Текст книги "Сезон Маршей"

Автор книги: Дэниел Силва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава тридцать девятая

Вашингтон

Широкий перекресток у основания Ки-Бридж – один из самых перегруженных и неупорядоченных во всем Вашингтоне. Транспортные потоки, стекающие с самого моста, а также М-стрит и автострады Уайтхерст соединяются именно здесь, в одном месте. В утренние и вечерние часы пик причиной пробок часто становится неразворотливый общественный транспорт. Ближе к ночи здесь полным-полно машин, спешащих в рестораны и ночные клубы Джорджтауна. И над всем этим высится черная каменная лестница, печальную славу которой принес «Экзорсист», – унылое, обезображенное граффити и пропахшее мочой – едва ли не каждый пьяный студент, совершая ритуальное восхождение, считает своим долгом помочиться на ступеньки – сооружение.

Сидя за рулем «сааба» и глядя на направленное на него дуло «браунинга» в руке Майкла Осборна, Делярош думал однако совсем о другом. Когда американец приказал выйти из машины, он вдавил в пол педаль газа и резко наклонился вперед.

Майкл выстрелил несколько раз в ветровое стекло несущейся на него машины и едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы не попасть под колеса.

Делярош выпрямился, выровнял едва не выскочивший на тротуар «сааб» и устремился к въезду на мост.

Не обращая внимания на сигналящие вовсю автомобили, Майкл повернулся и увидел, что «сааб» быстро уходит. Он поднял «браунинг», прицелился и открыл огонь с колена.

В обойме оставалось восемь патронов, а запасной у него не было. Прежде чем Делярош свернул к мосту, он выпустил все восемь.

Семь пуль, прошив багажник, застряли в заднем сидении.

Последняя, восьмая, попала в бензобак, и «сааб» взорвался.

Делярош услышал взрыв и почти сразу же ощутил жар от горящего бензина. Вокруг него, скрипя тормозами, останавливались машины. Какой-то парень в свитере с надписью «Редскинс» бросился к нему на помощь. Делярош направил на него «беретту», и парень в свитере побежал в другую сторону, к парку.

Делярош выпрыгнул из машины, оглянулся и увидел бегущего к нему Майкла Осборна.

Он вскинул пистолет и выстрелил три раза.

Американец успел нырнуть за припаркованную у тротуара машину.

Делярош побежал к мосту, но тут навстречу ему вылетел какой-то лихач, по-видимому, не заметивший горящего на перекрестке «сааба». В последний момент, перед самым столкновением, Делярош подпрыгнул, избежав удара капотом, упал на лобовое стекло и свалился на дорогу.

«Беретта» выскользнула из пальцев и исчезла под колесами машин.

Делярош повернулся – американец был совсем близко, – поднялся и попытался бежать, но правое колено подвернулось, и он рухнул на асфальт.

Тем не менее Делярош снова поднялся и заставил себя двигаться, хотя колено словно наполнили битым стеклом. Ему даже удалось добрести до Ки-Бридж.

У пешеходной дорожки застыл, с любопытством наблюдая за всем происходящим, мужчина с дешевым горным велосипедом.

Делярош ударил его кулаком в горло, забрал велосипед и кое-как сел, но едва попытался надавить на педаль правой ногой, как острая боль заставила его вскрикнуть. Пришлось крутить одной левой, поднимая и опуская правую, чтобы не мешала.

Тем не менее, оглянувшись через какое-то время, он увидел, что американец продолжает преследование. Более того, расстояние между ними сокращалось с каждой секундой. Делярош чувствовал себя совершенно беззащитным. Оружия он лишился, а в качестве транспортного средства имел дребезжащий велосипед. Ко всему прочему, что-то случилось с ногой.

Его вдруг охватила злость – злость на отца, Владимира, на КГБ и всех тех, кто обрек его на такую жизнь; злость на себя самого – то, что позволил Директору втянуть себя в это дело и снова не сумел убить Осборна. Интересно, как американец догадался, что за рулем «сааба» именно он? Может быть, его успел сдать Морис Леру? Или Директор? Но, вероятнее всего, он сам недооценил способности и возможности цэрэушника, поклявшегося найти его даже на краю света. И вот их схватка заканчивается сценой, достойной войти в комедийный фильм – один убегает на хлипком велосипеде, другой догоняет пешком. Действительно, почти смешно. Делярош понимал, что даже если оторвется сейчас от Осборна, шансы на спасение невелики.

