Текст книги "Тайный враг (СИ)"
Автор книги: Дед Скрипун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
– Терпи богатырь, сейчас будет немного больно. – Засмеялась она каркающим голосом.
Из склоненного горлышка потекла зеленая, пузырящаяся жидкость, а в воздухе запахло болотом, и заквакали лягушки. Попав на рану, она прошла сквозь нее прожигая раскаленной лавой, и скользнув сквозь тело нестерпимой болью, вышла кровавым сгустком из спины. Федогран не выдержал этого издевательства и снова потерял сознание, под хохот черных, безумных глаз старухи.
Очнулся он когда уже наступила глубокая ночь. Трещал дровами и плевался искрами яркий костер, разрывая темноту и освещая дремлющих рядом друзей. Ягиры не было видно.
– Странная старуха. – Подумал Федогран. – То пытается убить, то помогает. Как же все запутанно в этом мире. – Он закрыл слипающиеся глаза и уснул.
Глава 3 Разговоры
Ягира не казалось уже такой жуткой ведьмой, как раньше, а виделась скорее усталой, избитой жизнью неухоженной бабушкой, неуклюже пытающейся помочь банде шалопаев – внуков, успокоить и залечить синяки и раны после уличной потасовкой с соседскими пацанами за звание самого «безбашенного» района в городе, стенка на стенку.
Она приехала на своем осле под утро. Материализовалась из предрассветного тумана черной кляксой мрака. Подъехала, по-старчески охая слезла со спины животного, оглядела валяющихся у костра друзей, покачала головой, то ли осуждая, то ли сочувствуя, прошла по кругу, плеснув на каждого холодной водой из непонятно каким образом появившегося ковша, чем вызвала всеобщее недовольство, и села рядом с Федором положив ему руку на лоб.
– Для вашего здоровья стараюсь. – Прокряхтела в сторону раздраженных братьев, и повернулась к нашему герою. – Очухался, соколик. – Прокаркала она, убирая руку, и вытирая ее об полу платья, как некоторые хозяйки это делают об фартук, на кухне, намочив ладони моя посуду в раковине. – Давай, спрашивай. Вижу по глазам, что вопросы есть ко мне. На что смогу отвечу.
– Почему? – Неопределенный вопрос нисколько не смутил старуху. Она села по напротив, скрестив ноги, почесала задумчиво нос-клюв, подняла ветку, покрутила ее перед глазами, словно выискивая скрытый в ней изъян, отбросила в костер, где та вспыхнула, осветив ярким пламенем задумчивое, покрытое морщинами лицо, и посмотрела прямо в глаза юноши, словно прожгла насквозь.
– Ты имеешь в виду: «Почему я вам помогла?». – Хмыкнула она, вновь почесав нос. – Все очень просто. В наш мир пришел хаос. – Она замолчала, отвернувшись к костру, словно сомневаясь, рассказывать этому сопливому пацану, все что она знает или нет. Потом тяжело вздохнула и вновь повернула голову, голос ее зазвучал глухо и трагично. – Как бы я не относилась к светлым духам, какая бы вражда, между нами, не существовала, но мы понятны друг другу, и никогда не позволим себе покусится на божественное начало.
Мир Прави – неприкасаем. Наши боги, какие бы они небыли, всегда следовали правилу, что сила Рода является общим достоянием, и кто-то один не должен владеть скрижалью высшего. Теперь закон нарушен. Мир за кромкой Яви тает, истончается и умирает. Виной тому – Чернобог, новый бог, родившийся от желаний подлого сорта людей, образовавшихся после великой войны, мечтающих возвысится над другими любой ценой. И предавших Рода духов, возомнивших себя богами, и наплевавшим на вековые устои. Новы бог захватил потоки силы, с помощью Кацикина и примкнувшего к нему Горына, переключив благодать на себя. Теперь он растет и крепчает, а остальные, высшие создания Рода, иссыхают и умирают. Если дальше так пойдет, то власть над миром достанется одному, и баланс будет нарушен.
Правью не может управлять один хозяин. Это противоречит замыслам создателя. Каждое живое существо на земле, имеет право поклоняться своему божеству, которое намолило в своих мечтаниях и желаниях.
