Текст книги "Кровь дракона"

Автор книги: Денис Чекалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 12

– Скорее, – произнесла девушка. – Мы должны спешить.

Хорс прибавил шаг. Они шли по узкой лесной тропе, и ему казалось, словно отовсюду глядят на него большие, недобрые глаза. Обычно Скорпион не привык беспрекословно подчиняться и плыть по течению, позволяя событиям решать собственную судьбу.

Однако то, что произошло с ним за последнее время, совершенно выбило его из колеи. Да, он умел быстро приспосабливаться к любым условиям и выживать в них. Но это не значило, что резкая перемена в его судьбе, нежданная и непонятная, будет принята им так же легко, как пара витаминов перед обедом.

Когда было время действовать, он не тратил времени на размышления. Он бежал, когда надо было спасать свою жизнь, с легкостью отнял оружие и коня у зазевавшегося боярина – и убил, раз пришлось.

Теперь настало время остановиться.

Подумать, осмыслить все то, что с ним произошло, разложить события по полочкам и надписать их – а потом выбросить все из головы, дернуть рубильник и отключить в ней мысли. Скорпион научился этому давно, еще когда не носил имя ядовитого паука.

Когда мозг становился пустым и свободным, казалось, что легкий лесной ветер омывает его, помогая успокоиться и вернуть душевное равновесие. Тогда правильные решения приходили сами собой, спокойно и уверенно, словно и не было позади бешеной гонки и сражения с огнедышащей тварью.

– Куда мы идем? – спросил Хорс.

Он знал, что не получит ответа. Однако ему не хотелось, чтобы его молчание насторожило прекрасную нимфу. Пусть думает, будто он по-прежнему вприпрыжку бежит за ней, словно собачонка на ремешке.

Скоро он успокоится, и вновь станет самим собой. Пока же, словно сложной машине, ему требовалось время на то, чтобы восстановить баланс всех систем. Да он и думал о себе, скорее, как о компьютере, нежели о человеке.

– Когда придем, узнаешь, – ответила Оксана.

Слишком много информации, слишком много эмоций.

Его мозг был перегружен и нуждался в отдыхе. Неторопливая прогулка по лесу – а после боя со змеем даже быстрый темп нимфы казался Скорпиону достаточно медленным – было лучшим средством собраться с мыслями, а потом веером выбросить их, словно колоду карт, и полностью отключиться.

Стоит ли оставлять Оксану в союзниках, или надо убить ее как можно скорее? Она беззастенчиво использовала его, и оставалось только гадать, как долго еще он будет ей нужен живым.

– Как тебе меч? – спросила девушка.

Он поднял глаза от тропы, чтобы ответить, и не увидел нимфу. Вот ведь стерва, подумал он, почти беззлобно. После того, что с ним произошло, злости в Скорпионе почти уже не оставалось. Оказывается, у нее тоже бывают свои пределы.

Значит, вздумала поиграть в прятки. Отлично. Только пусть не надеется, что он станет ее искать.

– Провалилась под землю, милая? – осведомился Хорс. – Не ушиблась, надеюсь?

Ответа не последовало. Он обернулся, и в душу его закралось странное подозрение. Скорпион привык к большим городам, мог легко разобраться в хитросплетении незнакомых улиц, однако в лесу все казалось ему одинаковым и чужим.

Однако сейчас ему казалось, будто стоит он совсем на другой тропе, нежели две минуты назад. И деревья вокруг стали иными – более высокие, и в обхвате гораздо шире. Росли они плотнее, и просветов между ними почти не виднелось – все закрывали запорошенные снегом кусты.

Отлично, подумал Хорс. Это же самая середина леса, и деревья здесь растут более древние. Мы же шли по окраине, совсем рядом с дорогой – а по кушерям богатые бояре вряд ли околачиваются.

Не мог же он не заметить, как случайно свернул не на ту тропинку. Да и нимфа не позволила бы ему так просто исчезнуть – по всему видно, что у красавицы имелись насчет него далеко идущие планы. Правда, оставалось только гадать, чем они обернутся для него.

На мгновение Хорс задал себе вопрос, как мог оказаться в самой глубине леса. Однако сразу же отбросил ненужные мысли. Слишком мало он знал о месте, в которое попал, и о царящих здесь законах. Гораздо важнее было выяснить – куда подевалась нимфа.

