Текст книги "Кровавое заклятие"

Автор книги: Дэвид Дархэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 46 страниц)

Глава 53

Коринн чувствовала, что может вновь обрести радость бытия. Разумеется, дело продвигалось медленно и трудно. Конечно же, останутся воспоминания, которые подстерегут ее в самые счастливые моменты, и призрак смерти всегда будет прятаться в дальнем уголке сознания. Тем не менее боль потерь притупилась с прошедшими годами. Былые печали отступали – особенно теперь, когда в ее существовании появился смысл, и Коринн поверила, что жизнь умеет преподносить прекрасные дары. Можно позабыть о невзгодах и хотя бы на краткие мгновения стать счастливой. Коринн более не стыдилась таких рассуждений; напротив, она приветствовала их.

Появление этих мыслей, разумеется, целиком и полностью было заслугой Хэниша Мейна. С каждым днем Коринн все больше привязывалась к нему, и ее притягивал отнюдь не только секс. После той первой ночи в Мэниле они с Хэнишем часто занимались любовью, но желания Коринн не ограничивались постелью. Это даже немного пугало ее. Коринн хотелось, чтобы Хэниш принял ее такой, какая она есть, понимал ее, заботился о ней. Она так долго жила, защищаясь от мира, выстраивая прочные барьеры между собой и остальными людьми. Хэниш был первым человеком со времен ее детства, перед которым рушились эти стены. Он посвящал ее в свои тайны, делился самым сокровенным. Они оба отдавали что-то и доверяли друг другу. Оба были уязвимы.

В иной ситуации Коринн не ослабила бы защиту. Однако принцесса была довольна тем, что имела. Через девять лет после окончания войны она, наконец, нашла свое место в мире и смысл жизни. И человека, с которым могла разделить горе и радости. Они так недолго пробыли вместе; их любовь еще только зарождалась – медленно и осторожно, и все же Коринн не мыслила для себя иной жизни. Они с Хэнишем проводили вместе все свободное время – насколько позволяли его государственные дела. Каждую ночь они делили постель. Коринн было хорошо с Хэнишем. Она хотела его – ненасытно, жадно и страстно.

Однажды вечером она нарочно заставила его ждать себя в постели. Коринн вошла в комнату через дальнюю дверь. Она была одета в одну только прозрачную сорочку, едва прикрывающую бедра. Она медленно шла к кровати, чувствуя на себе взгляд Хэниша, зная, что огонь свечей подчеркнет контуры ее бедер, живота и грудей. Коринн переполняло нервное возбуждение. Странное чувство. Она казалась себе вызывающе вульгарной, словно шлюха. Губы увлажнены ароматным маслом, а глаза подведены, как у куртизанки. И вместе с тем Коринн излучала невинность, будто она была еще ребенком, девочкой, ловившей на себе взгляд сияющих глаз. В них был оттенок покровительства; так мог бы смотреть на нее отец. Очень странно, подумала Коринн, но определенно приятно.

Она по-прежнему сопровождала Хэниша в поездках и через некоторое время добилась того, что вождь уже не мог без нее обходиться. Коринн стояла рядом с ним, когда Хэниш встречался со старейшинами племен Кендовии на переговорах в Элосе. В Алите она обучала угрюмого представителя Лиги, сэра Дагона, стрельбе из лука. К концу дня его нелюдимость как рукой сняло. Сэр Дагон расточал комплименты, восхищаясь ее умениями лучницы и чарующим характером. Во время увеселительной морской прогулки на корабле принцессе отлично подошла роль посредника между богатыми купцами-акацийцами и мейнской аристократией.

Все это вызывало досаду у многих мейнцев, составлявших двор вождя. Эти амбициозные лизоблюды казались вполне счастливыми в те времена, когда Коринн была мишенью для колких острот Хэниша. Теперь ее статус разительно изменился. Никто не сказал принцессе дурного слова, но Коринн могла представить себе мысли этих людей. Они ненавидели ее. Коринн чувствовала ненависть такую яростную, что временами казалось – она вот-вот прорвется наружу в каком-нибудь физическом воплощении. В конце концов, Коринн была презренной акацийкой, представительницей покоренного народа. Она отличалась яркой, броской красотой женщин юга, которая, по идее, не должна привлекать мейнских мужчин. В их представлении Коринн могла быть разве что игрушкой, вещицей для развлечения. Даже Ренна, когда-то называвшая себя ее подругой, теперь избегала Коринн, говорила с ней только по необходимости и без особенной теплоты.

