Текст книги "Дикая лоза (СИ)"

Автор книги: Дайре Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Олеж

Глава 1

Клинок легко рассекал воздух. Олеж сделал несколько пробных взмахов. Крутанул меч запястьем. Проверил баланс. Рукоять, обмотанная тонкими кожаными ремешками, удобно лежала в ладони. Сталь, исчерченная едва заметным узором, блестела. Режущая кромка была отточена безукоризненно.

– Как всегда великолепно, – произнес он, глянув на мастера.

Эрт белозубо усмехнулся, протягивая ножны.

– Клинок хозяина достоин.

Бывший боевик спрятал оружие в кожаный чехол. Как он и просил, украшения отсутствовали, лишь тонкие узоры серебра покрывали крестовину, храня в себе нужные чары.

– Какую возьмешь за него плату?

Для боевых магов оружейник делал оружие и доспехи бесплатно. Такова служба. Но индивидуальный заказ никак не вписывался в рамки его обязательств.

– Плату… – задумчиво протянул маг, и в глубине его темных глаз загорелись лукавые огоньки. – Проверишь свой меч в действии, светлый? Окажешь мне честь поединка?

Он говорил медленно, растягивая слова и смакуя каждый звук. Уже предвкушая звон стали и тонкости противостояния.

– Если мастер желает, – улыбнулся истинный.

Он не помнил, чтобы Эрт хоть раз вступал с кем-то в поединок. И тем интереснее должен стать бой. Кто может лучше управлять оружием чем тот, кто его создает?

Хозяин кузницы поманил светлого за собой. Они прошли в одно из соседних помещений и оказались в просторном зале. Одна стена оказалась зеркальной. Вдоль других располагались стойки с холодным оружием всех существующих видов.

– Богатая коллекция… – взгляд скользил по отполированным клинкам, отмечая мастерство исполнения и отсутствие чар. Оружейник тоже не любил лишние вмешательства. – Что предпочитаешь?

– Молот, – кузнец усмехнулся, поднимая с ближайшей к двери стойки увесистое оружие внушительных размеров. Как раз ему по руке. Боевой молот страшен в применении. Достаточно одного удара даже вскользь, чтобы ранить, а то и увечить противника. Да и для убийства хватит, если попасть точно. Вот только владеть им могут далеко не все. И дело даже не в тяжести, а в мастерстве. Все же бой – не детские игры, где можно махать палкой во все стороны и грозно кричать, отпугивая соперников. – Но сегодня возьму меч.

Эрт любовно погладил оружие и вернул его на место. Прошел к следующей стойке и взял в руки клеймор – двуручный меч, у которого дужки крестовины направлены в сторону клинка. Стоило бы поблагодарить мага за такой выбор. Среди представленных на стойке клинков находились и более внушительные его собратья. Например, эспадон или фламберг. Клеймор на их фоне выглядел небольшим и куда более безопасным. Хотя впечатление все же было обманчиво.

Олеж встретился взглядом с противником, читая в его глазах предвкушение и вызов.

– Полагаю, опыта тебе не занимать?.. – он не столько спрашивал, сколько утверждал, готовясь применить все свои знания и навыки.

– Побольше, чем у тебя будет. Но клеймор давно в руки не брал. Вот и проверим, что помню.

– Тогда начнем? – светлый вытащил новенький меч из ножен, отошел на несколько шагов, оставляя себе пространство для маневра, и плавно перетек в боевую стойку.

Эрт наблюдал за ним с лукавым прищуром, чуть склонив голову на бок. И, стоило только приготовиться, как он сорвался с места с удивительной для его комплекции скоростью. Поединок начался…

Ветер шумел ветвями, холодил разгоряченную кожу, трепал отросшие волосы. Тело остывало после поединка и бани. Олеж поморщился от легкой боли в боку, куда он все же получил скользящий удар клеймором. Рана уже заживала, сказывались возможности истинного мага. Не будь их – пришлось бы обращаться к целителям.

