Текст книги "Капитали$т: Часть 4. 1990 (СИ)"

Автор книги: Деметрио Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 18

Мы втроем – я, Валерик и охранник Боря гуляем по центральному рынку. Рынок расширяется, разбухает, лезет в ближайшие улочки и переулки. Счастливые жители частного сектора, который в упор примыкает к центральному рынку, массово делают бизнес – сдают под склады сараи, гаражи и курятники.

Мы идем к условленному месту – общественному туалету, из адских глубин которого со страшной силой разит хлоркой. У туалета нас встречает «бригадир» валютчиков – серьезный и молчаливый парень в дорогой «кожанке». Мы молча киваем друг другу, «бригадир» валютчиков вручает охраннику Боре небольшой пакетик, а взамен получает объемный газетный сверток.

– Маловато, – говорю я с сожалением.

«Бригадир» валютчиков разводит руками – больше нельзя, все нормальные люди хотят купить доллары, «приемки» мало.

– Спасибо и на том, – вздыхаю я.

Мы гуляем по рынку. Народа все больше – и продавцов, и покупателей.

– Ого! – говорит Валерик. – Сразу два киоска звукозаписи открылось!

Действительно, из одного доносится «Нажми на кнопку, получишь результат…», а в другом гремит «Лондон, гуд бай!». Возле киосков стайка молодежи.

Цыганки продают жвачку: «Дональды, „Дональды“, Турбо»! И еще сигареты. Торговля идет бойко. Рыночные продавцы – девушки в белых халатах, вооруженные деревянными счетами, торгуют овощами. Недорого, но без слез на овощи не посмотришь. У азербайджанских перекупщиков дороже, но и качество выше.

– А ты заметил? – спрашивает Валерик. – Наперстков вообще нет!

Валерик прав, на «прибитых» местах ни одного «станка». И это наша заслуга. Я вспоминаю журналиста Ярослава, и настроение резко портится.

– Ты смотри! – удивляется охранник Боря. – Вещевые ряды появились!

Мы идем смотреть вещевые ряды – металлические столы-прилавки, а за ними простые советские граждане продают другим простым советским гражданам китайские кроссовки, джинсы-«пирамиды», фальшивый «Адидас». Все почти легально, хотя ответственность за спекуляцию никто не отменял.

– Я слышал, – говорит Валерик, – что после той нашей акции хотели директора рынка снять. Откупился, говорят.

Я киваю. После избиения наперсточников с хлебного места слетел начальник рыночной милиции и чуть не слетел директор. По слухам, его откупили азербайджанские торговцы овощами и фруктами. За какие-то немыслимые деньги.

– А кто сейчас директор? – спрашиваю я.

– Цаплин, – говорит Валерик. – По слухам, редкостный козел.

Я улыбаюсь.

– У него должность такая…

На самом деле, центральный рынок – огромная кормушка. Все кооператоры, которые порасторопнее, открывают здесь магазинчики, или, на худой конец, лотки. Торговля кипит, оборот стремительный, навары просто поражают изумление. Здесь кормятся все – милиция, пожарные инспекторы, санитарная станция… Партийные начальники тоже получают свой пай от товарища Цаплина, и за это, конечно, закрывают глаза на некоторые мелкие недостатки работы рынка. Лакомый кусочек, но территория не наша. Здесь правит бал Гусар со своими приспешниками.

Валерик толкнул меня в бок.

– Гляди! Смотрят.

Двое крупных мужчин с потертыми физиономиями, в компании стайки совсем молодых парней лет по семнадцать-восемнадцать, стояли у кавказской шашлычной и смотрели на нас пристально и неприязненно. Они, кажется, прекрасно знают, кто мы и явно не рады нашему визиту.

– Да, территория не наша, – вслух говорю я. И добавляю многозначительно: – По крайней мере, пока.

Валерик скептически усмехается.

– Ты знаешь, – говорит он, внезапно меняя тему, – чего-то у меня херовое предчувствие по поводу сегодняшней встречи.

Я молчу. На душе тоже как-то неспокойно.

В офисе нас уже ждал Матвей, что само по себе ничего хорошего не предвещало. Он был встревожен, как и сопровождающая его тройка спортсменов.

Мы вчетвером – я, Валерик, Серега и Матвей, уединились в директорском кабинете для срочного совещания.

