Текст книги "Клятва всадника ветра"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

– Да, я могу это видеть, – пробормотал Базел. – И все же я не очень уверен, как участники других табунов, которые не были здесь и не видели, примут то, что Гейрфресса могла испытывать такие чувства к градани, как я. И, по правде говоря, среди моего народа есть те, кто счел бы это еще более неестественным, чем у нее.

– Я не думаю, что тебе нужно беспокоиться о том, как, вероятно, отреагируют другие скакуны, – успокоил его Келтис. – Они общаются друг с другом так, как, думаю, никто, включая всадников ветра, никогда по-настоящему не понимал. – Он покачал головой. – Доверься мне, принц Базел. Если Гейрфресса готова относиться к тебе так, как ты описал, то участник любого другого табуна, которого она когда-либо встретит, поймет почему. Ты понимаешь, это не значит, что все они согласятся с ней, но я очень сомневаюсь, что кто-либо из них когда-либо подвергнет сомнению ее чувства или обвинит ее в них.

– Ну, по правде говоря, – сказал Базел через мгновение, – это после того, как в данный момент меня меньше всего беспокоит. Видите ли, я думаю, что она не очень-то захочет, чтобы ее оставили позади.

– Прости меня, принц Базел, но ты хочешь сказать, что ты и Гейрфресса все еще как-то связаны?

– Я бы не назвал это "связью", – ответил Базел. – И все же это может быть так, как это бывает после того, как ты продвинулся куда-то в этом направлении. – Он постучал себя по лбу указательным пальцем. – Это не так сильно, как если бы я хотел "услышать" ее, или как если бы мы все еще жили в сознании друг друга. И все же у меня в голове нет ни малейшего вопроса о том, откуда я знаю, о чем она думает. Или, если уж на то пошло, где она хочет быть.

Глаза Келтиса внезапно расширились, и он отложил уздечку в сторону впервые с тех пор, как Базел вошел в конюшню. Глаза градани сузились, когда он увидел выражение лица человека, но он ничего не сказал, только ждал.

– Милорд защитник, – сказал Келтис через несколько секунд, очевидно, подбирая слова еще более тщательно, чем раньше, – Гейрфресса – единственный скакун, местоположение которого тебе известно?

– А? – Базел бросил на него взгляд, в котором сочетались удивление и недоверие к тому, что ему задали такой нелепый вопрос. Но затем он нахмурился и закрыл глаза, склонив голову набок, как будто прислушивался к отдаленному звуку. Он оставался в таком положении несколько секунд, а затем выражение его лица стало пустым, и глаза снова открылись.

– Она не такая, не так ли? – пробормотал Келтис, очень пристально наблюдая за ним.

– Нет, – сказал Базел. Он махнул рукой в направлении загона к югу от конюшни, совершенно невидимого с того места, где они сидели вдвоем. – Я могу чувствовать весь табун, – сказал он. – Всех их – от Гейрфрессы до самого младшего жеребенка.

– Томанак! – прошептал Келтис. Он смотрел на Базела, казалось, целую вечность, затем энергично встряхнулся. – Я не понимаю этого, принц Базел, – сказал он. – Возможно, это потому, что ты защитник Томанака. Но какова бы ни была причина, мне кажется, что ты каким-то образом приобрел табунное чувство скакуна.

– Да это просто нелепо!

– О, согласен – я определенно согласен! И если ты думаешь, что это звучит для тебя нелепо, подожди, пока об этом не услышит Вэйлэсфро! Но скажи мне – ты можешь почувствовать кого-нибудь из других боевых коней? Или только выживших из Уорм-Спрингс?

– Только Гейрфрессу и ее семью, – ответил Базел. Но потом он покачал головой. – Нет, это не совсем точно. Насколько я могу судить, есть еще один конь. Тот большой чалый парень с черной гривой и хвостом.

– Только он? – Келтис удивленно нахмурился. – Больше никто?

– Никто, кроме него, – подтвердил Базел, а затем медленно улыбнулся. – И теперь я думаю об этом, я думаю о том, как я мог бы знать, почему. Я не осознавал этого до этого самого момента, но теперь это совершенно ясно! Он ее брат, сэр Келтис.