Они с Эртом знатно разошлись, забыв об изначальной цели боя. В итоге помимо раны в боку, он обзавелся множеством царапин и синяков, а оружейник получил рукоятью меча в переносицу и подрезанное сухожилие на левой ноге. Тоже мало приятного. Сама мысль, что ему все же удалось достать противника оказалась неожиданно приятной. В основном именно маг-кузнец гонял его по залу, буквально вынуждая использовать магию. Но от искушения светлый удержался.

Когда все закончилось, и они оказали друг другу первую помощь, Эрт предложил повторить «разминку» как-нибудь еще. Олеж не стал отказываться. У мастера многому можно научиться. Все же опыт – дело наживное. А внутреннее чутье подсказывало, что без оружия ему не обойтись. Вот только с кем он скрестит клинки?..

Поединок принес не только знания, но и отвлек от мыслей о княгине. Которых после вчерашней встречи стало чересчур много…

…Она оказалась не такой, как он думал. И первая странность заключалась в полном отсутствии жажды уничтожения. Разве он не должен испытывать нечто подобное к темной? А его невольная союзница обладала довольно впечатляющей аурой. По-своему красивой. Изуродованной узором проклятия, врастающим глубоко внутрь.

Следующая странность крылась именно в глубине. И невозможности увидеть, что скрыто за пологом Тьмы. Неправильно. Так недолжно быть. Не бывает. Но все же… Кто сделал ее такой? Зачем? Неудивительно, что Илей пытается найти лекарство и сохранить жизнь вдове князя. Само ее существование являлось ценностью.

Но ведь себе не стоит врать? Для него ее жизнь важна вовсе не из-за ауры или знаний, которыми может поделиться ведьма. Нет. Все дело в ощущении, которое возникло, когда она поставила перед ним чашку с кофе. Будто его память получила легкий толчок, но вместо воспоминания пришло чувство. Легкое, обволакивающее тепло родилось где-то в груди и распространилось по телу. Стало невероятно уютно. И настолько непривычно, что он поспешил сбежать, как только решились все формальности…

…Олеж поднялся на веранду и обернулся, глядя на лес. Весна наступала медленно, но решительно. Воздух изменился. Пейзаж тоже. Сугробы исчезали. Между деревьев появилась легкая дымка. Небо стало ярче и выше. Весь мир словно встряхнулся и постепенно пробуждался, зовя его за собой. Стоило ли отвечать на зов?..

…Как только он покинул квартиру княгини, новое ощущение пропало. Но до утра маг перебирал каждое слово их диалога, взвешивая и пытаясь найти скрытый смысл. Конечно, она ему не доверяла. И продемонстрированное оружие служило лишь еще одним доказательством. Ведьма пустила бы его в ход. Даже понимая, что его это мало остановит. Но она не привыкла сдаваться. Или становиться жертвой. Ему нравилось это качество. Оно будило странный азарт и смутные воспоминания о поединке. С ней… Вот только память снова подводила, пряча детали…

…Маг прошел на кухню и заварил себе травы. После кофе их вкус казался уже не таким приятным. Но варить новый напиток самому не хотелось. И неожиданно появилась еще одна причина для встречи. И ожидания. Предвкушения. Мыслей. Вопросов. Вернется ли снова то тепло? Вечером он узнает. Осталось только решить, нравится ли ему новый опыт.

Оставшееся время нужно чем-то занять. Олеж направился в мастерскую вместе с чашкой отвара. Но сегодня вырезать не получалось. А вот гитара сама легла в руки. Пришли слова и музыка, навеянные прошлым вечером:

– Здравствуй! Я тебя давно уже жду.

Я успел забыть, что ты есть.

Смыт след на песке.

Снова, снова лето подходит к концу.

Осень уже где-то здесь,

В этом тёмном окне.

Мотив получился легким. Мягким. Похожим на то чувство, что родилось вчера.

– Знаешь, знаешь! Я так устал без тебя,

И я, ослеплённый и злой,

Рвался как пёс на цепи.

Вера, вера, что всё это зря,

И в то, что я буду с тобой,

Лижет раны мои.

Его кольнуло смутное воспоминание. Когда-то он уже рвался к ней и не мог, никак не мог дойти. И вот теперь получил шанс, но не помнит, для чего…

– Хочешь, хочешь! Я покажу тебе дом,

Тот, что стоит на краю,

Где правит мудрость зверей.

