Текст книги "По грехам нашим. В лето 6732 (СИ)"
Автор книги: Денис Старый
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Припустив коня, поскакал домой. Нужно уколоть витамины и антибиотик Божане, да захватить глюкозу и другие лекарства для Агафьи Никитишны. Да и Лавра навестить.
Любимая была с сыном Глебом и видно, что жена приходит в себя. Появился румянец на щеках, радость и блеск в глазах.
– Любы мой, – вскочила Божана.
– Сиди, Божаночка, по здорову ли? – спросил я.
– Усе добро, вот и баню истопили, – завлекающе улыбнулась жена.
– Почакать треба, ты аще не здорова, – ответил я любимой и увидел огорчение на ее лице.
Ну нельзя так, она сильно похудевшая, только стала чувствовать себя сносно, а тут идти в баню. Льстило, что обо мне так заботятся, да и я уже извелся от недостатка женской ласки, но ради здоровья Божаны, еще немного потерплю.
Произвел все лечебные процедуры, перехватив кусок вареного мяса с лепешкой, взял аптечку и поехал к Агафье Никитишне. Женщина выглядела немного лучше, чем ранее. Но ее выздоровление касалось только физической оболочки, душевного спокойствия так и не случилось. Она все еще не хотела жить.
– Агафья Никитишна, не лишай себя живота, – обратился я к женщине после того как провел все процедуры под безучастное молчание пациентки.
– Корней, я без мужа свого живота не желаю, – ответила женщина.
– А сыны якоже? – привел я довод.
– То мужы ужо у силе, я до Бога хочу, – не унималась женщина.
У меня же появилось некоторое решение, которое могло бы быть нейтральным и принятым всеми. Да и польза для всех, в том числе и меня. Цинично рассуждать о пользе, когда женщина жить не хочет и морит себя голодом. Вот только всем будет лучше, если жена покойного Войсила пойдет в монастырь, а еще лучше организовать монастырь здесь. Это и центр современной науки и целая экономическая система, с которой можно взаимодействовать, да и паломничество. И построить такой монастырь, чтобы стал еще одной единицей в системе обороны.
– Коли ты у манастырь пойдеш, то я могу сладить його, – сказал я и посмотрел на реакцию женщины. Вначале ничего не происходило, но через некоторое время Агафья Никитишна призадумалась.
Молчание длилось минут пять, и я не стал его нарушать.
– Да, то лепо мне, – наконец ответила женщина.
– Артельщикам, што сладили церковь, я накажу ладить монастырь, тако ж и поставим дымы у месте, что ты укажешь, – сказал я и понял, что решение Агафья Никитишна приняла.
Сразу же на лице появился румянец, и было видно, что и без лечения женщина выздоровеет. Тут важно было найти цель для жизни, и она ее увидела. А наличие женского монастыря, выгодное приобретение для Унжи и ее округи. Кругом правильное решение, дорогое, конечно, но правильное.
Каким же было мое удивление, когда через несколько дней я узнал, что уже больше трех десятков женщин решили уйти в новый монастырь. И как вести разносятся. Люди даже начали приносить какие-то деньги на строительство столь богоугодного дела. Агафья Никитична же собралась, как только позволит здоровье, ехать во Владимир за благословлением митрополита на основание нового монастыря. Да на послушание отправится, как только чуть полегчает.
Еще два дня прошли в постоянных поездках то к Гавриле в Унжу, где предложил свою помощь пока неутвержденному главе города, то к Агафье Никитичне, то к Лавру, который шел на поправку. Вообще использование препаратов из XXI века действовало на местных просто волшебным способом, казалось, что и воскресить способно. Божана, к примеру, уже вчера, ощущая себя полностью здоровой, закатила истерику, типа «ты меня не любишь, у тебя другая, я стала некрасивая после родов» ну и в том же духе. Ну и как понять женщин? То предлагала девку, да и откровенно подсовывала, даже уговаривала, а тут «ты мне изменяешь». Поэтому баню вы все-таки вытопили, и… я понял, что такое любить жену. Какая-то феерия чувств и эмоций. Опомнился я только через час, вспомнив, что жена только несколько дней назад выглядела болезненно, но был придвинут ближе, и лишен страстным поцелуем возможности к возражению.