– Ее брат? – Келтис моргнул, глядя на градани.

– Да, у него была пара среди кобыл Беар-Ривер, но он потерял ее в результате несчастного случая три года назад.

– И откуда ты все это знаешь, милорд? – зачарованно спросил Келтис.

– Что касается этого, я действительно не знаю. Но я думаю о том, каким он мог бы быть после того, как сам рассказал нам об этом не так давно.

– Он мог бы ч...? – начал Келтис, затем оборвал себя, поскольку свет от входа в конюшню внезапно закрылся. Он поднял глаза, и его лицо потеряло всякое выражение, когда он узнал огромного жеребца, медленно входящего в конюшню. Это был чалый с Беар-Ривер.

– Да, так что он мог бы, – спокойно продолжил Базел, его собственные глаза были прикованы к приближающемуся скакуну, – потому что, если я не ошибаюсь в своих предположениях, он только что обнаружил, как он тоже может чувствовать меня.

Чалый вполне мог быть самым крупным скакуном, которого Келтис видел за всю свою жизнь. Жеребец должен был достигать высоты двадцати четырех ладоней – более восьми футов в холке – и он поднимал свою величественную голову почти на одиннадцать футов над полом конюшни. Он возвышался над Базелом, более чем на две тонны величия и силы, умудряясь делать то, чего никогда не удавалось ни одному другому существу, и низводить градани до уровня простого смертного. Казалось, сама земля должна была содрогнуться, когда он ступал по ней, и его присутствие, казалось, наполняло не просто конюшню, но и весь мир.

Он стоял там, великолепный в остатках своего зимней шерсти, и его огромные глаза – янтарно-золотые, а не карие – были устремлены на Базела.

Базел встал, медленно, как будто его поднимала на ноги другая рука, а не по собственной воле. Он стоял менее чем в пяти футах от скакуна, а затем, еще медленнее, чем стоял, шагнул вперед.

Скакун стоял неподвижно секунду, возможно, две. А потом он опустил голову, и его невероятно мягкий нос коснулся широкой груди градани. Ноздри раздулись, янтарно-золотые глаза закрылись, и жеребец тяжело выдохнул. Руки Базела поднялись, как будто они принадлежали кому-то другому. Они погладили морду жеребца, нежно, ласково. Они нашли уши – уши, которые резко торчали вперед, словно прислушиваясь к биению сердца градани, – и погладили их с нежностью, которая казалась невозможной для таких мощных, мозолистых от меча пальцев.

Келтис уставился на него, не в силах поверить даже сейчас, несмотря на все, что произошло, что он видел то, что видел. Тысячелетняя история говорила, что этот момент не мог наступить, и он затаил дыхание, ожидая увидеть, ошибалась ли тысяча лет.

– Его зовут, – полушепотом сказал Базел, – Уолшарно.

* * *

Казалось, тысяча лет была неправильной.

Сэр Келтис Лансбирер прислонился к ограде загона, Вэйлэсфро стоял рядом с ним, как теплая черная стена, и наблюдал, как новейший всадник Равнины Ветров пытается не упасть со своего скакуна.

<Это вызовет проблемы>, – безропотно заметил Вэйлэсфро.

– Скажи мне что-нибудь, чего я еще не знал, Мерцающие Копыта, – мягко ответил Келтис, затем поморщился, когда Базел чуть не вывалился из седла. Градани выглядел нелепо, сидя верхом на том, что было, вероятно, единственной "лошадью" в мире, которая могла заставить его выглядеть как ребенка на его первом пони. Конечно, тот факт, что стиль езды Базела лучше всего можно описать двумя словами – "очень плохой", – вероятно, помог создать этот образ.

<Он сломает себе шею в первый же раз, когда Уолшарно пустится рысью>, – мрачно предсказал Вэйлэсфро.

– Чепуха! – ободряюще сказал Келтис. – Градани сильнее этого. Кроме того, он, вероятно, свалится раньше, чем Уолшарно перейдет на рысь.