Он опять оглянулся – преследователь настигал.

Преодолевая боль в колене, Делярош заставил себя крутить педали обеими ногами. Время истекало, и он должен был срочно решить, что еще можно сделать, чтобы выбраться с моста живым.

Майкл сунул «браунинг» в кобуру и, собрав последние силы, попытался сделать последнее ускорение.

Много лет назад, еще в студенческие годы, ему удалось пробиться в финал чемпионата штата Вирджиния в беге на милю. Благодаря блестящему тактическому маневру, он сумел обойти лидера и за сто ярдов до финиша получил блестящую возможности выиграть соревнование, но на последнем отрезке ему не хватило мужества, чтобы выдержать боль, без чего, как известно, победить нельзя. Он до сих пор помнил, как смотрел в спину отрывающегося соперника, буквально загипнотизированный слаженной, ритмичной работой мышц. Отец так разозлился на сына за проявленную слабость, что даже не подошел утешить его после финиша.

От Октября его отделяло не больше десяти ярдов.

Он пробежал должно быть около мили. Ноги налились свинцом, мышцы напряглись от постоянных ускорений, руки горели, а во рту появился вкус крови и ржавчины. Он гонялся за Октябрем годы, используя все ресурсы и технические средства Управления, но в конце все свелось к этой сумасшедшей, выматывающей гонке по мосту Фрэнсиса Скотта Ки. На этот раз он не боялся боли. На этот раз он не мог позволить себе проиграть. Майкл бежал, откинув голову, ревя, как дикий зверь, хватаясь за воздух руками.

Еще несколько футов…

Он прыгнул, выбросив вперед руки, и на землю рухнули уже двое.

Октябрь упал на спину, Майкл оказался сверху.

Навалившись на врага, Майкл ударил его в лицо – левой… правой, и, схватив за горло, начал душить.

Злость, гнев, ярость переполнили его, вытеснив все прочие чувства, смутив рассудок. Сжимая пальцами дыхательное горло, он выкрикивал какие-то слова…

Октябрь вел себя по меньшей мере странно: он затих и практически не сопротивлялся. Более того, в какой-то момент голубые глаза его блеснули, а по губам скользнула тень улыбки.

Майкл понял – Октябрь решает, как его убить. Он сжал пальцы…

Внезапно киллер выбросил левую руку, схватил Майкла за волосы и, оттянув его голову назад, ткнул большим пальцем в глаз.

Майкл взвыл от боли и ослабил хватку. Киллер развел руки и, повернув ладони, одновременно ударил его в оба виска.

Майкл едва не потерял сознание. Он потряс головой, пытаясь рассеять туман перед глазами, и вдруг понял, что лежит на спине, а враг ускользнул.

Майкл, пошатываясь, поднялся. Октябрь уже принял боевую стойку – ноги на ширине плеч, руки подняты, взгляд сосредоточен. Молниеносный поворот, взмах ноги – и сильнейший боковой кик в голову.

Майкл пошатнулся, споткнулся о бордюр, отделяющий пешеходную дорожку от проезжей части, и едва не попал под колеса автобуса. Водитель отчаянно ударил по клаксону, Майкл отпрыгнул и чуть не сбил с ног Октября. Однако киллер сориентировался в ситуации быстрее: он наклонился, выпрямился, и придав противнику дополнительное ускорение, перебросил его через перила.

Делярош ожидал услышать всплеск рухнувшего в воду со стофутовой высоты тела, но ничего не услышал. Он шагнул к перилам и посмотрел вниз – Осборн ухитрился ухватиться одной рукой за основание ограждение, и теперь он висел, раскачиваясь, над темнеющей внизу водой. Майкл поднял голову – губы его были в крови – и посмотрел на врага.