Ты выбран для очень сложного, практически невыполнимого дела – Освободить потоки силы Рода. Вернуть жизнь в умирающее «Трехмирье», поэтому все, кто поддерживает старые устои, будут тебе помогать, а кто идет за новым, эгоистичным началом, будут пытаться тебе навредить, а при случае и убить. Я может быть и не идеал совершенства, но точно не хочу менять мир, в котором живу. Я не хочу диктата, рожденного от жадности и подлости бога. Поэтому с тобой, и буду помогать во всем что будет надо.
– На сколько я помню, ты сама хотела меня убить, и это было совсем недавно? Или ты уже не помнишь последнего на земле волота, Крома, погибшего из-за твоей подлости? – Федор зло выплюнул слова старухи прямо в лицо, с ненавистью посмотрев ей в глаза. – Великан умер из-за тебя, ведьма.
– Дурак ты. Пацан еще, а не богатырь. Волот умер потому, что давно потерял смысл в жизни, а сам себя убить не мог, вот он и нашел наконец того, кому отдал свою силу. – Кривой палец старухи уперся в грудь парня. – Тебя недоумка. Я всего лишь выполнила его не озвученную просьбу, а заодно и Чащуну за хамство отомстила и тебя проверила на стойкость. Надо было мне знать, как ты воспримешь смерть того, кто тебе дорог. А то, что выглядело это все, прямо скажем подленько, так я на то и Дух Смерти. – Она рассмеялась жутким оскалом желтых клыков. – Мне по-другому не интересно.
– Гадкая ты. – Пробурчал на плече у Федора, внимательно слушающий разговор шишок. – Гнилая насквозь старуха, и воняет от тебя болотом.
– Да. – Легко согласилась та. – А ты от меня чего ожидал? Я Дух Смерти. Я и не обязана быть красавицей и пахнуть розами. Ты что же думал, я с вами «сюсюкаться» буду, как с дитятями великовозрастными? Что же из вас тогда за воины получатся? Или вы белошвейками, в светелке жизнь прожить хотите?
– Прибить бы тебя за такое воспитание. – Поднялся и навис над бабкой Вул.
– Остынь оборотень. – Она так и продолжала задорно смеяться. – Тебе ли не знать, кромочнику, истину в основе жизни, смерть – это не тот конец, которого надо бояться. И ты угомонись медведь. Нечего на меня зенками зыркать. Чай я не девка красная, чтобы меня разглядывать. Иль приглянулась…? – Она игриво подмигнула. Беру, и вдруг резко сменив тон и выражение лица на злобное рявкнула. – А ну сидеть я сказала. Нашлись тут правдоискатели совестливые. Что вы знаете об истине? Что стоит ваша правда без лжи? Что будет рассеивать свет если не будет мрака…? То-то. Я в своем праве и законов не нарушала. То сам Перун подтвердил – Она подняла в верх указательный палец, с превосходством окинув друзей суровым взглядом. – Думать научитесь, а потом претензии предъявляйте. Чистоплюи.
От злобных выкриков колдуньи, даже птицы перестали щебетать, и наступившую тишину нарушало только потрескивание костра. И вдруг где-то в глубине леса прокуковала кукушка. Это прозвучало так мрачно, что мурашки пробежали по спинам названых братьев, холодком укусив нервы.
– Ку-ку, ку-ку. – Всего два раза, словно набат колокола, разрезал тишину голос птицы.
– Числобог, нашелся. – усмехнулась горько старуха. – Я уж думала он совсем истаял, ан нет, жив еще Бог – владыка времени. Только вот, что-то недобрые у него предсказания. Кликуша его больно мало годков нам отсчитала. Видимо совсем он захандрил. Ну да ничего. Мы еще поборемся. Кукушка часто ошибается. Не переживайте.
Вновь тишина и угрюмые взгляды в костер.
– И еще, я не просто так здесь. – Вновь заговорила Ягира тихим голосом, больше похожим на треск костра. – Весть я от Марены Федограну принесла. Передам дословно, как она и велела. То, что послание это значит ты догадаешься сам, когда нужные события уже произойдут. Это поможет сделать правильный выбор, найти то, что тебе необходимо, что обещано было богиней: «То, что нужно, что ради победы обещано. Найдешь, спасая врага тайного, но близкого. Забери, но не верь». Торжественно произнесла ведьма, словно зачитала грамоту с листа.
