Текст книги "Любовь по смете не проходит (СИ)"

Автор книги: Дасти Винд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Что там?

– Марго прислала фотку – Паша-лесоруб, – шепотом ответила я, поднимая телефон, чтобы ему было лучше видно.

– Марго? – встрепенулась Светлана. – Это же наша Маргарита, верно? Женя говорил, что она встречается с твоим братом.

– Да, они сейчас в деревне, у моих родителей.

Александр Геннадьевич усмехнулся.

– Вот чего ей не хватало. Свободы.

– А, может, любви? – спросила я.

Он хмыкнул и махнул рукой.

– Да какой любви. Скучно ей было, вот и нашла себе приключения.

– Они с моим братом действительно любят друг друга.

– Не сомневаюсь. Но для такой женщины, как Рита, одной любви мало. Она всегда искала острых ощущений.



– Колоть дрова в селе – это не острые ощущения, – сухо отозвалась я.

– Поверю на слово.

– Надо бы попрактиковаться, – заметил Женя, разглядывая фото. – А то приду свататься, а твой отец решит меня проверить. И с дровами я точно пролечу.

– Аня, а как ваш отец себя чувствует? – быстро спросила Инна, хотя и Александр Геннадьевич, и Светлана, уставились на сына, ожидая пояснений. Женя закрыл рот и пожал плечами.

– Хорошо. Ему гораздо лучше, спасибо.

– Он же попал в больницу? С циррозом печени, если не ошибаюсь.

– Ошибаетесь. У него был гипертонический криз. Больное сердце.

– О… В селе у многих такие проблемы.

– Бухгалтерии виднее, – усмехнулась Светлана. – Какие проблемы у богатого села.

– Мой отец много работал, спал всего по четыре часа в сутки, – я говорила спокойно, но руки чесались выбросить содержимое тарелки Инне в лицо. – Ему сейчас шестьдесят девять, а он все равно работает в том же режиме. Его очень сложно убедить в необходимости регулярно отдыхать и больше спать.

– Слышишь, Женя? К чему может привести трудоголизм? – Светлана кивнула мне. – Тебя это тоже касается.

– Ну, по молодости можно и поработать, – заметил Александр Геннадьевич. – А отца ты береги, Аня. Он ведь для вас работал. У тебя же трое братьев?

– Да.

– Я как раз говорила ей, – улыбнулась Светлана. – Что большая семья – это прекрасно.

– До сердечного приступа, – хмыкнула Инна.

– Ты просто завидуешь, – насмешливо заметила Света. – Будь у меня больше детей, Жене было бы посвободнее.

– Ты сама категорически не хотела больше рожать. И я тебя понимаю. Это сильно выбивает из колеи, – Инна протянула свой пустой бокал Жене. – Мне вот, например, кажется, что большая семья – это обуза. Ярмо на шею.

– А для кого-то – смысл жизни, – я пожала плечами.

– Жить для других и забывать о себе? Если только больше нет никаких амбиций…

– Все мы для кого-то живем, – ответил Александр Геннадьевич. – Или для себя, или для других. Но, честно скажу, для себя жить неинтересно. Радость ближнего – она дороже своей.

– Мне отец всегда говорил, что счастьем надо делиться, – тихо произнесла я.

Александр Геннадьевич неожиданно расплылся в улыбке.

– И твой папа – прав. Я уже хочу пожать ему руку за такие слова. Надеюсь, что скоро смогу это сделать, – и он подмигнул Жене.

– Я, пожалуй, пойду, покурю, – Инна поднялась. – Саша, ты со мной?

– Нет, бросаю.

– Правда? Удивительно. Женя?

– И я. Вино, кстати, закончились. Пойду, возьму ещё из бара.

Инна вышла первой. Женя, поцеловав меня в щеку, направился в прихожую, к лестнице, ведущей на второй этаж. Я проводила его взглядом, а он обернулся, уже поставив ногу на первую ступеньку, и показал мне большой палец.

– Аня, ты мало кушаешь. Что тебе ещё положить? – спросила Светлана.

– Спасибо, все очень вкусно. Я, правда, наелась до отвала.

