Текст книги "Кровавое заклятие"

Автор книги: Дэвид Дархэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 46 страниц)

Никогда прежде Коринн не испытывала к человеку подобной ненависти. В тот момент Хэниш показался ей омерзительным, жестоким, грубым, гадким. Теперь ей приходилось прилагать немалые усилия, чтобы помнить об этом. Слишком часто, глядя на Хэниша, она испытывала совсем другие эмоции…

– Коринн? – донеслось из-за двери. – Принцесса, я знаю, что вы в коридоре. Входите. Давайте поговорим немного. Я узнал кое-какие новости. Думаю, вам будет интересно.

Эта его манера тоже несказанно раздражала Коринн. Казалось, Хэниш имел нечеловечески острые чувства. Она толкнула дверь и перешагнула порог. Хэниш сидел за столом ее отца, держа в руке веер бумаг и теребя одну из своих косиц – ту, которая указывала число людей, убитых в танце мазерет, столь любимом мейнцами. Хэниш поднял голову и улыбнулся ей. Коринн мгновенно разозлилась на него за эту улыбку – потому что она озарила лицо Хэниша и подчеркнула красоту его глаз. Эти проклятые глаза! Они неотвратимо притягивали к себе взгляд Коринн; они будто светились изнутри, мерцали, как серые звезды. Они действовали на нее как бирюзовая вода одного из белых пляжей возле Аоса: ею можно было любоваться бесконечно. Некоторые вещи просто созданы для того, чтобы на них смотреть. Глаза Хэниша Мейна – и все его лицо, если уж на то пошло, – были из их числа. Коринн стоило немалых усилий надеть приличествующую случаю маску холодного равнодушия.

– Солнце очень идет вам. – Хэниш говорил по-акацийски, как делал чаще всего, когда они общались между собой. – Такая теплая красота хорошо подходит к вашим солнечным дням, здесь, на юге. Кстати, я рад, что вы согласились прогуляться с моей кузиной и ее подругами.

– У меня не было выбора, – отозвалась Коринн. – Если помните, вы сами отдали мне такой приказ.

Хэниш улыбнулся, словно она сказала что-то очень приятное.

– Трудно научить мейнских женщин придворным манерам. У них нет никакого опыта. Ни у кого из нас не было поначалу. Я знаю, что наши девушки восхищаются вами и следуют вашему примеру.

Коринн промолчала. Хэниш положил бумаги на стол.

– У меня есть новости, которые могут вас заинтересовать. Ларкен вернулся из Талая. И принес вести о вашем брате. – Он помедлил миг, наблюдая за реакцией Коринн. – Покамест мы не нашли его, хотя вот-вот найдем. Он где-то в Талае, во внутренних районах. Люди Ларкена напали на одно из местных поселений, но акацийцы, что там прятались, ускользнули у них из-под носа. Ваш брат Аливер оказался очень вертким.

– Откуда вы знаете, что это Аливер, а не Дариэл?

Хэниш пожал плечами.

– Я как раз надеялся, что вы поможете мне разобраться. Аливера действительно отправили в Талай?

– Такие сведения помогли бы вам в поисках?

– Да, весьма.

Коринн посмотрела ему прямо в глаза и честно ответила:

– Не имею ни малейшего понятия.

Теперь Хзниш выглядел не таким довольным, как прежде. Казалось, он готов был подняться из-за стола и подойти к принцессе. Однако он лишь скрестил руки на груди и заговорил на мейнском:

– А вы сильно изменились… Где та девочка, что стояла передо мной девять лет назад? Помните, как мы заботились о вас, когда вы лежали в лихорадке? Поверьте, принцесса: без наших знаний об этой болезни вы страдали бы гораздо сильнее. Возможно, ваши родные тоже пострадали от болезни, но некому было им помочь. Возможно, они тоже изменились. Не исключено, что вы и не узнаете их, а они – не узнают вас. Может быть, Коринн, вы сейчас скорее одна из нас, чем одна из них.

Коринн приподняла брови и всем видом выразила прозрение к подобному предположению.

– Принцесса, где ваши родные? – не отступал Хэниш, снова прейдя на акацийский.

– Вы уже спрашивали.