– И что это значит? – Федор вопросительно посмотрел в глаза колдуньи.
– От куда же мне знать? – Она пожала плечами, сделавшись сразу какой-то маленькой, беззащитной бабушкой. – Одно знаю. Боги всегда дают возможность взять, то, что они обещали, главное тут понять, что именно обещано, и как это распознать. Пора мне. – Она встала, опершись на посох. – Далее всю вашу дорогу я от татей почистила, и препятствий не будет. Раны ваши залечила, на ноги поставила, все, что от меня требовалось выполнить, пора честь знать. Выполняйте княжеское повеление, а там посмотрим, что будет. И вот что скажу напоследок. Помните, что мир меняется, и тот, кто раньше был другом, может оказаться лютым врагом.
Она ловко вскочила на осла, пришпорила его острыми, грязными пятками, и не оборачиваясь быстро поскакала назад по дороге, поднимая клубы пыли.
– Берегитесь самых близких… – Затих ее голос, и старуха скрылась за поворотом, словно растворилась в березовой роще сгустком мрака.
– Чего это она тут такое наговорила? – Закрутил округлившимися в глазах знаками вопроса Бер. – Я ничего не понял.
– Ты никогда ничего не понимаешь. – Пробурчал шишок. – Хотя я и сам наверно такой же тугодум раз тоже ничего не понял. Может объяснишь? – Он посмотрел на Федограна сощурившись, хитрой рожицей.
– По дороге в Новгор. – Кивнул тот в ответ. – Расскажу, что знаю. Вместе попробуем разобраться. – Федор запрыгнул в седло. – Поехали, много времени потеряли. У нас приказ.
Извращенно-садистское лечение колдуньи подействовало самым чудодейственным образом. От раны остались только белесые шрамы. Словно с момента ранения прошло два года, не меньше. Теперь не было ни боли, ни усталости, ни слабости от потерянной крови. Отдохнувшие и бодрые друзья отправились в дальнейший путь, резво погоняя таких же отдохнувших коней. Даже солнце светило в спины, словно не желая слепить путешественников, доставляя им неудобства.
По дороге Федор рассказал о своем странном сне. О Перуне и Морене. Об увиденных им, удивительных своей нереальностью, пейзажах мира Прави, в котором еще не бывал до него ни один смертный человек. О странном разговоре с богами. О пришедшем из неоткуда Чернобоге, пытающимся захватывать мир и уничтожить старых богов, лишив их доступа к силе Рода. Названные братья слушали, открыв рты, и не перебивая, и потом долго молчали, осмысливая полученную информацию. Долго совещались, перебивая друг друга, и выдвигая разные гипотезы, но так и не поняли, что же хотела им сказать Богиня Смерти, в своем послании.
– Может и вы расскажите, что у вас там произошло? – Федор вопросительно окинул взглядом друзей. Ему действительно было интересно знать, что случилось, когда он их оставил прикрывать свой отход. Какую роль сыграла в спасении названных братьев Ягира.
– С жизнью мы уже попрощались, вот что. – Засмеялся Бер. – Я уже представлял, каков он на самом деле, Калинов Мост, похож, на то, как его в сказках описывают, или другой совсем. Близко смертишка к нам подкралась.
Смотрю, Вула с коня сбили, и он в волка перекинувшись, глотки татям рвать принялся. Весь в кровищи, не понять, толи своей, то ли во вражьей, рычит страшно – страшно, аж меня жуть пробирает. Засмотрелся я на него, да пропустил удар по голове. Хорошо приложили. Душевно. Даже в глазах потемнело.
Очнулся. На мне человек пять копошится, руки ноги связать пытаются. Ну я встал, одного из них за голову взял, и использовал как оглоблю. А что делать-то было, меч потерялся, а ничего другого не было. Помахал им я значит слегка, смотрю, какой-то гад нашего Ильку схватил и в мешок засунуть пытается, ну я и швырнул в него тело, которое держал. Хорошо попал, тот с ног свалился, и шишка из рук выпустил, а мне в этот момент, опять по голове прилетело.
В себя пришел, а надо мной Ягира склонилась. Ну все думаю, вот теперь точно конец. И откуда только старая карга появилась?
