Текст книги "Стретч - 29 баллов"

Автор книги: Дэмиан Лэниган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Дэмиан Лэниган
Стретч – 29 баллов

Дэмиан Лэниган родился в Ковентри и вырос в Манчестере. После окончания Оксфорда он работал в рекламе, занимался журналистикой. Его первый роман «Стретч – 29 баллов» бы тепло встречен критикой и читателями, и почти сразу были куплены права на его экранизацию. В январе 2003 года вышел его второй роман «The Chancers». Д. Лэниган много работает для радио, у него своя передача на Четвертом канале Би-би-си, за которую он был номинирован на премию компании Sony Awards. Он является автором популярного радиосериала, сейчас работает над новым радиопроектом. Живет Д. Лэниган в Нью-Йорке.

Посвящается Мэтью Бэтстону

Сползание вниз

Двести фунтов

Я шагал в направлении Найтсбриджа[1]1
  Фешенебельный район в Лондоне, где много дорогих магазинов и увеселительных заведений. – Здесь и далее примеч. перев.


[Закрыть] с двумя тысячами фунтов в кармане, прикидывая, как на них можно развернуться.

Сценарий № 1. На «трубе» до Хитроу, покупаю билет в один конец до Лос-Анджелеса, окапываюсь в отеле на Сансет, корплю трое бессонных суток, поглощая тройные порции эспрессо и изводя дармовую почтовую бумагу. Офигевший выхожу на улицу с такой суперкон-цептуалъной идеей фильма, что студия «Фокс» немедленно меня похищает, прячет в «люксе» на Беверли и запрещает мне общаться с кем-либо, пока они не соберут все, что нужно. Тарантино рвется в режиссеры, Кидман – на главную роль, Ди Каприо из кожи вон лезет, только бы сыграть в эпизоде. Я требую проценты от прибыли и офис площадью в три тысячи футов, и мне их дают. Звать меня теперь продюсер.

Неплохой план, однако меня терзали смутные сомнения насчет визового режима, поэтому, пробираясь по скользкому декабрьскому тротуару через толпу раскрашенных женщин, снующих между «Гуччи» и «Армани», я решил обратить взор на восток.

Сценарий № 2. На «трубе» до Хитроу, покупаю билет в один конец куда-нибудь в пределах Евросоюза, скажем в Брюссель. Нет-нет, лучше в Болонью. Никогда там не был, наверняка приятное место. Большую часть года преподаю английский, осенью за постой и харчи собираю виноград. Трахаю сорок процентов моих студенток и пятьдесят процентов сборищц винограда. Мне дают прозвище Бешеный Инглиш. Женюсь на дочери хозяина виноградника. В конце концов выставляю свою кандидатуру на выборах мэра. Побеждаю и в рекордные сроки навожу порядок в системе общественного транспорта.

Сценарий № 2 получился чуток депрессивный. Я шел мимо станции метро, лохматая цыганская пацанка попыталась всучить мне прутик вереска. Послав ее куда подальше, я в отчаянии устремил свое воображение еще дальше и еще восточнее.

Сценарий № 3. На «трубе» до Хитроу, покупаю билет в один конец до Гоа. Сплю на пляже, жру ЛСД, становлюсь дико мудрым. Летом ношу длинный белый балахон и толстовскую бороду, всю оставшуюся жизнь живу на подачки доверчивых туристов. Сплю с веснушчатыми австралийками, одну из них даже зовут Ноилин.

Боже, даже пофантазировать прилично уже не получается. Возможно, все оттого, что две штуки были не мои. Они были Барта, хозяина ресторана, на которого я вкалывал. У него вошло в моду вызывать меня из ресторана в Баттерси к рулеточному столу в «Шератон-Парк-Тауэр». Жужжание за его спиной – а в мобильнике просто треск – сменялось перестуком шарика, скачущего по колесу.

– Притарань две штуки. Я тут продулся.

Теперь такие звонки поступали по два раза в неделю. Я спросил англо-китайца Тони Линга, бухгалтера нашей забегаловки, что он об этом думает, – тот только рассмеялся в ответ, обнажив мелкие нечищеные зубы: «Он – паровоз, мы – вагоны».

Вот и Тони меня не поддержал.

