Текст книги "Любовь по смете не проходит (СИ)"
Автор книги: Дасти Винд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Глава седьмая
В отделе этажом ниже справляли день рождения. Мы, конечно, поздравили именинника и взяли пару пирожных, но от торта отказались. Марине с утра было нехорошо, и она грешила на роллы, которыми вчера объелась, а мне что-то не хотелось сладкого. Коля с Сергеичем крутились в Вяземском. Времени на проект Жени у меня оставалось мало. Сказывалось и отсутствие Коли – некоторые вопросы по его проектам приходилось решать нам. Так что Марина тоже задерживалась, но не сегодня, потому что, наблюдая, как я осторожно снимаю ложкой крем с пирожного, коллега вдруг побледнела и, зажав рот рукой, пулей вылетела из кабинета. Сначала я зависла, не моргая глядя на пустое место, а потом, вздохнув, спрятала тарелочку с пирожным в нишу под столешницей.
– И какая неделя? – спросила я, когда Марина, тяжело дыша, вернулась в кабинет.
– Девятая, – вымучено улыбнувшись, ответила она.
– А что про роллы наврала? Говорить не хотела?
– Ну… Мы так долго этого ждали. И теперь страшно…
– Поздравляю, – я подмигнула коллеге. – Обращайся, если что.
Марина кивнула и тихо, почти шепотом, попросила:
– Только ты пока никому не говори, хорошо?
– Так точно.
В кабинет без стука вошел Шершнев. Марина мигом опустила голову, не желая никоим образом выдавать свое недомогание и, тем более, его причину.
Шеф молча протянул мне диск с нашим проектом и, получив от меня кивок, вышел.
С Женей мы работали через день, и такие долгие дни обычно заканчивались долгой ночью у меня на квартире. Пашка возвращаться не спешил. Звонил, спрашивал, как дела. Втихаря заплатил аренду. На этой почве мы поругались, и звонить он перестал. Зарплату я получила поразительно большую, и все стеснялась спросить у Жени, почему. Из-за того, что меня перевели из стажеров на полноценную должность? Или это доплата за совместный проект? Думать о том, что он подкидывает мне денег, как своей любовнице, не хотелось. Но, похоже, так оно и было – мы не ходили в рестораны, не ездили на светские мероприятия, не брали билеты в театр, не спешили на пляж или на прогулочные катера.
Мы только спали и работали вместе.
За прошедшую неделю я не раз вспоминала слова Марго и Алексея Алексеевича. Мне начинало казаться, что они были правы.
Подключив диск, я обратилась к Марине.
– А на корпоратив ты пойдешь?
– Не знаю. Меня мутит от любого запаха…
– Походу, буду сидеть там одна.
– Маша точно идет. Алексей Алексеевич.
Я недовольно посмотрела на коллегу. Та вскинула брови.
– А что? Он, когда выпьет, добреет. Тем более тебя всегда Шершень прикроет.
– Угу, – пробурчала я и принялась за работу, всем видом показывая, что занята, но Марина, пользуясь положением, пошла напролом.
– А что между вами?
– Трудовой договор.
– Ну да!
Я промолчала, и коллега, слишком измученная, чтобы спорить, вздохнув, сдалась.
– Ладно. Захочешь – сама расскажешь.
Марину мутило весь день, и засиживаться она не стала – ушла минута в минуту. Я то и дело посматривала на мобильный, но Шершнев молчал. Видимо, на сегодня я оставалась одна по всем фронтам. В кабинете было тихо, и даже мой новый ноут работал почти бесшумно. То ли я слишком увлеклась, то ли Шершнев освоил приемы ниндзя, но когда мне на плечи легли его ладони, я подскочила и взвизгнула от неожиданности. Женя не отпустил меня – наклонился вперед и, обхватив руками, прижал ко спинке стула.
– Заработалась? – прошептал босс мне на ухо.
– Все силы на благо общего дела, – сглотнув, ответила я. Все-таки Шершнев здорово меня напугал.
– Ты работай, не отвлекайся, – одна его рука скользнула мне под блузку. – А я помогу тебе расслабиться.
Откуда-то из коридора донесся взрыв хохота. Я дернулась и, отпрянув, сбросила с себя его руки. Женя выпрямился и, вздохнув, звякнул ключами.
– Сметчики гуляют. Поехали к тебе?
Ну, конечно! Куда ещё!
– А, может, к тебе? – рискнула предложить я.
– Давай, в следующий раз. Там надо прибраться.
Я пожала плечами и, отвернувшись к ноутбуку, кивнула.
– Хорошо. Сейчас закончу и спущусь.
Женя какое-то время молча стоял за моей спиной, а потом, все также, в тишине, вышел. Я скинула нужные файлы на диск, спрятала его в сумку и поспешила на выход.
