Текст книги "Капитали$т: Часть 4. 1990 (СИ)"

Автор книги: Деметрио Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Всегда пожалуйста, – кивнула она.

Бухгалтер покинула кабинет, а я задумался. Как-то все складывается не очень хорошо. Проблемы с криминалом. Проблемы с милицией. Проблемы с обкомом. Возможные проблемы с ОБХСС. Как-то слишком много проблем… Нет, на сегодня с меня определенно хватит. Поеду к Марлену Александровичу, там меня уже заждалась коллекция саксонского фарфора середины девятнадцатого века…

К Марлену Александровичу я добрался без происшествий, правда, пришлось очень долго звонить в дверь – когда Марлен Александрович поглощен работой, он очень неохотно откликается на различные сигналы, поступающие из внешнего мира.

– Алексей! – узнал меня Марлен Александрович. – Признаться, не ожидал вашего визита. Впрочем, заходите!

– Как там саксонский фарфор? – спросил я. – Удалось приобрести у Ройхмана?

– Саксонский? – Марлен Александрович на мгновение завис, но тут же просиял. – Фарфор, конечно! Да, я приобрел. Он, кажется… Постойте. Ах, вот же!

Он указал на два объемных деревянных ящика.

– Есть что-нибудь любопытное? – спросил я.

Марлен Александрович пожал плечами.

– Кажется, я вам уже говорил… Мещанство, конечно, но довольно милое… Вот, например, дама с кавалером.

Марлен Александрович извлек статуэтку – танцующие дама в бальном платье и кавалер в роскошном синем камзоле.

– Занятная вещица, не правда ли? – улыбнулся он. – Или вот, дама пишет письмо возлюбленному. Ройхман с этой вещью попал впросак! Он-то думал, что это середина девятнадцатого, а это конец восемнадцатого!

Я взглянул на эту вещь – изящную и воздушную штуку из чужого времени и чужой страны.

– Спасибо вам, Марлен Александрович. Над чем сейчас работаете, если не секрет?

Антиквар самодовольно улыбнулся.

– Секрета большого нет. Попросили посмотреть кое-какие вещи… Копии Фаберже.

– Ого, – удивился я. – Неужто кого-то из вашего почтенного сообщества обманули?

– Ну что вы, – добродушно сказал Марлен Александрович. – Это не подделки, а именно копии. Без клейма, но стиль и дух сохранены. Очень интересно!

– Как только для меня что-нибудь будет, сразу дайте знать, – сказал я.

– Непременно, – улыбнулся Марлен Александрович.

Я ехал домой и думал о том, как странно устроен мир. Человек из двадцать первого века везет коллекцию статуэток девятнадцатого века к себе домой. А происходит это в конце двадцатого века. У того, кто это устроил, если он, конечно, есть, должно быть все очень хорошо с чувством юмора…

Глава 9

А через несколько дней вышла статья в «Вечернем городе». Очень злая и ядовитая, посвященная засилью наперсточников в городе. Собственно, ничего особенного в этой статье не было, газеты охотно писали на криминальные темы, но здесь самым нелестным образом характеризовалась городская милиция. «Доколе?» – задавался риторическим вопросом журналист. А в конце статьи содержался прямой намек на то, что милиция смотрит сквозь пальцы на деятельность наперсточников не просто так, но из корыстных побуждений. Описывая драку на центральном рынке, журналист не пожалел красок и не забыл указать на то, как милиционеры из опорного пункта фактически самоустранились от наведения порядка. «Если милиция не может навести порядок, – сакраментально провозглашал журналист, – то разве удивительно то, что за наведение порядка взялись простые люди? Получается, как по Ильфу и Петрову – спасение утопающих дело рук самих утопающих».

Избиение наперсточников на рынке стало резонансным событием, о нем говорили в городе, и даже вполне официальная и респектабельная городская газета напечатала небольшую заметку в городской хронике. Я был доволен произведенным эффектом.

– Кто писал статью? – спросил я у Бориса Борисовича.

– Есть у нас, знаете ли, юное дарование, – кокетливо ответил Борис Борисович.

– Пришлите дарование к нам в контору, – сказал я. – Ему премия полагается.