Терзаясь смутными опасениями, что я чего-то не просекаю и что это ничем хорошим для меня не кончится, я успел дойти до богатых, шумных кварталов Найтсбриджа. Вот зачем я согласился пойти? Да еще цыганка проклятие наложила.

Сценарий № 4. Доставить две штуки боссу, и побыстрее.

Когда я переходил улицу перед казино, меня чуть не сбила богатая молодая мамаша на гигантском вседорожнике. Итак, цыганское проклятие исполнилось почти сразу, правда, вместо кибитки на меня летел «рейндж-ровер». Прямо у меня на глазах мамаша проскочила на красный, что-то говоря в зеркальце заднего обзора копошащемуся узлу на детском сиденье. Деньги, усиленный бампер и двенадцать подушек безопасности разделяли нас больше, чем расстояние до Гоа. В высокой, кондиционированной и защищенной кабине она бы наверняка осталась цела и невредима, вместе с объектом своей безграничной любви – гладким, толстеньким пупсом, не желающим лежать спокойно ни минуты. Как бы я хотел быть ее мужем и присматривать за ней.

Сценарий № 5. Уютная мещанская скукота в старом районе Лондона с женой, ребенком и двумя – как минимум – машинами.

То, что надо, только на две тысячи этого не купишь.

На входе в казино швейцары покивали мне со смесью вежливости и презрения. Я не стал обижаться, под зимним дождиком мое пальтецо от «Кромби»[2]2
  Сеть магазинов готовой одежды.


[Закрыть] начало источать аромат дряхлого пса, а большая часть шевелюры залепила большую часть лица. Я прошел к столикам. Народу в казино было немного: сосредоточенная китайская супружеская пара у столика для баккара да компания полосатых пиджаков с сигарами – эти, похоже, ушли в штопор еще с обеда.

Барт сидел за мраморной стойкой бара на табурете, обтянутом искусственной черной кожей, и неистово вращал водку с тоником в бокале.

– Боже, Стретч, ты что, в аварию попал?

– Да.

– Ну, чего стоишь? Где деньги?

Я вынул банкноты из внутреннего кармана пальто. Барт взял их, зажал в зубах и подтянул джинсы на брюхе – круглом, как блюдо для мяса.

– Ступай, чего ждешь? Возьми такси и марш на работу.

– Вообще-то у меня свободный вечер. Мне – домой.

– В таком случае не бери такси. Можешь взять, конечно, но не за мой счет.

– Спасибо, Барт. Ты – настоящий друг.

– Не стоит благодарности, Фрэнк.

Жить легче не становилось.

Я завернул в туалет с мраморным вестибюлем и музыкой, старый хрыч попрыскал мне на запястья «Чех энд Спик», чтобы убить запах эрдельтерьера от моего пальто.

Когда я вышел на Найтсбридж, было почти четыре, начинало темнеть. Ехать домой не было никакого смысла: меня пригласили на предрождественскую «пьянчеринку» в Холланд-парк, попросив приехать к шести тридцати, на час раньше остальных, – «ведь мы не виделись целую вечность». Интересно, к чему бы это. Я решил убить время в пабе – с газетой и сигаретой. Если надо убить пару часов – я чемпион мира. Стоит мне на них только посмотреть, и они тут же дохнут. Кстати, «пьянчеринка в Холланд-парке» звучит неплохо, правда?

На самом деле, я вам скажу, она оказалась малость не того. Скажу, но позже.

Я купил «Стандард» и уселся в «Герцогине Кентской» с пинтой «Прайда»[3]3
  Сорт темного пива.


[Закрыть] изучать вакансии в сфере питания. Прочел все объявления до единого. Лучшее, на что я мог надеяться, – прибавка в двести фунтов в год, если пойти учеником менеджера в «Жареные цыплята из Кентукки» в Стритхэме. Вот это карьера! Пришлось отвергнуть ее из-за униформы: они там носят картонные шляпы.

Из паба я вышел в пять. Большие пустые мешки из-под времени шлепали меня по коленям. На Найтс-бридж-Грин с одной из скамей вскочила фигура:

– Фрэнк! Фрэнк Стретч!

Изможденное, смуглое лицо, глаза чуть припухли. Он смотрел на меня с нетерпением. Узнал я его не сразу.