– Короче, проблема, – сказал Матвей, нервно барабаня пальцами по подлокотнику кресла. – Парню нашему, Колесо кличут, башку сегодня ночью проломили. В реанимации лежит. Врачи говорят – тяжелый.

– Что еще за Колесо? – не понял Валерик.

Матвей с досадой стукнул по подлокотнику.

– Пацан, рядом с нами был. Это же он со своими кентами наперсточников на рынке отмудохал. Мы же его на это подписали!

– Как случилось? – мрачно спросил Серега.

– Хрен знает, – дернул головой Матвей. – Шел поздно, с дискача. Поймали его у самого подъезда и трубой по балде… На нем цепочка золотая с крестиком была – не сняли. Я как узнал – сразу к вам, не стал по телефону…

– Все правильно сделал, – сказал я. – Будем думать…

– Матвей вскочил возмущенно.

– Че тут думать, Леха⁈ Я ж говорю – нашему пацану голову проломили, он не выживет может! Нужно идти и кого-то из этих гасить!

– А может случайно совпало? – сказал Валерик. – Закусился с кем-то и подловили… Он же из шпаны, этот парень?

– Случайно только трипак ловят, – бросил Матвей. – Пока мы тут сидим и думаем, случайно или не случайно, нас всех по одному перебьют!

Опять кровь, подумал я обреченно. Журналист Ярослав. Теперь этот парень, которого я даже не знаю, как зовут…

– Как его зову, кстати? – спросил я.

– Саня, – откликнулся Матвей. – А че?

– В какой больнице?

Матвей наморщил лоб.

– Вроде в третьей.

Я нажал кнопку на телефонном аппарате.

– Слушаю, – отозвалась Люся.

– Позвони, пожалуйста, в третью больницу, главврачу. Там в реанимации лежит Александр. Нет, фамилии не знаю. Поступил сегодня, с черепно-мозговой, в тяжелом состоянии. Молодой парень. Спросишь, что нужно из лекарств и вообще – пусть сделают, что смогут.

– Приняла, – сказала Люся и отключилась.

Матвей посмотрел на меня удивленно.

– У вас что, в каждой больнице такой шикарный блат?

– В каждой, – улыбнулся Валерик. – В городе четыре стационара и мы в каждый по компьютеру подогнали, в качестве шефской помощи.

– С прошлогодних куражей, – многозначительно улыбнулся Серега.

– Лады. – Матвей немного успокоился. – Но, парни, реагировать придется. Никто не может бить наших пацанов безнаказанно. Мои говорят – за одного нашего их пятерых загасим!

– Отреагируем, – пообещал я. – Вообще, очень хорошо, что ты приехал.

– Да? – насторожился Матвей. – А че случилось?

– У нас сегодня встреча с гостями из солнечной Грузии, – улыбнулся я.

Матвей вопросительно посмотрел на меня.

– По поводу?

– Решаем один хозяйственный спор. Мы же знаем, что на Кавказе ребята горячие, могут вспылить ненароком.

– Не вопрос, – Матвей улыбнулся. – Выделю вам человек пять. Их там сколько будет?

– Их будет трое, – ответил я, – но это не точно. И пять человек в этот раз не катит, подтягивай всю банду. И брательника подтягивай тоже.

– Да ты гонишь, Леха! – вскинулся Матвей. – У меня перворазрядники и кэмээсы! А их всего трое. Чего всей толпой-то там делать?

– Нам нужно силу продемонстрировать, – сказал я твердо. – Бить там, скорее всего, никого не придется. Так что, нужно, чтобы всей толпой. Дадим мы бабок твоим перворазрядникам за беспокойство, не обидим!

– Ну раз надо… – вздохнул Матвей. – А насчет бабок – нечего это самое. Мы же вместе работаем! – Матвей гордо засопел и потянулся к телефону. – Где у вас там встреча?

– В «Советской», – подсказал я.

– Ну и шалман! – покачал головой Матвей. – Ладно, буду звонить, чего уж…

Силу мы собрали действительно существенную, десятка три спортивных парней буквально оккупировали гостиничные холл и бар. На них испуганно косились и командировочные обитатели номеров, и персонал. Прибежал даже милиционер из опорного пункта:

– Вы на соревнования, что ли, какие-то приехали, ребята?

