Текст книги "Отравленные корни (СИ)"
Автор книги: Дайре Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)
По спине прошел озноб от представления последствий.
– Как только другие поймут, ее казнят...
– Да, Совет не станет нянчиться. Поэтому у нас очень мало времени, чтобы добраться до того, кто придумал все это.
– И что потом?
Лекарь кивком головы указал на модель ауры.
– У нас найдутся методы воздействия.
В больнице пахло травами, спиртом и едва уловимым налетом магии исцеления. Почти всех пациентов, пострадавших в парке, уже отправили домой. Рассеянные в воздухе чары успокоения и доброжелательности позволяли расслабиться, но холодный ком противоречий внутри не спешил распадаться. Отпущенная Илеем пара дней прошла, и Олеж все же решил посетить больных.
Деметрий выглядел уже вполне бодро и готовился к новым свершениям, занимаясь разминкой.
– Отдохнул? – поинтересовался боевик, наблюдая за тренировкой друга. Тот закончил серию отжиманий и встал, пожимая протянутую руку.
– Я бы уже домой отправился, но нужно присмотреть за Афистелией.
Все опасались повторного покушения. «Произошедшее дважды существенно увеличивает вероятность троекратного и последующего повторения событий», – говорили на занятиях по основам предвиденья. И опыт только убеждал в истинности замечания.
– Все спокойно?
– Да. С ней Марикетта. Почти не выходит оттуда.
Дипломат выглядел здоровым, но в глубине глаз мелькали отголоски напряжения и досады. Злость на самого себя – не лучший союзник в работе.
– Ты сделал все, что мог, – уверенно проговорил посетитель.– Против троих темных не каждый сумел бы столько продержаться, а ты уложил одного и измотал остальных. Выиграл время для Мари и Афии.
Деметрий скривился, и в глубине его глаз показалась глухая тоска.
– Недостаточно.
Гибель Розы он принял тяжело и до сих пор не мог простить себя, хотя никакой вины за ним не было. Что можно сделать, если напарник попал в паутинку?..
Олеж потрепал друга по плечу.
– Меня отправляют в Гленж на задание. Нужно передать пару посланий и сменить Тихомира. Вернусь нескоро. Позаботишься о ней?
– Конечно, – кивнул бывший однокурсник. Теперь уже значительно более сдержанно. Цель всегда помогает справиться с любыми переживаниями. – Можешь на меня рассчитывать.
...При его появлении Марикетта вздрогнула и тут же встала из кресла, где явно дремала. Сонный рассеянный взгляд прошел по его фигуре и тут же метнулся к постели пациентки. То, что она увидела, целительницу успокоило, и она приглашающе взмахнула рукой.
– Она спит. Можешь побыть тут немного, а я пока схожу за кофе.
Судя по ее виду, бессонные бдения и урывочный сон уже стали нормой. Шторы в палате были задернуты, свет единственной лампы сильно приглушен. Постоянный полумрак навевал дрему. Удивительно, как она сидела тут целыми днями.
– Она приходила в себя? – он все еще не смотрел на постель, сосредоточив внимание на собеседнице.
– Судя по ауре – да, но ненадолго. Очень мало сил.
Волшебница вымученно ему улыбнулась и прошла мимо к двери, поморщилась от запаха сигарет, и, прежде чем выйти, обернулась:
– Если что-то пойдет не так, сразу же подавай сигнал Илею. Он лично ее курирует.
Маг кивнул, отворачиваясь от нее. Тихо закрылась дверь палаты. Он глубоко вздохнул и направился к постели, расположенной у дальней стены.
Лицо княгини цветом не отличалось от простыней. Восковая бледность, оттененная теплым светом лампы. Темные волосы, на контрасте с которыми кожа кажется только светлее и прозрачнее. Полукружья черных ресниц на щеках, и лиловые тени под ними с болезненным зеленоватым отливом. Посеревшие губы. Тонкие руки поверх одеяла. Ожоги залечили, синяки и порезы тоже, но выглядела она хуже. Похудела. Организм, подпитываемый только магией, старался восстановиться, стремительно поглощая все ресурсы.
