Текст книги "Тайный враг (СИ)"

Автор книги: Дед Скрипун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Ты не уйдешь из города. Тебя не выпустят. – Глаза Миноса засверкали безумным гневом. – Убейте их. – Он махнул рукой отдавая приказ воинам. – Всех!!!

– Ты не пожалеешь даже дочь. – Посмотрел удивленно наш герой на царя, неторопливо вынимая, мгновенно полыхнувший пламенем меч. – Еще совсем недавно ты был другим. Одумайся Минос. Едва прольется первая кровь, назад шага уже не будет. Ты не сможешь остановить нас. Лучше дай свободно уйти.

– Что застыли. Я сказал, всех! – Взревел Минос, развернувшись к своим воинам, и тряся в гневе кулаками над головой. – Они обманули вашего царя, и пытаются его обокрасть. Убейте и отберите кольчугу.

– Ты безумен. – Сокрушенно покачал головой Федогран. – Видят боги, я не хотел этого.

– Ну вот, а то не убивай никого. – Толкнул Вула Бер и рассмеялся. – Повеселимся? – Подмигну он ему. – Плечом к плечу.

– Ну вот почему с тобой всегда так? Где бы ты не появился, везде неприятности и драка. – Засмеялся тот, обращаясь уже к Федограну. – Эх, не умрем мы спокойно в теплой, мягкой постели. Не умрем… Но, Морена меня забери, если это не прекрасно. Только так, в бою, должен достойно встретить смерть воин. Так как когда-то Яробуд. Плечом к плечу.

– Как это прекрасно, ощутить себя наконец счастливым и умереть свободным. – Задумчиво произнес минотавр и встал рядом с друзьями. Но тут же мотнул головой, и его, было затуманившийся мечтами взгляд просветлел и налился кровью. – Что-то я не то сказал. Зачем умереть? Пусть умрут враги. – Он поднял острое жало копья в сторону вздрогнувших воинов.

– Плечом к плечу, это ваш девиз? – Тессий, отстранив, Ариадну себе за спину присоединился к остальным. – Красиво звучит. Мы с Ариадной идем с вами. Плечом к плечу.

– До конца. – Произнесла девушка.

– Плечом к плечу. – Засмеялся на плече Федограна шишок. – Люблю драку.

– Кто из вас хочет жить, уходите. – Крикнул воинам Федогран. – Вас, конечно, на много больше, но правда на нашей стороне, а значит мы победим.

– Вперед братья! – Вскинул он над головой меч.

Глава 18 Боги Греции

Молния зигзагом перечеркнула чистое, без всякого намека на облака небо, а гром ударил с такой силой, что мраморная крошка осыпалась со стен. Воздух сгустился, запахло озоном, и вновь, еще более оглушительный грохот прокатился раскатом отразившись от домов, и даже, как показалось, от самого неба, а усиленная кровавым заревом ненависти новая молния, ослепила, застывших в изумлении друг напротив друга противников.

Появившаяся маленькая темная точка на чистом, голубом небосклоне, вдруг внезапно резко расплескалась кляксой, в виде лика разгневанного бородатого немолодого, черноволосого, с проседью, мужика с огромным носом и квадратным подбородком, и лавровым, золотым венцом на голове, мечущего из синих, с зелеными искрами, глаз, молниями гнева.

– Ты мне врал!!! – Взревел, неизвестно кому, голос, басом Шаляпина, сопровождаемый аккомпанементом треска разрядов электричества и грохотом небесных барабанов. – Я дал тебе жизнь, я тебя воспитал, я тебя вырастил, я тебе верил, в конце концов, а ты… Ты подло воткнул мне нож в спину! Ты жадное подобие бога! Я убью тебя. Сотру в порошок и отправлю в Тартар, к Аиду, чтобы он использовал тебя для подсыпки под ноги своему верному псу, трехглавому Церберу, дабы тот не поскользнулся на твоих слеза и не упал нечаянно в воды Стикса.

– Великий! Прости! Это все Мидас, с его неуемной жадностью. Ты же знаешь страсть этого бога к золоту, которую он получил, кстати, от тебя в наказание за неуемную алчность в довесок, вместе с вечным голодом. Это все он. Он убедил меня, что я более достоин кольчуги, чем ты. Я давно осознал вину, но боялся сказать. Я боялся твоего гнева, отец.