Один из Матвеевых «бригадиров» отвел озадаченного милиционера в сторонку и тихо объяснил, что все будет хорошо.

Мы с Валериком и Серегой сидели в баре и пили сок. Гости с Кавказа немного опаздывали.

– А если вообще не придут? – спросил Серега, не искушенный в подобных переговорах.

– А если вообще не придут, – сказал я, – то будем считать, что вопрос закрыт и наше предложение принято.

– Если не придут, то кругом неправы окажутся уже они, – сказал Валерик. – Но это, как говорится, слишком хороший вариант, на такое рассчитывать не приходится!

На такой простой вариант рассчитывать действительно не приходилось. Уроженцы солнечной Грузии опоздали ненадолго, всего минут на десять. Они появились в баре – веселые и шумные, только было их не трое, как вчера, а четверо. Четвертым в их компании, к нашему изумлению, оказался добрый наш знакомый – Гусар.

– Нормально… – пробормотал Валерик. А Серега просто тихо матернулся.

Виктор Федорович, в свою очередь, наслаждался произведенным впечатлением. Он, вероятно, любил эффектность, что-то артистическое определенно было в его характере.

– Ну чего, молодежь? – спросил он. – К столу позовете?

Я сделал широкий жест рукой, приглашая дорогих гостей садиться.

– В тесноте, да не в обиде, – резюмировал Гусар, когда все расселись. – А теперь давайте решать вопрос. Вот, ребята из Грузии к вам претензию имеют.

– Есть такое, есть! – закивали грузины.

Гусар удовлетворенно кивнул.

– Ваш партнер за базар не отвечает, – продолжил он. – Три вагона водки он ребятам должен?

– Должен, – сказал я. – Никто не отказывается.

– А отдавать – не отдает, – посетовал Гусар. – А фуфлыжник – хуже сами знаете кого… Ребята бы его давно в лесок вывезли и поговорили по-свойски. А вы не позволяете. Разве это справедливо?

Я пожал печами.

– Уважаемым гостям вчера были предложены различные варианты решения проблемы. Пуст возьмут деньги сейчас. Или пусть ждут водку до десятого мая и получают неустойку хоть деньгами, хоть водкой…

– Нам не нужно в мае, – сказал старший грузин. – Нам нужно на следующей неделе. А в мае – неизвестно что будет.

Гусар хмыкнул.

– Я не пойму, ребята, – сказал он, – это что, вы все время так собираетесь дела вести? Этот ваш придурок будет косячить, людей кидать, а вы его прикрывать в этом? Нет, так не пойдет!

Я про себя еще раз выругался в адрес Григория Степановича. Формально в сложившейся ситуации Гусар был прав. Вот только было непонятно – почему так уж сильно уперлись грузины? Ведь получить водку раньше указанной даты так или иначе не представляется возможным. Даже если Григория Степановича распилить на мелкие части…

– Ваши предложения? – спросил я, вызывающе глядя на Гусара.

Тот усмехнулся, выдохнул сигаретный дым и сказал:

– Пошли, парень, отойдем на пару слов… Покалякаем о том, о сем…

Я поднялся, и мы с Гусаром вышли в коридор.

– В общем так, – сказал Гусар в полголоса, – мне за этих кавказцев второй день звонят. Уважаемые люди звонят, между прочим, интересуются, что за беспредел творится в городе, обещают приехать, помочь разобраться. А оно нам нужно?

– Мы гостям всегда рады, – кивнул я. – пусть приезжают, климат у нас хороший, опять же – дружба народов, не то что на Кавказе…

– Да ты погоди… – скривился Гусар. – Думаешь, мне эти деятели нужны? Без них забот хватает.

– Так какие все же будут предложения? – спросил я.

Гусар хитро улыбнулся.

– А никаких. Вы просто не лезьте в это дело, и все будет хорошо. Не прикрывайте этого козла директора. И к вам претензий ни у кого не будет. А ребята сами с ним разберутся.

– Водку они все равно не получат до мая, – сказал я, с удивлением глядя на Гусара.

Гусар безразлично махнул рукой.

– Да и хрен с ней. Дело же не в водке уже.

– А в чем? – не понял я.