– И еще спрошу. И еще, и еще. Возможно, вы говорите правду, но я все равно буду задавать вам этот вопрос по пять раз на дню следующие двадцать лет.

– А потом перестанете?

– Потом я буду задавать его по десять раз на дню следующие сорок лет, если Тунишневр позволят мне топтать землю столь долго. Коринн, вы прожили девять лет в моем доме как почетная гостья. Причинил ли я вам вред? Упал ли хоть волос с вашей головы? Принуждал ли я вас к чему-то? Так помогите мне разыскать ваших братьев. И сестру. Я уже говорил вам прежде и повторяю еще раз: я лишь хочу, чтобы они вернулись во дворец своего отца и жили здесь в мире, как вы. Неужели лучше им скрываться в провинциях, прятаться по углам, но норам, как загнанным зверям?

– Где бы ни были мои родные, они свободны, – откликнулась Коринн. – Я бы не хотела ничего менять. Думаю, они тоже.

– Вы уверены? – Коринн не ответила, и Хэниш нахмурился. – Ладно. Прекрасно. Мы их найдем. У меня есть время и власть. У них – мало друзей и мало возможностей. Мы почти поймали одного из ваших братьев. Теперь он поймет, что его преследуют. Задергается, начнет совершать ошибки, доверять тем, кому не следует… Лично я полагаю, Коринн, что их жизнь далека от совершенства. В отличие от вашей. Жаль, что мы проводим так мало времени вдвоем. Столько лет прошло, а вы до сих пор не знаете меня толком. Мне бы хотелось это исправить. Теперь я не буду так часто уезжать. Думаю, если вы узнаете меня получше, я вам больше понравлюсь. Возможно, однажды мы решим, что можем быть вместе. Как вам такая мысль?

– Позвольте мне уйти! – резко сказала Коринн.

– Вы вольны приходить и уходить, когда захотите, принцесса. Поймите это наконец.

Коринн развернулась на каблуках и направилась к выходу. Она знала, что Хэниш будет смотреть ей вслед, пока она не исчезнет из поля зрения. Ей стоило большого труда сохранить непринужденный вид, однако Коринн преуспела. Выйдя из покоев, она свернула за угол, и Хэниш остался позади. Лишь теперь принцесса выдохнула и позволила себе расслабиться… но тут же поняла, что она не одна.

В арочном проеме, который ей нужно было миновать, стоял Маэндер. Он только что вошел внутрь и разговаривал с кем-то, стоявшим позади него. Заметив Коринн, Маэндер умолк. У него из-за спины вышел Ларкен; он сделал несколько шагов вперед и тут увидел принцессу. Ларкен приподнял брови, его губы растянулись в ухмылке. Хотя Ларкен был акацийцем, теперь он говорил только на мейнском. Они с Маэндером чем-то походили друг на друга – оба высокие, стройные, хорошо сложенные, оба являли собой прекрасные образчики мужской красоты своих народов.

Коринн шла вперед и смотрела мимо них, в коридор, сосредоточив взгляд на точке пространства где-то за их спинами. Она без проблем миновала Ларкена, но когда поравнялась с Маэндером, тот вытянул руку поперек проема, загораживая Коринн дорогу. Она остановилась, не поднимая головы, глядя на мускулистую руку, покрытую золотистыми волосками. Под мягкой кожей на сгибе локтя пульсировала вена, похожая на толстого червя. Коринн чувствовала, что Маэндер впился в нее взглядом, пытаясь рассмотреть лицо. Она знала этот взгляд. Коринн часто ощущала его на себе, проходя по коридорам дворца. Он тревожил ее даже во сне, и, просыпаясь, принцесса настороженно осматривала комнату, дабы убедиться, что рядом никого нет. Этот человек пугал ее, как никто другой, хотя за все время пребывания Коринн во дворце они едва обменялись несколькими фразами.

Вот и сейчас Маэндер не сказал ни слова. Свободной рукой он взял Коринн за подбородок и вынудил ее поднять голову. Несколько секунд он рассматривал девушку, а потом наклонился к ней; жесткие волосы бороды коснулись ее щеки. Маэндер чуть повернул голову и провел языком по ее виску. Коринн отдернула голову, ударила ребром ладони по его руке и выскочила в коридор. За спиной раздался голос Ларкена:

– Какова она на вкус? Сладкая или кислая? Мне всегда было интересно.

