Текст книги "Клятва всадника ветра"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)

Но многие из подслушанных ею разговоров выходили за рамки этого. Было не более десяти или пятнадцати женщин, которых Керита сочла бы "заводилами". Подавляющее большинство были не более и не менее чем понятными возмущенными и разгневанными женщинами, реагирующими на бесконечные годы предрассудков и фанатизма. Но у тех десяти или пятнадцати, которых выбрала Керита, явно была организованная повестка дня. Они были не просто разгневаны; они манипулировали гневом других и использовали его, чтобы незаметно подорвать традиционные авторитетные фигуры в сообществе дев войны Кэйлаты.

Это было достаточно плохо, но Лиана также была права насчет остального, что они говорили. Независимо от того, действительно ли они восприняли реплику непосредственно от Голоса в Куэйсаре или нет – и на данный момент, каковы бы ни были ее подозрения, Керита не могла знать, так ли это, – они использовали предполагаемые заявления и взгляды Голоса, чтобы утверждать, что сама Лиллинара поддерживала эгоцентричный, нарциссический жизненный выбор, который ужасал Кериту. И который, она была мрачно уверена, был бы столь же ужасен для Лиллинары. Это было не просто отрицание ответственности или представление о том, что морально приемлемо использовать кого-то другого для собственной выгоды или удовольствия. Это был тот факт, что они оправдывали это отрицание и представление, по крайней мере частично, на том основании, что пришло время девам войны "поквитаться" за все унижения и угнетение, которым они когда-либо подвергались.

Керита знала по жестокому личному опыту разницу между местью и правосудием, и она знала, какой горький привкус она ощущала в тихих, язвительных разговорах, которые она слушала о ней.

К сожалению, все, что у нее было, – это подозрения. Это было все, что она действительно могла бы донести до Ялит, и даже если бы это было так, Ялит сама была достаточно зла, чтобы не слушать. Кроме того, было что-то в позиции самого мэра, что беспокоило Кериту. Пребывание Ялит на посту мэра Кэйлаты предшествовало началу нынешней конфронтации с Трайсу. Если, как начала подозревать Керита, подлинные документы в Кэйлате были каким-то образом подделаны, Ялит должна была знать об этом. Что логично наводило на мысль, что если в Кэйлате происходило что-то гнусное, то Ялит была частью этого. Но Керита так не считала, и она провела небольшое тонкое исследование честности мэра – достаточно, чтобы быть настолько уверенной, насколько могла, без такого же обследования, которое она проводила с Сэлтаном, что Ялит честно и искренне верила, что она права.

Что навело Кериту на мысль, что в Кэйлате могло быть подделано нечто большее, чем просто документы.

* * *

– Я так сожалею о задержке, госпожа Керита, – сказала Лэйнита, провожая Кериту в главный архивный зал. – Знаю, что ваше время ценно, как для Томанака, так и для вас самой, и ненавижу то, что вы сидели и остывали, ожидая меня почти целую неделю.

Она покачала головой, выражение ее лица было одновременно обеспокоенным, раздраженным и извиняющимся.

– Как будто на этой неделе было какое-то проклятие, – продолжила она, суетясь вокруг комнаты записей, чтобы раздвинуть тяжелые шторы, которые обычно защищали ее содержимое, и впустить дневной свет. – Каждый раз, когда я думала, что собираюсь прибыть сюда и забрать документы для вас, какая-нибудь новая катастрофа накатывала из ниоткуда.

– Все в порядке, Лэйнита, – успокоила ее Керита. – Думаю, у каждой были такие недели, ты знаешь. У меня, конечно, были!

– Спасибо. – Лэйнита сделала паузу, чтобы благодарно улыбнуться ей. – Я рада, что вы такая понимающая. Не то чтобы ваше сочувствие заставляет меня выглядеть более эффективной и организованной!

Керита только улыбнулась в ответ и с приятным выражением лица ждала, пока архивариус закончит раздвигать занавески и откроет большой шкаф, в котором хранились самые важные официальные документы Кэйлаты.

