Текст книги "Дон Кавелли и Рука Бога"

Автор книги: Дэвид Конти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Дэвид Конти
Дон Кавелли и Рука Бога

Предисловие автора

Этот роман был задуман летом 2019 года. Писать я его начал в декабре 2019-го, за три месяца до начала пандемии коронавирусной инфекции. Любое сходство с реальными событиями является случайным и непреднамеренным.

Д. К.

Господи, помилуй нас!

Христос, помилуй нас!

Господи, помилуй нас

Христос, услышь нас!

Господь, Отец Небесный,

Помилуй нас!

Сын Божий, Искупитель мира,

Дух Святой, Боже,

Святая Троица, единый Боже.

Святая Мария, молись о нас!

Святая Богородица,

Святая Дева над девами,

Святая Мария, помощница христиан,

Святой архангел Михаил,

Все святые ангелы Божьи,

Все святые ангелы Божьи, молитесь о нас.

Святой Иоанн Креститель, святой Иосиф,

Все святые патриархи и пророки,

Святой Петр, святой Павел,

Все святые апостолы и евангелисты,

Святой Георгий, победитель всех сомнений против веры,

Святой Блазиус, помощник при ангине,

Святой Эразм, утешитель в телесной боли,

Святой Вит, покровитель юных,

Святой Пантелеймон, покровитель больных,

Святой Христофор, спаситель от опасностей на воде и на земле,

Святой Дионисий, просветитель через муки совести,

Святой Кириак, помощник в искушении от лукавого врага,

Святой Ахатий, помощник от страхов смерти,

Святой Юстас, податель советов в самых сложных жизненных обстоятельствах,

Все святые мученики,

Святой Егидий, покровитель кающихся,

Все святые монахи и отшельники,

Святая Маргарита, помощница матерей,

Святая Екатерина, покровительница кающихся грешников,

Святая Варвара, покровительница умирающих,

Все святые девы и вдовы,

Все Божьи святые,

Помилуй нас, пощади нас, Господи!

Помилуй нас, услышь нас, Господи!

Избавь нас от всякого зла, Господи!

От всякого греха,

От гнева, ненависти и злобы,

От тайного преследования злого врага,

От чумы, голода и войны,

От молнии и бури,

От вечной смерти,

Во всех наших нуждах и тяжелых заботах,

Ради тайны Твоего святого воплощения,

Ради креста Твоего и страдания,

Ради заслуг и заступничества

Твоей святой Матери, самой могущественной в нужде помощницы,

Ради заслуг и заступничества четырнадцати святых, скорых помощников,

Ради заслуг и заступничества всех святых в Судный день,

Мы, бедные грешники, просим Тебя, услышь нас!

Пощади нас!

Прости нас!

К истинному покаянию приведи нас!

Святую Церковь Твою храни и окормляй!

Всем народам мир и истинное согласие даруй!

Плоды земли нам даруй и сохрани!

Всем усопшим верным вечный покой даруй!

Ты – Сын Божий.

Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира, – прости нас, Господи!

Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира, – услышь нас, Господи!

Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира, помилуй нас, Господи!　

Христе, внемли нам!

Христе, услышь нас!

Господь, помилуй нас!

Христос, помилуй нас!

Господь, помилуй нас!

ПРОЛОГ

Если кому-то придет в голову поискать в Риме резиденцию «Опус Деи»[1]1
  «Опус Деи» – «Дело Божье» (лат.) – общественная организация внутри католической церкви, основанная в 1928 году священником Хосемарией Эскривой де Балагером. Ее официальная задача – обретение святости в повседневной жизни, в частности, через профессиональную деятельность.


[Закрыть], он обнаружит виллу Тевере по адресу Виале Бруно Буоцци, 73, в элегантном районе Париоли. Изящный, аккуратный, но относительно скромный дом. Только немногим посвященным известно, что в него существует второй вход, который располагается за углом, в здании на улице Виа ди Вилла Саккетти. По обеим сторонам рядом с упомянутыми зданиями находится еще несколько домов, которые не имеют никакого отношения к «Опус Деи». Именно поэтому ни один посторонний человек никогда бы не догадался, что два построенных в совершенно разных стилях здания как-то связаны друг с другом. Но в действительности их объединяет большой комплекс построек, включающий в себя двенадцать столовых и четырнадцать часовен. Это обстоятельство основатель «Опус Деи» Хосемария Эскрива не без гордости объяснял так: «Как видите, мы больше молимся, чем едим».