Все и сразу
Глава 19. Все и сразу
Наконец, прибыл Жадоба и получены сведения о приближении обоза, который мы покинули, спеша домой. К обозу, который немного был потрепан в дороге одной ватагой, но смог отбиться, я направил сотню новиков в качестве выездной практики. А вот Жадоба принес интересные новости.
– Боярин, по здорову ли? – сидя на коне, склонил голову Жадоба.
Я его встретил при въезде в Речное, куда устремился, как только мне доложили о прибытии целого флота.
Я рассматривал бывшего ушкуйника и припоминал, каким он был в день нашего знакомства. Это был голодный хищник, который ринулся в авантюру и взял власть над пиратами в свои руки, убив главаря Градяту. Потом он все еще оставался хищником, который за любую серебряную монету готов был грызть глотку. Сейчас же это уже слегка обрюзгший с лишним весом степенный купчина. В богатых одеждах и важным видом, он восседал, а не сидел в седле. Мне даже подумалось, что неплохо бы заменить его. То, что он делает и должен будет делать – это работа для голодного волка, или адреналинового наркомана.
– По здорову, Жадоба? А ты не поспешал! – сказал я и пристально посмотрел на бывшего пирата.
– То так, токмо над делами радел, боярин, – Жадоба еще раз поклонился. – Не гневись, Корней Владимирович, но боле я не пойду реками до твого поместья. Ладьи те не речныя, на мель садятся, волоки их не тащат. Море потребно для сих коггов.
Жадоба вновь, уже в третий раз поклонился. Скорее всего, таким жестом он показал, что подчиняется мне и не следует в этом сомневаться. Поторопился я с утверждением, что Жадоба перестал быть волком. Вон как почуял мое настроение, как зверь, и поспешил сразу показать покорность. Ну ничего, с ним был Шинора и он должен что-нибудь да поведать, иначе просто зря свой хлеб ест.
– Добро, ты и нужен на море, да дай мне мужей, что и па рекам ладьми водить станут пять ладей треба. И скажи яко же дела наши? Мои наказы исполнил? – спросил я и махнул Жадобе, чтобы разворачивался, так как я был намерен сам прибыть к пристани и поговорить можно по дороге.
– Усе так, боярин, сладил я дела, и иншая сладилось, все добре, – сказал бывший пират
– Что иншая? – передразнил я Жадобу. Вот так и знал, что своевольничал. Флотоводец немного опешил, но смог взять себя в руки.
– Так тиуны знатных купцов новгородских пришли со мной, да и свейский гость. Воны торг чинить будут. На волоках ажно две седмицы стояли, – без лишних эмоций как бы между делом сказал Жадоба.
Мне стало даже немного стыдно. Я– то тут настроился на какое-то противостояние с бывшим пиратом, а он даже перевыполняет план. Купцов привез в поместье и можно будет многое продать как из трофеев, что не нужно, так и товаров.
– Якоже сторговались? – спросил я, интересуясь, получилось ли сторговать все, что поручал.
– То добро. Зброю крыжаков всю взяли свеи по доброй цене, два когга новгородцам сторговал, людей взял у Новгороде в наем, – рассказывал Жадоба.
Дальше Жадоба описывал свои приключения. После выхода из Риги семнадцати груженных коггов, сразу начались проблемы. Небольшой шторм разметал половину каравана, который никак не мог сориентироваться. И пришлось прождать четыре дня, рассылая корабли искать потерявшиеся когги. Впоследствии два когга сильно потрепанных прибыли уже в Новгоргод, каким-то нелепым образом ночью прошмыгнув мимо основной эскадры.
