Текст книги "Вызвать дьявола (ЛП)"

Автор книги: Дерек Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Его компаньон усмехнулся:

– Не боитесь, что я попытаюсь захватить оружие?

– Нет. Вам не убежать, когда полиция снаружи. И вы не думаете о самоубийстве.

– Правильно. – Конфликт завершился, и оба вернулись к старым отношениям. – Я не такой дурак, как Кверрин.

Повисла небольшая пауза.

– И вы еще не победили меня.

Лоуренс пожал плечами:

– У меня ваше признание.

–Полученное по принуждению,– торжествующе сказал другой. – Я буду все отрицать. Я не сдамся без борьбы.

Лоуренс поднял одно плечо.

– Давайте не будем спорить. У вас будет справедливый суд. Остальное – дело присяжных.

– И палача. – Другой горько рассмеялся. – Что проку? Я слишком честен, чтобы обманывать себя самого. И Питер оставил меня со всем этим один на один.

Внезапно Лоуренс спросил:

– Почему вы это сделали?

– Кто может сказать? Мне все надоело, и я устал... Я никогда не избегал рассчитанного риска. И, как вы сказали, ставки были высоки. Это была азартная игра, вот и все. Могла принести мне хороший куш.

Лоуренс тихо сказал:

– Мне жаль.

Он с любопытством смотрел на человека, которому еще недавно искренне симпатизировал.

– Не стоит,– ответил другой. – Я бросил вам вызов, когда убил Кверрина и Тернера. Вы оказались слишком умны для меня. У меня нет против вас злобы.

Он чуть усмехнулся:

– Хотя признаю, что это оскорбительно... он сделал паузу,– быть побитым проклятым любителем,– закончил сержант Хардиндж.

10

– Питер Кверрин,– медленно начал Лоуренс,– не был очень умелым преступником. И он был плохим актером. Мы с вами,– он уставился на крупного мужчину напротив,– видели, что он нервничает, напряжен и напуган.

– Да. – Стивен Касл нахмурился. – Его эмоции были подлинными. Мы сами неправильно их интерпретировали, вот и все.

В его голосе слышалась горечь.

Лоуренс чувствовал, что вновь в нем пробуждается старый гнев. Однако после секундной паузы он заметил нормальным тоном:

– Сейчас поздно винить себя. Да, нас одурачили. Но мы не могли знать, что, охраняя Роджера, ставим его жизнь под угрозу.

Старший инспектор выглядел усталым:

– Вы должны объяснить все с самого начала.

Лоуренс кивнул. Мужчины сидели в библиотеке. Молодой человек провел рукой по гладким светлым волосам и начал:

– Питер был слаб и полностью зависел от брата. Он, должно быть, долго возмущался, видя богатство Роджера и находясь в его власти.

– Роджер был моим другом,– заметил Стив,– но он мог быть высокомерным и властным. Его нелегко понять.

Лоуренс продолжал:

– Когда его брат решил жениться, Питер увидел, что состояние уплывает от него даже в перспективе. Он, воз-

можно, даже потеряет дом, поскольку молодожены,– Олджи усмехнулся,– обычно предпочитают быть одни.

Однако, он не думал об убийстве, пока Роджер не выдвинул свой сумасшедший план явиться на традиционную встречу Кверринов. Отдавая Питеру должное, признаю, что он пытался отговорить брата: он боялся своего собственного стремления ко злу.

Роджер оказался упрямым, и Питер не смог противиться искушению. Он решил, что его брат должен умереть.

Он знал, что Роджер еще не составил завещания, и поэтому богатство перейдет к нему. Эти деньги стали приманкой для Хардинджа.

Олджи делал все возможное, чтобы избегать взгляда старого друга.

Он продолжил:

– Мы никогда не узнаем в точности, что у них были за отношения. Несомненно, что Хардиндж и Питер были довольно близки. Они, должно быть, хорошо знали характер друг друга.

Касл пожал плечами:

– Мы можем выяснить. Не то, чтобы теперь это имело значение.

Лоуренс задумался:

– Сержант вообще практически не знал Роджера. Их первая неофициальная встреча состоялась в ту ночь, когда Хардиндж пришел, чтобы убить его.