Мы ехали медленно и молча. С новой "старой" машиной Жени не все было ладно. Точнее, с ней вообще ничего ладно не было. Она заводилась с пятого раза, тарахтела, как трактор, глохла на светофоре и иногда издавала печальные скрежещущие звуки, как будто в ее нутре умирал от безысходности трансформер. Своя доля романтики в таких поездках имелась – Женя будто становился мне ближе. Парень в белой рубашке (пиджак перед посадкой шеф всегда снимал) на вишневой девятке – как друг старшего брата с соседнего двора. Поэтому в машине у меня всегда было хорошее настроение. Но сегодня что-то пошло не так.
Не доезжая пары улиц до моего дома романтика сдохла окончательно. Девятка встала. Женя сжал челюсти и, шумно вздохнув, после традиционной пятой попытки вышел из машины. Отстегнул манжеты, закатал рукава рубашки, и я закусила губу. Шершнев был хорош во всех известных мне отношениях. В нем сочеталась крепость взрослого, состоявшегося, уверенного в себе мужчины и бесшабашность молодого, веселого парня, каким он бывал со мной. Хотел казаться моложе? Не думаю. Слишком естественно и просто у него это выходило.
Поймав мой взгляд, Женя широко улыбнулся и, расправив плечи, поднял капот. Я вышла из машины и встала рядом с ним, сунув нос за его плечо.
– Ну что там?
– Все плохо. Проводить тебя домой?
– Нет. Давай, я тебе помогу, – не удержалась и коснулась его руки. Он, улыбаясь, напряг мышцы, и, обернувшись ко мне, произнес не без доли нежности.
– Ты всегда и во всем стараешься мне помочь. Это очень… возбуждает.
Я засмеялась и шлепнула его по плечу.
– Хватит! Я серьезно.
– И я, – он выпрямился и пошел на меня, глядя насмешливо, но исподлобья. – Чем ты мне здесь поможешь?
– Эвакуатор вызову, – хихикнула я, оказавшись прижата к машине. Женя оперся ладонями о крышу и посмотрел на меня сверху вниз.
– А я думал – возьмешь инструменты, перепачкаешься в масле, – он подался вперед и поцеловал меня в точку под ухом. У меня мурашки побежали по телу от этого нежнейшего, бархатистого касания. – Завяжешь блузку под грудью…
– Это твое новое задание?
– Возможно, – хрипло ответил он.
Я вдруг почувствовала себя такой маленькой рядом с ним, такой слабой. От этого только ещё больше захотелось его близости.
Я обняла Шершнева за шею и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала в губы. Он запустил пальцы мне в волосы, заставил запрокинуть голову и, вглядевшись в мое лицо, тихо, отчего-то печально, произнес:
– Ты же понимаешь, что с ума меня сводишь?
– А ты – меня… – выдохнула я, снова устремляясь к нему.
Только Женя вдруг отстранился и, потирая лоб, словно не желая, чтобы я видела его лицо, отвернулся к капоту.
Я недоуменно посмотрела ему вслед.
– Женя? Все в порядке?
Резкий сигнал проезжавшей мимо машины сбил меня с толку. Шершнев вскинул голову и обернулся. Зацепив диском бордюр, впереди нас припарковался черный бумер моего брата.
Пашка вышел первым. Хлопнул дверью, глянул злобно сначала на Женю, потом на меня, и решительным шагом, потряхивая кистью правой руки, как перед ударом, направился к нам.
Я подскочила к Жене и схватила его за локоть. Тот развернулся, оттесняя меня назад, а Пашка вдруг остановился, мотнул головой, указывая на открытый капот, и грубовато поинтересовался:
– Помощь нужна?
Шершнев расслабился. Я почувствовала это, прижимаясь к его плечу, и сама выдохнула, поняв, что гроза миновала.
Пашка сумел принять мой выбор. Он справился со своим бойцовским норовом.
И только отстранившись от Жени, чтобы поздороваться с братом, я поймала на себе лукавый взгляд стоящей возле бумера Маргариты.
С Пашкой справилась она. И я, не таясь, благодарно улыбнулась ей в ответ.
* * *
«Детка, ты скоро?»
Я перевела взгляд на экран ноута. Как всегда, когда следовало поторопиться, техника работала чертовски медленно. Файл не желал сохраняться на диск.
– Давай уже! – скакала я около стола, застегивая молнию на боку платья. Ничего особенного – коктейльное белое в мелкий черный горох, в обтяг и с открытой спиной. Мило и практично – широкие юбки в это время года лучше не носить. Ветер задерет. По этой же причине, памятуя, что ресторан находится на воде а, значит, открытый, я собрала волосы в высокий пучок, оставив одну пружинистую прядку свободно виться к плечу.
