Текст книги "Дон Кавелли и Рука Бога"

Автор книги: Дэвид Конти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

КНИГА ВТОРАЯ

XXI

– Доктор Поло на собрании. – Женский голос на другом конце провода звучал мягко и интеллигентно.

– Хорошо, тогда передайте ему, пожалуйста, что звонила доктор Джулиана Маттони.

– Конечно, обязательно передам.

– А когда он вернется?

Голос стал еще мягче:

– К сожалению, мне это неизвестно.

Профессор Маттони сердито бросила трубку. Ей срочно надо покурить. Уже четвертый раз за сегодняшний день. Обычно она курила только дважды в день, утром и вечером. Много лет назад она приучила себя выходить курить только на большой балкон, поскольку ненавидела запах застоявшегося табачного дыма в своей трехкомнатной квартире, слишком большой для нее одной. Она уже давно перешла на электронную сигарету, но «балконный ритуал» не изменился, ей по-прежнему нравилось любоваться на кроны платанов, растущих на их улице.

Но сегодня это умиротворения не приносило. Злость на доктора Поло – единственное, на чем она была сосредоточена в данный момент.

Еще вчера она без труда проходила в его кабинет в отделе здравоохранения. После серии тестов, проводившихся под ее руководством, она показала ему результаты. Самые худшие ее опасения подтвердились. Это была одна и та же очень агрессивная и ранее неизвестная бактерия, как в Чивита ди Баньореджо, так и на «Фортуне». Развитие болезни оказалось настолько стремительным, что с момента появления малозаметных симптомов до смерти проходило всего несколько часов. И пока человек понимал, насколько плохо обстоят дела, становилось уже слишком поздно. Похоже, это также объясняло, почему «Фортуна» не передала радиограмму о бедственном положении на борту.

Разработка вакцины займет не менее восемнадцати месяцев. Но доктор Поло не желал слышать ее настойчивые просьбы: ни вежливые, ни разумные, ни устрашающие. Никаких дополнительных средств! Городу не нужен план мероприятий на случай возможных чрезвычайных ситуаций! И точка. Кроме того, он прекратил отвечать на ее телефонные звонки. Доктор Поло отверг также и ее предположение о том, что эта бактерия слишком совершенна, чтобы возникнуть из-за случайной мутации, скорее всего, ее создали искусственно в лаборатории. В конце концов они просто наорали друг на друга, и доктор Поло пригрозил ей неоплачиваемым отстранением от работы, а она пообещала обратиться в прессу.

А теперь он просто-напросто от нее скрывается. Но она не позволит так с собой обращаться. Как только окажется в своем офисе, то снова попытается до него дозвониться. А если он по-прежнему будет вести себя как упрямый осел, то она лично с него шкуру спустит. Она…

В этот момент чья-то рука с татуировкой в виде перстня нажала на кнопку звонка у ее входной двери.

XXII

Артуро Гоцци чувствовал, что доволен. Это было удовлетворение творца. Удовлетворение, которое мог бы испытать художник, написавший прекрасную картину, или композитор, создавший симфонию. Это прекрасное чувство, которое наполняло его изнутри приятным теплом. Он сотворил нечто Великое. Впрочем, лишь немногие смогли бы это оценить. Строго говоря, кроме него самого, есть только один такой человек. Это довольно прискорбно, хотя именно в полной незаметности его художественного произведения и заключалось его совершенство. Но зато, когда его проект завершился, его заказчик сказал по телефону нечто поразительное: «Работа, которую никто не видит, сделана для глаз Божьих». Сперва Гоцци лишь презрительно усмехнулся, но, поразмыслив, согласился со сказанным. Пусть у этого человека странные религиозные воззрения, в которых Гоцци не слишком-то разбирался, но платит он чертовски хорошо. Правда, пока его труды еще способен разглядеть внимательный наблюдатель, но как только работа будет завершена, она станет воистину невидимой.