<Это не смешно, брат> укоризненно сказал Вэйлэсфро. <Что бы ни думали некоторые люди> добавил он, когда Базел схватился за луку седла, а Брандарк и Гарнал разразились громким хохотом. Кровавый Меч и все члены Ордена Томанака, сопровождавшие Базела в Уорм-Спрингс, сидели вдоль верхней ограды загона, наблюдая, как "знакомятся" Базел и Уолшарно. Судя по выражению лица Базела, он был бы гораздо счастливее без зрителей.

– На самом деле, ты знаешь, это забавно, – сказал Келтис своему боевому коню. Вэйлэсфро тяжело фыркнул, качая головой с лошадиным отвращением, но Келтис был непоколебим.

– Я не говорю, что это не расстроит нескольких человек, – признал он. – С другой стороны, только самый закоренелый фанатик сможет утверждать, что Базел не сделал намного больше, чем когда-либо удавалось большинству всадников ветра, чтобы заслужить дружбу Уолшарно,. Дорогое сердце, я, конечно, никогда не делал ничего, что было бы достойно твоей любви, но ты все равно подарил ее мне.

<Как ты дал мне свою, брат>, мягко ответил Вэйлэсфро.

– Ну, конечно. – Келтис улыбнулся и протянул руку, чтобы погладить Вэйлэсфро по плечу.

– И все же, – продолжил он через мгновение, изо всех сил стараясь не ухмыляться, пока Уолшарно терпеливо кружил вокруг паддока, – для любого скакуна немного необычно выбирать кого-то, кто просто ни черта не умеет ездить верхом. Я полагаю, это происходит из-за того, что у Базела никогда не было много возможностей попрактиковаться.

<Тренироваться?! И, умоляю, скажи мне, двуногий, где градани такого размера собирался найти коня, способного нести его?> Вэйлэсфро снова фыркнул. <Не говоря уже о том факте, что у его народа не совсем лучшие отношения с нами или меньшими родственниками – с исторической точки зрения, конечно>, – с изысканной иронией поправил себя жеребец.

– Иногда ты бываешь таким циничным, – со смешком пожурил Келтис. Вэйлэсфро ткнулся в него носом, и Келтис шлепнул его.

<Все шутки в сторону>, Вэйлэсфро сказал более серьезно, <ему и Уолшарно понадобятся недели, чтобы по-настоящему наладить свои отношения. И ему, вероятно, понадобится по крайней мере столько же – или дольше! – раньше я был бы уверен в его шансах удержаться в седле в серьезном бою.>

– Наверное, ты прав, – согласился Келтис. Действительно, обычно не было лучшего судьи в искусстве верховой езды человека – или, как он предполагал, градани, – чем скакун. – Тем не менее, – с надеждой добавил человек, – он исправляется быстрее, чем почти кто-либо другой, за кем я когда-либо наблюдал.

<Возможно, ты прав насчет этого>, задумчиво признал Вэйлэсфро. <Я хотел бы, чтобы мы больше понимали, какого рода "табунное чувство" он, по-видимому, приобрел. Интересно...>

– Тебе интересно, что? – подсказал Келтис через несколько секунд.

<Интересно, что бы это ни было, позволяет ли ему установить связь с Уолшарно на более глубоком уровне, чем остальные из нас могут достичь вне боя? Следи за ним, брат. Он поправляется быстрее, чем следовало бы. Как ты думаешь, мог ли он использовать свою версию табунного чувства, чтобы предугадать движения Уолшарно?>

– Вот это очень интересная мысль, – тихо пробормотал Келтис. – И пока у нас возникают интересные мысли, вот еще одна для тебя. Ты когда-нибудь раньше слышал о том, чтобы защитник Томанака связывался со скакуном?

<Нет>, Вэйлэсфро ответил через мгновение – очень долгое, задумчивое мгновение. <А ты, брат?>

– Нет, я не видел, – сказал Келтис. – Потому что этого никогда раньше не случалось. И я ловлю себя на мысли, что задаюсь вопросом, как отношения Базела с Томанаком повлияют на Уолшарно.

