Текст книги "Раскол (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Гейдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Как только ритм музыки стал быстрее, танец стал неистовым. Внезапно раздался крик тревоги – молодая женщина упала на пол, порвав юбку и увлекая за собой ещё трех танцоров. Хуже того, маска слетела с её лица и приземлилась с громким звуком. Музыка резко умолкла, среди толпы начался ропот, в котором слышались интерес, изумление и насмешки.

Никто не сдвинулся с места, чтобы помочь молодой женщине. Она с некоторой неловкостью встала на ноги и, поддерживая остатки своей юбки, погналась следом за своей маской. Грозно выглядящая женщина в возвышающемся парике из белых кудрявых волос – очевидно, её мать – бросилась к ней и, схватив её руку, утащила её прочь. Лицо матери было спрятано золотой маской, но все её движения говорили о разочаровании, а не об озабоченности.

Опытный наблюдатель заметил бы, что виновницей происшествия является молодая женщина в блестящем желтом платье. Он так же заметил бы, что когда музыканты начали играть новую, более спокойную мелодию, чтобы возобновить танец, она двинулась навстречу молодому человеку, напротив которого танцевала упавшая девушка. По правде говоря, Евангелина подозревала, что все присутствующие знали, что именно она сделала и почему. И они одобряли её поступок. Игра была настолько же жестока, насколько презренна.

Евангелина стояла возле Жрицы, внимательно изучая толпу. Её ноги болели от долгого стояния, и мускусный запах пота, перекрываемый сладким запахом духов, становилось все труднее переносить. Тем не менее, она должна была соблюдать бдительность. Проблема в комнате, где находилось столько лиц в масках, заключалась в том, что под любой из них мог скрываться убийца. Кто-то из присутствующих мог вполне оказаться чужим, и никто из гостей об этом бы не догадался. Ей приходилось надеяться, что стражники за пределами бального зала будут старательно выполнять свои обязанности. Пока же, она могла только ждать. Возможно, ещё один час, и Жрица вежливо удалится, и тогда её служба будет завершена.

– Я вижу, вам не терпится уйти.

Евангелина обернулась и увидела, что к ней подошла одна из приближенных Жрицы. Эту жрицу она видела впервые: женщина с короткими рыжими волосами и яркими голубыми глазами, которая держала себя так сдержанно и грациозно, что Евангелина не удивилась бы, если бы она узнала, что женщина была вовсе не жрицей, несмотря на её одежды. Возможно, телохранитель? Со стороны Верховной Жрицы было бы разумным не доверять свою судьбу одному мечу. Вряд ли Евангелина чувствовала себя обиженной.

– Её Преосвященству не следует бояться, что я покину её.

Женщина подняла руку с обезоруживающей улыбкой.

– О, я не это имела в виду. Вы контролируете свои эмоции лучше, чем большинство храмовников, которых я видела. Но, тем не менее, для вас это, должно быть, скучное задание.

Евангелина задумалась, неуверенная, как следует отвечать.

– Я думаю, Рыцарь-Командор посчитал, что мне будет более…комфортно в этом окружении, учитывая то, в какой семье я родилась.

– Но это не так.

– Я оставила эту жизнь давным-давно.

 Она посмотрела на толпу танцующих, которые заканчивали очередной танец. Они громко поаплодировали музыкантам и разошлись по углам зала для бесед. Это напоминало стаю волков. Они находили слабейшего в стае и изолировали его под угрозой смерти. Отличие заключалось в том, что вместо грубой силы здесь использовали приятные слова и теплые обещания. Бальный зал был полем сражения, на котором уже лежали тела, но война ещё не была закончена. На следующем светском собрании эта сцена повторится, и повторится на следующем, и будет повторяться с таким же постоянством, как прилив.

– Все это богатство и влияние, и для чего они их используют? Для своего собственного продвижения, а мир вокруг них в этом время разваливается.

Рыжеволосая женщина, казалось, была впечатлена.

– Я бы согласилась с этим. И её Преосвященство тоже.