– Мэр Ялит – или, скорее, Шаррал – не сказала мне точно, какие разделы вас особенно интересуют на этот раз, – сказала она через плечо, открывая тяжелую, усиленную железом дверь.

– Мне нужно пересмотреть раздел дарственной Келлоса, где установлена граница у мельницы, – небрежно сказала Керита.

– Понимаю, – сказала Лэйнита. Она нашла подходящий футляр для документов, достала его из шкафа и осторожно поставила на стол перед самым большим восточным окном архивного зала. Ее тон был не более чем рассеянно-вежливым. Но Керита наблюдала за ней так внимательно и ненавязчиво, как никогда ни за кем в своей жизни, и что-то в положении плеч архивариуса подсказывало, что Лэйнита была менее спокойна, чем хотела казаться. Не то чтобы Керита обнаружила какие-либо признаки того, что Лэйнита была кем-то иным, кроме честной, трудолюбивой молодой женщины, которой она казалась. И все же было что-то еще... почти как если бы у Лэйниты было какое-то внутреннее чувство, что ее собственные привязанности противоречат друг другу.

Архивариус открыла футляр для документов и положила на рабочий стол оригинал дарственной лорда Келлоса девам войны Кэйлаты. Керита достаточно изучила хрупкие документы, чтобы терпеливо стоять, сцепив руки за спиной, пока Лэйнита осторожно разворачивала старомодный свиток и искала раздел, описанный Керитой.

– Вот он, – наконец сказала архивариус и отступила в сторону, чтобы Керита могла сама изучить документ.

– Спасибо, – вежливо сказала Керита. Она придвинулась ближе к столу и склонилась над выцветшим, корявым почерком. Возраст документа был слишком очевиден, и его подлинность была очевидна. Но подлинность копии Трайсу была столь же очевидна, напомнила она себе и слегка положила тыльную сторону левой ладони на эфес своего меча.

Это была достаточно естественная поза, хотя и более драматичная, чем предпочитала Керита. В последний раз, когда она была в этой комнате, то сняла оба меча и отложила их в сторону, и сейчас надеялась, что Лэйнита не удивляется, почему она не сделала то же самое в этот раз. Если библиотекарь спросит, Керита была готова указать, что в прошлый раз она сидела здесь часами, изучая документы и делая заметки. На этот раз она хотела только быстро перепроверить один раздел. И, как подчеркивали собственные пространные извинения Лэйниты, она отставала от графика и опаздывала.

Вот оно и было. Она наклонилась вперед, более внимательно изучая высокопарные фразы, и слегка провела указательным пальцем правой руки по соответствующим строчкам. Только гораздо более неопытный архивариус, чем Лэйнита, мог бы не съежиться, когда кто-то, даже тот, кто уже продемонстрировал свое уважение к хрупкости документов, находящихся на ее попечении, прикасался к одному из них таким образом. Другая женщина придвинулась на полшага ближе, с тревожным вниманием наблюдая за правой рукой Кериты... именно так, как и предполагала рыцарь.

Поскольку она была так сосредоточена на правой руке Кериты, она не заметила слабое мерцание синего огня, которое танцевало вокруг левой руки, покоящейся на рукояти меча защитницы. В любом случае, это было не очень ярко – Томанак тоже умел быть незаметным, когда это было необходимо, – но для целей Кериты этого было достаточно.

– Спасибо тебе, Лэйнита, – снова сказала она и отступила назад. При этом она убрала руку с меча, и голубое мерцание полностью исчезло. – Это было все, что мне нужно было увидеть.

– Вы уверены, миледи? – тон и выражение лица Лэйниты были серьезными, и Керита кивнула.

– Я просто хотела проверить свою память на слова, – заверила она архивариуса.

– Могу я спросить почему, миледи? – спросила Лэйнита.