– Она вовремя очень появилась. – Продолжил Оборотень. – Меня уже практически веревками скрутили. Видимо им мы нужны живыми были. Я видел, как Ильку нашего вновь поймали, и в мешок суют, а мне уже не помочь никак, самому на морду петлю накинул и лапы вяжут. Медведя свалили, и он там затих под грудой навалившихся тел. И тут как свиснет что-то. Тати надо мной полопались кровавыми пузырями, точно говорю, как пузыри мыльные.
Я веревки скинул, прыгнул, на лапы встал. Смотрю, старуха стоит ухмыляться. Говорит, что помочь нам решила. Я поначалу не поверил, но она с Бера вражин своей плеткой скинула, те тоже полопались, склонилась, шишка из мешка себе на руку вытряхнула, к медведю подошла, тот как раз в чувства пришел. Увидел ее кулаками махать начал, в драку кинулся, а она стоит ухмыляться, его за шкирку взяла, подняла над землей, и говорит:
– Человеческая неблагодарность, это то, что я всегда получаю в награду за добрые дела. Или вы сейчас успокоитесь, или я вас успокою. Если вы не заметили, то я вообще-то вас спасла.
Ну я и подумал, что ведь действительно. Не было бы ее нас уже веревками бы опутали. Сказал медведю, чтобы тот успокоился. Он еще немного по трепыхался да затих. Но тут Илька очнулся, и ничего более разумного не придумал, чем укусить бабку за палец, да так сильно, что насквозь прокусил, за что получил от нее щелбан, и затих с выпученными глазами. По месиву из тел зыркает, ничего понять не может.
– Еще раз укусишь, голову оторву. – Конечно старуха сильно разозлилась. А как тут не прийти в ярость, если ты стараешься, помогаешь, от смерти можно сказать спасаешь, а на тебя, в благодарность с кулаками кидаются, да еще палец до крови прокусывают. Но все обошлось. Успокоились все. Бабка кое-как объяснила, что ты ранен, и тебе помощь нужна, мы быстренько на коней попрыгали и к тебе поспешили, остальное все знаешь.
– Успокоилось у него все. – Шишок не мог промолчать, в силу своего несносного характера, и врожденной словоохотливости. – У меня башка до сих пор трещит.
– Не ври. Бабка всех вылечила. – Бер с сомнением посмотрел на кривляющегося коротышку.
– А меня из вредности нет. – Буркнул тот.
– Кому ты медведь поверил. – Засмеялся Федор. – Он врет и не краснеет.
Здоровяк угрюмо посмотрел на морщащегося шишка, потом на улыбающегося Федора, потом неторопливо повернул голову к сдерживающему смех Вулу.
– Убью паршивца. – Его рука метнулась к плечу нашего героя, но пальцы поймали пустоту. Маленький насмешник перепрыгнул на другую сторону, и лихо перескочил на голову Чепрака, и усевшись там между ушей, состроил самую доброжелательную рожицу, и плаксивым голосом выдал очередную чушь:
– Прости дяденька. Я больше так не буду. – И заревел, залившись потоком слез.
– Тьфу, скоморох. На такого даже обидеться невозможно. – Сплюнул медведь и рассмеялся.
Наверно молодость этим и прекрасна, что жизнь в это счастливое время воспринимается как игра. Мы, погрузившись в испытания, выпавшие на долю наших героев, забыли, что они в принципе еще совсем молодые парни, по семнадцати лет от роду. Даже Вул, несмотря на почтенный возраст, почти в сто пятьдесят лет, биологически является ровесником Федограна, так уж устроены волколаки. Только шишок никому не раскрывал своего истинного возраста. Но с него какой спрос. Он и создан был богом Стрибогом, тому для потехи, вроде шута мелкого – проказливого, потому серьезно и относится ни к чему не мог.
Так вот перешучиваясь, подтрунивая друг над другом, они и доехали через полтора суток, не останавливаясь на ночевку до Новгора. Уже вечерело и ворота были закрыты. Насторожившийся было стражник, узнал прославленных героев и махнул приветливо рукой, приглашая заезжать. Створки заскрипели, впуская четверку богатырей внутрь одного из следующего приключений, как из Рога Изобилия сыплющихся на их головы.
Взволнованный Митрох, предупреждённый об их приезде, стоял на крыльце терема.