– Значит, нас по крайней мере трое.

Она искренне рассмеялась, и протянула руку.

– Прошу прощения за мои ужасные манеры. Меня зовут Лелиана.

– Рыцарь-Капитан Евангелина.

– О да, я знаю. Было много споров о том, кто будет охранять Великую Жрицу сегодня вечером. В конце концов, многие представители Ордена такого же ранга выразили определенные…взгляды, которые вызывают нашу озабоченность.

Тон голоса женщины заинтересовал Евангелину, как будто бы её слова значили больше, чем то, что она говорила. Когда Лелиана направилась к столику, стоящему неподалеку, и налила бокал вина, Евангелина последовала за ней.

– Что вы имеете в виду? – спросила она. – Какую озабоченность?

– Вы знаете о том, что случилось в Киркволле.

– Но ведь об этом все знают.

Лелиана сделала жест в сторону ряда великолепных окон на дальнем конце бального зала, откуда была хорошо видна Белая Башня. Это было одно из немногих зданий, помимо самого дворца, которые можно было увидеть из любого конца столицы, и ночью здание освещалось магией, что заставляло его сиять по всей длине белой полоской в окружающей темноте – «воплощение меча Создателя», как любили называть себя храмовники.

– Круг магов в Киркволле восстал и ввергнул город в войну, и с тех пор мы сталкиваемся с отголосками этого события по всему Тедасу. Храмовники стоят перед дилеммой – рассматривать это как вызов своей власти…или урок, которому следует учиться.

– А какое отношение это имеет ко мне? Мне кажется, я не выражала своего мнения в пользу того или иного.

– Разве? – Лелиана отпила из своего бокала, изучая сквозь него Евангелину с легким изумлением, промелькнувшим в её глазах. – Вы утверждаете, что знать, имея столько власти, не делает ничего полезного. Разве я не должна сделать вывод, что храмовники, по вашему мнению, отличаются от них?

И снова скрытый смысл.

– Конечно, я так считаю. Мы защищаем мир от магов и магов от самих себя – не потому что они нас об этом просят, или потому что это легко, но потому что это правильно.

– Звучит как мнение, по-моему.

– Мнение, которое я разделяю с другими храмовниками.

– Если бы это было так, – Лелиана на мгновение помрачнела, но потом пожала плечами. – Многие верят, что война неизбежна, и что Церковь делает недостаточно для поддержки усилий храмовников, чтобы предотвратить её. Они считают, что пришло время выбирать.

– И вы утверждаете, что Верховная Жрица выбрала меня, потому что, как вы считаете, я выбрала сторону?

– Не могу сказать. Возможно, это стоит обсудить.

Евангелина озадаченно замолчала. Рыжеволосая женщина продолжала пить вино с невинным выражением лица, создавая вид непринужденной беседы о мелочах.

На противоположном конце зала показался храмовник. Капли пота на лице молодого человека, одного из недавно вступивших в Орден, говорили о том, что он спешил добраться сюда. Заметив Евангелину, он с выражением безмерного облегчения на лице начал быстро пробираться сквозь толпу.

– Сэр Евангелина! Слава Создателю, я нашел вас!

 Подойдя ближе, он резко остановился, с опозданием осознавая, что прервал беседу.

Лелиана легко рассмеялась, не показав ни малейших признаков обиды.

– Не надо волноваться, сэр, хотя я надеюсь, у вас есть веская причина войти сюда с оружием. В конце концов, здесь должен находиться только один меч, – она кивнула головой на меч на поясе Евангелины.

Молодой храмовник посмотрел на свое оружие в ножнах, и покраснел от смущения.

– Я извиняюсь, я не думал, что…

– У вас есть причина, по которой вы здесь? – напомнила ему Евангелина.

– Я, эмм…да, – почувствовав облегчение, он вытащил из-под туники завернутый пергамент и передал его ей. – Меня послал Рыцарь-Командор. В Белой Башне совершено ещё одно убийство.

– Еще одно?

