Текст книги "GAME OVER Как Nintendo завоевала мир"

Автор книги: Дэвид Шефф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)

В соответствии с соглашением Nintendo обещала воздерживаться от фиксирования цен, искусственного сокращения поставок дилерам, ультимативных условий предоплаты и отказов работать с дилерами, не поддерживающими минимальные предложенные цены. Также Nintendo не должна была поощрять доносы дилеров друг на друга в случае, если кто-то выставлял более низкую цену. Более того, Nintendo необходимо было разослать всем дилерам письмо с разрешением на собственное продвижение продуктов и свободное ценообразование без каких-либо санкций с ее стороны.

Параллельно с пресс-конференцией в Вашингтоне, округ Колумбия, проведенной 10 апреля 1991 года, офис генерального прокурора штата Нью-Йорк опубликовал достаточно категоричное заявление. «Впервые более чем за десятилетие ФТК вступила в борьбу с системой вертикального ценообразования производителей и розничных продавцов, – говорил генеральный прокурор Роберт Абрамс. – Торговые представители Nintendo отслеживали розничные продажи, контролируя уровень цен у дилеров. Розничные продавцы, сопротивлявшиеся давлению Nintendo, были шантажированы увеличением сроков выполнения заказов или сокращением партий поставок <…> Nintendo не хотела довольствоваться ролью главного поставщика и продавца самой популярной электронной игры для детей в стране, вынуждая крупнейших розничных продавцов держать цены на видеоигровую систему на уровне 99,99 долларов».

Абрамс заявил, что Nintendo «в погоне за каждой копейкой» угрожала даже розничным продавцам, снижавшим цены всего на шесть центов. Свое заявление Абрамс назвал информацией к размышлению «не только для руководителей американских компаний, но и для глав японских фирм и прочих, работающих на американском рынке».

Для Nintendo было выбрано чрезвычайно абсурдное наказание. Абрамс объявил, что каждый уже купивший NES в период с 1 июня 1988 года до 31 декабря 1990 года получит купон на скидку в пять долларов на всю продукцию Nintendo. Таким образом, NOA должна погасить купонов минимум на 5 миллионов долларов, максимум на 25 миллионов долларов. Схема напоминала гениальную сделку по продвижению товаров Nintendo, идея которой могла бы прийти в голову Питеру Мэйну. Это было не что иное, как программа стимулирования людей к покупке миллионов игр Nintendo. Также это можно было расценивать как неспособность государства уличить Nintendo в чем-либо.

В своей колонке редактор финансового издания Barron's в декабре 1991 года критиковал ФТК, а не Nintendo. Достигнутое соглашение, говорилось в статье, «было объявлено как победа. Абрамс утверждал, что „это самый мощный пример для всех, что мы не потерпим подобной практики, опустошающей карманы потребителей“. Для Абрамса это действительно победа, ведь он заставил Nintendo разослать его речь вместе с купонами по почте, в то время как его кампания по выборам в Сенат шла полным ходом. При этом потребителям нужно было потратить от 20 до 70 долларов, чтобы воспользоваться скидкой в 5 долларов. Роберт Абрамс и его полчища адвокатов-борцов с монополиями гораздо продуктивнее провели бы время, играя в Super Mario Bros. 3, а не занимаясь подобными расследованиями».

Несмотря на то что разрешение конфликта было относительно безболезненным для Nintendo, Деннис Вуд в пресс-релизе Atari Games отметил, что решение ФТК стало доказательством верности их претензий. «ФТК подтвердила то, во что мы верили долгое время: Nintendo построила свой бизнес незаконными методами». Говард Линкольн же в своем релизе подчеркнул, что Nintendo пошла на урегулирование, во избежание затяжного судебного процесса и идя навстречу потребителям. «Мы беспокоились о том, как наши покупатели воспримут все эти домыслы», – говорил он. Он умалчивал о том, что соглашение было большим плюсом для их бизнеса. «Мы до сих пор пребываем в замешательстве, – замечал он. – Даже без учета штрафа неприятно, когда нас называют регулировщиком цен».

После того объявления об урегулировании Nintendo в качестве наказания разослала письма и сообщила, что будет включать оговорку для дилеров во все материалы рекламного характера с напоминанием о свободном розничном ценообразовании. Также Nintendo провела обучение своих продавцов и маркетологов. «Мы донесли мысль о недопустимости нарушения антимонопольного закона до каждого сотрудника и пригрозили увольнением в противном случае», – говорил Линкольн.