– В директоре, конечно. Кстати, увидишь его, так передай, пусть пишет по собственному желанию. Он уже себе нормально накурочил. Пусть чешет на заслуженный отдых. А ребята своего человека поставят.

– Вот даже как⁈ – изумился я.

– А как ты хотел? – спросил Гусар. – Он сейчас косячит по полной, а если безопасность почувствует, то в десять раз больше косячить будет. И будут постоянные «качели» и разбирательства. Зачем это надо?

– А если он не напишет заявление по собственному желанию? – медленно спросил я.

Гусар долго молчал, рассматривая замызганные стены.

– Тогда, сам понимаешь, – сказал он наконец. – Не маленький. Как говорится, нет человека, нет и проблемы. Директор в любом случае другой будет. Это уже вопрос решенный.

Я покачал головой.

– Нет, не решенный. Этот вопрос сначала с нами нужно решать.

– С вами? – удивился Гусар. – Это с кем, с вами? Вы кто такие вообще? Бизнесмены, спекулянты? Вот и занимайтесь своим бизнесом, зарабатывайте бабки, а в людские дела вам лезть – не по масти. Вы, ребята, возомнили о себе. Короче, базар считаю оконченным.

– Хорошо, – кивнул я. – Раз окончен, значит окончен. Не договорились, получается.

Мы вернулись в бар.

– Какая-то хреновина, – сказал Валерик, когда мы ехали со встречи. – Вообще не похоже было, что они пытаются договориться. Просто тупо провоцируют конфликт. Из-за чего? Из-за трех вагонов водки?

– Ну, три вагона – это не жук начхал, – возразил Серега. – Людей за шапку норковую убивают, за кошелек с червонцем, а тут три вагона водки…

– Он реально говорил так, как будто вопрос уже решен, – сказал я задумчиво. – Как будто нас уже нет, и мы ни на что повлиять не можем. Вот с чего бы? Они имеют виды на завод – факт. Гусар сказал, что эти грузины хотят поставить своего директора. И он их в этом поддерживает. И совершенно недвусмысленно намекнул, что если товарищ наш Бубенцов добровольно с поста не уйдет, то тогда его унесут.

– Короче, – сказал Серега, – Матвей повоевать с блатными рвется. Вот ему, похоже, и карты в руки. Поговоришь с нашим ментом, что он скажет?

– Поговорю, – сказал я. – нужно будет обязательно посоветоваться. А сейчас поехали на завод к Бубенцову. Нужно его предупредить, что времена настают сложные… Чтобы сидел тише воды, ниже травы…

– А лучше – потерялся бы куда-нибудь, – добавил Валерик. – Хотя бы на больничный.

Наша «Волга» двинулась в сторону завода.

Всей компанией к Григорию Степановичу мы решили не ходить, мои компаньоны, после короткого совещания, отправили сообщать плохие новости директору именно меня.

Григорий Степанович, к счастью, оказался на месте и даже почти трезв. Меня слегка насторожило его поведение – он был рассеян, слушал меня невнимательно и никаких признаков беспокойства не проявлял. Я удивился – откуда взялась у Григория Степановича смелость, ему до этого почти что не свойственная?

На мое сообщение о том, что договориться с гостями из солнечной Грузии не удалось, он только поморщился.

– Не договорились, да и бес с ними, – сказал он равнодушно. – Дело, в сущности, пустяковое… Одним словом, ерунда.

– Могут возникнуть неприятности, – сказал я.

Бубенцов поднял брови.

– От этих грузин? Преувеличиваешь, Алексей. Уж я-то в людях разбираюсь, это мелкая сошка. Мне они больше не звонили… Хотели запугать – не вышло.

Я предложил Григорию Степановичу телохранителей, но он только рассмеялся, а потом сказал важно:

– В случае чего, я и в гозбезопасность обратиться могу!

У меня голова шла кругом от этих странностей. Григорий Степанович, который так близко к сердцу принял наезд мелкого бандита Березы на мелкий бизнес своего племянника, демонстрирует чудеса выдержки и буддийское спокойствие. Это за новости, спрашивается?