В Новгороде Шинора развел бурную деятельность, но Жадоба не уследил, и ватага скоморохов обокрала один из арендованных складов, в котором были, в основном, ткани. Пришлось искать воров, и только помощь купца Семьюна спасла от гнева боярского Жадобу и Шинору. Главарь ватаги хотел сбыть краденый товар у компаньона новгородца Семьюна, который уже прекрасно знал о случившемся. Вот и принесли товар ватажники, аккурат, на соседний склад, который так же был арендован Шинорой. Ну а после всю ватагу скоморохов покрошили в капусту. Взяли казну ватаги, и, получается, еще и прибыток от случившегося получили.
Дальше пошла торговля. Тут опять помогал Семьюн, который ориентировал и в ценах и сводил с нужными людьми, даже помог сторговать восемь семей, что охолопили в Карелии и вели в какое-то поместье. Большую часть оружия, прежде всего рыцарские мечи, щиты без торга купили свеи, которые заплатили уж очень неплохую цену. Ткани забрал сам Семьюн по слегка заниженной цене, но Шинора посчитал это нормальным. Масло, вино, зерно в лето ушло по новгородским лавкам. Продали и два когга. Остальное тоже сторговали удачно, только не продавали кольчуги, самострелы, орудия труда, напротив, даже прикупили пил в Новгороде. Так что, в целом, привезли Жадоба с Шинорой почти пять тысяч гривен, и один трюм был практически забит серебром.
Я только присвистнул и стал всерьез думать, зачем я так упорно собираю это серебро. В кубышке уже собралось чуть меньше двадцати тысяч гривен. Мне что их солить? Хотя нет. Деньги сейчас будут нужны как никогда – монастырь ставить будем да такой, чтобы защищал от ворогов и был включен в систему обороны региона. Нужно ставить уже пятое поселение и расширить Речное, склады, административный район там есть и с прошлого года, когда ярмарку проводил, но этого не достаточно. И дойдя до пристани, я в этом точно убедился.
На берегу, на пристани, на реке не было свободного места. Драккары, когги, ладьи, даже фламандская каракка – казалось, все возможные типы кораблей округи прибыли ко мне в поместье. У каждого команда в полсотни человек минимум, грузы.
– Пошто воны пришли? – спросил я Жадобу, рассматривая округу.
– На торг, – недоуменно ответил бывший ушкуйник.
Действительно, не завоевывать же нас. Но все же отправить в школу за сотней-другой или к генуэзцам нужно.
– А якоже наемники, что были с тобой? – спросил я.
– Так тут. Вона серебро носят, – ответил Жадоба.
Я пожалел, что не взял с собой Тимофея, да и Бер после прихода в поместье пошел заниматься своими делами. Как я понял – он задумал жениться. Нужно было бы послать за тиунами, да выставить на обзор товар.
– А что привезли гости на торг? – спросил я Жадобу, который уже хотел выкрикнуть какое-то распоряжение, активно жестикулируя, но был опережен.
– Так руду, привезли, тесаный лес, ведают, что ты баранов привечаеш, да коней, паруса, – объяснял Жадоба и, извинившись, все же пошел распоряжаться.
Я задумался. Еще не так давно я думал о том, как преодолеть кризис перепроизводства, сейчас же думаю, чтобы хватило товара удовлетворить потребности купцов.
В порт, а именно так хочется назвать место по числу кораблей, что растянулись по реке километра на два, прибывали воинские патрули, но беспокоиться пока не было повода – наблюдался определенный порядок.
В мою сторону устремился небольшой отряд из десятка Андрея. Шесть человек направили коней в галоп, да еще и на склоне. Если так спешат и не боятся поломать коням ноги, но новости, наверняка, важные. Я сел в седло и направился навстречу отряду.
– Боярин, – не слезая с коня, поклонился всадник. – Отряд мордвы на полдни.
– Сколько? – сразу посерьезнел я.
– Так сотня, полсотни и тры десятка, – ответил ратник, который, видимо был командиром, так как он один говорил, остальные же только настороженно смотрели по сторонам. Прямо как телохранители, ждущие подлой атаки.