– У Елея жена сегодня пропала. Вышла по ягоды и не вернулась. Бабка Авдотья говорит, что ящера она видела, когда от кумы с выселок шла, но ей верить трудно. Слепая она на один глаз, видит плохо.
– А Дана как. – Вул взволнованно схватил воеводу за руку.
– А что дана. – Пожал тот плечами. – Сидит дома да ревет. А вот Перл дурак в лес на ночь глядя кинулся. Не остановить было.
– Разворачивай коней. – Рявкнул Федогран. – На поиски едем. Поднимай воевода дружину и выдвигайся следом.
Так у него это лихо получилось, что глава города не посмел ослушаться, и только кивнул соглашаясь, и друзья вылетели в сгущающуюся ночь, на поиски будущей свекрови оборотня.
Глава 4 Ящер
Ветки хрустели нервной дрожью под копытами. Темные силуэты трех всадников, приподнимая и отодвигая нависающие лапы деревьев двигались сквозь чащу, на встречу с новым злом, поселившимся в окрестностях Новгора.
В лунном свете черные стволы деревьев протягивали в немой мольбе уродливые-щупальца ветки, пытаясь ухватить и не пустить, остановить напряженных как струна путешественников к их смертельно-опасной цели. Ночные птицы кричали таинственными, заставляющими вздрагивать голосами, предупреждая об ожидающей впереди опасности. «Вернитесь!». – Вздыхали они таинственными, пробегающим эхом ужаса голосами, по ночному лесу.
Но богатыри шли и шли вперед. Там, туда, где в мраке ночи их друг попал в беду, и где ему нужна помощь. Кто, как не они придут на выручку, напевав на все глупые условности, а уж тем более, на какую-то там усталость, и страх.
Перла они нашли на опушке. Он сидел под стволом березы с обломленной верхушкой, прислонившись спиной, опустив голову, и не поднял ее даже при приближении к нему четверки названых братьев. Вул спрыгнул с лошади, и упав перед будущим тестем на колени, затряс, схватив за плечи, пытаясь заговорить, и узнать, что произошло. Но кузнец не отреагировал. Он продолжал сидеть в той же позе, беззвучно шевеля губами, ни обращая ни на что, никакого внимания, полностью погруженный в себя. Было страшно видеть сильного мужчину, в таком состоянии.
Федогран спешился, погладил неторопливо по крупу коня, и сел рядом, скрестив ноги. Нужно было как-то расшевелить этого отчаявшегося человека. Привести его в чувства, заставить взять себя в руки, и только потом принимать решения, и начинать действовать.
– Перл. – Он положил руку на безвольно опущенное, подрагивающее, могучее плечо, но тот не отреагировал. – Перл, дружище. – Толкнул его парень и приобнял. – Возьми себя в руки. Ты нам нужен. Очнись. Сидя тут чуркой, ты жену не спасешь. – Бесполезно. Отчаяние проникло в душу этого человека на столько сильно, что он перестал вообще на все обращать внимание.
– Они там. – Прохрипел он наконец в землю, не поднимая лица, безвольным, сухим голосом. Слеза упала на сложенные на подогнутых коленях огромные ладони, скатилась по покрытыми шрамами, почерневшему от угольной пыли, грубому пальцу и потерялась в траве, оставив мокрую дорожку, мерцающую в лунном свете.
– Кто они. – Федор вновь толкнул в безвольное плечо, и вновь в ответ тишина, и тогда наш герой сделал то, на что наверно никогда бы не решился при других обстоятельствах:
– А ну-ка встать сволочь. Нюни распустил. – Внезапно вскочил он на ноги, сверкнув яростью в глазах, и нависнув над кузнецом клокочущей тучей гнева. – Ты мужик или дерьмо. – Слова слетали с губ и кувалдой били в голову, сидящего напротив, заставляя того вздрагивать. – Ты перед богами и женой ответственность взял, а теперь предал и ее и клятву высшим силам. Какой ты после этого мужчина. Вставай урод…
– Щенок!!! – Кузнец внезапно очнулся, подпрыгнул, и набросился, сверкая бешеными, налитыми кровью глазами, на Федора. Огромный кулак просвистел около уха, увернувшегося парня, чуть не сдув ветром сидящего у него на плече, вжавшего голову в плечи, ошарашенного таким резким поворотом событий, шишка. – Что ты вообще понимаешь, молокосос! Убью гаденыша!!!