Касл выругался. Его профессиональная гордость была уязвлена.

Лоуренс мягко заметил:

– Полицейские – люди, коим присущи ошибки и недостатки. Сержанту надоела и стала ненавистна бесперспективная работа в крошечной деревне. У него практически не было надежды на продвижение и не имелось никакого способа прилично заработать.

Когда Питер предложил свою сумасшедшую схему – достаточно робко, как я понимаю,– Джон Хардиндж воспользовался случаем. С этого момента всем заправлял сержант. Молодой Кверрин был лишь пешкой. Обмана полицейский не опасался. Хардиндж был более сильным человеком. Он знал, что, как только Роджер умрет, он сможет потребовать у Питера столько, сколько пожелает.

Он начал разрабатывать подробный план. Первое, что необходимо было сделать, это предоставить Питеру железное алиби.

Именно здесь появились вы, Стив. Вы прибыли сюда на отдых, и они наметили вас на роль идеального свидетеля.

Питер, изводимый собственными сомнениями и нерешительностью, но все же решивший проделать все до конца, рассказал вам красочную историю о призраке. Вы согласились помочь, и что важнее,– Олджи чуть улыбнулся,– Кверрину удалось убедить вас, что это вы сами решили призвать сержанта Хардинджа.

Касл выглядел мрачным.

Лоуренс ласково улыбнулся ему и продолжил:

– Они манипулировали вами. Будучи добросовестным человеком, вы согласились стоять на страже с Питером – в конце прохода,– в то время как сержант будет ждать снаружи в саду.

Это было необходимо. От этого зависел успех всего дела.

Замечательно! Все было улажено, а затем вас внезапно вызвали в Ярд.

Это почти разрушило их план. Вся схема требовала, чтобы безукоризненный свидетель подтвердил алиби Питера. В конце концов, Кверрин был самым очевидным подозреваемым. Они должны были обеспечить стопроцентное доказательство его невиновности.

Вы выбыли из игры. Они стали искать замену. По наивности вы посоветовали Питеру обратиться ко мне.

Глаза Олджи стали злыми:

– Я был его последней надеждой. Действительно, жизнь его брата зависела от моего ответа.

Если бы я отказался поехать с Питером, им пришлось бы отбросить свои планы... Мне достаточно было просто остаться в Лондоне.

Он сердито сцепил руки вместе:

– Если бы не я, Роджер был бы все еще жив.

Касл скривил рот:

– Это я заставил вас поехать. Простите.

Лоуренс приподнял одно плечо:

– Я попал в ловушку, как и вы. Кверрин не мог скрывать своих чувств. Он был на грани срыва от страха и волнения... Но он боялся не за брата. Это был страх перед палачом.

Говоря это, Олджи понял, что Питер также боялся потерять единственный шанс убить брата.

От этого его бросило в дрожь. Он резко сказал:

– Мне не хочется думать о борьбе темных сил в голове Кверрина. Скажем, он одурачил нас, и остановимся на этом.

Я поехал с ним в Бристли.

Как и вы до меня, я почувствовал угрозу и необходимость защиты. Тогда с облегчением он передал меня своему сообщнику.

Хардиндж был совсем другим человеком. Он был спокоен и эффективен. А кроме того, хотя тогда я этого не знал, абсолютно безжалостным.

Лоуренс усмехнулся:

– Достаточно странно, но мне он понравился с первого взгляда. Я все еще удивляюсь, когда задумываюсь об этом.

Он потер щеку:

– Сержант – человек без нервов. Старший Кверрин был для него просто пустым звуком: неким препятствием, которое нужно устранить.

Он быстро продолжал:

– Хардиндж осторожно ввел меня в разработанный им план. У меня не возникло никаких подозрений...

– Не обвиняйте себя в этом,– проворчал старший инспектор. – Он одурачил и меня. Он уже убедил меня встать на страже в доме. Вы просто заняли мое место.

– Даже в этом случае я, возможно, все еще разрушил бы их план, просто изменив принятые меры. Но,– его лицо помрачнело,– я этого не сделал. И Питер снова обманул меня.

Я позволил ему помочь мне проверить окно в проходе. Он получил возможность поставить старый деревянный ящик непосредственно под подоконником.

