Текст книги "Раскол (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Гейдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Шутка потерпела фиаско. Наступило молчание, которое затянулось, пока она озадаченно изучала его.

– Ты не очень хорошо умеешь оставаться в живых, не так ли?

Он неловко прокашлялся.

– Очевидно, нет.

– Хорошо, что ты очаровательный.

– О? Ты считаешь меня очаровательным?

Она подавила кривую улыбку.

– Очаровательным, как глупого пса, наверное, – потом её выражение лица посерьезнело. – Я не дура, Рис. О чем ты думал? Эти люди из таверны могли увидеть тебя, одного и далеко от всех остальных.

– Не увидели.

– Это уже второй раз, когда я ловлю тебя, когда ты куда-то уходишь. Если бы я не считала тебя более умным, я бы начала подозревать, что ты пытаешься сбежать. Что ты делал на самом деле?

Он запнулся, вспомнив, что сказал ему Коул. Могло ли это быть правдой?

– Вообще-то, я хочу задать тебе вопрос. Если мы обнаружим что-то насчет этого друга Винн, до чего Церкви нет дела, что ты должна будешь сделать? Какие указания дал тебе Лорд-Искатель?

Глаза Евангелины сузились.

– Что ты имеешь в виду?

– Это правда, не так ли? Ты здесь, чтобы защищать интересы Церкви.

Она отошла от двери и подошла к нему с серьезным выражением лица.

– На кону больше, чем наше своекорыстие. Я сделаю все, что должна, чтобы уберечь большее добро.

– Винн знает об этом?

– Она не дура, чтобы не знать об этом.

Она грустно вздохнула, и на мгновенье Рис увидел женщину за это массой храмовника. В её глазах было сомнение. Было приятно видеть, что он имеет дело не с каким-нибудь слепо верящим Лорду-Искателю человеком.

– Я признаю, – сказал она, – я надеюсь, что мы не найдем ничего серьезного, что это будет отклонение, с которым мы справимся вместе. Я не имею ничего против тебя или других, но свой долг я исполню.

– Даже если это будет означать попытку убить нас.

То, что он сказал «попытку» не прошло мимо её внимания. Одна храмовница против трех старших магов недолго продержится…если те будут на одной стороне.

– Хватит избегать ответа на вопрос, – прорычала она. – Где ты был?

– Ты не поверишь мне, если я скажу.

– А ты попробуй.

Он осторожно все обдумал. Что изменится, скажи он ей о Коуле сейчас? Храмовники уже считали убийцей Риса, и говорить ей ещё одну ложь, которую она сразу распознает, казалось бессмысленным. Если Коул и в самом деле намеревался послушаться его, тогда ему рано или поздно придется пойти к храмовникам. А если он не пойдет…впрочем, жизнь Риса стать хуже уже не могла.

– Ладно, – сказал он, наконец. – За нами кто-то следует, с тех пор как мы покинули башню. Я ходил искать его.

– Я следила за дорогой.

– Нет, ты бы не увидела его. Он невидимый.

Евангелина скептично на него посмотрела, очевидно, пытаясь решить – дурачит он её или нет.

– Невидимый, – повторила она. – Ты шутишь?

– Сейчас совсем неподходящее время для шуток, не так ли?

– Ужасно неподходящее.

Он сдался и вздохнул.

– Да, он невидим. Это…специальная способность, так, наверное, это можно назвать. Большинство людей его не видят, а те, кто видят, забывают об этом. Я могу его видеть, и я знаю, что некоторые маги в башни мельком видели его. Они называют его Призраком Башни, хотя не знаю, слышали ли об этом храмовники.

Судя по выражению её лица, она слышала. Но даже так, она, казалось, не верила.

– Ты говоришь, он живет в Башне.

– Да, его привели сюда храмовники, и он никогда не уходил оттуда…до сих пор.

– Это мог быть демон.

– Я могу чувствовать духов. Я бы понял, если бы это было так.

– Демоны – мастера обмана.