Чуть ниже первого лика, вспыхнула еще одна клякса в виде кучерявого брюнета, на вид лет так двадцати пяти, морщащегося от прилетающих ему в нос, похожий на клюв сороки, молний.

– Я немедленно верну тебе кольчугу. Это не составит ровно никакого труда. Если хочешь, я вдобавок еще разрушу и этот проклятый город, засыплю обломками его жадного басилевса. Залью водами океана лабиринт. Уничтожу минотавра. Я все сделаю. Выполню любое твое желание. Только прости.

– Что-то мне подсказывает, причем довольно настойчиво. – Раздался неожиданный голос шишка, в перерыве между грохотом молний. – Что надо срочно бежать, а не ждать, чем это все закончится.

– Воины Миноса. – Встрепенулся, словно ото сна Федогран, и провел острием меча, словно учитель указкой, в направлении опешившего от происходящих событий, вражеского строя. – Вы видите, что происходит. Если не освободите дорогу, то город, который вы поклялись защищать, будет уничтожен, а ваш царь. – Он ткнул в стоящего на коленях, с простертыми в мольбе руками к небу Миноса. – Которого вы также поклялись защищать, будет убит. Вы этого хотите? – Он обвел суровым взглядом строй в поисках несогласных. – Если нет, то расступитесь. Дайте нам свободно уйти, и то, чему вы клялись и присягали, что любите, будет сохранено. Времени на размышления нет, счет идет на секунды, поэтому мы идем. Идем, опустив оружие. Надеюсь на ваше благоразумие. – И он сделал первый шаг.

Рядом, с двух сторон, злобно стреляя глазами, плечом к плечу, с ним пошли Вул и Бер. Следом, буквально наступая на пятки, двинулись: закинувший на плечо копье в знак добрых намерений, возвышающийся над всеми горой, и внимательно следящий за обстановкой, минотавр, а также Тессий, нежно обнимающий дрожащую Ариадну за талию, и шепчущий ей что-то успокаивающее на ухо.

Строй, ощетинивающихся, жалами копий, воинов дрогнул.

Федогран, не сбавляя шага подошел в плотную, и остановился, опершись грудью на острие выставленного вперед копья.

– Не хочу вас убивать. Но если придется, то не дрогну… Ну. – Прикрикнул он, властно возвысив голос, и выкинул вперед руку, отпихнув в сторону нацеленное в сердце жало. Дождался пока придет в себя и отойдет в сторону разоруженный воин и пошел напролом, оттолкнув еще одного мешающего пройти ратника плечом. Строй мгновенно распался в узкий коридор, опускающих при приближении друзей, копья и лица воинов.

Федогран быстрым шагом, больше похожим на бег, кинулся вперед, больше не обращая ни на кого внимания и не оборачиваясь, следом устремились и остальные. Небольшая задержка случилась только у ворот, где, то ли по недоразумению, то ли по приказу басилевса, а то, и просто забыв открыть после ночи, ввиду последних событий, была опущена решетка. Недолгое замешательство решил минотавр, вынесшей ее из пролета гулким, таранным ударом рогов. Огромный человек-бык, только потряс оглушено головой после жуткого соприкосновения с железными прутами, от которого у простого смертного раскололся бы череп, и продолжил бег.

– К морю! Веди Тессий к кораблю! – Воскликнул Федогран, выскакивая из клубов пыли, образовавшейся из-за осыпавшегося, выбитого из своих мест крепления решетки. В этот момент молния ударила в надвратную башню за спиной беглецов, разметав ее в крошево из валунов и мелкого щебня, взметнувшегося в небо и лавиной рухнувшего вниз. – Быстрее, нас и город спасут только быстрые ноги.

Два раза просить не пришлось. Друзья бросились бежать. Божественный гром прозвучал еще один раз, опалив огненной молнией спину замешкавшегося, трясущего головой Крепыша, и вдруг стало на удивление тихо. Но только это была обманчивая тишина, не предвещавшая ничего хорошего.