Нашу, нашу книгу мы вместе прочтём,

И я тебе расскажу тайны белых дверей.

Неожиданная мысль пришла в голову. Почему бы не пригласить княгиню к себе? Показать этот дом. Лес. Поляну. Рассказать то, что помнит и знает.

– В этом, в этом поле, поросшем травой,

Я посадил свой росток

И я уже не вернусь.

Верь мне, верь мне!

И я буду с тобой.

Ты знаешь лучше меня, чего я боюсь.

Она знает о нем больше, чем помнит он сам. Возможно, окажется, что здесь кроется некий секрет. Идея показалась удачной. Тревога, порожденная прошлой встречей прошла, выплеснувшись в творчество.

Если бы только Олеж знал, чем все закончится…

Глава 2

На его предложение провести беседу в другом месте княгиня отреагировала без энтузиазма. Но не отказала. Быстро собралась и позволила взять себя за руку. Несколько мгновений переноса, и они оказались на знакомой поляне. Его интересовала реакция спутницы. Что она скажет? Заинтересуется новым или наоборот узнает? Оказалось, второе…

– Не думала, что ты сюда вернешься.

Ее комментарий поверг его в легкое недоумение. Получается, что раньше, когда они были знакомы, он уже жил здесь. Как долго? И почему память стерлась? Ведь это всего лишь место…

– Ты не помнишь… – На лице ведьмы отразился шок. Она вырвала ладонь из его руки и отступила, повернувшись спиной. – Поверить не могу… Ты не помнишь! – Афистелия обернулась. Ее аура вскипела и налилась кроваво-алым. – Тьма все забери! Как можно быть такой сволочью?! – ей удалось взять себя в руки на несколько мгновений и заговорить спокойнее: – Откуда ты знаешь про этот дом?

Олеж бросил короткий взгляд на строение, которое никогда не будило в нем сильных эмоций. Всего лишь место обитания. Но реакция союзницы говорила, что в нем кроется нечто важное.

– Оливия привела меня сюда некоторое время спустя после Посвящения, – маг перевел взгляд на собеседницу. – С ним что-то связано?

– Что-то?!!! – она зашипела разъяренной кошкой и снова отвернулась.

Аура выдавала все метания и эмоции, пестря яркими красками. В основном красный. Но с ним фиолетовый. Кислотно-зеленый. Горчично-желтый. Ярость. Досада. Обида. Разочарование. Княгиня пнула дерево, выкрикнув несколько ругательств. Не такого он ожидал от нее, вовсе не такого. И чем сильнее она нервничала, тем более странным казалось собственно спокойствие. Каким-то ненормальным.

Наконец, запал ярости немного угас. Афия вернулась к нему с решительным выражением на лице и глазами, горящими от сдерживаемых эмоций. Аура немного угасла, но все еще бурлила, показывая, что ведьма лишь затаилась и при первом удобном случае выпустит все, что накопилось. Она остановилась и указала рукой на дом.

– Это дом твоей матери! – Сердце пропустило удар. Мысли исчезли. Его словно приложили рукоятью меча по затылку. Все остальные слова собеседницы доносились будто через толстую вату. – Да! Она жила здесь с тех пор, как ты закончил интернат! Ты сам мне рассказывал. Там! – она указала влево от дома. – В километре отсюда озеро. Мы приезжали к ней в гости после четвертого курса и каждый день бегали по утрам купаться! Там! – княгиня махнула рукой в сторону леса на противоположной стороне поляны. – В паре километров проходит общественная дорога. Мы добирались сюда несколько дней. Сначала порталом, потом на мобиле. Твоя мать любила уединение! Ей нравилось, что здесь ее никто не потревожит! И ты ничего не помнишь?!

Она кричала. Аура снова бурлила, пестря алым, черным и кислотно-зеленым. От калейдоскопа красок хотелось закрыть глаза и отвернуться. Но он стоял. Слушал. Смотрел. И пытался понять, как вышло так, что забыл собственную мать.

– Ты не помнишь ее… – теперь княгиня шептала. Взгляд стал не столь обжигающим, но в нем почудился упрек. – Она любила тебя. Ты был ее единственным сыном. Поздним. И она радовалась, что у тебя все получается. Что ты лучший. Всегда и во всем.

