Текст книги "Тайный враг (СИ)"

Автор книги: Дед Скрипун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

В свете факела, из темного провала пещеры показался высокий черноволосый мужчина. Подволакивая окровавленную ногу, используя меч как трость, он скорее полз, чем шел, только чудом не падая при каждом движении. Ссутулившаяся спина и опущенные плечи, отупленный взор карих, не смеющих подняться глаз. Своим видом он напоминал скорее потертого жизнью, разочаровавшегося в своих надеждах, глубокого старика, а не воина, ищущего славы. Разорванная щека с проглядывающими белыми зубами сквозь покрытую коркой запекшейся крови, вперемешку с землей, жуткой ране. Неестественный оскал разорванного рта. Жуткое зрелище живого мертвеца.

– Так мне на всех на вас порошка Ягириного не хвати. – Буркнул угрюмо Илька, и перепрыгнул к попытавшемуся от него отстранится Тессию на плечо. – Не дергайся, а то шрам некрасивый получится, с мордой кривой девки любить не будут. Скоро я уже штатным лекарем у Федограна подрабатывать начну. – Забубнил он, безжалостно протирая рану вытащенной откуда-то тряпкой и посыпая порошком, не обращая внимания на стоны своего неожиданного пациента. – Еще ногу посмотрю и передохнем тут немного. Заодно расскажешь, что случилось…

Глава 16 Минотавр

– Он непобедим. – Такими словами закончил свой рассказ Тессий, и откинулся спиной на стену пещеры, вытянув раненую ногу и прикрыв устало глаза. – Я взялся совершить подвиг, но не смог убить врага и добыть кольчугу. Если вернусь в мир, то мое имя будет покрыто позором. Уж лучше умереть. – Прошептал он со вздохом и замолчал.

Федогран сидел рядом и думал. Было над чем поразмыслить. Обещание Ариадне: «Вернуть любимого», становится трудновыполнимым. Ни в какую упрямый Тессий не желает выходить из пещеры без трофея. Этот упертый герой, вбил себе в голову, что покроется позором, не выполнив обещание. Хотя… Скорее всего он прав. Этот мир держится на понятиях доблести и чести, а сдержать слово для воина, как в общем-то и для любого нормального мужчины, это норма. Не выполнить обещание, это позор.

Вот вроде бы плюнул наш герой на данное Ариадне слово. Тессия он нашел, и не его вина, что этот упрямый герой-осел не хочет возвращаться. Так нет. Не может. Совесть не позволяет. Потому сидит, и думает, как тот диванный интеллигент-эксперт, с вечным вопросом в сонных глазах: «Что делать?», и непременным, без тени сомнения ответом на все: «Что-то надо».

Тут эта демагогия не пройдет. Тут мир другой. Рассуждениями о невозможности выполнения данного обещания, ввиду непредвиденных обстоятельств, сопливыми слезами, и попыткой надавить на жалость, тут не отделаешься. Сказал, значит сдохни, но сделай, сдержи слово.

– Так значит из зала в центре лабиринта он не выходит? – Прервал затянувшееся молчание, нарушаемое только шипением огня факела, Федогран, крутя задумчиво клубок ниток Ариадны в руках. К этому путеводному мотку претензий нет, привел точно к задуманной цели. Туда куда надо. Путь к пропавшему герою указал правильно.

– Нет. – Мотнул головой Тессий. – Не любит тоннели, слишком большой, неудобно ему тут ходить.

– Так давайте к нему сами сходим, посмотрим, что это за Чудо-Юдо такое. – Подпрыгнул шишок. – Там и подумаем. Чего тут попусту сидеть. Темно, сыро, и вообще противно. Вон раны у Тессия затянулись уже. Бегать конечно еще рано, но двигаться сможет. Потерпит если больно. Чай не девка красная.

– Я готов. – Поднялся, поморщившись, на ноги новый знакомый. – Надо будет умру…

– Что ты заладил все: «Умру да умру». – Пробурчал недовольно Илька. – Вот все вы герои – эгоисты. О нас подумай, дурья башка. Нам-то потом как возвращаться без тебя, как в глаза твоей ненаглядной смотреть прикажешь. – Он гулко постучал себя костяшками пальцев по голове, выпучив глаза, показывая степень своего отношения к умственным способностям Тессия. – То-то. Думай прежде, чем говорить.

