Текст книги "Отравленные корни (СИ)"
Автор книги: Дайре Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Вздрагиваю от резкости его вопроса.
– Планировала лечь спать, – отвечаю по возможности невозмутимо, убираю гребень обратно в сумку. Надо бы заплести косу, но у меня с этим вечные проблемы.
– Я не о том. Если мы найдем поле, возьмем образец, Илей сделает зелье... Что ты будешь делать дальше?
Оборачиваюсь. Он вытирает грудь куском ткани, одет только в нательные штаны до колен. И взгляд уже спокойный. Без напряженности, что погнала его в ночь за водой из колодца. Не зря я, наверное, ее тоже зачаровывала. Простенькое плетение – избавление от дурных мыслей и чувств. Не свойственное темным проявление магии, но довольно полезное, если знать, как правильно применить.
Олеж пристально смотрит на меня и ждет ответа. Можно надеть браслет и солгать. Он не почувствует, но поймет... Нас учили отличать ложь. Сказать правду? Дать ему еще немного информации, чтобы приручить меня? Ведь именно это маг и делает. Он подбирается ближе постепенно. Дал мне немного времени привыкнуть к себе, показал, что не причинит вреда, пообещал не выдать. Боевик втирается ко мне в доверие. Довольно успешно, надо сказать.
– Не знаю... Я не строю планы так далеко. Сначала я ждала суда, потом решения Совета на счет Анджея...– Умолкаю. Вспоминается, как он держал меня в зале суда. Делаю над собой усилие. Если мы и так далеко зашли, стоит продолжить двигаться в том же направлении. – Я не злюсь на тебя.
Правда. Слепящая ярость действительно прошла. Совместное путешествие сделало нас ближе и сгладило углы. А впереди еще два дня похода по землям темных. Опаснее, чем раньше. Чем сегодня. И стоит говорить правду.
– Но и о выстреле не жалею.
Он кивает, глядя мне в глаза. Понимает. Отходит к лавке, шлепая босыми ногами по полу. Садится. Машинально потирает шрам на груди. А я все еще настороженно слежу за ним. Жду чего-то...
– Если все же предположить, что все получится... Чего бы ты хотела?
Светлый лезет мне в душу, хотя и знает, что мне не нравится подобное. Торопится. Стремится к чему-то... И я слишком сильно ему потакаю. Но ведь если не рискнуть, то так и не узнаю, что же он хочет получить. К тому же в моих желаниях нет ничего особенного.
– Увидеть сына. Забрать его себе. Я понимаю, что в Гленже ему лучше, что нужно время... Но я хочу сама убедиться, что с ним все в порядке. Что его никто не обижает. Что он здоров, – с губ срывается тяжелый вздох. – Я мало что могу ему дать. Но мне будет намного спокойнее, если он будет рядом. Со мной.
– Ты его любишь, уже немало, – тихо возражает Олеж.
Качаю головой. Я разучилась верить в любовь еще года два или три назад, когда окончательно поняла, что помощи ждать неоткуда. Что именно глупое чувство привело меня в ловушку.
– Порой любви недостаточно.
– А порой только она и спасает.
Мы говорим каждый о своем опыте и смотрим друг на друга. От его взгляда внутри что-то переворачивается. Он красноречивее всяких слов говорит, что когда-то маг вернулся только из-за меня. Потому что думал, что там его ждут. Он считает, что его спасла именно любовь. И ведь тогда я его любила... Ждала... Взгляд Олежа выворачивает душу наизнанку. Эмоций становится слишком много. Я встаю с кровати только чтобы ускользнуть из плена его глаз. Уйти...
А в следующий миг он вдруг оказывается рядом, и губы обжигает поцелуем...
Глава 8
Я замираю, ошеломленная. Жар его тела обволакивает. Он повсюду и не дает сбежать. Шероховатые ладони скользят по плечам. Такие знакомые, что по телу пробегает дрожь узнавания. И я со стоном сама впиваюсь в его губы. Обхватываю за голову, прижимаю к себе. Ближе. Еще ближе...
Я забыла, что может быть так. Без животной похоти, которая единственная заставляет забыть обо всем. Без ненависти, когда мечтаешь убить и сдерживаешься из последних сил. Без унижения и отвращения к себе, с которым смиряешься, потому что по-другому нельзя. Без боли, которую порой любил Ивар...
