Текст книги "Дон Кавелли и Рука Бога"

Автор книги: Дэвид Конти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Кавелли посчитал подобное высказывание несколько неучтивым: сестра Каллиста выглядела всего лет на пять старше Монтекьесы. Но она лишь скромно отмахнулась, хотя по всему было видно, что ее очень обрадовали эти слова.

– Serviam, – пробормотала она. – Serviam.

Кавелли на мгновение задумался и вспомнил, что в переводе с латыни этот девиз «Опус Деи» означает: «Я буду служить». Монтекьеса еще раз чуть заметно кивнул и, прежде чем Кавелли успел что-то сказать, скрылся за углом.

– Попрошу сюда.

Сестра Каллиста указала на коридор, ведущий к лифту. У него создалось впечатление, что теперь они двигались не тем путем, каким пришли сюда. Интересно, это случайность или она хочет помешать ему запомнить дорогу? Он отогнал от себя эту мысль. Впрочем, сейчас это не так уж и важно. Следовало полностью сосредоточиться на Монтекьесе.

Спустя пять минут Кавелли уже стоял на улице. Тяжелая металлическая дверь закрылась за ним, и он услышал, как ключ внутри замка снова повернулся пять раз. Уже наступили сумерки, ветер стих. Из открытого окна доносились звуки виолончели, кто-то упражнялся в игре. Один и тот же музыкальный отрывок прозвучал четыре раза, пока невидимый исполнитель, наконец, не удовлетворился достигнутым результатом и не продолжил игру дальше. Как и предупреждал Монтекьеса, влево уходила улица. Кавелли уже почти достиг угла здания, когда заметил стремительно приближающуюся, но абсолютно бесшумную тень. Рядом затормозил элегантный лимузин. Кажется, «Мерседес» класса люкс. Нет, не «Мерседес», а «Майбах». Некоторые считают, что это лучший автомобиль в мире. В задней двери машины бесшумно скользнуло вниз тонированное стекло, позволяя разглядеть лицо Монтекьесы. Только сейчас, когда он хоть на время перестал улыбаться, Кавелли понял, насколько жесткий у него взгляд.

– Садитесь, монсеньор!

Приглашение прозвучало так, будто Кавелли звали на уютный уик-энд. Он открыл дверцу и замер от неожиданности. Интерьер этого и без того невероятно роскошного автомобиля выглядел почти гротескным: глаза слепило от сочетания отделки из красного бархата и золотых украшений. Скорее это напоминало оперную ложу, чем транспортное средство. Он осторожно опустился на мягкое сиденье рядом с Монтекьесой. Нет, это не оперная ложа: теперь Кавелли понял, что перед ним копия автомобиля папы Пия XII, который можно увидеть в Автомобильном музее Ватикана. Единственным существенным отличием были задние сиденья. Для папы там был установлен трон, а все остальные пассажиры ютились на крошечных сиденьях напротив, а еще имелась панель управления с кнопками, с помощью которых понтифик передавал распоряжения шоферу: «налево», «направо», «стоп» и «в Ватикан». Ведь напрямую обращаться к обслуживающему персоналу считалось ниже папского достоинства.

Монтекьеса, напротив, сам сообщил водителю место назначения, правда Кавелли ничего не успел расслышать, слишком быстро поднялась отделяющая водителя перегородка. Он счел, что для пользы дела стоит немного польстить владельцу этого роскошного транспортного средства, и изобразил восхищение его вкусом и возможностями. Монтекьеса принял это с наигранной скромностью и плохо скрываемой радостью. Что он там рассказывал о смирении и следовании заветам Эскривы?

Это просто абсурд. Как и Эскрива, Монтекьеса, очевидно, относился к тем святошам, которые ратовали за воду, а сами при этом распивали вино. Впрочем, в данный момент это была самая маленькая из возможных неурядиц. Куда он его везет?