Борис Борисович нехотя согласился. Кажется, любые идущие мимо него деньги, он воспринимал как прямой ущерб себе.

Молодым дарованием оказался паренек моего возраста по имени Ярослав – студент филфака. Он был очень обрадован и смущен, внезапно получив целую тысячу рублей премиальных. А вот милиции статья Ярослава не понравилась категорически…

Через пару дней после публикации вернулся Николай Николаевич и моментально вызвал меня на разговор. Судьбоносный диалог состоялся в курилке, в здании милицейского управления. Николай Николаевич был напряжен и хмур, а я наоборот – расслаблен и легкомыслен.

– Как командировка? – весело поинтересовался я у Николая Николаевича. – Успешно переняли опыт?

– Успешно, – кивнул он. – Я смотрю, вы в мое отсутствие тоже успешно действуете? Весь город гудит! Еще и прессу на уши поставили! Почему меня не дождались⁈ Стрельбу открыли, наперсточников избили, в прессе скандал! Это что?

– Очень много вопросов, Николай Николаевич, – развел руками я. – Вам на который из них отвечать?

– Стреляли зачем? – мрачно спросил он.

Я пожал плечами.

– А что было делать? Вызывает меня Бубенцов, говорит, что его родственника обижают какие-то лихие ребята. Мы попробовали с ними поговорить, но ничего не вышло.

– Знаю, – сказал Николай Николаевич. – Бубенцов уже позвонил, рассказал.

– С нами Матвей должен был ехать на разговор, – продолжил рассказывать я. – Если бы он со своими поехал, то может и обошлись бы без стрельбы. Но их ваши повинтили, прямо перед встречей, так что нам одним ехать пришлось. Подозрительно, не находите?

Николай Николаевич молчал.

– А потом уже мы посоветовались и пришли к выводу, что это Гусар воду мутит. Пытается на нас надавить, а потом предложить помощь в обмен на услугу. Он на авторынок глаз положил, а там уже Матвей со своими…

– И вы решили на весь город шороха навести? – спросил Николай Николаевич.

– Ну, сдаваться мы точно не собираемся, – ответил я. – Тут проблема в другом. В вашей конторе, Николай Николаевич. Кто-то из ваших с уголовниками работает. И не просто кто-то, а человек при хорошей должности. Вы бы выяснили этот вопрос?

– Разберемся, – сказал Николай Николаевич чуть слышно. – Вообще, это даже неплохо, что скандал в прессе. У нас здесь действительно не все гладко… В общем, статья ваша – ко времени. Можно и еще. И даже нужно. Понимаешь?

– Понимаю, – сказал я. – Может посодействуете с материалом?

Николай Николаевич ответил легким кивком.

– Шестой отдел? – спросил я еле слышно.

Николай Николаевич сделал страшные глаза и демонстративно осмотрелся по сторонам.

Я понимающе кивнул.

– Бубенцов меня достал, – посетовал Николай Николаевич. – Он думает, что в обкоме до сих пор работает и все у него на побегушках. Никак не перестроится.

– Есть такое дело, – согласился я.

– Что там за лихие ребята к его родственнику приходили?

– Какой-то Заяц от какого-то Березы, – сказал я.

– И вы этого Зайца шмальнули?

– А что было делать? – ответил я вопросом на вопрос. – Они первые прыгнули…

Николай Николаевич поморщился.

– Первые, вторые, десятые… Детский сад! Ладно. А чего же на полдороги затормозили?

– Это в каком смысле? – удивился я.

– В таком, – строго сказал Николай Николаевич. – Нужно было брать этого… как его?.. Березу и… Я вас учить должен?

– Мы подумаем, – сказал я осторожно.

– Думайте, – сказал Николай Николаевич. – А материала для печати я вам подкину. За этим дело не станет.