Стив выглядел озадаченным. Лоуренс продолжил:

– Я объясню позже. Ящик должен был находиться именно там. Невольно я дал ему шанс снять все подозрения.

– Маловероятно,– заметил Стив,– что полиция задала бы вопросы о нем, так или иначе.

– На это и был расчет. – Лоуренс закрыл глаза. – Давайте на секунду отвлечемся.

Я не считаю, что они намеревались обратить мое внимание на старого Саймона. Но я разговорил Питера в поезде, и он решил, что история увольнения Тернера послужит полезным отвлекающим маневром.

Старый Саймон действительно весь день бродил вокруг Кверрин-Хауса. Он был единственным человеком, который поверил в историю о призраках, и хотел увидеть, как с Роджером произойдет несчастье.

Хардиндж был озадачен, когда услышал, что я подвергся нападению, но решил, что бродяга побоится вернуться. Это оказалось просчетом.

Однако, у него были другие поводы для волнения. Он задавался вопросом, потеряет Питер самообладание или нет. Это могло означать катастрофу для обоих. Участие Кверрина в убийстве было достаточно небольшим, но, как вы увидите, жизненно важным.

Питер почти сорвался, когда дядя Расс напился и пытался присоединиться к охране. Все повисло на волоске. Однако этот кризис миновал и...

Лоуренс остановился и мрачно улыбнулся:

– Хардиндж фактически при мне сказал Питеру, что тот не обязан пройти через убийство, если хочет пойти на попятный.

–Что!

– Иносказательно. Но имел в виду именно это. Кверрин ответил: «Я смогу сделать все, что должен»,– и участь Роджера была решена.

Теперь дальше. Роджер, очевидно, совершенно не подозревал людей, которые собирались его охранять.

Шел сильный дождь. Вскоре после того, как старшего Кверрина оставили одного, Хардиндж покинул свой пост на дорожке и пересек клумбу, подойдя к дому. Дождь смыл его следы.

Стоя на ступеньках, он слегка постучал в стекло. Роджер удивился, но у него не было причин для подозрений. Он раздвинул шторы, увидел, кто это, и открыл французское окно.

Как я понимаю, сержант снял свой плащ и оставил его под деревьями. После пересечения влажной почвы он снял галоши, и поэтому не принес грязи в комнату из сада.

Он как-то оправдал свое появление Кверрину, и поставил галоши у огня, чтобы высушить.

Было лишь чуть позже одиннадцати, и Роджер не возражал. Только позже, когда приблизилось время «встречи», Кверрин велел сержанту уходить.

Хардиндж встал позади него и оглушил дубинкой...

Касл приглушенно выругался.

– ...подхватив его, когда тот падал, чтобы не было шума. Затем уложил на пол. После этого он вытащил кинжал из ножен и стал ждать.

Лоуренс уселся поудобнее:

– К большому удовольствию сержанта, дождь перестал без двадцати минут двенадцать. Это был подарок судьбы. Раньше он рассчитывал, что его алиби будет зависеть исключительно от окон, которые Роджер повторно запер изнутри. Теперь в его поддержку говорила и нетронутая почва на клумбах.

Без десяти двенадцать он вновь надел на сапоги галоши (если какая-то высохшая грязь на подошвах и оставалась, он вытряхнул ее в тлеющие угли камина), взял кинжал и воткнул его в спину Роджера. Быстро протер ручку. Он не хотел оставлять на рукоятке никаких пятен.

Возможно, на нем были резиновые или тонкие хлопчатобумажные перчатки или он, возможно, обернул пальцы носовым платком. Он погасил лампу, и поэтому никакой свет не мог проникнуть в коридор...

Касл наклонился вперед и насторожился.

Лоуренс медленно продолжал:

– Также тщательно заботясь, чтобы не стереть отпечатки Кверрина на ручке, он открыл дверь...

– Один момент!– возмутился Стив. – Мы прекрасно знаем, что это невозможно...

Олджи печально улыбнулся:

– Фокус столь прост, что я почти стыжусь, объясняя его. Питер знал, что на двери будет новый замок, поэтому, когда он поехал в Лондон с вами, то пошел к изготовителям и купил новый ключ к замку такого же типа...

Касл выругался.