Но ФТК еще не до конца разобралась с Nintendo. Продолжались расследования относительно политики лицензирования и блокирующего чипа. Знающие люди предполагали, что правительство ждало результатов антимонопольного иска Atari, чтобы определить виновность Nintendo. Если иск удовлетворят, ФТК начнет наступление на Nintendo. Если нет, то расследование свернут.

***

Несмотря на результаты расследований ФТК и судебных слушаний, некоторые важные вопросы оставались без ответа. Могла ли рыночная конкуренция регулироваться законодательно или судебно? Станут ли судебные преследования распространенным инструментом борьбы с успешными японскими компаниями? «Никто не жаловался, пока мы не стали крупными», – говорил Аракава. Питер Мэйн был убежден, что Nintendo стала жертвой торговой войны: «Будь Nintendo американской компанией, никто бы и слова не сказал». Грег Фишбах из Acclaim соглашался: «У всего этого был антияпонский подтекст». Компании не из Японии также становились объектами расследований ФТК (Microsoft, сосед Nintendo в Редмонде, также попала под расследование), но в регулировании цен обвинялись только японские компании, включая Panasonic, Mitsubishi и Minolta, и все были признаны виновными.

Писатель Майкл Крайтон эксплуатировал американо-японские торговые трения в своем бестселлере 1992 года – триллере «Восходящее солнце», имевшем привкус популистской пропаганды, но опиравшемся на реальные факты. Выдуманный Крайтоном конгломерат Nakamoto стал объектом журналистского расследования. «Мы готовим большой цикл публикаций о налогах, – говорит журналист, герой повествования. – Правительство начало замечать, что японские корпорации активны в Америке, но платят здесь мало налогов. Некоторые вообще их не платят, что просто смешно. Они поддерживают уровень своих доходов, завышая цены на японские компоненты, которые закупают их сборочные заводы в Штатах. Это возмутительно, но американское правительство и раньше никогда не реагировало быстро на подобные схемы японцев, которые тратят полмиллиарда долларов в год в Вашингтоне на сохранение спокойствия».

«И вы хотите сделать статью о налогах?» – спрашивает главный герой романа, спецагент-полицейский.

Журналист отвечает: «Да, и мы присматриваемся к Nakamoto. Мои источники настаивают, что Nakamoto скоро будет предъявлено обвинение в регулировании цен. Это любимая игра японских компаний. Я составил список тех, кто попадал под обвинения. Nintendo в 1991-м заморозила цены на игры. Mitsubishi в том же году заморозила цены на телевизоры. В 1989 году – Panasonic, в 1987-м – Minolta. Понятно, что это только верхушка айсберга».

Впоследствии полицейский сталкивается с другой точкой зрения, обсуждая эту проблему с партнером. «Ведь замораживание цен незаконно!» – говорит спецагент.

«Это верно для Америки, – отвечает его партнер. – Но в Японии это обычная процедура <…> Там все организуется через тайные соглашения. Американцы морализируют по поводу сговоров вместо того, чтобы воспринимать это просто как другой способ вести дела».

***

Анонимный разработчик игр, работавший с Nintendo, рассказывал: «Nintendo осуществляет монополистический контроль за разработкой, розничными продажами, производством <…> В отсутствие конкуренции они выходят сухими из воды. Будь рынок конкурентным, разработчики не согласились бы передать кому-то контроль над производством, поставками продукта, одним словом, над всем. Они не позволили бы Nintendo работать по предоплате».

Nintendo могла объяснить свое желание контролировать качество выпускаемых для своего устройства игр, но, что бы они ни говорили, подобные манипуляции находились вне закона. Одной из причин, по которым Nintendo ограничила количество игр, выпускаемых одним лицензиатом, было желание ограничить долю продукции разработчика в розничных продажах; примерно поэтому же организации препятствуют возникновению профсоюзов. Компания не хотела, чтобы формировались коалиции. Она принуждала разработчиков к выпуску эксклюзивных игр для NES, заставляя их делать выбор, а какая компания не выберет Nintendo? Безусловно, большинство разработчиков делали именно такой выбор, невзирая на непропорционально высокие роялти, повышавшие уровень цен.