– Можешь помолчать. Балабол. – Улыбнулся Федогран. – Хотя, наверно, в чем-то ты прав. Нужно посмотреть на этого Минотавра. Разглядим поближе, может что на ум придет. Тем более что никакой опасности по пути к его логову нам не грозит. – Он встал, потянулся, расправив плечи, и кинул клубок на землю. – Веди катушка, показывай путь.

– Перун нам в помощь. – Засмеялся, запрыгнув на свое излюбленное место, на плече у богатыря, довольный Илька.

– Защити нас Зевс. – Буркнул угрюмый Тессий.

Дорога оказалась довольно длинной. Петляла и изворачивалась, пытаясь запутать путешественников, закрутить в нескончаемом лабиринте все новых и новых проходов. Если бы не блекло-розовая светящаяся на земле подсказка, оставленная убежавшим куда-то глубоко во мрак клубком, то вряд ли наши герои достигли цели. Сгинули бы в бесконечных коридорах, построенных извращенной волей Гермеса. Но все когда-то заканчивается.

Впереди, из-за очередного поворота, блеснул тусклый огонек, который при приближении, все более и более наливался, превращаясь в залитый светом от факелов, вход в огромный подземный зал.

– Ты не говорил, что тут будет так ярко. – Прикрывая ладонью, привыкшие полумраку глаза, пробурчал обращаясь к Тессию шишок. – Глаза режет и ничего не видно.

Новый знакомый, не зная, что ответить, только пожал плечами.

– Постоим, подождем немного, глаза привыкнут. – Федогран остановился, и поморщившись отвернулся. – Не думал, что от факелов может быть столько света.

– Эти светочи зажжены от огня, пылающего в божественной кузнице самого Гермеса, на вершине Олимпа. Их свет изгоняет злых духов и очищает души. – Заговорил зажмурившийся, спасенный герой, гордо подняв подбородок, и едва не уперевшись носом в свод пещеры

– То-то тут Минотавры развелись, а великие герои от них убегают. – Не мог в ответ не съязвить Илька и ехидно усмехнулся. – Прямо святое место, а не гадюшник с быками переростками.

– Хватит. – Одернул друга Федогран. – Твой язык тебя, когда ни будь погубит… У меня, по-моему, глаза уже немного привыкли.

– И у меня. – Кивнул тот в ответ.

И… – Тессий договорить не успел.

– А вот и гости пожаловали. – Загремел из слепящего прохода мощный бас. – Одного я знаю, недавно пообщались душевно. Как нога? Герой. – Разразился голос мощным хохотом. – А вот второй, новенький, да еще и с говорящим крысенышем на плече. – Смех сменился на зловещий шепот. – Проходи, новичок. Поболтаем.

– Это кого это чучело-переросток крысенышем назвало? – Илька вытянулся во весь рост, ехидно сощурив глаза и уперевшись кулаками в бока. – На себя посмотри, ошибка природы, неудачная шутка богов. Смердящая туша мяса…

– Ого! Наконец-то достойный собеседник. Не боится и в драку не кидается. Заходи. Поболтаем. Я вином угощу. Триста лет ни с кем за столом не сидел. – Голос минотавра стал заинтересованным.

Глаза друзей наконец окончательно привыкли к свету и появилась возможность рассмотреть говорившее с ними существо. Впечатляющее надо вам сказать зрелище.

Все эти сказки про то, что минотавр имел гигантский размер: или вранье, или плод панического состояния духа рассказчика во время его трепетной встречи с монстром, как говорится в поговорке: «У страха глаза велики». Да, очень большой, этого у человека-быка не отнять, в два человеческих роста, но Федогран видел чудовищ и побольше, например Баш Челика, или того-же крылатого червя, от которого освобождал рощу Березении, так что размерами был не удивлен, но вот в остальном…

Тело мужчины, сплошной клубок перекатывающихся под коричневой, цвета молотого кофе, кожей стальных мышц, перевитых канатами выпирающих жил. Клочки черной, кучерявой шерсти пуделя переростка, слегка подернутых налетом пепельного цвета, покрывали грудь и кряжистые короткие ноги, не затрагивая ступни, кубики пресса и широкие плечи, зато сползали по предплечьям на кисти рук, на манер наручней. Талию и узкие бедра прикрывала короткая набедренная повязка красного цвета, единственная присутствующая одежда.