– Этот ключ он дал Хардинджу, когда тот в роковой вечер пришел в дом, и сержант заменил им настоящий ключ на цепочке Роджера, после того, как оглушил жертву.

Хардиндж отпер дверь, проскользнул в проход, а затем запер дверь снаружи.

Он бесшумно прошел вдоль коридора, пока не достиг одинокого окна. Он перелез через подоконник, опустил окно снаружи и присел на корточки на перевернутом ящике под подоконником.

Тем временем мы с Питером ждали на входе в проход. Питеру удалось занять командное положение, но даже если бы я глянул в коридор в неподходящий момент, маловероятно, что я увидел бы хоть что-то в черноте.

Кроме того Кверрин должен был отвлекать мое внимание. Заговорщики действовали точно по расписанию. Без десяти двенадцать Питер начал громко говорить, заглушая всякий небольшой шум от перемещения.

Без четырех двенадцать, когда он был уверен, что его сообщник ушел (вероятно, он увидел краткий проблеск лунного света, когда Хардиндж отодвигал шторы на окне), Питер заставил меня войти с ним в проход.

Я предложил проверить окно. Они этого ожидали.

Питер передал мне подсвечник, который нес, повернулся спиной ко мне и положил руки на шторы. Делая вид, что он отводит их в сторону, он подвинул запор в нужное положение – крохотное движение, которое я не заметил, поскольку его тело закрывало пальцы,– а затем показал мне надежно запертое окно.

Хардиндж сидел ниже подоконника. А свеча превратила стекло в зеркало, еще больше мешая видеть. Кроме того, мое внимание было сосредоточено на запоре... надеюсь, что это не звучит, словно я пытаюсь оправдаться?

– Продолжайте,– проворчал старший инспектор.

Лоуренс пожал плечами:

– Затем Кверрин выполнил все то же в обратном порядке. Я отвернулся. Закрывая шторы Питер освободил запор.

Мы пошли к комнате Роджера. Было двенадцать часов.

Сержант выпрямился, оперся руками о подоконник и прижал лицо к стеклу. Затем закричал...

– О, нет!

– Да-да. Рассел Крэйг, помимо всякой ерунды, сказал истину. Очень трудно определить местоположение источника звука, особенно в темноте... Я еще тогда подумал, что было что-то очень неправильное в этом полузадушенном звуке. Конечно было. Он донесся сзади, а не спереди.

Но Питер не дал мне времени на раздумья. Он выкрикнул имя брата, и неверное направление было принято.

Мы взломали дверь.

Вновь им повезло. Роджер пришел в сознание. С последним усилием он тянулся к двери. Это усилие оказалось слишком большим. Он умер, ничего не сказав.

Истерия Питера была подлинной. Спасение лишь по счастливой случайности, да еще сцена резни – для него это было уже слишком.

Лоуренс сделал паузу, вспоминая.

Хардиндж терпеливо ждал снаружи. Он не ожидал, что я стану стрелять в дверь, чтобы ее открыть, но не потерял головы. Как только я вломился внутрь, он проскользнул в открытое окно и соскочил в коридор. Питер остался в дверном проеме, чтобы загородить мне вид в проход.

Хардиндж запер окно, не оставляя отпечатков на запоре. Затем быстро побежал вдоль коридора (толстый ковер заглушил его шаги) через двойные двери в главный холл, а затем через короткий коридор к боковой двери.

Он отпер дверь и выскочил наружу. Побежал вдоль дорожки, огибающей дом, назад к исходному посту под деревьями. У него было время, чтобы подхватить плащ, затем...

Лоуренс сделал паузу.

– Могу представить его, стоящим там, под деревьями: он тяжело дышит и напряженно смотрит на дом. Одна рука в кармане, возможно, нервно теребит ключ, который он должен заменить.

Самая большая опасность для него состояла в том, что я обнаружу подмену. Я действительно исследовал цепочку в кармане Роджера, но... – он пожал плечами – один новый ключ очень похож на другой новый ключ, и у меня не было времени, чтобы проверить его в замке.

Олджи виновато улыбнулся:

– Я подошел к окнам и дал сигнал сержанту. Питер сразу предложил, что впустит его. Это обеспечивало, что никто больше не исследовал боковую дверь, которая, конечно, больше не была заперта.