<Я и предположить не мог>, откровенно признался Вэйлэсфро. Затем он рассмеялся. <Тем не менее, это может оказаться меньшим изменением, чем ты, возможно, ожидаешь, брат. В конце концов, его имя, безусловно, подходит для компаньона защитника!>

– Да, это так, – согласился Келтис, смеясь вместе с ним. – Интересно, знал ли что-нибудь его табунный жеребец, когда он давал ему это имя?

<Случались и более странные вещи. И независимо от того, знал он что-то или нет, имя, безусловно, подходит.>

– Да, это так. Если уж на то пошло, Базелу это тоже подходит.

Вэйлэсфро вскинул голову в знак согласия, которому боевые кони давным-давно научились у людей. На языке сотойи "Уолшарно" означало "Солнце войны", хотя его также можно перевести как "Рассвет битвы".

– В любом случае, – продолжил Келтис, – я полагаю, что даже без статуса Базела как одного из защитников Томанака, сам факт того, что градани вообще был выбран в качестве всадника ветра, должен предполагать, что нам всем лучше быть максимально непредубежденными в отношении их связи.

<Некоторым легче, чем другим>, сухо подумал Вэйлэсфро. <Но как бы быстро он ни учился, действительно ли у нас есть время для них двоих, чтобы завершить связь? Что бы ни напало на табун Гейрфрессы, оно все еще где-то там. Что, если оно нападет на другой табун? Или на сам Уорм-Спрингс?>

– Я не знаю, – честно признался Келтис. – Знаю, что Базела беспокоят те же вопросы. Но я все равно не думаю, что он будет готов двигаться по крайней мере еще два или три дня.

<Почему бы и нет?>

– Потому что я просил его не делать этого, – спокойно сказал Келтис. Вэйлэсфро повернул голову, чтобы посмотреть на него, и Келтис пожал плечами. – Да, мы должны двигаться. И, да, основная ответственность должна лежать на Базеле – ну, на нем и на Ордене. Но что бы там ни происходило, это происходит на Равнине Ветров, Вэйлэсфро. Это на нашей земле, и это атаковало и убило наших скакунов, и на данный момент ты и я – ну, ты и я, Базел и Уолшарно – единственные всадники ветра здесь. Вот почему я разослал депеши до того, как мы покинули Дипуотер. К настоящему времени, должно быть, более дюжины других всадников ветра находятся на пути к Уорм-Спрингс. Я ожидаю увидеть первого из них не позднее завтрашнего дня. Тебе не кажется, что наша собственная честь и ответственность требуют, чтобы несущие ветер и наши братья отправились с воинами Томанака в такой момент?

Вэйлэсфро начал было перебивать, но потом остановился, чтобы послушать, что хотел сказать Келтис. И в конце он снова фыркнул и кивнул головой в знак согласия.

<В твоей логике, брат, вероятно, есть огромные дыры>, сказал он, <но в твоем сердце нет дыр. Думаю, мы можем дать нашим недолеткам еще день или два попрактиковаться.>

* * *

– Прошу прощения, милорд, но вы уверены в этом?

Сарэйтик Редхелм, лорд-правитель Голден-Вейл, свирепо посмотрел на своего старшего оруженосца. Сэр Чалтар Рансер встретил его свирепый взгляд своим собственным ровным взглядом. Чалтар служил Сарэйтику более десяти лет, и начинал он простым оруженосцем при отце Сарэйтика, почти за двадцать лет до этого.

Сарэйтик напомнил себе об этом, стараясь взять себя в руки. У него не было сомнений в том, что Чалтар был полностью предан – как мог быть предан только оруженосец сотойи – лично Сарэйтику и Голден-Вейл. Но долгая служба этого человека давала ему право давать советы, когда он думал, что его сеньор вот-вот совершит серьезную ошибку. И он, очевидно, думал, что это то, что должно было произойти.

"И я бы, наверное, меньше злился на него, если бы часть меня не беспокоилась о том, что он прав", – мрачно подумал Сарэйтик. Но он не собирался признаваться в этом Чалтару.

– Да, я уверен в этом, – сказал он вместо этого и встретился глазами с Чалтаром. На обветренном лице темноволосого седеющего рыцаря не было никакого выражения, но он склонил голову в коротком поклоне.