В руке, с кулаком, размером больше головы нашего героя, он держал огромное, черное, с пылающим бликами отблесков огня на стальным наконечнике, копье, выглядевшее как зубочистка, воткнутая в канапе.

Но главное, все же, это голова. Как будто отрезанная от животного, и прилепленная к человеческой фигуре руками хирурга – скульптора извращенца, и так ловко, что смотрелась естественно на своем месте, словно так и было задумано природой.

Короткие загнутые ко лбу, стальные рога, красные, налитые кровью, маленькие глаза, и вздернутые в верх черные ноздри на вытянутой, коричневой, звериной морде, пышущие клубами густого пара, из-за пылающего внутри груди огня, дополняли сюрреалистическую картину.

– В гости говоришь? – Хмыкнул шишок и спрыгнул с плеча на землю. – Ну что же накрывай на стол, я иду.

– Куда?.. – Попытался остановить друга Федогран.

– Туда. – Мотнул головой Илька, смело входя в огромный зал, где встал напротив минотавра, словно блоха напротив собаки. – Ну и чего стоишь? Звал так угощай, что там у тебя за чудо такое, что вином называется, не пробовал ни разу.

– Ну раз так, то и я хочу попробовать. – Федогран, вошел следом и встал рядом, плечом к плечу.

– И я хочу. – Тессий угрюмо посмотрел монстру в глаза и тоже вошел в пещеру, прихрамывая на раненую ногу.

– Вот так радость. – Минотавр швырнул, широким жестом, в сторону от себя копье, и растянул толстые бычьи губы в улыбке, обнажив крупные, слегка желтоватые зубы. – А то все биться, да биться! Выходи чудище на смертный бой, да выходи на бой. Нет, чтобы вот так, по-доброму… Посидеть, поболтать… – Захохотал он, и, с видом радушного хозяина, взмахнул рукой, указывая на расстеленное на полу белое покрывало с расставленными там глиняными кувшинами, с узкими горлышками, серебрёнными кубками и разнообразными фруктами. – Проходите гости дорогие. Присаживайтесь. Угощайтесь.

С непринужденным видом, словно делал это ежедневно, шишок прошел у него между ног, обошел вокруг стола-скатерти и сел, скрестив ноги:

– Ну если стульев нет, то и так неплохо. – Усмехнулся он и махнул рукой остальным. – Присоединяйтесь. Хозяин оказался душкой.

– Наглец. – Засмеялся минотавр, и сел рядом. – Но ты мне нравишься.

Если шишок, сделал вид, что ничего особенного не происходит, то остальные были на столько обескуражены происходящим, что садится не спешили, застыв мраморными изваяниями, и хлопая недоуменно глазами.

Ничего удивительного. Они шли сражаться с жутким, непобедимым монстром, а вместо этого оказались приглашенными к столу. Правда милой, улыбку радушного хозяина можно назвать с большой натяжкой, представьте себе улыбающегося быка – дрожь по телу пробирает, не правда ли, так, что понять их нерешительность можно.

Первым в себя пришел Федогран:

– Это от куда же у тебя все это угощение, в безлюдной-то пещере? – Задал он первый пришедший в голову вопрос, чтоб хоть как-то скрыть свою растерянность, и сел на покрывало, но так, чтобы в любой момент вскочить, и быть готовым к драке. Не верил он этому странному существу, так быстро меняющему настроение. Слишком все происходящее было неправдоподобно.

– А… Не бери в голову. – Махнул беспечно рукой минотавр, едва не зацепив садящегося рядом с ним Тессия. И буркнув тому, мимоходом. – Извини. – продолжил. – Это Гермес меня снабжает. Говорит: «Что бы не скучал». Но разве жратва и вино заменят добрую компанию. Скучно мне. Поговорить нескем. А любой, кто приходит сюда, пытается убить. Вот где справедливость? – Он, выпучив глаза, оглядел сидящих около него гостей, словно ища поддержки. – Если тебе кольчуга нужна, или еще чего, так спроси. Может я и так отдам.

– Кольчуга мне нужна. Отдай. – Рассмеялся шишок.

– Э, какой хитрый. На слове меня решил поймать. Не получится. Давай соревноваться? Кто победит, того и кольчуга. – Хлопнул хозяин пещеры ладонями себе по коленям.