Хардиндж прошел вдоль дорожки. Его одежда была сухой, тогда как должна была быть влажной, но его плащ оставался на дожде и он задел мокрые листья.

Лоуренс снова улыбнулся и сказал, упрекая себя:

– Хэзлитт заметил, что сержант сухой. А я нет...

У Хардинджа был неприятный момент, когда он увидел цепочку для ключей Роджера, лежащую на ковре. Он знал, что я, должно быть, рассматривал ее, и быстро упрекнул меня в том, что я порчу улики.

Это было ошибкой, хотя тогда я этого не понял.

– А?– удивился Касл. – 0, понимаю. Если Хардиндж был невиновным, он бы...

– Он не мог бы знать, что я вытащил цепочку. Она могла выпасть из кармана Кверрина при борьбе. Сержант знал, что этого не было, и пришел к правильному заключению, что я рассматривал ключ,– этим он выдал себя. Но он быстро сообразил. Он увидел свою ошибку и сразу перевернул свои слова. Он сделал вид, что говорит о шторах на французских окнах.

Но ему все еще требовалось заменить ключ прежде, чем мы обнаружим, что тот, который на цепочке, неправильный. Поэтому он велел мне ждать в холле и заменил ключ прежде, чем прибыл инспектор. Фальшивый он опустил себе в карман, чтобы избавиться от него позже. Есть вопросы?

– Да. Как сюда вписывается старый Саймон?

– О, Тернеру не повезло. Он не смог держаться в отдалении. Хардиндж прекрасно знал, что никакой бродяга не рискнет находиться около дома, пока он стоит на страже, но как только он оказался в комнате с Роджером...

Он пожал плечами.

– Тернер подошел ближе, оставив те загадочные отметки на земле вне дорожки. Он услышал крик, а немного позже увидел, как сержант бежит назад к деревьям.

Старый Саймон осторожно ушел. Он не хотел проблем. На свою беду он слишком задержался и столкнулся с Хардинджем, когда оба уходили утром.

Последовала схватка, и не было времени для разговоров и объяснений. Хардиндж никогда не арестовывал бы его, если бы знал, что видел старый Саймон. Но Тернер находился без сознания, а затем прибежали мы, поэтому у него не осталось выбора. Саймона поместили в камеру.

Они поговорили. Сержант не мог позволить, чтобы история старика пошла дальше. Как только возникло бы подозрение, что Хардиндж не был беспристрастным свидетелем, каковым казался, то...

Лоуренс сделал паузу:

– Старый Саймон должен был умереть.

Касл промолчал.

Его друг продолжал:

– Хардиндж оказался в опасной ситуации. Если Тернер окажется убит в отделении полиции, сержант неизбежно станет подозреваемым. Таким образом, он должен доказать свою невиновность.

– Так он и сделал. – Касл нахмурился. – Черт побери! Говорите, что хотите, но Хардиндж не мог до него добраться.

– Невозможности,– ответил Олджи,– были специальностью сержанта. Я вновь оказался простофилей. Он пригласил меня в отделение...

– Секундочку. Вы беседовали со старым Саймоном по приглашению Хардинджа. Как он мог пойти на такой риск?

– Не смущайте меня, Стив. Через минуту объясню. Прежде, чем я проанализирую вторую иллюзию, я должен объяснить, как решил первую.

Касл кивнул:

– По телефону вы были немногословны.

Лоуренс сложил ладони:

– Ключ к разгадке дал мне сам Хардиндж. Мне потребовались полтора часа, чтобы понять его значение. Но за это время пропала еще одна жизнь.

Касл сочувственно посмотрел на своего молодого друга.

– Не обвиняйте себя,– повторил он.

Лоуренс криво усмехнулся.

– Постараюсь изо всех сил... Ладно. – Его тон изменился. – Хардиндж показал мне рапорт по отпечаткам пальцев. Отпечатки Роджера оказались поверх любых других на многих предметах в комнате, где он умер, включая задвижки на окнах.

Он сделал паузу и с надеждой посмотрел на друга. Касл выглядел озадаченным, но затем понимающе улыбнулся.