Коринн не разобрала ответа. Ей почудился смех Маэндера, но Коринн не могла сказать в точности, слышала она его на самом деле, или это была всего лишь игра ее воображения. Впрочем, она полагала, что не ошиблась – смех преследовал ее повсюду. Хэниш мог сколько угодно разливаться соловьем, Маэндер показал Коринн истинное лицо мейнцев. Она никогда не будет доверять им. Коринн уже очень давно перестала верить людям и не собиралась начинать снова. Принцесса не знала, куда подевались ее братья и сестра. Но не сомневалась: где бы они ни были, им живется гораздо, гораздо лучше, чем ей.

Глава 30

Бриг мчался на всех парусах и вот-вот должен был налететь на мель. Он был как раз напротив рифа – так близко, что уже врезал носом расходившиеся от него волны и опасно раскачивался из стороны в сторону. Шпрот отлично видел все это с марсовой площадки «Баллана». Добыча, которую они гнали четыре дня, сейчас разлетится на тысячу обломков. Вот ведь досада! Как он посмотрит в глаза Довиану, если вернется с пустыми руками? Сделайте что-нибудь, подумал он. Проклятие! Сделайте же что-нибудь, вы, идиоты! Я не для того за вами гнался, чтобы…

Рулевой Нинеас крикнул ему снизу, и громовой голос многоопытного морского волка разом перекрыл шум:

– Они сдают назад! На нас! Шпрот, мне держать прежний курс?

– Да! – заорал в ответ молодой капитан.

Разумеется! Держать курс! Их жертвой был бриг Лиги – не чета тем огромным судам, что бороздили океанские просторы, но все же очень недурная добыча. Ладный кораблик. На таких красавчиках важные шишки из Лиги плавали от побережья до платформ – городов на воде, прикрепленных к океанскому дну в сотне миль к северо-западу от Внешних Островов. Платформы были основной базой Лиги Корабельщиков. Как правило, каждый подобный бриг сопровождали несколько боевых кораблей, набитых солдатами Инспектората Иштат. Если бы на судне находился кто-нибудь из руководства Лиги, добыча была бы грандиозной. Простому пирату вроде Шпрота о такой не приходилось и мечтать – потому что взять ее можно было лишь с немалым флотом. До сих пор никто даже не пытался организовать такой налет. Этот бриг наверняка плыл без важных людей и несметных богатств на борту. Не настолько важная птица, чтобы беспокоить Иштат.

Шпрота проинформировал один из агентов Довиана. Парень был известным ловкачом, истинным мастером перевоплощений. На сей раз он затесался среди портовых рабочих на береговой базе Лиги и утверждал, что бриг пиратам вполне по зубам. Послание пришло ночью накануне отплытия корабля; Довиан полагал, что источник сведений вполне надежен. Получив благословение Довиана, Шпрот на следующее утро вышел в море. «Баллана» – легкий клипер, такие корабли способны развивать хорошую скорость, но отнюдь не предназначены для боя. Именно поэтому в первый день преследования бриг не обращал на «Баллан» особого внимания. Они, возможно, заметили странную штуковину, приделанную к носу корабля – множество соединенных вместе деревянных брусьев, обитых железом. Конструкцию увенчивал угрожающего вида металлический шип семи футов в длину и двух в толщину, заостренный на конце. Он был немного похож на подвижный мостик, который перекидывали с корабля на мол, если требовалось разгрузить судно с носовой части – полезная вещь в переполненных портах Внутреннего Моря. Однако шип предназначался для совсем иных целей, и Шпрот собирался в скором времени опробовать конструкт в действии. В конце концов, это его изобретение. Его коготь, как любил говорить молодой капитан.

«Баллан» следовал за бригом по Мелководью и вдоль цепи рифов, которые отмечали самый удобный морской путь через Внешние Острова. Вокруг было полно других кораблей, а Шпрот не хотел нападать на бриг при свидетелях. Он плыл будто бы по своим делам, несколько раз приставая в разных гаванях, а потом, используя скорость «Баллана», нагонял свою жертву. Заметить бриг было нетрудно, поскольку его борта, выкрашенные в белый цвет, ярко сияли под солнцем.