Не всегда отношения с Хэнишем были безоблачны. Порой случались и разлады. Коринн помнила момент, когда они стояли на смотровой площадке киднабанских рудников, глядя на неправдоподобно огромный кратер внизу. Хэниш кивнул на знамена с изображением акации, до сих пор висевшие на башнях.

– Все это создали Акараны, – сказал он. – Как вы до такого додумались? Откуда в вас столько злобы? Каким жестоким сердцем надо обладать, чтобы обратить в рабов миллионы людей?

Коринн почувствовала себя оскорбленной. На языке вертелась пара ехидных ответов, тем не менее она проглотила их и промолчала. Сарказм ничего не изменит, потому что Хэниш был прав. Ужасающая несправедливость, за пределами воображения. Теперь вождь сам пользовался рудниками, но не он создал их изначально. Коринн недоумевала, как она прожила столько лет в сердце империи, не зная, какой ценой достается окружающая ее роскошь.

Там, на рудниках Киднабана, она поклялась себе, что никто и никогда больше не сможет упрекнуть ее в невежестве. Немудреная мысль – но это решение что-то изменило в ней. С того дня Коринн начала учиться, каждый день узнавая что-то новое об истории, легендах, политических пертурбациях, власти – и о тех силах, что управляли миром. Многие вещи неожиданно всплыли в ее памяти, вынырнув из отдаленных уголков сознания, хотя Коринн не могла понять, когда и откуда узнала их. Она не просто запоминала факты, но также училась анализировать их, понимать причинно-следственные связи и законы мира. Мало-помалу это удавалось ей все лучше, так что Коринн чувствовала огромное воодушевление и была очень довольна собой.

Некоторое время спустя до Коринн дошли неприятные слухи. Казалось бы – мелочь, сущая ерунда, но Коринн ощутила невероятное раздражение. Она узнала, что Хэниш получил серьезное матримониальное предложение. Женщина была его четвероюродной сестрой и происходила из рода, который провозглашал, будто хранит мощи самого Хаучмейниша. Мешок костей и ветоши, надо так понимать. Впрочем, у этой девушки – почти девочки – была отличная родословная, а мейнцы очень ценили такие вещи. По описанию она была идеалом мейнской красоты – бледная и тонкая, с острыми чертами фарфоровой статуэтки. Коринн никогда не видела ее, но эта девица, какова б она ни была, представляла для нее реальную угрозу.

В начале лета Коринн начала ощущать в воздухе растущее напряжение. Что-то происходило во дворце, раздавались шепотки и бормотание, обсуждения за пределами ее слышимости. Коринн хотелось верить, что все это связано исключительно со скорым прибытием Тунишневр, но ей мерещилось, будто в этих разговорах все чаще поминается ее имя. А что, если Хэниш и впрямь собрался жениться? Что, если он строит планы за ее спиной? Не выйдет ли так, что Коринн отодвинут в сторону, снова превратят в игрушку, куклу для развлечений? Именно об этом мечтала и молилась вся мейнская аристократия. Коринн успокоилась лишь после того, как Хэниш сам рассказал ей о брачном предложении. Ему было смешно. Он не женится ни на ком, пока рядом есть принцесса Коринн, сказал Хэниш. Нынешнее предложение – далеко не первое. Он не принимал их всерьез. Пусть Коринн не беспокоится. Если бы он знал, что слухи так расстроят ее, он бы запретил даже упоминать о подобных вещах во дворце. Коринн хотелось спросить, почему бы ему в таком случае не жениться на ней, но она промолчала, боясь услышать ответ.

Однажды утром Коринн поздно поднялась с постели. На рассвете Хэниш придвинулся к ней, шепча на ухо ласковые глупости, сдул волосы с ее лица и провел пальцами по щеке. Ему не составило труда убедить Коринн заняться любовью, хотя она опасалась, что ее дыхание будет не таким свежим, как хотелось бы. Хэниш, впрочем, ничего не заметил – или ему было все равно.