– Ты зачем дядьку Перла обидел. – Бер надул губы и кинулся разнимать драку, недовольный таким неожиданным поворотом событий. Он схватил, заламывая руки, бьющегося в объятьях, успевшего среагировать, и удержать кинувшегося в бой кузнеца, загадочно улыбающегося оборотня. – А ты что лыбишься? – Буркнул он непонятно чем довольному Вулу.
– Успокойся! – Засмеялся оборотень, с трудом сдерживая вырывающегося и стремящегося кинуться в атаку Перла, крича ему в ухо. – Он же специально тебя разозлил, чтобы ты в себя пришел. Ты же не реагировал ни на что. Как полено был. Не со зла он так поступил. Для дела. Надо же такое придумать, ты молодец брат. – Кивнул оборотень Федору, и зло посмотрев на медведя, рявкнул. – А ты не лезь, раз ничего не понимаешь.
– Еще раз такое скажешь! Убью! – Произнес наконец кузнец, разминая кисти рук, за которые его пытался схватить Бер. Он пришел в себя и его отпустили, под обещание прекратить драку.
– Если у тебя опять глаза стеклянными станут, и ты снова плакаться начнешь, то я еще и подзатыльник дам, ты меня знаешь. За мной не заржавеет. – Огрызнулся Федор. – Не стыдно. Здоровый мужик, а ведешь себя… – Он махнул рукой недоговорив, словно поставив точку. – У тебя жена в беде, а ты сел себя несчастного жалеть. Рассказывай, что произошло? Мы сюда не тебя успокаивать приехали.
– Так ты дядьку Перла не хотел обидеть? – коснулся плеча Федора медведь и как-то по-детски посмотрел ему в глаза, и выглядело это так, словно ребенок задал вопрос мудрому отцу, пытаясь узнать: «За что его наказали?».
– Тьфу. Дурак. – Сплюнул шишок. – В чувства он его привел…
– Заткнись. Не хватало тут еще твои шутки выслушивать. Нашел время. – Оборвал начинающийся, нескончаемый монолог Федогран. – Рассказывай Перл, все, что знаешь, мы ждем.
Кузнец окончательно успокоился, сел, опустив голову и тихо заговорил, подбирая слова.
– Нашел я Любавушку свою. Ящер, с татями своими, ее в полон взял. Сейчас они, убивцы, стоят лагерем у сухого ручья, костры жгут. Они и не скрываются вовсе. Да и что им бояться, коли его даже княжеская дружина старается стороной обходить. Ватага они отчаянная. Воины все как на подбор, лихие. Такие, что смерти в лицо плюнут и не побояться. Каждый муху двумя пальцами поймает, каждый быка на плечах унесет. Попробуй с такими ратиться. Себе дороже выйдет.
Женка моя у Ящера, в шатре, связанная. Ее вроде не обижают, но и мне не отдали. – Он горько вздохнул и замолчал.
– Говори толком. Что это за зверь такой – этот Ящер? Что сказал? Почему тебя отпустил? Что хочет? Не томи кузнец. Время идет. – Федор сел рядом.
– Изверг он (выгнанный за преступление, из деревни или города человек). Давно по лесам разбоем промышляет. Кровушки на нем столько, что озеро налить можно. Поединщик непревзойдённый, говорят равных ему нет. Новому богу какому-то поклоняется, а старых не чтит. Ватагу свою сколотил, из лучших воинов, которых на поединок вызывал, но не убивал сразу, а нож к горлу приставлял, и предлагал выбор: ему служить или умереть, те, что соглашались, с ним теперь лютуют, а те, что отказали, давно в земле сгнили.
– Так он, что – человек…? – Перебил монолог кузнеца парень.
– Конечно человек. Кто-ж еще-то? – Тот недоуменно посмотрел в удивленные глаза Федограна.
– Я-то думал это зверь такой. – Присвистнул тот. – Ну дела. Так что же эта ящерица от тебя хочет? Ведь не просто так она Любаву выкрала?
– Не знаю я как тебе такое сказать. – Отвел кузнец глаза. – Легче с кулаками кинуться сразу на всю его ватагу и помереть, чем просить такое. Только вот Любаву свою этим не спасу. Сгинет моя голубка. Лютой смертью казнят, за мое упрямство и несговорчивость.