– Это в чем же? Надеюсь, не в беге? А то со мной тут недавно, один такой уже посостязался, то же уверенный в себе товарищ был, так проиграл простому червяку, не то, что мне. Ты как? Готов побегать. – Загорелся идеей легко добыть кольчугу Федогран.

– Не. Не люблю я этого. Одышка, да и потею дюже вонюче. Давай, кто кого в вине перепьет. – Минотавр с такой надеждой посмотрел на парня, что тому даже стало неловко, за мысли об обмане.

– Куда тебе с ним соревноваться. – Засмеялся Илька, подмигнув Федограну, предупреждая, чтобы тот не вмешивался. – Он лучший в этом деле, среди всех пьяниц княжества Ураслав. Давай со мной лучше посостязайся. Хоть небольшой шанс победить, но будет. Могу фору, в пару кувшинов дать?

– Мне!!! – Минотавр даже подскочил от возмущения. – Я сначала тебя наглеца мелкого в чистую перепью, потом лучшего пьяницу княжества Ураслав – друга твоего, пьяным уложу, в полную прострацию, а затем на закуску, героя вашего – Тессия, спать отправлю. Вы еще у меня, у трезвого, утром похмелиться просить будите, а я смеяться буду, над вами – слабаками, но так и быть, сжалюсь и дам. – Он, довольный своей речью, сложил на груди руки, и гордо задрал подбородок.

– Ну, раз от форы отказываешься, то наливай, хотя погоди. – Совсем не впечатленный длинным, хвалебным монологом, шишок ткнул в севшего рядом с ним минотавра пальцем. – Как-то неудобно получается: за стол сели, напиться до потери сознания готовы, а как друг друга зовут не знаем. Давай знакомится. Я Илька, вон тот хмурый парень, который недоверчиво тебя глазами пожирает, то мой названый брат Федогран, а вон того, угрюмого, что взглядом пол буравит, ты уже знаешь.

– Так это… – Замялся хозяин лабиринта. – Нет у меня имени.

– Это как?

– Не дал Гермес, когда создал. Минотавр и минотавр. Один я такой, на всем белом свете.

– Вот так незадача. Как же ты бедолага живешь?.. Безымянным? – Закачал сокрушенно головой шишок. – Ладно. Будешь: «Крепышом».

– Почему Крепышом.

– А почему бы и не Крепышом? Отличное имя, и тебе подходит. Наливай давай, заодно обмоем.

Минотавр задумался, пожевал губами, словно пробуя на вкус, довольно хмыкнул, одобрительно кивнул и улыбнулся:

– Мне нравится. – Он взял в руку-лопату кувшин, выдернул, с глухим хлопком, зубами, деревянную пробку, и небрежно, с видом знатока, разлил по двум кубкам, темно-красного, тягучего вина, но внезапно что-то понял, и спохватился, удивленно уставившись красными, сомневающимися глазами в собутыльника. – Ты же маленький совсем? Как пить собираешься? Уж не говорю о том, чтобы в руки взять, ты ведь и до края посуды с трудом достанешь. Да и не поместится в тебя столько вина.

Шишок вытянул вперед обе руки, сделав ладонями характерный знак: «Будь спокоен», и запрыгнул прямо на край кубка. Со словами: «Не пьянства ради, а победы для», вытянув губы в длинную трубочку, высосал все, до самого дна. Почмокал, скривился и выдал вердикт:

– Кислятина. Наш мед получше будет. Но забористое, зараза. – Затем взглянул минотавру в глаза. – Что смотришь. – Пей давай, да по новой наливай.

– Силен. – Хмыкнул тот, опрокинув в себя кубок с вином, и закинув в рот целиком персик захрустел, пережевывая косточку. – Закуфывай, не фтефняйся.

– Вот еще. Кто же компот закусывает? Ты давай не отлынивай. Сколько можно ждать, разливай, а то я засохну.

– Уважаю. – Засмеялся тот и налил по второй. Крякнул, быстро осушил кубок, и уставился, ехидно уставившись на Ильку. – Ну?..

Шишок пожал плечами, высосал вторую дозу, и укоризненно закачал головой:

– Ты давай закусывай, бугай, а то свалишься раньше времени, я и жажду так утолить не успею. Придется одному пить.