Я подумал сразу объявить тревогу как минимум в Речном. Однако, поразмыслив, решил не провоцировать панику. Во-первых, отряд мордвы в меньше двух сотен тогда, как только в поместье можно тысячу набрать – не серьезно! Во-вторых, идти в полдень в наступление – глупость еще одна, а те представители мордвы, с кем уже пришлось общаться, идиотизмом не страдали. В третьих, четвертых, да и в пятых можно найти. И не следует других принимать за глупцов.
– А послы от их не прибыли? – сказал, я даже не знаю, зачем. Ведь именно с этой новости и нужно было начинать. А раз не доложили, то и не было послов.
– Не, токмо десятник говорил з ими, – сказал воин, не останавливая коня.
Нет, я погорячился с утверждением, что идиотов в моем окружении нет. Сделаю выволочку Андрею, что в его десятке, не могут нормально докладывать.
– И что молвил десятник? – набрав воздух полной грудью, спросил я. Терпение, только терпение.
– Кабы воны ждали тя, боярин, – изумленно ответил воин. Он то, напротив, думал, что боярин чудит, а дело то понятнее понятного.
Пока шли к обнаруженному отряду мордвы, что находился в пяти километрах к югу, практически вдоль реки, нас нагнал еще один отряд.
– Боярин, в поместье обоз великий, молвят, что твой абоз. Мы не пустили, тя кличут, там и наши ратные из школы есть, – сообщил один из ратников настигшего нас отряда.
Вот и как разорваться? То ждем прихода хоть кого-нибудь, то все и сразу.
Узнав о том, что на границе поместья остановили и обоз, я уже рысью пошел к мордве, чтобы быстрее решить с ними и устремиться в сторону обоза.
Решить с мордвой получилось достаточно просто. Было бы еще проще, если бы, как и планировалось, их привел Первак. Но, узнав о случившемся, он еще три дня назад ускорился и, в сопровождении своего, десятка прибыл в Унжу. Вот только ко мне не пришел. Да и к матери не явился, и никто его не видел, как и людей из его десятка. Что-то задумал Первак. Только бы глупостей не натворил.
Так вот, это был отряд мокши, и они пришли… учиться. Вот так, а я ни сном, ни духом. Оказывается, договоренность была с Глебом еще до нашего выхода в поход и почти все лето мокша собирали плату и подбирали юношей для учебы. Отдавали их до лета. Ну, в целом, я был не прав, уж не знаю, как сложатся в этой истории отношения между Русью и мордвой, в другой истории были взаимные походы и набеги, но я относительно этих племен пока ничего дурного не имею, даже напротив.
Решив вопрос с мордвой и в сопровождении двух десятков ратников, отправил их к воинской школе, я направился к обозу. Подъезжая к усадьбе в поселке Речном, меня окликнули.
– Боярин, боярин, – со спины меня нагонял взмыленный всадник.
– Ну и кто еще приехал или пришел? – тихо, чтобы никто не услышал, пробормотал я.
– У межи Лесной сторожи вышел обоз болей трех десятков семей со скарбом и скотиной. Не поняли мы-то марийцы али русичи, – доложил ратник, задыхаясь, сильно видимо спешил, а еще и мокрый. Не удивлюсь, что вплавь пересекал Унжу.
Я приказал семьи взять под охрану, а трех представителей от них направить в усадьбу не раньше, чем через три часа. Надеялся, что этого времени хватит уладить вопросы с обозом.
– Макария и Мышану сыщите и також у усадьбу, – приказал я еще одному ратнику и указал, где можно найти тиунов.
За час добрались и до обоза. Он выглядел феерично. Больше двух сотен повозок, кони, скотина. Люди выглядели изможденными, некоторые чуть держались на ногах. Но все же угольки радости в глазах просматривались и все больше не тлели, а разгорались. Они дошли!
– Пропустить и к складам до усадьбы. Снеди – хлеба, воды, мяса дать. Лада ведает, где взять, – дал указания и сам поспешил к усадьбе.
Мышана прибыла первая, и именно на нее я взвалил обязанность смотреть за людьми и решать, где временно их расселить. Первоначально, я думал, что они месяц будут жить в гостином дворе, квартирных домах у реки, но сейчас там сдают комнаты приехавшим купцам и их сопровождающим.
