Текст книги "Вызвать дьявола (ЛП)"

Автор книги: Дерек Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Роджер сказал:

– Вы, наверное, проголодались. Хотите сэндвичей?

– Да, пожалуйста.

– Вам их принесут. – Роджер остановился, положив ладонь на ручку двери. Чуть замешкавшись, он сказал: – Я был не очень-то вежлив. Думаю, вы тратите свое время впустую, и я так прямо и сказал. Но все равно,– закончил он смущенно,– я хочу, чтобы вы знали: я вам благодарен!

Лоуренс вежливо кивнул. Кверрин вышел.

Олджи небрежно положил на стул пальто и шляпу, переложил оружие в пиджак, а затем лениво вытянулся на кровати.

В конце концов все оказалось довольно просто, удовлетворенно решил он. Его глаза закрылись.

Кто-то постучал в дверь. Лоуренс лениво произнес:

– Войдите.

Заманчиво зазвенел поднос, и ноздрей коснулся аппетитный аромат кофе. Олджи открыл один глаз, увидел тонкие руки и быстро опустил ноги на пол.

– О, это вы. Извините,– пробормотал он.

Одри Крэйг лучезарно улыбнулась ему.

– Это,– прокомментировала она,– очень личное обслуживание. Надеюсь,– добавила она, подмигнув,– вы это оцените.

– Уже!– сказал Олджи Лоуренс и с восхищением уставился на нее.

На нее действительно было приятно посмотреть. Больше не скрытая веселым, но плотным пальто, ее фигура смотрелась восхитительно. Мягко поднимающаяся грудь и округлости ее красивых бедер и икр были невинны, но вместе с тем откровенны и абсолютно обольстительны.

– Вы очень красивы,– искренне признался Лоуренс.

– Спасибо. – Одри попыталась казаться серьезной, но выглядела явно довольной. – Налить?

– Ммм?

– Кофе. Налить?

– Да, пожалуйста.

Одри поставила поднос на кровать и осторожно села рядом. Она вручила молодому человеку дымящуюся чашку, затем наклонилась и для безопасности поставила кофейник на ночной столик.

Приятно взволнованный ее близостью, он заметил, что непослушный локон вновь выскочил из гладко уложенных каштановых волос. Он протянул руку и нежно отвел его с ее лба.

Это мимолетное прикосновение заставило вздрогнуть обоих.

Одри, в серо-зеленых глазах которой читалось удивление, тихо сказала:

– Не пролейте кофе.

– Не буду. – Он осторожно поставил чашку на стол рядом с собой.

Затем положил свою ладонь на ее руку, лежащую на покрывале.

Явно смущенная, девушка быстро сказала:

– Я хотела поблагодарить вас за заботу о Роджере...

– Не благодарите меня.

Она продолжала лепетать какую-то чепуху:

– И я хотела спросить, почему вы стали детективом...

– Не спрашивайте меня,– пробормотал он, а затем, подчиняясь внезапному импульсу, который он не мог объяснить, наклонился и крепко поцеловал ее в губы.

Ее губы были совершенно пассивны.

Он оторвался от нее и встал, чувствуя горечь. Девушка осталась, где была, глаза округлились, а щеки чуть порозовели.

Лоуренс сердито сказал:

– Вы должны были дать мне пощечину.

Голос Одри был тихим-тихим:

– Разве это не было бы слишком... по-викториански?

–Я вел себя как хам. – Он улыбнулся без всякого веселья. – Это тоже по-викториански.

– Но это же всего лишь поцелуй,– неуверенно сказала девушка.

– В этом-то и проблема,– туманно ответил он.

Одри встала:

– Я должна идти!

Дверь за ней закрылась. Олджи подошел к окну и с сердитым и хмурым видом выглянул в него.

Грубая ошибка, в ярости подумал он. Из наихудших.

Но постепенно на лицо вновь вернулось былое спокойствие, а глаза наполнились ленивым равнодушием.

– По крайней мере,– пробормотал он вслух,– я ответил на ее вопрос.

Поскольку Одри Крэйг не меньше, чем Стивен Касл задавалась вопросом, почему Олджи Лоуренс тратит свою жизнь, исследуя запутанные способы преступлений.

Он следовал своей дорогой, которая иногда была опасной, часто утомительной и всегда одинокой. И все же он жил ради цели и постоянно искал.