Этим же вечером я позвонил Матвею и объявил повышенную готовность. Матвей искренне обрадовался. Он хоть в эту же минуту готов был атаковать наших общих врагов. За свое присутствие на заводе мы решили бодаться до последнего. В воздухе пахло войной. Звонок Николаю Николаевичу я решил отложить до утра, не хотелось среди ночи поднимать уставшего в борьбе за правопорядок и, к тому же, уже немолодого человека…

Скверный день, думал я засыпая. Скверный день, а завтра будет лучше… А может и нет.

Глава 19

Короткий военный совет мы провели на следующий день. Я, Серега, Валерик и Матвей – все были сосредоточены и серьезны. Мы пили кофе и обсуждали сложившуюся ситуацию.

– На пушку берет, – высказался Валерик. Он был скептически настроен что до поступивших вчера угроз. – Ну вы что, парни, в самом-то деле? Никто не будет мочить директора завода, бывшего секретаря обкома! Тут и обсуждать нечего! Если такое случится, то завтра приедут московские менты и следователи – зачистят всех!

– По-моему, он не блефовал, – сказал я. – Гусар вчера высказался вполне определенно. Бубенцов уйдет в любом случае, и нам лучше не путаться под ногами. Это он сказал совершенно конкретно. А еще меня напрягла реакция Бубенцова. Я неплохо знаю Григория Степановича, не первый день знакомы. Он должен бояться, но почему-то не боится.

Матвей шумно отхлебнул кофе.

– Вы, парни, разводите какие-то китайские церемонии. А я говорю – нужно было этого Гусара мочить, когда вопрос с авторынком возник. Загасили бы его еще тогда, и сейчас бы проблемы не было.

– Не все так просто… – вздохнул я.

– Ага, ментовские расклады… – кивнул Матвей. – Нет, я серьезно говорю – нужно его мочить. И хрен с ними, с ментами. Замочим – другие расклады появятся.

Я в сердцах долбанул кулаком по столу.

– Как же не вовремя это все! У нас выборы! Если все получится, если в горсовет зайдем, то… Такие перспективы открываются!

– Я не знаю, что там за горсовет и перспективы, – упрямо сказал Матвей. – Мое предложение – мочить. И не парьтесь – сделаем все без шума и пыли, как говорится. Есть спецы.

– Еще какие будут предложения? – спросил я, глядя на партнеров.

Серега пожал плечами.

– Ну а че? Если Матвей говорит, что есть спецы… Мы же вроде бы во взрослые игры играем и бабки на кону серьезные… А с Гусаром рано или поздно вопрос бы пришлось решать – охренели в конец и он, и его шпана.

– В одном Гусар прав, – сказал я задумчиво, – если такие ситуации будут возникать регулярно, то мы замахаемся пыль глотать. С этими грузинами вопрос так и не решили же…

– Нужно было их за город вывести, – кровожадно сказал Матвей. – Или на гаражи – закрыть в пустом гараже на пару дней… Сговорчивее бы стали. Я же говорю – это у вас китайские церемонии, мы иначе работаем.

– Ты что думаешь? – спросил я Валерика.

Тот нервно дернул плечами.

– А я не думаю, что все так серьезно, – сказал он. – Я считаю, что Гусар просто отбыл номер. Ему позвонили, попросили помочь этим грузинам. Он отреагировал. Пока на этом все. И, скорее всего, он вообще ничего делать не собирается, а мы ему уже место на кладбище подыскиваем.

– Короче, ты против? – спросил я.

– Я как большинство решит, – отпасовал мне ответственность Валерик. – Сам-то чего думаешь?

Я бессильно откинулся в кресле.

– Если нет полной информации, совершать необратимые действия считаю нецелесообразным.

– Короче, не мочить? – криво усмехнулся Матвей.

– Не мочить, – сказал я устало. – Возможно, Валерка прав, а мы дров наломаем. И вообще, я с нашим ментом пока не виделся.

Матвей с досадой вскочил со стула и нервно заходил по офису.

– Мент вам расскажет, ага… – сказал он. – Ему же похрен, че я, ментов не знаю, что ли? Он вам расскажет о том, что показатели портить нельзя и ЧП тоже нельзя.

– Вообще-то, да, – согласился Серега. – Мы все время чьи-то интересы учитываем, а наши интересы хрен кто учитывает!

– Зато мы на свободе и при бабках, – заметил Валерик. – А если всех подряд мочить, то никакой генерал не отмажет.