Впереди, сияя неестественным ореолом божественного присутствия, стоял воин. Тот, второй, просящий прощения лик, умоляющий разгневанного Зевса, преграждал дорогу беглецам.

Высокий, стройный, утопающий в искрах отраженного солнечного света доспехах бог, медленно пошел на встречу, занося полыхающий меч над головой для удара. И можно было не сомневаться, что он одним только взмахом своего оружия, уничтожит людишек, укравших его артефакт и рассорившего его с высшим богом пантеона.

– Гермес. – Обреченно остановился минотавр и насупил брови. – Не получилось у меня меда попробовать. Жаль.

– Одно не пойму? – Хмыкнул шишок садясь беспечно на плече Федограна, закинув одну ногу на другую. – Зачем надо было к морю бежать? Зачем нужен был корабль? Как будто нас на воде не догонят и не уничтожат. Убегать от богов абсолютно бессмысленно. Убьют все равно, но только запыхавшегося и уставшего. Я категорически отказываюсь дальше бегать.

– Зато город спасли? Значит не зря. И вообще, Илька, ты не похож на запыхавшегося. Сидя на плече тяжело устать. – Бер достал из ножен меч и кровожадно улыбнулся. – Славная будет драка.

– Ага. Жаль, что последняя. – Пробурчал Вул и протер руки пылью из-под ног. – Одно только меня радует. Смерть будет быстрая и красивая.

– Уходи. – Оттолкнут Тессий Ариадну. – Беги к отцу, в город. Там сейчас безопасно. – И встал рядом с Федограном, кивнув тому головой. – Я с вами, до конца.

– А я вот подрастерялся что-то. Неужели испугался? – Захохотал минотавр, поднимая на встречу бога копье. – Ты создал меня. – Обратился он к нему. – За это я благодарен. Но ты держал меня в подземелье рабом. За это я тебя ненавижу. Я пойду с этими парнями до конца. Знай это.

– Могущих вождь, Арес, В гремящей колеснице, Златоблестящим шлемомВенчанный, сечей бог! Великий щитоносец…

Зазвучал внезапно за спинами героев, сначала тихий, но с каждым словом нарастающий мощью, женский голос. Они одновременно обернулись. Ариадна, гордо подняв голову пела гимн:

– Вождь правых, ужас злобных, Всех подвигов глава! Путь огненный свершаяВ седмице звезд горящих, Где бурные кониНа третьем своде неба, Нам в трепетную радость, Твой шар кровавый мчат. И пусть тиранов кровь – рекоюКипит у наших ног! О тени славные уснувших…

– Почему ты здесь? – Попытался кинуться к ней Тессий.

– Оставь. – удержал героя Вул, схватив того за плечо. – Она никуда не пойдет. Мне знаком этот взгляд – это взгляд мертвеца и упрямца. Она готова к смерти и покинет это поле боя только вместе с тобой. Или на корабль, или в город, или к предкам. Смирись.

– Прости, любимая. – Тессий склонил голову в поклоне, и выхватил меч. – Плечом к плечу!

– Плечом к плечу. – Рявкнули в ответ хором остальные, и застыли в ожидании атаки.

Стоящий невдалеке Гермес уже окончательно поднял оружие. Сейчас будет единственный и окончательный удар, но тут свершилось еще одно чудо, заставившее бога опустить, меч.

Земля задрожала от топота бесчисленных ног, и из полуразрушенных городских ворот начали выбегать, гремя оружием воины. Они подбегали ближе к месту происходящих событий, и выстраивались в монолитную фалангу за спиной поющей девушки.

Эпическое зрелище завораживало взгляд. Стоящая, юная, гордая, непреклонная женщина, с высоко поднятой головой, увенчанной серебряной диадемой, в хитоне из лёгкого газа развивающегося по ветру, от обнаженных плеч, словно, расправленные крылья парящей чайки, и поющая славу героям, а сзади, на фоне белоснежного города в дымке голубого бескрайнего моря, выстроенное для атаки, застывшее в ожидании, сверкающее доспехами, грозное войско.

От строя отделился высокий воин в стальном нагруднике и высоком шлеме, и подбежал к девушке.