Легче всего было бы наступить на руку или ударить по пальцам, но сама мысль об этом показалась киллеру отвратительной. Он всегда убивал тихо и быстро, появляясь ниоткуда и исчезая в никуда. Бить человека по руке, чтобы сбросить его в воду – в этом было что-то варварское.

Делярош наклонился.

– Пообещай, что отпустишь меня, и я помогу тебе.

– Пошел ты, – прохрипел Майкл.

– В твоем положении надо быть посговорчивее. – Киллер просунул руку между перилами и схватил Майкла за левое запястье.

– Пообещай, что отпустишь меня, и я помогу тебе.

Пальцы уже начали разжиматься, и Майкл понимал, что в его распоряжении секунды.

– Ты только что убил моего тестя. Ты пытался убить меня и мою жену. Ты убил Сару.

– Я их не убивал. Их убили другие. Я всего лишь орудие, исполнитель. Я виновен в их смерти не больше, чем ты в смерти Астрид Фогель.

– Кто тебя нанял? – процедил сквозь зубы Майкл.

– Не важно.

– Важно! Для меня. Кто тебя нанял?

Видя, что Осборн вот-вот сорвется, Делярош схватил его уже обеими руками.

Майкл выхватил из кобуры «браунинг» и направил его в лицо киллеру.

Делярош на мгновение опешил, потом улыбнулся и покачал головой.

– Знаешь историю про то, как лягушка и скорпион переправлялись через Нил?

Майкл знал эту притчу, как знал ее каждый, кто жил или просто бывал на Ближнем Востоке. Лягушка и скорпион встречаются на берегу Нила, и скорпион просит лягушку перевезти его на другой берег. Лягушка отказывается, потому как боится, что скорпион ее ужалит. Скорпион уверяет, что бояться нечего – ведь если он ужалит ее, они вместе пойдут ко дну. Поразмыслив, лягушка соглашается, и скорпион забирается ей на спину. Однако на середине реки он все же вонзает жало в спину перевозчика. «Теперь мы оба утонем», – восклицает несчастная, чувствуя, как мышцы немеют от попавшего в тело яда. – «Зачем ты так сделал?» Скорпион улыбается и отвечает: «Потому что это Ближний Восток».

– Знаю.

– Мы охотимся друг за другом много лет. Может быть, настало время помочь друг другу. В конце концов месть – удел дикарей. Насколько я знаю, ты побывал недавно в Северной Ирландии. Посмотри, что сделала месть с этой страной.

– Чего ты хочешь?

– Я расскажу тебе самое главное: кто нанял меня убить Дугласа Кэннона, кто виновен в гибели лайнера «Трансатлантики» и кто поручил мне убить тебя. – Он помолчал немного, потом добавил: – Я также назову тебе имя человека в ЦРУ, который связан со всеми этими делами. Взамен ты прикроешь меня и дашь возможность снять деньги с банковских счетов.

– Я не уполномочен заключать такого рода сделки.

– Речь не о полномочиях, а о возможностях. Ты в состоянии помочь мне.

Майкл молчал.

– Тебе ведь не очень-то хочется умирать, не узнав правду, верно?

– Пошел ты!

– Так мы договорились?

– А почему ты думаешь, что я не сдам тебя, как только ты меня вытащишь?

– Потому что, к несчастью, ты честный человек, которому, говоря откровенно, не место в таком бизнесе. – Делярош встряхнул Майкла. – Так мы договорились?

– Ладно, ублюдок, считай, что договорились.

– Вот и хорошо. Брось пистолет в реку и давай вторую руку. Поторопись, пока мы не свалились оба.

Глава сороковая

Вашингтон – Международный аэропорт Даллеса

– Пуля сломала два ребра и вошла в левое легкое, – сообщил врач госпиталя университета Джорджа Вашингтона, абсурдно юного вида хирург по фамилии Карлайл. – Если не возникнет каких-либо серьезных осложнений, то, на мой взгляд, жизни посла ничто не угрожает.

– Я могу его увидеть? – спросила Элизабет.

Карлайл покачал головой.

– Ваш отец сейчас в послеоперационной палате и, честно говоря, не в лучшем состоянии. Я бы посоветовал вам немного подождать. Посидите, успокойтесь, а когда он придет в себя, мы вас позовем.