– Короче, мнения разделились, – подвел я итог. – Все. Буду говорить с Николай Николаичем. До этого никаких действий не совершаем. В идеале, нам нужно дойти без происшествий до выборов. А уж там…

– Во будет прикол, – усмехнулся Серега, – если блатные в натуре нашего Григорий Степаныча на ножи поставят. Пока мы тут стратегию и тактику вырабатываем. И вообще… – он пристально посмотрел на меня. – Журналиста ведь они замочили, почти наверняка… Сам же на похоронах был.

– Знаю, – сказал я сквозь зубы.

Николай Николаевич был немногословен и чем-то раздражен.

– Некогда! – бросил он резко. – Ты у себя в конторе?

– У себя.

– Сиди на месте, никуда не суйся. Жди.

Я сидел на месте и ждал. Занимался текущими делами. Играл в «Тетрис». Принимал нарочных от Бориса Борисовича, которым нужно было денег, денег, денег! Чтобы скрасить ожидание, позвонил Борису Борисовичу, поинтересовался как идут дела. Борис Борисович уверил меня, что дела идут хорошо, можно сказать – прекрасно, что народ будет голосовать как полагается, но бумаги не хватает, и агитаторов не хватает, и расклейщиков-раздатчиков – никто не хочет работать! Я хотел посочувствовать Борису Борисовичу, но в дверях появилась Люся и сказала, что прибыл человек, представился – от Николай Николаича.

Я спешно попрощался с Борисом Борисовичем и принял долгожданного посетителя. Это был тот самый немногословный парень, что приносил мне для газеты материалы, проливающие свет на контакты милиции и криминала.

– Просили передать. – Он положил на мой стол сложенный вдвое тетрадный лист.

– Это все? – спросил я.

Парень молча кивнул.

Проводив гостя, я рассмотрел принесенное им послание. Оно тоже отличалось лаконичностью и минимализмом. Был указан адрес и время – двадцать ноль-ноль. Я прикинул – адрес находился в частном секторе, но не очень далеко от центра. Похоже, что Николай Николаевич слегка поднял уровень конспирации. Что же, может оно и к лучшему…

На встречу я, конечно же, отправился сам, без компаньонов и охранников. По указанному адресу оказался весьма приличный кирпичный дом свежей постройки. Одноэтажный, но большой – его размеры явно превышали стандарт, прописанный для частных домов. Перед металлическими воротами стояла бежевая казенная «Волга» и частная «девятка». Я надавил на пуговицу звонка над воротами…

Калитку мне открыл здоровенный и мрачный мужчина средних лет, который совсем не удивился моему появлению, никаких вопросов не задавал, но молча мотнул бритой головой – проходи, мол… И я прошел через небольшой дворик, в котором, между прочим, имелся гараж на две машины и небольшая беседка, открыл металлическую дверь и оказался внутри…

Дом, насколько я мог судить, был, что называется «из богатых». Вернее, его обустройством занимались простые советские люди со своими, очень специфическими, представлениями о том, как должно быть «по богатому». Бритоголовый амбал провел меня через прихожую – телевизор «Акай» на тумбочке, а на полу – видеомагнитофон «Панасоник», какая-то вычурная, наверняка чешская, люстра, паркетный пол, книжные шкафы, забитые подписными изданиями…

Из прихожей я попал в зал (амбал за мной не пошел, вернулся во двор), где за накрытым столом сидел мой милицейский покровитель Николай Николаевич и еще один мужчина средних лет с выдающимися залысинами. Мужчина этот показался мне смутно знакомым…

– Пришел? – добродушно спросил меня Николай Николаевич, который был уже слегка выпивши, судя по полупустой бутылке армянского коньяка. – Ну заходи, садись, поддержишь компанию, заодно и о делах наших тяжких покалякаем. Так, Леня? – обратился он к мужчине с залысинами. Тот поощрительно улыбнулся.

– Не узнаешь? – спросил меня Леня, когда я расположился за столом. – А ведь мы с твоим батькой… Да и дома у вас бывал, доводилось. Неужто не узнаешь?

– Вы – городской прокурор! – вспомнил я этого мужчину с залысинами.

Оба джентльмена добродушно рассмеялись.

– Узнал! – сказал Николай Николаевич. – Только не совсем верно узнал. Леня был городским, это точно… А сейчас – на области.