На секунду он почувствовал, как внутри поднимается паника. Что, если Монтекьеса видит его насквозь? Ведь теперь уже никто не знает, где он находится. Что, если от него просто тихо избавятся? Нет, немыслимо. Кавелли заставил себя успокоиться. Если он не вернется с этой встречи, в Ватикане сделают правильные выводы. При всей своей эксцентричности, Монтекьеса отнюдь не глуп и не станет покушаться на жизнь папского посланника. Кавелли расслабился и откинулся на мягкую спинку. Через окно он видел светящийся и мигающий огнями Рим, на который опускались сумерки. В кабине было совершенно тихо. Ни шума движения, ни рокота мотора, а шофер оказался профессионалом. Автомобиль быстро и без усилий скользил по запруженным транспортом улицам, и казалось, что водитель не пользуется ни рулем, ни тормозом. Ощущалось только спокойное и приятное движение. В сочетании с роскошным интерьером это создавало впечатление, будто вы находитесь в собственной вселенной, которая не имеет ни малейшего отношения к миру, который находится там, снаружи.

Кавелли задался вопросом, не является ли этот автомобиль олицетворением характера и образа мышления Монтекьесы, его безумной внутренней вселенной, в значительной степени закрытой от реального мира. Он посмотрел на своего спутника, размышляя о том, не стоит ли начать какой-нибудь разговор, но Монтекьеса, погруженный в свои мысли, смотрел в окно и, казалось, совершенно забыл о том, что он не один.

XIV

Чего Кавелли ожидал от этой поездки? Он и сам, наверное, не знал: чего-то таинственного, но, во всяком случае, не того, что именно в этом невзрачном месте Монтекьеса небрежно произнесет:

– Вот мы и у цели.

Автомобиль свернул с улицы и направился в сторону уродливого высотного здания шестидесятых годов постройки. Единственная тайна, которую оно скрывало, заключалась в том, что это бельмо в самом центре Рима почему-то еще не снесли. И это штаб-квартира злодея? Хотя после всей невообразимой роскоши, которой он себя окружил, вряд ли это могло быть правдой. Кавелли снова задумался о банальности зла.

Монтекьеса, казалось, прочитал его мысли:

– Торговля удобрениями не так изысканна, как думает большинство. – Он привычно засмеялся над своей шуткой, которая, несомненно, входила в его основной репертуар. – Это одно из моих административных зданий, – пояснил он, пока шофер по спиральному спуску заезжал в подземный гараж.

Несмотря на то что Монтекьеса иронизировал, Кавелли догадался, что невзрачный вид постройки его смущает.

– Арендная плата чрезвычайно выгодна, и это притом что дом расположен в самом центре, – продолжил он. – К тому же у него имеется еще одно неоценимое для меня преимущество.

Они прибыли на самый нижний этаж. Водитель нажал на кнопку, и ворота с лязгом скользнули в сторону. Машина въехала внутрь и свернула в ту часть просторного помещения, которая не просматривалась с основной парковки. Кавелли услышал, как ворота снова закрылись. «Майбах» подъехал к стене, где уже стояли черный шестисотый «Мерседес», серебристый «Бентли» и внедорожник. «Майбах» элегантно вписался между «Мерседесом» и «Бентли». Наконец, они покинули роскошный автомобиль, подошли к лифту, и шофер нажал на кнопку первого этажа.

– Спокойной ночи, Роландо, – любезно попрощался Монтекьеса, когда водитель покинул тесный лифт. Затем он нажал на верхнюю кнопку, обозначенную числом двадцать. Потрепанный лифт дернулся и медленно, с тревожным урчанием пополз вверх. Монтекьеса бросил на Кавелли почти умоляющий взгляд: ему не терпелось, чтобы его спросили о цели этого путешествия, пока он не лопнул от предвкушения.

Но Кавелли решил не оказывать ему подобной услуги. Внутри него крепла уверенность, что Монтекьеса расскажет тем больше, чем меньше любопытства проявит его собеседник. Лифт остановился с громким скрежетом. Монтекьеса пропустил гостя вперед, элегантно указав на унылый офисный коридор с поцарапанным линолеумом на полу. При этом его жест был исполнен такого пафоса, словно он предлагал ему проследовать в версальский Зеркальный зал.

Уродливый неоновый свет, ярко сиявший с потолка, и запах дешевой мастики для пола довершали безрадостное впечатление от обветшавшего здания. В конце коридора Кавелли увидел двустворчатую стеклянную дверь, за которой просматривалось довольно большое, но какое-то сиротливое и убогое офисное помещение. Похоже, с 1960 года здесь ничего не изменилось.