– Билл, господи, как дела?

Билл Тернейдж, старый школьный друг. Мне почему-то захотелось удрать. Перспектива слушать его рассказы о последних десяти годах жизни показалась невыносимой.

– Нормально. Я всего на несколько дней, из Суффолка… по делам.

– Понятно.

Нам обоим стало неловко. Я взглянул на часы, изображая спешку.

– Слушай, по правде говоря, я очень тороплюсь. Бегу тут на одну вечеринку, извини, что изъясняюсь как яппи.

– Нет-нет, ничего. Дай мне свой телефон.

Черт.

– Понимаешь, я сейчас переезжаю, но почему бы тебе не записать адрес. Мне все перешлют.

– Конечно, конечно.

Он вынул записную книжку и нацарапал мой адрес, потом посмотрел на меня как-то уж очень пристально.

– Возьми мою визитку и позвони. Я серьезно. Я очень хотел бы встретиться.

Я сунул его карточку в карман пальто и завертел головой в поисках такси.

– Господи, ну конечно. Ты уж прости, Билл, но я жутко спешу. Уже на десять минут опаздываю. Смотри, вон такси.

– Позвони мне, Фрэнк.

– Обязательно.

Я неуклюже залез в такси и попросил отвезти меня в Ноттинг-Хилл, разом угробив бюджет на весь вечер.

Ладно, от ворот до Холланд-парк-авеню пройдусь пешком – все равно еще рано. Машина тронулась, я обернулся. Билл провожал меня взглядом. Мне стало не по себе. Когда он скрылся из виду, я вынул его визитную карточку.

БИЛЛ ТЕРНЕЙДЖ ДИЗАЙН И ИЗГОТОВЛЕНИЕ МЕБЕЛИ

Может, и мне завести себе визитку, и все станет проще? У всех моих знакомых визитные карточки имеются. Люди, похоже, думают о них сегодня в первую очередь – я вот кто, а я вот кто, – будто надпись на визитке снимает все вопросы.

Я прикинул, что могло быть написано на моей карточке. Официант? Честно, но несолидно. Метр-до…? Мудрено и пошло. Какой еще метр в гриль-баре? Проехали. Менеджер? О боже, что угодно, только не это. Подражать языку белых воротничков, когда ты – мальчик на побегушках и понесушках, – позор! Нет, если отбросить оптимистические выкрутасы, то на моей визитке следовало бы написать только одну вещь:

ФРЭНК СТРЕТЧ ПРЕУСПЕЛ МЕНЬШЕ, ЧЕМ ЕГО ДРУЗЬЯ

14 273 фунта

На самом деле все очень просто. Фрэнк Стретч – неудачник, недотепа, кандидат на вылет, ниже классом всех своих друзей. Вы ведь тоже наверняка считаете, что ваши друзья преуспели в жизни больше вас, и, возможно, вы даже правы. Разница между нами, однако, в том, что я разработал систему, которая доказывает мои предположения.

От сознания собственной ущербности вас может потянусь на чтение книжек из разряда «помоги себе сам». Даже не пытайтесь. Я пробовал. Сплошная чушь. Они подыгрывают читателю, с самого начала внушая ему, что в действительности он – распрекрасный и преуспевающий человек Их авторы отказываются признать простую и суровую истину: люди, читающие книги типа «помоги себе сам», – законченные неудачники, именно поэтому они их и читают. Мой подход строже, но честнее. Я говорю: «Признай, что ты – слабак и не так удачлив, как твои друзья, но не просто признай, а докажи».

Согласно этой комплексной, элегантной системе оценок, мой лучший друг Том тянет на 73 балла, а мой (бывший) сосед по квартире Генри – на 59 Лотти, его подружка, помешанная на вязании, набрала скромные 46 баллов. Барт, мой дорогой босс, весит 68 баллов. А я набираю намного меньше, чем все эти люди. Благодаря этой системе я могу точнее определить свое место в мире. Вот оно: «Стретч, ты – больший неудачник, чем любой из твоих знакомых».

Я прекрасно сознаю, что меня легко обвинить в жалости к себе, но хотел бы заметить, что эта жалость вдоль и поперек изучена, тонко откалибрована и четко обоснована. Будь вы на моем месте, а вы, слава Аллаху, не на нем, вы бы тоже жалели себя.