Прикосновения Олежа другие. В них смешиваются страсть, тоска, боль... Невысказанные, скопившиеся за прошедшие годы. И страх, что я оттолкну. Вот только я сама боюсь, что он сейчас исчезнет, и вместе с ним уйдет уже забытое ощущение единения.
Чистое желание без примеси Тьмы вспыхивает внизу живота в ответ на его жажду и распространяется по телу. Я вцепляюсь в его плечи, наверняка оставляя следы от ногтей. Прижимаюсь ближе, насколько это возможно. Стискиваю, как и он меня. Мы дрожим. Торопимся. Горим словно в лихорадке. Это безумие... Но такое сладкое, что останавливаться не хочется. Камиза отлетает в сторону. Он опускает меня на кровать, стаскивает брэ, а я тянусь к завязкам его штанов и сама развожу ноги. Нам не до прелюдий. Не до нежности. И каждая секунда промедления подстегивает и пугает одновременно. Я не хочу, чтобы кто-то из нас опомнился. Не сейчас... Только не сейчас...
Задыхаюсь на вдохе, когда Олеж заполняет меня. Он хрипло стонет и замирает, уткнувшись лицом в мех над моим плечом. Обхватываю его ногами за пояс, руками за шею. Не отпущу. Маг поднимает голову и, глядя мне в глаза, медленно выходит, а затем делает первый толчок. В его взгляде ураган эмоций, уносящий и меня тоже...
– Тэль... Тэль...– хриплый шепот будоражит кровь и память. Он снова целует меня, не прекращая движений, сжимает в объятиях.
– Олеж...– я хватаю ртом воздух, цепляюсь за мужчину, выгибаюсь навстречу каждому толчку, сжимаю зубы у него на плече, потому что с губ рвется крик.
– Да...– выдыхает он. – Да...
Движения становятся резче и сильнее. Мгновение. Еще одно... Меня накрывает волной чистого наслаждения. Сквозь шум крови в ушах слышу сдавленный стон мага, чувствую, как он содрогается во мне. И на секунду, на короткий миг ощущаю себя счастливой. Полноценной. Живой.
А потом меня накрывает боль...
Она зарождается внутри яркой вспышкой, вырастая из отголосков отпустившего наслаждения. Мгновенно нарастает, прокатывается ледяным потоком по телу. Мышцы дервенеют. Открываю рот, чтобы закричать, но горло перехватывает. Я не могу пошевелиться, парализованная всепоглощающей болью. Только дышать. С губ срывается какой-то неразборчивый звук...
Олеж поднимает голову, и я успеваю заметить выражение того же безоблачного счастья на его лице, которое тут же сменяется тревогой, а затем ужасом. Пытаюсь говорить, но только бесполезно открываю и закрываю рот. А боль нарастает. Он резко отстраняется, разводит мои ноги, чтобы встать. Его взгляд невольно устремляется вниз, и лицо застывает. Превращается в каменную маску. Не знаю, что он видит, но могу представить... На бедрах ощущается влага, и ее слишком много для того, чем мы занимались...
– Зель-е...– с трудом проталкиваю звуки сквозь горло. Вспоминается Илей и переданный им флакон на самый крайний случай. Крайнее уже кажется некуда.
Маг соскальзывает на пол, поднимает мою сумку и просто вытряхивает все содержимое. Я поворачиваю голову на бок, чтобы указать нужную склянку, но он сам находит ее. Четкие, отмеренные движения выдают высшую степень сосредоточенности. Пытаюсь выдавить из себя еще слова, пересказать инструкцию целителя, а боевик уже бросается к котелку с водой.
Стискиваю зубы, превозмогая боль, и глубоко дышу. Первая волна уже схлынула, холод сменился жаром, от которого не легче, но тело начинает меня слушаться. Кое-как переворачиваюсь на бок, сжимаюсь в комок, прижимая руки к животу. На бедрах кровь... Кусаю шкуру, забивая рот мехом, чтобы не завыть. Сейчас я мечтаю снова убить Ивара. И убивать долго, мучительно... Растягивая смерть на часы и дни. Ненавижу. Как же я его ненавижу. В уголках глаз собираются бессильные, злые слезы.