Опять мутиловки начинаются, думал я, выходя из здания милицейского управления. Опять интриги и многоходовки… Получается, что в милиции тоже идет война двух (а то и больше!) конкурирующих группировок. Одна из которых скооперировалась с Гусаром и потихоньку начинает выступать против нас. А значит, намечается противостояние…

В провинции, обычно, цепочки знакомств очень короткие. Максимум через три рукопожатия все знакомы со всеми. Как по мне, это и плохо, и хорошо одновременно. Плохо тем, что о тебе слишком много знают совершенно посторонние люди. Иногда это неудобно, а иногда просто опасно. А плюс жизни в провинции в том, что информацию о любом человеке можно собрать за считанные часы. Особенно если обладаешь соответствующим ресурсом…

Ресурс у нас имелся, так что пробить – кто такой Саня Береза с Грузового, удалось быстро. Парень из неблагополучной семьи, двадцати трех лет отроду, дерзкий, приличный организатор. Он вместе с друзьями промышлял гоп-стопом в центре города, и это получалось у них довольно неплохо, но, как известно в таких делах сколько веревочке не виться… В один прекрасный день они раздели сына кого-то из городской номенклатуры. Влиятельный папа передал горячий партийный привет милицейскому руководству, а руководство отработало – молодежную банду, в которую входил Береза, прихлопнули за несколько дней. Кого-то из парней посадили, кому-то дали условно, а вот Саше удалось соскочить – в армию, благо, что как раз призыв был в разгаре…

После армии Саша Береза понял, что вернулся в другую страну, которая почти официально перестала строить коммунизм и начала заниматься чем-то совершенно противоположным. В ней появились богатые и бедные, красивые иностранные машины, дорогие бары и рестораны, импортные шмотки, видики и прочие соблазны. История совершенно типичная – Саша, собрав банду таких же как он, неприкаянных, не имевших никаких жизненных перспектив парней, начал пробовать урвать свой кусок пирога. Проблема была в том, что пирог был не так уж и велик, а желающих поживиться очень много. У себя на Грузовом эти ребята присели на единственно прибыльную тему – воровство из товарных вагонов. Получалось даже неплохо, появились первые деньги и атрибуты красивой жизни – модные шмотки, импортные сигареты и тому подобное. Первые успехи окрылил, и ребята посчитали себя серьезными людьми, подобными мафиози из нашумевшего сериала «Спрут». Но реальность, к сожалению, внесла свои коррективы…

Грузовой оставался районом депрессивным даже в мое время, а сейчас – на стыке восьмидесятых и девяностых – это был мрачный и опасный район. Несколько убогих магазинов, почти всегда пустых. Пельменная – традиционное место сбора окрестных алкоголиков. Заросший бурьяном парк. Разбитые телефонные будки, внутри которых телефоны без трубок. Большое мрачное здание – пункт приема стеклотары, с приемщиками, напоминающими маньяков-убийц. Здесь не было даже банальных видеосалонов – смельчак, решившийся на такую бизнес-авантюру в Грузовом, скорее всего остался бы и без аппарата, и без кассет в первый же день работы. Из культурной жизни здесь были школьные дискотеки – потрясающе мрачные мероприятия с обязательным мордобоем, плодово-ягодным вином и дешевыми сигаретами. Обычно за культурным досугом молодежь с Грузового ездила в соседние районы, чему местные были не очень-то рады…

Банда Сани Березы заседала в единственном более-менее цивильном заведении Грузового – в кафе с романтическим названием «Полет». Туда-то мы и нагрянули целым экспедиционным корпусом – на трех автомобилях и с тремя стволами. Вдесятером мы вошли в кафе и окружили столик, за которым сидели новоявленные гангстеры.

Все здесь было мрачным – и интерьер, и официантки, и сидящие за столом парни. Один из них, самый шустрый, попытался вскочить со стула, но железная лапа нашего охранника Бори легла ему на плечо и слегка придавила. Парень, скривившись от боли, уселся обратно и больше никакой активности не проявлял.

– Добрый день, – улыбнулся Серега, демонстрируя заткнутый за пояс «ТТ». – Саша Береза кто?

Вопрос это был риторический, поскольку у нас имелась даже фотокарточка этого персонажа.

– Ну я, – угрюмо сказал один из парней – блондин в «вареном» джинсовом костюме. – А вы кто такие?

– Сейчас мы проедем в одно место, – сказал я, – а по пути познакомимся. Если вы, Александр, не возражаете, конечно.