Nintendo также привязывала к себе разработчиков при помощи юридической схемы Говарда Линкольна. «Как только ты подписывал соглашение, ты попадал под их власть, – рассказывал один игровой разработчик, – поскольку, подписываясь, ты подтверждал законность патентов Nintendo, равно как и получение конфиденциальной информации, необходимой для разработки игр». Nintendo запрещала лицензиатам выходить из соглашения после подписания контракта. Компания легко могла подать в суд (как это случилось с Atari Games), утверждая, что экс-партнер мог получить конкурентное преимущество только за счет использования информации от Nintendo.

***

На протяжении многих лет Nintendo пыталась остановить развитие процветающего рынка проката видеоигр. Они подали в суд на крупнейшую компанию по прокату видеоигр – Blockbuster и, прибегнув к услугам адвокатской конторы Hill & Knowlton, пытались убедить судью в незаконности проката. Одновременно с этим Nintendo предпринимала попытки остановить развитие рынка проката при помощи шантажа и угроз.

Поскольку Nintendo не продавала игры напрямую прокатчикам, те покупали их у розничных продавцов – как обычные покупатели, только в большем объеме. Дети могли пойти, например, в Blockbuster и взять за несколько долларов напрокат Super Mario Bros. 3 или Dr. Mario, вместо того чтобы платить 40 или 50 долларов за игру. Пытаясь помешать прокатчикам закупать игры в магазинах, некоторые из крупнейших дилеров разработали политику, запрещавшую продавать одновременно несколько экземпляров любой игры. Однако зафиксирован по меньшей мере один случай, когда угрозы шли от самой Nintendo. Американской фирме Try Soft принадлежали киоски, установленные в торговых центрах Сиэтла, где продавались только игры для NES. 15 июня 1989 года менеджерам компании Try Soft был выслан меморандум от Брета Уивера, старшего менеджера по продажам и маркетингу NOA: «Nintendo Of America очень озабочена наличием прокатных точек, которые, по сути, подрывают наш бизнес. Прокат игр снижает ценность игр для потребителя и уменьшает нашу выручку. Во время недавней встречи с руководством NOA Try Soft обещала следовать строгой политике ограничения продаж через все свои точки и почтовые рассылки. Мы решили ограничить продажу продукции NOA, включая программы и систему, количеством не более двух штук в одни руки. Для этого правила нет исключений, оно распространяется и на закупки в несколько заходов. Не продавайте более двух единиц любой продукции NOA любому клиенту или работнику видеомагазина. <…> Если к вам за покупкой придут два работника, не продавайте им четыре одинаковые единицы товара на двоих. В противном случае нам придется ограничить поставки вашим магазинам <…> Наша политика относительно продуктов лицензиатов менее строгая. Ваш магазин будет ежемесячно получать список продуктов, на которые распространяется ограничение. На прочие продукты будет действовать лимит 10 единиц за одну покупку».

«Nintendo начала более тщательно наблюдать за вашими продажами, – писал Уивер – и мы урежем свои поставки, если вы не будете следовать вышеописанной политике. Нарушение вашим магазином этой политики приведет к серьезным последствиям <…> Правила вступают в силу немедленно».

Хотя Говард Линкольн отрицал точность этой цитаты и на письмо Try Soft ответил, что случилось недоразумение, это было частью растущего вала доказательств того, что Nintendo зашла слишком далеко. Это выходило за рамки регулирования цен. Вопрос был в том, нарушала ли Nintendo законы. Записка от Try Soft показала, что, по крайней мере, некоторые люди в Nintendo стремились защитить собственные игры и менее беспокоились об играх лицензиатов. Кроме того, продажи игр лицензиатов контролировались не столь пристально; в списке отделялись игры, которые могли продаваться оптом. Заявление Atari Games о неравенстве лицензиатов (несмотря на заверения Говарда Линкольна, Минору Аракавы и Питера Мэйна) было подкреплено этой запиской.

Жесткий контроль Nintendo, законный или нет, вызвал неоднозначную реакцию. Некоторые признавали, что это противоречит идее конкуренции и имеет антиамериканский подтекст, другие соглашались с официальной позицией Nintendo: контроль NOA был необходим для регулирования индустрии, уже самоуничтожившейся однажды. Публично лицензиаты соглашались, а компании без лицензии высказывали свое несогласие. Был случай, когда одна из таких компаний поменяла точку зрения, получив лицензию.