Последние слова причинили боль. Она острой иглой кольнула в сердце и заставила посмотреть на дом по-другому. В памяти что-то сдвинулось. Начал проступать смутный, нечеткий образ.

– Как… она умерла? – слова дались с трудом. Смерть была единственной причиной, по которой его мать не попыталась поговорить с ним. Прийти. И от осознания, что ее больше нет, боль стала только острее. Глубже. Она вонзалась в разум с каждым словом, произнесенным ведьмой в ответ на его вопрос:

– Когда закончилась учеба, тебя отправили на задание. Ты не вернулся в срок. Все решили, что ты погиб. Когда ей сообщили, они не захотела больше жить. В ее возрасте уйти было нетрудно…

Спокойный тон придал озвученным фактам весомости. И они придавили его к земле. Легли на плечи неподъемным грузом. Сдавили грудь мощными тисками, из которых не вырваться усилием воли. И никакая магия не поможет. Ни Тьма, ни Свет. Никто. Он должен вспомнить и понять все сам. Один.

Олеж не знал, как оказался у озера. Вековые сосны на берегу. Ровная гладь воды, уже избавившаяся от оков льда. От него веяло сыростью и холодом. Но сознание мага наполнили иные картины. И с каждой из них боль только усиливалась…

…Вот он мальчишка. Еще до интерната. Бежит. Карабкается по склону холма. Цепляется за траву ослепительно зеленого цвета. Упорно лезет все выше и выше. И слышит сзади тихий смех и неразборчивые подбадривающие слова…

…Вот он сидит у костра и поджаривает на длинной ветке хлеб. Вокруг царит холодная ночь. Сырость. Недавно прошел дождь. Пламя шипит на влажных дровах. Не время для вечерних посиделок. Но ему обещали. А его мать всегда выполняла обещания…

…Интернат. Первая зима. И он с нетерпением ждет, когда уже можно будет отправиться домой. Смотрит на часы. Считает минуты, которые отмеряет длинная витая стрелка. В полдень должны приехать родители юных волшебников. Остается совсем немного. Еще чуть-чуть. Две стрелки сливаются в одну. И старинные часы отбивают двенадцать ударов. Но он не слушает. Уже несется в вестибюль, натягивая на ходу теплое пальто и шапку…

…И снова солнце. Весна. И первая подростковая любовь. Глупая. Легкая. И неизменно болезненная. Первое разочарование, которое заедается пирогом с вишней. Его прислала мать. Тогда она ничегошеньки не знала. Ни о чувствах. Ни о боли. Тринадцатилетнему уже стыдно делиться секретами. Хочется поскорее стать взрослым. Независимым. Сильным. Доказать всем, что он лучший. Но пирог остается пирогом и в пять, и в десять, и даже в семнадцать. И приносит странное утешение. Будто кто-то гладит по голове и украдкой понимающе улыбается…

…Окончание интерната. Он уже давно не мальчишка. И не подросток. Он возвышается над матерью на полторы головы. И может поднять ее одной рукой. Что и проделывает под возмущенные и радостные окрики. Он молод. И впереди целая длинная жизнь. Огромный мир, который хочется попробовать на вкус. И она снова все понимает. Отпускает на волю, позволяя найти свое место…

…А пока он выбирает путь, немолодая волшебница подыскивает себе новый дом. И перебирается сюда. В глухую тишину леса. В уединение и покой. Она всегда ждет его и рада встрече. Она не любит новые изобретения и отказывается ими пользоваться. Но внимательно слушает, когда он рассказывает о мире…

…Им всегда было, о чем поговорить. Его мать прожила долгую жизнь. Многое знала, но редко говорила, где и как получила эти знания. Лишь улыбалась и отвечала уклончиво. Умело отвлекала его и переводила тему. Но это он понял уже годы спустя, когда во время обучения на боевого мага изучал тонкости ведения допроса. Откуда тихая волшебница, предпочитающая вести свое хозяйство, могла их знать?