Свою систему я называю «Матан» – как во фразе «он, похоже, неслабо варит в матане», когда речь идет о новом знакомом, или «у него полный завал с матаном», когда речь заходит обо мне.

Принцип по сути своей довольно прост – баллы набираются по десятибалльной шкале в десяти основных областях жизни. Сейчас все объясню.

ПЕРВОЕ: ДЕНЬГИ  

Деньги – штука более сложного порядка, чем кажется. Подсчитывая чей-либо денежный балл, нельзя обходить неудобные вопросы. Первое золотое правило: мужчины моложе пятидесяти лет всегда утверждают, что у них меньше денег, чем на самом деле. (Соответственно мужчины старше пятидесяти любят повыпендриваться, что они крутые богатеи, однако я в их компании редко забредаю.)

Второе золотое правило: не забывайте о семье. Ваш друг, назовем его Генри, жалуется, что у него маленькая зарплата, что выплаты по кредиту за дом непомерны, что он не может позволить себе съездить в отпуск в этом году. И вам в голову тотчас лезет соблазнительная мысль о собственном превосходстве. Минуточку. Вдруг выясняется, что папаша у него – коммерческий директор фирмы по производству домашних тапочек в Престоне. Еще хорохоритесь? Вот вам: у Генри-старшего припрятаны акции на 150 000 фунтов, и его ждет пенсия в размере двух третей от годового жалованья в 48 000 фунтов. После его кончины все это бабло отправится в известном направлении, а именно к Генри-младшему. И это еще не худший пример. Я однажды делил квартиру с парнем, который трескал на обед по воскресеньям кукурузные хлопья «Сейфуэй», запивая их водой из крана, и курил «Беркли»[4]4
  Дешевый сорт сигарет.


[Закрыть]. Как и вся остальная гнусь, он пытался пролезть в мир кино. В качестве контакта с миром искусств он выбрал видеопрокат в Брикстоне[5]5
  Рабочий пригород Лондона, где живет много выходцев из стран третьего мира.


[Закрыть], где вкалывал по ночам. Оказывается, у него имелся секретный двоюродный дедушка, доживавший свой век в клубе «Карлтон»[6]6
  Клуб партии консерваторов.


[Закрыть]; пристегнутый к кожаному креслу, дедуля ссался в свои твидовые бриджи как носорог. Когда сообщение о его скоропостижной и т. д. вышло на светской полосе «Телеграф», мой сосед по квартире унаследовал полмиллиона, приличный кусок Херфордшира в придачу и переехал в пентхауз в Клеркенуэлле[7]7
  Фешенебельный район.


[Закрыть]. Почти стопроцентная убогая единица обернулась большой, фигурной, сверкающей девяткой.

Знаете, где он теперь? В кинобизнесе.

В 1994-м, за год до того, когда все это началось, я заработал 14 273,00 фунта стерлингов и мне не светило никакого наследства. Моя мать умерла пятнадцать лет назад, мой отец потерялся то ли на центральном Западе, то ли в западном Центре, где он в последнее время трудился безработным предпринимателем. Еще одна недоношенная тэтчеровская идея – переделать всех в бизнесменов – завалилась сиськами кверху. Можно долго перебирать моих дядей-почтальонов и теток-буфетчиц, но с какой стороны ни посмотреть – я был гол как сокол и таким, скорее всего, останусь навсегда.

Вот моя справочная таблица:

От Руперта Мердока

до королевы-матери                10

От Майкла Хезлтайна

до Джеффри Арчера                 9

От Алана Ширера до Черри Бут         8

От некоторых моих друзей до директора

компании тапочек в Престоне           7

От Кена Ливингстона[8]8
  Руперт Мердок – миллиардер, владелец медиаимперии; Майкл Хезлтайн – министр обороны в правительстве М. Тэтчер; Джеффри Арчер – автор детективных романов, бывший политик, заместитель председателя партии консерваторов, был замешан во многих политических скандалах; Алан Ширер – знаменитый английский футболист; Черри Бут – жена британского премьера Тони Блэра; Кен Ливингстон – бывший скандальный левый депутат парламента от лейбористов, ныне мэр Лондона.