 Холодок пробежал по спине Евангелины, пока она разворачивала пергамент. В записке требовалось её возвращение в Башню, как только Верховная Жрица покинет вечер. В ней так же говорилось о том, что Лорд-Искатель лично заинтересовался последним происшествием. Сквозь строки было видно, что Рыцарь-Командор не был рад такому развитию событий.

– Передайте ему, что я вернусь так скоро, как только смогу.

Храмовник кивнул, но не сразу покинул комнату. Он посмотрел на Лелиану, кусая губы от неуверенности, и удивленно приподнял бровь.

– Извините, мадам, но я думаю, что у меня и для вас есть послание.

– От храмовников?

– Нет, вас искал кто-то из прислуги. «Рыжеволосая жрица из окружения Верховной Жрицы», – сказал он. Мне передали, что вас ищет кто-то из старых друзей.

– Из старых друзей? – она казалась заинтригованной. – Он не сказал, кто именно?

– Нет, мадам. Он сказал, что этот друг прибыл из Ферелдена, если вам это что-то говорит.

– Говорит.

Она повернулась к Евангелине и поклонилась.

– Похоже, наш разговор продолжится как-нибудь потом, сэр. Да хранит вас Создатель.

– И вас.

Смотря вслед женщине уходящей вместе с храмовником, Евангелина поймала себя на том, что её любопытство подстегнуто ещё больше чем раньше. Ходили слухи, что Верховная Жрица держит при себе агентов, и некоторые из них были бардами – мастерами манипулирования в Игре, иногда выполнявшими роль шпионов и убийц. Если эта женщина была одной из них, то их разговор был опасным.

Евангелина непринужденно прошлась взглядом по бальной комнате, гадая, сколько человек стали свидетелями их разговора и наблюдали за ним. Дойдут ли слова до Рыцаря-Командора? Для храмовников это были тяжелые времена. Восстание в Киркволле стало началом волнений в каждом Круге Тедаса, и последовавшие карательные меры только ухудшили положение. Каждый шарахался от малейшего шороха, ожидая заговорщиков в каждом углу. Белая Башня не была исключением.

К счастью, на нее, казалось, никто не обращал внимания. Для Орлейской знати Верховная Жрица была лишь украшением на этом событии, а Евангелина была телохранителем, которого можно было не замечать. Она медленно выдохнула и вернулась к своему посту у возвышения. Чем она должна быть озабочена, так это убийствами. Её расследование пока никуда не привело, и в таких условиях это было непростительной ошибкой. Если ей повезет, в этот раз улик будет больше.

Бал постепенно подходил к завершению, музыканты уже раздавали последние поклоны и убирали инструменты. Некоторые мужчины откланивались для досуга в «вечерней комнате» дворца; так по-светски называлось их время, которое они проводили в пьянстве, курении трубок и других развлечениях, которые не одобрялись их женами. К удобству обеих сторон, это оставляло их женам возможность пожаловаться друг другу на отсутствующих мужей и принять участие в сватовствах. Другие уже откланивались – это были те, кто пытался таким образом уменьшить свои потери, пока они ещё больше не повредили своей репутации – даже если уход перед отбытием почетного гостя считалось признаком слабости.

Как будто почувствовав появившуюся возможность, Верховная Жрица встала со своего кресла. Жрецы позади неё сделали шаг вперед к возвышению и начали громко рукоплескать, чтобы привлечь внимание толпы. Это возымело эффект, и, как только все собрались в ожидании речи, по залу прокатился гул возбужденных разговоров.

Благодарно кивнув своему окружению, Верховная Жрица подняла руки. В церемониальном красном облачении и головном уборе её образ производил впечатление, и по справедливости вся эта знать должна была бы низко кланяться и благодарить Создателя за возможность встретить его Избранную, а не обращаться с ней, как с ещё одним почетным гостем. По своей природе, все присутствующие были слишком пресыщенными, или слишком гордыми, чтобы оказывать такое почтение – но они были готовы изобразить уважение, и через некоторое время в комнате наступила тишина

– Почтенные граждане, братья и сестры! – начала она звонким голосом. – Мы собрались здесь в этот вечер, чтобы возблагодарить Создателя, за то, что по Его воле мы обладаем таким счастьем – богатством, свободой, империей, что простирается сквозь половину Тедаса. Именно в этом городе Песнь Света начала свое шествие к четырем сторонам мира, и посему именно нам следует прекратить считать себя любимыми детьми Создателя.