Лоуренс кивнул:

– Да. Я лично закрыл те окна. Найденные отпечатки должны были быть моими. Очевидно, потом Роджер сначала отпер, а затем задвинул задвижки уже после того, как мы оставили его одного.

Почему? Ясно – чтобы позволить кому-то войти в комнату из сада.

Хардиндж не мог этого не видеть. Поэтому его свидетельства были ложны.

Теперь, Роджер не был дураком. Он знал, что мы его охраняем. Он не позволил бы войти в комнату никому, кого не знал бы и не доверял, не подняв тревоги. Но в тот момент вокруг были лишь три таких человека.

Мы с Питером были в холле. Оставался только Хардиндж. Таким образом, было разумно предположить, что именно сержант был гостем Кверрина.

Касл согласно кивнул. Он пробормотал:

– Вероятно, Хардиндж как-то оправдал свой приход погодой.

– Ага. Попросил посидеть, пока дождь не прекратится. Что-то в этом роде... Я продолжу: Оказавшись внутри, Хардиндж смог легко избавиться от жертвы. – Лоуренс сознательно говорил банальными фразами. Он пытался уменьшить жестокость и боль случившегося, сведя все к лаконичности газетного отчета. – Но как он смог убежать? Через окна? Нет. Он не мог закрыть за собой задвижки и не мог возвратиться на дорожку, не оставив следов.

Итак,– Лоуренс пожал плечами,– он должен был выйти через дверь. Был только один ключ, таким образом, он должен был взять его с тела Роджера. Тем не менее, я нашел его в кармане мертвеца.

Я понял, в чем моя ошибка. Я нашел ключ и предположил, что он подлинный... А он поддельный. Всё же полиция проверила его в замке. Поэтому настоящий ключ должны были вернуть прежде, чем приехали полицейские.

Это мог сделать только сержант. Я сам оставался в комнате, пока не пошел встречать Хэзлитта. Никто не мог подменить ключ, пока я смотрел.

Следующий вопрос: как Хардиндж исчез из коридора? Он не проходил через двойные двери. Он не скрывался в проходе. Поэтому он должен был выйти из окна.

Как он смог это сделать, не оставляя следов? Был лишь один ответ. Он стоял на ящике снаружи.

Это привело меня к новой невозможности. Окно было заперто... я лично его проверил.

Я рассмотрел все обстоятельства, и понял, как Питер мог... должен был... одурачил меня.

Все срослось. Как только я убедился, что виноваты двое, вся тайна объяснилась.

Лоуренс потер щеку:

– Был еще один момент. Поставьте себя на место сержанта.

Стив выглядел удивленным.

Лоуренс продолжал:

– Я заставил вас охранять Роджера Кверрина. Вы ждете в саду. Вы слышите крик, затем три выстрела. Человек, которого вы призваны защищать, в опасности. А теперь быстро: что вы делаете?

– Бегу к окнам, чтобы посмотреть, что...

Голос Касла медленно замер, рот остался открытым. Лоуренс удовлетворенно заметил:

– Точно. Вы здесь находитесь, чтобы защищать Роджера, а не сохранять улики...

Естественно, Хардиндж не мог ступить на клумбу. Не хотел портить иллюзию. Но никакой невиновный человек не мог иметь такое сверхчеловеческое самообладание... или черствость, чтобы проигнорировать такой очевидный крик о помощи.

Только у виновного могла быть причина оставаться там, где он был.

Касл задумался:

– Шторы были задернуты, и он ничего не видел. Или он мог опасаться... – Он остановился. – Нет, эти возражения слишком безосновательны. Вы правы, Олджи. Немедленная реакция любого человека состояла бы в том, чтобы броситься вперед.

Лоуренс наклонил голову:

– Я достиг в своих размышлениях примерно этой точки, когда столкнулся с новостями о смерти Тернера. Откровенно говоря, я был загнан в угол.

Казалось естественным предположить, что его убил Хардиндж. Всё же мои собственные свидетельства доказывали, что это невозможно.

Я ходил по кругу. А затем увидел правду.

Между четырьмя и шестью часами в отделении было только четыре человека: я, Хардиндж, Крэйг и Тернер.

Мы объяснили движения троих, но ничего не знаем о четвертом!