Потом Коринн задремала в его объятиях, а когда снова проснулась, Хэниша уже не было. Солнечные лучи били в окна, чертя на полу геометрические узоры. Коринн не любила подниматься поздно. Ей не нравилась мысль, что слуги могут счесть ее ленивой бездельницей. Коринн резковато поговорила со служанками, словно это они были повинны в том, что она проспала так долго. Несправедливо, возможно, но Коринн ничего не могла с собою поделать. Она чувствовала себя неуютно и неуверенно, была выбита из равновесия и ощущала легкую тошноту будто плыла по неспокойному морю в маленькой лодке.

Коринн встала и оделась. Однако когда утренний туалет был закончен, она не знала, что делать дальше. Коринн ничего не планировала на этот день. Впервые за долгое время она бесцельно бродила по дворцу. Вокруг было тихо, коридоры пусты, во дворе ни души. Жилые комнаты заперты, а пустые внушали ей уныние. Коринн ощутила легкую нервозность. Во-первых, такая тишина казалась необычной, а во-вторых, Коринн подозревала, что где-то кипит жизнь, но это «где-то» находится за пределами ее досягаемости. Определенно что-то происходило, но для принцессы там не было места.

Коринн не могла сказать наверняка, сознательно она отправилась к залу совета, или ноги сами принести ее туда. Так или иначе, она вдруг обнаружила себя прямо перед дверью. За секунду до этого в зал вошел слуга, держа в руках поднос с графинами лимонной воды. Он не закрыл за собой дверь, и Коринн видела, как слуга обходит стол, расставляя стаканы. Она медленно двинулась вперед, не сводя глаз с Хэниша. Он что-то говорил людям, сидевшим вокруг массивного стола. Со своей позиции Коринн не могла охватить взглядом все помещение, но узнала по затылкам и профилям нескольких представителей высшего командования. Очевидно, в зале происходило большое военное совещание.

Возле двери дежурил стражник – крепкий мейнец в кожаном доспехе, вооруженный боевым топором. Он стоял, уперев древко в пол и положив руки на изгиб между двумя лезвиями. Стражник смотрел прямо перед собой, однако на несколько мгновений взгляд его остановился на Коринн. Он был полон презрения. «Тебе здесь не место», – словно бы говорил стражник, не имея власти выразить это словами. Коринн проигнорировала его.

Она не вошла в зал, а остановилась в дверях – там, откуда могла видеть Хэниша. Коринн сама не знала, что делает тут, но если бы Хэниш перехватил ее взгляд, она бы пошла к нему, надеясь, что он улыбнется или покраснеет, или отведет глаза, пряча воспоминания о недавней страсти – неуместные в этом зале, заполненном офицерами. Стоя на пороге, Коринн мало-помалу начала разбирать слова.

– …он не должен пройти за этот рубеж. Если нам предстоит сражение, то оно должно произойти как можно дальше отсюда. – Хэниш наклонился над разложенной на столе картой и ткнул в нее пальцем. – Вот тут. Ни в коем случае нельзя выпускать его за пределы Талая. Пусть ваши генералы проведут перегруппировку войск. Это необходимо сделать до возвращения Маэндера. Когда он приедет, я… – Хэниш неожиданно замолчал. Он поднял голову и встретился взглядом с Коринн. Помедлив несколько секунд, Хэниш обогнул стол и двинулся к двери, на ходу продолжая говорить: – Маэндер возьмет на себя командование операцией. Вы будете докладывать ему напрямую.

– А вы присоединитесь к нам? – спросил один из офицеров.

Хэниш тем временем пересек залу. Несколько генералов повернулись, провожая вождя взглядами.

– Не думаю, – откликнулся Хэниш. – Маэндер отлично управится сам. А мне нужно позаботиться о Тунишневр.

Он дошел до выхода и положил руку на дверную ручку. Коринн отступила в коридор, улыбнулась, чуть склонив голову набок, и одарила Хэниша кокетливым взглядом, игриво прося прощения за то, что потревожила его. Он холодно посмотрел на принцессу и, не говоря ни слова, захлопнул дверь перед ее носом.