Врач ушел. Элизабет села и попыталась успокоиться, но выдержки хватило лишь на пару минут, и она снова принялась мерить шагами небольшую комнату ожидания, у двери которой, в коридоре, стояли двое полицейских. В госпитале Элизабет дали форменный голубой халат, потому что ее вечернее платье было испачкано кровью – отца и погибшего телохранителя. Дети находились в отдельной комнате под присмотром Мэгги. Элизабет подумала, как ей повезло с няней – после всего пережитого, после стычки с убийцей, она не оставила Лизу и Джейка и заявила, что будет с ними столько, сколько нужно.

В общем, чтобы окончательно успокоиться, Элизабет недоставало самой малости – услышать голос мужа.

После их кошмарного бегства с Н-стрит прошло уже больше часа. Полицейские рассказали ей то немногое, что знали сами. К моменту прибытия на место происшествия первой группы террористы уже скрылись, и Майкл был жив. Потом он выпрыгнул в окно, и с тех пор его никто не видел. Через две минуты на перекрестке, неподалеку от въезда на Ки-Бридж, была слышна перестрелка, в результате которой взорвалась машина. Владелец машины, светло-серого «сааба», сообщил, что под угрозой оружия отдал ее мужчине с пистолетом. Немного погодя на мосту видели двух дерущихся мужчин. Кто-то висел над водой…

Элизабет закрыла глаза. Ее била дрожь. Майкл, если ты жив, пожалуйста, позвони.

Часы показывали одиннадцать. Она включила телевизор. На всех каналах, местных и кабельных новостных, говорили только об одном, о покушении на Дугласа Кэннона. Имя ее мужа не упоминалось. Элизабет достала из сумочки сигарету и закурила.

Дверь открылась, и в комнату заглянула медсестра.

– Извините, мэм, но у нас не разрешается курить.

Элизабет огляделась, не зная, куда выбросить сигарету.

– Дайте ее мне, миссис Осборн, – мягко сказала медсестра. – Может быть, вам что-нибудь нужно?

Элизабет покачала головой.

Едва дверь закрылась, как зазвонил сотовый.

Она торопливо вытащила телефон из сумочки.

– Да?

– Это я. Ничего не говори, только слушай.

– Майкл, – прошептала она.

– Со мной все в порядке. Я не ранен.

– Слава Богу.

– Как Дуглас?

– Ему сделали операцию. Врач считает, что он поправится.

– Где дети?

– Они здесь, в госпитале. Когда я тебя увижу?

– Не знаю. Может быть, завтра. Мне необходимо кое-что сделать. Я люблю тебя.

– Майкл, где ты? – спросила она, но он уже отключился.

Ребекка оставила «вольво» на долговременной стоянке в аэропорту Даллеса и перед тем, как войти в комнату отдыха, бросила ключи в мусорную корзину. В кабинке она переоделась, сменив костюм на линялые джинсы, свитер и замшевые ковбойские сапожки. Потом собрала и заколола волосы и надела парик. Трансформация заняла менее пяти минут – из зеркала на нее смотрела Салли Берк, жительница Лос-Анджелеса, что подтверждали выданные в Калифорнии водительские права и паспорт.

Пройдя к билетной кассе «Эйр Мексико», Ребекка купила билет до Мехико. Следующие семьдесят два часа обещали стать самыми трудными. Из Мексики ей предстояло отправиться в Центральную, а потом в Южную Америку, ежедневно меняя паспорта и внешний вид. В Буэнос-Айресе она должна была сесть на самолет и вернуться в Европу.

Посадку еще не объявили, и она устроилась на диванчике в зале ожидания. Однако стоило ей закрыть глаза, как перед ней вставала одна и та же картина: фонтан крови, бьющий из головы охранника.

На экране телевизора диктор Си-Эн-Эн зачитывал последние новости.

Бригада Освобождения Ольстера взяла на себя ответственность за покушение на жизнь американского посла в Великобритании Дугласа Кэннона. Двое нападавших, мужчина и женщина, все еще на свободе. По словам врачей госпиталя университета Джорджа Вашингтона, пострадавший находится в тяжелом состоянии, но ранения не угрожают его жизни.