Верховная Жрица сделала паузу, и с загадочной улыбкой спустилась с возвышения. Евангелина чуть не задохнулась от удивления, и едва скрытая тревога на лицах жрецов, оставшихся на возвышении, говорила о том, что это было неожиданным. По правде говоря, это было неслыханным.

Шепот изумления пронесся по бальной комнате, когда её Преосвященство приблизилась к тем, кто стоял ближе всех. Некоторые неуверенно попятились, пока другие догадались присесть или преклонить колени. Главы Церкви всегда были отчужденными личностями, редко покидающими Великий Собор, за исключением особых случаев. То, что эта согласилась присутствовать на бале, пусть даже по просьбе Императрицы, было неожиданным. Поэтому у знати не было примера, из которого они могли позаимствовать хоть что-то, кроме официальных приемов.

Она взяла за руку старую женщину в элегантном бронзовом платье, присевшую в реверансе, и женщина почти тряслась, приподнимая маску и целуя кольца Верховной Жрицы. Мягко улыбаясь, Верховная Жрица прошла дальше по направлению толпе, которая с готовностью расступилась перед ней. Они практически отскакивали от нее, и Евангелина сравнила их с морем шипящих рептилий, несмотря на все их парики и роскошные платья.

С опозданием она вспомнила свою задачу и подошла ближе, чтобы не отстать от Верховной Жрицы. Её глаза изучали толпу, которая сохраняла дистанцию, даже окружив Жрицу. Несмотря на ужас, прятавшийся за этими масками, было легко догадаться, что их любопытство возбуждено. Возможно, одно из преимуществ того, что облачение Жрицы носит более молодая женщина?

– Мы не должны позволить нашим страхам затмевать наш разум, – продолжила Верховная Жрица. – Мы должны помнить всех тех, кто защищал нас в прошлом от зла, чьи жертвы сделали возможными наше процветание. Мы обязаны им, и все же мы позорно забываем об этом.

Верховная Жрица сделала эффектную паузу, глазами изучая притихшую публику.

– Я говорю о магах. Песнь Света гласит: «Магия существует, чтобы служить человечеству, а человек магии». И это было так. Маги хорошо послужили нам, во многих войнах в течение долгих столетий, но хорошо ли мы служили им во времена мира? Мы не желаем им ни малейшего зла, но, тем не менее, не мы ли причинили им это зло?

–Ты лжешь! – прозвенел крик из толпы.

На мгновение показалось, что никто не знает, кто это сказал. Пробежал шепот крайнего удивления, и знать быстро расступилась, когда из неё вышел незнакомец. Он не сильно отличался от других гостей – лысеющий, но безупречно выглядящий мужчина в черной вельветовой накидке. Однако когда он сорвал маску, она обнажила лицо искаженное страданием и гневом.

– Вы причиняете нам зло намеренно! Это Церковь учит их бояться нас, – продолжил он. – Вы держите нас под каблуком, снова и снова напоминая, что нам позволено жить, только потому, что от нас есть польза.

Люди в зале продолжали пятиться, открывая мужчине пространство, пока он не остался практически один на один с Верховной Жрицей и Евангелиной, стоявшей чуть позади. Она положила руку на рукоять меча. Если этот человек был магом, как он заявил, он был опасен. Если она вытащит клинок, или если стражникам снаружи сообщили о происходящем, тогда жизнь Жрицы станет под угрозу.

К своей чести, Верховная Жрица осталась спокойной и подняла руки с просьбой к толпе.

– Пожалуйста, все вы! – воззвала она к ним. – Нет нужды бояться. Есть лучшие способы получить внимание публики, которые я вам предоставлю, но я с радостью выслушаю этого человека.