– Это я тоже знаю, – пожал плечами Рис. – Я навещаю его в Башне, на уровнях под землей, уже около года, пытаясь выяснить, как ему помочь. Я не мог никому сказать, никто бы мне не поверил.

Она подумала об этом.

– И это с ним ты дрался, когда я нашла тебя?

– Да.

– Почему?

– Долгая история.

Она не поверила ему, как он и предполагал. Он видел это в её глазах, в том, как она скрестила руки и начала ходить вокруг него, словно ища брешь.

– У тебя есть доказательства того, что ты сказал? – потребовала она. – Можешь показать его?

– Пока нет. Он боится храмовников, и не без причины.

Евангелина смотрела на него ещё секунду. Потом кивнула.

– Может быть, ты говоришь правду, или находишься под влиянием демона…в любом случае, я буду внимательно следить за тобой. Тем не менее, сейчас не время для этого разговора. Мы обсудим это, когда вернемся в Башню.

Он медленно выдохнул.

– Я думал, ты потащишь меня туда прямо сейчас.

– Я бы так и сделала, – ответила она, – но вряд ли Винн пойдет со мной. Мой долг – помочь её миссии. Что будет потом, это другой вопрос, – её взгляд потяжелел. – И ради твоего же блага, надеюсь, что ты говоришь правду, и этот невидимка – тот, кем ты его считаешь. И да поможет тебе Создатель, если это не так.

Казалось, это был конец разговора. Евангелина повернулась, чтобы уйти, но остановилась, когда заметила его недоверчивый взгляд.

– Я почти ожидал, что ты проткнешь меня, что бы я ни сказал, – признал он. – А ты очень даже ничего. Для храмовницы.

Она усмехнулась, округлив глаза.

– Какая высокая похвала из уст человека, напившегося вина.

С этим она вернулась в конюшни.

Рис остался снаружи, смотря, как она уходит. Под всеми этими доспехами определенно была женщина, причем хорошенькая. Но затем он мысленно отругал себя. Ты должно быть пьян, подумал он. Она тебя заживо съест.

Он вздохнул, и его мысли помрачнели, когда он в последний раз посмотрел вокруг в поисках Коула. Все ещё ничего.

Вернись назад, хотел он сказать парню. Вернись назад, в Башню, и жди меня.

Это было бесполезно. Если Коул собирался следовать за ними, он ничего с этим не мог сделать. Это закончится так, как закончится, как бы оно ни должно было закончиться.

Глава 8

Следующее утро было лучшим, с тех пор как они покинули Вал Руайо.

Выйдя из конюшни, отряд обнаружил безоблачное небо с розовыми и золотыми оттенками, встающего над горизонтом солнца. Все ещё влажная земля была покрыта тонким слоем инея, от которого воздух кусался холодом. Рис назвал бы все это красивым, если бы воспоминание о том, какой гадкой была предыдущая ночь, которое все ещё не улетучилось, не оставляло неприятный осадок. Жители городка уже просыпались, и подозрение в бросаемых взглядах говорило о том, что молва уже успела разойтись.

Это напомнило ему о времени, проведенном в Имперском консульстве в Тераэвене. Юношей его назначили в ученики к пожилому эльфу-магу по имени Арвин. В его воспоминаниях маг напоминал старую кожаную перчатку, всегда неодобрительно хмурил брови и смотрел искося. Арвин был строгим наставником – он неохотно снисходил до похвалы только когда Рис исходил потом и кровью, чтобы угодить ему. Это было несчастливое время, и Рис был уверен, что оно никогда не закончится. Он был вне себя от радости, когда Арвин сообщил ему о переводе в консульство – и поражен, когда тот пригласил его с собой.

Такого ещё никогда не было. Возможность покинуть башню на больше, чем короткую прогулку, а путешествие в совершенно другую страну? В Империю Тевинтер, экзотичную и запретную страну, где, как говорили, маги правят? Хоть он и был уверен в том, что Чародею Арвину нужен был лишь лакей, который будет носить ему еду и чистить его ботинки, Рис все равно был счастлив. Он ночами сидел в общей комнате, лишенный сна, смотрел на потолок и почти трясся в предвкушении путешествия.