– Я все еще в середине расследования, Лэйнита, – напомнила ей Керита, и другая женщина склонила голову в знак признания мягкого упрека. Керита мгновение пристально смотрела на нее, затем пожала плечами. – С другой стороны, – продолжила рыцарь, – я полагаю, это не значит, что в конце концов это не выйдет наружу.

– Не так, как будто это то, что не собирается выходить наружу? – спросила Лэйнита, ободренная последней фразой Кериты.

– Существует определенное расхождение между оригиналами документов здесь и так называемыми копиями Трайсу, – сказала ей Керита. – Я должна сказать, что когда я впервые увидела его копию, я была поражена. Казалось невозможным, что кто-то мог изготовить такую идеально выглядящую подделку. Но, очевидно, единственный способ, которым его копии могли настолько отличаться от оригиналов, – это преднамеренная подмена или подделка.

– Лиллинара! – тихо сказала Лэйнита, подписывая полную луну Матери. – Я знала, что Трайсу ненавидит всех дев войны, но никогда не думала, что он попробует что-то подобное, миледи! Как он мог ожидать, что это пройдет проверку? Он должен знать, что рано или поздно кто-нибудь сделает то, что вы только что сделали, и сравнит подделку с оригиналом!

– Одна вещь, которую я усвоила много лет назад, Лэйнита, – устало сказала Керита, наблюдая, как архивариус аккуратно возвращает дарственную на землю в футляр, – это то, что преступники всегда думают, что им это "сойдет с рук". Если бы их разум не работал таким образом, они вообще не были бы преступниками!

– Полагаю, что нет. – Лэйнита вздохнула и покачала головой. – Это просто кажется таким глупым – и грустным – когда к этому подходишь.

– Ты ошибаешься, ты знаешь, – тихо сказала Керита, ее голос был таким ровным, что Лэйнита быстро оглянулась на нее через плечо.

– Не так, миледи?

– Это не глупо и не грустно, – сказала ей Керита. – Какой бы ни была первоначальная мотивация, такого рода конфликт между документами здесь и в Тэйларе сыграет на руку всем остальным, таким как Трайсу. Это не то незначительное несоответствие, которое можно объяснить канцелярской ошибкой. Это преднамеренная подделка, и в целом слишком много людей, которые уже готовы думать о вас, девах войны, самое худшее. Для них не будет иметь значения, что у вас есть оригиналы, в то время как у него есть только копии. Что будет иметь значение, так это то, что они будут считать, что вы, должно быть, внесли изменения.

– Тогда, полагаю, это хорошо, что защитник Томанака находится на месте, не так ли, миледи? Даже самый предвзятый человек должен был бы поверить вам на слово, что Трайсу или кто-то, работающий на него, является фальсификатором.

– Да, Лэйнита, – мрачно сказала Керита. – Они, конечно, сделали бы это.

* * *

В сообщении часового говорилось, что Теллиан Боумастер ждал во дворе замка Хиллгард, когда Базел въехал на Уолшарно. Казалось, он не верил в то, что видел.

Базел мрачно улыбнулся выражению лица барона, прислушиваясь к стуку тяжелых копыт по каменной брусчатке внутреннего двора. Звук исходил не просто от Уолшарно, но и от копыт не менее чем двадцати одного другого скакуна... только у десяти из них были всадники.

– Добро пожаловать обратно, милорд защитник, – сказал Теллиан со странной ноткой официальности, когда Уолшарно остановился рядом с блоком всадника ветра.

– Спасибо. – Базел спрыгнул с седла и ступил на строительный блок. Он протянул руку, чтобы крепко сжать предплечье Теллиана, и глаза барона пристально изучали его лицо, с большим, чем намек на беспокойство.

– Брандарк? – тихо спросил он, и Базел одарил его легкой, быстрой улыбкой.

– Маленький человечек уже достаточно поправился, – сказал он. – Он был слегка покусан по краям, но градани крепки, и с ним не было ничего плохого, чего нельзя было бы вылечить. Но каким бы здоровым или активным он ни был, нет вообще никакого способа, каким его боевой конь мог бы продолжить путь сюда.