– Мы с вами. Мы не сможем дальше жить, осознавая, что в то время, когда горстка бесстрашных героев сражалась за наш дом, мы остались стоять как трусы в стороне. Минос умер. Сердце старого скряги не выдержало. Страх, жадность и совесть одновременно, убили его. Теперь ты наша царица, Ариадна. Мы пойдем за тобой, и твоим избранником на сметь. – Он упал на колени и склонил голову перед девушкой. – Приказывай гордая басилевса, мы в твоей власти.

Она, не прекращая петь, величественно взмахнула рукой в направлении построившегося для атаки войска. Этот жест не оставил никаких сомнений, и воин, встав с колен, занял свое место командира в общем строю.

– Раз! – Скомандовал он и фаланга, опустив копья и прикрывшись щитами, сделала, как единый организм, шаг вперед, в сторону замершего бога. – Раз. – Повторил он, и еще один монолитный шаг.

– Букашки! – Захохотал бог. – Вы надеетесь меня напугать? Я убью вас всех. – Но голос его осекся. К нему на встречу, отделившись от всех, внезапно пошел Федогран.

Беспечный на вид, с соломинкой во рту, он непринужденно шел к богу. Кто бы знал, на сколько трудно давалась ему эта беспечность. Он делал над собой неимоверные усилия, понимая, что: «Так надо» и сохраняя беззаботный вид, шел вперед. Остановившись в паре шагов от Гермеса, он с интересом его оглядел, с головы до ног, хмыкнул каким-то своим мыслям и заговорил:

– Дурак ты, хоть и бог. Кого ты собрался убить? Тех, кто тебе молится и кто тебя славит? С кем останешься? Где потом силу будешь брать? Тебе это нужно? – Он кинул под ноги бога кольчугу. – Забирай и проваливай к себе в пантеон. Оставь жителей города в покое. Они невиноваты в твоей жадности.

– Щенок! – Взревел обиженно бог, сверкнув гневными глазами, и ударил.

Отлаженным движением, только на одних инстинктах, без всяких раздумий и размышлений, в такие минуты на это нет времени, Федогран выхватил из ножен меч, и встретил им летящее в голову лезвие. Клинок не подвел и отразил удар. Две божественные силы, заключенные в оружии, встретились…

Гром соприкосновения двух сверкающих ненавистью, смертельных жал, оглушил округу, кровавыми подтеками из ушей, а свет ослепил, песком огненной вспышки засыпав глаза. Мир для всех присутствующих погрузился в молчаливую тьму. Взрывная волна ужаса раскидала по земле и войско, и друзей, и не прекратившую даже после этого петь Ариадну, и только Федогран устоял.

Оглушенный, ослепленный, припавший на одно колено, он держал над головой меч дрожащими от напряжения руками, и не давал оружию небожителя опуститься себе на голову. Две силы, бога и человека, встретились в одной точке. С одной стороны ярость, с другой упрямство. Но вдруг, давление божественного клинка прекратилось, а воздух наполнился шепотом восхищенных, медленно приходящих в себя людей.

– Арес!!!

Ослепленный Федогран не видел, но чувствовал, что, что-то происходит. До него, оглушенного, словно из гулкого подземелья, донесся неизвестный голос:

– А ты и вправду дурак брат. Этот чужестранец прав. Спасибо гимну Ариадны. Я услышал и успел появиться вовремя, пока ты не натворил еще больших глупостей, чем та, ради которой ты украл кольчугу у собственного отца.

И тут, Федогран, неожиданно рассмеялся. Это случилось непроизвольно, и совсем не к месту.

– Что смешного я сказал. – В словах бога зазвучало злобное раздражение.

– Прости, вспомнилось. Я тоже отца своего обокрал. До сих пор задница помнит его ремень. – Ответил наш герой и вдруг упал на землю закатившись хохотом. Наверно вот так иногда выходит накопленный стресс. Внезапно, не вовремя, не к месту, но удержать это в себе невозможно. Это не в силах сделать ни один человек, каким бы великим героем он не был, в один прекрасный момент сорвется, и хорошо если смехом, а ведь может произойти и по-другому. Он катался по земле, захлебываясь рвущимся из нутри безудержным весельем, а над ним стояли два бога, и недоуменно рассматривали катающегося у их ног человека.