На третий день бриг поднял все паруса. «Баллан» не отставал. Утром четвертого дня он загнал жертву на мели возле небольшого атолла у северной оконечности Внешних Островов. Горизонт был чист, и Шпрот решил, что время настало. Они заберут сокровища корабля. Сегодня или никогда. Ветер раздувал паруса «Баллана». Он заметно превосходил бриг в скорости. Но этого было мало. Требовалось еще отыскать удачную позицию, чтобы использовать «коготь». Бриг, меж тем, отвернул от рифа и оказался под углом к «Баллану». Очевидно, капитан знал местные воды лучше, чем предполагал Шпрот. Плевать – положение вполне подходит для атаки.

Шпрот орал во всю силу легких и все же не был уверен, что его слышат на палубе. Ревел ветер, волны с громким плеском бились в борта, и голос капитана не мог перекрыть этого шума. Боясь, как бы рулевой не решил из осторожности изменить курс, Шпрот поймал веревку, которая свисала от марсовой площадки до самой палубы. Он носил перчатки без пальцев, которые приспособил для своих целей еще в детстве – в первые годы морских приключений. Теперь же Широт ухватился за веревку обеими руками и с головокружительной скоростью съехал вниз. Миг спустя он уже стоял на палубе рядом с Нинеасом.

– Не вздумай менять курс! – проорал Шпрот ему в ухо. – Держи по ветру, правь прямо на них!

Теперь его услышал не только рулевой, но и команда, собравшаяся на палубе. Вооруженные до зубов пираты – люди из самых разных уголков Изученного Мира, представители всех народов. Каждый со своими обычаями, своим любимым оружием, своими надеждами и чаяниями – и своими причинами выбрать стезю морского разбойника. Их капитан – с красивым мальчишеским лицом, стройный, легкий, тонкий в кости – ка-зался слишком юным, чтобы командовать такой бандой головорезов. Тем не менее Шпрот прекрасно чувствовал себя в этой роли. Обратившись к команде, он весело проговорил:

– Все, как мы и планировали, друзья. Все, как планировали. И ни шагу, прежде чем я дам сигнал.

Массивный бриг неотвратимо надвигался на хрупкий «Баллан». Он нес свои телеса над морскими волнами, словно дородная кабатчица, проплывающая по трактирному залу среди моря подвыпивших клиентов. Бриг выглядел невероятно, неправдоподобно белым, словно был сделан не из дерева – хотя из чего еще строить корабли? На марсовых площадках и на палубе виднелись высокие бортики со щелями, очень удобные для стрелков. За бортиками затаились арбалетчики. Град стрел обрушился на «Баллан», но это казалось ерундой по сравнению с обычной оборонительной системой кораблей Лиги. На судне, защищенном должным образом, находилось бы в три раза больше стрелков. Впрочем, и эти стали для пиратов проблемой. Каждая стрела, смазанная смолой, загоралась, слетая с ложа арбалета. Те, что ударили в борт и палубу «Баллана» или попали в паруса, вспыхнули негасимым пламенем. Пираты лопатами скидывали в воду стрелы и сгустки смолы. Атака не стала для них сюрпризом.

Корабли неслись друг к другу. Теперь они были так близко, что скорость «Баллана» могла погубить его. Шпрот хотел крикнуть, чтобы свернули паруса, однако решил, что это не ко времени. В один из парусов как раз попала очередная стрела, и пламя проделало в нем здоровенную дыру. Шпрот обернулся к матросам, возившимся возле «когтя».

– Готовься! Ждите сигнала! – Глядя, как стремительно сокращается дистанция между кораблями, он очень вовремя прибавил: – Эй, на палубе! Держитесь крепче!