– Очень хорошо, милорд, – сказал он. – В таком случае, я бы рекомендовал отправить третью и пятую роты.

Сарэйтик поджал губы, тщательно обдумывая совет. Это было так проницательно, как он и ожидал от Чалтара, хотя третья и пятая роты сильно отличались друг от друга.

Третья рота сэра Фалту Гривсбитера на самом деле была самой крупной на службе Сарэйтика. При ее двух сотнях человек она была почти вдвое больше пятой роты сэра Халнака Партисана. Но Фалту был также самым корыстолюбивым из офицеров Сарэйтика. Он был очень хорош в своем деле, хотя и немного склонен к жестокости как к решению большинства проблем, но он был предан человеку, который ему платил, и он набрал в свою огромную роту людей, очень похожих на него.

Сэр Халнак был почти диаметральной противоположностью. Его верность была дана его сеньору, потому что он поклялся ему в верности. После самого Чалтара он, вероятно, был самым надежным из всех полевых командиров Сарэйтика.

– Отличное предложение, Чалтар, – размышлял вслух Сарэйтик. – Конечно, Фалту и Халнак ненавидят друг друга до глубины души.

– Честно говоря, милорд, это соображение – одна из причин, по которой я считаю, что они были бы лучшим выбором.

– А? – Сарэйтик откинулся на спинку стула, прищурившись от яркого солнечного света, проникающего в его кабинет через окна позади Чалтара.

– Конечно, милорд. – Чалтар махнул рукой с тупыми пальцами. – Честно говоря, если мы собираемся рисковать кем-то, я скорее потеряю Фалту, чем кого-либо другого. Но он надежен только до следующей зарплаты, и я бы не поверил, что он не предаст вас в мгновение ока, если поступит предложение получше – или если он решит, что это спасет его собственную шкуру. – Старший оруженосец сделал паузу, затем поморщился. – На самом деле, милорд, я полагаю, это не совсем справедливо. Фалту достаточно храбр, когда дело действительно доходит до драки. Именно в его планировании перед началом боя его мышление зависит от того, что он ожидает получить от этого.

Сарэйтик кивнул. Такое отношение Фалту было одной из причин, по которой он в первую очередь завербовал этого человека. Бывали времена, когда лорду-правителю требовался подходящий инструмент для ловли рыбы в мутных водах.

– Халнаку, с другой стороны, не очень понравятся его приказы, – продолжил Чалтар с откровенной честностью, – но он твой человек и всегда им был. Он выполнит их, какими бы они ни были, и он старше Фалту. Итак, милорд, я думаю, мы должны поручить ему это дело. Его старшинство сделало бы это логичным, но что еще более важно, мы можем сообщить ему о ваших полных намерениях и положиться на то, что он будет действовать в соответствии с ними. А пока позвольте мне рассказать Фалту часть того, что вы намереваетесь – ту часть, которую он должен знать, – но недостаточно подробностей, чтобы предать нас показалось ему стоящим риска. Мы можем доверять Халнаку в том, что он наилучшим образом использует его... и если случится так, что мои опасения окажутся оправданными, он поставит себя в арьергард, которого никто из нас не пропустит. Не говоря уже о том, – маршал тонко улыбнулся, – что все знают Фалту немногим лучше, чем обычного наемника. Если с ним случится что-то неприятное, думаю, что для барона Кассана было бы разумно заключить, что сэр Фалту был подкуплен лордом-правителем Ирэтианом – который является вассалом Теллиана, а не барона – чтобы значительно превысить любые приказы, которые вы могли бы ему дать.

– Как всегда, твои рассуждения проницательны, Чалтар, – промурлыкал Сарэйтик. – Проследи за этим. И проследи, чтобы человек барона Кассана, Уоршоу, был прикреплен к сэру Фалту. – Чалтар вопросительно посмотрел на него, и Сарэйтик пожал плечами. – Что-то в этом человеке беспокоит меня, Чалтар. Недостаточно, чтобы оскорбить барона Кассана, отказавшись от его услуг, и, боги знают, он доказал, что достаточно способен во всем, о чем мы его просили до сих пор. Но если он – клинок, который может оказаться в наших руках, я бы предпочел, чтобы он отрубил пальцы Фалту, а не Халнаку. И то, что он в безопасности среди тех, кого "подкупил Ирэтиан", тоже может быть не очень плохо.