Лоуренс искал свою Прекрасную даму.

3

Однако, когда ранним вечером Лоуренс спускался по лестнице, все мысли о романтичном приключении он выбросил из головы.

Он понимал, что Одри Крэйг – добрая и веселая девушка и вряд ли рассердилась на него. Инцидент в спальне может быть вежливо забыт ими обоими.

Однако легкий безумный порыв, который привел к грубой ошибке, лишь подчеркнул его отвращение ко всему этому делу. Он с неприязнью подумал о недостатках Кверринов: невротических страхах одного брата и упрямстве другого.

Да забери их всех дьявол, зло подумал он, но затем рассмеялся над собственной непоследовательностью. Ведь его главной задачей, по крайней мере в настоящий момент, было обеспечить их безопасность.

Он не считал, что имеется какая-либо реальная опасность, но все равно решил усилить средства защиты.

Он уже изучил слуг и отбросил их как слишком незначительных: и как врагов, и как возможных помощников.

Был, однако, один домочадец, с которым он еще не побеседовал, и он решил исправить это упущение.

Руководствуясь чутьем, он открыл дверь гостиной и понял, что ему повезло.

У огня под слабым светом стандартной лампы сидел пожилой джентльмен с большим носом и серебристо-седыми волосами. Он с явным удовольствием курил одну из лучших сигар Роджера и сквозь огромные очки в роговой оправе уставился в книгу, лежащую на колене одной ноги, изящно перекинутой через другую.

При приближении молодого человека он поднял голову, дружелюбно кивнул, положил книгу страницами вниз на ручку своего кресла и рывком поднялся на ноги.

– О, мистер Лоуренс, не так ли? Меня зовут Рассел Крэйг.

Они обменялись рукопожатием. Олджи пристально и с большим интересом разглядывал дядю Одри.

Он уже знал, что мистер Крэйг пригласил себя в Кверрин-Хаус под предлогом помолвки своей племянницы – номинально в качестве ее компаньона, и фактически ни в чем тут себе не отказывал.

Несмотря на явную антипатию Касла и полусерьезные намеки Одри, старый жулик Олджи понравился.

Он носил (и этим демонстрировал легкую смесь комфорта и формальностей) мягкую рубашку с черным галстуком и смокинг. Что касается возраста, он, казалось, балансировал где-то между серединой шестого десятка и началом седьмого. В синевато-серых глазах прыгали искорки юмора, и в целом его манеры демонстрировали учтивость и достоинство. Если у него была тенденция к полноте, она в значительной степени маскировалась одеждой, сшитой опытным портным. Но у Крэйга был довольный вид человека, который забыл заплатить портному.

– Итак, мой мальчик,– сказал Рассел Крэйг,– что бы вы хотели выпить перед обедом?

Лоуренс задумался. Он пил очень и очень умеренно.

– А вы случайно,– начал Крэйг с внезапным подозрением,– не трезвенник?

Олджи улыбнулся.

– Нет. Не совсем.

– Хорошо!– Дядя Расс облегченно вздохнул. – Неприятные люди, эти трезвенники. Обуреваемы всеми возможными недостатками, я считаю.

Он подошел к графину на буфете.

Олджи поглядел на книгу, которая осталась на кресле. С радостным удивлением он отметил, что это был первый выпуск «Человека с сорока лицами».

Рассел Крэйг вернулся, держа в каждой руке по бокалу. Вручая один Олджи Лоуренсу, он сказал:

– Прекрасная вещь, мой мальчик. Не боюсь сознаться, что это – опора моих тающих лет. Когда я был молод,– тут он скорчил ужасно хитрую физиономию,– у меня были и другие... недостатки. Но теперь,– он вздохнул,– я нахожу утешение в хорошем виски и плохих детективных романах.

– Плохих детективных романах?– насмешливо переспросил Олджи.

– Да,– искренне сказал старый жулик. – И я считаю это комплиментом. У меня не хватает никакого терпения с детективами современных концепций: обычными молодыми людьми с вежливыми манерами и слабостью к цитатам. Мне нравится сыщик старой школы: своенравный, высокомерный, эксцентричный и не ошибающийся.

Несколько распаляясь, дядя Расс поднял роман и помахал им перед носом Лоуренса.