Скорпион постоял немного, ожидая, что полудница окликнет его, заговорит или начнет хотя бы кидаться еловыми шишками. Однако девушка и вправду словно провалилась сквозь землю. Кто бы ни перенес Хорса с окраины леса в эту чащобу, второго билета он не предусмотрел.

Нимфа осталась там, где они расстались. Он хотел было сам позвать ее, но быстро отказался от этой мысли. Незачем шуметь там, где водятся твари столь же опасные, как и налоговые инспекторы.

Посмотрев по сторонам, Скорпион не заметил ни одной таблички, наподобие «Налево пойдешь – в нос получишь, направо свернешь – ногу сломаешь». Посетовав на леность местной дорожной службы, он неторопливо направился вперед. Кто бы ни перенес его сюда – явно не затем, чтобы собирать желуди. Оставалось только продолжить путь и увидеть, кто это балуется в лесу.

Узкая тропа привела Хорса на широкую поляну. В центре ее бил источник – по всей видимости, теплый, раз не замерз зимой. Чуть подальше поднималась над снегом избушка – сложенная из бревен, и словно сошедшая со страниц детских сказок.

Только в книжках они обычно бывают покраше да чище гораздо, подумал Скорпион.

У него возникло неприятное ощущение, что придется приблизиться к странному домику и войти в него. Рука сама собой потянулась к кобуре на поясе, а нащупала только меч. Вытаскивать его из ножен показалось Хорсу смешным ребячеством – не на карнавал же он собрался, в конце концов.

Да и тот, кто его сюда заманил, вряд ли пропустил такую мелочь, как заговоренный клинок. Значит, не боится стали, или не собирается нападать.

Скорпион бросил взгляд в источник, надеясь, что оттуда кто-нибудь появится, и избавит его от необходимости заходить под низкие своды подозрительной избушки. Но вода всего лишь била чистым ключом, и Хорс, поморщившись, направился вперед.

Только сейчас он заметил, как стало холодно. Нимфа вела его по заговоренным тропам, где царили если не лето, то, по крайней мере, ранняя осень. Один цветной кусочек сдвинулся и сошелся с другим, совпав краями.

Оксана вела его к дракону. Змеи – существа холоднокровные, поэтому зимой должны впадать в спячку. Или жить в заповедных частях леса, где холодов не бывает. Теперь же он находился в обычной, не-волшебной чаще, поэтому и снег кругом.

Хорса слегка подбросило – он понял, что снова в форме и может четко и ясно мыслить. Это хорошо. Оставалось надеяться, что его не съедят в избушке – или в том, что притворялось деревянным домиком.

В лицо ему ударил запах дыма – противный и едкий, удушающий после чистого лесного воздуха.

«Вот как начались у людей экологические проблемы», – подумал он. – «Дым-то, небось, чистый канцероген».

За неимением противогаза, Скорпион постарался не так глубоко дышать, и перешагнул порог.

Внутри он увидел самое убогое убранство, какое только можно представить. Стол, две лавки, неуклюжий кованый сундук.

Такие дешевые декорации только в постсоветских сериалах бывают, подумал Хорс, и перевел взгляд на хозяйку. Седенькая старушка ничего из себя не представляла – ни дать ни взять бабушка, продающая на базаре укроп, перемешанный с петрушкой.

Старая ты дура, подумал Скорпион. Не могла внешней вытяжки сделать. И без того на ладан дышишь, так еще и легкие дымом гробишь. С такой печуркой даже курить не придется – вмиг все внутренности превратятся в рваные тряпки.

Он еще раз приказал себе дышать пореже и очень неглубоко.

Старушка смотрела на него добренькими глазами. То ли совсем с ума свихнулась, то ли обдолбалась травами, подумал Скорпион.

Требовалось начать разговор, а ничего вежливого на язык не просилось.

– Почему у домика ног нет? – спросил Хорс. – Разве он не должен поворачиваться при моем появлении?

– Бог с тобой, сынок, – старушка казалась озадаченной. – Что я тебе, Баба-Яга, чтобы в избушке на курьих ножках жить?

– А разве нет? – осведомился Скорпион.

Он уселся на лавку без приглашения. Вернее сказать, сам факт, что его перенесли сюда и разлучили с прекрасной нимфой – вот радость-то привалила нежданно! – можно было расценивать как красиво оформленный пригласительный билет.