Внезапно Касл ударил себя ладонью по колену:

– Чтоб меня! Старый Саймон сам...

– Да. Я знаю, что он был в своей камере в четверть пятого. Я также нашел его там в шесть часов. Он был заключенным, таким образом, мы автоматически предположили, что он и оставался там, где был. И все же... кто запер его? Сержант Хардиндж...

Лоуренс закрыл глаза:

– Сержант сказал нам, что нашел Тернера в камере без семи минут шесть. Но никаких доказательств этому нет!

Касл что-то пробормотал.

Олджи продолжал:

– Так как два жизненно важных свидетельства Хардинджа не были подтверждены, можно было предположить, что старый Саймон вышел из своей камеры.

Теперь, дверь из коридора открывается в комнату для допросов. Единственная возможность Тернера уйти оттуда была во время краткого периода, когда я стоял в подъезде снаружи отделения.

Старший инспектор застонал:

– Можно не продолжать... Очевидно, старый Саймон скрывался в жилых помещениях сержанта.

Лоуренс кивнул:

– Давайте вернемся к началу.

Тернер считал, что Роджер умер, потому что он связался со сверхъестественным. Он не понимал, что Хардиндж – убийца. Он думал, что сержант виновен лишь в халатном отношении к своим обязанностям.

Оказавшись под арестом, он сказал Хардинджу, что нуждался в помощи. Стал угрожать, что расскажет инспектору, как сержант покинул свой пост...

Касл перебил его:

– Тернер не видел, конечно, что Хардиндж входил в комнату?

– Нет. Но он знал, что в полночь никто не охранял французские окна. Когда он увидел, как сержант торопится назад немного позже, он, вероятно, предположил, что тот легкомысленно куда-то отлучался.

Лоуренс откашлялся:

–Тернер знал, что его почти наверняка признают виновным в нападении, даже если бы он убедил Хардинджа отказаться от одного из обвинений. Поэтому он решил сбежать.

Он потребовал у сержанта помощи. Хардиндж притворился, что согласен.

Он сказал: «Смотрите. Я не хочу, чтобы мои начальники знали, что я пренебрег своими обязанностями. Но мне будет еще хуже, если станет известно, что я позволил вам сбежать. Вы должны помочь мне обезопасить себя».

Таким образом, он рассказал заключенному свой план. Тернер заглотил наживку.

Хардиндж позвонил мне и хладнокровно предложил организовать Питеру алиби.

Инспектор возмущенно закашлялся.

Лоуренс продолжал:

– Кверрина нужно было обезопасить. Он был, как говорится, продовольственной карточкой сержанта. И я даже не думаю, что тот знал тогда, какая новая опасность ему угрожает.

Я пошел в отделение и поговорил со старым Саймоном.

Хардиндж попросил его быть осторожным. Даже в этом случае ему пришлось дважды вмешаться во время нашего разговора.

Мы оставили старика в его камере. Хардиндж сделал вид, что закрыл дверь, но на самом деле просто погремел ключом в замке.

Мы вернулись в комнату для допросов. Как только мы вышли из коридора, Тернер выскользнул из своей камеры и ждал за дверью, слушая наш разговор.

Как только он услышал, что мы вышли из подъезда (Хардиндж специально заговорил громче, подавая этим сигнал), он поспешил в комнату для допросов, а оттуда скрылся в жилых помещениях сержанта.

Затем Хардиндж «вспомнил» о моем оружии и привел меня обратно в отделение.

– Подождите минуту. – Касл нахмурился. – Предположим, вы не стали бы уходить?

– Тогда сержант повел бы меня в свою квартирку, а в это время Тернер выскользнул бы из коридора и спрятался позади открытой двери в комнату сержанта. Затем сержант повел бы меня назад в комнату для допросов, все время разговаривая, чтобы отвлечь внимание, и пока мы стояли бы к двери спиной, старый Саймон должен был бы проскользнуть через открытую дверь в комнату Хардинджа.

Касл немного подумал и кивнул:

– Опасный план. Но мог сработать.

– Хардиндж не боялся рассчитанного риска. И он хорошо натренировал свою жертву.

Стив спросил:

– Как он одурачил старого Саймона?