– Что с ним? – Спросил один из них.

– Не знаю. – Пожал плечами другой.

Два брата близнеца, как две капли воды похожие друг на друга, два сына Зевса, унаследовавшие его взрывной характер, два ненавидящих друг друга, вечно соперничающих за внимание отца, заразившись весельем этого никчёмного с виду человечишки, начали улыбаться все шире и шире, и вдруг рассмеялись веселым заразительным смехом, который подхватили и все остальные. Хохот до слез, как эпидемия, поразил округу не слабее чем недавний удар божественного меча, кто-то даже не смог устоять на ногах и пал на землю под действием такого совсем не смертельного оружия.

– Давай мирится брат. – Один из богов обнял другого. – Нам нечего делить.

– Ты прав. – Ответил другой.

И тут разверзлись небеса, и появился Громовержец-отец, во всем своем божественном величии, спустившийся на землю, под аккомпанемент грома и молний. В белоснежном хитоне с лавровым венцом на голове, он, паря над землей, приблизился к сыновьям.

– Наконец-то я счастлив. Вы помирились. За такое, я прощу все нанесенные ранее обиды. Идемте домой, вернемся в пантеон. Мать Гера уже накрывает пиршественный стол на вершине Олимпа, а купидоны натягивают струны на сладкоголосые арфы. Скорее в путь…

– Кольчугу заберите. Слишком много горя она принесла. – Прорычал, перебивая бога пришедший наконец в себя Федогран, ставший в одно мгновение серьезным.

– Оставь себе чужеземец. Ты заслужил такой дар. Своими деяниями, честью и совестью заслужил. – Улыбнулся Зевс белоснежной улыбкой, крупных зубов, махнул на прощание рукой, и растворился вместе с сыновьями в воздухе. Был и не стало. Сдуло его, как предрассветный туман сдувает луч восходящее по утрам солнца. А кольчуга? Она осталась лежать на земле, поблескивая искрами золотого плетения.

Оглушено, мотая головой, пытаясь вернуть себя уже полностью в нормальное состояние: когда не кружиться и не гудит голова, когда ком тошноты не подкатывает к наполненному вкусом крови горлу, а глаза не слезятся, словно засыпанные речным песком, Федогран и не заметил, как к нему подошли старые и новые друзья, воины еще совсем недавно враждебного войска, и окружили молчаливым кольцом.

Шишок мгновенно взобравшийся на свое законное место, с которого он был безжалостно до этого согнан пошедшим на смерть героем, задергал того за мочку уха, а взволнованный Вул взял за плечи, поднял на ноги и посмотрел глаза:

– Ты как? – Произнесли они слаженным дуэтом, посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Драки не получилось? – Ткнул насупившегося стоящего рядом Бера в плечо минотавр. – Не расстраивайся, впереди у тебя еще много приключений.

– Ага. – Буркнул тот. – Только вот с богами сразится никак не получается.

Федогран перевел затуманенный взгляд с шишка на оборотня:

– Может всё-таки расскажете, как вы здесь оказались?

Глава 19 Арго

– Представьте себе наше удивление. Стоит на дороге маленькая девочка в голубеньком платьице, маленькая такая, ревет, слезы по щекам размазывает и орет совсем не детским, а взрослым голосом, скорее прожженной торговки на базаре, чем ребенка: «Скорее!!! Скорее!!! Его украли!!!», – а рядом здоровенная жаба, дышит словно загнанная лошадь. – Бер швырнул за борт корабля обглоданную кость, и неторопливо вытер рукавом губы. – Какой-то барашек совсем маленький, я еще бы съел.