–Вы никогда не слышали о Гамильтоне Клике,– гремел он. – Или Хэнши. Скажите мне,– продолжал он с похвальным усердием, но несколько запутывая логику,– что их язык никуда не годится, их сентиментальность мешает, а их драматизм дик и странен. Скажите мне все это, и я соглашусь с вами. Но, ей-богу, у них есть мысли!

Человек шел в комнату и исчез без следа. Или умер в одиночестве от взрыва, случившегося непонятно от чего. Изобретательность, мой мальчик! Не какая-то там полусырая фрейдистская теория!

У них можешь встретить исчезающего взломщика и найти девятипалый скелет, отпечаток ноги монстра, увидеть выстрел сосулькой из арбалета или камеру, которая делает снимок убийцы по сетчатке глаза мертвеца.

Хэнши, Томас и Мэри,– он называл эти имена с любовью,– знали, что истинный детективный роман держится лишь на хорошем сюжете.

Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание.

Олджи Лоуренс, в ленивых голубых глазах которого запрыгали искорки, задумчиво произнес:

–Мммм... Конечно, я не эксперт. Но вижу, что у вас первый выпуск, изданный Касселом в 1910 году. А вы знаете, что книга была переиздана в 1913 году как «Клик, Человек с сорока лицами», куда вошло три ранних рассказа, первоначально не вошедших в сборник, и один новый? В США, что достаточно странно, исправленный текст был издан за пять лет до того, как оригинал наконец появился под заглавием «Клик,– детектив-мастер».

– Мой мальчик,– сказал Рассел Крэйг с явным уважением,– вижу, что недооценил вас. Выпьем еще!

– Я еще не закончил первый,– торопливо возразил Лоуренс.

– Пустяковое возражение,– отмахнулся Рассел Крэйг. Он взял свою сигару из пепельницы и яростно затянулся.

Олджи Лоуренс собрался было ответить, когда его глаза заметили движение в кустах снаружи. Дядя Расс с похвальной британской силой духа оставил одну половину французских окон немного приоткрытой, и в меркнущем свете дня Лоуренс мог ясно видеть шевеление листвы, странно ограниченное одним местом.

Почему оно приковало его внимание, молодой человек не мог сказать. Возможно, он вспомнил о нервозности Одри немного раньше.

Олджи проглотил остаток своего напитка и как будто небрежно подошел к окнам.

Да, вновь все повторилось: кусты вне дорожки зловеще шевелились. Подхваченный во второй раз в этот день импульсом, который он едва мог объяснить, Лоуренс с мягким стуком поставил бокал на пол, широко распахнул обе половинки окна и выскочил в сад.

Двигаясь по наитию, он коснулся длинными ногами земли и бросился к кустам – кровь стучала в ушах, а мелкий дождь бил в лицо.

Сотрясение кустов стало сильным и явным. Олджи ворвался туда, и влажные листья протестующее зашлепали по нему.

Там действительно был человек, который бросился наутек. Лоуренс устремился за ним. Его пальцы ухватились за пальто бродяги, и они, сцепившись, покатились в грязь.

Беглец сгруппировался лучше. Проворный как кошка, он уже привстал на одно колено, прежде чем у Лоуренса хватило времени удивленно приподняться на локте.

Олджи мельком увидел лицо бродяги, испуганное и пылающее отчаянной яростью, прежде чем тощая рука поднялась и вновь опустилась и он провалился в темноту.

Через некоторое время пульсирующие приступы боли прекратили терзать голову, оставив лишь постоянную боль в висках.

Лоуренс открыл глаза и увидел близко от себя лицо Одри.

Он попытался заговорить, но со стоном снова закрыл глаза. Пальцы девушки – очень холодные – легли ему на лоб.

– Мистер Лоуренс! С вами все хорошо?– с тревогой спросила она.

– Я... думаю, да.

Его голос звучал по-новому и показался чужим даже ему самому.

Он с трудом сел. Новая волна боли вновь почти затопила его, но он упорно переждал, пока она схлынет.

– Aaaa... – он неуверенно подвигал головой. Тонкая струйка крови ярко выделялась на бледном лице. Над ним и вокруг него шелестели мокрые листья кустов.

– С вами все хорошо?– повторила Одри.

– Да,– слабо ответил он.

Она положила руку ему на плечо:

– Что произошло?

– Я схватил бродягу. Тогда он ударил меня камнем... мне кажется... Вы видели его?