Олеж возвращается и протягивает мне кружку с водой, от которой резко пахнет непередаваемым коктейлем трав и минералов.
– Тебе нужно выпить, – одну ладонь он просовывает мне под голову, заставляя отпустить мех, а другой держит посуду. – Пей.
Пью. На вкус даже малая концентрация зелья напоминает спирт. Давлюсь, но глотаю, зная, что только оно мне и поможет. Если вообще что-то поможет... Как только кружка пустеет, маг ставит ее на пол и тут же снова отходит. Опускаю голову на шкуры и закрываю глаза. Облегчение наступит не сразу. И что-то мне подсказывает, что зелье придется не только пить... Надо собраться с силами, пережить приступ и проделать некоторые гигиенические процедуры.
Ощущаю, как шершавые ладони касаются бедер и осторожно раздвигают их. Тут же напрягаюсь и открываю глаза. Встречаюсь взглядом с мужчиной. На его лице спокойное, непреклонное выражение. Рядом на полу стоит ковш, от которого пахнет также как из кружки, а в руках чистый кусок ткани. Особой фантазии, чтобы его понять, не нужно...
– Я... са-ма...– говорить еще тяжело. Мое возражение не имеет ничего общего с нравственностью. Тьма научила меня, что никто не должен видеть тебя уязвимой и слабой, любой поспешит добить или же использовать болевую точку для личной выгоды. Да, за сегодняшний день мы далеко продвинулись по пути доверия, но не до такой степени... Должны оставаться границы, которые не дадут мне совершить ошибку.
На мгновение Олеж прикрывает глаза и выдыхает. Потом очень тихо говорит:
– Мы не будем сейчас спорить.
За его словами стоит намного больше, чем он хочет показать. Я чувствую напряжение, контроль, который трещит по швам. Сдержанный гнев за ним. Горечь. Теперь понимать его стало проще. Но... Мы смотрим друг другу в глаза в молчаливом противостоянии. Боевик не давит на меня, но и не отступает, и он не уйдет. Вздыхаю, подозревая, что еще не раз пожалею о своем выборе. Расслабляюсь, прикрываю глаза и позволяю ему делать все, что считает нужным.
По бедрам скользит влажная ткань. Стирает следы нашей близости и кровь. Касается нежной кожи между ног. Я невольно сжимаюсь, но снова заставляю себя расслабиться. Так надо. Маг осторожен. Его прикосновения не причиняют лишних неудобств и настолько аккуратны, насколько вообще возможно. Боль отступает медленно. Нехотя. Она уходит, и дышать становится легче. А мысли перескакивают совсем на другое...
Наше счастье всегда было с привкусом горечи. Мы с самого начала знали, что долго оно не продлится. Рано или поздно Олеж прошел бы посвящение и дальше пошел бы своей дорогой. Один. Путем великих. И даже если бы мы смогли как-то сохранить свои чувства, мой срок жизни в любом случае короче его. Истинные не стареют, а я никогда не считала себя настолько сильной, чтобы преодолеть барьер смерти. Стать как Виттор. Мы ценили то, что имели. Жадно собирали каждое подаренное мгновение и не хотели делить его ни с кем. Влюбленные всегда эгоистичны...
Сейчас у того времени появляются краски. Черно-белая картинка воспоминаний становится ярче и более живой. Я помню наши совместные тренировки. Мне не давались некоторые приемы, и Олеж показывал, разбирал их со мной. Он никогда не жалел времени на меня... Объяснял бесконечно, повторяя одно и то же. Не злился. Не раздражался.
Я вспоминаю его по-другому... Не как мертвого возлюбленного, из-за которого оказалась среди темных, а как того, кто всегда был рядом.
– Олеж...
Он поднимает на меня взгляд, но я тихонько качаю головой. Все в порядке. Просто слишком сложно для одного дня. Маг берет чистый кусок ткани, рвет его на части, пропитывает в настое и сворачивает в тампон, осторожно вставляет его внутрь. Непосредственный контакт зелья с раной должен подействовать лучше. Хотя результат мы узнаем только завтра.
– Спасибо, – шепчу, когда он ополаскивает руки.