Александр, кажется, возражал. Ему категорически не нравилось происходящее. Но силы были слишком неравны, так что он мрачно молчал…

– По-хорошему пойдешь или помочь? – ласково спросил его Боря.

– Ну пойдемте! – Береза решительно поднялся с места.

– Вот это деловой разговор! – просиял Боря.

Мы всей толпой двинулись на выход, оставляя растерянных соратников Березы. Судя по мрачным физиономиям, они определенно решили, что шефа увозят не на разговор, а на расправу.

Мы ехали в город. В салоне «Волги» играла кассета с последним альбомом «Кино», Саша Береза сидел на заднем сиденье, зажатый между двумя крепкими парнями, Серега был за рулем, а я сидел рядом с ним.

– Собственно у нас к тебе, Саша, один-единственный вопрос, – сказал я.

– Что за вопрос? – спросил Береза, глядя в пол.

– Кто тебя надоумил сунуться в кооператив «Луч»? Только, Саша, не говори, пожалуйста, что первый раз о таком слышишь. Мы не менты, мы не для протокола беседу ведем, а для того, чтобы истину установить!

Береза посмотрел на меня с любопытством.

– Это вы, что ли, пацанов моих отмудохали?

– А куда нам деваться было? – развел руками я. – Пацаны твои вели себя неправильно, за то и получили. Но на вопрос ты не ответил, Саша. Кто на кооператив навел? Скажи и все – к тебе претензий никаких нет.

Береза сверкнул глазами.

– Обосретесь, когда узнаете!

Мы с Серегой переглянулись.

– Слушай, – сказал я, – если мы с тобой общаемся вежливо и по-хорошему, это не значит, что борзеть нужно.

– Да чего с ним разговаривать, – сказал Серега. – Он почти ответил. Мне все понятно.

– Гусар навел? – спросил я без обиняков.

– Ну допустим, – сказал Береза после долгого молчания. – И че вы сделаете?

– «Допустим» – это не ответ, – возразил я. – Давай уже, Саша, колись. Чего ты, в самом деле?

Береза потихоньку закипал.

– Гусар сказал, что с этих лохов хорошо поиметь можно, что они сто процентов никому не платят. И че? Гусар весь город держит, а вы кто такие?

– А еще он сказал, что с ментами никаких проблем не будет, правда? – спросил я. – Сказал, что эти лохи заяву сто пудов не напишут, а если напишут, то у него все схвачено, верно?

В глазах Березы мелькнуло удивление.

– Может так, а может и нет, – сказал он. – Вы кто такие вообще? Говорите, что не менты, а вопросов дофига задаете.

– А к тебе больше вопросов-то и нет, – сказал я. – Только вот… что с тобой делать, я ума не приложу. Ладно. Слушай, Саша, внимательно. Сейчас мы поедем в одно место. Там будет человек, которому ты скажешь, что никогда больше так делать не будешь. Я имею в виду – пытаться получить бабки с кооператива «Луч», прочие твои дела нас вообще не волнуют. Ты все понял?

– Пошли вы на… – медленно и с расстановкой сказал Береза.

Я понимающе кивнул головой.

– Похвально, Саш. Твоя позиция заслуживает уважения. Но получается проблема – ты нам не оставляешь выбора. Нам придется сделать так, чтобы ты хотя бы на некоторое время из игры выбыл. Ничего личного, сам понимаешь. Чисто бизнес.

– Сейчас притормозим где-нибудь, – равнодушно сказал Серега, – колено ему прострелим и пусть идет куда знает. У тебя фотоаппарат с собой?

– Имеется, – подтвердил я.

– Ну вот, – тряхнул головой Серега, – сделаешь с десяток фоток. Материальное подтверждение того, что зло наказано, а добро восторжествовало.

– Нихрена вы не сделаете, – сказал Береза со злостью. – Фраера. Понты одни, а как до дела, так вас и нет никого. Хотели бы шмальнуть, шмальнули бы сразу.

Зря он так сказал. Серега, несмотря на то, что парень по характеру спокойный, в последнее время на взводе. Вот и сейчас он определенно психанул. «Волга» свернула в какой-то проулок и через пару минут притормозила на пустыре.