Монтекьеса шагнул к металлической двери без ручки, достал из кармана куртки большую связку ключей и открыл замок. За дверью находилась лестница, уходящая вверх. В лицо им обоим ударил ледяной ветер. Поднявшись и выйдя наружу, Кавелли буквально задохнулся от удивления. Они оказались на плоской крыше, окруженной со всех сторон метровым забором. Только сейчас он понял, что это здание достаточно высоко и поэтому возвышается над всеми домами в округе. В центре площадки стоял маленький самолет совершенно невероятной конструкции. Дело в том, что в дополнение к крыльям на его крыше красовался большой винт.

Монтекьеса рассмеялся, довольный, что ему все-таки удалось удивить гостя:

– Позвольте представить: экспериментальный скоростной вертолет ХЗ. Половина – от вертолета, половина – от самолета. Значительно быстрее и маневреннее, чем любой другой вертолет в мире.

Монтекьеса вел себя как примерный ученик, который с трудом дождался момента, чтобы блеснуть знаниями перед учителем.

– Он способен взлетать и приземляться вертикально, как вертолет. Если говорить кратко, он взял все самое лучшее от двух типов летательных аппаратов. Надеюсь, вы не боитесь высоты, монсеньор. – Кривая ухмылка на губах Монтекьесы говорила о том, что в душе он надеется услышать как раз обратное. Кавелли решил, что самая правильная и выигрышная стратегия – прикинуться наивным и простодушным.

– На моем счету не так много полетов, – солгал он, – но я уверен, что чем ближе подбираешься к Небесам, а значит, и к Богу, тем безопаснее себя чувствуешь.

Улыбка на лице Монтекьесы застыла, будто он на миг растерял всю свою самоуверенность. Кажется, Кавелли нашел нужный тон. Монтекьеса снова вытащил связку ключей, ухватился за дверцу летательного аппарата, после чего та опустилась вниз и превратилась в небольшую лестницу. Он снова церемонно предложил Кавелли войти первым.

Интерьер вертолета был роскошным. При желании внутри могло поместиться до двадцати человек. Воздух благоухал искусственным ароматом сирени.

– Выберите себе место, монсеньор.

Взгляд Кавелли скользнул по широким кожаным креслам.

– Какое из них ваше, синьор Монтекьеса? Не хочу, чтобы вы оказались изгнаны со своего законного места.

– Вряд ли у вас это получится, монсеньор. Мое законное место в кабине за рычагами управления.

Кавелли почувствовал себя неуютно. Сначала встреча в уединенной часовне, затем поездка на необычном автомобиле Монтекьесы, а теперь еще и полет в неизвестность с ним самим в качестве пилота. Шаг за шагом Кавелли все глубже погружался в мир этого человека.

– Могу узнать, куда мы полетим?

Монтекьеса улыбнулся:

– Не хочу портить вам сюрприз.

Кавелли попробовал зайти с другой стороны:

– Когда примерно я вернусь назад?

– Быстро, насколько это возможно, монсеньор, насколько возможно.

На губах Монтекьесы все еще играла фальшивая, словно приклеенная улыбка, но глаза его уже метали молнии. Было заметно, что все эти расспросы сильно действуют ему на нервы. Кавелли дружелюбно кивнул, сделав вид, что полностью удовлетворен ответом. Монтекьеса, по-видимому, не просто социопат, планирующий массовые убийства невинных людей, хладнокровно оправдывая их смерти высшей необходимостью, но и человек, который проявляет удивительную ранимость, когда дело касается его самого. Действовать приходилось очень осторожно.

– Наслаждайтесь полетом! – пожелал ему Монтекьеса и исчез в кабине, захлопнув дверь за собой чуть сильнее, чем требовала вежливость.

Не прошло и минуты, как машина ожила, и Кавелли почувствовал легкую вибрацию. Мотор был едва слышен. Трудно представить, что этот так называемый винтокрыл может лететь быстрее любого вертолета. В следующее мгновение они, казалось, без всяких усилий взмыли в высоту. Интересно, на сто метров или на двести? Кавелли еще даже не успел оценить это, как машина, пройдя по изящной дуге, уже изменила направление. Он никогда еще не летал над центром Рима. Переливаясь в темноте, город казался необыкновенно живым и красивым. Но как долго все это еще будет продолжаться? Он попытался отбросить в сторону мрачные мысли и сосредоточиться на маршруте. Видимо, они летят на север. От досады Кавелли невольно скрипнул зубами. Собственная беспомощность приводила его в бешенство. До сих пор он играл роль статиста, которого Монтекьеса перемещает по сцене по собственному желанию. Но что он мог поделать? Ничего.