Вход со стороны Виале Бруно Буоцци предназначен для мужчин, а со стороны улицы Виа ди Вилла Сакетти – для женщин, имеющих отношение к «Опус Деи». Дело в том, что строгие нравы католической персональной прелатуры[2]2
  Разновидность организации внутри католической церкви, не относящейся по своей юрисдикции к конкретной территории и возглавляемая прелатом. Единственной персональной прелатурой в наше время является «Опус Деи».


[Закрыть], насчитывающей около восьмидесяти пяти тысяч членов во всем мире, провозглашают недопустимость взаимного искушения. А еще отдельные входы всегда могут оказаться полезными для встреч, которые необходимо скрыть от излишне любопытных глаз.

Стояла середина сентября, но осень уже окончательно вытеснила лето с улиц Вечного города. Небо затянули серые тучи, и пронизывающий северный ветер кружил по улицам опавшие листья платанов. Темноволосый худощавый мужчина в пальто с высоко поднятым воротником нажал на кнопку домофона у входа, предназначенного для женщин. Неожиданно звонок послышался откуда-то издалека сверху, из так называемых папских апартаментов. На вызов домофона всегда должен отвечать секретарь, действующий от папского имени. Посетитель обладал специальным разрешением, поэтому его незамедлительно пропустили. Он услышал, как ключ пять раз повернулся в замке, и лишь затем открылась тяжелая бронированная дверь. Мужчина торопливо вошел, и тотчас ощутил сильный и приторный запах воска. Он полез во внутренний карман пиджака и вытащил какую-то темно-зеленую книжечку. Встретившей его даме, одетой в монашеское одеяние, хватило буквально одного взгляда, чтобы узнать в ней паспорт Ватикана. Удостоверившись для проформы, что это именно так, она скупо улыбнулась гостю. Несмотря на, по-видимому, относительно низкий ранг и юный по меркам курии возраст – мужчина едва ли достиг сорокалетия, – в его лице проглядывало что-то значительное, что заставляло с ним считаться. Со смесью стыда и восхищения она отметила про себя, что гость, пожалуй, слишком красив для священника. Он напомнил женщине французского актера Жерара Филипа, в которого она была влюблена когда-то давно, еще в прошлой жизни. Задумчиво улыбнувшись, она вернула ему паспорт.

– Благодарю вас, монсеньор.

Поразмыслив, Дон Кавелли решил не исправлять неправильное обращение. Монахиня величала его как лицо духовного звания, священника, принявшего сан. Но для дела, ради которого он явился сегодня в этот дом, ее ошибка может принести ощутимую пользу. Так что это будет лишь первый небольшой обман в целой череде лжи. Кавелли понимал, что святой отец не зря выбрал именно его. И теперь он будет вынужден постоянно лгать, чтобы Ватикан мог говорить СМИ правду. Ну, или часть правды. То, что в клерикальных кругах называется амфиболией – смесью лжи и правды.