Переодевалась я на работе, соответственно Шершнев меня не видел, так как уехал раньше, и я просто как на углях сидела весь вечер, воображая, какое произведу на него впечатление. Задержалась, опоздала, зато наш проект был почти готов.
– Аллилуйя, – я отключила диск и бросила его в сумку. Хоть завтра и выходной, а Шершнев решил все проверить. Отдам ему диск утром.
Оставив ноут обновляться, я выскочила в коридор, пробежалась по лестнице и, попрощавшись с охранником, бросилась на улицу, где меня уже ожидало такси.
– В "Акваторию?" – спросил водитель.
– Да, – я лихорадочно искала в сумке телефон. Он верещал и верещал, как истеричка.
– Ты почему не отвечаешь? – спросил Женя.
– Прости, – я откинулась на спинку сидения. – Очень торопилась. Уже веселитесь?
– Ну… Да. Я тебя жду.
– И что? Будем смотреть друг на друга с разных концов стола?
– Хм… Только вечером. А ночью у меня для тебя сюрприз.
– Правда!? Поедем к тебе?!
– Почти угадала, но не поедем. Поплывем.
Я восхищенно выдохнула. Хотела спросить, на чем, но кто-то, кажется, Алексей Алексеевич, заорал в трубку, что за опоздание мне влепят выговор, причем по попе, и связь оборвалась. Я возвела глаза к потолку.
С ума сойти.
С тех пор, как мы с Пашей помирились, брат
вернулся на квартиру. И теперь, чтобы лишний раз никого не смущать, Женя приезжал ко мне только, когда Пашка укатывал с Марго в неведомую даль. Сама же Маргарита у нас теперь появлялась нечасто. То есть ситуация вроде бы устаканилась, но все осторожничали. К себе меня Женя упорно не звал, считая, что его одинокая квартира слишком уж уныла и запущена. Шеф утверждал, что живет он на работе, поэтому и за домом не особо следит. В общем, наши свидания не отличались разнообразием и тем более романтикой, в свете чего сегодняшнее заявление меня здорово порадовало.
Ресторан "Акватория" находился неподалеку от пристани, где швартовались катера и яхты. Со стороны заведение выглядело довольно обыденно – как отремонтированный и модернизированный речной трамвайчик, только ограждения светлые, искусно вырезанные и украшенные цветами.
Народу на пристани было полно. Парковка у ресторана забита. Я поискала глазами девятку Шершнева и, не найдя ее, поспешила на борт. Меня встретил администратор и провел к нашим столам. А коллектив "Архи-дей" уже гулял вовсю. Подавали горячее, кто-то требовал тост, Маша хихикала, отмахиваясь от айтишника, который, положа руку на спинку ее стула, что-то шептал менеджеру на ушко, Алексей Алексеевич горячо и громко спорил с музыкантами, но увидев меня, отмахнулся от солистки и устремился навстречу.
– Боже ж мой, Сазонова, да вы прекрасны! Самородок наш, – он поцеловал мою руку и потащил к столу. – Дашечка, подвинься, будь любезна. Аня у нас сегодня одна из реставрации. Не бросим же ее, а?
Я села, что-то ответила на приветствие, а сама все искала глазами Женю. Алексей Алексеевич, усевшись рядом, усмехнулся и, наклонившись ко мне, шепотом произнес:
– Ваш рыцарь, моя леди, на корме переговоры проводит.
– Что? – я изобразила недоумение.
– Ой, да брось. Знаю я все. Сегодняшняя ваша прогулка – моих рук дело. А то все работаете и работаете…
– М-м-м, – протянула я и отвернулась, сделав вид, что заинтересовалась салатом.
Что же получается, свидание устраивает не Женя? А почему? Сам он на это не способен?
Или я не заслуживаю?
Когда появился Шершнев, я только мельком посмотрела в его сторону. Настроение окончательно испортилось. Алексей Алексеевич что-то гудел под ухом, но я его не слушала. Большинство сотрудников уже здорово набрались, и поболтать было абсолютно не с кем.
Лучше бы осталась на работе.
Маша, заметив, что я скучаю, подскочила ко мне и утащила танцевать. Молодежь сгрудилась у края танцпола, чтоб не мешать своим начальникам. Изгибаясь под музыку, я развернулась и поймала на себе взгляд Шершнева. Он сидел во главе стола, откинувшись на спинку плетеного стула и, опершись локтем о подлокотник, в задумчивости потирал подбородок. Заиграл медляк. Я опустила руки. Шершнев не двинулся с места. Вокруг меня мужчины разбирали партнерш. Я отвернулась и, протиснувшись мимо покачивающихся в такт музыке коллег, быстро разбившихся на пары, двинулась к выходу из зала.