Он посмотрел на наручные часы, чтобы прикинуть время полета. Возможно, это поможет примерно определить, где они могут находиться. Честно признаться, из этой затеи ничего не вышло.

Кавелли выглянул в окно, посмотрел на проносящиеся внизу огни и заставил себя успокоиться. Сейчас не время что-то предпринимать. Ну а если этот момент вообще не наступит? Мало того что его противник написал свой безумный сценарий, но он еще и никому не сообщил, что именно там написано. Размышления вызывали лишь море мрачных предчувствий и нехороших ожиданий.

Повторная смена курса заставила его оторваться от раздумий. Он снова выглянул в окно и не поверил своим глазам. Как такое возможно? Ничего не понимая, он еще раз взглянул на часы – с момента старта прошла пятьдесят одна минута. Они ведь не могли за это время пролететь более четырехсот километров? Но похоже, что именно так. Кампанилу собора Святого Марка[14]14
  Отдельно стоящая колокольная башня при соборе Святого Марка в Венеции.


[Закрыть] невозможно с чем-либо перепутать. Они пролетали над Венецией.

XV

Вертолет сбавил скорость и медленно поплыл над городом. Кавелли задавался вопросом, где же они приземлятся? В центре нет для этого подходящей площадки. Разве что площадь Святого Марка, но вряд ли власти одобрят такую посадку, хотя бы из соображений безопасности. Или Венеция вовсе не конечная цель их путешествия? Они уже миновали море огней и теперь пролетали над лагуной. Вокруг царила ночная мгла, ничего, кроме темноты. По расчетам Кавелли выходило, что сейчас они должны находиться где-то над Лидо, островом, расположенным в одном километре от Венеции. Из кабины раздавался приглушенный голос Монтекьесы. По-видимому, он разговаривал с диспетчерами, отвечающими за безопасность полетов. В следующее мгновение внизу яркий свет прожекторов осветил восьмиугольную вертолетную площадку. Что находилось вокруг нее, Кавелли не разглядел.

Они начали быстро снижаться. Кавелли напрягся, ожидая жесткой посадки, но в последний момент Монтекьеса затормозил, и приземление прошло совершенно неощутимо. Что ни говори, этот человек и в самом деле отличный пилот. В следующее мгновение Монтекьеса вышел из кабины и потянулся, разминаясь. Затем открыл вертолетную дверь. Кавелли вышел, и снаружи его поджидал еще один сюрприз.

То, что он с воздуха принял за вертолетную площадку, находящуюся на Лидо, на самом деле, оказалось крошечным, около сорока метров в диаметре, восьмиугольным островом. Он располагался посреди лагуны, в пределах видимости Лидо и всего в нескольких метрах от гораздо более крупного острова. На его побережье были видны изящные, объединенные в единое пространство виллы, похожие на дворцы. Имелась даже своя кампанила. Все это выглядело как уменьшенная копия Венеции в Диснейленде.

В одно мгновение Кавелли осознал, где он находится.

– Добро пожаловать на остров смерти, Чумной остров. – Монтекьеса оглушительно расхохотался. – Так, по крайней мере, написано в интернете, если вы начнете искать информацию про Повелью. – Он шагнул на небольшой, длиной около пятнадцати метров, мост, который с обоих концов перекрывали решетчатые ворота. В качестве дополнительной защиты их обвивала колючая проволока. Он отпер замок и сделал знак, чтобы Кавелли следовал за ним.

– На самом деле, в восемнадцатом и девятнадцатом веках здесь была обычная больница, в которой лечили в том числе и больных чумой. Больше ничего примечательного на острове не происходило, но людям нравятся более таинственные истории. В начале двадцатого века здесь разместили дома престарелых, а с семидесятых годов остров оказался заброшен и погрузился в спячку.

Мост закончился, и Монтекьеса принялся отпирать вторые ворота. Теперь Кавелли, наконец, понял, почему у него так много ключей.