Ошарашенная Коринн осталась в коридоре. Из залы по-прежнему долетали голоса, но она больше не могла разобрать слов. Ей стоило немалых усилий сохранить хорошую мину. Принцесса неторопливо повернулась к стражнику спиной и с достоинством удалилась.

Часом позже Коринн перехватила Ренну в одном из дворов верхнего яруса. Мейнка шла навстречу принцессе, не видя ее, ибо широкий край шляпы, предназначенной для защиты от солнца, загораживал девушке обзор. Ренна делала все возможное, чтобы сохранить свою снежную бледность. Ее далеко не идеальное личико, обрамленное тонкими белыми волосами, стало бы более привлекательным, если б кожа имела хоть какой-то цвет, по Ренна придерживалась мейнского идеала красоты. Коринн давно подозревала, что мало кто из мейнских мужчин предпочитал этот «идеал» другим расам. Впрочем, она, разумеется, не собиралась обсуждать такие темы с Ренной. Коринн искала ее совсем по другому поводу.

Мейнка попыталась пройти мимо, явно не желая общаться с принцессой, но Коринн остановила ее и убедила присесть на ближайшую скамейку. Они находились посреди открытого пространства, на всеобщем обозрении, но вместе с тем за пределами слышимости. Скамья стояла неподалеку от каменной балюстрады, нависавшей над обрывом высотой в сотню футов, под которым начинался следующий ярус. Ренна села спиной к нему, игнорируя красивый вид. Она предпочитала оглядывать двор, очевидно, обеспокоенная тем, что ее видят в компании принцессы.

Коринн же, недолго думая, перешла прямо к делу.

– Что тут творится? – спросила она. – Что-то витает в воздухе. Какое-то странное напряжение. Ты знаешь, что это такое?

Голубые глаза Ренны глядели куда угодно, только не на Коринн.

– А ты не знаешь?

– Нет.

– Хэниш не сказал тебе?

– Нет.

Несколько секунд Ренна обдумывала ее слова. Голос мейнки чуть потеплел:

– Тогда почему я должна объяснять?

– Потому что я тебя попросила. – Ренна молчала, и Коринн поняла, что лучше бы ей сменить тон. – Хэниш рассказывает далеко не все. Он многое от меня скрывает…

Коринн не хотелось так говорить. Она даже не знала наверняка, правда ли это, но решила, что подобное признание может смягчить сердце Ренны. Все мейнцы только о том и мечтали, не так ли? Им претила мысль, что Коринн и впрямь завоевала полное и безраздельное доверие их драгоценного вождя. Мейнцам было бы гораздо приятнее сознавать, что акацийская принцесса для него не более чем игрушка. Коринн хотелось влепить Ренне пощечину, плюнуть ей в лицо и заорать во всю силу легких, что Хэниш любит ее. Любит больше всех на свете. Ее! Только ее, а не ту бледную мейнскую девку с лицом козы. Однако Коринн понимала, это не приведет ни к чему хорошему.

– Я знаю, как ко мне относятся при дворе, – сказала она; ее голос дрогнул, словно от обиды. – Я знаю, что вы все ненавидите меня, поскольку считаете, будто я – фаворитка Хэниша. Вам невдомек, что происходит между нами на самом деле. Это совсем не то, что выдумаете. Пожалуйста, Ренна, расскажи мне! Мы ведь были подругами когда-то, разве нет?

Юная мейнка поддалась напору Коринн. Что-то дрогнуло в ней; глаза Ренны потеплели.

– Но… если Хэниш не хочет тебе говорить…

– Ренна, тебе известно что-то, чего не знаю я. Может быть, все уже это знают. Я могла бы найти ответ и другим способом – их множество, но я спрашиваю тебя. Клянусь, никто не узнает, что ты мне сказала… Я буду твоей должницей, – прибавила Коринн.

Ренна на миг подняла на нее взгляд голубых глаз, словно спрашивая, какую цену принцесса готова уплатить в качестве долга.

– Ты не сможешь найти ответ другим способом. То, что происходит, пока еще не общеизвестно. Впрочем, скоро станет, я полагаю, но пока я знаю все это только потому, что отец, советник Хэниша, рассказал моему брату. А у него нет секретов от меня. – Ренна огляделась по сторонам. На ее лице мелькнуло раздражение, но Коринн не поняла, на кого оно было направлено. – Все дело в твоем брате.