Сам факт того, что Чародей приложил все усилия, чтобы Рис поехал с ним, казался тогда парню невероятным. Эльф даже не говорил почему, он просто фыркал в ответ на вопрос и требовал принести больше жевательной соли из эльфинажа в столице. Из-за неё изо рта мага воняло сырой рыбой, и каждый раз, когда он наклонялся через плечо Риса чтобы объяснить что-то, на глаза парня наворачивались слезы, но к тому времени Рис прошел через намного худшие испытания, чтобы избежать его гнева.

Он все ещё помнил, как они прибыли в Тераэвен. Даже великолепие Вал Руайо, с его дворцами и сверкающими зданиями, не шло ни в какое сравнение с этим Тевинтерским городом. Признаки древности были повсюду – осыпающиеся статуи драконов, остатки древних храмов, ветхие здания, покрытые мхом. Казалось, что весь город был построен на костях древних городов, а эти они, в свою очередь, были построены на ещё более древних, и прошлое, как сорняк, прорастало сквозь них, отказываясь быть погребенным. Чародей Арвин не был впечатлен, но Рис тогда замер от восхищения.

Даже само консульство казалось особенным. Мраморные колонны и едкий запах благовоний, которые тевинтерцы жгли, чтобы заглушить запах нечистот на улицах. Расписные изразцы на стенах, обветшавшие настолько, что он никогда бы не смог разобрать, с чем же сражались эти безликие воины. В Летнем Саду даже был древний фонтан, созданный при помощи магии, а не гномьих помп. Мраморному дракону не хватало крыльев и обеих передних лап, но его голова выглядела настолько зловеще, что Рис был уверен: это изображение одного из Древних Богов.

А ещё там были рабы. Рис был слишком молод, чтобы понять, что это означало, или почему Арвин злился каждый раз, когда видел какого-нибудь раба. Однажды эльфийка-рабыня предложила ему инжир, и он выбил поднос у неё из рук и кричал до тех пор, пока не прибежал Консул. Рис слышал о том, как давным-давно Империя Тевинтер захватила земли эльфов, но это были только слова на бумаге. Рабы были всего лишь ещё одной из экзотик Тевинтера, которыми можно было восхищаться или глупо на них таращиться.

Прошло несколько недель, прежде чем Рис понял, что ему не рады. Орлесианцы всегда не ладили с Империей Тевинтер, и так было с тех пор, как Церковь Империи откололась от Великого Собора в Вал Руайо. Так гласила история, но истинность этого утверждения ощущалась совершенно иначе. Местные были недоверчивыми и становились враждебными каждый раз, когда Рис говорил с акцентом. Он обнаружил, что обычные люди его избегают, а торговцы – обманывают… Ни один из местных даже не попытался заговорить с ним.

Жить в такой враждебной атмосфере было тяжело. Ощущение новизны экзотичного города быстро улетучилось, и вместо этого он начал считать город грязным и уродливым. Ему было одиноко.

В конце концов, произошел инцидент: как-то раз, когда он шел на Тераэвенский базар за жевательной солью, Рис внезапно был окружен тремя более взрослыми мальчишками. Они были учениками одного из магистров, к тому же благородных кровей, и явно считали, что их превосходство дает им право пристать к орлесианцу. Они толкнули его на землю и пинали до тех пор, пока, наконец, Рис не разозлился и использовал магию. Он обжег лицо одного из мальчишек, и они ответили ему тем же. Рису нанесли тяжелые травмы, и он бы умер, если бы их драка не привлекла внимание стражника неподалеку.

Если бы только на этом все закончилось. Молва об этом случае достигла ушей того магистра, который послал в консульство официальный протест. Арвин тогда усадил его и сказал, что у него не было выбора. Рису надлежало оправиться обратно в Белую Башню. Он сказал тогда Рису, что такой талантливый юноша, как он, не должен принимать случившиеся к сердцу; что будут и другие возможности, другие способы построить достойную жизнь, даже в условиях Круга.