– Я всего лишь простая травница, – отвечала старушка. – А вот ты мне скажи, сынок – люди совсем здороваться разучились? В последнее время, кто ко мне не придет, про это забывают.

– Наверное, дело в вас, – осклабился Скорпион. – А нельзя ли погасить печку? Здесь же дышать нельзя.

Старушка выглядела удивленной.

– Дым нечистую силу отгоняет, – возразила она.

– И вызывает рак легких, – ответил Хорс.

Он встал.

Старушка не казалась ему слишком опасной, хотя он и не питал иллюзий насчет невинной внешности – чьей бы то ни было. Но раз она пригласила его сама, пусть играет по его правилам.

– Хочешь поговорить, сделаем это снаружи, – произнес он. – Иначе у меня сейчас случится коллапс.

Не дожидаясь ответа, он поднялся и вышел. У источника было холодно; но одежда, подаренная ему нимфой, оказалась достаточно теплой. Да и в любом случае, лучше мерзнуть, чем коптиться заживо.

Злых духов отгоняет, видите ли. Ну и темный же народ здесь живет.

Любуясь на то, как вода играет у ледяных стенок родника, Хорс краем глаза следил за ковыляющей к нему старушкой. Наверное, волшебное кольцо на самом деле хорошо играло роль переводчика – в любом случае, старушка не подавилась сложным словом «коллапс», а заговорила, спокойно и доброжелательно.

Как заправский мошенник, подумал Хорс.

– Тебя, сынок, наверное, удивляет, что ты оказался здесь, – сказала она.

– В общем-то, мне плевать, – отвечал Скорпион. – Судя по вступлению, ты прямо горишь желанием все объяснить.

Старушка нахохлилась.

– Ничто в мире не случается просто так, – сказала она. – На все есть причина. Всему имеется цель.

– Не хочу показаться невежливым, – Хорс развел руками. – Но нельзя ли покороче?

– Ты пришел из другого мира, – травница бросила на него недовольный взгляд. – Видно, обычаи у вас там другие, раз старших не уважаете.

– А за что их уважать? – мягко спросил Скорпион. – Лишь за то, что к гробику ближе, чем молодые? Простите, бабушка, этого недостаточно. Уважение надо заслужить поступками – а не прожитыми годами. Если только за старость людей уважать – то и последнему бомжу, вечно в стельку пьяному и бездельнику, в ноги придется кланяться.

Старушка задумалась. Вначале Хорсу показалось, что волшебное колечко не справилось с «бомжом» и не смогло переложить его на старорусский язык. Но потом он понял, что травница размышляет.

– Видно, и впрямь обычаи у вас совсем другие, – вздохнула она. – Раз старики совсем уважение младших потеряли. Но, наверное, были на то причины. Однако я не для того тебя позвала, чтобы вопросы задавать.

– Позвали, значит?

Скорпион хмыкнул.

– Взять и вот так из одного конца леса в другой перебросить, не спросив, не предупредив – это у вас называется «позвать»? А еще говорите об уважении. Начали бы с себя.

– Язык у тебя острый, – вздохнула старушка. – Надеюсь, что и ум тоже. Если так – не рассердишься ты на мои слова.

– Я ни на кого никогда не сержусь, – мило улыбнулся Скорпион. – Если человек говорит то, что мне не нравится – я его убиваю. Без обид.

Старушка погрозила ему пальцем.

– Не говори о себе хуже, чем ты есть. Не только любым поступком, но и каждым словом, даже мыслью человек определяет свою судьбу. Ты не святой, но и не отпетый разбойник – как те, что пришли сюда вслед за тобой.

Хорс задумчиво посмотрел на воду. Теперь он мог поклясться, что там, внутри, сидит кто-то и с любопытством его разглядывает.

– Значит, мой деловой партнер остался недоволен сделкой, – пробормотал он. – Или обиделся, что я немного постриг его папочку?

– Старик жив, – возразила травница. – Я не колдунья, и силы мои невелики. Но все, что происходит в этом лесу, мне ведомо.

«Наверняка зверек из источника доносит», – подумал Хорс, но вслух ничего не сказал.

– Вижу, новость эта тебя не удивляет?

– Если я буду удивляться всему, что вижу, – отвечал Скорпион, – ни на что другое у меня не хватит времени. А все же жаль, что у старика отросла новая голова. В усеченном виде он мне нравился больше.