Олеж осторожно коснулся застывшей ладони. Ледяная. Кровообращение все еще нарушено. Его пальцы, повторяя узор вен, поднялись до локтя, а затем выше, по плечу до ключиц, показавшихся хрупкими. Он едва касался кожи, не желая повредить и не в силах просто уйти. Обвел контур губ, щеки, скулы, пригладил волосы.
Хотелось забрать ее отсюда. Увести. Спрятать. Подальше от всех. От Совета, князей, Тьмы и Света, чтобы никто и никогда не посмел больше ей навредить. И от невозможности сделать это сейчас, внутри разгорался гнев, тут же гасимый чувством вины. Он думал, что давно пережил его, но все же что-то осталось...
– Если бы я мог вернуть все назад... Тэль...
Невнятный шепот в тишине палаты казался громче шума грозы за окном. Звуки природы гасила защита, но отголоски все равно долетали.
– Ты ждала меня, а я не вернулся... И вот чем все обернулось.
Все изменилось. Она оказалась осужденной, уже дважды избежала смерти. Если считать с отменой казни, то трижды. И кто знает, сколько еще ей придется ходить по краю? И сколько раз они столкнуться лицом к лицу по разные стороны? Как бы он ни хотел, придется сражаться. И с ней тоже...
– Прости.
Маг наклонился и коснулся губами ее губ. Легко. Даже не столько поцелуй, сколько его тень – все, что им осталось.
Боевик выпрямился и усилием воли взял себя в руки. Эмоции сейчас никому не помогут. Возможно, когда-нибудь у него еще будет время, чтобы их проявить. Рука в последний раз коснулась мягких волос, он окинул ее взглядом, навсегда запоминая эту картину. А потом ушел... Впереди еще ждали дела.
Часть 3. Цветок. Афистелия
Глава 1
Пальцы порхают по клавиатуре, набивая сообщение для общей беседы. Больничный с постельным режимом пошел мне на пользу, позволив серьезно заняться освоением маг-технологий. При ближайшем знакомстве оказалось, что они довольно просты и понятны, если конечно рядом имеется тот, кто не жалеет времени и сил на объяснения.
– Вот видишь, ошибок уже нет. Еще неделька и станешь асом, – оптимистично замечает Деметрий, пытаясь меня подбодрить.
Асом. Как же. Пожалуй, глупее я чувствовала себя только на первых занятиях по искусству обольщения, когда нас учили специальным взглядам и жестам, казавшимся тогда донельзя глупыми. Кто бы мог подумать, что мне те уроки пригодятся больше, чем остальным...
Сообщение отправляется, и почти сразу приходит ответ. Нет, вот как у них получается печатать с такой скоростью? У меня на поиски нужной буквы уходит секунд по десять, в лучшем случае две-три, а тут минута не прошла, а собеседник (или как тут это называется?) уже прислал целое предложение. С губ срывается мученический вздох, маг тихонько хмыкает над ухом, но сдерживается.
– Ладно, давай я напишу, что тебе пора отдыхать в соответствии с твоим строгим режимом.
Он забирает у меня сверхсовременное средство общения и быстренько что-то печатает. Бук как и фон имеет связь с общим магическим полем, позволяя нормальным магам общаться с теми, у кого способности по различным причинам заблокированы. Для последних имеются отдельные группы и беседы, где все общаются с использованием устройств. Есть смешанные, куда порой вклиниваются и обычные маги. Для них, понятное дело, специальных разделов не требуется. Они легко связываются напрямую.
Я откидываюсь на подушку и смотрю в окно. Сегодня на улице холодно, ветрено и светит яркое солнце. На прогулку хочется значительно больше, нежели просиживать часы за освоением техники, но второе намного полезнее в моем состоянии. Как бы странно ни казалось со стороны...