– Тогда будь другом, – Александр Геннадьевич взял пустую бутылку, покрутил в руке, рассматривая этикетку. – Найди Женю, и скажи, чтобы принес виски. Под женское шипение меня вино не берет.

Светлана закатила глаза, а я поднялась из-за стола.

– От лестницы направо и в самый конец коридора. Там мой кабинет, – Александр Геннадьевич усмехнулся. – И не обжимайтесь там долго. Пить хочу. Спасибо.

Я кивнула, малость покраснев, и отправилась на поиски Жени.

Второй этаж начинался с небольшой прихожей, заставленной цветами в горшках, а продолжался коридором. Двери четырех комнат были закрыты. Я прошла мимо, в конец, где комнат оказалось две. Заглянула в первую и замерла. Это, кажется, была библиотека – небольшая, квадратная комнатка, по периметру обставленная стеллажами, с двумя креслами посредине, столиком и торшером с тусклой лампой. А у окна, за которым давно стемнело, стояла Инна и курила. Прямо в комнате.

– Аня, ты не могла бы зайти сюда? – не оборачиваясь, спросила моя неожиданная собеседница. – Удели мне пару минут. Всего несколько слов.

Я шагнула вперед, чуть прикрыв за собой дверь.

– Я вас слушаю.

– Прекрасно, – Инна обернулась и, стряхнув пепел прямо на ковер, строго посмотрела на меня. – Анна, я хочу помочь тебе и открыть глаза. Ни ты, ни Женя не понимаете, чем кончатся ваши отношения. Я расскажу.

– Мне это не нужно…

Она проигнорировала мои слова.

– Богатая свадьба, роскошный дом, как этот, навсегда обреченный стоять пустым. Долгие, изматывающие твой организм, процедуры. Проколы, уколы, гормоны. Каков шанс? Я не берусь угадывать, но ЭКО – это лотерея. У вас не будет детей. Женя с головой уйдет в работу, а ты останешься одна. Никакая любовь не спасет ваш пустой брак. Ты будешь винить его, он окончательно закроется. Своим выбором ты сломаешь жизнь и ему, и себе. Ты хочешь этого? Страдать и мучиться здоровой женщине с бесплодным мужчиной? Готова к боли и к жизни в больничных палатах? К одиночеству, как итогу? Ему не нужны дети. Он может быть счастливым и без них. А ты нет.

Я не ожидала такой отповеди. Отступила на шаг, нашарила ручку и, открыв дверь, снова попятилась.

– У нас все получится. Вы не имеете права планировать чужую судьбу. Живите со своим одиночеством, а Женю оставьте в покое.

– Разве ты не хочешь детей?

– Хочу. И они у нас будут.

– А ты готова остаться с ним без детей? – она улыбнулась, так зло и хищно, что меня замутило. – Готова принять ваше одиночество? Свое одиночество? Он будет жить работой, как сейчас. Не тобой, не вашей мизерной семьей. Ты не сможешь сделать его счастливым своими мечтами о детях. У него другие цели и…

За моей спиной скрипнул паркет. Злорадная, если не зверская улыбка сползла с лица Инны. Она вытаращила глаза, глядя мне за спину.

– Ты слишком много на себя берешь, тетя, – устало произнес Женя. – Мне жаль, что ты не смогла устроить свою собственную жизнь. Но это не мои проблемы.



Он взял меня за руку и потянул прочь из комнаты.

– Женя! – Инна кинулась нам вслед. – Подумай о ней! Сколько ей придется испытать! Из-за тебя! И зачем?! Зачем тебе это ярмо?

– Что тут происходит? – у лестницы нас ждала обеспокоенная Светлана. Женя остановился, глянул на мать темными от ярости глазами и, вздохнув, протянул ей бутылку.

– Вот виски.

– Женя! – Инна замерла на верхней ступеньке. Посмотрела на нас и отвела взгляд. – Мне пора.

Она сбежала по лестнице, быстро прошла мимо нас, не поднимая головы. Из столовой вышел Александр Геннадьевич.

– Инна, в чем дело?

– Я пойду… Мне надо… По делам.

Александр Геннадьевич хмуро посмотрел на сына.

– Что у вас опять случилось?