– Так вот почему Гарнал и Хартанг не с тобой? – спросил Теллиан, и улыбка Базела исчезла.

– Нет, – тихо сказал он. – Хартанг прибудет через неделю или около того, но не Гарнал. И ни Фарчах, ни Йюрмак, ни Тарчанал, ни Шулхарч.

– Все погибли? – тихо спросил Теллиан, и Базел кивнул.

– Да, – сказал он, его голос был безжизненным от боли. – Мы хотели быть главой копья. Ни один из парней Ордена, кроме Хартанга, не выжил, и сам он был полумертв, прежде чем я добрался до него. Они все до единого погибли, Теллиан... и пять всадников ветра и еще восемь скакунов с ними.

– Томанак. – Правая рука Теллиана двинулась в знаке Меча Томанака. – Пусть Исвария сохранит их как свои собственных, – добавил он.

– Она сделает это, – сказал Базел и глубоко вздохнул. – Если и есть когда-нибудь душа, которую она сохранит, то это их душа. Это был удар Крэйханы, который был нанесен после нападения на скакунов. И если бы не парни, которые погибли, прикрывая мою спину, я думаю о том, как бы она всех нас достала.

– Но она этого не сделала, – твердо сказал Теллиан, протягивая руку, чтобы положить ее на предплечье Базела. – И ты бы не вернулся сюда, если бы не разобрался с ситуацией.

– Да, я не сделал бы этого, – согласился он и криво улыбнулся. – Я не настолько уверен в этом, как мог бы желать, поэтому я оставил Хартанга и Брандарка присматривать за происходящим. Тем не менее, меня бы здесь не было, если бы я не почувствовал уверенность, когда закончил мочиться на тот конкретный травяной костер. Все так, но у меня хватает других проблем, с которыми можно было бы продолжать.

– Ну, в таком случае, полагаю, тебе лучше зайти внутрь и сказать мне, чем я могу помочь.

* * *

– ...итак, к тому времени, как мы добрались до Гланхэрроу, Трайанал, Ярран и лорд Фестиан уже разобрались с делами, – сказал Теллиан, откидываясь на спинку стула и делая большой глоток из своей кружки темного пива. Его голос звучал легко, но глаза были напряжены, когда он наблюдал за усталым лицом Базела. Хэйната сидела с ними, более умеренно потягивая из изящной, отделанной серебром кружки, и ее глаза тоже были устремлены на Базела.

– Подозреваю, что в ближайшие несколько месяцев ситуация станет еще более уродливой, – продолжил Теллиан, – но не потому, что рейдерство будет продолжаться. Мы взяли достаточно пленных, чтобы доказать, что все силы, атаковавшие Трайанала, состояли на службе у Сарэйтика, хотя по странному стечению обстоятельств его полевой командир оказался мертвым с чем-то, похожим на конокрадскую стрелу в спине... выпущенную из арбалета гномьего изготовления, который мы нашли валяющимся там.

Его кислую улыбку можно было бы использовать для травления стали.

– Тем не менее, у нас достаточно других пленных – с достаточным стимулом поговорить с нами, чтобы избежать веревки или колодок, – чтобы мы могли доказать, чьи цвета они должны были носить. И думаю, что это только вопрос времени, когда мы продемонстрируем, что Ирэтиан тоже был по уши в этом деле. Как только мы это сделаем, я сам позабочусь об Ирэтиане и сейчас получаю определенное удовольствие, созерцая, что происходит в его голове, пока он ждет, когда упадет топор.

Он снова улыбнулся, еще более мерзко.