Конечно, все это не совсем законно, или, честно говоря, совершенно незаконно. Однако в Италии нет ничего необычного в том, что ползущие со скоростью улитки бюрократические власти ставят перед уже свершившимся фактом. Например, в сфере строительства. Он лично знал шестерых человек, которые перестроили собственные дома без разрешения проектного ведомства и предпочли заплатить штраф, чем тратить на согласование долгие годы ожидания. По сути, в этом есть что-то вроде своеобразной самообороны.

Он подошел ближе к краю утеса и посмотрел вниз на маленький городок. Он знал тайну, которую еще не знали люди внизу, и это для них довольно-таки печально. Скоро должно исполниться давнее желание жителей Санто-Стефано-ди-Сессанио: дорога, ведущая через высокогорье к их деревне, больше не будет узким, покрытым выбоинами гравийным проселком. На ее месте возникнет современное двухполосное шоссе. Власти будут вынуждены, наконец, профинансировать строительство, после того как на старую дорогу обрушится каменная лавина и около девяноста метров ее длины окажутся под завалом. Его взгляд скользил по горному склону. Да, он уверен, что камнепад пройдет именно так, как он заранее рассчитывал. Он мог собой гордиться. Во всей Италии едва ли найдется десяток специалистов, которые способны на такое. Обращались ли к кому-то еще, он не знал. В любом случае это не имеет значения, ведь в конечном итоге выбрали его. И деньги ему вполне пригодятся. Не то чтобы он плохо зарабатывал в качестве эксперта по сложным взрывным работам, но четверть миллиона за неделю – это не те деньги, от которых можно легко отказаться.

Гоцци бы сделал это и за гораздо меньшее вознаграждение, но он прекрасно понимал, что большая часть суммы рассматривалась в качестве компенсации за моральный ущерб. Вполне справедливо, потому что то, что он собирался здесь совершить, навсегда уничтожит его репутацию в профессиональных кругах. Он немного беспокоился о том, что звук бурения в твердой породе будет далеко слышен, но клиент заверял, что это не его забота. И действительно, все это время на склоне горы проводились масштабные порубочные работы, в ходе которых использовались бензопилы, полностью заглушавшие звуки бурения. Теперь он уверен, что эти работы не случайность. Его заказчик, по-видимому, обладал некоторым влиянием.

Артуро Гоцци в последний раз испытующе посмотрел на край скалы. Тот выглядел как десятки и сотни других склонов, снаружи в нем не было ничего необычного, но он-то знал, что там, внутри, ждут своего часа сто семьдесят семь маленьких скважин. Пока они еще закрыты пластиковыми колпачками на случай дождя и не содержат пороховых зарядов. Он оснастит их полностью в последний момент, а потом нажмет на взрыватель.

В ближайшую среду в девять тридцать утра на площади Святого Петра в Риме начнется генеральная аудиенция, а через несколько минут у папы зазвонит его мобильный телефон.

XXIII

Когда будет найдено тело Джулианы Маттони, невозможно предсказать наверняка. Конечно, все удивятся, когда она не появится на работе, не сообщив о болезни. Однако она ведь директор и не обязана отчитываться перед подчиненными. Таким образом, вероятно, ее поиски займут больше времени, чем в том случае, если бы пропал рядовой сотрудник. Не позднее чем через два дня с ней попытаются связаться. Поскольку она не будет отвечать на звонки, эсэмэс и электронные письма, в конце концов, не останется ничего другого, как только отправиться к ней домой. Но там никто не откроет. Как быстро позвонят в полицию? Сколько времени пройдет, прежде чем там, наконец, решат взломать дверь? Три дня? Пять дней? В результате это ничего не изменит.

Профессора Маттони найдут в ванной комнате мертвой. При вскрытии в ее крови обнаружат героин в несовместимых с жизнью количествах и заметят следы уколов по всему телу. Неужели знаменитый профессор много лет страдала от наркотической зависимости? Возможно, по этому поводу даже выйдет газетная статья, в которой расскажут о том, что, вопреки распространенному стереотипу, не все героиновые наркоманы являются унылыми страдальцами, некоторые из них вполне благополучные, состоявшиеся в профессии граждане, которые часто мастерски скрывают свою зависимость. Так происходит, пока всё, как в этом случае, в конце концов не выходит из-под контроля.