– Радоваться должен, – в голосе травницы прозвучала суровость. – Одним грехом на твоей совести меньше.

– Кто же прикрутил ему арбуз на место?

– Могущественный колдун, по имени Велигор. Все злые духи в округе подчиняются ему. Не по своей воле – многие его ненавидят и боятся. Но вызов ему пока что никто не бросил… Кроме нимфы Оксаны. Она пришла в этот лес, чтобы расправиться с чародеем. Для этого и ты ей понадобился.

– Значит, дракон был всего лишь проверкой?

– Не только. Убив его, ты обрел его силу. Обычный человек не смог бы помочь Оксане победить Велигора. А ты сумеешь.

– И почему эта парочка поссорилась?

Старушка хитро улыбнулась.

– Сейчас ты сам это увидишь, – сказала она.

Она провела ладонью над источником. Прозрачная вода замутилась, далекие небесные звезды закружились в нем.

– Смотри, – повторила травница.

Глава 13

Черный камень поднимался из болотной травы.

Никто не знал, когда он возник, и волей каких богов.

Багряное свечение переливалось вокруг него, словно злые мысли, роящиеся в человеческом уме.

Вокруг, насколько хватало глаз, плющилось и растекалось болото. Высокие стебли камыша тонули в вечернем сумраке. Ночь спускалась над топью. Тьма смешивалась с ядовитыми испарениями, что восходили над темной поверхностью воды. Плотный туман, маленькими каплями зла, подрагивал в воздухе.

На камне сидел человек.

По крайней мере, он так выглядел. Одеяние волхва, испещренное древними руническими символами, нисходило до ног отшельника, и его подол касался холодной воды. Белые кустистые брови почти полностью скрывали глаза.

Под широкой седой бородой сверкали два амулета, каждый на золотой цепочке. Один изображал череп, другой – руку, сжатую в кулаке.

Камыш раздвинулся. Два омерзительных на вид существа, болотные кикиморы, явились перед сидящим на камне человеком.

– Мы привели его, господин! – приговаривали они. – Он здесь.

Волхв медленно кивнул.

Твари отошли в сторону. Тяжело хлюпая по воде, к черному камню приблизился боярин в богатых одеждах. В руке он держал соболью шапку и мял ее нещадно, словно старался изорвать в тряпки.

– Великий князь! – произнес ведун с едва заметной насмешкою. – Много ли лет прошло с тех пор, как прадед твой правил единовластно, не оглядываясь всякий раз на далекую Московию?

Боярин шел медленно. Он боролся с самим собой, своим страхом и суевериями. Кикиморы чуть заметно подталкивали его сзади.

– Я больше не князь, – отвечал боярин. – Это только слово, которое уже ничего не значит. Ни для кого.

Его лицо исказила злоба. Такая больше пристала дикому разбойнику, наполовину животному – нежели отпрыску знатного княжеского рода.

– Время, когда мои предки могли ходить с гордо поднятой головой, давно миновало. Теперь всем заправляют князья Московские. А мы для них, словно холопы.

Волхв пристально посмотрел на своего собеседника.

– Но ведь Иван Третий приблизил к себе твоего деда. Ты теперь – московский боярин, да еще потомок великого князя. Все дороги перед тобой открыты. Тебе этого мало?

Человек с собольей шапкой взглянул на него исподлобья.

– Деды мои и прадеды отдавали приказы, – произнес он. – А я должен исполнять. Быть мне правителем – а я стал собачкою на побегушках у царя Московского. Не бывать такому.

Он провел рукой по бороде – темной, гладкой, блестящей, совсем не такой, как у страшного колдуна.

Волхв выбросил вперед руку, и его белый, словно смерть, палец застыл перед лицом вздрогнувшего боярина.

– Знаешь ли цену, что придется заплатить? – спросил колдун.

Боярин поежился.

– Десять невинных душ ты должен принести в жертву камню, – продолжал волхв. – Принести сам. Своею рукою перерезать горло, собственные пальцы опустить в горячую кровь и начертать у себя на лбу символ Тьмы. Ты готов?

Колдун поднялся.

– Разных людей я видел, великий князь. Многие умели говорить – покраше твоего. Но мало кто мог решиться на большее. Так отступи же, пока не стало чересчур поздно.