– Тем временем я уже отправил гонца к королю с ходатайством о проведении расследования под эгидой короны. При сложившихся обстоятельствах я был бы оправдан, если бы сам немедленно выступил против Сарэйтика, но вместо этого я решил обратиться к короне, и я был очень терпелив ко всему этому в петиции. Король Мархос и принц Юрохас должны быть очень впечатлены моей выдержкой – во всяком случае, они наверняка будут стараться изо всех сил, когда им придется иметь дело с Кассаном. Что бы король ни думал о моих усилиях улучшить отношения с твоим отцом, князем Базелом, его не позабавит открытие, что один из его баронов развязывает открытую войну против другого. Спасибо, у нас было достаточно этого во время Смуты. И как бы хорошо Кассан ни заметал свои следы, я не думаю, что у его величества возникнут какие-либо сомнения в том, что здесь произошло именно это. Так что я ожидаю, что Кассан обнаружит, как он только что навлек на себя определенную степень королевской немилости, которая в долгосрочной перспективе дорого ему обойдется. Между тем, Трайанал прекрасно справляется, сидя там, в Гланхэрроу, в качестве четкого намека Ирэтиану и Сарэйтику на то, что сейчас было бы очень неподходящее время для дальнейшего обсуждения этого вопроса.

Базел медленно кивнул, его глаза были задумчивыми, и он сделал большой глоток из кружки, которую держал в кулаке. Теллиан сам отпил еще немного пива, затем наклонился вперед и поставил свою кружку на стол.

– И хватит о Фестиане и Трайанале, милорд защитник, – твердо сказал он. Базел выгнул бровь, и его уши насторожились. Теллиан увидел это и фыркнул. – Когда я увидел тебя, было кристально ясно, что ты был измотан до мозга костей, градани ты или нет, Базел. И, если ты простишь меня за эти слова, это тяготит тебя даже больше, чем скорбь по людям, которых вы потеряли. Итак, мы с Хэйнатой болтали последние полчаса, вводя тебя в курс всего, от Лианы до Трайанала и одобрения королем нашей петиции об усыновлении его в качестве нашего наследника. Теперь, когда у тебя была возможность немного успокоиться, предположим, ты расскажешь нам, что привело первого в истории всадника ветра градани, десять других всадников ветра и их коней и одиннадцать скакунов без всадников вообще сюда, в Балтар.

– Ну, – сказал Базел через мгновение, – я думаю о том, что это займет больше времени, чем нам хотелось бы, если я буду объяснять все, что было после того, как произошло в Уорм-Спрингс. А пока давайте просто скажем, что у Уолшарно особый вкус к скакунам. О, и раз уж я заговорил об Уолшарно, эта большая кобылка в гостевых стойлах вашей конюшни после всего оказалась его сестрой и моим близким другом, как вы, возможно, скажете.

Теллиан моргнул, затем посмотрел на свою жену, прежде чем вернуть свое внимание к их гостю.

– Надеюсь, ты понимаешь, что все, что ты сделал, – это предложил нам еще больше вопросов, – заметил он.

– Да. – Базел устало улыбнулся. – Но, по правде говоря, мне вообще нечего делать, кроме как сидеть на заднице и пить твое пиво. Имейте в виду, даже градани может быть немного утомлен, и я не стану отрицать, что всем нам – как наездникам, так и скакунам – нужна передышка. Но у меня нет времени, чтобы тратить его впустую.

– Об этом мы уже догадались, – сказал Теллиан с небольшим запасом терпения. – Очевидно, что вы ускакали из Уорм-Спрингс так, как будто фурии Финдарка гнались за вами по пятам. Почему? – резко закончил он.

– Потому что Керри хочет попасть в беду, – так же прямо ответил Базел.

– Как? – Теллиан снова наклонился вперед в своем кресле, положив локти на колени, выражение его лица было сосредоточенным.

– Что касается этого, я не могу знать наверняка, – признался Базел. Он выпил еще пива с несчастным видом, затем снова опустил кружку. – Все, что у меня есть по этому поводу, – это фрагменты признания "слуги Крэйханы" и это. – Он постучал указательным пальцем по виску. – Если бы это был только слуга, тогда я бы так не волновался. Но это...

Он покачал головой, наполовину прижав уши, и выражение его лица было мрачным, когда он снова постучал пальцем.