КНИГА ПЕРВАЯ

I

За шесть дней до этого

Последний день жизни Бернардо Басси начался с пронзительного телефонного звонка. Спросонья он с трудом нащупал будильник. Часы показывали семь часов тридцать одну минуту. Помимо воли лицо его скривилось в недовольной гримасе. Среди ночи он и его супруга проснулись от грозовых раскатов. И хотя Рафаэля сразу же опять мирно заснула, сам он проворочался несколько часов и теперь чувствовал себя совершенно разбитым. Басси решил не обращать внимания на назойливый звонок. Сегодня воскресное утро, а значит, никто не станет звонить ему по делу, видимо, просто ошиблись номером. Телефон надрывался почти целую минуту, но, наконец, затих. Басси повернулся на мягкой перине и натянул повыше одеяло. Но телефон зазвонил снова. Видимо, все-таки звонили именно ему. Делать нечего, придется ответить. Мэр деревушки Чивита ди Баньореджо спустил ноги с кровати и надел поношенные вельветовые тапочки. Тихо, чтобы не разбудить жену, он закрыл дверь спальни и вышел в гостиную, которая одновременно служила ему рабочим кабинетом. Одной рукой он потянулся к телефонной трубке, а другой распахнул окно, чтобы проветрить комнату от застоявшегося воздуха, в котором до сих пор витали ароматы вчерашнего ужина. С улицы тут же донесся какой-то сильный и неприятный химический запах. Басси немедленно поспешил захлопнуть окно.

– Алло?

Звонила младшая из двух кассиров станции, находящейся в долине. Она говорила так взволнованно, что Басси потребовалось довольно много времени, чтобы понять, чего она, собственно, от него хочет. Наконец, выяснилось, что ночью вспыхнул пожар на деревянном пешеходном мосту, который соединял горное поселение Чивита ди Баньореджо с внешним миром. Басси изо всех сил попытался осознать масштаб свалившихся на городок неприятностей. Как такое могло случиться?.. Вдруг его осенило – ночные раскаты грома… Значит, это была не гроза. Но как же так…

Басси постарался взять себя в руки. Что же теперь делать? Прежде всего, закрыть для публики доступ на станцию в долине. И побыстрее, до того, как сюда устремится поток вездесущих туристов, желающих полюбоваться живописной горной деревушкой. И здесь, наверху, тоже нужно все перекрыть, пока зеваки не заполонили готовый рухнуть в любую минуту мост. Он закончил разговор, совершил два торопливых телефонных звонка, затем оделся и вышел из дома. Ему обязательно нужно убедиться во всем лично. В голове не укладывалось: как с мостом могла произойти подобная неприятность? На улице он снова почувствовал едкую вонь, в которой на этот раз безошибочно узнал противный запах гари. Мэр поспешил вниз по главной улице. Ступая по привычной булыжной мостовой, он ощущал какую-то странную пустоту и оцепенение. Наконец, он увидел впереди гигантское черное облако дыма и языки пламени.

Мост, видимо, все еще горел. Со всех сторон к месту катастрофы стекались жители деревни. Некоторые из них прибежали в домашних халатах и тапочках. Потом он увидел, что осталось от моста. Это было самое печальное зрелище, какое Басси только мог себе представить. От охраняемого памятника деревянного зодчества остались лишь жалкие головешки, да и те обваливались друг за другом вниз с громким треском. В голове Басси пронеслась мысль, что теперь предстоит бесконечно долго все это восстанавливать, а он даже не знает, с чего начать. Тело вдруг покрылось холодным потом. Мэр был совершенно подавлен.

Потеря моста – это настоящая катастрофа: Чивита ди Баньореджо теперь отрезана от внешнего мира. Но Басси не подозревал, что вскоре в их деревню придет беда гораздо более страшная.

II

Сначала она могла различить лишь вертикальную полоску над горой. Но чем ближе подлетал большой белый транспортный вертолет, тем отчетливее выступал хорошо узнаваемый четырехугольный шпиль, возвышавшийся над домами Чивита ди Баньореджо, одиноко раскинувшейся на плато, в тридцати километрах от старой папской резиденции Витербо.

Профессор Джулиана Маттони почувствовала, как ее ладони вспотели от волнения. Ей очень хотелось их вытереть, но, похоже, с этим придется подождать. Руки, как и все остальное тело, за исключением головы, находились в герметично закупоренном красном защитном костюме. Перед приземлением она и одиннадцать ее коллег дополнят экипировку еще и шлемами и окончательно станут похожи на космонавтов. В лаборатории они уже много раз носили такие защитные костюмы, но здесь все выглядело совершенно по-другому. Скорее всего, это – просто ложная тревога. Врач, позвонивший в начале третьего в Государственный институт по борьбе с инфекционными заболеваниями, дрожащим голосом сообщил, что в Чивита ди Баньореджо разразилась чума. Он утверждал, что совершенно в этом уверен. Где-то глубоко внутри профессор Маттони ощутила что-то сродни охотничьему азарту.