Она покачала головой:

– Нет. Я вошла в гостиную сразу после того, как вы убежали. Мы с дядей Рассом последовали за вами и нашли вас в таком состоянии.

Кто-то неловко приближался позади нее. В сгущающейся темноте ярко пылал огонек сигары.

Рассел Крэйг откашлялся:

– Не хочу казаться невежливым, дорогая, но здесь на дожде чертовски неприятно. Если мистер Лоуренс может идти, я предлагаю помочь ему вернуться в дом.

Девушка и ее дядя помогли ему встать на ноги. Он на мгновение покачнулся, затем, обняв за плечи Рассела Крэйга, кое-как добрался назад в гостиную.

Дождь пошел сильнее, и Олджи вернулся в свет и тепло с простительным облегчением.

Одри отвела его к дивану, а затем отступила, и на лице ее читалось явное беспокойство.

– Вы выглядите ужасно,– прямо заявила она. – Вызвать врача?

– Лучше не надо.

–Но...

– Дорогая,– перебил ее дядя,– с нашим другом не случилось ничего такого ужасного, чего не может вылечить хорошая крепкая выпивка.

Одри беспомощно вскинула руку в протесте, но он уже манипулировал графином.

– Вот, мой мальчик. Возьмите!

– Дядя Расс!– возмущенно воскликнула девушка. – Это слишком крепко!

– Тогда,– с достоинством ответствовал Рассел Крэйг,– я выпью его сам.

Что он и сделал.

Она обругала его и быстро вышла через дверь.

Лоуренс закрыл глаза. Эти подушки так удобны, думал он. Если бы только голова не болела так сильно...

Что-то холодное коснулось лба. Одри Крэйг протирала ему лицо.

– Не шевелитесь,– прошептала она.

Лоуренс позволил себе расслабиться.

Одри убрала со лба его светлые волосы и хмуро осмотрела рану. Кожа порвана, и от виска расплывался синяк, но теперь, когда запекшаяся кровь была смыта, девушка увидела, что рана не так обширна, как ей показалось сначала.

Олджи открыл один глаз.

– Ну и как?

Она улыбнулась:

– Будете жить. С головной болью.

Дверь вновь открылась. Быстро вошел Роджер Кверрин, излучая беспокойство.

– Лоуренс, старина. Что произошло?

Одри кратко объяснила.

Ее жених объявил:

– Я сейчас же позвоню в полицию.

– Нет,– запротестовал Олджи. – Скоро здесь будет Хардиндж. Не хочу поднимать тревогу. Я приехал сюда, чтобы заботиться о вас, не забывайте. Мне не поможет, если тут начнется суматоха.

– Но мы должны схватить того, кто напал на вас...

– У него было достаточно времени, чтобы уйти. Оставьте его в покое.

– Разве мы не должны искать... улик или чего-то еще?– Роджер неопределенно помахал рукой.

Лоуренс слабо улыбнулся. Первые несколько слов его ответа заглушил длинный раскат грома.

Кверрин удивленно поглядел вокруг. Казалось, на этот раз он начал терять обычное хладнокровие.

Лоуренс сказал:

– Вот вам и ответ. Этот проливной дождь смоет все следы.

Рассел Крэйг отвернулся от окна.

– Это истинная правда,– заметил он. – Посмотрите, Роджер, мой мальчик. – Он указал на окно. – Наши собственные следы исчезают на глазах.

Кверрин ответил не прямо:

– Что ж, очень хорошо. – Он вопросительно посмотрел на Лоуренса: – Что посоветуете вы?

– Все, что я могу предложить,– сказал Олджи, садясь вертикально,– это политика – ай!– строгого ничегонеделания. – Он дотронулся рукой до головы. – Другими словами, это все, что мы можем сделать. В настоящий момент, по крайней мере.

– Вы,– строго заявила Одри Крэйг,– сейчас ляжете в кровать. Немедленно!

Он улыбнулся:

– Неплохая мысль. Сегодня вечером я должен быть в рабочем состоянии.

Роджер откашлялся и резко сказал:

– Вы не в такой форме, чтобы нести ночную вахту. Разве нельзя отменить всю эту ерунду с охраной?

– Это разумно, мой мальчик,– воскликнул дядя Расс с другого конца комнаты и нетерпеливо добавил: – Позвольте мне сегодня вечером занять ваше место.

Лоуренс увидел испуг в глазах девушки и успокаивающе улыбнулся ей.