Вопросы так и остались без ответов. Он так увлекся собственной жизнью, что перестал спрашивать, удовлетворившись намеками и обтекаемыми фразами. И кажется, ее это устраивало. Почему? И почему ему так мучительно вспоминать все, что связано с Елеаной Дреер? Кто постарался сделать так, что бы она исчезла из его сознания?

Ему с трудом удалось припомнить тихий голос, выводящий старинный мотив. Она всегда пела, когда готовила. Или работала. И многое любила делать руками. Тогда это казалось естественным. Правильным. Но сейчас он знал, что многие волшебницы и волшебники постоянно используют магию в быту. Но не его мать. Почему?

Ее лицо терялось в тенях. А фигура тонула в просторных одеждах. Она предпочитала длинные юбки и свободные блузы. Вязанные свитера и широкие штаны для походов в лес. Удобные ботинки на толстой подошве. Острые садовые ножницы для сбора трав, аромат которых пропитал весь дом. Детали всплывали легко. И неожиданно вспомнились руки. Загрубевшая кожа. Тонкие запястья. Длинные пальцы. Ловкие и сильные. Она карабкалась по склонам не хуже него, точно также цепляясь за траву. И подтягивалась в особенно сложных местах.

Новое воспоминание стегануло острой болью…

…Входная дверь открывается от легкого толчка его ладони. Женщина выходит из кухни, вытирая руки полотенцем. Поднимает глаза. Они у нее удивительно зеленые. С темным ободом и тонкими прожилками. Похожи на малахит. Тонкие губы растягиваются в улыбке. В уголках рта и глаз проступают морщинки. Кожа загорелая и немного обветренная. Лицо треугольное с острым подбородком и тонким носом. Темно-русые волосы едва достигают плеч…

…Пожалуй, она чем-то походила на юную Афистелию, которую он смутно помнил. И, если верить ее словам, привозил сюда. В этот дом. К своей матери. Наверняка чтобы познакомить. И вряд ли представил ее как друга. А значит, есть несколько вопросов, на которые княгиня сможет ответить.

К дому Олеж возвращался в темноте. Ночь давно вступила в свои права. Но холод он не чувствовал. Только боль от утерянного прошлого. Злость на себя, что даже не попытался вспомнить раньше. Не задался вопросом, почему не помнит свое детство? Так повлиял на него тот, кто стер воспоминания? Или само Посвящение стирает связи с миром? Убивает интерес к нему?

Княгиню он нашел на кухне. Она сидела на подоконнике, подтянув колени к груди и смотрела в окно. Или же только делала вид. Если он обо всем догадался верно, для нее это место должно быть наполнено воспоминаниями. Маг подошел ближе и остановился в шаге от окна. В голове крутился вопрос. Он рвался с языка. Но почему-то светлый спросил о другом, не менее важном:

– Ты знаешь, почему я ее не помнил?

– Могу предположить, – она ответила спокойно и ровно, но плечи заметно расслабились. Будто ведьма знала, что он хотел спросить другое.

– Готов слушать…

Олеж подошел чуть ближе. Сейчас его неудержимо тянуло к женщине, сидящей на подоконнике. Хотелось прикоснуться. Понять, что хотя бы она реальна. Но он не доверял себе.

– Брасиян не хотел, чтобы у тебя были слабости. Одной из них он считал меня. Возможно, твоя мать являлась второй.

– Возможно… – выдохнул он.

Ее ответ почти подтвердил его догадки. Но все же нужна уверенность. А княгиня заговорила о другом, пытаясь перевести тему:

– Я видела твою коллекцию фигурок. У тебя хорошо получается…

– Мы были не просто любовниками, ведь так?

Она мгновенно напряглась и застыла. Натянутая струна. Тронешь и порвется.

– Да. Мы любили друг друга, – несмотря на напряженность голос прозвучал ровно.

– А потом?

– Ты погиб. Я вышла замуж за князя Тьмы. И больше трех лет не знала о том, что ты жив.

Сердце снова пропустило удар. Второй раз за сегодняшний вечер. И где-то за грудиной болезненно заныло. От того, как легко отвечала его союзница, смысл слов отнюдь не смягчался. Становилось лишь тяжелее.