Ответом ему был громкий хохот упавшего на спину Крепыша.

– Вот же маленький наглец. – Сквозь смех выдыхал он слова. – Это же надо мне такое сказать.

– А можно и мне кубок? – Послышался робкий голос Тессия. – Очень пить хочется.

– Конечно друг. Это хорошо, что ты не затаил обиду. Но, согласись, ты сам виноват. Зачем в драку кинулся? – Минотавр прекратил смеяться и сочувственно посмотрел на героя.

– Ну я же не знал… – Попытался тот оправдаться, но был остановлен взмахом огромной руки

– Ааа… Забудем. Присоединяйся. Да ты наверно голодный. Погоди. Я сейчас.

Он подпрыгнул, ловко встав на ноги, скакнул куда-то, в один из многочисленных выходов из зала, и тут-же вернулся, в одной руке, с зажатой под мышкой, целой тушей зажаренного барана, а в другой, с пятью кувшинами, висящих на пальцах ладони как перстни. Сделал он это на столько легко, словно не весил тонны полторы, а был соткан из лебяжьего пуха.

Что? – Вопросом в глазах, ответил он на недоуменные взгляды сидящих за столом гостей. – Теперь нас уже трое пить будет. Может еще и юноша присоединиться? Тогда четверо. Мало на всех вина, вот я и захватил еще, чтобы больше не бегать. Угощайтесь. Он кинул на стол тушу, которая, упав, расколола большой арбуз, брызнув соком в глаз шишка.

– Вот же увалень неуклюжий. – Пробубнил тот вытираясь краем покрывала. – Наливай морда твоя бычья, а то я уже почти засох.

– Я тоже наверно присоединюсь. Когда еще такого выпить придется. – Улыбнулся Федогран и взял в руки кубок. – Только немного. Не любитель я этого.

Минотавр, с ловкостью профессионального бармена разлил темно-красную, с фруктово-цветочным ароматом жидкость.

– Я тоже не любитель. – Рассмеялся он и подмигнул шишку. – Я профессионал. – Он встал, вытянувшись во весь рост и торжественно продолжил. – За вас друзья. Слава Гермесу, меня создавшему, и пославшего мне такую компанию. До дна!

Глава 17 Кольчуга

– А ты почему не пьянеешь?

– Так это. – Замялся голос. – Когда меня Гермес создавал, Бахус заклятье трезвости наложил. Он как раз тогда в кузницу зашел, вот гад и отметился, ради шутки. Скучно ему было. А ты почему?

– Квасура постарался, ну это вроде вашего Бахуса – то же бог, и то же выпить не дурак. Он тогда к Стрибогу по делам каким-то заходил, да за столом задержался. Хозяин-то мой бывший, выпивку не любит, вот тот меня к себе в собутыльники и взял, чтобы значит не одному медом наливаться. Ну а что бы я не пьянел, и пил с ним на равных, вплел в меня воронку трезвости, она невидимая, из черной материи скроенная, но, несмотря на это, дурь в себя алкогольную, мозги в непотребство искривляющую, хорошо всасывает, вместе с медом хмельным. Оставляет только вкус приятный. Так что сколько в меня не залей, все в землю уйдет, а я, словно и не пил вовсе.

Этот голос Федогран вспомнил быстро, а вот кто второй собеседник, оставалось загадкой, которую плавающий в тумане мозг, никак не желал идентифицировать с постоянно уплывающей картинкой. Можно было, конечно, открыть глаза и посмотреть, но сил на это не было, они намертво слиплись, и еще голова болела так, словно по ней весь день колотила дубинами княжеская дружина, отрабатывая удар конной лавы прямо в лоб, а заодно, какой-то шутник, для полноты ощущений, в рот насыпал речного песка, и туда, все кошки, какие только существуют в округе, отметились с полным старанием, наполнив его смрадом.

В памяти, рваными урывками проскакивали бессвязные, тусклые кадры: бычья морда; бычья морда с шишком на носу, размахивающего руками, и что-то доказывающему в удивленные красные глаза; какой-то спящий и громко храпящий парень, свернувшийся калачиком вокруг кувшина и положивший голову на расколотый пополам арбуз, которому Федогран рассказывает, вытирая текущие по лицу слезы, о своей Алине; затем, он дирижирует мечем и поет: «Черный ворон», а знакомая бычья морда, с Илькой на плече, подпевает: «Что ты вьешься».