– Что?

– Твой брат Аливер. Говорят, он скрывался в Талае. А теперь перестал прятаться и собирает армию, чтобы напасть на нас. У него нет шансов на победу, но… – Ренна помедлила, обеспокоенная выражением лица принцессы. – Он собирается начать войну.

Во время их беседы Коринн стояла возле скамьи, но теперь медленно опустилась на нее. Она коснулась колена Ренны, и та нервно сцепила пальцы. Принцесса ожидала чего угодно, только не этого. Она и подумать не могла, что Ренна принесет новости о ее брате. Девушка чувствовала себя так, словно ее ударили в живот. Сердце бешено колотилось где-то у горла. Поток мыслей обрушился на нее, и Коринн ощущала, что захлебывается в этом море. Ей нужно время, чтобы все осознать. Много времени.

Весь день до самого вечера, и во время ужина, и после него Коринн сидела, придавленная весом новостей. Он давил на макушку как перевернутая пирамида: острый конец упирался в голову, а необъятные стены простирались во все стороны. Аливер жив! Эти слова эхом отдавались в ушах Коринн. Брат хочет начать новую войну. До сих пор все было более или менее понятно, но вот что дальше? Коринн не знала, как ей теперь вести себя, как реагировать на новости. Весь ужин она просидела тихо, с трудом удерживая в равновесии свою пирамиду. Хэниш держался как обычно, не обсуждая дневной инцидент и даже не упоминая, что у него был совет.

После ужина они с Хэнишем собирались провести время в паровых ванных. В Акации никогда не было таких ванн, но мейнцы умудрились провести трубы от подземных духовых печей, нагнетающих тепло. Не то чтобы Коринн была в восторге от идеи бродить голой в облаках пара, потея и задыхаясь, но она не возражала против подобного времяпрепровождения, потому что делала это вместе с Хэнишем. Никакая другая женщина не могла похвастаться тем же.

Уединившись в спальне, они разделись и накинули халаты. Неожиданно для себя Коринн спросила:

– Почему ты обошелся со мной так грубо?

Она вовсе не собиралась говорить об этом сейчас, но слова вырвались сами собой. Может быть, потому, что Коринн пыталась спрятать от него другие свои мысли, не дававшие ей покоя. Хэниш удивленно посмотрел на Коринн.

– О чем ты? Когда это я грубо с тобой обошелся?

– А когда захлопнул дверь у меня перед носом. И не говори, что забыл.

– О! – Хэниш кивнул, словно вспомнив инцидент и одновременно, показывая, что Коринн все неверно интерпретировала. – Я не хотел тебя обидеть. Но пойми и меня: то, что говорится на военных советах, предназначено для ушей моих генералов – и не более того. Я рассказываю тебе обо всем, однако офицеры не обязаны делать то же самое. Они должны слушать меня, не отвлекаясь на посторонние вещи и не боясь говорить в открытую. Твое присутствие было неуместно. Мужчины Мейна…

– Да они даже не заметили меня!

– Никто не знает, что видит сосед. Мужчины Мейна не обсуждают серьезные вопросы при женщинах, кем бы они ни были. Так принято у моего народа. – Хэниш улыбнулся Коринн. – Посмотри на это дело с другой стороны: ты очень хорошо мне подыграла. Я в долгу перед тобой. Ты и сама знаешь: люди говорят, будто я слишком увлечен тобой. Многим это не нравится. Сегодня я успокоил своих генералов. Слышала бы ты, о чем они болтали между собой! «Может, и верно, что Хэниш души не чает в принцессе, но он знает, как поставить ее на место». Пусть они и дальше так думают, Коринн. Пусть пребывают в святой уверенности, а мы с тобой будем без помех наслаждаться друг другом.

– Но о чем ты говорил? Насчет Маэндера…

Хэниш небрежно махнул рукой.