– Итак, ты направляешься, чтобы помочь ей, Базел, – сказала Хэйната, ее тон сделал утверждение наполовину вопросом.

– Да. – Выражение его лица немного смягчилось, и он усмехнулся. – И к тому же не один. Понятия не имею, как остальные мои люди отреагировали бы на компанию, которую я собираю в эти дни! Но после того, как мы разобрались с участью Крэйханы, все те всадники ветра, которые ехали с нами, освободились и вместе со своими скакунами были полны решимости двинуться с нами и для этого дела тоже, каким бы оно ни было. А потом Гейрфресса – сестра Уолшарно – стала настаивать на том, что она и оставшиеся в живых жеребцы Беар-Ривер будут делать то же самое.

– Всадников ветра я могу понять, Базел, – серьезно сказал Теллиан. – Те из нас, кто рожден ветром, похоже, впитали в себя часть табунного чувства наших братьев-скакунов. Всякий раз, когда мы видим другого брата ветра с проблемой, у всех нас возникает этот зуд, который мы не можем полностью устранить, пока не вмешаемся, чтобы помочь решить ее.

– Так я и заметил, – фыркнул Базел.

– Да, но чего я не совсем понимаю, так это почему пришли другие скакуны.

– Ну, что касается этого, то в этом есть вина Гейрфрессы, – сказал Базел с кривой усмешкой. – У нее это странное представление о том, что скакуны задолжали мне одну или две небольшие услуги. Итак, после того, как она собралась с мыслями с другими скакунами, все жеребцы согласились, что они придут и – только в этот раз, имейте в виду – посмотрят, не осталось ли после всего еще несколько наших парней из Ордена, с которыми они могли бы сопровождать меня.

– Они что? – Теллиан в изумлении привстал со стула, а Хэйната резко поставила свое пиво обратно на стол. Базел только снова улыбнулся им, и Теллиан медленно откинулся на спинку стула. Он покачал головой.

– Базел, – сказал он, – я не верю, что за всю историю королевства было больше трех случаев, когда скакуны соглашались нести кого-либо, кроме выбранных ими всадников ветра. И я знаю, что они никогда, никогда не соглашались нести градани. И ты говоришь мне, что они согласились взять с собой градани-Конокрадов?

– Да. – Базел сделал еще один глоток пива с нарочитым наслаждением, выглядя так, словно только что сказал самую разумную вещь в мире. Теллиан уставился на него, затем откинулся на спинку стула.

– Существует, – заметил он, – особенно неприятная участь, уготованная людям, которые слишком самонадеянны, милорд защитник.

– Да? – Базел дерзко навострил уши, глядя на хозяина, затем посерьезнел. – Это все после того, как мы совсем поправились, но у меня все еще есть небольшая проблема с тем, чтобы точно знать, куда именно они должны нас нести. Я думаю о том, что лучшее, что я мог бы сделать, – это поехать в Кэйлату и посмотреть, что там можно найти. И все же есть это, – он снова постучал себя по виску, – настаивающее на том, что, где бы ни была ее проблема, это не Кэйлата. – Он скорчил гримасу явного разочарования. – Это сводит с ума – знать, что у нас не так уж много времени, и в то же время не знать, где, во имя Томанака, она находится.

– Ну, Базел, – сказала Хэйната с медленной улыбкой, – ты действительно этого не заслуживаешь после того, как так дразнил Теллиана по поводу скакунов, но так получилось, что я совершенно уверена в том, куда тебе нужно идти.

Глава сорок третья

Дорога в Куэйсар проходила почти точно на восток от Кэйлаты, и утреннее солнце ярко светило в лицо Кериты, когда Облачко бодро бежала через два дня после ее встречи с Лэйнитой. Птицы парили и ныряли над головой, перекликаясь друг с другом на фоне невероятно голубого неба, когда они оседлали порывистый северо-западный ветер, и бесконечное море молодой травы музыкально колыхалось и шипело, когда сильные порывы гнали по нему волны. Утро все еще было прохладным, но в ветре и высоких, прекрасных криках птиц чувствовались жизнь и энергия, и Керита глубоко вдохнула эту энергию в свои легкие.