Нервная дрожь пробежала по толпе, которую её слова не убедили. Как и мага.

– Ты меня выслушаешь? Ты распустила Коллегию Чародеев, заставила наших лидеров замолчать! Ты сделала всё, кроме того, чтобы выслушать нас.

–Я слушаю, – ответила она, – но порядок должен оставаться – наверняка вы это понимаете. Если должен наступить мир, то угрозы и требования не помогут достичь его. На кону жизни не только магов.

Евангелина внимательно наблюдала за магом. Этого человека не должно быть здесь. По его словам, он был магом из Круга, возможно, даже из Белой Башни, хотя она и не узнавала его – но было ясно, что он сбежал из-под надзора храмовников, чтобы прийти сюда.

Он дрожал, судя по всему находясь на грани рыданий – и все же его кулаки оставались крепко сжатыми по сторонам.

– Мы не видим, чтобы кто-то старался достигнуть мира, – бросил он. – Если Киркволл и был примером чему-то, то тому, что ничего нельзя достигнуть без борьбы.

С этим он поднял руки, и вокруг них начала собираться яркая красная сила. Комната наполнилась электрическим зарядом, который щекотал кожу, барабанной дробью, которая отдавалась в голове. Магия. Плотина, сдерживавшая панику толпы, внезапно прорвалась. Люди в тревоге начали кричать, и некоторые кинулись к дверям бальной комнаты. Они толкали любого, кто стоял на их пути, топча их, если приходилось, и паника уступила ужасу.

Евангелина одним прыжком оказалась перед Верховной Жрицей. В одно мгновенье она вытащила свой меч и наставила его на мужчину. Они смотрела друг на друга: храмовник и маг, старые враги.

–Назад, – предупредила она. – Ты знаешь, что я могу сделать. Нет нужды проливать кровь.

Он издал звук, похожий наполовину на смех, наполовину на рыдание.

– А как ещё это должно закончиться? Я уже мертв.

Маг протянул руки, выпустив вперед широкий круг огня, но Евангелина уже двигалась.

–Назад, Ваше Преосвященство! – крикнула она, надеясь, что Верховная Жрица услышит. Она бросилась навстречу струе пламени, чувствуя, как оно обжигает её щеки, и направила меч на его грудь.

У неё была своя сила, та же сила, которой обладали все храмовники. Сила, которую боялись маги. Как только меч коснулся его, она направила её вперед, чувствуя, как она вливается через неё в оружие. Поток маны мага прервался, последовала яркая вспышка, и магическое пламя погасло.

– Сволочь! – крикнул он, отступая пошатываясь.

Там, где была дырка на накидке, проступила кровь. Он провел по ней пальцами, шокировано смотря на кровь, будто бы её не должно там быть. Потом он посмотрел на Евангелину, и его лицо исказилось слепой яростью.

Она кинулась на мага, поняв, что он собирается сделать, но было уже поздно. Кровь на его руках закипела и испарилась, когда он начал вытягивать манну прямо из нее. Кровь на его грудной клетке задымилась, и его глаза зажглись темной и зловещей силой.

Евангелина почувствовала, как её ударила волна силы, прежде чем она дотянулась до него. Она попыталась привести в действие защитную ауру, но его магия разбила её, как стекло. Она выбила из неё дыхание, и почувствовала, как её отбросило назад. Она рухнула на мраморный пол, перекувыркнувшись через себя пару раз, скользя по полу. Её голова ударилась обо что-то жесткое.

Чувствуя, как мир кружится вокруг неё, она попыталась подняться, но, казалось, её руки не хотят её слушаться. Крики в бальной комнате были оглушительными, казалось, они шли отовсюду. Она так же слышала крики стражников, старающихся войти в бальную комнату, но их останавливала толпа дворян, пытавшихся выбраться из неё. Где-то позади неё кричали жрицы, умоляя Верховную Жрицу бежать.