Чума! Обычно в институте изучали корь, ветрянку и прочие подобные хоть и не безобидные, но вполне обычные хвори.

Если бы инфекционные болезни участвовали в соревновании, то чума, безусловно, заняла бы первое место. Профессор Маттони знала одного биолога, который, с некоторой долей цинизма, называл чуму королевой инфекций. И, с чисто научных позиций, следует признать: он совершенно прав. Недаром с латыни «pestis» – чума – переводится как «зараза».

Вопреки широко укоренившемуся мнению, чума отнюдь не была полностью искоренена. Так, например, зимой 1910–1911 годов в Маньчжурии на площади около двух тысяч семисот километров произошла вспышка, унесшая жизни шестидесяти тысяч человек. Всемирная организация здравоохранения сообщала, что всего с 1978 по 1992 год от этой болезни умер 1451 человек в двадцати одной стране. В 1994 году в индийском Сурате погибли пятьдесят шесть человек. В 2003 и 2008 годах были зафиксированы вспышки в Конго, всего погибли сто шестьдесят четыре человека. В 2008 году в Уганде от чумы погибли три человека. От десяти до двадцати человек ежегодно заболевают в США от возбудителя чумы, который переносится луговыми собачками. В 2009 и 2014 годах несколько человек погибли в разных провинциях Китая, а в 2019 году – двое людей в Венесуэле. На Мадагаскаре тоже постоянно фиксируют вспышки болезни, от которой только с 2010 года умерли более шестисот человек. Нет, что ни говори, чума и сегодня представляет собой вполне реальную опасность. Правда, в Италии ее нет. Теперь нет.

Конечно, в прежние времена она приходила с завидной регулярностью. В 1347 году чума в стране свирепствовала безжалостно: в Венеции, Флоренции, Генуе и многих других городах насчитывались сотни тысяч погибших. Историки предполагают, что в то время вымерла по меньшей мере треть, если не половина итальянского населения. А во всем мире в общей сложности – более пятидесяти миллионов человек.

Но и в наши дни хватает проблем. Так, в лагере беженцев из Северной Африки в итальянском городке Бари среди мигрантов пугающе высок процент больных чесоткой и костным туберкулезом. Оба заразных заболевания до этого десятилетиями не проявлялись в Италии. Не говоря уже о таком количестве ВИЧ-инфицированных. Но чума? Маттони не хотела, чтобы это сообщение оказалось правдой.

По телефону доктор говорил, что люди испытывают болезненное состояние, как при тяжелом гриппе, но при этом образуются язвы и гнойники в подмышках и паху. Типичные для бубонной чумы симптомы. Кроме того, болезнь оказалась невероятно вирулентной. Профессор Маттони еще раз просмотрела свои записи. По словам врача, «нулевым пациентом» оказался местный мэр, человек по имени Басси. Он обнаружил у себя первые признаки болезни утром, но сначала не придал им большого значения. Вскоре он почувствовал себя совсем плохо и слег. Этот самый Басси скончался через несколько часов после проявления первых симптомов, заразив свою жену. Это все сведения, которые имеются в распоряжении профессора Маттони. Что бы это ни была за болезнь, она оказалась очень заразной и потенциально смертельной.

Сейчас самое главное – предотвратить дальнейшее распространение инфекции. Насколько ей известно, в деревню можно попасть лишь по одной-единственной дороге. К этому моменту полиция по приказу Министерства здравоохранения уже ее заблокировала. Хочется надеяться, что своевременно.

Жителей деревни разместят на карантин в специальных пластиковых палатках. Слава богу, прошли те времена, когда людей отправляли на чумные корабли у берегов Венеции на сорок дней (собственно, от итальянского слова «quaranta», то есть «сорок», и произошло слово «карантин»). Но все же они будут вынуждены оставаться в изоляции до тех пор, пока не выяснится, что это за инфекция.