– Не за что...– отвечает и встает. Приносит плащ, накрывает меня и начинает собирать вещи, разбросанные по полу. Выражение лица у него не меняется. Все такое же жесткое.
Боль стихает и становится уже почти незаметной. Главное не делать резких движений. На место жара снова приходит холод, и меня знобит. Подворачиваю плащ, стараясь не упускать крохи тепла. Как же мне надоело чувствовать себя больной.
Боевик замечает мое движение и сразу же оказывается рядом. В его глазах снова поселяется тревога, а гнев видимо стих.
– Что не так?
– Хо-лод-дно...– Стоит начать говорить, и зубы сразу же клацают. Когда же все кончится?
– Сейчас.
Он приносит еще один плащ и оставшиеся шкуры. Кладет меха к стене, осторожно передвигает меня туда в мягкий кокон. Сам ложится на край, устраивается, откидывает край плаща, и я тянусь ближе к нему. Олеж накрывается моим плащом, а сверху набрасывает свой. Обнимает меня, совсем как недавно. Кладу голову на согнутую в локте руку, прижимаю ладони к теплой груди. Зубы перестают клацать. Я расслабляюсь и жадно впитываю тепло...
Он гладит мои волосы, убирает их от лица.
– Тэль, – шепчет едва различимо. Разлепляю ресницы, встречая его взгляд. – Прости. – Мне хочется ответить, что я ни в чем его не обвиняю и уж точно ни о чем не жалею, но он прижимает палец к моим губам.– Я бы очень многое отдал, чтобы не причинять тебе боли.
Одна фраза, и все меняется. Нас давно отучили бросаться громкими словами. Обещать нечто невыполнимое. Вечную любовь, возвращение с задания, дружбу, несмотря ни на что... Его простые слова на самом деле значат гораздо больше. Отдать что-то, чтобы не причинить боли... Мне... Это много. Очень много для осужденной преступницы. Смотрю в ореховые глаза и отвечаю столь же спокойно и уверенно:
– Я рада, что это был ты.
Рано или поздно в моей постели оказался бы какой-то мужчина. И скорее всего, сегодняшний сценарий повторился бы и с ним. Мой муж видимо постарался, чтобы я оставалась верна ему и понесла наказание в случае неповиновения. Илей говорил, что проще всего прятать привязки в самых обыденных стремлениях. И не ошибся...
– Я ему не изменяла...
– Почему? – в глазах боевика отражается недоумение и непонимание. Действительно, к чему хранить верность мужу, которого мечтаешь убить, и который имеет любовниц прямо в супружеской спальне? Ответ прост...
– Не хотелось...– меня передергивает вовсе не от холода. После прикосновений Ивара все остальные мужчины вызывали у меня отвращение. Хорошо, что мой опыт в постели не ограничивался им одним, иначе фригидность стала бы частью меня. Она и так почти стала...
Олеж сжимает губы, на щеках проступают желваки. Он все понимает, но сдерживается. Лицо разглаживается и принимает уже спокойное выражение.
– Постарайся поспать. Тебе нужно отдохнуть.
– Тебе тоже...
Боевик усмехается как-то грустно. Целует меня в лоб и шепчет:
– Спи...
Мне кажется, что я не смогу уснуть. Физическое напряжение порой играет странные шутки с организмом. Но стоит закрыть глаза, и сознание уплывает, убаюканное теплом и иррациональным чувством безопасности. Я знаю, что он сможет меня защитить. Глупость, наверное, неискоренима...
Глава 9
– Моя неверная жена...– мурлыкающий голос Ивара мягкими раскатами раздается в темноте. Давно мы не виделись...
– Тебе снова стало скучно?
В моем сне царит Тьма. Беззвездная ночь, пустота... и бестелесный дух моего мужа где-то рядом. Оглядываюсь, но не вижу его.
– Ты не даешь мне скучать...
– Филипп уже передал привет?
Никто не знает, что ждет нас по другую сторону жизни. И чем отличается посмертие истинных магов от всех остальных. Теперь у меня появился призрачный шанс узнать.
– Ты, как всегда, безрассудна... К чему было убивать его? Живой он мог пригодиться намного больше.
– Сомневаюсь.
Филу хватило бы опыта и сил, чтобы противостоять допросам и пыткам. Вряд ли он рассказал бы что-то новое.