– Да что-же ты за человек такой, Перл. – Не выдержал, молчавший до этого оборотень. – Все из тебя клещами вытягивать надо, говори не томи.
– Они ему утехи непотребные предложили вот он и стесняется. – Засмеялся ехидный шишок, но подавился своей улыбкой и закашлялся, получив неожиданно подзатыльник от медведя.
– Угомонись, скоморох. Не время зубы скалить. Шутки у тебя глупые. Говори дядька, Перл. Не томи.
– Если бы не Любава… – Вздохнул тот, и дальше все выпалил скороговоркой, словно стараясь быстрее очистить рот от гадости. – На поединок он Федограна кличет. С условием, что если победит он, то после смерти Ящера Любава свободу обретет, и ватага распустится, а если наоборот, то парень ему до смерти служить будет. Если же ты откажется приехать, то моя жена умрет. Не верю я ему, но и другого выхода нет. – Он замолчал, опустив голову, не смея ее поднять. – Прости друг. – Вновь зазвучал его тихий голос. – Я не смею тебя просить о таком, но и по-другому мне голубку мою не освободить. Можно, конечно, княжескую дружину кликнуть. Сослав, не откажет. Но этот тать времени дал только до сегодняшнего вечера. Не успеть мне никак.
– Так это что же? Только Федограну можно с ним в поединке сойтись, или я тоже сгожусь? – Почесал затылок медведь, и с обидой посмотрел на Перла, словно тот был виновником свалившегося несчастья.
– Только с ним. – Вздохнул кузнец.
– Нечего мне тут замену искать. – Огрызнулся наш герой. – Поехали, посмотрим на эту рептилию. В любом случае, как бы драка с ним не закончилась, Любава свободна станет. Я такие условия поставлю, что не откажется он. Ведь не просто так именно меня вызвали на поединок. Это Чернобога работа, тот во мне угрозу чувствует. Да и помирать я просто так не собираюсь, поживу еще, бог даст. – Он трижды сплюнул через левое плечо. – Поехали.
Лагерь Ящера стоял в лесу, на поляне, рядом с оврагом, оставшемся от пробегавшего тут когда-то ручья. Их никто не остановил, и это несмотря на замеченные опытным взглядом воина, дозоры, тщательно, со знанием дела, замаскированные на подходах. Никто даже не окликнул. Сама стоянка ватаги не выглядела, как место сборища бандитов-разгильдяев. Все было на своих местах. Стреноженные лошади отдельно. По центру костер с огромным котлом, в котором булькало какое-то варево на завтрак, чуть дальше пирамида с копьями и разложенные щиты. Все чисто и аккуратно.
Друзья доехали почти до середины стоянки татей, когда им дорогу перегородил высокий, широкоплечий, худой воин, с перетянутыми бечевой, «в хвост», русыми волосами. Выставив вперед ладони, явный знак остановиться, он велел ждать, и вновь отошел к котлу, где занялся отрешенно той работой, от которой его оторвал приезд гостей: продолжил мешать пищу здоровенным черпаком.
Единственный на поляне шатер, из темной ткани, очень похожей на шелк, с эмблемой черепа, на развивающимся на вершине, флаге, дрогнул, открывающимся пологом, и вышел сам хозяин.
Он действительно был похож на ящерицу.
Первое, что сразу бросилось в глаза, неестественно вытянутое, приплюснутое лицо, изъеденное следами оспы, словно покрытое чешуей, с длинным рваным шрамом от правой мохнатой брови до середины подбородка, и разорванной верхней губой, обнажающей белоснежные, крупные зубы.
Гибкое тело хищного зверя, с широкими плечами, узким бедрами, длинными руками и короткими, кривыми «колесом» ногами, признаком бывалого, опытного наездника. Движения быстрые, но плавные, и даже поднятая в приветствии рука, выдавала в нем великолепного воина.
– Федогранова четверка! – Рассмеялся он грудным приятным баритоном. – Все сюда приехали. Молодец, кузнец, сделал даже больше, чем я просил.
– Ничего я не делал… – Попытался было возразить угрюмый Перл, но бал остановлен грубым окриком:
– Молчи червяк. Твое место в угольной яме. Здесь воины судьбу решать будут. Не влезай, ничтожество, в разговор мужей.