Было заманчиво отдаться чувственному наслаждению нового дня, но мрачное подозрение, которое впервые нашептало ей в библиотеке Трайсу, превратилось во что-то еще более мрачное, отбрасывающее свою собственную зловещую тень на утро.

У нее все еще было слишком много вопросов и слишком мало ответов, напомнила она себе. И все же, даже когда она добросовестно держала это в уме, она знала, в какую сторону указывали все факты, которые она смогла проверить. Чего она даже не начинала понимать, так это как все это могло произойти, или почему Лиллинара и Томанак, казалось, согласились, что разбираться с этим делом – ее работа.

Не то чтобы у нее было искушение хотя бы на мгновение притвориться, что это не ее работа. Это было именно то задание, которое в первую очередь привлекло ее на службу к Томанаку. Тот факт, что она всем сердцем желала, чтобы кто-то вроде дев войны был доступен ее матери – или ей самой – когда она была ребенком, только еще больше укрепил ее решимость. У нее не было четкого представления о том, с чем именно она столкнется в Куэйсаре, и все же во всем этом деле чувствовался привкус Тьмы. Было слишком вероятно, что она ехала прямо в эту Тьму, но это была одна из функций защитника Томанака – нести Свет даже в самую глубокую Тьму.

Конечно, иногда Свет сталкивался с неудачами.

Дама Керита Селдан знала это, так же как знала, что немногие из защитников Томанака когда-либо умирали в постели. Но если это была цена за то, чтобы сдержать Тьму, которая забрала павший Контовар, она заплатит ее. И если уж на то пошло, письмо, которое она отправила Базелу под печатью Меча, содержало все ее подозрения, открытия и умозаключения. Если случится так, что на этот раз ей суждено потерпеть неудачу, она с абсолютной уверенностью знала, что ее брат отомстит за нее и выполнит свою задачу так же уверенно, как она сделала бы это за него.

Она тепло улыбнулась этой мысли, затем стряхнула с себя мрачные размышления и подняла голову, еще больше подставив лицо солнцу и наслаждаясь его теплом.

* * *

Куэйсар был впечатляющим.

Первоначальные архитекторы храма нашли одну из немногих подлинных вершин холмов, которые предлагала Равнина Ветров. Когда Керита приблизилась, стало очевидно, что тот выдающийся выступ, на котором стоял храм и поддерживавший его город, был в основном сплошной пробкой или куполом из гранита. Подойдя ближе, она поняла, что это было далеко не так величественно, как казалось на первый взгляд. Но и этого не должно было быть. Низкие, холмистые пределы Равнины Ветров простирались во всех направлениях, насколько хватало глаз, и даже относительно невысокое расположение Куэйсара позволяло ему без особых усилий господствовать над окрестностями.

Старый город Куэйсар, который был объединен с храмовой общиной, был окружен низкой, но пригодной для обороны стеной. Новые здания и отдаленные фермы тянулись от старого города вдоль рукавов перекрестка, которые сходились у большого пруда или небольшого озера у основания гранитного пьедестала, поддерживавшего храм, и Керита видела работников на полях, когда Облачко пробегала мимо них.

У самого храма была своя стена, которая на самом деле была выше, чем у старого города, и отвесно поднималась от самого края каменного выступа храма. Такого рода защитные устройства не были частью храмов Лиллинары в империи Топора, но империя была самым старым и заселенным государством Норфрессы. Когда впервые был построен Куэйсар, на Равнине Ветров царили гораздо менее упорядоченные обычаи. Если уж на то пошло, они все еще были такими, предположила она. Или, во всяком случае, у них был потенциал стать таковыми; Смутное время было не так уж далеко в прошлом. Учитывая эту историю, она не винила первоначальных строителей за то, что они позаботились о том, чтобы их храм был не просто расположен в наиболее удобном для обороны месте, но и в придачу хорошо укреплен.