– Тебя легче убить, чем прокормить. – Хмыкнул Вул отрывая зубами кусок мяса от зажаристой лопатки и с хрустом разгрызая кость. – Мы тогда уже почти войско княжеское догнали, немного оставалось, и тут вдруг такое чудо. Я-то в начале насторожился, больно уж странно в такой глуши ребенка встретить, да еще одного, но тут кикимора заявилась, глаза как те плошки, зубами стучит, орет что: «Невиноватая она». В общем пока медведь ту старуху за грудки не встряхнул, не успокоил, ничего понять было невозможно. Ну а когда поняли, что произошло…

– Ага. Едва коней не загнали. – Перебил Бер гулко отхлебнув из глиняной кружки. Поморщился. – Прокисший компот, а не питье. Меду хочу, или уж на крайний случай взвару. А девчонка та, кстати, на жабе лихо скакала, я аж засмотрелся. Слово ее Яробуд плетью учил. – Он хмыкнул и вновь отхлебнул вина. – В общем мы раздумывать не стали, там в колодце воронка крутилась, воздух засасывала, черная такая, жуткая, до сих пор дрожь пробирает как вспомню, ну мы и прыгнули в нее с оборотнем.

– Да уж. Ощущение неприятное. – Передернул плечами Вул. – Вот же угораздило провалиться. Сначала в мрак влетели, глаз выколи, ни зги не видно, потом светом ослепило, так по глазам полоснуло, думал ослепну, и тут же о скалу. Приложились знатно, хорошо по касательной влетели, а так бы крышка нам, соскользнули с нее, и в какую-то пакость вляпались. Жуть сплошная: слизь, трупы, вонь, хорошо недолго. Выкатились оттуда, в поле. Все кругом чужое, в дали горы, и запах незнакомый, не свой, не родной.

– Ага, я, то же почувствовал. – Перебил медведь. – Нюх-то у меня, конечно, не волчий, но… – Он вновь отхлебнул поморщившись. – Но в нос вот такой вот кислятиной пахнуло. – Он поднял кружку, продемонстрировав чем именно пахнуло. – И как только Вул ваш след почувствовал? Уму не постижимо.

– Твоему уму точно непостижимо. – Засмеялся шишок.

– Поговори еще, букашка. В воду выкину. – Беззлобно огрызнулся медведь и сплюнул за борт. – Тьфу, пакость. Ну и закинуло вас. Питье кислое, вода соленая, мяса мало, еще и качает, так, что голова кружится и жрачка назад просится. Следом какие-то рыбины здоровенные прыгают, хоть и говорят, что они добрые, и так вот радуются, но мне кажется сожрать они нас хотят. – Бер вздохнул. – Домой хочу. Кашки гречневой, с курочкой жареной, и что бы непременно с чесночком, и квасу… С погреба. Холодного.

Как ты наверно догадался уже, мой читатель, разговор этот происходил на корабле, к которому так стремились убежать от разгневанных богов наши герои.

В пути, к нашей доблестной четверке присоединился еще и минотавр. Он на столько загорелся желанием попробовать стоялого меда, что удержать его на месте не получилось, как не старались это сделать Тессий с Ариадной, суля золотые горы. Конечно, такого воина и защитника еще поискать надо, но ничего у них не получилось. Уперся человеко-бык.

Кентавр, который привел Федограна с шишком в город, исчез, сбежал видимо, когда боги воевать принялись. Его трудно судить за это, лошади, по натуре своей пугливы, а он больше чем на половину состоял из жеребца, а тут так громыхало и сверкало, что и у истинных смельчаков мурашки бегали по коже, вот и не справился со страхами хваленый древнегреческий герой.

Тессий с Ариадной, поженились. Сделали это спешно, прямо на берегу моря. Причина была в Федогране и его непоседливой команде, которая спешила скорее вернуться домой, ну а молодые хотели непременно, чтобы те присутствовали на их свадьбе, что-то вроде отцов посаженых, или друзей со стороны обоих молодоженов. Кто его знает почему? Чужие нравы – потемки, ни поймешь пока несколько лет не проживешь. Не было у друзей времени столько.

Свадьба. Что тут скажешь. Забавное зрелище. Вся округа собралась. Столы, а вернее покрывала, расстеленные прямо на песке, ломились от угощений. Вино текло ручьями, хотя скорее всего реками, так будет сказать точнее.

Сам обряд довольно интересный: быстренько выбрали самого красивого, сильного и высокого мальчика, которого под дружное улюлюканье и свист, отправили к морю. Тот сбегал, налил в приличных размеров амфору (это кувшин такой, пузатый, с коротким узким горлышком без ручки), с трудом притащил, и окатил соленой водой молодоженов с ног до головы, под пение торжественных гимнов седыми жрецами. Чудной обряд. Под хитонами у молодых ничего не было, и ткань прилипла к телу, выставив на показ все прелести.