Столько событий за один час уже перебор. Неужели это все? Или еще сюрпризы будут?
Придя домой, я пообедал. Лада расстаралась и наготовила блюда из мяса и рыбы, пирогов и принесла много хмельного. Однако, я ограничился сытной кашей с большим куском мяса и овощами.
– Боярин марийцы тут, – сообщил Тимофей, который со вчерашнего дня официально стал моим представителем и секретарем, даже объявил об этом тиунам и через них старостам.
Теперь все встречи я планировал через Тимофея, только вот сегодня никакого порядка не получилось – сплошные сюрпризы.
– Добро, и их послушаю, – сказал я и жестом остановил Ладу, которая хотела уносить еду со стола.
– По здорову ли, боярин Корней Владимирович? – церемониально начал один из вошедших.
Это был русич. И даже, если бы на нем были одежды китайца и мне все говорили, что это представитель Поднебесной, я бы не поверил. Возрастом за сорок с отчетливо прослеживаемой выправкой воина. Причем, бывалого и не рядового. Русая борода, золотая гривна на шее, волевой подбородок. Он не выглядел соломенным разбитым, каким, по моему убеждению, должен быть человек, который вынужден покинуть свой дом и идти не территорию вероятного противника.
– Как кличут тя? – просил я.
– Лисом кличут, боярин, – с высокоподнятой головой сказал мужчина.
– И что привело тя на землю мою? – задал самый напрашивающийся вопрос.
Рассказ был достаточно долгим. Рассказал Лис и о том, как собирали людей в набег на Унжу и мое поместье. Именно последнее стало главной целью для марийцев. Сказал, что опытных воинов пошло не много, большинство были молодыми парнями, которые хотели прославиться и взять добычу. Старейшины родов ни соглашались, ни сопротивлялись набегу. Их прельстило обещание упразднить дань Булгарии на год. И сейчас марийские племена зашевелились и собираются в серьезный набег. Приходили агитаторы и к русичам, которые бежали на марийские земли после смерти великого князя Константина. Служить ребенку – Василько – посчитали тогда не перспективным, уходить в дружину к другому князю – сложным процессом, только если в южнорусские княжества. Вот и решили пойти на территорию мари. Однако, постоянно поддерживали связи с Войсилом и Глебом и были уже готовы переселиться в их имения, но не сложилось. А теперь они стали изгоями и первыми на пути удара по Унже со стороны мари.
И вот они здесь и готовы даже сражаться. По словам Лиса у них четыре десятка подготовленных воинов, которые могут и в строю сражаться.
– Мы заключим з вами порядье, жить будете на моих землях, отроков у воинскую школу отрядите, – сказал я и пригласил к столу.
Их прислал Первак, который сейчас бегает по марийским землям, собирая информацию о походе марийцев на нас. Так же будет присылать агентов и друзей погибшего Войсила. Дал и оценку возможному воинству против нас и где можно будет их встретить.
– Тыя, что пойдут у поход не болей двух тыщ. Вы ужо тыщу побили, да и треба боронить селища. Збирать войско будут аще седмицу. И не все роды пойдут, – закончил свой рассказ Лис.
Следовательно, столкновение неизбежно! Вот только меня этот факт даже порадовал. И так думал, как правильно поступить, чтобы не навлечь гнев власть имущим. Но обороняться, пусть и активно никто не запретит. И свидетели вероломности марийских родов есть – вот передо мной. Так что будем показывать свой оскал.
Торговые дела, сердечные делла
Глава 20. Торговые дела, сердечные дела
Работу над проблемами, связанными с пришедшим обозом переложил на тиунов. Они и их помощники должны определить людей на постой, расспросить и выбрать направление, род деятельности, работу для новых поселенцев. Сейчас много работы не требующего особой подготовки или квалификации. На свиноферме, куриной ферме требуются люди, овец становится все больше и нужно формировать кадры и в для направления. Во время набега пять женщин, что работали в прядильном цехе, погибли, их срочно нужно заменять, так как я планировал продать всю готовую продукцию как шерстяную, так и льняную. Требуются люди и в строительные артели. Одну, местную мы создали, но этого крайне мало, требуется расширение сферы строительства. Хватает работы, даже без непосредственной обработки земли.