[Закрыть]

до местного участкового врача         6

От большинства моих друзей

до большинства остальных моих друзей   5

От продавцов машин

до юристов-стажеров                 4

От секретарей директоров до мусорщиков 3

Я                                2

Более двух третей населения

Великобритании                     1

ВТОРОЕ: ЛЮБОВЬ 

В сравнении с деньгами тут все просто. Если ваша бывшая девушка прислала вам на Рождество неискреннюю открытку, с моей точки зрения, это тянет балла на три. Посмотрите вокруг – и вы увидите, что большинство людей эти три балла легко перекроют. А вот на меня смотреть не надо. Добавляю себе еще два балла.

ТРЕТЬЕ: СЕКС 

Легко ставить оценку себе, трудно – другим. Некоторые пары всю жизнь лапают друг друга на людях, стараясь создать впечатление, что когда они вдвоем, то с утра до вечера у них там сплошная гимноргастика. Очень часто такое поведение – чистой воды притворство. Заночуйте у них дома и, затаив дыхание, прижмитесь ухом к стене спальни. Что вы услышите? Шорох закрываемой книги, легкий поцелуй в щеку похрапывающего партнера и щелчок выключателя. Мутная, свернувшаяся калачиком, тоскливая двойка.

Нет уж, обладатели высоких баллов едва смотрят друг на друга за столом, разве что обмениваются изощренными, ленивыми оскорблениями. После ужина они продолжают пестовать свою вражду в разных концах комнаты. Все вокруг уже перешептываются, что они вот-вот разойдутся. Однако в койке они ведут себя, как стадо сатиров, выпущенное на свободу, чтобы сняться в порнухе. Обратите внимание на гриппозные симптомы – поутру у них мутные глаза и ломота во всем теле. Присмотритесь к ним. Они уже планируют новый заход: в какое отверстие, с какой смазкой, где будет чей локоть, что выбрать из аксессуаров. Несомненная девятка!

Вы могли заметить, что секс изображают с помощью фаллической, а не йонической[9]9
  Yoni (санскр.) – лоно, чрево, матка; родина, происхождение, букв. – женский половой орган.


[Закрыть]

символики. Однако для меня сексуальный акт скорее связан с йони, чем с фаллосом. То есть в идеальном мире он должен быть йоническим. Пока же моя половая жизнь очень напоминает фаллос, причем и без викторины ясно чей. Я регулярно наблюдаю хорошую, стоящую колом единицу, особенно по утрам.

ЧЕТВЕРТОЕ: РАБОТА 

Тут набрать баллы нетрудно, особенно если помнить главный вопрос: вы довольны своей работой? Красномордые пиджаки в мелкую полоску, резвящиеся в казино, обычно мало набирают по моей системе, несмотря на цифры дохода длиной с серийный номер компьютера. Все, кого я знаю, мудохаются, чтобы пораньше выйти на пенсию, засесть за собственную книгу или открыть магазин для серфинга в Мауи. Они ненавидят свою работу, но судят о своей жизни именно по работе. Работа – первое, что они большими буквами пишут в своих визитных карточках. Жалко их. Сплошь двойки да тройки.

Еще пример. Вы, наверное, думаете, что у Билла Клинтона неплохая работенка, и большинство людей с вами согласятся. Но только не я. Если вы Лидер Свободного Мира, то вам на голову валится одна хреновина за другой. То переселенцы на Западном Берегу, то республиканское большинство в конгрессе, то какая-то баба решает сообщить всей нации отличительные приметы вашего члена. Хотя Билл, по-моему, сам виноват. Подружка Генри, моего (бывшего) соседа по квартире, которую зовут Лотти, сидит дома и вяжет свитера на продажу, но их у нее никто не покупает. Такая крайность тоже не для меня, разве что отоспаться можно вволю.

После окончания университета передо мной встал вопрос: как беспутному незрелому экс-маоисту (в коммунистическом кружке девчонки были посимпатичнее), превратившемуся в надменного тори, широко, но поверхностно начитанному псевдоинтеллигенту найти работу?

Сначала я действовал как типичный выпускник Оксбриджа. Посылал заявления в американские, швейцарские и японские инвестиционные банки. Хотел пойти по стезе права, но в банках девчонки оказались посимпатичнее. В принципе, это были все те же девчонки-маоистки, только теперь они носили нижнее белье за 80 фунтов и броню из фальшивой «Шанели». Что и говорить, пролетел я. После этого подал заявку на курс журналистики в Харлоу, и меня приняли.