Кверрин сухо бросил через плечо:

– Я бы предпочел, чтобы вы этого не делали, спасибо.

Это было почти оскорблением. Казалось, что Роджер и Одри полностью разделяют мнение Стива Касла о надежности Рассела Крэйга.

– Никто,– твердо заявил Лоуренс,– не займет моего места сегодня вечером. Я приехал сюда, чтобы защитить вас, Кверрин, и, черт побери, собираюсь это сделать. – Он встал. – Но теперь,– добавил он с сожалением,– мне нужен отдых.

Он вернулся в свою комнату, опираясь на руку Роджера, и был рад, что по дороге они не встретили Питера. У него не было никаких сомнений, что младший Кверрин тут же ударится в панику, услышав новости, и чувствовал себя не в том состоянии, чтобы справиться с ним.

Достаточно странно, но его собственное настроение даже улучшилось. Удар по голове был болезненным, но, по крайней мере, оказалось, что его противник никакой не призрак. Противник был бродягой и испугался.

С таким будет легко иметь дело...

Это было до того, как вокруг них закрутился кошмар.

Олджи Лоуренс поглядел на наручные часы: тонкие черные стрелки на золотом фоне стояли под прямым углом, показывая девять часов.

Молодой человек вздохнул, провел длинными пальцами по гладким светлым волосам и уныло сел.

Несколько таблеток аспирина и краткий сон сильно уменьшили постоянное пульсирование в висках, и его физическая слабость полностью исчезла, но что касается ясности мысли – он был далек от лучшей формы.

Не то, чтобы это имело значение. Меры были приняты, и все должно сработать. Кроме того, у него имелся надежный союзник.

Джон Хардиндж. Лоуренс опустил ноги на пол. К настоящему времени сержант, вероятно, уже прибыл. Нужно пойти вниз и поговорить с ним: необходимо рассказать про инцидент в саду.

Удар по голове лишил Олджи обеда, хотя сэндвичи вновь были доставлены в его спальню – на сей раз дерзко привлекательной молодой горничной в черном платье, плотно обтягивающем красивые бедра.

Он вежливо поблагодарил ее, и она вознаградила его эффектным выходом, который продемонстрировал во всей красе ее ноги.

Это привело к новому приступу боли в висках – он застонал и прекратил думать на фривольные темы... Его охватило неопределенное волнение.

Внизу в гостиной сержант Хардиндж тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Одри Крэйг в настоящий момент удалилась вместе со своим дядей в библиотеку и оставила сержанта наедине с Кверринами, что сделало беседу трудной. Тон Роджера, этакая покровительственная снисходительность, едва ли помогал.

Фактически они были не знакомы, а ввиду сложившихся специфических обстоятельств их первой неофициальной встречи неудивительно, что оба чувствовали напряжение.

Роджер, конечно же, считал присутствие Хардинджа, как и саму охрану, абсолютно ненужными. И едва скрывал свое мнение.

Кверрин, сильный человек, был бы удивлен, узнав, что в уме сержанта он фигурирует просто как некий символ. Как о личностях, Хардиндж намного лучше знал об Олджи Лоуренсе и Питере Кверрине: один с безошибочным интеллектом за внешней леностью, другой – сгусток непрерывного волнения.

Питер тревожно шагал по комнате, не участвуя в разговоре. Хардиндж поглядел на него и задался вопросом. Молодой человек казался возбужденным до крайности: он что, на грани срыва?

(Лоуренс в другой части дома задавался почти тем же вопросом. Если Питер пойдет вразнос, думал он, мне придется справляться еще и с его истерикой. О, ад!)

Хардиндж пришел к выводу, что точная реакция Питера непредсказуема, и решил надеяться на лучшее, фаталистически готовясь к худшему. Так или иначе, все, главным образом, зависело от Лоуренса... Сержант задумался о схватке молодого человека в кустах.

Хардиндж пока услышал лишь самые основные детали этого дела и был совершенно не способен его объяснить. Это никак не укладывалось в картину... Кто был этот человек и (что важнее) вернется ли он?

Сержант мрачно сжал челюсти. Он был способным и решительным человеком. Никакой бродяга не имел права ошиваться около дома, пока сержант стоит на страже снаружи.

Он облегченно вздохнул, когда в гостиную вошел Лоуренс. Полицейский испытывал симпатию к этому высокому молодому любителю и уважал за способности, подкрепленные хорошей репутацией.