– Не ко мне вопрос, – сухо ответил Женя. – У меня все прекрасно.

– Что бы вас… Инна, постой! – Александр Геннадьевич, весь подобравшись, неожиданно резво кинулся к двери. Инна, быстро надев туфли, схватила тренч и выскочила на улицу. – Да куда ты…

Не оборачиваясь, он выбежал следом.

Светлана вздохнула, взяла бутылку виски из рук Жени и направилась в столовую.

– Не бери в голову, Анечка, – услышала я ее голос. – Этот спектакль давно не премьерный. Женя, ты с чем виски будешь?

– Женя, – я тронула его руку. Он вздрогнул и, отведя взгляд от двери, отрешенно посмотрел на меня. – Не расстраивайся. Она несла совершенную ахинею.

– Да… Ахинею… Прости… – он снова сжал мою ладонь. – Может, поедем домой?

– Я не хочу оставлять твою маму одну.

– Да, наверное. Идем.

Женя прошел вперед, а я проводила его встревоженным взглядом.

Сколько раз эти самые слова об одиночестве и ярме повторяла ему Инна? Зачем? От чего она хотела его защитить? Как глупа была ее слепота, ее гипертрофированная любовь к своему племяннику! Она оберегала его от всего, даже от счастья, за которое он готов был бороться. Сам.

– Женя, – позвала я. Он обернулся. – Я тебя люблю.

– Я знаю, – он слабо улыбнулся. – И я тебя.

Мы вернулись в столовую. Женя старался вести себя как ни в чем не бывало, и наша беседа снова стала непринужденной, простой, но интересной во многом благодаря его хорошему настроению. Он шутил, рассказывал всякие байки со стройки, а Светлана счастливо улыбалась, глядя на сына. Меня удивило, что Александр Геннадьевич так долго не возвращался. Прошло, по крайней мере, минут двадцать прежде, чем он зашел в столовую, хмурый и злой. Никто не спросил его об Инне, да он, похоже, и не собирался говорить. Сел на свое место и плеснул себе виски. Женя искоса посмотрел на отца и, под столом положив руку мне на колено, произнес:

– Спасибо большое, но нам, наверное, пора.

– Может, останетесь ночевать? – предложила Светлана.

– Нет, спасибо, мам. Завтра много дел. Я оставлю машину у вас, а утром заберу.

– Как скажешь, – буркнул отец.

Женя вызвал такси, и его родители вышли к воротам нас проводить.

– Жду тебя в гости почаще, – Светлана напоследок ещё раз обняла меня. – Я так рада, что ты у нас теперь есть.

Из-за ее плеча я увидела, что Женя говорил с отцом. Александр Геннадьевич выбросил недокуренную сигарету в грязь и ушел в дом. Женя не повернулся к нему больше. Сразу двинулся ко мне.

– Спокойной ночи, мам. Все было очень вкусно.

– Спокойной, дорогой. И не обращай внимания на чужую злость. Ты знаешь её истоки.

Мы сели в такси, и я едва сдержала облегченный вздох. Ну и вечер.

– Не слишком мы испортили тебе настроение? – спросил Женя, притягивая меня к себе. Я положила голову ему на плечо. Сразу потянуло в сон.

– Нет, все прошло хорошо. Почти хорошо, – я вздохнула и решилась на откровенность. – Прости, но я не могу понять Инну. Она чокнутая или как?

– Не знаю. Может быть, – он отвернулся к окну. – Она часто мне помогала, даже когда я сам этого не хотел. Не могу на нее злиться, и все тут. Все эти ее выпады, агрессия – от ее потребности кого-то защитить. Понимаешь… Своей семьи у нее нет, потому что она всю жизнь любила моего отца.

– Хм… Как брата?

– Нет, – Женя покачал головой. – Они сводные, не родные. И я с точностью без погрешностей могу сказать, что она его любит. До сих пор.

– Поэтому она так трясется над тобой, – я поджала губы. – Это вообще ненормально. А твоя мама знает?

– Знает. И отец знает. Он ее жалеет. А мать… Мать всегда чувствует превосходство над ней. Поэтому Инна любыми способами пытается повлиять на мою жизнь. Чтобы доказать, что она лучше.