Год спустя, когда девчонки в дорогом белье начали пересаживаться на БМВ третьей модели, я получил «сказочную» работу в районной газетенке «Стритхэм пост» за восемь с половиной штук в год. Хотя они писали и о вопросах мирового значения вроде колебаний обменных курсов между шиллингом и эскудо, я кропал всякую чепуху – дни рождения, свадьбы, похороны.

Мои сверстники вращались на иных орбитах. Мой же мир заканчивался в Бэлхэме, Уэндсуорте, Брикстоне[10]10
  В недавнем прошлом малопрестижные рабочие районы, однако в последние годы в них начали открываться офисы крупных компаний.


[Закрыть]. Мои интересы не ветвились дальше этого района – «Торговая палата в бешенстве из-за плана красной магистрали[11]11
  «Красная магистраль» – проект, обсуждавшийся властями Лондона, согласно которому на ряде центральных улиц, чтобы увеличить их пропускную способность, должны были запретить остановки и стоянки машин.


[Закрыть]», «Леди-мэр открывает новый пункт по уходу за больными на дому», «Сын обнаружил мать – женщина пролежала мертвой при недели».

С другой стороны, я общался и с людьми, которые были одержимы судьбой доллара в своих конторах-ангарах «Стенли» и «Соломона» с их ленточно-пучковым освещением. Они были частью общего процесса: какой-нибудь бюрократ в Вашингтоне произносил за ужином слово «озабоченность», а шесть часов спустя на улицах Найроби начинали плакать малые дети.

Все равно я там долго не продержался. В журнализме главное – умение засветить свою физиономию, ломиться без приглашения, пить пиво, громко смеяться и отсасывать у начальства. Мне не хватало нужных задатков. А самое главное – очень-очень чего-то хотеть, а я никогда ничего не хотел очень-очень, ну разве только женщину. Вот я и ушел. Если уж совсем честно, меня ушли. За подпись под фотографией местного депутата на празднике садоводов: «Депутат парламента Анжела Хоуви держит над головой большой пастернак, перед тем как вставить его себе в анус».

В газете подпись прощелкали, и на них обрушился поток гневных писем, в том числе от самой миссис Хоуви, но меня там уже не было. Теперь я понимаю, насколько это был ребяческий жест, но тогда он доставил мне массу удовольствия, кроме того, мысленно я уже был далеко-далеко. Как видите, своей работой я был не очень доволен. По крайней мере, меня не прибили, хотя иллюзии насчет журналистики я подрастерял. Теперь вот столики обслуживаю.

Итак, задам себе вопрос еще раз: Фрэнк, доволен ли ты своей работой в дрянной забегаловке в Баттерси?

Ответ? Нет, какое там. Балл? Тройка.

ПЯТОЕ: ДОМ 

Это – один из самых простых вопросов, особенно если вы владелец дома, в котором живете. Рынок недвижимости полон странного и загадочного обаяния, многократно возрастающего, если вам досталось именно то, за что вы платили. В этой сфере практически невозможно искусственно поднять или опустить свой рейтинг. Пусть решает рынок, он очень мудр в этом отношении. Вот вам еще одна справочная табличка для ясности:

* Разумеется, лондонские.

** Скорее всего, будет сарай (без удобств).

Белгравия – аристократический район; Ноттинг-Хилл – район проживания богемы, где жилье часто в крайне запущенном состоянии; Фулхэм, Клапам, Тутинг, Пекхэм – престижные по убыванию районы проживания.

В любом случае отнять один балл, если вы – квартиросъемщик.

Владельцы двух и более домов автоматически получают 10 баллов.

Ислингтон относится к Фулхэму, Нисден – к Тутингу и т. д. Зона 1 выше зоны 2, которая выше зоны 3.

Вам может показаться, что я слегка несправедлив к Ноттинг-Хиллу, особенно если вы только что купили там картонную халупу за двести тысяч. Скажу одно: если вы поселились в Ноттинг-Хилле, значит, вы заслужили все несправедливости, которые вас там постигнут.