– Как-то это неправильно все. – Пробубнил Бер.
– Все правильно медведь. – Перевел на парня взгляд голубых глаз Ящер. – Люди, они или волки, или корм. – Правильно я говорю, оборотень? – Его глаза ткнулись в побледневшего Вула. – Как ты думаешь?
– Нет. – Еле сдерживая ярость ответил тот. – Взбесившегося зверя убивает стая. Ему не место в мире Яви.
– Может у тебя другое мнение? – Главарь ватаги посмотрел пристально в глаза Федограна. – Ты ведь не из этого мира? Я прав? – Подмигнул он. – У тебя не может быть местных заблуждений в интерпретации истины. Подумай. Я предложу только один раз. Переходи под знамя Чернобога, и у тебя будет все: слава, богатство, лучшие девушки согреют твою постель. Откажись от светлых богов, и до конца жизни не пожалеешь об этом.
– Ты очень много знаешь, для простого бандита. – Федогран ответил таким же пристальным взглядом. – Может быть там, в другой жизни, я бы и принял твое предложение, но тут у меня будет только один ответ, и ты его знаешь.
– Дурак. – Засмеялся атаман. – Ты умрешь, и я буду убивать тебя медленно, потом вызову на поединок твоих друзей и так же их убью, потом дойдет очередь до кузнеца, он будет молить о смерти своих убогих богов, а потом и до его жены, с которой для начала позабавятся мои воины. Это ничего, что она старая, у них давно не было женщины, и они будут довольны. Но все это ты можешь предотвратить одним только словом.
Он словно не замечал забившегося в руках медведя, брызжущего яростью, кузнеца, бросившегося на него в драку, так же схватившегося за меч Вула, скрежетавшего зубами.
– Решайся. И пойдем в шатер как друзья, пить хмельной мед, и закусывать белорыбицей. Я угощаю. – Он вновь рассмеялся, но глаза оставались жесткими, словно стальные клинки, упирающиеся в самую душу, и что-то в них было не так, что-то неестественное.
«А ведь он боится меня» – Догадался в чем тут дело, и усмехнулся по себя Федор. «Вот откуда эта напускная бравада. Он пытается вывести меня из себя. Нет дружок. Не на того напал».
– Много слов, ящерица. Это недостойно воина. Так много говорят только женщины споря у колодца: «Кто из них краше».
– Я услышал твой ответ. – Усмехнулся атаман в ответ.
– Нет. Ты еще не все услышал. Твои условия поединка меня не устраивают. Ты в любом случае, при любом исходе нашего боя, отпустишь всех, невредимыми. Или я не буду драться.
– Откажешься драться? – Он удивленно посмотрел на богатыря. – Тогда я просто перережу вас как баранов. – И захохотал, но в голосе прозвучала неуверенность, и Федор ее почувствовал.
– И нарушишь собственное слово. Как же это похоже на такое ничтожество как ты.
– Я не давал никаких слов. – Нервно оглянулся Ящер, словно ища поддержки у внимательно слушающих воинов своей банды, собравшейся рядом.
– Как же. А кто вызвал меня на честный поединок? Я повторяю: «Честный». При твоем отказе от моих условий, я не достану меч из ножен, и тебе придется убить безоружного. Вот и не состоится, то, что ты обещал.
– Хитер. Будь, по-твоему. Я отпущу после твоей смерти всех, кто у меня в плену и гостях.
– Вот это другое дело. А то слюной брызжешь, а драться боишься. – Рассмеялся Федогран.
– Я боюсь. – Ящер вытер губы и посмотрел на сухую ладонь, проверив слова парня на счет слюны. – Я убью тебя. Щенок! – Он выхватил из ножен полыхнувший мраком меч.
– Оружие с силой бога. – Выдохнул завороженно сзади Бер. – Это не честно. Так не проводят поединки. – Но его уже никто не слушал.
Соперники, выставив вперед клинки, медленно пошли по кругу, напротив друг друга, как два кота, мягко переступая полусогнутыми ногами, готовые в любой момент бросится в атаку, или отразить удар противника. Глаза в глаза. Схватка нервов. Кто сделает ошибку, тот и останется на этой поляне навсегда.