Джим Макконочи, управлявший компанией Роберта Максвелла Mirrorsoft еще до объединения с Commodore International, полагал, что монополистические методы Nintendo могли остановить рост рынка. «Это как если бы писатель не мог издаваться, не будь у него печатного станка, – говорил он. – Насколько беднее была бы наша цивилизация? Зачастую в компьютерной отрасли наиболее интересные вещи случаются, когда небольшие группы людей, не обязательно имеющие отношение к крупным компаниям, собираются вместе, чтобы создавать новое. Все лучшие игры – Tetris, Bamboozle, Dungeon Master – были созданы отдельными людьми или небольшими группами разработчиков. Политика Nintendo могла оставить за бортом индустрии самых творческих людей. Это может похоронить всю индустрию».

Скорее, политика Nintendo могла похоронить их конкурентов. Один аналитик индустрии говорил: «Судебные процессы и действия правительства, как мы видим, вряд ли сработают. Если они не смогли остановить Nintendo, то вряд ли кто-то еще сможет». Другой опытный игрок индустрии восхищался Аракавой, Линкольном и Мэйном: «Они обошли все законы против монополий и вымогательства и вылезли сухими из воды. Америка еще не видела таких людей, как они».

Nintendo продолжала стоять на своем и не признавала факта регулирования цен. Более того, она отрицала обвинения в монополизме и ограничении свободы торговли и не собиралась отказываться от своей системы защиты. Как сказал Хироси Иманиси: «Мы сделали свой выбор, и он оказался верным». Аракава добавлял: «Чип идеально выполнил задуманную функцию. Система позволила нам поддерживать список отличных игр, и покупатели могут доверять нашей „печати качества“». Говард Линкольн говорил, что случай с письмом в Try Soft показывает, что некоторые сотрудники Nintendo заходят слишком далеко, но в целом компания просто стремится максимизировать прибыль. «Разве это не по-американски?» – спрашивал он.

Другой лицензиат считал большую часть возмущений черной завистью. «Забавно, что больше всех жалуются компании, оставшиеся в тени Nintendo, – говорил он. – Накадзима и Вуд натравливали федералов на Аракаву, который провинился разве что в отличной работе на головную компанию и акционеров NCL. Многие помнят, как самый шумный критик, компания Atari, когда-то угробила видеоигры. Nintendo была умнее и сильнее. Это и есть главное».

Ситуация вокруг Nintendo частично усилила разлад между Японией и США. Широко освещаемая в прессе попытка Ямаути купить команду Seattle Mariners приковала внимание к Nintendo по обе стороны Тихого океана. Для Токио и Осаки «атака» на Nintendo была иллюстрацией враждебности Америки по отношению к Японии. Статьи в американской прессе свидетельствовали о том, что Соединенные Штаты наконец-то положили предел всему происходящему. В противовес названию книги Акио Мориты и Синтаро Исихары «Япония, которая может сказать „нет“» Америка говорила «нет» Японии: японскому промышленнику, который выиграл контракт на 122 миллиона долларов на поставку вагонов для Региональной транспортной комиссии Лос-Анджелеса (позже контракт ушел компании из штата Айдахо); сделанным в Японии тракторам в пользу продукции американской компании John Deere; Кристи Ямагути, фигуристке, выигравшей Олимпиаду и получившей намного меньше похвал, чем другие чемпионы (по мнению Национального общественного радио, она была «не той национальности»); в конце концов, Америка говорила «нет» Хироси Ямаути и его попытке покушения на досуг американцев.

В интервью газете The New York Times глава Nintendo пытался объяснить свой интерес к Seattle Mariners желанием что-то отдать стране, которая сделала его таким богатым. Он объяснял, что его просили об этом бизнесмены Сиэтла, губернатор штата Вашингтон и один из американских сенаторов; владелец на тот момент планировал перевезти команду в Санкт-Петербург, штат Флорида. Однако покровительственная «благосклонность» Ямаути была необходима американцам в последнюю очередь; они не нуждались в японской благотворительности.

Но жители северо-запада Западного побережья одобрили продажу команды Ямаути. В письмах, отправленных в бейсбольную комиссию, решение запретить продажу называли расистским и несправедливым. Главная бейсбольная лига хотела, чтобы командой владел местный житель, а Аракава проживал в Сиэтле. В любом случае, с 60-х годов командами могли владеть не только американцы, но и канадцы.