– На выход, – решительно скомандовал Серега. – Походу, кенту твоему, Зайцу, одному на больнице с простреленной ногой скучно лежать. Пойдешь за компанию. Привет передавай, как увидишь.

– А я поснимаю, – сказал я, потянувшись за спортивной сумкой с фотоаппаратом. – Виды здесь, правда, не ахти… но уж какие есть.

Береза испугался – он как-то сник, налет крутизны испарился, когда стало понятно, что мы не шутим. Очевидно, ему не хотелось получить пулю в ногу.

– Да не гоните беса! – воскликнул он изумленно, когда наши охранники вытаскивали его из машины. – Вы чего, охренели совсем? Реально шмалять собираетесь? Да скажу я вашему человеку, что нужно. Нахрен мне этот «Луч» и все эти разборки?

– Ну вот, – сказал я расстроенно. – Мы маршрут поменяли, отвлеклись. Так что, не будем ему ногу простреливать? Он же все понял, хоть и позже, чем нужно.

– Да хрен с ним, – благодушно сказал Серега. – Но до места поедет в багажнике. Нехрен было борзеть.

– Как в багажнике⁈ – возмутился Береза. Кажется, он хотел еще что-то сказать, но не успел – сильный удар в солнечное сплетение сложил его пополам.

Я отвернулся. Люди любят смотреть на насилие в фильмах, где оно зрелищно и привлекательно. В реальной жизни это совсем не красиво. Когда кого-то бьют – это всегда грязь и мерзость. Всегда, без исключения.

Через минуту перепачканного кровью Березу, связанного и с завязанными глазами, погрузили в багажник.

– Запачкает он там все, – проворчал Серега.

Опять кровь, подумал я безразлично. Как-то очень много ее в последнее время. Как там у классика? «Дело прочно, когда под ним струится кровь…» значит, мы делаем что-то очень прочное. И с каждой неделей все прочней и прочней…

Григорий Степанович Бубенцов был очень недоволен, когда я вызвал его из уютного кабинета на свежий воздух, оторвал от бумаг и дел.

– Чего, русским языком сказать не можешь? – ворчал он. – Что там у тебя?

– Это лучше посмотреть, – заверил я Григория Степановича. – Так сказать, один раз увидеть… Сюрприз.

– В машине, что ли? – Григорий Степанович увидел нашу «Волгу». – Ну показывай свой сюрприз, показывай.

– Все в багажнике, – сказал я.

Мы подошли к автомобилю. Я подмигнул Сереге, и тот открыл багажник. Григорий Степанович взглянул внутрь. И отшатнулся, почти отпрыгнул. Если бы я не поддержал его за локоть, может и упал бы.

– Это что?.. Это кто?.. – Григорий Степанович был бледен. Содержимое багажника произвело на него впечатление.

– Это тот человек, по распоряжению которого вымогали деньги у вашего племянника, – сказал я. – Сейчас он хочет сказать, что был неправ и такого больше не повторится. Можете подойти, он все скажет.

– Нет! – отшатнулся от меня Бубенцов. – Вы зачем это мне… привезли?

– А что мы должны были сделать? – серьезно сказал я, мрачно глядя на Бубенцова. – Поставить на вид мы ему не можем. Строгий выговор таким парням тоже до лампочки. Даже из партии исключить нельзя, он сто процентов не член!

– Такие дела делаются так, – подтвердил Серега. – А че? Мы что-то не так сделали?

– Там кровь, – выдавил Григорий Степанович.

– Если человека сильно ударить, то у него может пойти кровь, – объяснил Серега. – Неаккуратно, конечно. Но мы отмоем.

– Мы свою часть дела делаем, – сказал я. – Все как договаривались. Ведь так, Григорий Степанович?

– Делаете, – машинально повторил он. – Но вы… увезите отсюда… А я к себе пойду.

– Хорошего рабочего дня, – пожелал я Бубенцову на прощание.