Со времени выписки прошло уже десять дней. Для меня серых и пустых. Каждый похож на предыдущий и последующий. Утро. Диагностика состояния. Упражнения – щадящий комплекс для разминки и возвращения подвижности. Завтрак. Посиделки с буком или фоном, или еще чем-то столь же малопонятным, но невероятно полезным. Процедуры Марикетты, комплекс разминки. Обед. Спуск вниз – отдельное приключение, требующее массы сил и времени. «Прогулка» по саду. Меня хватает шага на два. До скамейки, а затем бессмысленное лежание и разглядывание неба под аккомпанемент молчаливого противостояния Марьки и Деметрия.
Волшебница, конечно же, узнала, что бывший однокурсник является моим наблюдателем, и они ожидаемо поссорились. Причина – недоверие. Целительница могла принять и понять намного больше, чем думал маг, и ее обида и гнев направлены именно на отсутствие объяснений и диалога. На ложь и недомолвки, а ему нечем ответить.
Вечером ужин, снова процедуры перед сном и какие-нибудь задушевные беседы или чтение книг – библиотека тут неплохая. А затем наступает мое самое ненавистное время – ночь.
Кошмары больше не снятся, Ивар оставил меня или же затаился, спрятался в тенях, но вместо него приходят другие видения. И я вовсе не уверена, что они лучше. Мне снится поле травы, на стеблях которой поблескивает кровь. Мне снятся траурные цветы, чьи бутоны скручены в тугие спирали. Мерещится одуряющий запах, от которого кружится голова, и я просыпаюсь будто с похмелья. А предрассветные часы наполнены тенями и воспоминаниями. Тоской, от которой некуда деться. Хочется выть, как волк на луну, бежать куда-то, но сил нет. И когда они появятся, неясно. Я живу? Возможно, но порой думается, что лучше бы умерла...
– Ну, вот и все... Чай будешь? – эта фраза привязалась к Деметрию от Марьки, стала чем-то вроде присказки, которую он произносит к месту и не к месту.
– Давай, – отвечаю, чтобы он чем-нибудь занялся, иначе начнет маяться от скуки. Маг убирает бук на тумбочку, окидывает меня пристальным взглядом, будто проверяя, никуда ли я не денусь, если он отлучится, а затем выходит из комнаты. Слышится топот его ног по ступеням.
Вздыхаю и прикрываю глаза. Его тяготит необходимость сидеть в поселке безвылазно, мучает обида Марикетты, которая не желает идти навстречу, и терзает досада на собственные ошибки, из-за которых он снова оказался ранен. Ему не помешала бы хорошая встряска, но пока по распоряжению Виттора бывший однокурсник не может оставить меня без присмотра, а мне в город не нужно, да и лучше вообще не соваться. Судя по сплетням, которые целительнице приносят соседки, настроения в столице не самые добродушные. Гусей лучше не дразнить...
Открываю глаза и смотрю на противоположную стену, где теперь висит снимок Анджея. Часть моих вещей алхимики все же вернули, не обнаружив в них ничего опасного. И первыми оказались детские альбомы и прочие мелочи, милые сердцу любой матери. Марикетта принесла коробку вчера, и полвечера мы разбирали ее содержимое. Точнее я в основном бездумно листала альбомы и рассматривала снимки, а подруга страдала рядом, не зная, что сказать, и понимая, что на вопросы я не отвечу.
Мне нечего ей сказать... Четыре года нельзя вычеркнуть за один день, как бы мне ни хотелось. И мертвый муж, пусть и не тревожит своими визитами, но все еще здесь. Рядом. Я помню его запах. Смесь ветивера и кофе. Его вкус. Горький и пряный. Его прикосновения. Его голос. Его глаза... Что я могу рассказать? Не знаю. Мне не нужна жалость, а подробности семейной жизни вызовут именно ее, поэтому молчу. И единственная радость – снимки Анджея. Эта радость горькая. Она похожа на радугу среди зимы. Едва различимый калейдоскоп красок посреди холода и белизны.
Пусть привязка являлась искусственной, я чувствую себя так, будто лишилась куска души. Насильно внедренное в ауру занимало в ней определенное место, которое теперь пустует. Апатия всего лишь следствие, а как бороться с причиной, никто не знает.
Деметрий приносит чай, бутерброды с вяленым мясом и утреннюю выпечку, аккуратно пристраивает поднос на кровать и сам садится на стул.