– В течение десятилетий все здесь ветшало и разрушалось, а затем, в 2014 году, итальянское правительство решило выставить на аукцион по самой выгодной цене право на девяностодевятилетнюю аренду этого места. Какая невероятная возможность! Я чуть чувств не лишился, когда об этом узнал. Я буквально обезумел – мне был нужен этот остров! – Монтекьеса снова рассмеялся. – Вероятно, я переплатил, но, во всяком случае, обошел всех своих конкурентов. В то время я рассчитывал, что просто мирно проживу здесь остаток дней, но, учитывая мою миссию, остров мне, конечно, пригодится вдвойне.

Монтекьеса по петляющей мощеной дорожке повел своего спутника к главному зданию. Из многочисленных окон навстречу им лился теплый свет. Только сейчас Кавелли заметил, что территория стилизована под классический японский сад. Здесь не было не одной лишней детали, ничего случайного. Скала располагалась в самой правильной точке пространства, равно как и пруд с переброшенным через него деревянным мостиком, и вишневые деревья.

Нигде на аккуратно подстриженной лужайке не валялось ни листика, не говоря уже о бумажках или чем-то подобном. Судя по всему, садовники Монтекьесы неустанно заботились об уборке.

Показались широкие ворота, в которых распахнулась правая створка. Навстречу вышла сухопарая женщина неопределенного возраста, в простом черном платье до пола и с горестными морщинами, залегшими вокруг уголков рта. Монтекьеса кивнул ей, и они все вместе вошли в двухэтажный вестибюль с огромной широкой лестницей посередине.

– Чувствуйте себя как дома, и если вам что-то понадобится, обратитесь к Консуэле, она – добрый дух этого дома. Не так ли, Консуэла, вы позаботитесь о монсеньоре Кавелли?

Женщина кивнула, не поднимая взгляда от пола.

– Да, падре.

Монтекьеса повернулся к Кавелли.

– Добро пожаловать в мой маленький уголок Испании.

Кавелли огляделся. В самом деле, зрелище, представившееся ему, ошеломило бы кого угодно. Хотя снаружи здание выглядело как типичное венецианское палаццо, весь его интерьер был выполнен в староиспанском стиле. Все здесь выглядело так, словно машина времени перенесла вас на гасиенду крупного испанского землевладельца начала девятнадцатого века. Поддерживать такую обстановку под силу лишь целой армии услужливых духов. Ведь только для того чтобы, например, зажечь в одиночку сотни свечей в гигантской люстре, понадобятся часы. По-видимому, вкусы у Монтекьесы весьма эклектичные: смешение японских, итальянских и испанских элементов в архитектуре, казалось, совершенно ему не мешало. Он создал свой собственный идеальный мир, не принимая во внимание никакие условности. Кавелли уже видел раньше нечто подобное в великолепном загородном особняке Сан-Симеон в Калифорнии, где жил печально известный медиамагнат Рэндольф Херст. Там были собраны в едином ансамбле всевозможные архитектурные стили, и французский собор мог соседствовать с древнеримским бассейном. Единственный критерий – прихоть заказчика, единственное правило, которое неуклонно соблюдалось, – чтобы был доволен владелец. Или еще – замок Нойшванштайн в Баварии. Его хозяин еще меньше обращал внимание на законы архитектуры. Каждая комната была оформлена в разном стиле, имелся даже грот. Херст был беспринципным издателем, который использовал в работе сомнительные методы, а Людвиг II в конце концов сошел с ума. Кажется, особенность всех этих людей в том, что они создают окружающую реальность в соответствии с собственными представлениями, не обращая внимания на какие-либо правила. Кавелли не удивился бы, если бы обнаружил в соседней комнате водопад.

Вдруг он услышал, как где-то щелкнул дверной замок. Он невольно посмотрел в ту сторону, откуда донесся звук. Монтекьеса исчез.

– Перед ужином падре удаляется на час для уединенной молитвы.

Консуэла произнесла все это тихим голосом, по-прежнему опустив глаза в пол. На первый взгляд она казалась скромной, можно сказать, даже смиренной, но Кавелли чувствовал, что это впечатление обманчиво. Ему показалось, что за ее смирением скрывалось высокомерие. Похоже, что она испытывала гордость за добровольно принесенную жертву. Но кому предназначена эта жертва? Богу? Монтекьесе? Она обращалась к нему «падре». Но ведь для верующего человека это нарушение всех церковных канонов. Монтекьеса не имел церковного сана, он – бизнесмен. Неужели он считает себя не только духовным братом Уинстона Черчилля, но и своего рода вновь возродившимся Хосемарией Эскривой? Он обустроил этот дом как «Опус Деи» в миниатюре?