– Тебе даже не интересно, кому он служил?
– Может быть, хоть раз побудешь полезным и расскажешь сам?
– Зачем? Намного интереснее наблюдать за твоими попытками выбраться из сетей Тьмы. Ты каждый раз увязаешь в них все глубже и глубже.
– Смерть научила тебя философии...
Сегодня беседа с ним не вызывает у меня эмоций. Просто обмен фразами. Даже раздражение куда-то ушло. Возможно, так повлияла слетевшая привязка или время, которое прошло с нашего последнего разговора, но его присутствие мне безразлично... И даже призрак понимает мое настроение.
– Вижу, ты забыла, что нас связывает...– Он вырастает прямо из Тьмы. Белая ладонь хватает за волосы и тянет назад, вынуждая выгнуться, около уха оказываются его губы.– Напомнить?
Князь отталкивает меня от себя, и я по инерции делаю несколько шагов вперед. Декорации меняются. Вокруг уже не Тьма, а зеленый луг. Слепящее солнце над головой и синее небо. Лето. Жаркое, дурманящее лето. На мне один из тренировочных костюмов – короткий топ на шнуровке и юбка до колен с разрезами по бокам, чтобы не стеснять движений. Ноги босы, волосы заплетены в косу. Я помню тот день... и знаю, что сейчас произойдет. Вот только...
Когда рука снова хватает меня за волосы, сознание словно расслаивается. Я-настоящая делаю несколько шагов вперед и оборачиваюсь, глядя, как я-образ изгибаюсь в руках мужчины. Еще один из фокусов сна – возможность наблюдать со стороны. Раньше я слишком ярко отождествляла происходящее с воспоминаниями, а теперь... Происходящее – окончание приступа моего безумия, а их я никогда не помнила полностью.
Ивар сильнее меня. Истинных подпитывает Абсолют, и сражаться с ними даже в простом физическом поединке весьма и весьма сложно. Я смотрю, как он бросает мое тело на землю. Колени обдираются о мелкие камешки и веточки, ладони сгребают траву в кулаки. Князь опускается сзади и задирает юбку, одной рукой удерживает косу, а другой расстегивает штаны. Ничего нового, наши тренировки часто заканчивались чем-то подобным. Отворачиваюсь, не желая наблюдать дальше.
Я помню, как было больно в тот раз... Мой муж решил попробовать нечто новое. А ведь я могла бы вывернуться. Наверное, могла бы. Но вместо этого смотрела на землю перед лицом, на сжатые кулаки с ободранными костяшками пальцев. Чувствовала, как голову печет солнце, по лбу течет пот, спину щекочет тяжелое дыхание Ивара, как он безжалостно рвется внутрь, получая удовольствие от моей покорности...
Тот день запомнился мне вовсе не этим. Я отчетливо помню то, что произойдет чуть позже, когда я очнусь уже в нашей квартире, в супружеской постели. Сон, легко подстраиваясь под мои желания, сворачивается, изменяется и показывает совсем иное...
Я лежу на кровати, на животе, головой в изножье, а ногами на подушке. Почему так? Не помню. Просто прихожу в себя в таком положении. Голова развернута к зеркалу. Тому самому, старинному в красивой раме. Я смотрю на себя. В свои глаза. И вижу в них пустоту. Там нет ничего. Ни принципов, ни убеждений, ни цели, ни любви... До того дня я еще боролась, сопротивлялась Тьме, отказывалась принимать ее, и страдала от того, что не могла контролировать себя. Но тогда, в момент, когда мои глаза нашли свое отражение, во мне что-то сломалось. Я поняла, что больше уже не являюсь собой, и приняла Тьму...
Тогда я впервые сделала шаг к примирению с мужем. Он как раз вышел из душа, когда я заканчивала осмотр перед зеркалом. Конечно, никаких повреждений не осталось. Они всегда исцелялись к моему пробуждению – еще один плюс отсутствия контроля над способностями.