Это была единственная похвала, которой он удостоился за все время ученичества. Тогда он потерял дар речи от удивления, и несколькими часами позже, возвращаясь в Орлей в сопровождении храмовника, сожалел о том, что не ответил магу тем же.

Он несколько раз писал Арвину, и однажды даже увидел того, когда маг ненадолго приехал в Белую Башню. В конечном счете, именно Арвин поспособствовал тому, что Рис получил должность старшего чародея. Вскоре после этого ему сказали, что Арвин умер. Храмовники не говорили, как это случилось, но до Риса дошли слухи о яде. Видимо, в консульстве Арвин выполнял роль вовсе не консультанта, а шпиона. Удивительно, каким простым ему все это казалось тогда.

Поэтому он не возражал, когда Евангелина настояла на том, чтобы отныне они избегали любых городков и разбивали лагерь возле дороги. Не возражали и Винн с Адриан. Им не нужно было повторение представления прошлой ночи; если только они не будут маскироваться и как-нибудь прятать свои посохи, то чем дальше они от Серединных земель, тем без сомнения будет хуже.

Время в дороге шло незаметно. Адриан ехала молча, страдая от количества выпитого прошлой ночью, как он и подозревал. По крайней мере, она не возражала, когда он разбудил ее; ей хотелось убраться подальше так же, как и всем остальным. Винн была погружена в размышления, лишь однажды заметив, что на дороге было мало движения. Это было правдой; фактически дорога находилась в их полном распоряжении. Учитывая, что дождь, наконец, прекратился и на небе светило солнце, день должен был быть приятным для путешествий.

Но это было не так. Евангелина кратко отказывалась разговаривать с ним. Даже Адриан, погруженная в свои страдания, заметила это и вопросительно взглянула на Риса. Он вздохнул и сказал, что расскажет потом.

И рассказал. В тот же вечер, после того, как они разбили лагерь, Рис сообщил Винн и Адриан, что им нужно поговорить. Евангелина приподняла бровь, но ничего не сказала, и решила заняться чем-нибудь в каком-нибудь другом месте. Он им все объяснил: как он встретил Коула, о его странном проклятии и о том, как он следовал за ними с самой башни. Единственное, о чем он не упомянул, это о том, что именно Коул убивал магов.

Выяснилось, что в этом не было необходимости. Выражение лица Адриан становилось все злее и злее по мере его рассказа. В конце концов, она его перебила.

– Если он невидим, – начала она, – откуда ты знаешь, что он не тот самый убийца? Ты сам говорил, что храмовники никого не видели.

Рис не нашел слов ответить, и этого было достаточно.

– Это он! – выпалила она. – И ты знаешь, что это он! Почему ты ничего не сказал?

– Я ничего не знал, пока не стало слишком поздно.

– Все равно ты бы мог это опровергнуть! Они думают, что ты и есть убийца.

– А что я должен был сказать? Храмовники не смогли бы найти его, а Коул добровольно не пошел бы к ним. Он до ужаса боится храмовников. Я даже силой не смог его заставить, – он раздраженно вскинул руками. – Слушай, я не собираюсь мириться с тем, что он сделал. Совсем нет. Но если я расскажу о нем храмовникам, они просто подумают, что я попал под влияние демона.

– Откуда ты знаешь, что это не так? – спросила Винн.

Он яростно посмотрел на нее.

– Я бы понял.

– Во время своих путешествий я встречала многое, что не поддавалось объяснению. Рис, духов существует больше, чем мы об этом знаем, и некоторые из них способны на невообразимые вещи. Ты занимаешься исследованиями в этой области, и должен понимать это лучше, чем кто-либо другой.

– И понимаю, но я провел вместе с Коулом некоторое время. Он не попытался искушать меня. В нем нет ничего, что бы говорило бы о том, что он один из духов, злых или добрых.

– Кроме того, что он невидим, – она подняла руки, предвидя его возражение. – Если бы влияние демонов было бы легко определить, намного меньше магов поддавались бы им.

– Ну, если он демон, он вряд ли мог быть убийцей магов, так?

– А ты уверен, что это он?