– Приветствую, сержант.

Они обменялись рукопожатием.

Хардиндж поглядел на полоску пластыря на лбу Олджи и слабо улыбнулся:

– Слышал, у вас тут были приключения.

Олджи рассмеялся.

– Не такие, которым радуешься.

– Предположим, вы мне расскажете детали.

Лоуренс старался изо всех сил, но его описание бродяги оказалось отрывочным и запутанным.

Хардиндж нахмурился:

– Слишком неопределенно. Конечно, это мог бы быть... – Он вдруг остановился. – Вы смогли бы узнать этого человека при встрече?

– Думаю, да... Да. Если я увижу его снова, то узнаю.

– Хорошо. – Сержант задумался.

Олджи мягко подтолкнул его:

– Вы сказали, это мог бы быть?..

Хардиндж улыбнулся и покачал головой:

– Это описание подойдет ста мужчинам. У меня есть лишь самое неопределенное из подозрений. – Он мрачно улыбнулся. – Я могу сказать вам одно, сэр. Если это тот человек, о котором я думаю, сегодня вечером он больше не опасен.

Лоуренс кивнул. Он разделял неприязнь полицейского к поспешным и, возможно, необоснованным обвинениям.

– Хорошо,– сказал он,– Думаю, что могу положиться на вас.

– Можете, сэр,– согласился сержант. Он понизил голос: – А вы можете положиться на мистера Питера?

Олджи поглядел через комнату. Два брата спокойно разговаривали. На лице старшего все еще видны были следы раздражения. Лоуренс задался вопросом, не пытается ли Питер снова заставить Роджера изменить решение. Он тихо сказал:

– Думаю, да. Он не сломается.

– Надеюсь, что нет,– мрачно, но с чувством ответил Хардиндж и добавил: – Уже и так достаточно.

Еще один продолжительный раскат грома почти заглушил его слова.

– Вы промочите ноги,– заметил Лоуренс.

–Я принес резиновые сапоги,– безразлично ответил сержант.

Разговор шел почти автоматически. Ни один из собеседников всерьез не думал о мелочах.

Дверь открылась, и вошла Одри. Мужчины встали: Олджи старался держаться подчеркнуто формально.

На симпатичном лице девушки читалось волнение.

– Я не могу найти дядю Расса!– объявила она.

Роджер издал недовольный звук и раздраженно заметил:

– Я думал, он с тобой в библиотеке.

– Нет. Он ушел некоторое время назад.

В этот момент до них донеслось нечто, напоминающее весьма неподходящую песенку. Затем дверь открылась вновь, и перед ними предстал Рассел Крэйг, пошатывающийся на пороге.

Его пристальный взгляд упал на Одри. Он вежливо наклонил голову.

– Привет, д-рогая,– и он икнул.

Лоуренс с внутренней усмешкой понял, что старый жулик пьян в стельку.

– Дядя Расс! Вы пили!– ужаснулась Одри.

Крэйг по-совиному захлопал глазами.

– Дорогая,– признал он,– ты абсолютно права. Я пил!

Он повернулся к Роджеру и уточнил:

– Я пил с вашим дворецким.

Лицо Кверрина окаменело.

– С моим дворецким?– переспросил он.

–С ним,– подтвердил Крэйг,– с вашим дворецким. – Он утвердился на ногах и воинственно добавил: – А что тут такого? Прекрасный человек, этот ваш дворецкий... Он и как буфетчик... – ик!– весьма эффективен.

Он рухнул в кресло и стал глупо озираться.

– О, дядя,– в отчаянии простонала Одри.

Роджер явно рассердился:

– Вы слишком панибратствуете со слугами. Я уже говорил вам!

Единственным ответом Крэйга был тихий смех.

Лицо Роджера потемнело. Он сделал шаг вперед и положил руки на плечи пожилого человека. Его голос был мрачен:

– Вы должны удалиться в свою комнату.

– Не пойду,– зло ответил Крэйг. Он вновь оказался на ногах, вывернулся из захвата Кверрина и качнулся к Лоуренсу.

– Мой мальчик,– вежливо сказал он,– вы очень бледны. Возможно, удар по голове сотре... сотря... что-то повредил у вас. Не бойтесь. Я сам... – Дядя Расс рванул на себе воротник рубашки,– встану на посту сегодня вечером!