– Обед еще вроде не наступил...– задумчиво отмечаю я.
– Тебе поесть никогда не помешает, – он упрямо наполняет чашку и пододвигает ко мне кулинарные шедевры собственного приготовления.
Конечно, мне стоит набрать вес. Недельное лежание без сознания не прошло бесследно. До прежних своих размеров я не похудела только потому, что это физически невозможно. Раздавшиеся вширь бедра уже не сузишь. Вздыхаю и беру в руки бутерброд, попытка не пытка. Пока что мой организм стоически отвергал любые попытки подкормить его сверх нормы.
– Долго еще собираешься валять дурака? – интересуюсь, тщательно пережевывая первую порцию.
– Ты о чем? – он делает вид, что не понимает.
– О тебе и Марьке, – сверлю его выразительным взглядом.
За время моей болезни мы невольно сблизились, ожили кое-какие воспоминания о годах обучения. Прежнего доверия теперь уже не видать, но и отчуждение прошло.
– У нас все в порядке, – напряженно отвечает маг. – И неуставные отношения...
– Мы с тобой оба прекрасно знаем, как на самом деле у нас относятся к любым отношениям.
Сводничеством старые маги занимаются примерно с такой же периодичностью, как и накладывают запрет на отношения.
– Чего ты от меня хочешь? – сдается он, сверля меня столь же выразительным взглядом.
– Чтобы ты перестал играть в прятки с самим собой и поговорил с ней серьезно. Марикетта тебе дорога. Больше, чем ты хочешь ей показать. И ты давно научился прятать свое отношение, а она, к сожалению, не видит дальше своего носа, поэтому просто не понимает некоторых нюансов. Может быть, уже стоит открыть ей глаза?
Мой намек довольно прозрачен, хотя сомнения Деметрия читаются столь же легко. Он знал, что Марька влюблена в Олежа, как и вся наша женская половина. Тогда он был со мной, и у наших парней имелись шансы на других волшебниц. Только не в случае с целительницей. Она со своим непробиваемым максимализмом отвадила от себя всех. Потом он исчез, я ушла, Марикетта осталась одна, и все могло бы получиться, но Олеж неожиданно вернулся. Дипломат привык быть на вторых, а то и третьих, четвертых ролях, ушел в работу, занимался информацией, чтобы не видеть и не слышать ничего вокруг. Но и здесь не смог преуспеть... И вот теперь у него появился шанс. От которого он не смог отказаться... Да и кто бы смог? Пожалуй, они с Марькой похожи даже больше, чем думают. Оба стремились к недостижимому и получили лишь оболочку, иллюзию мечты. Ей хватило сил понять, что исполнение желания невозможно. А вот в его случае еще неизвестно...
В какой-то мере Деметрию можно только посочувствовать. Сложно конкурировать с идеальным, по меркам многих, образом. И за его внешним спокойствием скрывается буря. Ураган противоречивых эмоций, которые рвут его на части и не дают сидеть на месте. Пока он занят делом, на эмоции времени не остается. Если бы не печать, я могла бы разжечь в нем дух соперничества, озлобленности, раздражения, заставить высказать все, что накопилось. Выпить всю черноту. Но возможности нет, и приоритеты смещаются в иную сторону.
– Думаешь, ее это интересует?
– Ты можешь дать ей выбор, которого раньше у нее не было, последовать за тобой или остаться одной. Сначала она будет бушевать, разозлиться, потому что решит, будто ты ее использовал...
– Что?!
Вот теперь в нем всколыхнулось искреннее возмущение. Ну да, ну да, мужская логика...
– Ты получал то, чего хотел, и врал ей, что происходящее не имеет большого значения, – смотрю ему в глаза и невольно улыбаюсь. Надеюсь, на оскал не похоже. – Поверь, она разозлится. Потом поймет. А потом подумает...