Присутствующие горожане взревели восторгами, и окончательно охрипли, когда на свадьбу заявился еще и сам Зевс. Вот уж его никто не ожидал его тут увидеть, а он, пророкотал громами, ослепил молниями, и материализовался из неоткуда, прямо перед влюбленной парой, да еще и не один, а в сопровождении бога – Эрота.

Тот, второй, подошел к молодым, положил свои ладони им на головы, и пропел гимн. Красиво получилось, громко и торжественно, правда бог любви невнятно слова произносил, окончания сглатывал, потому Федогран текст не запомнил. Когда же Эрот руки убрал, то на их месте короны оказались, два переливающихся молниями символа семейного счастья. Зевс тут же и свой подарок добавил. Коснулся пальцем сверкающих головных уборов, и на том месте, куда его ухоженный ноготь указал, образовалось два бриллианта – символа власти.

Теперь в Белоснежном городе появился истинный правитель. Честный и справедливый Тессий, правда кто там на самом деле управлять будет, он или жена, вопрос интересный, но нам этого уже никогда не узнать, так как четверка друзей быстренько погрузилась на корабль, и Арго вышел в море, не дожидаясь окончания бушующего, свадебного пира.

Зачем греки так переврали свою историю, непонятно. Для чего сватовство Тессия к Ариадне, именно Тессия, а не Ясона, как записано в мифах, превратили в поход за «Золотым руном», которое на поверку оказалось не бараньей шкурой, а божественным артефактом.

Пьяницу минотавра гордые эллины, зачем-то убили в своих легендах. Чем им этот человек-бык не угодил. Добрейший оказался зверь.

Зачем-то вырезали из команды аргонавтов Одиссея? Как без него? Он ведь штурман на корабле, а вот Геракла наоборот втиснули в ряды банды искателей приключений, хотя он в это время чистил Авгиевы конюшни, и неплохо себя чувствовал в качестве конюха.

Одни вопросы. Хотя приукрашать действительность, заложено самой природой в человека. Все народы, существующие на нашем голубом шарике, грешат этим превознося себя и коверкая реальность.

Но я отвлекся.

Арго был великолепным, большим кораблем, в реалиях того времени конечно. По современным понятиям, он был по размерам что-то вроде прогулочной яхты олигарха-хвастуна, пытающегося выставить напоказ свое богатство. Команда его состояла из шести обожженных солнцем авантюристов:

Ясон – здоровенный голубоглазый, кучерявый как барашек, детина, поражающий своим ростом, трубным голосом и силой. Непререкаемый авторитет в команде, истинный капитан.

Одиссей, в противовес ему, небольшого роста, гибкий и плавный в движениях, как ртуть, длинноволосый брюнет, с выражением ироничного ума в карих глазах. Его роль штурмана, чувствовавшего море, и находящегося под покровительством самого Нептуна, переоценить сложно.

Орфей. Блондинистый, голубоглазый молодой парень, ровесник нашего героя, с виду тростиночка, которую переломит ветер. Весьма ложное представление, Федогран видел, как тот согнул между пальцев стальной гвоздь, когда о чем-то задумался. Юноша с голосом, которому позавидовал бы сам Лучиано, а услышав, как он играет на арфе, Паганини от зависти повесился. Кстати корабль, на котором находились друзья, это его заслуга. Богиня Афродита, впечатленная талантом, подарила юноше Арго, вложив в него всю свою любовь, к молодому кумиру, а вместе с ним и его друзьям, искателям приключений, ставшим после этого командой искателей приключений.

Два брата-крепыша, низеньких, как гномы из скандинавских сказок, заросшие по самые брови рыжими бородами и лысые как теннисные мячики – Кастор и Попидевк. Две противоположности, первый неисправимый болтун, влезающий во все авантюры, какие только существуют, второй – осторожный рассудительный молчун, вытаскивающий брата из неприятностей, в которые тот умудрялся вляпаться.