Она не могла видеть большую часть храмовых зданий из-за стены, но над ними возвышались три традиционные башни любого храма Лиллинары. Башня Матери с ее круглой алебастровой полной луной была окружена чуть более низкой, увенчанной полумесяцем башней Девы и Башней Старухи с соответствующим шаром из обсидиана. Дополнительная высота выступа, на котором стоял весь храм, поднимала их еще выше на фоне голубого неба и высоких белоснежных облаков на юге, и Керита почувствовала зашевелившееся в ней воображение, когда она поняла, как они должны выглядеть на фоне ночных небес, когда серебристо-белое сияние Лиллинары коснулось их каменной кладки. Куэйсар был далеко не самым большим храмом Лиллинары, который когда-либо видела Керита, но его расположение и особая значимость придавали ему величие и ощущение присутствия, равного которому она редко видела.

И все же, когда она подъехала еще ближе, воображаемый образ башен, горящих холодным, сияющим светом на фоне усыпанного звездами неба, поблек, и ледяной холод коснулся ее сердца. Свет Серебряной Леди не падал на эти башни или стены под теплым послеполуденным солнцем, но глаза Кериты не были похожи на глаза других смертных. Они видели то, чего не видели другие, и ее рот сжался, когда зловещий ядовито-зеленый свет замерцал в уголке ее зрения.

Она знала этот вызывающий тошноту зеленый цвет. Она видела это раньше, и ее разум вернулся к дождливому дню в библиотеке барона Теллиана, когда она рассказала ему, насколько, к несчастью, знакомы с присутствием Тьмы защитники Томанака.

Она глубоко вдохнула и посмотрела на храм, пытаясь выделить эти неуловимые проблески зеленого. Она не смогла, и ее челюсти сжались, когда она потерпела неудачу. Каждый из защитников Томанака воспринимал зло и дело рук Богов Тьмы по-своему, неповторимо. Базел получал свои "чувства" – впечатления от вещей, которые еще не были полностью восприняты, но каким-то образом известны. Другой защитник, которого она знала, слышал музыку, которая направляла его. Но Керита, как и некоторые маги, с которыми она разговаривала, Видела. Для нее это было взаимодействие света и тени – или Света и Тьмы. Это внутреннее восприятие никогда не подводило и не обманывало ее, и все же сегодня смысл того, что она видела, был... неясен. Она не могла точно определить это, даже не могла быть уверена, что зеленые световые дьяволы, танцующие по краям ее поля зрения, исходили от храма, а не от города, сгрудившегося под ним.

Этого не должно было случиться. Особенно не тогда, когда она пришла, уже воодушевленная своими подозрениями и предыдущими расследованиями. Разоблачающий блеск зла должен был быть очевиден для нее... если только кто-то – или что-то – обладающее огромной силой, намеренно не скрывало это.

Она заставила себя выдохнуть и покачала головой, как лошадь, которой надоела муха. Сокрытие не обязательно было направлено конкретно против нее, сказала она себе. Что бы ни происходило в Куэйсаре, это явно было частью многолетних усилий, и то, что сделало бы Куэйсар таким призом в глазах Тьмы, была именно его важность для Лиллинары и, в частности, для дев войны Сотойи. Но это также означало, что Куэйсар был более заметным и с большей вероятностью привлекал паломников и посетителей, чем большинство других храмов его относительно скромных размеров. И, кроме Кериты, с паломниками приходили те чьи глаза могли видеть то, что Тьма предпочитала скрывать.

И все же, каким бы логичным ни был этот вывод, факт оставался фактом: требовалась огромная сила, чтобы так тщательно затемнить внутренний взор защитницы Томанака. Действительно, такая сила, должно быть, полностью ослепляла восприятие – будь то зрение, или слух, или осязание – любого, кто менее тесно связан со служением ее богу.

Что означало, что где-то на вершине этого потрепанного временем гранитного зуба ждал слуга Великой Тьмы.