С другой стороны, один из авторов писем в попытке доказать, что Ямаути не подходит на роль владельца американской команды, назвал Nintendo расистской компаний, так как она ущемляла права чернокожих работников. В качестве примера приводился работник компании по имени Кэри Уиггинс, афроамериканец с дипломом маркетолога. Он переехал в Сиэтл и был нанят на работу в Nintendo на временную должность складского работника. Девять месяцев спустя он все еще находился на этой должности и не получал никаких бонусов и поощрений; по его словам, компания продвигала и зачисляла в штат других, менее квалифицированных работников, пришедших в Nintendo позже него. Уиггинс утверждал, что в ряде случаев при закрытии вакансий ему предпочитали менее опытных молодых белых работников компании.

В апреле 1990 года Тим Хили из Seattle Times посвятил несколько статей обсуждению дискриминации в Nintendo, в одной из которых привел слова Говарда Линкольна о том, что взрывной рост Nintendo вызвал трудности с поиском квалифицированных работников, вне зависимости от расового или этнического происхождения. Однако Уиггинса это не удовлетворило. Состоя в группе из двадцати пяти афроамериканских служащих Nintendo, он обвинил NOA в расовой дискриминации при приеме на работу чернокожих и продвижении их по карьерной лестнице. Эти сотрудники встретились с представителями надзорной организации Seattle Core Group, которая организовала расследование. Организация выяснила, что в компании со штатом 1500-1600 человек работало 30-35 темнокожих сотрудников, только один из которых занимал руководящую должность.

Хили написал, что ситуация в Nintendo типична для американских филиалов японских компаний, и процитировал исследование, обнаружившее закономерность в расположении заводов японских автопроизводителей в США в районах с низкой долей темнокожего населения. Судебные иски о дискриминации были предъявлены шести американским филиалам японских компаний. Honda и Nissan выплатили в качестве штрафа 600 тысяч и 6 миллионов долларов соответственно. Среди других обвиняемых числились Toyota, Nikko Securities и Sumitomo Bank. Большинство японских игр действительно приходилось переделывать под американские реалии, ведь в оригинальных версиях злодеи часто были чернокожими.

Были зарегистрированы сообщения о расистских шутках белых и японцев в Nintendo. По словам директора Seattle Core Group, афроамериканцам «ясно давали понять, что им в Nintendo не рады».

Seattle Core Group потребовала встречи с Аракавой. После того как государственное бюро по трудоустройству также проявило интерес к вопросу, Аракава согласился на встречу с Core Group и представителями других местных групп, выступавших против дискриминации. Он произнес проникновенную речь (по его словам, он сам был жертвой расизма) и заверил, что Nintendo начала работу со своими сотрудниками над искоренением дискриминации, и обещал разработать план дальнейших действий по этому вопросу.

Тем временем штат Вашингтон перестал направлять соискателей на работу в Nintendo, даже несмотря на то, что Фил Роджерс оспорил статистику Core Group. Он настаивал на том, что Nintendo наняла на работу 110 представителей нацменьшинств, что составляло 14,3% от общего числа штатных сотрудников (этот процент считал все нацменьшинства, включая японцев). К тому же, по его словам, среди 147 менеджеров Nintendo афроамериканцев было трое, а не один.

В 1991 году Nintendo опубликовала план мероприятий, но Seattle Core Group раскритиковала его как недостаточный. Говард Линкольн встал на защиту и отметил шаги, предпринятые Nintendo для найма темнокожих и других представителей нацменьшинств. Представитель Комиссии по соблюдению равноправия трудящихся в Сиэтле согласился с тем, что Nintendo работает над проблемой: новых жалоб более не поступало. Штат снова начал направлять соискателей на работу в Nintendo.

Как бы то ни было, когда Ямаути выступил с предложением о покупке Seattle Mariners, глава Seattle Core Group Оскар Исон обратил внимание представителя бейсбольной комиссии Фэя Винсента на проблему. Исон писал: «Этим письмом мы выступаем против покупки франшизы Seattle Mariners группой инвесторов, включающей компанию NOA. Примерно два года назад более 95% афроамериканских сотрудников Nintendo обратились к нам за помощью в борьбе с дискриминацией внутри компании <…> Пожалуйста, имейте в виду, что постановка вопроса не вызвана расистским отношением к азиатам, "антияпонскими настроениями" или ксенофобией».