Ну и последний из шестерки – прорицатель. Высокий седой старик, с заплетенной в косу бородой и серебряной серьгой-кольцом в ухе. Мопс, вечно стоящий мраморной статуей на носу корабля, морщащийся от дум, и смотрящий куда-то в даль, высматривая, в тонких, доступных только ему материях, неприятности.

Вот в такую команду попали наши герои. Приняли их добродушно. Тессий представил, рассказал о постигших неприятностях, о героических свершениях, и получил полное, горячо поддержанное всеми аргонавтами согласие помочь. От предложенной платы, положенной новым басилевсом за службу, аргонавты наотрез отказались, и даже обиделись. Для них приключения были смыслом жизни, и получать плату за свои же удовольствия, они посчитали бесчестным. Удивительные люди.

Время потекло нудно-медленно. Впереди путеводная светящаяся дорожка нити Ариадны, от ускакавшего по воде куда-то вперед клубка, показывающая путь. Слева просторы бескрайнего моря, вздыхающего огромными ленивыми волнами, а справа бесконечный, безлюдный берег.

Вечером приставали в какой-нибудь бухточке. Готовили ужин, завтрак и обед одновременно, спали, и с утра, перекусив заготовленными с вечера продуктами, отправлялись дальше. Обедали снова в море, не приставая к берегу. Единственное развлечение, это весла. Когда ветер становился не попутным, вся команда бралась за них и гребла, двигая судно вперед к намеченной цели.

Не обошлось и без казусов. Минотавр сломал одно из орудий труда гребцов, как только ему его доверили, а также, едва не перевернул корабль, слишком рьяно взявшись за дело. Получил за это выговор от Ясона, послушно выслушав отповедь о своей тупости от разъяренного капитана, потупив глаза в палубу, он в дальнейшем, в паре с Бером, стал одним из лучших гребцов в команде.

На шестой день путешествия подошли к знаменитым чудовищам Сицилле и Харибде. Вранье. Ничего они, ни какие не чудовища, просто скалы, правда жуткие на вид, единственное, что тут было опасно, это очень сильное течение и узкий пролив. Одиссей сказал, что можно обойти вокруг, это безопасно, но тогда они потеряют три дня. Нить, как на зло указывала именно путь между скал. Друзья побоялись упустить еле заметный след на воде, и поэтому, дружно решили рискнуть.

Поболтало их знатно. Шли ближе к Сицилле, там вроде течение потише, но и этого им хватило, чтобы пощекотать нервы. Соленные от морской воды и пота, они гребли все, кроме Одиссея, стоявшего на руле и Мопса, застывшего на носу, молившегося и певшего гимны Посейдону.

– Бог преблагой,

О Посейдон с золотым трезубцем. – Завывал прорицатель, вознеся руки к небу.

– Раз! – Ревел Одиссей.

– Влагообильный земледержец! Вкруг тебя ведя хоровод. Жабрами плещут плавучие твари. А плавники тугие возносят. – Завывал Мопс срывающимся в истерике голосом.

– Два. – Перебивал его штурман, наваливаясь вздувшимися узлами мышц, на вибрирующий под напорами волн руль.

И так до бесконечности долго. До разрыва скрученных в спазмах мышц, до хрипа в задыхающихся морским ветром воздуха легких, до жгучего пота в красных от натуги глазах.

Неизвестно, что помогло, молитва морскому богу и его покровительство, или опытность Одиссея, но они проскочили узкое место и вышли на спокойную воду, где и решили отдыхать целый день. Вот тут-то и состоялся тот разговор, в котором Бер и Вул рассказали о своих приключениях друзьям, в то время как остальная команда завалилась спать, восполняя потраченные в схватке со стихией силы.

– Кашки говоришь. Может лучше ушицы. Смотри какой косяк рыбы сюда идет, море кипит… – Шишок привстал на плече Федограна и приложил ладонь к бровям, как заправский моряк. – Ни разу в жизни такого еще не видел.

– Да. Впечатляет. Только что-то на рыбу это не похоже. Та играет, из воды выпрыгивает, а эта какая-то неправильная – Пожал плечами Бер.

И тут неожиданно громко, с паническими нотками в голосе, заорал проснувшийся Ясон.

– Хватайте весла! Быстрее!!! Она сейчас будет здесь! Нужно успеть к берегу, пока не поздно! Навались братья!