– Он сказал мне, – Рис резко остановился и вздохнул. – Нет, я не видел, чтобы он убивал кого-либо. Но Коул – это не бесплотный дух. Я прикасался к нему, если, конечно, это не было игрой воображения, – последнее он сказал с ноткой горечи.

– Ты сказал, что его воспоминания были неясными. Возможно, это дух, забывший, что он дух. Или это и в самом деле может быть юноша, охваченный духом.

– Он бы превратился в одержимого.

– Не все охваченные духом маги становятся такими, – она сказала это так яростно, что удивила даже Адриан, которая с любопытством посмотрела на пожилую женщину.

– А что ты об этом знаешь? – спросил он.

– Я знаю достаточно, – сказав это, Винн бросила остатки своей еды в костер и встала. Вернулось её жесткая манера держать себя. – Я предлагаю тебе избегать этого молодого человека и тем самым уменьшить число своих неприятностей в будущем.

Она ушла до того, как Рис мог что-либо ответить.

– А я, в свою очередь, хочу знать, – требовательно начала Адриан, – почему ты мне об этом не сказал.

– Потому что ты бы попыталась что-нибудь предпринять.

Ее глаза вспыхнули яростью.

– Конечно, я попыталась бы. Как только увидишь его снова, покажи мне его. Я с удовольствием убью его.

– С учетом того, что с ним произошло, я удивлен, что ты не испытываешь к нему больше сострадания.

– Я ему сочувствую, – она поднялась на ноги и поставила руки по бокам. – Если бы я увидела мага, превращающегося в одержимого, я бы убила обоих, как бы я им не сочувствовала.

– И все же мы собираемся спасать одержимого.

– Выбор не за мной, – сказала она. – Есть вещи, от которых нельзя отвернуться. Помни, что твой друг – убийца.

Как и Винн, сказав это, она стремительно удалилась. Рис остался смотреть на огонь. Конечно, в некотором смысле Адриан была права. Как и остальные. Если бы он только связал убийства и Коула раньше или немедленно сообщил о нем… но этого не случилось. Дело было сделано, и сейчас он уже ничего не мог изменить.

Полировавшая неподалеку свой меч Евангелина, подняла голову и вопросительно на него посмотрела. Рис задумался над тем, сколько она услышала. Впрочем, вряд ли теперь это имело значение.

За следующие несколько дней они проделали длинный путь, покинув Серединные земли и въехав в Провинции. Фермы и зеленые холма пропали и сменились негустой растительность, которая с некоторым отчаянием обвивала камни. Все было грязным и коричневым, некоторые участки дороги были залиты водой – им пришлось передвигаться очень осторожно, чтобы их лошади не споткнулись и не упали. Путешественников на дороге было немного, а люди в тех немногих деревнях, мимо которых пролегал их путь, были нищими крестьянами, которые только радовались их уходу.

Настроение в отряде тоже сильно изменилось. Адриан игнорировала Риса, и её дружелюбная болтовня с Винн только подчеркивала её холодное равнодушие к нему. Она настойчиво выспрашивала у пожилой женщины подробности её прошлого, но теперь уже трезвая магесса не собиралась ей ничего рассказывать. Конечно же, это только укрепляло решительность Адриан; на второй день она ехала уже на лошади Винн, и спорила с ней о Круге. Точнее, спорила только Адриан – Винн довольствовалась тем, что в основном слушала ее, и возражала только когда рыжеволосая магесса заходила слишком далеко.

Евангелина же все время следила за дорогой. Каждый раз при виде двух и более путников она поднимала руку, чтобы предостеречь остальных. Кто бы ни был у них на пути, они делали обход или останавливались и ждали, пока путники пройдут. Учитывая, что все, кто попадался им по пути, казались такими же настороженными, как и они, предусмотрительность Евангелины не была лишней.

Один раз, когда они находились к западу от города Монтсиммард, храмовница увидела группу людей внимательно наблюдающих за дорогой на одном из крутых утесов. Одетые в кожаные одежды, выглядели эти типы грубо и были похожи на разбойников. Обходного пути не было, а посреди камней можно было хорошо спрятаться, поэтому Евангелина не торопилась вести отряд вперед. Разбойники, судя по всему, были готовы подождать.