Глядя, как директор завода медленно бредет в сторону проходной, Серега презрительно сплюнул и сказал:

– Слабак. А еще в секретарях обкома ходил…

Глава 10

Березу мы отпустили. Серега, который изначально был против этого, недовольно сопел. Я думал о том, что может быть он и прав. И даже, скорее всего прав. Пока у нас все идет не очень хорошо. Как в голливудском боевике категории «Б». Главный герой, преисполненный благородства и чести, отпускает главного злодея. Поступает в соответствии со своими представлениями о прекрасном, а потом всю оставшуюся часть фильма тратит на то, чтобы главного злодея уконтрапупить. И хорошо, если это у него получается. Хуже, когда главзлодей появляется в самом финале, без пяти секунд до хеппи-енда, и всаживает герою пулю в спину. Как в фильме «Путь Карлито». «Я Бенни из Бронкса, помнишь меня?» И вот, у нас ситуация, в которой хорошего решения нет и быть не может. Отпустить опасного парня, который наверняка попробует отомстить. Или убить его. Как вариант – искалечить. Все плохо. А ведь война за собственность пока еще даже не началась. Идет дележка сравнительно небольших денежных ручейков. Мелочевка, если по большому счету.

Наплевать, подумал я с досадой. На удар мы ответили. Свою порцию впечатлений Григорий Степанович получил, может быть теперь немного придет в себя. И если этот придурок Береза хоть немного дружит с головой, то больше не сунется.

А на следующий день к нам в контору пришел посланник от Николая Николаевича – парень лет двадцати пяти, немногословный и с военной выправкой. Он принес большой запечатанный конверт, отказался от кофе и тихо удалился.

В конверте было несколько листов с текстом, отпечатанным на машинке. Выдержка из какой-то аналитической записки, содержащая в себе сведения, представляющие интерес для прессы. Наверняка секретные. Николай Николаевич определенно решил вынести сор из избы. Использовать гласность в качестве оружия в ведомственной войнушке.

В аналитической записке речь шла о возможном сотрудничестве майора (фамилия вымарана чернилами) и подполковника (фамилия вымарана чернилами), занимающих должности (вымарано чернилами) с организованной преступностью. Составитель записки отмечал аномально высокую раскрываемость преступлений, которую демонстрирует отдел, возглавляемый вышеупомянутыми майором и подполковником. Самые высокие показатели в регионе, при этом в городе действует не менее пяти ОПГ, в том числе и крупнейшая из них, возглавляемая (вымарано чернилами), который в криминальных кругах известен как «Гусар». Составитель записки предполагает наличие сговора между вышеуказанными майором, подполковником и предводителем преступной группы. Последний, обладая значительным влиянием в криминальном мире, принуждает уже изобличенных милицией преступников давать ложные показания о совершении ими иных преступлений, числящихся как нераскрытые. Майор и подполковник, в свою очередь, закрывают глаза на деятельность организованной преступной группировки.

Ай да Виктор Федорович, подумал я с невольным восхищением. Нормально устроился. Сдает ментам всякую уголовную шушеру, на которую вешает и свое, и чужое. И милиционерам – сплошной профит. Высокая раскрываемость, от начальства благодарности и звания, а от Гусара, наверняка, не только козлы отпущения, но и наличные, куда же без них… В принципе, ничего нового в этом нет, предшественника Гусара, Володю Седого, не без основания подозревали в таких вещах. Отличие, наверное, в масштабах личности этих людей. Гусар – мужчина серьезный и мыслит масштабными категориями. Слишком масштабными, в этом проблема наших отечественных криминальных боссов. Безграничные аппетиты, желание загрести все больше и больше ресурса, не имея возможности удержать уже захваченное… Жадность, как известно, губит фраера…

В конце автор аналитической записки отмечает, что организованная преступная группа, возглавляемая Гусаром, в ближайшее время рассчитывает распространить свое влияние и на нелегально работающий автомобильный рынок, в результате чего прогнозируется конфликт между группировками, в том числе и с применением оружия. В конце автор рекомендует отработку данного рынка с целю его декриминализации.

Толковый автор, подумал я. Все очень похоже на правду. Матвей, конечно, очень огорчится, когда узнает про ситуацию с авторынком. Очень огорчится…

С Ярославом, молодым журналистом из «Вечернего города», мы встретились в кафе «Мороженное». Этот парень – прирожденный журналист, подумал я. Когда он получил машинописные листки, глаза у него загорелись, а окружающий мир исчез – он полностью ушел в чтение.