Но предположения о расизме в Nintendo были не главным пунктом обвинения. Говард Линкольн говорил: «Вашингтон настроен враждебно к японцам. У нас нет здесь большого количества друзей; мы известная компания с большой долей рынка, и нас обвиняют во всех ужасах <…> У нас действительно сложилась репутация крупного и жесткого игрока, и я могу частично понять антияпонские настроения в Вашингтоне. У наших стран напряженные взаимоотношения в сфере торговли. Как американец, я могу подтвердить наличие барьеров для американцев в Японии. Но это не имеет отношения к тому, чем мы занимаемся. Не я придумал эти барьеры».

Nintendo агрессивно защищала свою сферу влияния, отвечая на угрозу своему росту, порой излишне усиленно. Идея была в том, чтобы пресекать такие угрозы в зародыше. Говард Линкольн никогда не отрицал, что у компании была сутяжническая репутация; скорее, он использовал ее. «Девизом Линкольна было выражение: „Только спутайтесь с нами, и мы вас уничтожим“, – рассказывал его знакомый адвокат. – В остальном он действительно хороший парень».

***

В 1987-1988 годах для поддержания своего бизнеса в условиях обостряющейся конкуренции некоторые компании, специализировавшиеся на прокате видеофильмов, начали давать игры для NES напрокат, когда спрос на картриджи был особенно велик. В некоторых таких магазинах прокат игр приносил 30-40% выручки. В большинстве случаев эта доля была ниже, но все равно составляла внушительные 10-15%. Выручка крупнейшей прокатной сети Blockbuster в 1990 году составила 1,5 миллиарда долларов, из которых примерно 150 миллионов приходились на прокат игр для NES (точных цифр Blockbuster не раскрывала).

Представители рынка видеопроката настаивали на пользе этого для Nintendo, ведь дети могли опробовать игры перед покупкой. Nintendo с ними не соглашалась: дети брали игры напрокат, а не покупали их. Говард Линкольн называл прокат видеоигр «коммерческим изнасилованием». «Я могу потратить тысячи часов и миллионы долларов на создание игры, – говорил он. – Поэтому я ожидаю какой-то компенсации за труды. И вдруг возникает система распространения моей игры среди тысяч игроков, при этом я не получаю за это роялти. Видеопрокатчики выжимают максимум из игры, сдавая ее снова и снова, а я ничего за это не получаю. Разработчик и Nintendo остаются с носом. Что дает взамен прокатчик? Платит ли он роялти за коммерческое использование авторской работы? Нет!»

Популярные в прокате фильмы защищены. Киностудии определяют, когда продавать фильм прокатчикам (и продавать ли вообще); обычно это происходит спустя шесть месяцев после выхода фильма на экраны. До выхода видеокассет студии успевали хорошо заработать на этом рынке. Подобная система могла быть применена и к видеоиграм. Однако в день выхода популярной игры представители видеопрокатов приходили в магазины и покупали максимально возможное количество картриджей.

Nintendo не только отказывалась продавать игры сетям и независимым прокатчикам, но и вынуждала представителей розницы делать то же самое. Вдобавок она пыталась инициировать рассмотрение этой проблемы в суде и в Конгрессе. Соответствующие законодательные меры, разработанные под началом Word Perfect Corporation, Microsoft и Ассоциации издателей программных продуктов, были предложены на рассмотрение Сенату в мае 1989 года. Эти инициативы предлагали запретить прокат всех программных продуктов, включая видеоигры.

Ассоциация дилеров видео и программного обеспечения (VSDA) пообещала сопротивляться этому законопроекту до тех пор, пока из текста не уберут видеоигры: их прокат приносил слишком много денег, чтобы сдаваться без боя. Компании-разработчики программного обеспечения и Ассоциация издателей программных продуктов, по словам Говарда Линкольна, уступили и пошли на компромисс с VSDA, убрав из закона пункт о видеоиграх. Поскольку пересмотр должен был быть чем-то оправдан, в законопроекте говорилось, что видеоигры, в отличие от распространявшихся на дискетах программ, были защищены от копирования. Можно было взять напрокат программу и сделать дома копию, но скопировать Super Mario Bros. было почти невозможно (хотя одна тайваньская компания, Baelith, рекламировала устройство для копирования игр).