Деметрий пьет чай и размышляет, а я тихонько ковыряю булочку с корицей. Больше мы не разговариваем, день следует своим чередом, но во время прогулки их все же прорывает на разговор. Сначала тихий, почти неслышный. Да я и не очень прислушиваюсь, примерно представляя его содержание. Затем уже на повышенных тонах, плавно переходящих в откровенный крик. Конечно, кричит Марикетта. Ее эмоциональность просто не позволяет обсуждать личные отношения спокойно. Точнее возмущение. За три минуты она успевает высказать мужчине все, что накипело, придумалось и переварилось в ее голове за прошедшие дни.
– Все сказала? – холодно интересуется бывший однокурсник, наверняка сверля ее взглядом. Мне с моего места не видно, да и не интересно. Конец подобных разбирательств вполне очевиден.
– А тебе мало?! – рычит Марька, и вот тут нервы у мага таки сдают. Наверное, в магическом поле это выглядит даже красиво. Вспышка искренних, светлых чувств, пусть даже и замешанных на злости, всегда создает крайне интересные и неповторимые колебания. Во всяком случае, парочка замолкает секунд на тридцать, а следующий звук сообщат о том, что маг вернулся в дом.
Целительница подходит к моей скамейке с каким-то потерянным видом и заметно припухшими губами. Садится, глядя в одну точку, и молчит. Я тоже не тороплюсь говорить, рассматривая небо над головой. Облака каждый день разные, серые, белые, золотистые или сизо-голубые.
– Что мне теперь делать? – проходит пять минут, прежде чем она решается спросить. И смотрит на меня, потерянно и испуганно. Разглядываю знакомое лицо, испытывая смутное чувство ностальгии. Все возвращается на круги своя...
– Жить. А там разберемся...
Мы возвращаемся в дом и пораньше расходимся по комнатам. Ночью мне снова снится поле травы с нераспустившимися цветами. Перед самым рассветом я просыпаюсь, стискивая одеяло в руках. Я все-таки вспоминаю, где видела его раньше, и что за цветы там растут. Кажется, Илей все же получит свой ингредиент...
Глава 2
Утром вместо разминки и еще до прихода Марикетты я самостоятельно одеваюсь и спускаюсь вниз. На самом деле все не так уж и плохо. С каждым днем спуск и передвижение в целом удается все лучше и лучше, а сегодня у меня даже есть определенный стимул. Поэтому, вцепившись в перила мертвой хваткой и в душе проклиная подгибающиеся ноги, я все же достигаю первого этажа и дохожу до кухни, откуда доносятся ароматы завтрака. На лбу уже выступила испарина, футболка прилипла к спине, да и прочие ощущения не самые приятные, но стоять могу ровно.
На меня смотрят два одинаковых ошарашенных взгляда. Мой наблюдатель всегда приходит рано утром и вчерашняя размолвка на распорядок дня не повлияла. Прежде чем мои няньки успевают что-то сказать или кинуться ко мне, говорю:
– Мне нужно встретиться с Илеем. Сегодня.
Марька с заметным усилием проглатывает десяток вопросов, Деметрий молча подходит и помогает мне доковылять до стула, усаживает. На барной стойке тут же сервируется завтрак, и только теперь подруга решается спросить:
– Что случилось? – тон у нее профессиональный. Прекрасно понимает, что я бы не стала требовать чего-то из прихоти.
Качаю головой, объяснять слишком долго, а встреча мне действительно необходима. Смотрю на мага.
– Отвезешь меня в город?
Он заметно напрягается и подбирается, как перед прыжком.
– Может, сначала узнаем, здесь ли он? – выразительный взгляд в сторону целительницы, которая только поджимает губы, но кивает.
– Придется говорить еще и с Виттором, поэтому ехать лучше сразу. Если Илея нет, он сможет с ним связаться.
Оба выразительно молчат, и я прямо слышу, как идет подсчет «за» и «против», но жду. Терпение уже стало моей самой яркой чертой, к тому же появляется время на завтрак. Кусок не лезет в горло, но я все равно пережевываю предложенную пищу. Медленно, тщательно, осторожно. Наконец, две статуи отмирают.
– Хорошо, – маг хмурится, но не спорит, – я подготовлю мобиль, а вы собирайтесь. Поедем все вместе.