Евангелина почувствовала сильный порыв огня, прежде чем пламя ударило её. Она едва смогла ещё раз вызвать свою ауру, и на этот раз защита выдержала. Но даже так, она прогнулась под натиском, и боль от огня, ожегшего её кожу, была агонизирующей. Она закричала. Её зрение помутилось, и она почувствовала, как уходят последние остатки силы внутри неё.

Прошло мгновенье, а может и несколько часов, когда Евангелина вновь открыла глаза. Она сидела, согнувшись, на полу, защищая голову покрывшимися волдырями от ожогов руками. Меча не было. Наверное, она уронила его на пол. Воздух был наполнен едким запахом дыма – что-то в бальной комнате загорелось, и огонь быстро распространялся. Паника усилилась, достигнув такой крайней степени, что гости пытались выбраться любым способом, которым могли. Кто-то бросил стулья в одно из окон, и оно разбилось с оглушающим звоном.

Потом она перевела взгляд наверх и увидела пару черных сапог. Они принадлежали магу, и он шел по направлению к Жрице. Её головной убор упал, но её красную робу можно было без труда различить даже через дым. Она отступала до дальнего конца зала, зажатая к стене, как животное, загнанное в угол. Она настороженно смотрела, как маг приближается к ней, отказываясь поддаваться страху, как остальные.

Евангелина увидела, как он сжал руку в кулак, вокруг которого начала собираться сила

– Они уже боятся нас, – зарычал он. – Пусть теперь у них появится повод.

С громким криком, Евангелина заставила себя подняться. Сжимая зубы, чтобы превозмочь боль, она бросилась на мага и едва поймала его за накидку. Когда она толкнула его назад, он попытался развернуться, и дрожащие руки направили поток огня нестись наверх. На мгновенье показалось, что весь потолок был смыт красными и черными полосами – море огня, которое, распространяясь, вздымалось и кипело.

Она с силой толкнула мага на пол. Он зарычал на нее, пытаясь оттолкнуть от себя. Одна рука схватила её за лицо, и она почувствовала, как его пальцы вонзаются в глаза, но отказалась прекращать борьбу.

Кулак в латной рукавице ударил мага по лицу – один, два, три удара…и потом, что-то треснуло. Она остановилась. Бальный зал был ещё в огне, но это было не пламя, вызванное магом. Он лежал неподвижно, его лицо превратилось в кровавое месиво, а пустые глаза смотрели на неё в молчаливом упреке.

И потом все потемнело.

Когда Евангелина пришла в себя, она обнаружила, что сидит на полу террасы за бальной комнатой. Обычно это было место, куда гости выходили, чтобы подышать вечерним воздухом, обителью спокойствия, но сейчас здесь царил хаос. Масса людей кружила по террасе, некоторые рыдали на земле, другие кричали. Дама в оборванном платье бродила неподалеку, почти в истерике выкрикивая мужское имя. Толстый мужчина в дорогом испачканном кровью пиджаке сидел на земле, пока стражник пытался обработать его раны. Она заметила, как где-то вдалеке городской стражник бегает во дворец и обратно, отчаянно пытаясь восстановить порядок.

Как долго она была здесь? Была ли Верховная Жрица в безопасности? Было сложно разобраться, всё ещё пребывая в замешательстве в море незнакомых голосов. Она попыталась встать на ноги, но внутри неё резко ударила боль. Сжав зубы, она откинулась назад и постаралась сохранить сознание.

Из окон дворца клубился дым, пожарная команда с ведрами только прибыла. Если им повезет, они разберутся с пожаром до того, как сгорит половина дворца. Если это случится, Императрица будет хуже, чем просто недовольна, когда вернется из Халамширала.

Конечно, если Императрица сама не была участницей заговора, напомнила себе Евангелина. Её отсутствие в ту самую ночь, когда маг проникает во дворец и нападет на Жрицу, казалось больше, чем просто совпадением. Если дело было так, храмовники мало что могли сделать. Если нет, то кто-то заплатит. На неё нахлынул ещё один порыв кашля, и зрение затуманилось.

– Вы в порядке, Рыцарь-Капитан? – спросил её кто-то.