Если кто-то еще обижен суровостью вердикта и считает, что таблица недооценивает их недвижимость, то, увы, я пока еще не завел систему рассмотрения жалоб и улаживания споров.

Я снимал комнату в уютной четырехкомнатной квартире Генри в Клапаме, в башне над «Си-Ти-Эн»[12]12
  Рекламная компания.


[Закрыть], с окнами, выходящими на общественный сортир. Терраса на крыше, некрашеный деревянный пол, фикус Бенджамина у телика – в общем, четверка.

ШЕСТОЕ: КОЛЕСА 

В смысле машина. Мотоциклы, грузовики и тракторы оцениваются строго по индивидуальным заслугам, но в принципе я говорю об автомобилях. С машинами сложнее, чем с домами.

К новым машинам широко применим все тот же рыночный подход – «вектра» за 13 000 фунтов всегда имеет больший рейтинг, чем «пунто» за 9000. Зато рынок подержанных машин вносит полную неразбериху. Например, Мэри, моя бывшая девушка, уверенно набирает 4 балла за почти новый «ниссан-микра», в то время как Генри на своем старинном «триумф-стэге» получит 5 баллов, хотя и заплатил за него на две штуки меньше. Балл увеличивается за длинный губернаторский ЗИЛ, золотой, с белыми полосами на покрышках, за «роллс-ройс» с открывающимся верхом, за сигару из темно-красного фибергласа с толстенными протекторами и 400 лошадьми, послушными одному вашему движению, за любой «астон» и любого американца.

Лакмусовой бумажкой служит комментарий «ништяк движок» чернокожей особи мужского пола восемнадцати лет. Услышите такое, значит, балл – пять или выше; нет – четыре или ниже. У меня «воксхолл-кавалер» 1977 года. Ништяк движок? Нет. Курам на смех? Да. Балл? Двойка. Однако лучше, чем «дэу», пусть даже за счет китчевости моего авто.

СЕДЬМОЕ: ФИЗИЧЕСКАЯ ФОРМА 

Меня не поймаешь на поверхностном отношении, я всегда зрю, не только на кожу, но и под нее. Баллы проставляются в двух категориях – пять за эстетизм и пять за состояние здоровья. Например, «выглядит неплохо, только надолго ли его хватит?». Возьмем футболиста премьер-лиги с лошадиным лицом (уже редкость, теперь они все больше похожи на вождей зулусов или ангелочков из хора) – шестерка. Супермодель, выпустившая уроки аэробики на видео, – роскошная десятка. Супермодель, отключившаяся в приступе гипогликемии в туалете ночного клуба со шприцем героина, торчащим из века (то есть почти любая из них), скорее потянет на шесть баллов.

Пусть у меня грудь-утюг, как у древнего ящера, зато мне полагаются два балла по части красоты за тонкие чувствительные пальцы и располагающую к себе ироничную улыбку плюс один балл по части физподготовки – за способность добраться до кассы супермаркета без моторизованной инвалидной коляски. Я курю «Лаки Страйк», потому что их никто не курит, и пью что угодно, когда есть что пить. Здоровья от этого, конечно, не прибавляется, но к врачам я не хожу (по той же причине, по какой не читаю письма из банка), надеясь, что со мной и так все в порядке. Раз уж я с упорством параноика пребываю в неведении насчет реального состояния своего здоровья, то особо ерепениться не стоит – присуждаю себе три балла.

ВОСЬМОЕ: ПОПУЛЯРНОСТЬ 

Часто ли гости на вечеринках заглядывают через ваше левое плечо в поисках собеседника поинтереснее? Сколько приглашений лежит у вас на каминной полке? Сколько раз за последнюю неделю вы обводили в программе телепередачи, которые будете смотреть вечером? Как часто по выходным вы отчаянно листаете в уме свою адресную книжку и удивляетесь, почему никто не звонит? Мои ответы: да, 0, 5, очень часто. Болезненная область, здесь нелегко быть откровенным с самим собой. Я бы вас не осудил за небольшое завышение балла. Я и сам себе его завысил. Сколько? Тройка. Половина общения приходится на коллег по работе.