Он хватает со стола пару бутербродов и уходит на улицу, Маря провожает его взглядом, а потом укоризненно смотрит на меня.
– Неужели нельзя подождать, пока ты не выздоровеешь?..
Упрямо качаю головой. В моем случае ждать нельзя, и думаю, Илей скажет то же самое. Если я все правильно помню и не ошиблась в расчетах, у нас в запасе целая неделя. Что не так уж и много, учитывая мое состояние...
...Через полчаса мы выезжаем из поселка. Расположение такое же. Парочка моих нянек впереди, я на заднем сидении, с комфортом вытянув ноги и подложив под спину подушку. При неспешном стиле вождения Деметрия, можно сказать, что почти как дома на диване. Я даже прикрываю глаза, погружаясь в легкую дрему, пока не ощущаю постороннее внимание. Не магия, скорее интуиция и чутье на выживание. Кошусь в заднее окно и едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться. За нами едет еще один мобиль. Они что, издеваются?!
– Спокойно, – говорит спереди бывший однокурсник, – это наши. Нас сопровождают, во избежание повторения.
Выдыхаю. Пожалуй, я действительно самая охраняемая осужденная за последние сто лет так точно. Не слышала, чтобы кому-то выделяли дополнительный конвой. Впрочем, мне же лучше.
До города мы добираемся спокойно, и там нас также никто не трогает. Всю дорогу мои сопровождающие молчат и смотрят в разные стороны. Как дети... Работать им размолвка не мешает, но беспечная легкость растаяла без следа. Пусть... Когда-нибудь обоим надоест, и они придут к взаимовыгодному компромиссу. Или же разойдутся. И мне сменят наблюдателя... Нет, Деметрий устраивает меня значительно больше любого неизвестного лица, значит, снова придется вмешаться. Позже.
У больницы Марикетта проверяет наличие Илея, которого ожидаемо не оказывается в столице, и мы едем в штаб. Там меня извлекают из теплого нутра мобиля и аккуратно размещают вертикально в пространстве. Представляя себе две лестницы до второго этажа и коридор до кабинета Виттора, я сразу же теряю половину энтузиазма.
– Донести? – вежливо интересуется маг, сдерживая улыбку. Он явно представляет лица встречных коллег, когда будет тащить меня по коридорам. Почему-то мне сразу видится собственная филейная часть на его плече. Так удобнее и руки свободны, если что.
– Дойду, – отмахиваюсь от него и начинаю собственное восхождение. Надеюсь, Виттор на месте, иначе я просто не двинусь от его кабинета, пока он не вернется.
Мне везет, руководитель боевиков как раз заканчивает короткую планерку с начальниками различных подразделений, которые по очереди выходят из дверей и при виде меня испытывают самые различные эмоции. Кто-то хмурится, кто-то отворачивается, будто не знаком со мной, кто-то наоборот изучает с заметным любопытством, а Улисс украдкой подмигивает и проходит мимо. В результате в кабинет я практически вползаю, причем уже далеко не в столь доброжелательном расположении духа, как была утром.
– Мне казалось, тебе еще выздоравливать и выздоравливать, – старый маг рассматривает меня как редкое насекомое, попавшее в ловушку. Деметрий помогает устроиться на стуле и уходит, Марька делает несколько пассов и проводит короткую диагностику ног.
– Вечером будет плохо, – хмуро констатирует она, но тоже покидает кабинет. Мы остаемся вдвоем.
– Рассказывай, – коротко говорит Виттор и откидывается в кресле.
– Илей говорил тебе про лекарство для меня? – вытягиваю гудящие ноги. Вечером будет не плохо, а очень плохо, главное не перетрудить их окончательно. Пока что восстановление шло своим чередом только благодаря соблюдению режима, который сегодня полетел к Абсолюту.
– Ему нужен ингредиент, который составлял основу зелья, – кивает собеседник.
– Я знаю, где его достать...
Спустя два часа я выхожу из кабинета на подгибающихся ногах, в коридоре меня все еще ждут волшебница и маг. Оба при моем появлении заметно оживляются.
– Почему так долго? – Марикетта тут же подходит ближе и обнимает за талию, закидывая мою руку себе на спину.