Конечно, друзья, коллеги начнут винить себя. Почему не пригляделись к ней более внимательно? Разве профессор Маттони не выглядела иногда переутомленной и несчастной? Оглядываясь назад, все станут задаваться вопросом, как можно было не распознать такие очевидные признаки.

В Министерстве здравоохранения тоже начнут задавать вопросы. Насколько достоверными и авторитетными с научной точки зрения являются результаты работы ученого, который, как оказалось, был зависим от героина? Доктор Поло расскажет о ее постоянных визитах и звонках, которые носили несколько нездоровый характер.

И, конечно, все это нужно будет основательно расследовать. Ведь то, с чем она работала, носило секретный характер. Речь шла о жизни людей.

XXIV

Кавелли сидел в кабинете за старым столом эпохи Возрождения, пытаясь подготовиться к завтрашней лекции. Через открытую на террасу дверь откуда-то из Ватиканских садов доносились звуки военного оркестра, исполняющего Понтификальный марш – национальный гимн государства Ватикан, сочиненный Шарлем Гуно. Кавелли считал, что это одно из его достаточно слабых произведений. Скорее всего, сегодня в городе проходит какое-то торжественное мероприятие или что-то в этом роде. Кавелли с трудом справился с искушением выйти на террасу и посмотреть, что же именно там празднуют.

Это стало бы бегством от работы, а по факту – бегством от мучительного ожидания. Все это время он напряженно ждал звонка от доктора де Луки. Он чувствовал, как его все больше и больше изнуряет парадоксальная смесь скуки и напряжения. К тому же он не мог покинуть свою квартиру, боясь пропустить ее звонок.

Кавелли предпринял еще одну попытку сосредоточиться на работе, правда, быстро отказался от этой идеи, а вместо этого решил сделать себе еще эспрессо. Он как раз собирался засыпать в кофеварку молотый кофе, когда зазвонил телефон. Кавелли бросился обратно в кабинет и схватил трубку.

– Алло?

На другом конце провода послышалось напряженное дыхание, затем раздался тихий женский голос:

– Это Маргарита де Лука.

Голос звучал сдержанно и осторожно. Кавелли сразу понял, что разговор будет непростым. Но то, что она позвонила, важнее всего. Интуиция подсказывала Кавелли, что она ничего не сказала Монтекьесе.

– Спасибо, что перезвонили, доктор де Лука. Я приношу извинения за то, что попросил вас об этом, но дело не терпит отлагательств. Я не видел другого выхода по причинам, о которых я с удовольствием…

– Мы можем встретиться? – поспешно проговорила она и замолчала.

– Я тоже хотел вам это предложить. Речь пойдет о таких вещах, которые не обсуждают по телефону. Где бы вы хотели увидеться?

– Я в Риме. Куда мне подойти? К вам в Ватикан?

Кавелли замолчал. Все как-то слишком просто. Она сразу же согласилась встретиться, даже не зная, о чем, собственно, идет речь. А теперь оказывается, что она уже находится в Риме. Получается, что она готова предать Монтекьесу? Не ловушка ли это? Кавелли нахмурился.

Но альтернативы нет, ему не остается ничего другого, как только пойти на риск. Однако встречаться лучше не в Ватикане. Возможно, однажды ему придется убедительно опровергать тот факт, что доктор де Лука когда-либо бывала за его священными стенами.

– Откуда вы знаете, что я в Ватикане? – Кавелли попытался выиграть время.

– Ваш телефон. Я проверила, и теперь знаю наверняка, что у вас ватиканский номер. Иначе я бы, наверное, вам не позвонила.

– Где вы сейчас?

– Совсем рядом.

Кавелли решил поддаться первому порыву.

– Хорошо, тогда мы встретимся на вершине башни в замке Святого Ангела[20]20
  Замок Святого Ангела – донжон-усыпальница, построенная при императоре Адриане во II веке н. э.


[Закрыть]. Через десять минут?