Мокши направились в воинскую школу и были удивлены, что жить их поселят в казармы. Для людей, чье единение с природой было гипертрофированным, подобная резкая смена обстановки сложно воспринимаема. Это я еще не объявил решение об участии мокши в предстоящем походе. Правило для всех одно – если ты пришел учиться в воинскую школу, то выполняешь приказы безоговорочно. То, что бросать в рубку их не станем – фак, только знать об этом неофитам не нужно. Будет психологическая проверка.
Плату за учебу я принял в усадьбе. И это было не ставшее банальным серебро, а вполне необходимые вещи. Самым нелепым стали две телеги, полностью забитые слониной, что неуместно. Большую часть рациона питания составляло свежее или тушеное мясо в глиняных закрытых банках. А вот рухлядь – это очень хорошо. На фоне того, что нами еще в Риге был взят серьезный склад одного купца, специализировавшегося на продаже пушнины, три подводы с рухлядью от мордвы – это важно. И шубы, которые нужно срочно шить станут своего рода наградами и жупелами, выделяющими общественно значимых людей.
Отношения, которые складывались с конкретными родами мокши, не могли не радовать. Они платили дань Булгарии, но при этом не так сильно и зависели от волжского государства. Тем более, что и религиозные взгляды были разные и торговля не всегда, а точнее, никогда не была в пользу мордвинских племен. Перехватить инициативу и вывести тех же мокша из-под зависимости булгар было бы возможно, но конфликтная ситуация с потенциальными союзниками перед нашествием монголов – глупость несусветная.
После всей суеты, связанной с прибытием обоза и проследив, чтобы не только людей и скотину обиходили, для чего привезли и сено и овес, я решил уделить внимание жене и детям пригласил Юрия, который так же недавно вернулся из поездки по поместью. Он смотрел хозяйства и расспрашивал людей. Подкидывал Ульяну, подшучивал над Юрием, купался в энергии смеха и улыбок Божаны. Уже через десять минут такой идиллии, я почувствовал себя полностью отдохнувшим и вновь готовым к работе. Поэтому приход Ермолая с Филиппом, я воспринял как должное и даже не почувствовал раздражения за то, что отвлекают от такого редкого общения с семьей, только чувство легкой досады, что даже географически находясь рядом с семьей не получается действительно быть с ней.
– Божана з Юрием, останьтесь, Лада, потешкай чад, – распорядился я и занял центральное место в доме – своего рода трон, но у каждого уважающего себя боярина, не говоря уже о князьях, подобные стулья были.
Тщеславным я себя не считал, но так было принято и не мне менять подходы и правила общения. Можно было встретить друзей проще, но и они пришли со своими решениями и очень серьезные, официальные. И я понимал, что сейчас заявят друзья и, если я хочу продолжать считать этих волевых людей своими близкими, мне придется соглашаться с ними. Жена же так же должна все знать и понимать, скрывать от нее информацию даже для душевного спокойствия не собираюсь. Она сильная личность и последние потрясения не должны сломать женщину – мать моих детей. Юрию же пора вникать в дела – одиннадцать лет! Поэтому в палате присутствовали все родные.
– Пошто пожаловали? – спросил я официальным тоном.
– Корней Владимирович, мы поважаем тебя, ты друже нам, токмо и ты уразумей наши чаяния. Треба идти на мари и бить их, ратников у нас есть тыща, бояре дадут две сотни холопов боевых, Гаврила даст два десятка, поселяне две сотни отрядят – одолеем супостата, – без доли пафоса, а с четкой уверенностью в своих силах сказал Филипп.