* * *

– Там посыльный от сэра Джалэйхана, милорд.

Барон Теллиан оторвал взгляд от костра, у которого они завтракали при большой дороге на Балтар, услышав голос Тарита Шилдарма.

Ему и его оруженосцам оставалось еще два дня пути – по крайней мере, для тех, кто был на боевых конях, а не на скакунах, – от Хиллгарда. Они задавали легкий темп, позволяя лошадям, от которых они так многого требовали в погоне за Лианой, немного прийти в себя. Тем не менее, это было не из приятных путешествий, и особенно не для Тарита. Крепкий, темноволосый и темноглазый оруженосец был назначен личным оруженосцем Лианы еще до того, как она научилась ходить, и когда она была ребенком, она держала его сердце в своих пухлых руках. И она никогда не ослабляла эту хватку. Из всех оруженосцев Теллиана Тарит тяжелее всего перенес потерю его дочери из-за дев войны, и он продолжал винить себя за это. Это была чушь, и Теллиан знал это, но Тарит упрямо настаивал на том, что он должен был ослушаться прямых приказов Лианы и не позволить ей отослать его прочь. Тот факт, что она придумала для него совершенно правдоподобное поручение, казалось, ускользнул от него, и Теллиан только надеялся, что время исцелит его горе и притупит это истощающее чувство вины.

– От сэра Джалэйхана? – переспросил барон через минуту, стряхивая с себя задумчивость.

– Да, милорд, – сказал Тарит и протянул запечатанный пакет с посланием.

Теллиан взял его с благодарным ворчанием, которое частично скрывало укол беспокойства. Он намеренно избегал заранее посылать какие-либо сообщения в Балтар. Несмотря на относительно умеренный темп, который он установил, он и его воины доберутся до Хиллгарда не более чем через два дня – максимум через два с половиной – после того, как мог прибыть гонец из Кэйлаты. Он отказался предоставить Хэйнате письменное подтверждение того, что они навсегда потеряли свою дочь, когда задержка с тем, чтобы сказать ей лично и держать ее в своих объятиях, пока она плакала, была бы такой короткой.

Но Джалэйхан должен был знать, что Теллиан, должно быть, уже на пути обратно в Балтар, будь то с Лианой или без нее. Так что же могло быть настолько срочным, что сенешаль не счел возможным подождать и сообщить об этом ему напрямую?

Мгновение он смотрел на пакет с посланием, затем глубоко вздохнул и сломал печать. Он извлек послание изнутри, открыл его и сел на корточки, чтобы прочитать.

Но затем второе предложение послания рывком заставило его выпрямиться и с побелевшим лицом выругаться в знак недоверия.

Он чувствовал, что все его оруженосцы смотрят на него, знал, что выражение его лица выдает слишком многое, но ничего не мог с этим поделать. Он прочитал короткое, ужасающее сообщение от начала до конца, затем заставил себя перечитать его, чтобы убедиться, что ошибки не было.

Их не было, и он почувствовал, как его плечи поникли.

– Милорд? – спросил голос. – Брат ветра?! – произнес он более резко, и он встряхнулся.

– Да-да, Хатан, – сказал он, глядя через стол, чтобы встретиться с встревоженными глазами своего брата ветра.

– Что это? Конечно, не баронесса?!

– Нет. – Теллиан снова резко покачал головой, как будто пытаясь заставить свой разум снова функционировать. – Нет, Хэйната в порядке. Это...

Он снова посмотрел на сообщение Джалэйхана, затем смял его в комок в кулаке с побелевшими костяшками.

– Это не что-то в Хиллгарде или Балтаре, – сказал он хрипло. – В Уорм-Спрингс произошло... чрезвычайное происшествие. Принц Базел отправился разбираться с этим.

– Понимаю, – Хатан пристально посмотрел на него на мгновение, и Теллиан послал мысль Датгару.