В последние мгновения он приказал чуть повернуть клипер, чтобы смягчить удар. «Баллан» заскрипел и накренился, вставая на нужный курс, а в следующий миг корабли на полном ходу врезались друг в друга. «Баллан» встряхнуло. Такого жуткого треска Шпрот еще не слыхал в своей жизни. Палуба накренилась, едва не встав вертикально; огромная волна захлестнула ее и смыла за борт двух человек. Пылающие огни зашипели, но не погасли. Шпрот кое-как ухитрился уцепиться за борт и высвободить «коготь», прежде чем сила удара сбила его с ног и он покатился по вздыбившейся палубе. Конструкция пришла в движение; она падала вперед очень медленно и словно бы неохотно. Шпрот наблюдал за ней, лежа на спине возле перил. Он уверился в мысли, что механизм поврежден – «коготь» двигался слишком медленно. Если так пойдет дальше, он просто ляжет на палубу брига, не причинив тому никакого вреда.

Однако под собственным весом «коготь» набрал скорость. Стальной наконечник проломился через палубу брига, круша переборки и шпангоуты. Как и предполагалось, брусья разошлись в стороны, превратившись в распорки и удерживая шип под палубой. Несколько человек провалились в дыру. Корабли накрепко сцепились друг с другом, но бриг по инерции все еще двигался вперед. «Баллан» снова встряхнуло так, что Шпрота крепко приложило спиной о палубу, и несколько секунд он только хрипло дышал, не в силах выдавить ни слова. Он чувствовал, как «коготь» шевелится во внутренностях брига, ломая и корежа их. Несколько арбалетчиков попали между бортами, и их раздавило в фарш. Остальные отказались от атаки и кинулись назад в свои гнезда.

До Шпрота долетел голос Нинеаса, спрашивающего, что им теперь делать. Есть идеи? Идей не было, но, к счастью, мгновенная растерянность капитана прошла незамеченной. «Коготь» наконец-то зацепился как следует и теперь держал крепко. «Баллан» вроде бы нашел точку опоры и перестал раскачиваться, так что люди сумели подняться на ноги. Все обернулись к капитану; Шпрот рывком вскочил на ноги. Следующий приказ был очевиден:

– На борт! – рявкнул он. – На борт!

Абордаж был рискованным, безумным предприятием, возможным лишь потому, что никто не подумал оценить реальную опасность. Шпрот, как и все остальные, просто действовал. Он бежал, карабкался, прыгал… Все происходило неимоверно быстро, на одних инстинктах, почти без участия разума. Невероятное ощущение – ступить на палубу вражеского брига. Все вокруг было покрыто толстым слоем белой краски, Шпрот и его команда взбежали на борт – и замерли на миг, ошеломленные чудным зрелищем. Но только на миг: у них было здесь дело. Охранники корабля уже бежали навстречу пиратам. Воздух наполнился свистом стрел. Лязгнули, скрещиваясь, мечи. На палубе брига начиналась кровавая бойня.

Что поделать? Такова уж работа пиратов.

Со времени нападения минуло три дня. Шпрот вышел из доков и зашагал по усыпанной обломками белых ракушек дорожке. Дорога вела в Белую Пристань – пиратский городок, спрятанный в глубине острова. Он шел в авангарде толпы, которая росла с каждой минутой. Со всех сторон неслись радостные выкрики. Дети не отставали от взрослых. Даже городские собаки не могли сдержать радости и с веселым лаем носились вокруг. Еще бы! Пират вернулся с победой и богатой добычей. Шпрот не мог стереть с лица самодовольную улыбку. Он и его команда нынче стали героями дня. Шпрот оказался в центре внимания, им восторгались, его превозносили до небес. Пирату нравилось слышать радостные возгласы и ловить восхищенные взгляды молодых женщин. Роль всеобщего любимца давалась Шпроту легко, но он не воспринимал это как должное. Юноша честно трудился, чтобы на самом деле стать достойным такой чести. И еще – чтобы Довиан гордился им. В этом отношении Шпрот был еще мальчишкой, и мнение приемного отца имело для него огромное значение.