До 1989 года Nintendo не имела представительства в Вашингтоне, полагаясь на Ассоциацию издателей программных продуктов. Теперь Говард Линкольн обвинил ассоциацию, равно как и соседей Nintendo в Рэдмонде, Microsoft (где Линкольну отказали в поддержке), в предательстве. Дон Мэсси, лоббист, представлявший в правительстве интересы Турции и Gerber Products Co., был нанят с целью повлиять на закон о прокате. На тот момент позиция Nintendo не находила должного отклика в Вашингтоне, где имела влияние Microsoft, которой важно было скорое продвижение законопроекта вне зависимости от претензий Nintendo. С помощью Мэсси Nintendo энергично боролась за формулировку закона, однако в июле 1989 года потерпела неудачу.

Тогда NOA попыталась найти компромисс, предложив ввести запрет на прокат видеоигр в течение года после их выхода. Это было предложено в Конгрессе представителем от штата Техас Джо Бартоном, другом Байрона Кука, который был президентом лицензиата Trade West. Но и здесь Nintendo потерпела неудачу. Затем была предпринята попытка пролоббировать закон по аналогии с продвигаемым законом для звукозаписывающей индустрии, который запрещал сдавать в прокат пластинки; он не прошел дальше юридического комитета палаты. «Нас убили на Капитолийском холме», – признавал Линкольн.

В своих попытках остановить прокатчиков Линкольн прибегал к другим подходам. Он хотел подать на них в суд, но решил, что правоту Nintendo будет сложно доказать; первое правило защиты авторских прав называется «принцип первой продажи» и гласит, что покупатель имущества волен делать с ним все, что угодно. Так как запрет через судебный прецедент казался маловероятным, Nintendo попробовала поступить иначе. Видеопрокаты снабжали игровые картриджи фотокопиями инструкций (оригинальные инструкции обычно терялись или рвались). Они также были объектом авторского права, поэтому Линкольн подал иск на ненадлежащее использование инструкций.

NOA подала в суд на крупнейшую в этом секторе компанию Blockbuster сразу после конвенции VSDA в августе 1989 года; в итоге суд запретил Blockbuster копировать инструкции. Одержав небольшую победу, Nintendo объявила, что засудит любую компанию, копирующую инструкции; это несильно ударило по прокатчикам: вскоре они разработали общие инструкции, которые и шли вместе с играми.

Также Nintendo преследовала прокатчиков, которые называли отделы с видеоиграми «Центрами Nintendo», и розничных торговцев, использовавших «Nintendo» как имя нарицательное: «Заходи и покупай игры нинтендо». NOA считала, что нужно было преследовать всех нарушителей, ведь Nintendo не собиралась становиться синонимом слова видеоигра. Конечно, Линкольн не жаловался, когда генерал Норман Шварцкопф на пресс-конференции во время войны в Персидском заливе назвал «Бурю в пустыне» «первой войной Nintendo», но такое было позволено лишь немногим.

Штатные и сторонние юристы компании продолжали преследовать пиратов, контрабандистов и поставщиков незаконных игр до 1992 года. NOA тратила миллионы долларов на борьбу с пиратами, иногда сотрудничая с американским правительством. В середине 1991 года Nintendo вместе с таможенниками раскрыла крупную пиратскую сеть. Лица, аффилированные тайваньскими пиратами и контрабандистами, были арестованы в Чикаго, Сан-Хосе, Лос-Анджелесе и Майами. Среди арестованных были старшие руководители United Microelectronics, успешного тайваньского производителя интегральных схем. United Microelectronics была крупнейшим изготовителем полупроводников в Тайване, дело имело резонанс во всем мире, особенно когда появилась информации о тридцатипроцентной доле тайваньского правительства в компании. Она производила не только пиратские игры, но и пиратские чипы, которые продавались десяткам других тайваньских пиратов.

«Наконец мы чего-то добились, – говорил Линкольн. – Это все равно что прервать цепочку поставки наркотиков: ловишь мелкую сошку, но упускаешь крупную рыбу. Нам удалось поймать крупную рыбу». Ей оказалось правительство, с разрешения которого пиратская продукция производилась на больших, ультрасовременных специализированных заводах. Таможенная служба США заявила, что 70% пиратских компьютерных и электронных продуктов, изъятых на территории США с октября 1990 года по март 1992-го, было из Тайваня. Nintendo стала первой компанией, выявившей связь правительства с криминалом.