Ребекка отвернулась . Где ты, Жан-Поль?Она достала из сумочки и еще раз перечитала письмо, которое получила от него четыре часа назад.

Отправляйся в это место. Я приеду к тебе, если смогу.

Диктор-информатор объявил посадку на рейс до Мехико. Ребекка скомкала листок, бросила его в мусорную корзину и направилась к турникету.

Глава сорок первая

Вашингтон

– Как тебя называть?

– У меня много имен, но в последние годы я пользуюсь именем Жан-Поль Делярош и ассоциирую себя с ним.

– Так мне называть тебя Делярошем?

– Если хочешь.

Несмотря на поздний час, движение на окружной не ослабело – в Вашингтоне вечерний час пик растягивается до поздней ночи. Майкл свернул на автостраду 95 и теперь ехал на север, в сторону Балтимора. «Форд» он взял в агентстве у Национального аэропорта, куда они добрались на такси. Поначалу таксист не хотел открывать сажать странных мужчин в костюмах, выглядевших так, словно их только что избила шайка грабителей. Тогда Делярош помахал перед ним пачкой двадцаток, и водитель сказал, что если им нужно на луну, то он доставит их туда к утру.

Делярош сидел впереди, положив ногу на приборную доску, потирая колено и хмурясь, как будто оно предало его в решающий момент. В другой руке он небрежно держал сигарету, выпуская дым в приоткрытое окно и не проявляя ни малейших признаков беспокойства или страха. В салоне вдруг запахло сырым перегноем.

Многие годы после смерти Сары Майкл старался представить образ ее убийцы. Теперь он видел его перед собой – невысокого роста, но плотного, с рельефными мышцами боксера. Слушая голос – прежде Майкл слышал его только один раз, в Кэннон-Пойнте, в ночь нападения, – он понимал, что в Деляроше соединилось много людей разных национальностей; французский акцент сменялся немецкий, немецкий голландским или греческим. Пожалуй, не было только русского. Может быть, он уже и забыл родной язык?

– Между прочим, в твоем «браунинге» не было патронов. – Делярош устало вздохнул, как будто ему надоело повторять одно и то же. – Стандартное оружие цэрэушника – автоматический «браунинг» с обоймой на пятнадцать патронов. После перезарядки ты трижды выстрелил в меня у дома, четыре пули выпустил в ветровое стекло «сааба» и восемь, когда палил вслед.

– Если ты знал, что патронов нет, то почему просто не сбросил меня с моста?

– Потому что если бы я даже убил тебя, шансов на спасение было бы слишком мало. Без машины, без оружия, без связи рассчитывать не на что. Так что ты был моим единственным оружием.

– Что ты такое несешь?

– У меня есть кое-что, что нужно тебе, а у тебя то, что нужно мне. Ты хочешь узнать, кто меня нанял, а мне требуется защита от врагов для спокойной жизни.

– Почему ты считаешь, что я выполню условия сделки, а не сдам тебя, когда узнаю, что хочу?

– Люди уходят из ЦРУ только в том случае, если у них есть принципы. И не возвращаются в ЦРУ по просьбе президента, если не верят в честь. Честь, благородство, порядочность – твое слабое место. Скажи, почему ты вообще избрал для себя такую жизнь? Может быть, все дело в твоем отце, а?

Похоже, подумал Майкл, он изучал и анализировал меня так же, как я его.

– Вряд ли я сделал бы то же самое на твоем месте. Скорее, дал бы тебе упасть с моста и получил удовольствие, наблюдая, как твое тело уносит река.

– Хвастать нечем. Да, ты честен и принципиален, но крайне эмоционален, а потому тобой легко манипулировать. КГБ понял это и сначала подвел к тебе Сару Рэндольф, а потом приказал мне убить ее у тебя на глазах.

– Заткнись! – бросил Майкл, с трудом сдерживая желание остановиться и вытрясти душу из своего спутника. Впрочем, тут же напомнил он себе, еще неизвестно, кто из кого вытряс бы душу – там, на мосту, Делярош едва не убил его голыми руками.