– Она точно больная.

– Да нет же… Одинокая. Не любимая.

– Женя… А то, что она сегодня говорила… – я положила руку на его грудь и, приподнявшись, заглянула ему в лицо. Он не отводил взгляда от темного окна такси. – Ты все слышал?

– О ярме и одиночестве? Да.

– И что думаешь?

– Что она неправа.

Я вскинула брови. Слишком этот ответ был похож на отмашку.

Женя посмотрел на меня и, улыбнувшись, погладил по щеке.

– Не думай о ее болтовне. Не бери в голову. Она сказала это от безысходности. Иногда, когда ты кого-то сильно любишь, ты пытаешься защитить его всеми возможными способами.

– Даже причиняя ему боль? – спросила я.

– Даже. Потому что эту боль он выдержит, а ту, от которой его пытаются защитить – нет.

Я опустила глаза. Что значили эти слова в его понимании? Что для него большим ударом станет наше одиночество или…

– Инна смотрит со своей колокольни, – перебил мои мысли Женя. – И суждения ее субъективны. Она не хочет понимать, что семья для кого-то – это тоже счастье, не осознает, сколько может вынести человек, чтобы его создать. Она понятия не имеет, на что готов я.

– Мы, – поправила я.

– Мы, – согласился Женя и поцеловал меня в висок.



Больше о выпаде Инны мы не вспоминали. О нем она напомнила мне сама.

Последние дни перед выходными Женя был нарасхват, и мы почти не виделись. На работе я помогала Марине сдать дела до ухода в декрет. Хотя мне проектов тоже привалило, но я научилась разгребать завалы, планируя свой день с вечера. Про тайм-менеджмент мне рассказал Женя – кое-что объяснил, кое-что скинул в виде видео-уроков.

– Пока есть время, изучи, – посоветовал он. – Очень полезная штука, если подойти с умом.

Действительно, помогло. Я не только стала многое успевать без цейтнота, но даже перестала сильно нервничать и дергаться, если у меня были незаконченные дела.

Гордая собой, что завершила неделю на высокой ноте и без горящих заданий, я решила посвятить свободное воскресенье (субботу мы с Женей посвящали друг другу) уборке.

Марго с Пашей должны были вернуться в понедельник, поэтому в воскресенье генералить я начала далеко за полдень, проспав до одиннадцати. В дверь позвонили, когда я тащила ведро с водой на кухню. Поставила его в прихожей и, сняв одну латексную оранжевую перчатку, заторопилась к двери.

Сказать, что я удивилась, значило бы ничего не сказать. Я замерла, вытаращив глаза. Передо мной стояла Инна. В сиреневом пиджаке и в тон ему юбке-карандаше до колена, в белоснежной блузке с золотой брошкой в виде очков на отвороте воротничка, с желтым зонтом в руке и маленькой сумочкой-саквояжем на сгибе локтя. Осенний ветер принес ко мне Женину Мэри Поппинс, только вот тут она была совсем не нужна.

– Здравствуй, Анна.

– Добрый день, – буркнула я в ответ. – Я, к сожалению, занята.

– Я понимаю, как ты ко мне относишься. Но, пожалуйста, выслушай меня.

Ее надломленный голос меня смутил.

– С Женей все в порядке? – спросила я, все ещё держа дверь так, что незваная гостья не смогла пройти в квартиру.

– С Женей все хорошо. Я пришла извиниться.

Что тут оставалось делать? Я отступила назад и пустила Инну в дом. Она мельком оглядела мою съемную обитель и снова посмотрела на меня.

– Я вас слушаю, – я скрестила руки на груди.

– Я наговорила много лишнего в тот раз. Я была очень обижена тем, что Женя не прислушивается ко мне, и повела себя неверно, в корне неверно, позволив своей агрессии, своему эгоизму взять верх над здравым смыслом. Я прошу у тебя прощения. И в вашу жизнь я больше не вмешаюсь.

Я кивнула.

– Я вас поняла, – и потянулась к двери.

– Это ещё не все, – проследив за моим движением, быстро произнесла Инна. – Мне нужна твоя помощь.