Белая Пристань никогда не мыслилась как постоянное поселение. Даже сейчас, когда городку уже сравнялось шесть лет, он по-прежнему выглядел каким-то недолговечным, неосновательным. Дома здесь представляли собой легкие строения, установленные прямо на песке. Незамысловатые конструкции с дощатыми щелистыми стенами, крытые пальмовыми ветками. Зачастую стены и вовсе заменяла натянутая холстина, обеспечивавшая мало-мальскую защиту от солнечных лучей. Многие готовили на улице, на открытом огне, оставляя объедки собакам и бесчисленным кошкам. Городок производил впечатление временного лагеря, который мог быть снят или заброшен в любой момент. Так и случится, если запахнет жареным и удача от пиратов отвернется.

На острове была чудесная гавань – немного мелководная, зато с ровным дном и единственным узким входом, едва заметным с моря из-за сильно изрезанной береговой линии и цепи высоких дюн. Они надежно скрывали поселение от посторонних глаз. Только дымы могли выдать его, но твердое дерево кустарников, растущих повсюду на острове, горело чисто. С проплывающего мимо корабля можно было увидеть разве что белое марево, мало чем отличающееся от одеяла тумана. На маленьком острове пираты нашли себе отличный приют.

Белая Пристань была домом Шпрота со дня ее основания. Он отлично помнил это событие. Шпрот, тогда еще мальчишка, стоял рядом с Довианом, пока гигант осматривал гавань, ухмылялся и говорил, что местечко как раз для них. Уютное, укрытое от всего мира. Здесь можно отдохнуть после рейда, спрятать похищенных людей и награбленное добро – ну и все такое. Так рассуждал он, расхаживая по пляжу вместе с мальчишкой, прилипшим к его боку. И Довиану удалось приспособить мир для жизни, для воплощения мечты…

Оставив ликующую толпу во дворе возле дворца Довиана, где Нинеас и молодые члены команды принялись рассказывать великую историю о захвате брига Лиги, Шпрот вошел внутрь. В руках он держал узкий ящичек из чистого золота, украшенный сложным орнаментом. Дворец Довиана не был, конечно, настоящим дворцом. Он представлял собой мешанину комнат и коридоров – лишь немногим лучше, чем остальные домики города. Тут и там виднелись брусья и балки, а иногда и целые секции, снятые с захваченных кораблей. Стены увешаны эмблемами, табличками с названиями судов и различными предметами корабельной оснастки. Сувениры, приобретенные за годы морского разбоя. Настоящий лабиринт, прекрасно подходивший для игр в прятки, в «Глаз пирата» и «Бей хвостом». Шпрот носился по коридорам дворца со дня его появления и очень любил их, особенно в те времена, когда Довиан еще твердо стоял на ногах. Ловкий и проворный, несмотря на свои габариты, он обожал бегать и играть как мальчишка.

Шпрот постучал в дверь комнаты Довиана и вошел внутрь. Слабый свет пробивался сквозь щели в стенах и потолке, но вскоре глаза юноши привыкли к полутьме. Довиан лежал на кровати – вот уже несколько месяцев, с тех пор, как боль, угнездившаяся глубоко в костях, приковала его к постели. Он часто и натужно кашлял, руки и ноги дрожали и едва шевелились. Кровать стояла у дальней стены; огромное как гора тело покоилось среди подушек, почти раздавленных его весом. Лицо Довиана было в тени, но Шпрот знал, что глаза обращены на него.

Стоя на пороге, юный капитан рассказывал о набеге. Он назвал людей, которые погибли во время рейда, и нашел для каждого добрые слова. Он подробно описал захват корабля, повреждения, которые получил «Баллан», и «коготь» в действии. Отлично работает, сказал Шпрот, хотя лучше переставить его на другой корабль и использовать только против маленьких судов. На самом деле он едва не разорвал «Баллан» на куски. Шпрот живописал драку, произошедшую на блестящей белой палубе брига, и подробно рассказал о сокровищах, которые пираты там нашли. По стандартам Лиги корабль был все равно что пуст, но, как известно, эти «стандарты» превосходят все мыслимые пределы. Пираты же остались вполне довольны добычей. Они выгребли все золотые и серебряные предметы, столовые приборы, посуду, зеркала, ковры, резную мебель, прекрасные стеклянные фонари – обычные вещи на любом корабле Лиги. Вдобавок пираты отыскали сейфовую комнату и заставили капитана открыть ее. Капитан, должно быть, думал, что она пуста, поскольку сам удивился, обнаружив там небольшой ящик, наполненный монетами, Тот самый, что сейчас держал в руках Шпрот.