– Пожалуйста, сбрось скорость и не гони так, если не хочешь, чтобы мы разбились. Кстати, куда мы едем?

– Что у тебя с лицом? – не отвечая на вопрос, спросил Майкл.

– Вы объявили меня в розыск и передали в Интерпол мой фоторобот, поэтому мне ничего не оставалось, как прибегнуть к пластической операции.

– Откуда ты все это узнал?

– Не спеши. Не все сразу.

– Операцию делал французский хирург по имени Морис Леру?

– Да. А ты откуда это знаешь?

– Британцы подозревали, что он занимается такого рода делами, работает с тебе подобными. Ты его убил?

Делярош промолчал.

– Красавцем он тебя не сделал. Ты выглядишь ужасно.

– Знаю, – холодно ответил Делярош. – И виноват в этом ты.

– Ты убийца. Мне нисколько тебя не жаль.

– Я не убийца. Я киллер, наемник, профессионал. Разница есть. Сначала я убивал в интересах своей страны, но потом той страны не стало, и теперь я убиваю за деньги.

– Для меня ты убийца.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что в вашей организации нет таких, как я? Перестань, Майкл, ЦРУ тоже пользуется услугами киллеров. Так что, пожалуйста, не пытайся представить себя защитником моральной чистоты.

– Кто нанял тебя убить Дугласа Кэннона?

– Куда ты меня везешь?

– В безопасное место.

– Надеюсь не на конспиративную квартиру ЦРУ?

– Кто нанял тебя убить Дугласа Кэннона?

Делярош посмотрел в окно, потом глубоко вздохнул, как будто собирался нырнуть и долго-долго оставаться под водой.

– Наверно, будет лучше, если я начну с начала, – сказал он наконец и, отвернувшись от окна, посмотрел на Майкла. – Наберись терпения, и я расскажу все, что ты хочешь знать.

Делярош говорил так, словно рассказывал историю чужой, а не своей жизни. Не находя нужного для выражения мысли английского слова, он обращался к другому языку: испанскому, итальянскому или арабскому. С момента убийства им двух агентов службы безопасности не прошло и двух часов, однако никаких признаков душевного смятения, волнения или раскаяния Майкл не заметил. Сам он отнял чужую жизнь только однажды, когда застрелил палестинского террориста из «Сеча Газы» в лондонском аэропорту, и хорошо помнил, что кошмары преследовали его еще несколько недель.

Делярош рассказал о человеке, которого знал под именем Владимир. Они жили в большой, принадлежащей КГБ квартире в Москве, а на выходные и праздники уезжали на дачу за городом. Делярош помнил, что в детстве его звали Николаем и что его отчество было Михайлович. Общаться с другими детьми ему не разрешали. Он не ходил в обычную школу, не занимался в спортивных клубах и не был комсомольцем. Покидать квартиру или дачу в одиночку, без сопровождения Владимира, запрещалось. Иногда, когда наставник болел или уставал, его заменял мрачный, никогда не улыбавшийся тип, которого звали Борис.

С раннего детства Владимир обучал мальчика иностранным языкам. Знать другой язык все равно что иметь еще одну душу,говорил Владимир . А для той жизни, Коля, которую тебе предстоит вести, душ потребуется много.Передавая слова учителя, Делярош сморщил лицо, понурил плечи и как будто превратился в старика. Наблюдая за ним, Майклу оставалось лишь удивляться способности этого человека превращаться в кого-то другого. Копируя голос Владимира, он впервые перешел на русский.

Иногда, продолжал Делярош, их навещал высокий строгий, одевавшийся в западные костюмы и куривший западные сигареты мужчина. За учебой мальчика он следил так, как мог бы следить скульптор за обретающим формы куском глины. Много лет спустя Делярош узнал, что высокого мужчину звали Михаил Воронцов, что он возглавлял Первый отдел КГБ и был его отцом.

В августе 1968, в возрасте шестнадцати лет, его отправили на Запад, в Австрию, куда он пришел под видом беженца из оккупированной русскими Чехословакии. Делярош выдавал себя за сына чешских диссидентов. Некоторое время он провел в Австрии, потом перебрался в Париж, где жил на улице, пока его не приютила церковь.