<Брат, попроси Гейрхэйлана, чтобы Хатан больше не задавал вопросов. Попроси его сказать ему, что я скоро все объясню.>

<Конечно>, ответил его скакун. <И могу я надеяться, что заодно ты объяснишь это мне?> сухо продолжил Датгар.

<Конечно, объясню>, заверил его Теллиан и почувствовал знакомое чувство комфорта от отношения Датгара. Хотя, размышлял он более мрачно, даже Датгар был бы в ужасе от этой новости.

– Хорошо, Тарит, – сказал он вслух, поворачиваясь обратно к старшему оруженосцу. – Как я уверен, вы уже поняли, записка сэра Джалэйхана вряд ли является хорошей новостью. Однако в Балтаре и Хиллгарде все хорошо. Проблема лежит дальше на север, и, как я сказал Хатану, принц Базел и лорд Брандарк уже покинули Хиллгард, чтобы разобраться с ней. Однако я лорд-правитель Уэст-Райдинга. Это моя обязанность, а не принца Базела, отвечать на просьбы моих лордов-правителей о помощи. Никто из вас, – он обвел взглядом слушающих оруженосцев, – ничего не мог бы сделать, чтобы помочь с этим... однако это особая проблема. Так что мы с Хатаном оставим тебя здесь и пойдем дальше.

– Милорд!.. – Тарит начал мгновенный автоматический протест оруженосца, но Теллиан твердо покачал головой.

– Мы не собираемся спорить об этом, старый друг, – сказал он. – Хатан и я едем впереди. И я тоже не хочу, чтобы вы загоняли лошадей, пытаясь догнать нас! – Он строго посмотрел на оруженосца. – Ваши лошади ни за что не смогли бы угнаться за нами, так что нет смысла пытаться. Это понятно?

Тарит явно хотел продолжить спор, и у него было все упрямство пожизненного слуги, чтобы продолжать его. Но он также служил Боумастерам Балтара с детства. Он понимал серьезность своего барона... и он знал, когда пришло время не спорить.

– Да, милорд, – с несчастным видом признал он.

– Спасибо, – сказал Теллиан, слегка ударив его по бронированному плечу. Затем он повернулся к Хатану.

– Давай прокатимся, брат ветра, – просто сказал он.

Глава двадцать восьмая

Крепость Тэйлар, дом лорда-правителя Трайсу из Лорхэма и родовая резиденция Пикэксов из Лорхэма, была значительно более скромной, чем замок Хиллгард. С другой стороны, и городок Тэйлар (называть его «городом» было бы грубым преувеличением) был намного, намного меньше, чем Балтар. Тем не менее, замок с его двумя нависающими стенами и массивной квадратной центральной башней был респектабельной древности. Действительно, опытному глазу Кериты показалось, что внешние стены были по меньшей мере на пару столетий моложе первоначальной крепости.

В архитектуре или строительстве замка не было ничего даже отдаленно похожего на утонченность. Он был бескомпромиссно угловатым, спланированным с очевидным расчетом на огневые точки для лучников, которые должны были занять его зубчатые стены в случае чрезвычайной ситуации. Однако, кто бы его ни спроектировал – предполагая, что частью его строительства было что-то вроде реального процесса "проектирования", – он явно меньше беспокоился о том, что мог бы сделать с ним враг, обладающий опытными осадными инженерами. На востоке над ним возвышался более высокий хребет, хотя и за пределами точной дальности стрельбы из лука, но вполне в пределах досягаемости для баллист, которые мог бы использовать кто-то вроде империи Топора. Замок также не был обнесен рвом. Он тоже был построен на чем-то похожем на искусственную насыпь, а не на скальной породе. Это возвышало его над собственно городом и давало его парапетам больший контроль над окрестностями, но земляная насыпь была бы очень уязвима для горных работ.

Конечно, размышляла она, когда Облачко несла ее вверх по очень небольшому склону в сторону Тэйлара чуть больше недели спустя после того, как она добралась до Кэйлаты, люди, которые построили этот замок, вероятно, имели в виду своих собратьев-сотойи или, возможно, Конокрадов. Ни сотойи, ориентированные на кавалерию, ни относительно неискушенные градани не были бы в состоянии воспользоваться слабостями, очевидными для Кериты. И, по словам мэра Ялит, крепость Тэйлар выдерживала серьезные атаки по меньшей мере три раза во время Смутного времени Сотойи.