Я хмуро посмотрела на собеседницу. С этого, наверное, и стоило начинать. Вряд ли она пришла бы извиняться за просто так.

– Я бы хотела принести свои извинения Жене. Я его очень обидела, и мне стыдно и больно от собственных слов и глупости. Представляю, как больно ему… – она на мгновение опустила глаза. – Но он не хочет меня слушать. Захлопывает двери, отворачивается, уходит. Пожалуйста, помоги мне попросить у него прощения.

– Каким образом?

– Будь рядом со мной. Он увидит и поймет, что мы помирились. Что я ничего больше не имею и не хочу иметь против тебя.

– Ну, допустим. Что вы от меня хотите?

– Поедем к нему. Пожалуйста. Ещё один день с осознанием того, что я натворила – и я сойду с ума.

– К нему? Сейчас?

Инна кивнула.

Что-то здесь было не так. Может, она собралась меня убить?

– А он сейчас дома? – спросила я.

– У него встреча с партнером до трех. А потом он поедет домой. Так мне сказала Светлана.

– Это ее идея?

– Да.

Теперь все встало на свои места. Я с готовностью кивнула.

– Проходите. Я только быстро соберусь.

– Ничего страшного. Я подожду здесь.

Конечно, мне было неуютно в ее обществе. Но и Инна тоже выглядела растерянной – ей тяжело дался шаг мне навстречу.

Мы вышли на улицу и направились к ее машине, серой хонде, почти сливающейся с мокрым асфальтом. Было очень холодно, ветер пронизывал до костей, и даже за несколько метров, пройденных до автомобиля, я успела обругать себя за то, что надела плащ, а не теплое пальто.

– Мне очень жаль, что так получилось, – заметила Инна, сев на водительское. – Я, правда, была будто не в себе. Надеюсь, что смогу все исправить. Что еще не поздно.

Я ничего не ответила. Если честно, то я вообще слабо представляла, о чем сейчас могу вести беседу с Инной.

– Не знаю, освободился он или нет. Не хотелось бы разминуться с ним, – Инна, взяв в руки мобильный, выбрала было контакт племянника, но, поджав губы, тут же сбросила. – Нет, не ответит.

– Давайте, я позвоню, – предложила я, доставая свой телефон из сумки.

Женя долго не отвечал, и я спохватилась, не сразу поняв, что на встрече он, скорее всего, занят и лучше было бы ему написать, но тут он взял трубку. Ответил отрывисто, если не резко.

– Да?

– Женя, привет. Отвлекаю?

– Немного. Что-то срочное?

– Да нет, просто хотела узнать, когда освободишься.

– Через полчаса. Я перезвоню.

– Он ещё занят, – ответила я, убирая мобильный.

– Тогда подождем его у ресторана.

– Какого ресторана? – не поняла я.

– Где проходит встреча.

Я удивленно посмотрела на Инну, которая, вцепившись в руль, не сводила глаз с дороги.

– Может, подождем его дома? Мне кажется, это не очень уместно – караулить его за углом.

– Он может и не поехать домой, а я должна его увидеть.

Я нахмурилась, но промолчала. Зря, очень зря я позволила себя во все это впутать.

До ресторана "Абрикос", расположенного неподалеку от нашей фирмы, где Женя обычно встречался с клиентами и партнерами во внерабочей обстановке, мы доехали, храня молчание. Инна припарковалась во втором ряду от здания ресторана, и, заглушив двигатель, вытянула шею, будто хотела разглядеть Женю за панорамными окнами заведения.



Я обвела взглядом парковку, ища машину босса, и нашла ее у самой лестницы, в первом ряду.

– Он ещё тут, – сообщила я. – Вон его… автомобиль…

Инна обернулась, а я потеряла дар речи. Женя спускался по лестнице под руку с рыжеволосой молодой женщиной. Женщина улыбалась и что-то болтала. Женя смотрел себе под ноги и хмурился. Спутницу моего мужчины я узнала сразу. Это она приходила к нему пару месяцев назад, когда я была одна в его квартире. Это ей я не открыла дверь.

– Надо же… – тихо произнесла Инна. – Не ожидала, что он снова с ней свяжется.

– С кем "с ней"? – процедила я.