– Я помню Деметрия. Марикетту. Отрывки учебы. Полученные навыки. Наставников. Помню, как тонул… Но ничего о тебе. Только смутные ощущения и образы. Мать… Я смог вспомнить лицо. Голос. Руки. Какие-то смазанные картины из детства. Все остальное как в тумане.

– Мне жаль… – в ее словах слышна искренность. – Я представляю, каково это.

– Я думал, что найду в тебе ответы. В чем-то так и есть. Только с тобой я чувствую себя целым. Собой. А не ходячим воплощением Абсолюта.

Признание далось легко. И сейчас казалось, что именно ее он знал всю жизнь. И только с ней мог действительно жить, а не существовать.

– Что мы будем делать?

Его не оттолкнули, но дали понять, что время для разговора еще не настало. Что ж… Он подождет. Ведь время не властно над истинными. А продлить жизнь ведьмы несложно. Она выздоровеет. И будет жить долго. Он постарается…

– Я приготовил несколько вопросов о темных. Кажется, мы хотели их обсудить.

По реакции Афистелии светлый понял, что ответил верно. Она заметно расслабилась и воодушевилась:

– Что интересуется тебя в первую очередь?..

Сначала дело. А чувства пока подождут…

Глава 3

Утром Олеж перенес княгиню в квартиру и вернулся в дом. Теперь он казался чужим. Пустым. Мертвым. Словно из него вынули душу, оставив лишь оболочку. Маг замер в прихожей и прикрыл глаза, стараясь прикоснуться к памяти и собирая ощущения. Тонкие. Едва уловимые. Несколько шагов, чтобы запустить отсчет и заставить тело работать. Моторика тоже бывает полезна…

…Вот он входит в дом и поворачивает налево. Там кухня. Пахнет выпечкой. Травами. На плите всегда что-то стоит, искушая поднять крышку и снять пробу. Обычно он поддается желанию…

…Вот гостиная. Небольшая квадратная комната со светлой мебелью и тонкими шторами на окнах. Вдоль дальней стены – полки с книгами и мелкими безделушками. Чучело колибри. Хрустальная чаша, наполненная речными камешками. Статуэтки. Иногда он спрашивал, откуда взялась та или иная. И слушал истории. Тогда ему казалось, что волшебница их придумывала. Сейчас закрались некоторые сомнения…

…Светлый открыл глаза и прошел прямо. Толкнул дверь. Сейчас об уютной гостиной здесь ничего не напоминало. Она превратилась в его мастерскую. На полках вместо книг стояли поделки. Лежали деревянные заготовки. Пол устилали опилки. Отдельный столик занимали инструменты. На боковой стене висела гитара.

Неудивительно, что все изменилось столь неузнаваемо. Личные вещи мага принято уничтожать после его смерти. Скорее всего, большую часть сожгли. Что-то подсказывало, что до Посвящения он проводил здесь крайне мало времени. И вряд ли занимался имуществом. Есть специальные распорядители, которые забирают мебель и отправляют ее на переработку.

Олеж вышел в прихожую и снова прикрыл глаза. Воспоминания приходили медленно. Неохотно. Его памяти требовался толчок извне. Но нельзя все время прибегать к помощи княгини. Он должен восстановиться сам. Маг сжал кулаки, невольно напрягаясь от отсутствия результата. А затем сделал глубокий вдох и расслабился… «Сознание должно находиться в покое и быть открытым как при медитации». Строчка из учебника по магическим воздействиям всплыла сама собой. Стоило последовать рекомендации…

…Короткий коридор заканчивается тремя дверями. За одной из них купальня. Другая ведет в спальню матери. Последняя комната предназначается для него. Простая обстановка. Кровать. Шкаф. Письменный стол и стул. Несколько полок для книг. Он проводил там слишком мало времени, чтобы сделать помещение своим…

…Маг развернулся и направился в нужную сторону. В купальню заходить не стал. Мельком заглянул в комнату, где хранил одежду. Все осталось таким же, как он помнил. Только дерево немного потемнело от времени. Последнюю дверь истинный не открывал ни разу за все время, что находился в доме. Почему? Его не интересовала запертая дверь. А может быть, дело в чем-то еще?