Тихий шепот пронесся среди кикимор. Боярин оглянулся. Что-то подсказало ему – если он откажется, то больше никогда не покинет проклятое болото.

– Я не отступлю, – отвечал князь. – Через топи ведет дорога. Там меня ждут шестеро верных людей. Скажи – и я сегодня же приведу тебе девственниц.

Волхв сделал плавный жест рукой, словно отгонял от лица нечто надоедливое.

– Все вы одинаковы, – произнес он с некоторой досадой. – Али говорил я тебе, боярин, чтоб ты девок мне приволок? Для чего ты пришел ко мне? К каким силам взываешь? Понимаешь ли сам?

Боярин озадаченно раскрыл рот.

– Но ты ж сам сказал – невинных, – возразил он.

Его удивление было так велико, что он даже не успел ни о чем подумать. Будь у него хоть минута на размышление – ни за что в жизни не стал бы перечить страшному колдуну.

– Невинных душой, не телом! – воскликнул чародей. – Глупые люди. Вы отреклись от древних богов, чтобы отдать свои сердца христианству. Эта религия учит, что главное в человеке – душа. Вот уже шесть веков вы исповедуете ее, но разве чему научились?

Он ухватил рукой серебряный крест, свисавший с груди боярина, и резко сорвал его.

– В голове твоей одни похотливые мысли. Нету мне дела до того, кого ты принесешь в жертву. Мужчину или женщину, девственницу или нет. Чистыми должны быть их души.

Князь смотрел на то, как тяжелое украшение упало в мутную воду, и крупные пузыри начали подниматься над ним. Мерзко хохотали за его спиною кикиморы.

– Разве ты не должен бояться священного креста, чародей? – спросил боярин.

Волхв мрачно улыбнулся.

– Сила веры не в металлической цацке, что таскаешь с собой, – отвечал он. – Она в твоей душе. Твое сердце черно, князь. Вот почему ты здесь. Не молитвы, ни заговоры не спасут тебя от сил тьмы, ибо ты один из нас. Или скоро им станешь.

Боярин попятился. То, что говорил чародей, страшило его; но в то же время и радовало, наполняя уверенностью и силой.

– Здесь, неподалеку, деревня, – произнес он. – Не наступит полуночи, как я и мои молодцы приведем тебе десять человек, с чистой душой. Только как мне их распознать?

– Дам я тебе амулет один, – отвечал колдун. – Стоит поднести его к человеку, и он загорается. Если свет белый – веди такого ко мне. Коли черный – бери в свою свиту. Это один из наших вернейших слуг, даже если сам еще не догадывается.

Брови волхва насупились.

– Серых же не щади. Они никому не опора. Нет в таких людях стержня. Куда ветер подует, туда и они пойдут. Каждого предадут, дай только время. И прежде всего – самих себя.

Холодный амулет, в форме отрубленной головы, лег на руку князя.

– А теперь ступай. И прежде всего, – чародей коротко усмехнулся, – проверь-ка его на собственных людях.

* * *

Боярин поворотился. Взгляд его упал на мерзких кикимор, на их лапы, покрытые болотным мхом, на бесовский огонь в глазах. На мгновение замер он, не решаясь пройти мимо тварей. Волхв сделал нетерпеливый жест рукой, и чудища расступились, дозволяя человеку пройти.

Пальцы колдуна сомкнулись на двух амулетах.

– И не холодно тебе на камне сидеть, старик? – раздался позади него непочтительный голос. – Не боишься простыть?

Седые брови волхва насупились. Кто посмел потревожить его? Здесь, в болотах, он считал себя полновластным хозяином. Он бросил тяжелый взгляд на кикимор. Как допустили, чтобы кто-то смог подобраться так близко к Черному Камню?

Он посмотрел туда, откуда раздался голос, и заходящее солнце ударило чародею в глаза. Колдун увидел высокий силуэт девушки. Длинные стройные ноги, обутые в высокие сапожки, стройная талия, тонкая корона, сверкающая в волосах.

В каждой руке незнакомка держала по длинному клинку.

– Кто ты? – воскликнул волхв. – Что тебе надо у священного камня?

Девушка сделала шаг вперед, и алые лучи заката заиграли на ее лице. Она была красива, очень. Но в холодных голубых глазах не светилось ничего человеческого. Только ледяная жестокость, и высокомерие.

– Меня зовут Оксана, – произнесла девушка. – Я полевая нимфа.