Вспомнил! Этот, со звериной мордой – минотавр, а тот калачик вокруг кувшина – Тессий.

Это же сколько он выпил?

Тогда, с Ванькой, было легче, ни провалов в памяти ни нестерпимой боли в голове, только веселое настроении, желание покуражиться – свернуть горы, а также, синяки на заднице, от отцовского ремня, но это уже потом, дома. Он улыбнулся воспоминаниям, но тут же застонал от прострелившей голову боли.

– О! Один очнулся. – Раздался смех, и в нос пахнуло отвратным запахом спирта, сдобренного какими-то травами и фруктами. Федогран с трудом открыл один глаз, второй намертво слипся ресницами. Прямо над ним склонилась улыбающаяся морда быка, с вылупленными глазами, и уткнувшийся в нос серебряный кубок. – На отхлебни, говорят помогает.

Желудок мгновенно свело спазмом, и парня вырвало кислятиной, прямо в уткнувшуюся в рот посудину с вином.

– Да, уж!!! – Заржал, хлопая толстыми губами монстр, выплескивая испорченный напиток на землю, и стряхивая с себя брызги. – А я почти поверил, друг Илька, что этот парень, несмотря на юный возраст, действительно чемпион по пьянству. Это надо же так врать. Мастак ты кромочник.

– Подумаешь. – Улыбнулся шишок, сидя у того на плече, вальяжно откинувшись спиной на бычью шею. Он ни грамма не смутился, и не обиделся. – Зато мы душевно посидели все вместе, и приятно провели время за дружеской беседой, пожнакомились наконеф поблизе. – Он сунул в рот виноградину, переживал и выплюнул косточки. – Разве моя невинная ложь, не стоила этого? Скажи? Не стоила? И нет в том моей вины, что кто-то пить не умеет. – Хмыкнул он.

– Стоило, стоило. – Не прекращая хохотать ответил Крепыш. – Но надо второго пьяницу будить, а то собираться пора, а он дрыхнет. Не тащить же его на себе, к его же собственной невесте?

– Так. Стоп. – Федогран окончательно проснулся, и память полностью вернулась в наполненный болью мозг. Здоровье не улучшилось, тошнило еще сильнее, но способность мыслить снова поселилась в голове. – К какой невесте? Он же не пойдет без кольчуги никуда?

– Ты что, ничего не помнишь? – Минотавр удивленно уставился красными, сверкающими огнем глазами, на парня. Тот не менее удивленно замотал головой:

– Нет. А что было?

– Так мы же все решили, и даже скрепили дружественным рукопожатием. – Начал объяснять происходящее Илька. – Кольчугу Крепыш отдает тебе, но с условием, что она не попадет в руки к жадному Миносу, недостоин такой царь иметь божественный артефакт, да и опасно это. Боги непременно заявятся забирать свое, и лучше подальше кольчугу увезти, а то разрушат небожители город, камня на камне не оставят, и жителей не пощадят. Крепыш то же отправляется вместе с нами, в Новгор, мед пробовать, у них тут такого нет, но и опять же с условием, что ты поможешь ему от Гермеса и Зевса отбиться. Ты, со всем этим согласился, и сказал, что у тебя есть план.

– Ничего не помню. – Еще сильнее замотал головой Федогран. – И что дальше было?

– Ничего. Сказал, упал и уснул. – Засмеялся шишок.

– А где кольчуга?

– Так ты на ней сидишь. – Крепыш ткнул пальцем, указав, куда нужно смотреть.

Федогран привстал, вытянув из-под себя предмет божественной экипировки, из-за которого кипели все эти нешуточные страсти. Что сказать. Действительно великолепная вещь. Многочисленные переплетения переливающихся золотом колец создавали впечатление кучерявых завитушек, на шкуре овцы. Наверно, поэтому, до наших времен и дошла легенда не о золотой кольчуге, а о золотом руне, очень уж было похоже. Металл, точная копия своего благородного визави, на самом деле, ни чего общего с ним не имел, и был на удивление легок и прочен, а также обладал удивительной особенностью – светился теплым, еле заметным глубинным светом. Действительно божественная вещь, глаз не оторвать.