Он приложил раскрытую ладонь к отполированному дереву. Прислушался к потокам силы. Присмотрелся. Даже принюхался. И все же ощутил едва уловимый аромат трав. Вот только совсем не тех, что собирала его мать.

– Оливия…

Тонкие чары плетуньи покрывали дверь. Заметить их сложно даже носителю Абсолюта. Тем более, если они направлены индивидуально против него, а подпитка завязана на травы. Теперь понятно, почему он так спокойно пил ее сборы. Ненавязчивое внушение. Легкое. Почти незаметное. И совершенно безвредное. Ведь никто на самом деле не желал ему зла. Лишь чтобы память не возвращалась…

Олеж стиснул зубы и резким движением распахнул дверь. Что такого таило в себе прошлое, что понадобились усилия нескольких истинных, чтобы только скрыть это? Он разберется.

Стоило переступить порог, как в нос ударил аромат пыли и затхлости. Комната оказалась забита мебелью в светлых чехлах. Значит, он не отправил ее на переработку. И не сжег. Только убрал подальше, чтобы не видеть. Маг повел рукой, применяя простенькое бытовое заклинание. Пыль мгновенно исчезла. Еще один жест, и окно напротив двери распахнулось, впуская свежий воздух. Теперь можно беспрепятственно снимать покрывала.

Светлый потянулся к ближайшему и сдернул его нетерпеливым жестом. Диван с немного выцветшей обивкой. Следующим оказалось кресло. И еще одно. Затем пара тумб, стоящих одна на другой. Старинные часы с кукушкой. Их стрелки замерли на без пяти двенадцать. А вот последним оказался резной комод с зеркалом. И чутье подсказало, что он никогда не стоял в гостиной. Но все же сохранился. Почему?

Олеж по очереди открыл все шесть ящиков, убеждаясь, что они пусты. Никаких личных вещей. Он прикрыл глаза, стараясь вспомнить, как выглядела комната раньше. Что и где стояло. Кровать в углу напротив двери. Рядом с ней тумба. Напротив шкаф. А вот комод так и располагался на своем старом месте между дверью и окном. Но если все остальное уничтожено, почему он оставил именно его?

Истинный провел рукой по крышке, отмечая, насколько хорошо отполировано дерево. И неожиданно вспомнил…

…Мебельный магазин. Пахнет деревом и лаком. Они пришли туда за раскладными стульями и столом. Елеана хотела устроить ужин на веранде, но не желала перетаскивать мебель из кухни. И решила купить новое и удобное. Вот только в магазине замерла напротив комода. Гладила крышку, обвела пальцем завитки на ящиках, посмотрела в зеркало. Хозяин, почувствовав интерес, подошел ближе…

…Воспоминание оборвалось, но он успел понять кое-что важное. Опустил руку вниз. Обвел завитки на верхнем правом ящике. Затем на левом. Спустился ниже. Сел на пол. Тайник обнаружился в нижнем левом ящике. Один из завитков тихо щелкнул и повернулся вертикально. Внутри раздался ответный звук. Будто эхо. Олеж вытащил ящик и сунул руку внутрь. Задняя стенка комода отошла, позволив извлечь небольшой футляр.

Черный. Узкий. С серебряным тиснением на крышке. Обычный узор из переплетений трав. Простой замок, открывшийся при легком нажатии. А внутри на черном бархате тускло блеснул стилет. Тонкое четырехгранное лезвие. Небольшая крестовина. Удобен для женской руки. И слишком мал для него. Декоративный клинок. Вряд ли его хоть раз использовали по прямому назначению.

Светлый осторожно взял оружие и присмотрелся к рукояти. На крестовине оказался оттиск в виде голубя, несущего в клюве веточку. Символ Светлого Совета. Или конкретно Стефании. Кто может сказать точнее? Лишь тот, кто создал оружие. А у носителей Света есть только один мастер…

Сегодня в вотчине Эрта шумно. Многие боевики пришли забирать заказы. Рассматривали готовые клинки, что-то уточняли о ремонте. Обменивались комментариями. Олеж не стал вмешиваться в общую толпу и решил подождать снаружи, когда поток посетителей иссякнет. Торопиться ему некуда. Стилет пролежал в тайнике несколько лет. Подождет еще немного. Любопытным оставался лишь вопрос, почему его не забрали истинные. Вряд ли не смогли найти. Оставили подсказку? Или все это лишь отвлекающий маневр?