Удача улыбнулась им, когда на дороге показались имперские стражники. Адриан первая заметила фиолетовые знамена, и даже Рис почувствовал радость, когда более сотни людей в доспехах маршировали им навстречу. Их вел десяток верховых кавалеров, облаченных в украшенные серебряные доспехи с пышными, развевавшимися от ветра зелеными и золотыми плюмажами на их шлемах. Даже барды(доспех) их коней были такими роскошными, что казалось, они были предназначены не столько защищать, сколько привлекать внимание. Тем не менее, отряд выглядел устрашающе. Была ли или нет охрана дороги причиной их присутствия, разбойники с утеса быстро исчезли из виду.

Что было весьма кстати, ибо имперские стражники не замедлили хода и даже не посмотрели в их сторону. Рису пришла мысль, что выражения их лиц были такими мрачными, словно они шли на войну… «Но на какую войну?» – подумал он. Ответов не предвиделось. Евангелина увела отряд с дороги, чтобы их не растоптали, и, как только солдаты прошли, она быстро провели их мимо утеса, пока бандитам не пришло в голову вернуться обратно.

Что касается Риса, то теперь он был изгоем в отряде. Никто не хотел с ним разговаривать, и он гадал, не нужно ли ему пожалеть о том, что он рассказал о Коуле. Каждый раз он оглядывался назад в поисках малейших признаков присутствия юноши. Ничего не было. Зачем было Коулу прятаться, если только Рис мог его видеть, Рис не знал.

В конце концов, Евангелина заметила, куда он смотрит.

– Я так полагаю, твой невидимый друг следует за нами? – это был первый раз за прошедшие два дня, когда она заговорила с ним, тон её голоса был пронизан тонко завуалированным скептицизмом.

– Не знаю. Я не вижу его.

– И это не кажется странным?

– Возможно, он больше не следует за нами.

Она ненадолго задержала на нем свой взгляд, испытующе смотря на него. Потом она помотала головой и отвернулась.

– Пытаешься решить, сошел я с ума или нет? – спросил маг.

– Нет, – сказала она. – Я пытаюсь решить, следует мне что-либо предпринять или нет. Мой долг велит мне действовать, если я вдруг увижу мага, поддающегося демону.

– И?

Она не ответила. Рис не был уверен, считать это хорошим знаком или нет. Учитывая то, что его голова все ещё была на плечах, он решил выбрать более оптимистичный подход – но он все ещё волновался из-за Коула. Незнание того, следует за ними юноша или нет, нервировало его, точно так же как и мысль о том, что тот может появиться в момент, когда они будут ожидать его меньше всего. Например, ночью. От этой мысли он содрогнулся.

Чем дальше они углублялись в Западный подход, тем менее плодородной становилась земля. Рис не мог понять, как эта область получила свое название. Дальше по западу приближаться было не к чему, кроме кишащих монстрами степей и лесов, таких глубоких и темных, что рискнувшие зайти туда уже никогда не возвращались. Эти бесплодные земли не были местом, куда кто-то уходил. В лучшем случае, это было место, откуда кто-то приходил. Точнее, бежал.

Согласно тем текстам, которые читал Рис, эта область была местом одной из крупнейших битв во времена второго Мора. Сотни и сотни лет назад порождения тьмы хлынули из одной огромной расщелины и осквернили землю так, что она так и не восстановилась. Слишком много людей пролило свою кровь на эти земли, пытаясь загнать тварей обратно, пока она не распространились по всему миру. Наверное, для тех мужчин и женщин как будто бы разверзлись небеса, и оттуда на них на всех хлынул поток черной смерти

Несмотря на всё, Подход обладал странной, своеобразной красотой. Это была пустыня, но не теплая пустыня со сверкающим желтым песком. Это была холодная пустыня, испещренная багровыми пятнами, словно незалеченный ушиб. Каменные столбы выпирали из песка как хрупкие, искривленные кости; создавалось ощущение, что воющие ветра давно замели все остальное. Тем не менее, местность не казалась ужасной и отталкивающей... просто суровой и, возможно, немного печальной. Словно мир оплакивал смертельную рану, нанесенную ему давным-давно.