– Однако за время пути собачка могла подрасти! – пьяно продекламировал Леня. – Ты налей себе, не стесняйся, вот, коньяк приличный, угостили, понимаешь…

– Благодарю, я за рулем, – отказался я от приличного коньяка.

Джентльмены снова добродушно рассмеялись.

– Давай, рассказывай, – сказал прокурор, – как дела идут? Народное достояние расхищаем потихоньку? При содействии нашего дорогого товарища Бубенцова⁈

– Мы совсем немножко, – поддержал шутливый тон собравшихся я, – лес рубят – щепки летят.

– Ко мне уже несколько раз приходили из его конторы… – Прокурор кивнул на Николая Николаевича. – Менты приходили, одним словом, славные наши борцы с преступностью (Николай Николаевич поморщился) Хотят вашей крови!

– Нашей? – переспросил я.

– Ну да, – кивнул прокурор, – вашей, так сказать, банды. Или группировки. Чего там у вас? Говорят – зажрались! Пусть посидят на баланде немного!

– Это они зря… – неодобрительно покачал головой Николай Николаевич.

– Но я – кремень! – торжественно объявил прокурор. – Сразу говорю – это парень наш и трогать его нельзя! А все почему⁈ А все потому, что меня не раз и не два также сожрать хотели! А батя твой, Владимир Иванович, не дал! И были мы – товарищи! И остаемся! И будем, пока живы – всегда друг другу руку помощи, плечо…

– Ну, пошла писать губерния, – поморщился Николай Николаевич.

– Ладно, – сказал прокурор внезапно трезвым голосом. – Есть некоторые вопросы, которые нам нужно по-товарищески решить. Давай, Коля, излагай.

Я напрягся.

– Чего у вас там с уголовниками вышло? – спросил Николай Николаевич.

– Конфликтная ситуация, – сказал я, осторожно подбирая слова. – Директор завода должен три вагона водки людям, которые подключили уголовников. Мы сейчас пытаемся эту ситуацию урегулировать…

Прокурор перебил меня, громко и весело рассмеявшись.

– Ох, Степаныч, Степаныч… – протянул он. – Еще год назад областью руководил, а сейчас… три вагона водки…

– Мочить, небось, собрались Витю Гусара? – глядя мне в глаза спросил Николай Николаевич. – Только не ври. Вот по глазам вижу, что мочить собрались.

– Мы обсуждали, что можно сделать, – честно ответил я. – И решили до разговора с вами никаких действий не предпринимать.

Николай Николаевич кивнул.

– Вот это правильно, это по-деловому. В таких вопросах спешить – себе вредить. И вот что скажу – погодите пока. Замочить его сейчас – на его месте сразу десяток появится, и будут друг друга резать, портфели делить, выяснять, кто блатнее. Да и вашего брата-кооператора заодно.

– Это нам не нужно, – покачал головой прокурор.

– Гусар – мелочь, – продолжил Николай Николаевич. – Насекомое. Важно подвинуть тех, кто у нас в ментовке его прикрывает. Короче, газета твоя снова нужна. Понял?

– Понял, – сказал я. – Но, Николай Николаевич… Мы уже одного сотрудника газеты потеряли. Совсем молодой парень, студент. А толку никакого…

– Толк есть… – вполголоса сказал Николай Николаевич, разглядывая порезанный сыр, лежащий на блюдечке. – Замначальника управления последнее китайское предупреждение получил. Аж из Москвы. Еще один инцидент – и все. Проректором куда-нибудь в институт внутренних дел. Понял теперь? Вот нам и нужен еще один инцидент. Сделаешь?

– Постараюсь, – сказал я, представляя, как перепугается Борис Борисович. – Материал какой-то у вас имеется?

Николай Николаевич важно кивнул.

– А насчет этого Гусара ты не беспокойся, – сказал он. – На днях придет человек от меня. Нужно будет ему помочь чем он скажет. Финансово, ну и… вообще! Он этот вопрос решать будет. И решать так, как нам нужно.

– Сделаю, – сказал я решительно.

– Вот и прекрасно, – улыбнулся Николай Николаевич. – Тогда давай дальше. По поводу Бубенцова.

– А что по поводу Бубенцова? – не понял я.