– Пришлось много объяснять... Зато есть хороша новость: Илей скоро появится.
– Тогда мы подождем его в больнице, – Деметрий, изучив нашу скульптурную группу, оттесняет Марьку плечом и одним движением поднимает меня на руки.
– Какая романтика...– обнимаю его за шею. – А я-то думала, ты меня как мешок потащишь.
– Еще не поздно все изменить, – хмыкает он и бодрым шагом топает к выходу.
До больницы мы добираемся минут за десять, все с тем же дополнительным эскортом. Здесь для меня уже подготовили палату, ту самую, в которой я провалялась целую неделю. Прелесть... Всю жизнь мечтала, чтобы со мной так носились, прямо чувствую себя трехлетним ребенком. Очень важным трехлетним ребенком. Даже мать никогда не проявляла обо мне столько заботы, сколько Совет совместно с боевиками. Как только Деметрий пристраивает меня на койке, сознание начинает уплывать. Усталость берет свое, неподготовленный к нагрузкам организм растратил весь имеющийся в запасе ресурс и поспешил отключиться. Последнее, что замечаю, как Марька склоняется надо мной с встревоженным лицом...
Просыпаюсь резко, будто от громкого звука, в палате темно, кожей ощущаю тонкую простыню, которой меня укрыли. Значит, снова раздели. Надеюсь, в отключке я пробыла недолго, главное, чтобы не несколько дней. Иначе все окажется зря.
– Ты спала двенадцать часов, – бас Илея заполняет пространство, где-то в углу золотистым светом вспыхивает ночник. Прикрываю глаза и моргаю, привыкая к освещению, сосредотачиваю внимание на фигуре мага, застывшей у окна.
– Что изменилось за это время? – со сна голос немного хрипит, прочищаю горло и устраиваюсь удобнее, чтобы лучше его видеть.
– Многое, – целитель задумчив и не спешит говорить. – Ты уверена, что не ошиблась на счет цветов?
...Траурные бутоны, скрученные в тугие спирали. Тонкие длинные стебли, колышущиеся на ветру. Неестественная тишина и темная ночь. Новолуние. Они распускаются только в новолуние. Когда на небе нет даже крошечного лучика света. И цветут только одну ночь, а с рассветом увядают. И на земле остаются опавшие лепестки, похожие на пепел...
– Уверена. Я не помнила раньше, но их специально растили. Там... Много Тьмы. Живой. Настоящей. Не знаю, как они скрывали это место, но пока не подойдешь к краю поля, его невозможно почувствовать. Если что-то и было ингредиентом, то только цветы.
– Когда ты их первый раз увидела?
– Не помню...
Я не вру. Моя память, что осколки разбитой чашки, которую пытаются собрать заново. Какие-то части подходят друг к другу, а какие-то все еще рассыпаны по полу. Когда соберутся все, что будет?
Лекарь вздыхает и подходит ко мне, садится прямо на край кровати и обхватывает пальцами запястье. Считает пульс. Он молчит, но я ощущаю некое недовольство, тревогу. Есть что-то еще, о чем мне знать нельзя, и остается только ждать.
– С расчетами ты не ошиблась, – Илей кладет мою руку на место. – Новолуние в Гленже в том районе, что ты указала, через неделю. Виттор согласен отправить группу, чтобы проверить и взять образец.
– Территория принадлежит темным, им понадобится проводник.
Дело не в том, что группа боевых магов может заблудиться в лесу, а в том, что нужно знать вероятные пути проверяющих разъездов и определенные знаки, по которым можно выследить ловушки или определить наличие невдалеке ведьм или колдунов. Конечно, всему этому нас учат, и опытные, старые боевики легко справятся с поставленной задачей, но их слишком мало, и те позиции, что отданы под их ответственность, нельзя покинуть без последствий. Поэтому проводник нужен...
– Понадобится. И я понимаю твое рвение. Место может воскресить другие воспоминания, которые сейчас заблокированы, но твое состояние оставляет желать лучшего. Нормальное восстановление потребует времени...
– Которого нет, – жестко отрубаю я.