Голова раскалывалась от мыслей и их противоречивости. Имея дело с носителями Абсолютов никогда не знаешь, где и как смешиваются ложь и истина. И светлые ничуть не лучше темных. Маг невольно усмехнулся. Скоро он начнет подозревать сам себя, если не разберется со своим прошлым и не вернет память. К тому же… Он ведь наверняка знал о тайнике и раньше. И о футляре с клинком тоже. Так почему же не выяснил, откуда он взялся? Или выяснил, но забыл? Какое же это мучение – не помнить собственных поступков.

Когда из-за двери перестали доноситься голоса, а последние посетители скрылись за поворотом, светлый развеял полог невнимания и бесшумно зашел внутрь. Оружейник как раз собирался уходить во внутренние помещения, но, увидев его, остановился.

– Снова желаешь меч опробовать в деле? – улыбнулся он, возвращаясь к рабочему столу.

– Не сегодня, – Олеж достал из-под куртки футляр, раскрыл и положил перед мастером. – Ты знаешь, для чего делались такие клинки?

Эрт бросил на стилет короткий взгляд. Улыбка исчезла, а в глазах появилась холодная сосредоточенность. Он узнал оружие. Без сомнения. И посмотрел на него со странным выражением.

– Узнать ты уже пытался…

– Но мне не дали, – легко понял его светлый, кивая. Нечто подобное он предполагал.

– Не дали, – согласился собеседник. Он говорил медленнее обычного, старательно подбирая слова. – Клинки такие делал я. В награду. За службу.

– Службу Совету?

– Да. Их давали при уходе.

Что-то зашевелилось в памяти. Действительно, пожилых магов провожали со службы с подарками и почестями. И каждый получал какой-то памятный сувенир, отражающий суть его работы. Боевикам вручались длинные кинжалы. Кому мог принадлежать стилет?

– Ты ведь знаешь, для кого его делал, – истинный забрал и закрыл футляр, не спуская испытующего взгляда с оружейника.

Тот задумчиво кивнул и потер подбородок. Некоторое время он молчал, принимая решение, а затем, нехотя, ответил:

– Стилеты выдавали тем, кто ушел со службы по ранению. В память о крови, пролитой в бою.

Его мать сражалась? Проливала кровь? Ее образ никак не вязался ни с чем подобным. Но мастер не врал. Тогда где правда? И как ее выяснить? Эрт тяжело вздохнул. Могучая грудь колыхнулась. Меж бровей мага пролегала глубокая складка.

– Не всеми знаниями владею. Спроси Стефанию. Клинок предназначен был кому-то из ее подчиненных.

– Учителя? – Олеж не смог сдержать удивленный вопрос.

Сложнее всего представить кого-то из смотрителей или наставников интернатов проливающим кровь. Или с боевым заклинанием бросающимся на противника. Даже на спец-курсах в начальных учебных заведениях не преподавали боевую магию. Только основы самообороны для желающих.

По лицу собеседника скользнула странная усмешка. В глазах появился огонек.

– Исследователями кто становится, по-твоему?

О таком варианте он не подумал. Точнее не вспомнил. Или не знал. Все же подобная информация не разглашается. Маги-исследователи. Те, кто занимается изучением новых миров. В данный момент в основном Гленжем. Как и тогда, когда его мать получила клинок в награду. Вряд ли задолго до его рождения. А значит, примерно сорок лет назад. Наверняка какие-то данные сохранились в архивах. Даже если Белая волшебница не захочет говорить, узнать какие-то крупицы информации получится.

– Благодарю за ответы, – искренне произнес он.

– В бою сочтемся, – отозвался Эрт. Прозвучало немного двусмысленно, но Олеж не стал заострять внимание. Сейчас его значительно больше волновал стилет. И прошлое его матери. Судя по словам мастера, он уже пытался разгадать загадку, и у него не получилось. Теперь возможности существенно возросли. А когда он узнает правду, задаст несколько волнующих вопросов Брасияну и Оливии.