Как-то я предполагал в старшем сотнике более прозорливого и рачительного хозяина, который думает не только военными категориями, но и заботится о хозяйственно-бытовой составляющей и воинов и поселян. Вот как брать две сотни поселян в конце августа, когда еще не убран весь урожай. А то, что убрано – нужно еще сохранить! А урожай еще нужно подсчитать, горы овощей видны повсюду, и становится очевидным, что уже сейчас теряем часть тех же помидоров, картошки, кукуруза с подсолнечником наполовину еще не убрана. Да хватает работы, чтобы не только не забирать работников с производства, но и направить новиков на работы. Поэтому, ситуацию с привлечением поселян, особенно ремесленников, даже обсуждать не стал.
– Люд роптать стане, – как-то обиженно произнес Ермолай.
– Ратники повинны ратиться, а не селяне, – ответил я на обиженность друга. – У нас есть сила.
Я перечислил наши имеющиеся силы. Это 170 наемников, 550 ратников воинской школы, двести двадцать от окружных бояр, 150 мокши, 150 булгар, которые правда могут стать спорным ресурсом, так как марийцы платят дань Булгарии, но и оставлять хорошо показавших себя под Юрьевым молодых булгар в поместье не следует. Итого: порядка четыреста лучников и арбалетчиков, 150 легкой конницы с луками, 470 тяжелой конницы и 400 пехоты, всего 1420 ратников. Из которых легкая конница – молодые необстрелянные воины племени мокша. Могут еще присоединиться и сорок переселенцев из земель мари, но я бы не стал на это рассчитывать. Русичи женаты на марийках, сыновья их воспитаны неизвестно в какой парадигме. Пусть под присмотром в поместье побудут, обустроятся. А присматривать за хозяйством останутся две сотни ратников из школы и люди Жадобы – их уже две с половиной сотни.
Ермолай и Филипп недоуменно смотрели на меня. По их мнению, такая силища способна вообще истребить всех марийцев.
– А супротив нас станут три тыщи марийских ратников, – закончил я.
Друзья слегка приуныли. В два раза больше воинов и они знали, что марийцы не мальчики для битья. В набег на нас пошла молодежь, а вот встречать станут опытные воины и на своей земле, защищая семьи и родную землю. И это нужно так же учитывать.
– Корней, треба идти на марийцев, – просительно, понурив голову, сказал Ермолай.
– Треба, токмо по разуму, – ответил я.
– То как? – встрял Филипп.
– Сеча ратями, а не пошук па лесам. И треба седмица и учения, – сказал я.
Неделя нужна как минимум на работу по взаимодействию между подразделениями. Отряд наемников в триста человек, что прибыли с Жадобой нужно проверить, пообщаться, чтобы понять, чего от них ждать. Да и отработать маневры и сигналы, проверить и унифицировать вооружение, да много чего еще сделать, даже не считая организации обозной службы. Ну а мне нужно было провести торг, заручиться поддержкой хоть кого-нибудь из «власть имущих». А еще нужно подготовить достаточно пороха и проверить вторую пушку. Изготовить прочные лафеты для главного, на мой взгляд, аргумента в будущем походе. Да и коней нужно обкатать на грохот пушек. Вряд ли получится их приучить громким звукам, но вот добиться, чтобы было меньше паники в рядах конницы, можно.
Определив всем задачи, прежде всего Ермолаю, которого направил провести инспекцию наемникам в Речное, я посмотрел на Божану и перевел взгляд на Юрия.
И, если сын прямо горел восхищением и желанием, то Божана казалась предельно серьезной.
– Муж мой, а треба тебе идти у поход? – буднично произнесла любимая.
– Так, любая моя, треба. З того, кто порубил людей моих, треба брать виру, – постарался так же буднично произнести я, но голос дрожал. Я как будто ощутил те эмоции, что сейчас бушевали внутри Божаны. И она их смогла сдержать, мне же удалось это сделать отчасти.
– Отче, а якоже я? – спросил Юрий, глядя на меня с надеждой.
– Так, токмо подле меня будешь и ратиться не станешь, – озвучил я решение, которое уже принял загодя, почему и оставил сына на этот разговор.