Кавелли снова бросился в глаза нарочито испанский стиль оформления покоев. Монтекьеса – итальянец, Эскрива был испанцем. Как и Консуэла? Ее лишенное украшений черное платье, весь ее вид говорили о том, что она вполне могла претендовать на роль хозяйки местного «Опус Деи». Кавелли был уверен в этом настолько, насколько в данной ситуации можно было быть в чем-то уверенным.

– Если позволите, я провожу вас в вашу комнату, монсеньор?

– Большое спасибо.

Кавелли подумал, что, внимательно присмотревшись к дому, он сможет лучше понять, что творится в голове у его обитателей.

По широкой лестнице они поднялись на второй этаж. Комната Кавелли располагалась в конце устланного толстыми коврами коридора. И хотя стены украшали бесчисленные изображения святых, весь остальной интерьер скорее напоминал люксовый номер роскошного отеля. Из окон открывался потрясающий вид на лагуну и Венецию. Окажись он здесь при других обстоятельствах, то чувствовал бы себя как в отпуске. Но только сейчас совсем не до отдыха. Кавелли проник в этот дом, чтобы предотвратить катастрофу. Вдруг накатила страшная усталость. Он задумался, способен ли хоть чего-нибудь добиться? Монтекьеса по-прежнему дергал за ниточки, на которых подвесил и папу римского, и Кавелли, и весь мир… Многое зависело от того, насколько хозяин дома доверял ему. Действительно ли он готов посвятить его в свои планы? А что будет с Кавелли, если он ему не доверяет?

Еще час назад он был в Риме, а теперь оказался в четырехстах километрах от столицы, на частном острове, который обустроен как небольшая штаб-квартира «Опус Деи». Что Монтекьеса намерен делать дальше? Кавелли задал ему вопрос, но пока не получил никакого ответа.

В этот момент он обратил внимание на маленький огонек. Тот светился над темной лагуной, но, приближаясь, становился все больше и больше, пока, наконец, не превратился в два ярких огня. Похоже на быстро приближающуюся лодку. Вскоре послышался шум мотора. Кто-то явно приближался к острову. Затем, так же внезапно, как появились, огни исчезли, и снова воцарилась тишина. Видимо, лодка причалила. Кавелли отвернулся от окна.

Внезапно он осознал, что у него даже нет с собой зубной щетки и одежды на смену. Он осмотрелся вокруг. За одной из дверей находилась удобная, до блеска начищенная ванная комната с отделкой из мрамора и с полным набором роскошных туалетных принадлежностей. В шкафу висели три разных костюма его размера, а в комоде находилось аккуратно сложенное нижнее белье. Все было совершенно новым. Кровать поражала размерами и роскошью. Необычно только то, что подушка лежит отдельно на кресле рядом с кроватью, а к стене прислонены две тонкие доски. Лишнее напоминание, что это отнюдь не гостиница. Многие члены «Опус Деи» спят без подушек, а на матрас кладут две доски, так сказать, для умерщвления плоти. Жесткая постель призвана задушить чувственные желания верующих в зародыше. Что она часто вполне успешно и делала.

Однако Монтекьеса, по-видимому, решил предоставить своим гостям выбор. Подушка лежала рядом. Или это своеобразное испытание? Только сейчас ему пришло в голову, что в роскошной комнате отсутствовали две вещи, которые всегда можно найти даже в самом дешевом отеле: телевизор и телефон.

Кавелли решил, что надо попытаться дать знать о том, где он оказался, монсеньору Лонги. Это, пожалуй, единственная мера предосторожности, доступная ему на данный момент. Кто знает, что на уме у его радушного хозяина? Монтекьеса произвел на него впечатление опасного и непредсказуемого человека. Впрочем, он попытался отогнать от себя эти мысли как можно скорее.

Или лучше повременить со звонком, учитывая, что в комнате могут быть спрятанные микрофоны?

А вот сообщение отправить стоит. Он вытащил из кармана смартфон и набрал код для разблокировки. Засветился экран, и Кавелли почувствовал, как сердце замерло и пропустило пару ударов. Связь отсутствовала.