Оборачиваюсь к нему, даже не пытаясь запахнуть халат, наброшенный на плечи. Ивар в домашних брюках, которые держатся на бедрах на завязках. Делаю шаг к нему, подхожу ближе. Еще ближе. Встаю почти вплотную и заглядываю в глаза. Он что-то говорит, но я только упираюсь руками ему в грудь и толкаю к постели. Усаживаю на край, а сама устраиваюсь между раздвинутых ног. Пальцы легко развязывают шнурок и тянут ткань вниз, обнажая мужскую плоть. Рука мужа ложится мне на затылок, но я и так знаю, что надо делать...
После того дня безумие ушло. Провалы в памяти прекратились. А я поняла, что дороги назад для меня больше нет...
Просыпаюсь и некоторое время просто лежу, впитывая ощущения. Тепло, даже жарко. Тихо. Рядом никого нет. Олеж, наверное, вышел за водой или же еще за чем-нибудь. Боль прошла, и никаких неприятных ощущений в теле не ощущается. Уже хорошо.
Сажусь, отбрасывая в сторону один плащ и часть мехов. Беглый осмотр показывает, что синяки и ссадины почти зажили, в мышцах ощущается легкость, как после хорошего отдыха, а голова странно свежая. Ночной визит Ивара не ухудшил мое состояние, что тоже неплохо.
Откидываю все импровизированные одеяла в сторону и свешиваю ноги с кровати. На спинке аккуратно развешено мое белье и остальная одежда, а рядом на полу стоит сумка. Забота мага вызывает мимолетную улыбку. Я не собираюсь жалеть о прошлой ночи. После всего пережитого те пару коротких мгновений счастья, что он мне подарил, бесценны. Вытаскиваю тампон и одеваюсь, шнурую сапоги, прислушиваясь к происходящему снаружи. Судя по звукам, боевик тренируется. Проспала я явно больше, чем требовалось, но путь по землям Шеруда уже значительно меньше, нежели по территории светлых, и можно позволить себе небольшую передышку. Тем более что дальше никаких привалов нас уже не ждет.
Встаю и проверяю шнуровку. Впервые все нормально. Беру сумку и лезу за зельями, чтобы завершить утренние процедуры. И вот тут начинаются неприятности... Стимуляторов и антидота нет. Внимательно осматриваю домик, уже испытывая крайне нехорошее предчувствие. Ничего похожего на глаза не попадается, кроме зелья Илея, склянка с которым стоит на столе. И как это понимать?
Медленно вдыхаю и выдыхаю, чтобы сдержать себя. Вывод напрашивается только один, и мне очень не хочется, чтобы он оказался правильным. Встаю и иду к выходу, пинком ноги распахиваю дверь. Олеж действительно тренируется, размахивая мечом недалеко от коновязи. При моем появлении он завершает прием и останавливается, глядя мне в глаза.
Демонстративно поднимаю сумку повыше.
– Где зелья? – злость клокочет в горле, но пока еще довольно сдержанно. Я не хочу ругаться. Пока.
Он подходит ближе, убирает оружие в ножны, которые висят на крюке, и только после отвечает:
– Дальше ты не поедешь.
– Что?– у меня даже голос садится от такой вопиющей наглости. Из горла вырывается какое-то сдавленное шипение. – Кто тебе дал право решать?! Или ты думаешь, что одна ночь что-то изменила?!
Перед глазами темнеет, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не взорваться окончательно, так меня разозлило его заявление. Точнее даже не столько оно, сколько непреклонная уверенность, которая прозвучала в его голосе.
– Тебе нельзя туда ехать, – холодно отвечает мужчина. – Покажешь мне на карте дорогу и вернешься назад. Илей заберет тебя от границы.
– И ты решил, что вот так просто можешь мне запретить?! – шипение переходит в рык. С благими намерениями обойтись без скандала, можно попрощаться. – Ты такой же, как и он! Считаешь, что можешь решать все за меня!
Выражение его лица меняется и становится каким-то страшным, но голос звучит спокойно:
– А он тоже говорил, что делает это для твоего же блага?
Возвращаюсь в дом и зашвыриваю сумку в дальний угол, упираюсь кулаками в стол. Антидот -не самое страшное, но без стимуляторов я не могу продолжить путешествие. Свалюсь через пару часов, а зелье Илея вряд ли даст такой же эффект. Скорее всего, им вообще нельзя злоупотреблять, иначе целитель бы не стал предупреждать отдельно. И что мне делать? Остаться здесь? Вернуться с полдороги? Бью по столу. Олеж просто отрезал мне иные пути. Сейчас можно устроить скандал, накричать на него, отказаться показывать дорогу, но факт не изменится. Послезавтра новолуние, и опоздать к нему, когда больше половины пути позади...