Ей пришлось моргнуть несколько раз, прежде чем она узнала Лелиану – рыжеволосую женщину, с которой она тогда разговаривала. Она села на колени возле Евангелины с выражением искренней заботы на лице.

– Что? – беззвучно спросила Евангелина, чувствуя как её разум словно пребывает в тумане. Она потерла лоб, и только тогда поняла, что волдыри на её руках исчезли. Кожа была здоровой.

Обнадеженная Лелиана улыбнулась.

– Прибыли маги. Я попросила одного из них вылечить вас, но боль останется. Вы надышались огромным количеством дыма, я думаю. Я была обеспокоена…

– Я в порядке. Спасибо.

Евангелина помотала головой. Крики вокруг неё стали отчетливее, мир как будто сосредоточился.

– Великая Верховная Жрица…она не пострадала, нет? Она выбралась?

– Выбралась. Её увели в безопасное место.

 Евангелина с облегчением вздохнула. Значит, одной проблемой меньше.

–Я хочу поблагодарить вас, – сказала Лелиана. – Мне следовало быть там. Если бы что-то произошло с Джустинией, пока меня не было, я бы никогда не простила себя.

– Я понимаю.

– Я хочу, чтобы вы знали: её Преосвященство тоже весьма благодарна. Если вам что-то нужно…

Евангелина кивнула, но не могла заставить себя сказать ещё что-то. Удовлетворенная её состоянием, Лелиана пожала её плечо и ушла. Уже прибывали храмовники. Порядок восстанавливался. Глубоко вздохнув, она встала на ноги и поправила доспехи. Несмотря на исцеляющую магию, ей казалось, что её кости покрыты синяками, а легкие наполнены копотью.

Глава 3

Рис сидел в передней личного кабинета Рыцаря-Командора, ожидая неизбежного вызова.

Это была пустая комната из серого камня, меблированная лишь парой деревянных стульев, единственным достоинством которой служило огромное окно с выступом на дальней стене комнате. Оттуда открывался полный вид на Вал Руайо, виден был даже Портовый район на берегу моря. Это был великолепный вид столицы, который доводилось лицезреть лишь немногим магам; их редко допускали до верхних этажей Башни – конечно, если только происходило что-то плохое.

Что и произошло. Никто из храмовников толком не сказал, что случилось, но их мрачные лица говорили о многом. Произошло ещё одно убийство.

Он посмотрел на Адриан, ухмыляясь при виде того как она стремительно носилось из одного угла маленькой комнаты в другой. Назад и вперед, назад и вперед, как будто бы она шла, не останавливаясь, пока стена не вставала на её пути и не разворачивала её обратно. Потом она зло шипела и смотрела на огромную дубовую дверь комнаты Рыцаря-Командора так, как будто бы одной только силой воли можно было заставить её открыться. За все время их совместного пребывания в Круге Магов он ни разу не видел, чтобы она уходила от конфликта, воображаемого или настоящего. Некоторые считали, что эта черта не характерная для магов – утверждение, с которым Адриан могла спорить с пеной у рта.

Рис лишь усмехался в ответ на такие высказывания. Так это или нет, каким вообще должен быть маг? Он знал, что думают по этому поводу обычные люди, живущие за пределами башни. Те, кто относились к магам хорошо, сказали бы, что маг – это худой старец с белой бородой, который проводит всё своё время в окружении свитков и книг. Те, кто недолюбливал магов, сказали бы, что маг – это зловеще выглядящий тип с черными волосами и остроконечной бородой, который крадется в темноте и призывает демонов при каждом удобном случае, когда поблизости нет мешающих ему творить такое храмовников.

Адриан была далека от обоих образов магов настолько, насколько возможно. Во-первых, её миниатюрное телосложение, рыжие кудрявые волосы и веснушки делали её похожей на ребенка, хотя она была не на много моложе Риса, который стремительно приближался к своим сорока годам. Адриан презирала такие сравнения, и Рис был единственным, кому сходило с рук, когда он время от времени поддразнивал её. Если она была в хорошем настроении. К тому же, она материлась как рыбная торговка.