Позади него кто-то тяжело задышал.

До того момента Олджи все происходящее даже забавляло. Теперь же он начал волноваться, как выходка Крэйга повлияет на уже натянутые как струна нервы Питера.

Щеки младшего Кверрина вспыхнули, а голос стал хриплым.

– Вы... что?

В этот момент Питер был неспособен мыслить логически. Он был одержим видением дяди Одри, своей пьяной выходкой рушащего всю систему защиты Роджера, созданную с таким трудом такими муками.

Олджи Лоуренс не больше Питера желал позволить Расселу Крэйгу нарушить план на эту ночь. Он успокаивающе сказал:

– В этом нет никакой необходимости. Лучше ложитесь спать.

Дядя Расс нахмурился:

– Значит ли это,– спросил он с достоинством,– что вы отклоняете мое предложение?..

Он запутался и замолчал.

– Да,– просто ответил Лоуренс.

– Тогда,– сказал Рассел Крэйг,– я уйду. И уйду,– добавил он,– немедленно.

Он еще раз громко икнул и вышел.

Одри беспомощно стояла, и на лице ее читалась та же любопытная смесь стыда и привязанности, которую Олджи заметил раньше.

– Я лучше пойду за ним,– сказала она. В глазах вдруг вспыхнула веселая искорка.

Роджер проводил ее хмурым взглядом, а затем вышел вслед за нею. Питер тихо произнес:

– Проклятый старый дурень.

– Полегче,– сказал Олджи. Он похлопал ладонью по плечу Питера.

Кверрин выдавил из себя стыдливую улыбку:

– Простите, Лоуренс. Я зря запаниковал. Это правда,– и голос его немного задрожал,– я так боюсь за Роджера и... и...

– Понимаю.

Внезапно Хардиндж подошел к Питеру и спокойно сказал:

– Смотрите, сэр. Вы не обязаны быть здесь до конца. Можете идти спать и предоставить все нам.

Двое мужчин уставились друг на друга.

Питер улыбнулся и тихо сказал:

– Спасибо, сержант. Но теперь со мной все в порядке. Я смогу выдержать все.

– Конечно сможете,– бодро сказал Лоуренс.

Его глаза встретились с глазами сержанта.

Питер отвернулся, и Олджи быстро кивнул.

Хардиндж был удовлетворен:

– Значит, все улажено.

Роджер Кверрин быстро вернулся назад и присоединился к ним. Он объявил всем и никому конкретно:

– Крэйг наконец-то у себя в комнате. С меня более, чем достаточно... О, ладно,– он остановился и посмотрел на часы. – Полдесятого,– пробормотал он. – А мне назначено на двенадцать.

Он вгляделся в три неулыбчивых лица:

– У нас впереди много времени... чтобы убить.

В одиннадцать часов эти четверо мужчин встали и направились из гостиной в главный холл дома.

Они не разговаривали.

Лоуренс поглядел вверх широкой лестницы, которая вела к спальням, и подумал, что девушка и ее дядя к настоящему времени уже должны спать. Крэйга отвели в его комнату за полтора часа до этого, и, хотя Одри хотела остаться с ними, они мягко убедили ее, что ей лучше находиться подальше от места действия.

Слуги также удалились, выполняя строгие инструкции Роджера Кверрина. Разгневанный уже тем, что о его личных делах известно каждому в деревне, он не хотел давать больше информации для сплетен.

В холле Хардиндж взял свой плащ с капюшоном и накинул его на плечи. Снаружи в саду дождь все продолжался.

Кверрин зажег свечи в тройном подсвечнике и спокойно спросил:

– Все готовы?

Они молча кивнули.

Роджер повернулся к дверям, которые открывали доступ в проход. Питер вышел вперед и отодвинул шторы, защищая их от пламени свечей в руке брата.

Свет мерцал и танцевал во мраке коридора.

Лоуренс поежился. Его вновь стало подавлять повисшее молчание.

Хардиндж последним покинул ярко освещенный холл, и шторы упали позади него. Внезапный полумрак на мгновение ослепил его.

Он пробормотал:

– Один момент, сэр. У меня есть освещение получше.

Он потянулся к поясу. Луч его фонаря разрезал темноту.

Роджер одобрительно кивнул и сделал движение, чтобы задуть свечи, но Лоуренс успел схватить его за запястье. Он тихо сказал:

– Они мне понадобятся. У меня нет фонарика.