– Полагаю, он сказал ему что-то вроде этого. Тернер должен был прятаться в его комнатах, пока не стемнеет. Затем сержант отвлек бы внимание констебля, пока старый Саймон выбирается из отделения. Таким образом, выглядело бы так, что заключенный убежал во время дежурства Шоу, а Хардиндж остался бы не причем.

Касл кивнул:

– Старик, как мне говорили, был довольно глуп. Его нетрудно было бы одурачить подобной историей.

–Ага. Хардиндж навесил ему на уши кучу правдоподобной лапши. Тернер ничего не подозревал.

Он скрылся в спальне сержанта. Неожиданно прибыл Рассел Крэйг. Хардиндж воспользовался возможностью и предложил сделать чай.

Он поставил чайник на плиту. Кроме того, он прошел в спальню и оглушил Тернера своей дубинкой.

Лоуренс на секунду прервался:

– Только пусть мой рассказ не вводит вас в заблуждение. Сержант не сделал ничего не запланированного заранее. Но присутствие Крэйга оказалось кстати. Это усиливало его алиби и отвлекало мое внимание.

Оставив старого Саймона лежать на полу, Хардиндж вернулся в комнату для допросов. Когда он снова вышел несколько минут спустя, то вернулся в спальню, опустился около Тернера и задушил его.

На некоторое время повисло молчание.

Затем Лоуренс произнес:

– Он уже приготовил немного чая в термосе. Налил его в три чашки, быстро вымыл термос, вылил кипящую воду из чайника и вернулся к нам с Крэйгом.

Олджи усмехнулся:

– Дядя Расс представил на обсуждение свои теории и на мгновение заставил Хардинджа запаниковать. Он подумал, что мы догадались о правде. Но даже тогда он не потерял головы. Когда, как последний олух, я выразил ему поддержку, он не стал терять шанса. Его «сомнительное положение» должно было стать возможным оправданием для ухода из полиции.

Касл вновь заворчал.

Лоуренс продолжал:

– Без четверти шесть он избавился от меня. Как только я ушел, он перенес тело старика в камеру. Он повернулся к двери и быстро вытер замок и ручку, чтобы удалить отпечатки пальцев Тернера.

– Что с царапинами в замке?

– Полагаю, он сделал их заранее – и не обязательно отмычкой. Старая проволока оставила бы такие же следы.

Касл нахмурился:

– Зачем ему вообще это понадобилось?

– Потому что он отвечал за ключи. Он предпочел, чтобы мы подумали, будто дверь взломана... Он не хотел озадачить нас второй запертой комнатой. Он даже не хотел еще одного невозможного преступления. Просто хотел создать себе алиби.

Лоуренс пожал плечами:

– Позже он «объяснил» убийство. Это было ошибкой, так как он уже сказал нам, что нашел дверь камеры открытой. Он не предвидел свидетельства Шоу и, так или иначе...

– Он хотел запутать вас,– перебил старший инспектор. – Таким образом, он навесил вам на уши лапшу об окне. Ему было все равно, поверите вы в эту теорию или нет.

Лоуренс кивнул:

– Это неважно... Так или иначе, убийство оказалось «невозможным». Но так как Хэзлитт был убежден в невиновности Хардинджа, сержант не сильно возражал.

Олджи вздохнул:

– Больше добавить и нечего. Хардиндж уложил тело старого Саймона почти в такое же положение, в котором оно лежало на полу в спальне. Он не хотел, чтобы его свидетельства противоречили состоянию, которое мы называем «трупным окоченением».

Молодой человек подошел к финишу:

– Почва была подготовлена. Он выпрямился с трясущимися руками (На этот раз сказалось напряжение) и побежал за мной на улицу.

Так как его алиби зависело от времени смерти Тернера, он хотел, чтобы тело старика обнаружили немедленно.

Лоуренс махнул рукой:

– Остальное вы знаете.

Касл тяжело выдохнул и задумчиво подытожил:

– Сложное дело.

– Не очень. – Лоуренс почесал подбородок. – У Хардинджа талант на детали. Например, когда он вернул ключ на цепочку, то не забыл прижать к поверхности пальцы Кверрина.

– Не говорите мне, какой он умный, будь он проклят!– рассердился старший инспектор. – Скажите лучше, как вы заманили его в ловушку.