Больше сюрпризов день не принес, и я остался дома на ночь. Торговать завтра утром будем, вот только Макарий и Шинора получили распоряжения. Первому организовать продажу еды и выпивки приезжим и их сопровождающим, а так же наемников разместить и накормить, для чего разрешалось использовать мощности куриной и свиной ферм. На пристань для порядка были направлены три сотни ратников и думаю, что этого хватит. Ремесленники, крестьяне подвозили свои товары на склады в Речное, чтобы по утру уже торговать. Вот жаль, что какой ватаги скоморохов нет для развлечений, да и представительниц древнейшей профессии у нас нет. Я тоже за моральную сторону, но вот это ресурс, который нельзя не использовать в случае постоянной торговли, на которую я очень надеюсь. Это и разведывательная деятельность и нельзя забывать народную мудрость «свинья везде грязь найдет».
– Пошли любы у спальню, – кокетливо краешком губ улыбнулась Божана и взяла за руку.
Горницы и помещения в доме уже начинают называть по тем оговоркам, которые я постоянно роняю. Вот зал есть, столовая, не горница, а комната и так далее. Так что привычное название комнаты для сна уже утвердилось в усадьбе.
Ночь была прекрасной, Божана ни разу не упрекнула решением вновь идти в поход, да еще и брать Юрия, но та страсть, которую проявляла еще недавно болезненная молодая и красивая женщина, поражала. Не удивлюсь, если мы не дали выспаться всему дому – под столь темпераментные громкие и сладострастные крики невозможно спать. Только к утру, когда проорал первый петух, мы уснули.
Казалось, я проспал минут десять, или Лада стояла под дверью и ждала, пока мы просто перестанем издавать громкие звуки, а после сразу же забарабанила в дверь.
– Боярин, заутро ужо, боярин, – не унималась экономка. – Макарий прибыл, боярин.
С трудом разлепил глаза и увидел обнаженную, сладко спящую жену. Даже не укрылась, а ночи уже прохладные.
– Вот только эта ночь была жаркой, – тихо себе поднос пробормотал, укрывая шкурой любимую. Были у нас и одеяла, но медвежья шкура нравилась больше.
Собрался быстро, с каждой минутой все лучше себя чувствовал, и от сонного состояния не осталось ни следа. Странным делом, но образы из прошедшей ночи, всплывавшие в голове, только бодрили, и общее самочувствие становилось превосходным.
Макарий приехал не выспавшийся. Красные глаза, уставшие глаза и взлохмаченность показывала, что не все в поместье приятно проводили прошедшую ночь. Оказалось, что проблемы были. Прежде всего, чуть не случился серьезный конфликт, возникший из-за женщин.
Наши ратники, которые дежурили и патрулировали гостиный двор и гостевой дом услышали крики и женские стоны. Молодые парни, которые еще не женаты, да и опыта с женщинами имеют не много, если вообще он был, решили, что местных девушек насилуют и вбежали на гостиный двор. Там, не разбираясь отметелили десятерых шведов, которые пытались что-то сказать, но кто ж их понимает. В воинской школе преподают немецкий, но даже не разговорный, а больше основные фразы о сдаче, или воинские приказы на немецком. На шведском ратники вообще не слышали ни слова. Уже через минут пятнадцать шведы, друзья избитых, выстроились в линию и обнажили мечи. Тут уже проявил дипломатичность и сообразительность сотник, который дежурил в эту ночь. Это был Божко, проявивший себя во время набега на поместье. Он и решил жестами приостановить нарастание агрессии. Появился еще через полчаса толмач – русич, что приехал со свеями и знал их язык.
Оказалось, что девушки сами пришли к свеям и предложили конкретную оплату своих услуг. Как они уже там объяснялись, остается загадкой, но когда обе договаривающиеся стороны желают одного, согласовать условия достаточно просто. Девушки были из поселения Лесное, которое некогда принадлежало любителю портить девок боярину Чеславу. Вот шесть дев и решили подзаработать, так как после общения с погибшим боярином, тот платил им. Полученных средств за удовольствие боярину хватало, чтобы не усердствовать в работе. Шведы же предложили действительно немалые деньги.