Кверрин снова кивнул.

Они прошли по коридору, миновали единственное окно (закрытое сейчас старомодными шторами) и остановились у двери в старую комнату.

Все почувствовали необычную скованность. Лоуренсу показалось, что, когда Кверрин поворачивал ручку, рука его дрожала.

В комнате ярко пылал огонь в камине. Роджер осторожно поставил подсвечник на каминную полку.

Крошечный огонек заставлял играть свет на ножнах висящего кинжала.

Кверрин подошел к столу, зажег спичку и начал возиться со старинной масляной лампой. Когда она обрела жизнь, тени отступили и залегли в ожидании.

– Так-то лучше,– сказал Роджер значительно бодрее.

Затем все снова замолчали. Хардиндж взял в руку свой фонарь и встал около двери, спокойный и внимательный. Питер нервно сунул руки в карманы и посмотрел на Лоуренса, ожидая команды.

«Вот оно,– подумал Олджи. – Вот момент, когда управление переходит ко мне». – И тут же почувствовал в животе холодок страха.

Роджер нетерпеливо сказал:

– Не хочу торопить вас, но...

– Хорошо, Кверрин. – Лоуренс тщательно осмотрел комнату. – Это недолго.

Не было никакого места, где мог скрываться злоумышленник. Убедившись в этом, он подозвал сержанта.

Затем, отодвинув шторы с французских окон, он вгляделся в темноту и пробормотал:

– Вам не позавидуешь.

– Неважно, сэр.

– Тот бродяга может вернуться.

Хардиндж мрачно ответил:

– Я смогу с ним справиться. – Он многозначительно похлопал рукой по полицейской дубинке.

Лоуренс улыбнулся.

– Тогда все. Я оставляю его на ваше попечение.

Он потянул задвижки на окнах. Они были жесткими и сидели туго. Ему пришлось приложить всю свою силу.

Когда высокие, доходящие до земли окна открылись, в комнату стали проникать брызги дождя. Луна была почти полностью закрыта густыми облаками, и ночь выдалась достаточно темной. Сержант выглянул наружу без энтузиазма.

Лоуренс пробормотал извиняющимся тоном:

– Готовы, сержант?

Хардиндж кивнул. Затем поправил капюшон, включил фонарь и спустился на две ступени, которые вели из комнаты в сад.

Олджи смотрел, как полицейский в форменном облачении идет через незасаженные клумбы к подобию убежища под деревьями вне мощеной дорожки.

Хардиндж развернулся и подал сигнал.

Лоуренс махнул рукой в ответ. Рассеянно отметив, что проливной дождь уже смывает следы сержанта, он отступил назад, закрыл окна и надежно запер их.

Роджер раздраженно сказал:

– Все это очень глупо. К полуночи он промокнет до нитки.

Лоуренс пожал плечами:

– Он проследит, чтобы никакой злоумышленник не приблизился к дому.

Его пальцы машинально дотронулись до раны на лбу.

– О, очень хорошо. – Роджер налил себе напиток, и сухо добавил: – Я не ожидаю штурма.

Лоуренс закрыл шторы и спокойно сказал:

– Вы здесь в безопасности. Стоит только крикнуть.

– Мы услышим тебя!– нетерпеливо вставил Питер.

Роджер посмотрел на брата со смесью любви и раздражения. Однако не стал отвечать.

Лоуренс вновь пристально оглядел комнату. Чувствуя себя немного глупо, он наклонился и посмотрел под столом.

Не обращая внимания на смех Роджера, он дружелюбно заметил:

– Вы здесь совершенно один.

Он повернулся к Питеру:

– А теперь мы пойдем.

Рот Питера задрожал. Он повернулся к брату, словно хотел напоследок его обнять, но позволил рукам беспомощно повиснуть.

Роджер улыбнулся ему и весело сказал:

– Не будь ослом. А теперь я скажу тост.

Схватив бокал, он поднял его:

– За тень старого Тома Кверрина! Дьявол его забери!

Питер резко втянул воздух.

Лоуренс спокойно сказал.

– Удачи вам.

Он подумал, чего же больше в этом мужчине: страха или бравады?

Роджер осушил бокал и вновь рассмеялся, хотя несколько натянуто.

– Тот ключ все еще у вас?– спросил Олджи Лоуренс.