Стало тихо. Видимо, она размышляла. Когда она, наконец, ответила, голос прозвучал как-то нерешительно.

– Согласна.

Раздался щелчок, означающий, что разговор закончен. Кавелли натянул пальто, которое уже не слишком подходило для этого сезона, и, спустившись по лестнице, покинул Ватикан через ворота Святой Анны. Он свернул направо, пересек площадь Святого Петра и достиг улицы Виа делла Кончилиационе. Отсюда замок Святого Ангела уже было видно. Через пару минут он дошел до его ворот.

Доктора де Луку он заметил еще издали. Кавелли сразу узнал ее, хотя сейчас ее волосы были распущены, а глаза прятались за солнцезащитными очками. Она неподвижно стояла посередине моста, перекинутого через Тибр, и, по-видимому, пыталась оценить обстановку. Возможно, она боялась, что Кавелли придет не один? Или что вместо него появится кто-то совсем другой? Он сделал вид, что не заметил ее, и вошел в замок. Доктор де Лука действует осторожно, и это правильно. Он купил билет и принялся подниматься по высокой лестнице. Вскоре он достиг широкой площадки. Свесившись вниз через парапет, Кавелли не обнаружил ее на прежнем месте. Тем временем небо заволокло темными тучами. Похоже, будет дождь.

Его взгляд упал на бронзовую статую ангела с мечом, венчающую замок. Лишь немногие посетители понимали, что его воинственная фигура является напоминанием о страшной эпидемии чумы, обрушившейся на Рим в пятьсот девяностом году нашей эры. Болезнь пришла внезапно и всё никак не заканчивалась. Как гласит легенда, папа Григорий Великий, постоянно молившийся о том, чтобы угас божественный гнев, как-то увидел во сне архангела Михаила. Тот, в знак Божьего прощения, вкладывал в ножны меч. Вскоре после этого чума ушла из города. Кавелли невольно задался вопросом, чем же все закончится на этот раз.

– Монсеньор?

Кавелли обернулся. Маргарита де Лука осторожно приблизилась нему. Первое, что бросалось в глаза: удивительный контраст между ее развевающимися на ветру темно-каштановыми волосами и светлым шелковым шарфом. Кавелли совершенно не мог понять, почему он так в этом уверен, но он буквально за одно мгновение почувствовал, что полностью доверяет этому человеку.

Повинуясь этому доверию, он решил все поставить на карту и ничего не скрывать от нее. Правда, он все же подумал, что следует помнить об осторожности и не переусердствовать. Доктор де Лука может быть каким угодно блестящим ученым, но именно сейчас в ее карих глазах проглядывало что-то такое, что говорило о ее крайней хрупкости и уязвимости.

– Спасибо, что пришли.

Он протянул ей руку. Она нерешительно пожала ее, держась от него на большом расстоянии, словно боялась подойти к нему слишком близко. Он заметил, как она старается спрятать неуверенность за маской холодной деловитости.

– Так в чем дело, монсеньор?

Кавелли дружелюбно улыбнулся.

– Сейчас я вам все расскажу, доктор де Лука. Боюсь, однако, что это может до смерти вас напугать. Возможно, вы мне не поверите, но я прошу вас выслушать меня до конца.

Женщина вызывающе выпятила подбородок.

– Меня не так просто напугать, я вас слушаю.

Ему показалось или ее голос немного дрожит?

– Во-первых, должен сразу признаться, что не являюсь лицом духовного звания. «Дон» – это не обращение, а мое имя. Я не работаю в Ватикане, по крайней мере официально, я там просто живу.

– Вы просто живете там? С каких же это пор там разрешено подобное проживание?

– Уже около пятисот лет, но только для членов моей семьи. Это долгая история. Короче говоря, один из моих предков оказал услугу папе Юлию II и получил определенные привилегии, среди которых и право на проживание в Ватикане для него и всех его потомков.

Она несколько мгновений молча смотрела на него. Похоже, что его слова ее несказанно удивили.