Закрываю глаза и пытаюсь взять себя в руки. Надо успокоиться и что-нибудь придумать. Все получится. За спиной слышны шаги мага, спустя пару минут мне на плечи опускаются знакомые руки, которые я пытаюсь сбросить, но он только сжимает крепче.
– Послушай меня, – Олеж наклоняется к моему уху и говорит тихо и уверенно, – вчера слетела очередная привязка Ивара. Ты не знаешь, что связано с тем полем. Что, если ты что-то вспомнишь там? Что-то, что тебе не понравится? От чего тебе станет плохо? Я не хочу, чтобы вчерашнее повторилось... И я сейчас отнюдь не о постели. Тебе лучше вернуться. А я продолжу дорогу и возьму образец.
Его слова не лишены логики, но ведь можно было и просто мне все объяснить. И мы оба с ним знаем, что я поступила бы по-своему. Я не верю боевику в той мере, чтобы позволить добыть для меня лекарство. И он действительно решил все за меня, зная, что иначе я не уйду.
– Звучит так, будто ты уверен, что мне там станет хуже...– огрызаюсь скорее по привычке, потому что по-другому уже не могу.
Его руки стискивают крепче, он вдруг прижимает меня к себе, спиной к груди, обнимает, смыкая руки под грудью.
– Я же сказал... Я бы очень многое отдал, чтобы не причинять тебе боли. Ее и так было достаточно.
Я все еще сопротивляюсь ему. Внутренне. Возражаю. Ищу доводы. Но уже знаю, что все равно покажу дорогу. Он хорошо все просчитал.
– Ты с самого начала все планировал?
Олеж тяжело вздыхает, его дыхание щекочет шею.
– Когда-нибудь ты мне все-таки поверишь...
Он отпускает меня и отходит. Я знаю, что происходящее вовсе не план. Лишь неудачное стечение обстоятельств, или же наоборот слишком удачное. Кто знает... Но верить ему. Прошлой ночью мне казалось, что я в безопасности, а утро снова напомнило о том, что мы все же находимся по разные стороны, пусть и вынуждены быть вместе. Довериться ему еще больше? Выбора мне все равно не оставили.
– Давай карту...
Мы расстилаем ее на столе. Я провожу пальцем по едва заметной границе земель между светлыми и Шеруда, веду напрямик по лесу и замираю где-то в центре большого зеленого пятна.
– Мы сейчас здесь.
Олеж хмурится.
– По расстоянию мы прошли намного меньше.
– Чары искажают пространство. Съедают его. Если выбрать правильный выход, то ты окажешься в часе езды от границы леса, вот здесь, – показываю на самый край пятна. – Отсюда есть несколько путей. Можно выйти на тракт, – достаточно широкая коричневая полоса, – но его наверняка постоянно курируют темные. Или же пройти полями напрямик. Коня в галоп не пустишь, но и вряд ли на кого-то наткнешься.
– Чары? – он в упор смотрит на меня. – Есть еще места, где можно отдохнуть?
– Я редко колдовала, – качаю головой.– Это место, скорее исключение, чем правило. Ты бы очень удивился, если бы увидел мой основной схрон.
Тот самый, где остались доспехи, оружие, запас зелий – моих личных разработок, и мелкие безделушки. Охотничий домик по сравнению с ним – обитель феи.
– Тебе укрытия не понадобятся, до поля осталось всего ничего. Если поедешь лугами, на ночь нужно сделать привал где-то тут, – указываю на довольно светлое пятно рядом с рекой. – На берег не выходи. Там много русалок, если их еще не истребили, лучше спустись в овраг, на дне есть старое логово оборотня. Звери его обходят стороной, а маги вряд ли отыскали, там можно спокойно провести ночь. Дальше уже напрямик, – провожу пальцем до едва заметной точки. – Там раньше была деревня. Маленькая...