– Скольких вы убили? – спросил Довиан.

– Десять мужчин. Двух подростков. И… одну девушку. Тео перерезал ей горло, прежде чем сообразил. Я его не виню.

– А что сделали с остальными?

– Связали и заперли в рубке. Еды и воды им хватит на несколько недель. А Лига, я думаю, найдет корабль через пару дней.

– Хорошо, что ты проявляешь милосердие.

Шпрот улыбнулся.

– Ты сам меня учил этому. Так же, как учил убивать. В любом случае пират должен оставить несколько свидетелей в живых, чтобы они разнесли вести о его подвигах.

В ответ Довиан издал невнятный звук – то ли рассмеялся, то ли закашлялся. Потом поднял огромную лапищу и поманил юношу к себе. Шпрот пересек комнату и опустился на колени возле кровати Довиана, заглянув ему в лицо. Время, солнце и ветер избороздили лицо старика глубокими морщинами. Сейчас он постепенно терял вес, хотя все еще обладал внушительными габаритами. Довиан положил ладонь на плечо Шпрота, стиснув его до боли.

– Я горжусь тобой, мальчик… Я не был уверен, что ты вернешься из рейда.

Шпрот скромно улыбнулся и признал:

– Да, дело вышло несколько рискованное.

Несколько секунд Довиан молча рассматривал юношу, возможно, в душе удивляясь их непохожести.

– Не могу сказать, что мне нравится твоя кровавая работа, но тут уж ничего не поделаешь. Не мы сотворили мир, верно? Таковы его законы, что одному человеку приходится поднимать оружие на другого.

Шпрот молча кивнул.

Если он надеялся, что это обрадует старика, то сильно просчитался. Казалось, все вышло совсем наоборот. Морщинистое лицо Довиана исказились, словно от боли. Он потер пальцем глаз с такой силой, словно хотел выдавить его.

– Я думаю, моя работа закончена. Я научил тебя всему, что умел сам. В восемнадцать лет – ты капитан корабля, люди слушаются тебя беспрекословно. Я ни о чем не жалею, потому что знаю наверняка: ты сумеешь выжить в нашем мире. И даже неплохо устроиться. Я сделал для тебя все, что мог. Прости, если такая жизнь не подобает принцу…

– Перестань! Гляди, я уйду, если ты снова начнешь стенать. Я вернулся, я захватил корабль Лиги, а ты опять сокрушаешься о прошлом! У меня его нет. Хочешь, чтобы я ушел?

Долгую секунду Довиан смотрел на него.

– По крайней мере люди видят в тебе королевское достоинство. Нет, правда. И ты не уйдешь – я тебя еще не отпустил. Они видят королевское достоинство. Люди сами не понимают, что они видят, но беспрекословно слушаются тебя. Идут за тобой туда, куда ни в жизнь бы не пошли за кем-то другим. Я придумал тебе прозвище, чтобы никто не догадался о твоей благородной крови. Ведь что такое шпрот? Маленькая рыбка, каких миллион в море. Однако никуда не денешься, парень: твое происхождение лезет из всех щелей. Светится в глазах, срывается с губ, едва ты раскрываешь рот.

– Даже когда я матерюсь?

– Даже тогда… – Довиан почти утонул в подушках и оттуда глядел на юношу, очевидно, довольный представленной ему картиной. – Даже в такие моменты ты по-прежнему мой Дариэл. Маленький принц, который любил бегать среди грязных рабочих в пещерах под дворцом. Почему ты это делал, малыш? Странная склонность для мальчика, которому полагается быть наверху. А он бродит по подвалам, в темноте… Я никогда не мог понять.

– И не пытайся. В любом случае я не так уж хорошо все помню и не могу тебя просветить. – Шпрот указал на коробку, которую принес с собой. – Не хочешь взглянуть, что там?

– Ты и правда не помнишь?

– Нет. Все, что я помню, и все, что я хочу помнить, – та жизнь, которая у нас здесь. Только она имеет значение, – проговорил юноша, стараясь, чтобы голос звучал как можно более убедительно.