– С Натальей, конечно. Буду удивлена, если ты о ней не слышала.

– Слышала, – эхом ответила я, наблюдая, как Женя открывает перед Натой дверь переднего пассажирского своего автомобиля.

– Куда это они собрались? – Инна завела машину. – Я думала, благодаря тебе он, наконец, забыл эту дрянь. А она снова прилипла. Что за порча…

Я сжала зубы и молчала. Обида, досада, отчаяние, непонимание скручивались в тугой жгут у меня под ребрами. А голова отказывалась верить, ища Жене оправдания.

– Он не мог, – прошептала я.

– Эта тварь всюду преследует его. Даже будучи в браке с Ритой, он летел к ней по первому звонку. Ненормальная привязанность.

– Он не мог, – громче повторила я.

Инна перестроилась в ряд за такси так, чтобы Женя ее не увидела. Она что, спецагент, раз выделывает такие финты? Или ей не впервой следить за людьми и устраивать погони? И мне, что же, уподобляться ей?

Женя свернул за угол, Инна последовала за ним, пропустив вперед фургон.

Поворот. Второй, третий. Теперь было очевидно – Женя ехал к себе домой. Вместе с Натой.

– Это Вы все подстроили.

– Что? – Инна удивленно посмотрела на меня. – Я?!

– Да. Вы. Остановите машину.

– Я, конечно, не всегда права, но подобными вещами не занимаюсь, поверь мне.

– Я вам не верю. Остановите машину.

Инна притормозила у автобусной остановки. Я вышла прямо в лужу, хлопнула дверью и поспешила прочь, не оборачиваясь.

– Мне очень жаль! Вы были хорошей парой! – долетел до меня контрольный выстрел.

Я ничего не ответила. Скрестила руки на груди, трясясь от холода и отчаяния.

Нет. Женя не мог меня обманывать.

Я достала телефон и набрала его. Он не ответил. К остановке подошел автобус, и я, не глядя на номер, запрыгнула в него. Снаружи закапал дождь. А я села на самое дальнее сидение и, прижавшись лбом к холодному стеклу, застыла с телефоном в руках. Мне надо было остыть, успокоиться, подавить в себе желание орать, все крушить и бесится. Мне следовало прожить вечер одной. Телефон в моей ладони все жужжал и жужжал, а я ездила по маршруту круг за кругом, сунув кондуктору самую большую купюру, которую нашла в кошельке.

Уже стемнело, когда я решилась выйти и ответить на звонок.

– Ты где была?! – рявкнул Женя в трубку. – Что случилось?!

– Голова разболелась, я легла смотреть телевизор и уснула, – меланхолично ответила я, шлепая по лужам.

– Тебе плохо? Мне приехать?

– А ты больше не занят?

– Давно. Я теперь свободен.

– Так многозначительно.

– Ты о чем? – не понял Женя. – Я сейчас… Погоди, ты не дома?

– Просто открыла окно, подышать.

– Я сейчас приеду.

– Не надо, Жень. Я хочу отдохнуть.

– Что-то случилось? Мне не нравится твой голос.

– Да просто устала.

– Опять не ела весь день? Привезти тебе поесть? Или давай куда-нибудь сходим.

Я будто разговаривала не с ним. Моего Жени словно больше не было, остался только этот чужой человек, который обманывал меня.

Или обманулась я?

Или все случившееся – досадное недоразумение?

Пока я не могла спросить его об этом напрямик.

– Нет, спасибо. Я поем, тут много чего есть.

– Я приеду.

– Не надо.

– Да в чем дело!?

– Просто такое настроение. Устала, честно. И погода мерзкая.

– Ладно. Выезжаю.

– Ты меня слышишь? Не нужно. Я лягу спать пораньше. Завтра ведь на работу.

– Можешь взять отгул.

– Спасибо, босс. Не хочу.

Он помолчал, явно обескураженный.

– Тогда до завтра? Звони, если что. Будь на связи, пожалуйста.

– До завтра, – эхом ответила я и отключила телефон. Завтра у меня, наверное, хватит смелости спросить его о Нате.

А ведь придется смотреть ему в глаза. Я смахнула слезы или капли дождя со щеки и заторопилась домой.