– Ого! – сказал он, нехотя отрываясь от бумаг. – Ничего себе! Это же бомба, Алексей… М-м-м…

– Просто Алексей, – махнул рукой я. – Бомба, ты прав. Может получиться интересный материал.

– Сделаем! – воскликнул он с воодушевлением. – Только плохо, что ничего конкретного нет. Ни фамилий, ни должностей…

– Конкретики, к сожалению, не будет, – сказал я.

– И откуда эта бумага пришла, конечно же, тайна?

Я улыбнулся.

– Источник пожелал остаться анонимным.

– Ну хотя бы с собой эти бумаги взять можно⁈ – с отчаянием в голосе спросил Ярослав.

– Нельзя, – отрезал я. – Прямо здесь читай и запоминай. Можешь что-нибудь у себя записать, но на этом все.

С тяжелым вздохом Ярослав снова погрузился в бумаги, предварительно вооружившись блокнотом и ручкой. На этот раз оторвался он от них только через четверть часа…

– Да… – задумчиво сказал он, когда бумаги перекочевали обратно в мой портфель. – Такие чины и в таком дерьме… Это что, выходит, что преступников вообще не ловят?

– Ну почему, – усмехнулся я, – каких-то наверняка ловят. Но бывает и вот так, как в этих бумагах. Зачем искать преступника, если есть готовый?

– Если мы хоть как-то можем это поправить… – сказал Ярослав. – То нужно делать все возможное… Ведь мы можем поправить, правда? – он с надеждой посмотрел на меня.

Что я мог ему ответить? Что мы не можем ничего сделать, и подобная задача даже не ставится? Что на самом деле нам нужно свалить ментовских недругов Николая Николаевича, которые могут доставить и нам неприятности из-за того, что наш друг и партнер Матвей не может поделить с главшпаном Гусаром автомобильный рынок? Что никакой борьбы с коррупцией нет и не предвидится в обозримом (и не очень обозримом) будущем, но будут только лишь разборки кланов, состоящих из чиновников, силовиков и бандитов? Что мы, по сути дела, занимаемся сейчас формированием именно такого клана?

– Да, конечно, Ярослав, – сказал я. – Мы сделаем все, что в наших силах.

Он кивнул, кажется с облегчением.

– А как вы считаете, Алексей… Перестройка… ведь ничего не вышло, правда? Нет, конечно, кое-что получилось, – тут же поправился он. – Например, наша газета… Это удивительно, но писать можно вообще обо всем! Раньше никто и подумать не мог! Хоть об экстрасенсах, хоть об экономике, о коррупции… У нас есть несколько сотрудников, которые работали раньше в редакциях, они до сих пор привыкнуть не могут, что можно все! Что можно брать и критиковать генсека, например! Что-то изменилось, конечно, но по большому счету – провал? Как вы считаете?

– Ты у меня интервью, что ли, берешь? – усмехнулся я.

Он смутился.

– Нет, что вы… Просто интересно.

– Профессиональное любопытство, – кивнул я. – А по поводу перестройки, что тебе сказать? Приходи лет через двести – обсудим. А если серьезно… любые действия нужны для того, чтобы получить результат. Если человек не знает, зачем он что-то делает… ты понимаешь?

– Они – там, не знают, для чего это все делается?

– Одни не знают, – пожал плечами я, – другим просто плевать, а третьи очень хорошо все понимают, но пользуются ситуацией.

– А Горбачев? – спросил Ярослав. – Он первый, второй или третий?

– Знаешь, – сказал я с улыбкой, есть такой анекдот. Отходит от платформы поезд. За ним бегут двое здоровенных деревенских мужиков, отец и сын. У обоих по два чемодана в руках. Поезд набирает скорость – они бегут. Поезд разогнался – они бегут. Поезд скрылся из виду, платформа кончилась. Отец ставит чемоданы на бетон. Разворачивается, и ка-а-к даст сыну в ухо! Сын спрашивает: «Батя! Ну за что?» А батя отвечает: «А что делать, Гриша? Что делать?»