В наушниках послышался голос пилота, который объявил, что посадка вертолета немного осложнится из-за сильного ветра. Маттони посмотрела вниз сквозь один из маленьких иллюминаторов. Вертолет садился прямо перед церковью, по-видимому, это единственная большая свободная площадь в деревне.

Профессор Маттони сняла наушники и потянулась к защитному шлему, лежащему у нее на коленях. Одиннадцать ее коллег тоже поспешно надевали шлемы. Никто не разговаривал. Во-первых, потому что шум винта заглушал все остальные звуки, а во-вторых, они уже обсудили все важные вопросы, и ни у кого не было настроения для светских бесед. Она осторожно присоединила шлем к костюму и дважды проверила его герметичность. Затем подключила на смартфоне блютус и положила мобильник в прозрачный карман на левом рукаве. Теперь она не только могла напрямую общаться с коллегами через переговорную систему на шлеме, но и позвонить туда, куда ей требовалось.

Вертолет приземлился с резким толчком, который профессор Маттони почувствовала всем позвоночником. Кто-то открыл выходной люк, и все по очереди покинули вертолет по раздвижной лесенке из трех ступенек. Они спускались неуклюже и осторожно. Маттони вспомнились нечеткие телевизионные кадры посадки «Аполлона– 11» на Луну. Она и ее спутники не только выглядели как космонавты, но и вели себя почти так же.

Для начала следовало разыскать здешнего врача и узнать о текущем состоянии дел. Профессор Маттони включила через прозрачную пленку на рукаве навигационное приложение смартфона, где уже был обозначен адрес больницы. Мгновенно появилась карта местности и синяя линия, указывающая им путь. Видимо, это совсем близко. Конечно, ведь в этом крошечном местечке буквально всё рядом. Она махнула рукой своим спутникам, показывая направление, и маленький отряд тронулся в путь. Маттони еще не догадывалась, что защитные врачебные костюмы не единственное напоминание о высадке на Луне. Точно так же, как и на далекой планете, здесь невозможно было встретить ни одного живого человека.

III

Старинная мудрость, имеющая хождение в курии, гласит: «Мало значит тот, кто провел с папой пятнадцать минут». Эти краткие аудиенции, как правило, лишь проявление вежливости со стороны святого отца, событие, после которого посетитель может с гордостью объявить, что он разговаривал с папой. Почти никто не может толком рассказать о содержании беседы, поскольку она всегда ведется по более или менее строгому образцу. Тем не менее поток посетителей не иссякает. Папа римский – не только глава одного из государств, не просто первосвященник крупнейшей христианской конфессии, но и, по мнению большинства, – самый значимый человек в мире. Знаменитость, к которой совершают паломничество все остальные знаменитости. Исходя из этого, список тех, кто добивается аудиенции у папы, намного превышает возможности Святого престола. Немало посетителей, которые желают приблизить эту встречу, оставляют папе пожертвования на благотворительные цели, и святой отец потом благодарит их в личной беседе. Само собой разумеется, такое пожертвование должно выглядеть достаточно весомым, и, как правило, сумма начинается от десяти тысяч евро.

Для аудиенции, которая должна была вот-вот состояться, следующему посетителю выделили целый час, что указывало на то, что он – «очень важная персона». История жизни этого человека была широко известна в Италии и даже за ее пределами. Анджело Монтекьеса – успешный предприниматель, детство которого прошло на маленькой ферме, человек, который всего добился сам. Для начала он превратил ферму своих родителей в небольшую компанию по производству и торговле удобрениями. Вскоре после этого перешел на производство искусственных удобрений, и с той поры дела его пошли в гору. К семидесятым годам он уже владел тремя крупными фабриками и занимал шестьдесят процентов всего итальянского рынка удобрений. Его продукция разрабатывалась в самых современных лабораториях. В девяностые годы его прибыль превысила отметку в сто миллионов. Тогда Монтекьеса отошел от повседневного управления делами, чтобы в полной мере насладиться своей принадлежностью к международной элите. Это был первый большой поворот в его судьбе.