– Там, – произнесла Винн. Она указала на очертания высокой железной башни вдалеке, едва различимые из-за песчаной бури. – Вот что считается тропой в этих землях. Когда мы достигнем башни, мы должны увидеть следующую.

– А если нет? – засомневалась Евангелина.

– Тогда будем ждать, пока не уляжется ветер. Вам не захочется углубляться слишком далеко и блуждать в пустыне. Не все пески здесь стабильны, и ещё меньше – безопасны.

– В этом я не сомневаюсь.

Адриан сердито прикрыла глаза от ветра.

– Зачем вообще кому-либо понадобилось селиться в этом Создателем забытом месте?

– У края расщелины располагается крепость Адамент, – объяснила Винн. – Когда-то она принадлежала Серым Стражам, они следили за тем, чтобы порождения тьмы не хлынули оттуда снова, как во время второго Мора. В конце концов, Стражи покинули ее, но часть жителей осталась. Жизнь может существовать даже в таких землях.

– А твой друг? – спросил её Рис.

Она нахмурилась, стараясь не смотреть прямо на него.

– Моего друга зовут Фарамонд. Он жил… живет… в Адаманте, потому что Завеса здесь очень тонка. Это помогало проведению его опытов.

Очередь быть любопытной дошла и до Евангелины.

– Опытов?

– Фарамонд  – Усмиренный. По-моему, он занимается исследованиями по велению Церкви. Я сомневаюсь, что у Усмиренного хватит любопытства, чтобы заниматься подобным без их разрешения.

– По велению Церкви?

– Я так понимаю.

– Он изучал Ритуал Усмирения? – спросил Рис.

Она оборонительно подняла руки.

– Меня не посвящали в детали. Я узнала о том, что случилось с Фарамондом только месяц назад, когда была там. Мне нужна была помощь для одного друга, а вместо этого я обнаружила, что другой мой друг находится в ещё более горестном положении».

– Ты видела его? Я имею в виду, в облике одержимого?

– Я увидела крепость, кишащую демонами, и почувствовала, что стало с Фарамондом. Я не встречалась с ним, пока была там. Иначе, у меня не было бы иного выбора, кроме как убить его.

–  И вместо этого ты рискуешь нашими жизнями.

Винн посмотрела на него со злостью.

– Хотелось бы думать, милый мой, что когда-нибудь я сделаю то же самое для тебя… как и ты для любого другого мага в таком же положении.

Они продолжили свой путь в пустоши. По словам Винн, до Адаманта было недалеко, хотя путешествие могло затянуться, если ветра станут хуже. Но Рису казалось, что они будут пробираться сквозь пески вечно. Он опустил голову вниз, чтобы защитить глаза, и старался, чтобы медленный ход их лошадей не передался и ему. Если бы не смутные очертания башни, которые становились четче по мере их приближения, он мог бы поклясться, что они ходят кругами.

В какой-то момент Евангелина вытащила свой меч. Она указала мечом на высокий гребень горы невдалеке, который резко пересекал их дорогу: его скалистая поверхность была черной как смоль, и песчаные бури отполировали её почти до блеска. Рис внимательно присмотрелся, но не увидел ничего, кроме смутных движущихся фигур на вершине. Они были слишком далеко, и мгновение спустя полностью исчезли из вида.

– Порождения тьмы, – сказала Винн.

Евангелина заметно вздрогнула.

– Они нападут?

– Нет, пока не стемнеет.

Это прибавило им скорости, и они достигли первой башни ещё до наступления темноты. Было видно, что это уродливое здание из ржавого железа, по крайней мере, сто футов высотой, несколько раз восстанавливали, но оно все равно выглядело так, будто было готово рухнуть. Можно было легко вскарабкаться по одной из сторон башни и добраться до маленького птичьего гнезда, хотя Рис мог только представить, какие там могли быть ветры. На вершине строения – по крайней мере, ему казалось, что это была вершина – развевался какой-то орлейский флаг, настолько выцветший и изорванный, что было невозможно его распознать.