– Не волнуйся. Беспорядки в Талае, ничего серьезного. Слухи, болтовня. Честное слово, Коринн, если я узнаю что-нибудь важное, то немедленно расскажу тебе. А сейчас… – Хэниш подошел к Коринн и провел рукой по ее спине. Его голос стал тихим и вкрадчивым. – Давай пойдем в ванны? Окунемся. Потом ляжем рядышком, и пусть массажисты хорошенько нас разомнут. Ну а после мы их выгоним и поглядим, чем еще можно заняться…

Хэниш отошел от нее, а у Коринн появилось неприятное ощущение, будто он снова захлопнул дверь перед ее носом. Хэниш ждал в дальнем конце комнаты. Он повел плечами, скидывая халат. Окунул руки в таз с водой, смешанной с маслом и ароматическими травами, и растер плечи и мышцы на шее. Лампа на стене высвечивала контуры его тела. Мускулы на его спине напоминали Коринн тонкие крылья, свернутые и спрятанные под кожей. Хэниш обернулся к ней и сказал:

– Ну, идем же.

Шагнул за дверь и исчез из поля зрения. Коринн, все еще удивляясь и негодуя в душе, двинулась следом. Никакие ее мысли, впрочем, не отразились на лице. Она последовала за любовником, по пути развязывая пояс халата. Несмотря на все сказанное и сделанное Хэнишем, Коринн уже сделала выбор, и выбор этот определил отнюдь не голос крови. Коринн не придумывала четких многословных формулировок. Она просто знала. Она не говорила себе нечто вроде: «Что бы ни случилось, кто бы там ни пришел, я выберу Хэниша. Я люблю его, я хочу его, он нужен мне больше всех на свете. Я больна им. Все остальные не имеют значения». И все же, если бы Коринн нужно было выразить свои мысли словами, она сказала бы именно это. Так она чувствовала и тем жила.

…Да, жила. До середины нынешней ночи. А ночью Коринн неожиданно проснулась, незнамо от чего. Она повернула голову и взглянула на Хэниша, лежавшего на спине рядом с ней. Он не спал. Коринн уже открыла рот, собираясь спросить, что его тревожит. Широко распахнутыми глазами Хэниш смотрел в потолок, но взгляд его был мутным, затуманенным и рассеянным. Лицо казалось расслабленным, рот был чуть приоткрыт, и Коринн поклялась бы, что возлюбленный спит, если б не эти открытые глаза. Хэниш часто моргал. Потом Коринн услышала, как он сказал:

– Конечно. Я не забыл…

Услышала ли? Вовсе нет. Хэниш ничего не говорил. Губы его не шевелились, в комнате стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь звуком их дыхания. Но Хэниш каким-то образом сумел сформулировать эти слова и выпустить наружу, так, что Коринн уловила их.

Она готова была сесть на постели и окликнуть его, но отчего-то не стала этого делать. Что-то снова витало в воздухе. Странная энергия из невидимого источника, находящегося, как показалось, в изножье кровати. Какое-то существо… нет, не одно. Их было несколько – непонятных сущностей, будто бы слитых вместе. Они не произносили слов. На самом деле их даже не было в комнате. Коринн не знала, каким образом поняла это, но она услышала и осознала смысл их речей. Они укоряли Хэниша за слабость. Они сомневались в его верности и обвиняли в том, что он предает их.

– Предки, – сказал Хэниш, – никто, кроме вас, не имеет для меня значения.

Коринн лежала тихо, как мышка, глядя в неподвижные, широко распахнутые глаза любовника. Холодок пробежал по ее спине. Она «слушала» безмолвный разговор – укоры, обвинения и уверения в преданности. Сперва это просто ее изумляло. Странная вещь, необычное явление… Она была настолько зачарована происходящим, что не сразу поняла, о чем речь. А разговор меж тем вращался вокруг одной конкретной темы. Самой Коринн. Невидимые сущности спрашивали Хэниша, убьет ли он ее. Если это будет необходимо – прольет ли он кровь акаранской шлюхи?

Хэниш не колебался ни мгновения.

– Она ничто для меня. Я держу ее рядом, чтобы никуда не делась. Чтобы с ней ничего не стряслось. Чтобы она была под рукой, когда понадобится вам, предки.

Сущности не поверили ему и спросили снова. На этот раз Хэниш ответил прямо и достаточно ясно – так, что у Коринн не осталось сомнений. Слова еще долго отдавались эхом у нее в голове.

– Я убью ее без сожалений, предки, – сказал Хэниш. – В любой момент, когда вам будет угодно…