Шпрот старался изо всех сил, потому что говорил неправду. По крайней мере не совсем правду. Просто он не мог связать в единую картину разрозненные обрывки воспоминаний. Не мог отчетливо представить события своей жизни до встречи с Довианом. Мысли о тех временах будто лишали его сил. Там было много печали, грусти, тоски и одиночества, которые теперь исчезли безвозвратно. Если Шпрот и думал о временах, когда он звался Дариэлом Акараном, то вспоминал лишь войну и то, как Валь его спас.

Он покинул Киднабан вместе с человеком, который называл себя солдатом-марахом. Этот солдат разбудил Дариэла рано поутру, взял мальчика на руки и ушел из дома управляющего. По дороге он что-то объяснял, говорил что-то успокаивающее, но Дариэл еще толком не проснулся и позже ничего не мог вспомнить. Они отплыли из порта Кролла и через несколько часов были на материке. Два дня Дариэл и его спутник шли пешком; на третий солдат купил пони, потому что мальчик совсем выбился из сил. Он готов был расплакаться в любой момент, все время спрашивал о сестрах и брате и просился обратно к ним или домой. Солдат был человеком незлым, но не умел обращаться с детьми. Он недоуменно смотрел на мальчика, словно никогда прежде не видел плачущего, и не мог понять, что за вода льется из глаз.

Солдат объяснил, что исполняет план, придуманный королем Леоданом. Дариэла нужно переправить в Сениваль, где о нем позаботятся друзья отца. Им надо лишь добраться туда, и всем бедам и волнениям придет конец. Дариэл будет в безопасности, и все разъяснится. Несколько дней они держали путь на запад, через холмы и нагорья, вроде тех, что Дариэл видел возле мыса Фаллон. Они шли у подножия гор, где земля была изрезана и перекорежена руками людей. Это, объяснил солдат, сенивальские рудники. Дариэл видел людей – покрытых черной пылью рабочих. В основном здесь были мужчины и мальчишки, хотя иногда встречались женщины и даже девочки. Одетые в лохмотья, они возбужденно что-то обсуждали. Юный принц не мог понять, о чем идет речь. Единственное, что он уловил: все вести, похоже, были печальными.

Дариэл не знал, что это за место и как оно связано с империей отца. Солдат же, оглядев изрытую землю, что казалась красной в отсветах заходящего солнца, произнес:

– Настоящая преисподняя – вот что они тут устроили. Преисподняя в золотой короне… – Он резко осекся, вспомнив о Дариэле, и пробормотал, что надо двигаться дальше. Они почти достигли своей цели.

Узкая, продуваемая ветром, горная тропа привела путников к поселению, где солдат должен был оставить Дариэла. Подойдя ближе, солдат нахмурился.

– Что такое?

Селение лежало в живописной долине, окруженной горами. Сперва Дариэл решил, что солдат остановился, желая полюбоваться красивым видом, но потом заметил, как тихо вокруг. Улицы были пусты, не было ни животных, ни людей на полях. Ни единой струйки дыма не поднималось из труб над домами.

– Что-то тут не так, – промолвил солдат.

Дариэл не мог с ним не согласиться.

Принц так и не узнал, что случилось с жителями. Они просто исчезли, а вместе с ними исчез и тот, кто должен был их встречать. Солдат опустился на подвернувшийся чурбак, обхватил голову руками и сидел так, молча и не двигаясь. Дариэлу показалось, что прошли долгие часы, однако он терпеливо стоял рядом, держа под уздцы своего пони, пока тот щипал сладкую горную траву.

Наконец солдат поднял голову и объявил, что придумал план. Он отправится в соседний городок, расположенный в дне пути дальше на запад. Если выдвинуться прямо сейчас, до городка удастся добраться на рассвете. Там он постарается выяснить, что к чему, и вернется еще до заката завтрашнего дня. Может быть, кто-нибудь ищет Дариэла. Надо это проверить и подумать, как им быть дальше. Однако ехать придется быстро, так что Дариэлу лучше подождать здесь, в одной из хижин. Солдат оставил мальчику свой дорожный мешок и поклялся, что все будет в порядке.