– Красиво. – Парень покрутил в руках кольчугу и положив ее рядом с собой, потерял к ней всяческий интерес. – Так что нам теперь делать? На сколько я понимаю, от нашего решения: «Не отдавать кольчугу Миносу», – тот не будет в восторге и придет в ярость, а покинувший лабиринт минотавр, навлечет на нас еще и гнев местных богов, которые, в добавок ко всему, еще и сцепятся между собой, выясняя отношения, кто из них кого обманул, и все это одновременно, и опять же, из-за кольчуги.

Но и это еще не все. Есть еще одна проблема, и это Тессий. Герой-любовник, согласно опять же нашему решению, не выполнит данного слова, и не принесет трофей жадному царю, потому будет считать себя трусом и лжецом, и предпочтет умереть в пещерах, а в итоге всего этого, пострадает Ариадна, которая любит упрямого барана, не желающего поступиться своими принципами ради девушки. Ну а я, естественно, не выполню обещания, данное ей, вернуть жениха.

Все на столько замечательно складывается, что я совсем не хочу выходить из этого подземного лабиринта на свет. Что молчите? Или я не прав, и вы знаете что-то этакое, чего не знаю я? – Он провел взглядом по затихшим, угрюмым лицам. – Не стесняйтесь, говорите.

– Что-то ты, как-то все это разрисовал мрачно. – Почесал меж рогов голову Крепыш. Вчера все выглядело на много привлекательнее.

– Попить дайте что-нибудь. – Подошел, покачиваясь Тессий. За разговором никто даже и не заметил, как он проснулся. Сделав несколько глубоких глотков из протянутого Крепышом кубка, он сел рядом. – Я все слышал. – Пробурчал он недовольно поморщившись. – Ни какой я не упертый баран, и все понимаю. Я согласен нарушить данное Миносу слово, тем более что дано оно было под давлением, вытребованное с помощью обмана и шантажа. Я выйду из лабиринта, встречусь с Ариадной, и возьму ее в жены.

– Если доживешь до свадьбы. – Пробурчал шишок, как-то несвойственно для него, немногословный.

– В порту стоит корабль моего друга. Мы прорвемся туда и убежим. Море скроет нас. – Посмотрел на него Тессий.

– Скажи еще мне, что корабль – это Арго, а друг у тебя Ясон, или Одиссей, в крайнем случае.

– Ясон. – Подтвердил, удивленно разглядывая Федограна тот. – И корабль Арго. Все правильно. От куда ты знаешь?

– Изучал в свое время, только совсем в другой интерпретации и немного с другими героями. Но на данный момент это не имеет никакого значения… И не буравь меня вопросами во взгляде, все равно не расскажу. Это не моя тайна. – Довольно резко оборвал он попытку героя подложить разговор. – Ну раз одна проблема разрешилась, давайте думать, что будем делать с остальными, а они будут посерьезнее.

Шли довольно долго. Прекрасно знающий дорогу, идущий впереди минотавр, вел лучше всякого путеводного клубка, но он также и был причиной задержек. В силу своего огромного роста, человек-бык постоянно цеплялся рогами за потолок, и колотился головой о свод, осыпая себя и сзади идущих каменным крошевом. Громкая ругань Крепыша бежала впереди двигающейся процессии, задолго предупреждая об их приближении, хотя, в общем-то, волноваться было не о чем, сюда с поверхности, давным-давно никто уже не спускался, кроме влюбленного Тессия, и вероятность попасть в засаду была равна нулю, да и не ожидал Минос, что ему не отдадут вожделенную кольчугу. Ждал, и надеялся жадный царь.

Выругавшись очередной раз, после особенно болезненного удара о низкий свод, минотавр замер.

– Там наверху драка. – Произнес он, шипя от боли и потирая лоб. – Кто-то сражается у входа. Может подождать, пока успокоятся, а потом выйдем. Не хочется мне сегодня никого убивать. Настроение не то.

Действительно, когда все остановились, прекратив топать ногами и переговариваться, то прислушавшись, услышали впереди едва различимые, характерные звуки скрежета металла о металл.

– А если это нападение врагов, и моей Ариадне грозит опасность. Идемте скорее, нельзя ждать. – Засуетился обеспокоенный Тессий.

– Ты прав. – Поддержал его Федогран. – Нет ничего хуже, чем ждать, да еще и не знать, чего именно ждешь. Бежим, возможно там нужна наша помощь.