Если подумать, Рис и сам не был похож на мага. Адриан говорила, что он был слишком красивым, что всегда заставляло его смеяться. Он был убежден, что седина, которая начала пробиваться в его бороде, была ужасно заметной, но не она заставляла женщин замирать и терять голову, когда он проходил мимо. Это он замечал. Помимо этого, Рис абсолютно не умел красться в темноте, и не был тем, кого считали учеными. В свое время он часто проводил практические исследования, но запирание себя в библиотеке и изучение книг до тех пор, пока глаза не становились крошечными, не относились к его любимым занятиям. Как и визит к Рыцарю-Командору.

Он был зол. И он, и Адриан были Старшими Чародеями, которые преданно служили Кругу десятилетиями с тех пор, как они стали полноправными магами после своих Истязаний…но, судя по оказанным им знакам вежливости, здесь они ничуть не отличались от учеников.

– Это чушь, – выругалась Адриан.

Как обычно, она выражала свой гнев более открыто, чем Рис. Она на мгновение остановилась и бросила на него уничтожающий взгляд, который спрашивал: «Почему ты ничего не делаешь?»

– Ты такая милая, когда ведешь себя так.

– Хочешь посмотреть на меня милую? Как насчет того, чтобы я сожгла эту комнату? Интересно, насколько милой я покажусь тебе тогда.

Он слегка усмехнулся.

– Ну, мне бы все равно показалось это милым. Хотя храмовники вряд ли бы со мной согласились.

– Они сбежались бы сюда, – раздраженно ответила она. – Мне надоело, что меня игнорируют.

– Ну, так почему бы не сказать им? В конце концов, они прямо здесь.

– Ты думаешь, я не скажу? – она повернулась лицом к двери кабинета. – Мы ждем уже час. Они не могут так с нами поступать!

Рис не знал смеяться ли прийти в ужас, и испытал немного и того, и другого.

– Дыханье Создателя, женщина! Может, успокоишься? Ты знаешь, почему нас привели сюда. Не сажай в их головы другие мысли

– Ты думаешь, этих мыслей там ещё нет? Они решили, что один из нас виновен. И теперь просто пытаются это доказать.

Она подошла к пустому креслу возле него и села. И мгновенно встала, как будто бы сидение было уступкой, на которую она ещё не была готова.

– Учитывая все, что им известно, эти убийства могут быть делом рук одного из храмовников! Такое приходило им в голову? У кого ещё могут быть ключи к подземельям?

Рис вздохнул, потирая виски. Само собой, Адриан упомянула свою любимую теорию всего-то в пятый раз – как будто это его нужно было уговаривать.

– Знаешь, у меня от твоих криков голова болит, – пожаловался он.

– Признайся, ты взбешен так же, как и я.

– Если под бешенством ты понимаешь безумие, то да. Мы оба совершенно безумны, – он хитро подмигнул ей, и она не смогла сдержать печального смешка, хоть и закатила глаза при этом. Это самую малость успокоило ее, как обычно. – По правде говоря, я слышал, что не все жертвы были найдены в подземельях. Один был из учеников.

– Ты же не Йолена имеешь в виду? Мне казалось, он не справился со своим Истязанием.

– Так думали все, но я услышал, как храмовники говорили об этом во дворе несколько дней назад. Они говорили о Йолене, упоминали его имя.

– Они разговаривают там, где их могут подслушать?

Он подмигнул.

– Ты будешь удивлена тем, как здорово действуют эти мои чары. Притворяешься, что занят чем-то по уши, и слушай, сколько влезет. Действует даже на храмовников.

Она проигнорировала его шутку, задумчиво постукивая себя по подбородку.

– Йолен так плохо справлялся с заданиями. Чародей Адриа говорила, что единственное, что он хотел на протяжении той последней недели, это спрятаться в своей комнате – он ужасно боялся Истязания. Когда я не увидела его среди Усмиренных, я подумала...