В Париже Делярош сделал неожиданное открытие: он мог писать. Владимир запрещал любые увлечения и готовил его исключительно к профессии шпиона. У нас нет времени на пустяки, Коля,говорил он . Мы и без того уже опаздываем.Во Франции Делярош целые дни проводил в музеях, изучая работы великих мастеров прошлого. Он даже поучился немного в художественной школе и ухитрился продать несколько своих работ.

А потом появился человек по имени Михаил Арбатов, и началась другая жизнь. Ему пришлось убивать.

– Арбатов был моим контролером, – продолжал рассказ Делярош. – Поначалу мне поручали так называемые внутренние дела: диссидентов, потенциальных предателей и все такое. Потом стали давать совсем другие задания.

Майкл на память знал список жертв Октября, хотя и отдавал себе отчет в том, что список этот далеко не полон: испанский министр – убит в Мадриде, высокий полицейский чин – в Париже, исполнительный директор концерна «БМВ» – застрелен во Франкфурте, представитель Организации Освобождения Палестины – в Тунисе, израильский бизнесмен – в Лондоне.

– КГБ использовал террористические и националистические группировки в странах НАТО – ИРА, «Фракцию Красной Армии», итальянские «Красные Бригады», басков из ЭТА в Испании, «Директ Аксьон» во Франции и так далее. Я убивал людей, принадлежавших порой к противостоящим лагерям – единственно с целью создать беспорядок. Те случаи, которые ты назвал, это лишь малая часть моих дел.

– А потом, когда Советский Союз развалился?

– Мы с Арбатовым расстались. Правда, не сразу.

– И ты занялся частной практикой?

Делярош кивнул и потер колено.

– У Арбатова повсюду были контакты, он умел выходить на нужных людей и прекрасно вел переговоры. Некоторое время он был моим агентом – рассматривал предложения, договаривался об оплате и все такое. Так что у нас было разделение труда.

– А потом вам предложили сбить пассажирский самолет.

– Мне заплатили миллион долларов – самый крупный контракт в моей карьере. Но бил самолет не я. Для этого использовали одного палестинского психопата, Хасана Махмуда.

– А ты потом убрал Махмуда.

– Верно.

– И сделал так, чтобы мы, найдя тело, заподозрили «Меч Газы».

– Да.

– А потом те, кто оплатили уничтожение самолета, наняли тебя, чтобы ликвидировать других, тех, кто слишком много знал: Колина Ярдли в Лондоне и Эрика Штолтенберга в Каире.

– И тебя.

– Кто тебя нанял? – спросил Майкл. – Кто нанял тебя, чтобы убить меня?

– Они называют себя Обществом международного развития и сотрудничества, – начал Делярош. – Офицеры секретных служб, бизнесмены, торговцы оружием, боссы криминального мира. Их цель – влиять на ход мировых событий таким образом, чтобы делать деньги и защищать собственные интересы.

– В существование такой организации трудно поверить.

– Тот пассажирский самолет сбили лишь для того, чтобы американский поставщик вооружений, его имя Митчелл Эллиот, смог убедить президента Бекуита в необходимости создания системы противоракетной обороны.

Майкл и сам подозревал, что Эллиот имеет отношение к той трагедии; он даже изложил свои подозрения в докладной записке на имя директора ЦРУ. Но одно дело подозрения, а другое их подтверждение другим источником. Ему вдруг стало физически плохо: по спине побежал пот, к горлу подступила тошнота.

– Они знали, что ты подобрался к правде слишком близко, и приняли решение убрать тебя, пока дело не зашло слишком далеко. Ликвидацию поручили мне.

– Как они узнали, что я что-то подозреваю?

– У них есть источник в Лэнгли.

– Что было потом? После Шелтер-Айленд?

– Я стал работать исключительно на Общество.

– Кто руководит Обществом?

– Человек, называющий себя Директором. По-другому его не называют. Он англичанин. С ним всегда девушка по имени Дафна. Это все, что мне известно.

– Ты убил Ахмеда Хусейна в Каире.