Минотавр застонал, и нехотя ускорил шаг, все чаще задевая потолок рогами, морщась от боли и охая. За ним устремились и все остальные, встревоженно прислушиваясь к приближающемся звукам сражения.

Вот кого уж не ожидали тут увидеть Федогран с Илькой, так это своих названых братьев. Те, прикрывшись щитами и выставив вперед мечи, стояли, прижавшись спиной к воротам, а их окружала застывшая многочисленная городская стража, с копьями наперевес, не решающаяся нападать на столь суровых воинов.

Между защищающимися и нападающими, копошились, оглушено мотая головами, ползая на четвереньках, шестеро охранников, которые до всего этого, контролировали, не допуская любопытных, ворота.

– Вы как тут оказались? – Первое, что мог произнести, после секундного замешательства удивленный Федогран.

– Так за вами следом в яму прыгнули. – Рассмеялся непонятно чему довольный медведь. – Как можно братьев в беде бросить?

– Но вас же не было там? – Еще больше удивился наш герой.

– Брат. Давай мы об этом поговорим попозже, тут нас немножко убить хотят. – Как всегда рассудительно, и без всяких эмоций произнес оборотень, кивнув в сторону застывших в нерешительность стражников.

– Надеюсь вы сами тут никого не поубивали? – Федогран обеспокоенно посмотрел на ползающих, и никак не желающих приходить в себя охранников.

– Не. – Буркнул недовольно Бер. – Вул запретил. Сказал, что надо сначала разобраться во всем… – Начал объяснять медведь, но внезапно осекся, увидев вылезающего на четвереньках, минотавра. Нормально пройти в нерассчитанные для огромного роста ворота, тот не мог, и потому выползал столь нелицеприятным образом. – Вот это мощь!!! С таким бы на кулачках сойтись…

– Ты, брат неисправим. – Захохотал шишок. – Но я не советую тебе с ним биться. Великоват для тебя.

– Угомонитесь, балаболы. Все вам шуточки. Лучше подумайте, что будем дальше делать? – Пробурчал Вул, не отрывая взгляда от окруживших их воинов.

– Так что тут думать-то, сейчас повоюем немного, потом вина выпьем, да и поплывем мед пробовать. – Выпрямился наконец во весь свой рост Крепыш, опершись на копье. – Ну кто тут первый. Постараюсь никого не убить.

– Еще один медведь на наши головы. – Буркнул оборотень.

– Я не медведь, а минотавр. – Ответил тот расправляя плечи.

– Всем стоять…! – На дороге показался бегущий Минос, а за ним Ариадна. – Прекратить драку немедленно! Я приказываю!

Стражники немедленно расступились, опустили оружие, и приветствовали своего басилевса, припав на одно колено и склонив головы. Тот пробежал по образовавшемуся коридору и, тяжело дыша, остановился в нескольких шагах, восхищенно пожирая глазами кольчугу, которую держал в руках Федогран. Следом, не замечая никого, буквально пролетела Ариадна и зарыдала, повиснув на шее Тессия.

Радостный выдох двушки: «Любимый», и жадный вскрик Миноса: «Наконец-то», – прозвучали практически одновременно.

– Дай сюда. – Шагнул вперед басилевс.

Вид божественного артефакта, вновь помутил его разум. Он моментально забыл обо всем на свете, и не видел уже ничего, кроме кольчуги. Даже собственная дочь перестала его интересовать. Вытянув трясущиеся руки, он сделал еще шаг, но Федогран отступил, покачав отрицательно головой.

– Нет, басилевс, кольчугу я тебе не отдам. Она является одной из причин поразившей тебя болезни, имя которой жадность. Владение этой вещью принесет твоему народу боль и страдание. Скоро, возможно прямо сейчас, за ней явятся разъяренные боги, которые начнут выяснять между собой отношения: «Кому из них она принадлежит». К каким разрушениям это приведет, ты можешь только догадываться, но то, что они будут, тут сомневаться не приходится. Камня на камне не останется на месте этого города после их спора. Некому тут будет больше жить, так как все умрут, жуткой смертью. Ты этого хочешь? Я ведь не по наслышке знаю, что такое сила небожителей, и потому уношу кольчугу с собой. Со временем, ты поймешь, что я был прав.