Приграничная. Именно здесь проходила граница между землями светлых и темных. А потом деревни не стало. И граница отодвинулась на восток. Триста двадцать девять убитых... Когда Виттор показал мне цифры, я удивилась только одному – почему так мало? В одной той деревушке, названия которой я не помню, проживало около ста человек. Достаточно по меркам Средневековья. И все они погибли. Я их убила? Скорее всего. Но я не помню. Возможно, Олеж прав... Мне действительно не стоит туда возвращаться.
– Почему оборотень? – вдруг спрашивает маг.
Поднимаю на него взгляд. Злость уходит окончательно. Остается только забытое уже чувство неуверенности. Слабости. Беззащитности. Сейчас я чувствую себя хуже, чем вчера. Слабее... Потому что сама рассказала ему слишком многое. Раскрыла часть тайн и собираюсь позволить взглянуть на другие. Те, о которых не знаю сама...
– Он был старым и больным, – объясняю, даже не понимая, зачем. – Ослеп и скоро бы умер. Я дала ему подобие жизни. Звери чувствуют тоньше, чем маги или люди. Их сложнее обмануть. Они ориентируются не на внешний вид, не на магическое поле, а только на запах, который очень трудно скопировать, потому что наше обоняние ограничено. Лучше стража придумать сложно.
Он задумчиво кивает, отмечая для себя что-то, сворачивает карту. Дальше мы собираемся в тишине. Складываю в его сумку свою долю провианта. Пригодится. Забираю котелок. Разжигать огонь на чужой территории опасно, и теперь магу придется довольствоваться только холодной пищей. Протягиваю ампулы с зельями. Боевик колеблется, но все же забирает. У меня остается арбалет и болты к нему, чтобы вернуться обратно, а ему еще путешествовать полтора дня. Мало ли, что может произойти...
На дорогу выходим ближе к обеду. Олеж снова надевает браслет и следует за мной до самой границы тумана. Здесь мы выходим у склонившейся над тропинкой березки. Он возвращает мне амбирцит и удерживает руку, когда я его забираю.
– Ты уверена, что до границы доберешься сама?
– Я же ведьма...– пожимаю плечами. – И это все-таки мои земли.
Маг долго смотрит мне в глаза, потом кивает и забирается в седло. Трогает поводья, направляя коня к кромке леса. Еще несколько минут смотрю ему в спину, борясь с желанием последовать следом. Если бы не проклятая слабость, которая уже ощущается в мышцах, я бы пошла, а так лишь поворачиваю коня назад и возвращаюсь в туман...
Теперь моя жизнь в его руках. И мне страшно, потому что впервые за четыре года от меня больше ничего не зависит...
Олеж
Я пытался уйти от любви,
Я брал острую бритву и правил себя,
Я укрылся в подвале, я резал
Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь...
«Я хочу быть с тобой» Наутилус
Глава 1
Лес вокруг настороженно молчал, словно ожидая, когда незваный гость совершит ошибку. Олеж замер за широким стволом дуба, прислушиваясь к магическому полю. Где-то рядом бродил оборотень. В прятки и догонялки они играли уже часа три, и оба порядком устали. Злобная тварь повадилась по осени наведываться в деревню и убивать по два-три человека, одного забирая с собой для закуски. Наверняка в чаще у него припрятано логово с выводком, который надо извести, иначе через год взвоют уже все окрестные деревни.
Боевик перенес вес с ноги на ногу и плавно перетек в сторону, занимая более удобную позицию. Справа зашелестели кусты. Нет, зверь не станет так подставляться. Маг не шевельнулся, продолжая ждать. Оборотни плохи тем, что чувствуют магию. Их не напугаешь огнем, болью, засадой из десяти человек. Они легко кинутся на вооруженного воина, если почуют его страх, и стороной обойдут мага при первой же возможности. Поэтому охотиться на них – то еще удовольствие...
Рядом возникло движение, словно кто-то тронул ветку дерева. При всем желании оборотень вряд ли достигал такого роста. Нижние ветки местных деревьев находились выше головы мужчины. В магическом поле никаких изменений не последовало, хотя... Олеж резко обернулся, одновременно бросая перед собой метательный нож и спуская с пальцев слабую вспышку Света. В бело-голубых отблесках огромный черный волк оказался виден даже сквозь кусты, но стоял вовсе не там, куда целился боевик.