Ярослав расхохотался, похоже, что анекдота он не слышал.

– Вот мне кажется, что Горбачев – этот батя, – сказал я. – Поезд догнать не получилось, платформа кончилась, но делать чего-то нужно. Вот он и делает, как умеет.

– А Ельцин? – Ярослав посмотрел на меня с вызовом.

– Я тебя прошу… – сказал я, закатив глаза к потолку.

– Нет, правда! – не отставал от меня молодой журналист. – Вообще, демократические перемены – это ведь хорошо?

– Ну что ты хочешь от меня услышать? – безнадежно спросил я. – Пойди и задай вопрос профессорам в своем институте. Кандидатам и докторам.

– Они теоретики все, – улыбнулся Ярослав. – А вы – практик. И потом… они будут говорить не то, что думают, а то, что положено говорить.

– Да уж… – вздохнул я. – Практик… Если я практик, то чего ты меня о теоретических вещах спрашиваешь? Завязывай. А у профессоров должность такая, говорить то, что положено. А как практик, я тебе хочу сказать вот что. Эта будущая статья может быть опасной. Понимаешь?

– Понимаю, – улыбнулся он.

Я вздохнул.

– Не понимаешь. Мы реально можем разозлить очень опасных людей. Которые способны на все. Так что, как напишешь – потеряйся на пару недель. Съезди куда-нибудь, в Крым или Прибалтику. Там сейчас хорошо… Кстати, вот аванс… – Я протянул Ярославу конверт.

– Спасибо, – усмехнулся он, как-то невесело глядя на конверт. – Знаете, Алексей, это получается, что я больше всех в редакции зарабатываю. Неудобно. У нас есть люди намного опытнее меня… Да и Борис Борисович…

– Неудобно спать на потолке, а Борис Борисович идет лесом, – перебил я Ярослава. – За него не переживай, он своего не упустит. А бабки ты за риск получаешь. Насчет отъезда все понятно?

– Да перестаньте! – рассмеялся он. – У меня сессия на носу, какой отъезд? Да и в конце концов, у нас здесь не Сицилия…

– У нас хуже, – сказал я, серьезно глядя на Ярослава. – А с отъездом это не прихоть и не перестраховка. Это производственная необходимость. С институтом решим, не переживай.

– Да? – спросил он растерянно. Кажется, мне удалось поколебать его беззаботно-оптимистический настрой.

– Да, – твердо ответил я. – мы делаем серьезное дело. Для шуток вообще не место. Вот совсем.

Он нехотя кивнул. И на том спасибо.

Затем я встретился с Матвеем. Пришлось поездить по городу, чтобы его отыскать – ни на барахолке, ни на авторынке его не было, его диспетчер тоже затруднился ответить на вопрос – где босс… Нашелся Матвей вместе с несколькими приятелями в баре «Калинка» в центре города. К счастью, все оказались трезвые, в баре они встречались с какими-то коммерсантами.

Матвей, увидев меня, удивился.

– Леха? Случилось чего?

– Еле вас отыскал, – сказал я. – Пойдем на воздух, разговор есть.

Мы вышли наружу.

– Ну, рассказывай, – скомандовал Матвей. – Я уже по лицу вижу, что какая-то лажа полезла…

– Приехал наш милицейский друг, – начал рассказывать я. – Приехал и сообщил последние новости.

– Новости, конечно, хреновые? – скептически глядя на меня спросил Матвей.

Я показал ему большой палец.

– Вы поразительно догадливы, дорогой товарищ! Новости так себе.

– Да говори уже! Не томи!

– Сейчас расскажу все по порядку, – пообещал я. – Первая хреновая новость – Гусар действительно работает с ментами. Известно на сто процентов. Он им показатели обеспечивает, а они его не трогают.

– Я ж так и знал! – воскликнул Матвей, с силой стукнув кулаком о ладонь. – Я же все время об этом толкую, он с ментами рука об руку всю дорогу! И Седой покойничек такой же был – гнида цветная! Пора дядю Витю вслед за Седым, пора!

– Тихо! – останвил я раскрасневшегося от навалившихся эмоций Матвея. – Это только первая хреновая новость. Есть и еще.