– Безумная! – произнес чародей. – Что ты здесь делаешь? То, что происходит возле Черного Камня, выше твоего понимания, глупая полудница. Возвращайся к своим лугам и играй в пятнашки с единорогами.

Нимфа неторопливо приближалась к нему.

– Уникорны больше не хотят водиться со мной, – сказала она. – Наверное, потому, что я всех их кастрировала. Теперь они только и могут, что тихо блеять и жевать жвачку. У них даже рога поотваливались.

Колдун выпрямился во весь рост, его глаза метали молнии. Его размышления были прерваны. В святилище Черного Камня вторглись посторонние. Одного этого хватало, чтобы привести чародея в бешенство.

Но слова, произнесенные полудницей, привели его в трепет.

– Ты лишила волшебной силы единорогов? – прошептал он. – И много их было?

– Десять или двенадцать, – небрежно бросила девушка.

Играючи, она провернула в воздухе обоими клинками.

Страх сковал грудь колдуна – не при виде оружия. Он не боялся стали, ибо считал себя неуязвимым.

– Верховные боги запретили нам убивать друг друга, – прошептал он. – Тебя ожидает страшная кара, полудница.

То, какая судьба ждала дерзкую нимфу, нимало не заботило чародея. Но если гнев небожителей следовал за ней по пятам – он мог обрушиться и на него, владельца Черного Камня.

– Сила единорогов теперь перешла ко мне, – продолжала полудница. – Я чувствую, как божественный огонь переливается в моем теле. На пути сюда я встретила оборотня. Он даже не пытался сопротивляться. Пал на колени и умолял, чтобы отпустила его.

– Ты пощадила его? – спросил чародей.

Его лицо совершенно не изменилось, взгляд не дрогнул. Но боковым зрением колдун видел, как серые кикиморы бесшумно окружают гордую девушку.

– Я отрубила ему хвост, – сказала она. – Он плакал от боли, и в то же время благодарил меня за милосердие… Жалкое зрелище. Потом я отсекла ему голову.

Рот колдуна сошелся в жесткую складку, но под большой бородой этого почти не было видно.

– Ты хочешь убить меня? – спросил он.

Девушка презрительно усмехнулась.

– Ты всего лишь человек, – сказала она. – Твоя жизнь прошла за магическими книгами. Жалкий червяк. Пускай ты научился паре волшебных фокусов – но это ничего не изменило. В тебе нет и не было божественного огня, который я могла бы забрать. Ты мне не нужен.

Безмолвные кикиморы сжались, почти полностью скрывшись под холодной водой болота. Теперь их нельзя было отличить от небольших кочек, покрытых бурым мхом. Даже если бы нимфа обернулась – она не увидела бы опасности.

– Тогда чего же ты хочешь, нечисть? – спросил волшебник. – Может, сила которую ты обрела, ударила тебе в голову – и ты возжелала пойти мне в служанки? Нет, такую честь еще надо заслужить.

Чародей поднял руку, и это послужило знаком для замерших под водой кикимор. Громкий, полный ненависти ко всему живому крик поднялся над болотом. Мерзкие существа распрямились, и их черные, лишенные век глаза вонзились в полевую нимфу.

Если бы эти твари предстали перед бояриным в своем истинном обличье – нет, никогда бы он не согласился последовать за ними, по узкой болотной тропке. Лишайник и мох раздвинулись, открывая лица болотных тварей. Они напоминали человеческие; но были столь уродливы и исполнены черной злобой, что сразу хотелось забыть об этом нелестном для людей сходстве.

Прямо из подбородка росли у кикимор щупальца – сотни тончайших нитей, что находились в беспрестанном движении. На конце каждой из них находилось отравленное жало. В центре же живота тварей зиял огромный, усеянный клыками рот, покрытый клочьями пены.

Когтистые лапы, увенчанные шпорами, высоко поднимали над водою тела кикимор. Больше они не казались маленькими смешными карликами, ворчащими шариками мха, какими предстали перед бояриным. Прекрасную нимфу окружили шесть кровожадных чудовищ, и их жалящие щупальца уже тянулись к ее коже.

– Прежде, чем ты умрешь, – произнес колдун, – ответь, полудница. Если не ради меня – зачем ты пришла в мое святилище?

Глаза девушки вспыхнули.

– Ради камня, – ответила она.