– А то, – сказал прокурор, – что пора на заслуженный отдых нашему Григорию Степановичу.

– Есть такое мнение, – кивнул Николай Николаевич.

Я усмехнулся.

– Знаете, а Гусар совсем недавно мне то же самое говорил.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал прокурор, разливая коньяк по рюмкам. – Хорошие идеи, они просто в воздухе витают. И сразу в несколько голов приходят.

– Да ты не тушуйся, – сказал Николай Николаевич, видя мою растерянность, – как работал там, так и будешь. А Степаныч не справляется… Подберем какого-нибудь нормального парня, энергичного, перспективного… Так, Леня?

– Так точно! – отозвался прокурор. – Степаныч все еще секретарем обкома себя считает, никак не перестроится. Он один в центре вселенной, а все остальные вращаются вокруг него.

Ого, подумал я. Похоже, что наш замечательный товарищ Бубенцов, сидя на серьезном ресурсе, совершено ничего не уделяет бывшим своим товарищам. И вот результат – товарищи недовольны.

– А, кстати, – вскинулся прокурор, – молодой человек, что это мне говорили, будто вы каких-то каких-то кандидатов на выборах поддерживаете? Прямо как на Западе! Правда или нет?

– Было дело, – кивнул я. – Решили поддержать нескольких честных людей на выборы в горсовет.

– Честных? – иронично спросил прокурор. – В горсовет – честных? Ну тогда они наверняка победят! Верно я говорю, Коля?

Николай Николаевич кивнул, скрывая улыбку.

– Мутиловку какую-то надумал с исполкомовскими? – спросил прокурор, и, не дожидаясь моего ответа, сказал: – Это правильно. Сейчас время такое, что под лежачий камень и вода не потечет. Надумал – молодец, значит. И мы поможем, если что. Так, Николай?

Николай Николаевич важно кивнул.

– Только теперь будет таким образом, – сказал прокурор, глядя мне в глаза, – что до сегодняшнего дня прихватили, то ваше. Вопросов нет. Но все, что прихватываете с завтрашнего дня… Нас здесь за столом трое, так? Трое. Вот, на троих будем соображать. Все понятно?

Мне было все понятно. Прокурор и Николай Николаевич хотели денег из будущих проектов. Причем, львиную долю – две трети. Это, конечно, много, но… С их помощью реализовать задуманное у меня намного больше шансов, чем в одиночку…

– Мне понятно, – сказал я, – но у меня еще партнеры есть.

– Со своими партнерами сам решишь, – жестко сказал прокурор. Всю его пьяную расслабленность и благодушность будто рукой сняло. Это был хищник, в мутных глазах которого вдруг очень отчетливо загорелось что-то волчье.

Ладно, товарищи-правоохранители, мстительно подумал я. Через год с небольшим мы вернемся к этому разговору. А сейчас мне нужен административный ресурс. Не папин, который сходит на нет, а свой собственный. Личный. И вот тогда… Но вслух, конечно, ничего подобного я не сказал. Я сказал, что мне все понятно и что возражений у меня нет. После этого новоявленные компаньоны почти силой заставили меня выпить коньяка и отправили восвояси. Домой, спать.

Пока мы делили будущие прибыли и решали коммерческо-криминальные вопросы, в гостинице «Советская» были убиты трое гостей из солнечной Грузии. Убивали их кроваво и по-любительски – двоих сначала оглушили чем-то тяжелым, а потом уже резали в номере. Третьего поймали в баре, выволокли на пожарную лестницу, и там всадили нож в сердце. Делали какие-то парни в одинаковых черных шапочках, надвинутых на глаза, в количестве от трех до пяти человек, многочисленные свидетели в этом вопросе расходились во мнения. У убитых пропали многочисленные золотые вещи, дорогие часы, а также – приличная сумма наличными. Милицейский опорный пункт находился на территории гостиницы, но милиционеры мирно выпивали и закусывали, а происходящем узнали только когда все закончилось. Бойня, впрочем, заняла не так уж много времени – от появления и до исчезновения убийц прошло максимум пятнадцать минут. Прибывший по вызову патрульный экипаж, конечно же, ничего не обнаружил. А вслед за экипажем потянулось в гостиницу и городское милицейское руководство – тройное убийство дело серьезное.