ДЕВЯТОЕ: ИНТЕРЕСНОСТЬ 

Еще одна трудная категория, где неопытных подстерегают всяческие капканы. Рассмотрим пример. У меня есть знакомый по имени Кристоф. Сам он претендовал бы в этом разделе на 8–9 баллов, приведя в свою пользу следующие аргументы: умение прилично играть на гитаре, частые походы в театр, происхождение от калифорнийско-щвейцарских родителей, из которых оба страдают сложными затяжными нервными расстройствами. Он разъезжает на «харлее» и по полгода живет на вилле во Фьезоле, обучая английскому детей богатых тосканцев. Однако неотразимо интересным малым он считает себя прежде всего потому, что много путешествовал среди народов Гималаев, Китая и Заполярья, нередко – как он не забывает напомнить – в сложных и опасных условиях. Он даже ел яйца яка. Он может служить авторитетом в даосизме. У него благозвучная фамилия. Так что же, Кристофер, девятка? Шутить изволишь. Неужели двойка? Угадал.

С другой стороны, мой (бывший) сосед по квартире компьютерщик Генри. Отец – тапочный магнат, о нем я уже говорил. Мамаша – домохозяйка. По какой-то причине он болеет за «Кристал Пэлэс»[13]13
  Футбольная команда, болтающаяся между премьер-лигой и первым дивизионом.


[Закрыть] и не пропустил ни одной домашней игры. Отпуск проводит в Пик-Дистрикт[14]14
  Национальный парк в Центральной Англии.


[Закрыть]. Любит «Пинк Флойд» и Майкла Болтона. Балл? Восьмерка. О человеке следует судить по цельности характера, а не по цвету штемпелей в паспорте.

Себя я оценил на 7. Ну ладно, ладно, на 6.

ДЕСЯТОЕ: ОТМЕТИНА СУДЬБЫ 

Это вовсе не то же самое, что популярность. Сто лет назад этот раздел назвали бы «классовая принадлежность» и все с покорностью буддистов быстренько разошлись бы по отведенным им нишам: лорд Солсбери – чопорная десятка; ирландский иммигрант, только что сошедший с корабля в ливерпульском доке, – картофельная единица.

Ныне существующая запутанная издевательская система социальной классификации все только усложняет. В низших эшелонах выставлять балл проще простого (виновным в изнасилованиях и жестоком обращении с детьми, а также Генри гарантирован низкий балл), однако высокие баллы неизменно вызывают споры. Свой рейтинг могут повысить как негодяи, так и благородные люди. Даже алкаши, бродяги, или как их там теперь называют, могут заработать хороший балл, если на них обратит внимание пресса. Некоторые центральные фигуры нового миропорядка просто поразительны. Колоссальное количество баллов набирают футболисты. В пятидесятые годы они имели статус шахтеров – хорошо, что они есть где-то там и мельтешат для общей пользы, но чтобы я позволил ему трахать мою дочь – извините! А ныне они сродни молодым виконтам восемнадцатого века, которым позволено обрывать цвет европейского девичества когда и как им вздумается. Правда, в отличие от виконтов, они не катаются в Италию, дабы повысить свою образованность. Вместо Флоренции и Венеции у них теперь популярны Марбелья и Маврикий, но в принципе именно на этих ребят нужно держать равнение.

Ключевой фактор – происхождение. Например, дворец Бленхейм – превосходно, но квартира в Глазго тоже сгодится. Полдома в Перли[15]15
  Маленький поселок на западной окраине Лондона.


[Закрыть] еще тянут на посредственную и слегка застенчивую троечку. Полдома в Южном Манчестере, Уигане, Пултон-ле-Филде, Стоке, Ст. Хеленсе и Салфорде примерно равны полдому в Перли минус лондонская надбавка. В результате у меня тоже получилась тройка.

Теперь подсчитаем.

Итого: 29 баллов.

Результат можно интерпретировать по-разному, но в то время у меня получалось, что я преуспел в жизни только на 29 % от возможного, то есть был намного менее удачлив моих друзей. Если же навести глянец оптимизма, выйдет, что моя несостоятельность составила всего 71 % от стопроцентного облома. У моих друзей этот показатель был намного ниже. Ну и хер с ним…

По воле случая, когда все это началось, мне стукнуло 29 лет. Вот, значит, как 29. Был Фрэнк Стретч, да весь вышел.