– Хочу еще раз подчеркнуть, что я говорю сейчас не от имени Ватикана, однако… Как бы это объяснить? Есть надежда, что в данном деле я смогу пригодиться Святому престолу как независимый эксперт.

– Почему вы хотели поговорить со мной? – выпалила она, прервав его на полуслове.

Ее нетерпение уверило Кавелли в том, что она сама давно о чем-то догадалась и теперь лишь хочет получить подтверждение. Но, возможно, все как раз наоборот? Возможно, она надеялась, что ее опасения окажутся необоснованными? Да, это представлялось куда более вероятным. Кавелли решил действовать осторожно.

– Синьор Монтекьеса показал мне некое исследование… Это касается чумной бактерии.

– Это… это конфиденциальная информация, почему он вам…

Она не закончила предложение и взволнованно посмотрела на него, ожидая объяснений.

– Правильно, доктор де Лука, почему он, собственно, должен показывать такие вещи постороннему человеку? Возможно, потому, что я посланник Ватикана, или потому, что он считает, что у меня есть полномочия от Святого престола.

Ее глаза сердито сверкнули.

– Ну, синьор Монтекьеса очень религиозен, может быть, поэтому…

– Вы тоже? Вы принадлежите к «Опус Деи», как и синьор Монтекьеса и…

На ее губах появилась презрительная усмешка.

– Вы имеете в виду, как и его домашний персонал? И именно поэтому он предложил мне работу? Нет, отнюдь. Для исследований такого уровня требуются специалисты высшей квалификации. Таковых в мире крайне мало. Список ученых, из которого он мог выбирать, был достаточно коротким. Очень, очень коротким.

Кавелли про себя решил, что это хорошая новость.

– Я рад это слышать. Тем более что на Повелье у меня сложилось впечатление, что у вас, как бы это сказать… Имеются определенные обязательства по отношению к синьору Монтекьеса. Ведь я прав? Могу ли я спросить, в чем они заключаются?

Уголки ее рта дернулись, она явно настроилась защищаться.

– У меня нет никаких особенных обязательств. Просто синьор Монтекьеса из своего кармана финансирует чрезвычайно важную исследовательскую работу, и он достаточно щедрый работодатель.

– То, что он активно участвует в деятельности «Опус Деи», вас не беспокоит?

– У нас свободная страна. Его частная жизнь меня совершенно не касается. – Похоже, что этот разговор изрядно пугал ее, хотя она и пыталась говорить уверенным тоном. – По какой же причине это должно меня беспокоить?

Она посмотрела ему прямо в глаза, ожидая, что он продолжит рассказ и все, наконец, разъяснится. Кавелли понимал, что пришла пора говорить по сути дела, но боялся этого.

– Во-первых, хочу заверить вас, что, как ученый, вы вели себя совершенно правильно, и никто вас ни в чем не обвиняет.

Она смотрела на него вызывающе, но в ее глазах плескался страх.

– Вы слышали о вспышке чумы на корабле в порту Генуи? К сожалению, там была ваша бактерия.

– Какая глупость. Да, мы исследуем нечто подобное, но наша лаборатория имеет десятки степеней защиты, и совершенно невозможно, чтобы что-то проникло наружу. Вы слышите? Невозможно!

– Совершенно невозможно, чтобы что-то случайно ускользнуло или было украдено. Мне хотелось бы в это верить. Но что, если синьор Монтекьеса сам вынес образец из лаборатории? Ведь он мог бы это сделать?

Де Лука часто задышала, так, словно ей внезапно перестало хватать воздуха.

– Конечно, он может, но зачем? Скажите мне, синьор Кавелли, или как вас там зовут на самом деле, зачем? Почему именно он?

Ее голос стал громким и пронзительным. Несколько стоящих поодаль американских туристов в недоумении воззрились на темпераментную итальянку. Кавелли изобразил извиняющуюся улыбку, затем шагнул к ней поближе и понизил голос почти до шепота:

– Доктор де Лука, в то, что я сейчас скажу, очень трудно поверить. Но это несомненная и абсолютно ужасная правда; не догадка, не теория и не подозрение, а факт.