Несмотря на свои небольшие размеры, по сравнению с Балтаром, Тэйлар казался относительно процветающим. Здесь было немного домов высотой более двух этажей, но все жилища, которые могла видеть Керита, казались ухоженными и чистыми. Несмотря на непрекращающиеся весенние дожди, местным фермерам удалось вспахать свои поля, и первые всходы зеленых культур ярко выделялись на фоне богатого черного верхнего слоя почвы. И, конечно же, там были бесконечные загоны, тренировочные площадки и конюшни домашнего конезавода Трайсу.

На полях были крестьяне, и большинство из них останавливались, чтобы посмотреть вверх и изучить Кериту, когда Облачко рысью проходила мимо. Как и сам Тэйлар, они казались крепкими и упитанными, если не сказать богатыми, и почти вопреки себе Керита была вынуждена признать, что первое впечатление говорило о том, что Трайсу, какими бы ни были его другие недостатки, превосходно заботился о своих людях и своем владении.

Дорога, ведущая к крепости Тэйлар, была, по крайней мере, немного в лучшем состоянии, чем грязная колея, по которой Керита шла через Равнину Ветров. Она была благодарна за это, и Облачко тоже. Кобыла ускорила шаг, когда поняла, что путешествие подошло к концу. Без сомнения, она с нетерпением ждала теплого стойла и полного ведра овса с отрубями.

Керита усмехнулась при этой мысли, затем натянула поводья, приближаясь к внешним воротам замка, и зазвучал горн. Ее брови поднялись, когда она узнала сигнал горна. Это был формальный вызов, требование встать и быть узнанным, и было, мягко говоря, необычно, чтобы так приветствовали одинокого всадника. С другой стороны, она могла видеть по меньшей мере шестерых лучников на стене. В данных обстоятельствах, решила она, уступчивость, вероятно, была в порядке вещей.

Они с Облачком остановились сразу за тенью сторожки, и она подняла глаза, когда на зубчатой стене над ней появился человек в офицерском шлеме с гребнем.

– Кто ты такой? И что привело тебя в крепость Тэйлар? – прокричал вниз гнусавым басом офицер. К несчастью, из-за его естественного голоса он казался ворчливым и раздражительным, подумала Керита.

– Я дама Керита Селдан, – отозвалась она своим чистым, звучным сопрано, старательно не улыбаясь, когда его голова в шлеме дернулась в явном удивлении, услышав женский голос. – Защитница Томанака, – продолжила она, стараясь не рассмеяться, когда представила, какой эффект это, вероятно, произведет на него. – Здесь, чтобы встретиться с лордом-правителем Трайсу из Лорхэма по делу Бога войны, – добродушно закончила она и откинулась в седле, ожидая результатов.

На вершине зубчатой стены повисло долгое мгновение неподвижного оцепенения. Затем офицер, бросивший ей вызов, казалось, содрогнулся всем телом и резко развернулся, чтобы отдать приказ одному из лучников. Лучник, о котором шла речь, даже не стал дожидаться, чтобы кивнуть в знак признательности, прежде чем умчаться прочь. Затем офицер снова повернулся к Керите.

– Ах, вы сказали, защитница Томанака, не так ли? – спросил он довольно неуверенно.

– Да, я сказала, – ответила Керита. – И я все еще жду, когда меня пропустят, – многозначительно добавила она.

– Ну, да... – начал взволнованный офицер. Потом он остановился. Очевидно, он понятия не имел, как поступить, столкнувшись с нелепым, самоочевидно невозможным парадоксом женщины, которая утверждала, что она не только рыцарь, но и защитник Томанака! Керита прекрасно понимала, но она скорее надеялась, что средний уровень интеллекта офицеров и слуг Трайсу был выше, чем, казалось, предполагал этот парень.

– У меня болит шея, когда я кричу тебе, – мягко сказала она, и даже с того места, где она сидела в седле Облачка, ей показалось, что она могла видеть огненный румянец, окрасивший лицо несчастного человека.