Делярош повернулся и удивленно посмотрел на Майкла.

– Убийство организовало Общество по просьбе Моссада. Как ты узнал, что там был я?

– За Хусейном вели наблюдение египтяне. Мне показали видеозапись убийства, я обратил внимание на шрам на правой руке киллера и понял, что ты жив и продолжаешь заниматься своим делом. Вот тогда мы и обратились в Интерпол.

– И об этом сразу же стало известно нам, – сказал Делярош, рассматривая правую руку. – У Директора отличные контакты в западных спецслужбах, но он сам упомянул, что на этот раз информация поступила непосредственно от источника в Лэнгли.

– Общество было как-то связано с последними событиями в Северной Ирландии?

– Да. Они посчитали, что мирное соглашение противоречит их интересам. В прошлом месяце на Миконосе заседал исполнительный совет Общества. На этом совещании и было принято решение убить твоего тестя и поручить исполнение мне.

– Женщина в «вольво» – Ребекка Уэллс?

– Да.

– Где она сейчас?

– Об этом мы не договаривались.

– Чем им помешал я?

– Директор вложил в меня слишком много денег и хотел защитить инвестиции. Тебя же рассматривал как потенциальную угрозу.

– Источник из Лэнгли был на Миконосе?

– На Миконосе были все.

В городок Гринпорт на Лонг-Айленде они прибыли в начале шестого утра. Проехали по пустынным улицам и остановились у паромной переправы. До первого рейса через пролив оставалось около часа. Платный телефон удалось обнаружить возле дощатой будки рядом с терминалом.

– Где ты шляешься? – раздраженно спросил Эдриан Картер. – Тебя все ищут.

– Позвони мне по этому номеру с уличного телефона.

Продиктованный Майклом десятизначный номер был далек от настоящего. Много лет назад они разработали простой код, к которому прибегали только в общении между собой – номер следовало читать в обратном порядке, к первой цифре настоящего добавлялась единица, от второй отнималась двойка, к третьей прибавлялась тройка и так далее. Повторять номер Майкл не стал – Картер, как и он сам, был отмечен проклятием совершенной памяти.

Ожидая, пока Картер оденется, сядет в машину и доедет до платного телефона, Майкл закурил. Телефон зазвонил через пять минут.

– Может быть, ты все-таки соизволишь объяснить, что, черт возьми, происходит?

– Объясню, когда приедешь.

– Куда? Где ты?

– Приезжай на Шелтер-Айленд.

– Что ты там делаешь? Кстати, перестрелка на Ки-Бридж… без тебя там не обошлось?

– Все узнаешь в свое время. И поторопись, Эдриан. Ты мне нужен.

Картер вздохнул.

– Ладно, постараюсь, хотя и не понимаю, что ты задумал.

Вернувшись к машине, Майкл обнаружил, что Деляроша нет, но оглядевшись, увидел его у ржавого металлического ограждения.

– У тебя есть план? – спросил Делярош, не поворачиваясь, глядя через пролив на низкий, темный силуэт острова.

– Ты хочешь получить свои деньги и свободу – мне нужны имена и факты. Бесплатно ничего не бывает.

– Что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты помог мне ликвидировать источник в Лэнгли.

– Ты знаешь, кто он?

– Знаю. Только не он, а она – Моника Тайлер.

– Того, что я знаю, недостаточно, чтобы уничтожить Монику Тайлер.

– Хватит.

Черные воды пролива как будто притягивали киллера.

– Поговорить мы могли бы и в другом месте. Зачем ты привез меня сюда? – спросил Делярош. Майкл не ответил. – Ладно. Мне нужно знать кое-что. Как умерла Астрид?

– Ее убила Элизабет.

– Как?

Майкл рассказал. Делярош закрыл глаза. Некоторое время они стояли рядом, вцепившись в перила ограждения. Появились первые пассажиры. Загудел паром.

– Ничего личного, – сказал наконец Делярош. – Всего лишь бизнес. Ты меня понимаешь, Майкл? Всего лишь бизнес.

– Из-за тебя моя семья прошла через ад. Этого я тебе никогда не прощу. Но я тебя понимаю. Теперь я все понимаю.