Евангелина настаивала на том, чтобы они двигались дальше, заявив, что хочет добраться до второй башни до темноты. Без сомнения, она помнила о порождениях тьмы, и никто не возразил. То, как лошади время от времени беспокоились и ржали, словно чувствуя что-то в песках, всех заставляло нервничать.

Потом ветер резко прекратился. Будто кто-то его выключил. Рис ехал, съёжившись в своем седле, наклоняясь навстречу ветру с опущенной головой, и чуть не упал с лошади. Он удивлённо поднял голову.

– Что случилось?

– Ночью ветер утихает, – сказала Винн.

Это было преуменьшением. Ещё чувствовался слабый ветерок, и время от времени порыв ветра проносился между скал, поднимая пыльный вихрь, который умирал так же быстро, как и начинался... но вокруг всё было тихо. Солнце садилось, окрашивая серое небо в пылающие цвета янтаря и бронзы.

Потом он увидел ее. На дальнем расстоянии, между каменными столбами, она была похожа на трещину, разделившую землю надвое. Расщелина с неровными краями, шириной в одну милю, растянулась в обе стороны настолько, насколько хватало глаз. Возможно, они пробыли около неё уже несколько часов, но не видели из-за песчаного ветра.

– Что это? – выдохнула Адриан позади него с широкими, как у него самого, глазами.

– Глубинный Разлом, – ответила Винн. – Если идти дальше на запад, он будет намного больше.

– Насколько он глубок?

– Никто не знает. Некоторые говорят, он уходит вниз, в Глубинные Тропы, может даже дальше. К счастью, крепость находится по эту сторону разлома.

– Идемте, – резко бросила Евангелина, сама изумленно разглядывавшая расщелину. – Мы же не хотим ждать, пока те твари вылезут из своего укрытия.

Следующая башня, тонкая игла в нескольких милях от них, теперь была хорошо видна. Но учитывая, что стремительно темнело, это было ненадолго. Они помчались к ней, оставляя позади клубы пыли. Рис почти начал волноваться, что чей-нибудь конь оступится, но к тому времени, когда небо окончательно почернело, они добрались до башни.

Евангелина осадила своего коня, и, заставив его идти иноходью, сделала круг, высматривая признаки преследования. Рис присоединился к ней. Ничего. Опустилась завеса тени, и вместе с ней холодок, который проникал сквозь одежду. Ночь собиралась быть холодной.

– Разобьем лагерь здесь, – сказала храмовница, но выглядела она неуверенно.

Адриан соскользнула с лошади и ступила на землю, морщась и потирая поясницу. Возле основания башни было кострище, окруженное стеной из нагромождения камней высотой почти в два фута. Даже при этом оно было наполовину занесено песком. Когда она начала перебирать почерневшие куски дерева в очаге чтобы понять, есть ли ещё среди них пригодные, Винн махнула посохом.

– Нам не следует использовать огонь.

– Холодно же!

– Тогда готовь свои боевые заклинания. Мы можем сражаться при свете костра.

Это не вызвало энтузиазма у Адриан, и она бросила одно из обугленных бревен обратно в очаг. Она повернулась к Рису, закатывая глаза, и он смог лишь улыбнуться и пожать плечами. Казалось странным, что кому-либо понадобилось устраивать кострище там, где это было опасно, но, возможно, большинство путешествующих пересекали пустоши в составе вооруженных групп. Хотя группа из опытных магов и храмовницы могла бы отразить атаку порождений тьмы, он не горел желанием выяснять, сколько именно их было в округе.

С каждым часом становилось все холоднее. Рис вздрогнул от холода, белые пары от его вздоха растворились в сухом воздухе.

«Я должен быть в лагере».

Но он не был там. Он стоял на краю Глубинного Разлома, как назвала его Винн. Расщелина была намного ближе, чем казалось, достаточно десятиминутной прогулки по песку проворным шагом, и вот он стоит на голой скале, уставившись в черную пустоту.