Женщина внимательно посмотрела на него. Ее нижняя губа дрожала. Она, видимо, догадывалась, что сейчас произойдет, и покорно кивнула ему. Она напоминала приговоренного к смертной казни, который знает, что не заслуживает помилования. Кавелли сочувствовал ей от всей души. Ну почему именно он должен стать тем гонцом, который приносит дурные вести? Медленно, простыми словами, почти как ребенку, он рассказал ей всю историю с самого начала. О пожертвованиях Монтекьесы, о его аудиенциях у папы римского. О том, как Кавелли неофициально попросили помочь, о встрече в штаб-квартире «Опус Деи» и о его визите на Повелью. Он ничего не таил и не скрывал, стараясь не думать о том, что тем самым он полностью отдает себя в ее руки. Если она пообщается с прессой или с Монтекьесой, то последствия могут привести к катастрофе невообразимых масштабов. Но у него не было иного выбора, кроме как довериться этой женщине. Он только надеялся, что его представление о ней как о человеке порядочном его не обманет.

После того как он закончил, она некоторое время смотрела в пол и молчала, словно застыла и окаменела от этих новостей. Когда она, наконец, заговорила, ее голос был настолько тихим, что Кавелли с трудом расслышал слова.

– Уже несколько недель я чувствовала, что что-то не так. Но я просто не хотела, чтобы это меня коснулось.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего определенного. Но в лаборатории есть зона, куда у меня нет доступа. А я, в конце концов, возглавляю весь этот исследовательский проект.

– Монтекьеса как-то объяснил это?

– Мельком. Сказал, что мне нечего делать в бухгалтерии или что-то в этом роде. Но с каких это пор принято заходить в бухгалтерию через герметичные шлюзы? А вот если там расположен еще один исследовательский центр, наличие шлюзов было бы оправданным. Думаю, что меня уже давно беспокоило поведение Монтекьесы. Не знаю, что именно меня настораживало, но что-то витало в воздухе, что-то невысказанное, а в последние недели и вовсе что-то зловещее. И вот позавчера днем Монтекьеса внезапно приказал мне отправиться на Повелью с отчетом. Раньше он так никогда не делал. А на следующее утро внезапно появились вы и тайно вручили мне свою визитку. Все так совпало, будто я просто обязана с вами увидеться.

Кавелли снова внимательно посмотрел на нее. В ней что-то неуловимо изменилось, поза стала свободнее, а лицо помолодело на несколько лет. Она выглядела как человек, который сбросил с плеч огромный и тяжкий груз. Ему показалось, что она чего-то ждала. Но чего? Чтобы Кавелли дал ей отпущение грехов за то, что она невольно подготовила убийство сотен тысяч людей? Или инструкцию, что ей теперь делать? Как бы то ни было, именно сейчас настал момент попросить ее о помощи.

– Вам известно, где находится лаборатория? Не могли бы вы рассказать мне о ней?

Такого вопроса она, похоже, не ожидала, и ее ответ прозвучал так, словно она испугалась вопроса.

– Лаборатория? Я… я не знаю, где она. Думаю, что никто, кроме Монтекьесы, этого не знает.

– Но как это возможно?

– Нас, сотрудников, каждое утро привозили из Рима на транспортных вертолетах без окон. Я знаю только, что полет занимает около двадцати минут. Затем мы всегда оказывались в большом ангаре с открывающейся крышей. Никто не имеет ни малейшего представления о том, что находится снаружи. Мы все время работаем в помещении, а вечером нас доставляют обратно таким же образом.

Кавелли побледнел. Все это время он искренне верил в то, что доктор де Лука знает, где находится лаборатория. Если бы он обладал этой информацией, то наверняка придумал бы, что можно предпринять. А теперь все его надежды улетучились в один момент. Он чувствовал, что совершенно подавлен и теперь у него нет ни одной, даже самой безумной идеи, ни одной мысли о том, как остановить Монтекьесу. В отличие от человека, следившего за этой встречей. Тот совершенно точно знал, что он намерен предпринять в самое ближайшее время.