Но восемь лет спустя, когда его красавица жена и две дочери погибли в автокатастрофе на трассе Басс Корниш[3]3
  Дорога вдоль Лазурного берега во Франции.


[Закрыть] недалеко от Кап-Ферра, его старый мир рухнул. Он навсегда удалился от общества, и теперь мало кто догадывался, что с ним происходит, а те, кто знал, с трудом могли в это поверить. Монтекьеса обратился к вере, и сделал это так же основательно, как делал все в своей жизни. Он отказался от роскоши, присоединился к «Опус Деи» и принялся жертвовать большие суммы на благотворительность. Кроме того, он основал фонд, служащий целям распространения христианской веры.

Год назад он впервые передал святому отцу, как он выразился в сопроводительном письме, «скромный взнос», который составил миллион евро. С тех пор каждый месяц от него поступало пожертвование такого же размера. Он сильно отличался от других крупных благотворителей. Многие сопровождали каждый свой дар бесконечным обилием выспренних слов, лести и заявлений о смирении, которые, казалось, возвращали церковь в коррумпированные времена папы Борджиа. Эти люди словно требовали какого-то поощрения за свою благотворительность, но Монтекьеса никогда даже не намекал на то, что ждет хоть что-то взамен. Лишь спустя три месяца он впервые попросил аудиенции, которая, естественно, вскоре состоялась. Святой отец пожал ему руку и произнес: «Мы слышали, что вы выполняете важную работу».

Это – стандартная ватиканская формулировка, которая звучит более дружелюбно, чем изначально задумывалась. В идеале смысловой акцент должен делаться на словах «мы слышали», что как бы подразумевает некоторую неуверенность в том, что это правда. Как и большинство других жертвователей, Анджело Монтекьеса оставил этот тонкий нюанс без внимания. Или он был слишком хорошо воспитан, чтобы позволить себе как-то прокомментировать слова святого отца. Во всяком случае, он показал себя чрезвычайно образованным и приятным собеседником, знающим о сегодняшних проблемах церкви и веры. Говоря словами Бенедикта XVI[4]4
  Бенедикт XVI – папа римский с 2005 по 2013 год.


[Закрыть], он критиковал диктатуру релятивизма, когда все традиционные ценности постепенно ставятся под сомнение, затем подвергаются осмеянию и, наконец, с ними вступают в борьбу и упраздняют. Он сокрушался по поводу общего оскудения веры, в результате чего многие люди если и приходят в церковь, то только на Рождество, в ожидании праздничного шоу, обращаясь в молитвах с просьбой о чуде, лишь в самых безвыходных ситуациях. Все это, отметил он в беседе, наполняет его великой тревогой и печалью, и он не видит никаких признаков того, чтобы в скором времени эта ситуация хоть как-то изменилась. Но все равно не стоит впадать в уныние, добавил он с обаятельной, но грустной улыбкой, а следует надеяться на лучшие времена, когда эгоизм в обществе ослабнет и человек будет готов приносить жертвы, а вера снова укрепится. Святому отцу оставалось лишь согласиться со всеми этими рассуждениями, а через час Монтекьеса почтительно распрощался.

С тех пор аудиенции проходили еще дважды, и каждый раз после этих встреч его святейшество был весьма доволен и умиротворен. Слова Монтекьесы, который откровенно говорил о том, о чем современный папа не мог высказаться публично, очевидно, казались ему правильными. Это отметил не только папский секретарь, монсеньор Лонги, но и другие его близкие соратники.

Тем больше удивился Лонги, когда после последней аудиенции папа оказался в совершенно ином состоянии, чем обычно: его лицо приобрело серый оттенок, казалось, за время разговора он постарел на несколько лет. При этом было очевидно, что пожилой человек пребывает в состоянии шока. Он не отвечал на тревожные расспросы Лонги о его самочувствии, а вместо этого уставился пустым взглядом на мраморную столешницу и что-то невнятно бормотал себе под нос. Только на третий раз секретарь достаточно отчетливо разобрал слова: «Умеренный вариант… Умеренный вариант».