Где гарантии того, что к следующему новолунию темные сами не обнаружат столь интересные растения и не перенесут их в другое место? Их нет и сейчас, но шансов все же больше, чем будет через месяц.
– ...которого нет, – повторяет целитель. – Я могу дать тебе стимуляторы. Они ускорят выздоровление, но последствия... Если ты ошиблась на счет ингредиента, по возвращении встанешь еще очень и очень не скоро.
Мягко сказано. Стимуляторы существенно увеличат резервы организма, заставят его работать на износ, и неделю я, пожалуй, буду чувствовать себя отлично, а вот потом... Здоровый организм при небольших дозах стимулирующих средств функционирует без перебоев до тех пор, пока не происходит отказ от них. А вот больной... Кратковременный всплеск адреналина, а затем тяжелый откат. Вполне возможно смертельный, без зелья я точно не выживу. Или превращусь в растение, что ничем не лучше.
– Мне ведь не привыкать умирать, Илей...
Он рассеянно кивает, продолжая думать о чем-то своем, затем взгляд становится более цепким.
– Я выдам тебе дозу укрепляющих и стимуляторов. Завтра проснешься уже в другом состоянии, приступишь к подготовке. Чтобы успеть, отправиться вам нужно будет вечером.
– Кто будет в группе? – вяло интересуюсь. Мне все равно с кем отправляться, главное, чтобы...
– Ты и Олеж, – отвечает целитель и встает, собираясь уходить за лекарствами.
У меня даже дыхание перехватывает от недоумения и возмущения. Почему нас только двое? И как вообще так...
– Считай, что тебе повезло, он как раз сегодня вернулся из-за грани. Задание у него было несложное, поэтому размялся, а теперь готов работать в полную силу.
– Я не...
– Брасиян уже дал согласие.
Дверь за ним закрывается тихо, а я остаюсь в одиночестве переваривать новую информацию. Отправка в параллельный мир с бывшим мертвым возлюбленным... Прямо исполнившаяся мечта. Особенно учитывая, что я еще хорошо помню, как он держал меня в зале, да и синяки-ушибы хоть и вылечили, но были весьма и весьма запоминающимися. Нет, ничего хорошего из нашей затеи не выйдет...
Глава 3
Марикетта громко возмущается и пытается воззвать к моей совести, разуму и всему тому светлому, что еще во мне осталось. Ей не нравится наша затея, мое легкомыслие, риск для здоровья и жизни, безрезультатность собственной работы и прочее. В какой-то мере я могу ее понять, но любые аргументы разбиваются о железный довод: какая есть альтернатива?
После вопроса волшебница умолкает и продолжает возмущаться молча, выразительно сверкая на меня глазами. А я одеваюсь. Костюм для перехода ждал меня с утра рядом с кроватью. Коричневые брюки из термостойкой ткани, льняная рубаха, сапоги на шнуровке, кожаный жилет с витиеватыми застежками, широкий пояс, сложенный длинный плащ с капюшоном и комплект псевдо белья в средневековом исполнении. Редкостная гадость.
Одежду шили не по моей мерке и, скорее всего, экстренно подбирали из того, что имелось под рукой. Брюки немного свободны, но так лучше, чем обтягивающий вариант, рискующий разойтись по шву от любого неосторожного движения. Белье и рубашка вполне подходят, а вот жилет тесноват в груди. Сапоги как раз, но вот отсутствие в том времени такой важной детали, как носки, ввергает меня в душевную тоску. Приходится мотать портянки, что я дико не люблю. Полная достоверность и соответствие времени, чтобы не приведи Абсолют, крестьяне с первого взгляда не приняли нас за колдунов и ведьм.
Раньше такая конспирация казалась мне уместной, но за время нахождения среди темных, я поняла, что самое главное не использовать в Гленже современные изобретения, и выглядеть сравнительно под стать времени. А что там у тебя в сапогах или под одеждой узнает далеко не каждый и того всегда можно убить. Или провести частичное вмешательство в сознание. Энергии оно забирает немного. Впрочем, мне сейчас доступен только первый способ.