– Аня?
Кто-то поймал меня за руку. Я резко развернулась и замерла.
– Макс?
Вот кого я совсем не ожидала сегодня встретить!
Максим улыбнулся.
– Не думал тебя здесь увидеть.
– И я тебя…
Мой бывший, высокий худощавый парень с голубыми глазами и рыжей шевелюрой, оглядывал меня, как если бы видел впервые.
– Ты… – я вскинула брови, заметив на светло-голубой рубашке золотистый именной бейдж. – Ты здесь работаешь?
Макс отступил, скривился, как от пощечины, и ответил с горечью.
– Как видишь.
– Официантом? – я удивленно захлопала глазами.
Да, Максим был форменным лентяем, худо-бедно сдавал экзамены с третьего раза, за диплом отвалил тучу денег, продав старенькую хонду, которую отец подарил ему на восемнадцатилетие. Но официантом…
– Мама сюда устроила, по знакомству, – он отвел взгляд. – Временно.
Я взяла его за руку. Мы не расстались друзьями, но и врагами друг друга не считали, а сейчас Макс выглядел таким расстроенным и подавленным, что мне стало его искренне жаль.
– Пойдем, поговорим?
– Секунду, – он поставил пустой поднос на барную стойку и, перегнувшись через столешницу, крикнул. – Сергей, я на перекур! Подмени!
– Хорошо!
Мы вышли на корму, и Макс отвел меня в уголок, за ширму, где лежали спасательные жилеты. Солнце уже садилось, на палубе было прохладно и свежо. Я положила ладони на поручни и выжидательно посмотрела на Макса.
– Рассказывай.
Тот прищурился и, оглядывая противоположный берег, забитый белоснежными коттеджами, пожал плечами.
– Да нечего рассказывать. Работу ещё не нашел, поэтому позорюсь здесь.
– Ничего позорного тут нет.
Макс, все так же щурясь, посмотрел на меня.
– Тебе легко говорить. Работаешь в "Архи-дей", – он покачал головой. – С ума сойти. На последнем курсе только и разговоров было, что об этой конторе. Наверное, все резюме туда и подали. А попала только ты. И как?
– Тяжеловато, – призналась я. – Работы – завались. И сижу допоздна, и на выходных выхожу.
– Твоя стезя, разве нет? Ты и в универе пахала денно и нощно, – Макс усмехнулся. – И до сих пор пашешь… Нравится?
– Ещё бы! – я счастливо вздохнула. – Сложно, но очень интересно. Столько новых знакомых, проектов, заданий. Слышал про конкурс "Искра Евразии"? Сейчас делаем для него проект.
– Слышал. Ничего себе, – Макс присвистнул и не без восхищения оглядел меня. – Создаешь восьмое чудо света, гениальная красотка?
– Ну… – я опустила глаза. Неуклюжий комплимент бывшего мне польстил. – Не великий монумент, конечно, но дело большое. Последние недели работаю только с этим проектом. То дома, то на работе. Вот, на выходных посмотрю, что вышло.
– Так проект у тебя с собой? Дашь посмотреть?
– Прости, – я похлопала Макса по плечу. – Он не только мой. Потом покажу обязательно, хорошо?
– Ага, – Максим совсем скис. – Все равно ничего не пойму.
– Да ладно! – я легонько тряхнула его. – Макс, прекрати себя принижать! Ты – сообразительный парень, просто ещё не нашел свое место!
– Место, где смогу соображать? – он грустно усмехнулся. – Со мной-то все ясно. А ты – молодец. И выглядишь потрясно…
Его рука скользнула вверх по моей спине. Пальцы пробежались от талии до плеча и, как бы ненароком скинув бретельку, вернулись обратно, на талию. Макс потянул меня к себе.
– Я так соскучился.
– Максим, не нужно, – я отстранилась, осторожно, но твердо. – Мы же давно все решили.
– Ну да, – Макс отступил, явно недовольный таким поворотом событий. – Нашла себе кого?
– Я не одна, – уклончиво ответила я.
– Ясно, – он выпрямился, поправил бейдж и, повернувшись ко мне спиной, бросил через плечо. – Счастливо оставаться.
Я склонилась к воде. Ее тихий, мирный плеск успокаивал. Макса было жаль, но с его отношением к учебе, да и в принципе к жизни, ничего хорошего у него выйти и не могло. Он всегда считал, что удача сама должна прилететь к нему в руки, надо просто ждать и жить, как хочется. Не раз он насмехался над моей увлеченностью учебой, злился, что я меняла его на книги и лекции, говорил, что ко всему надо относиться проще.
Вот итог. У Макса этот принцип явно не сработал.
– Кто это был?
Я вздрогнула и обернулась. Заслонив свет, струящийся из ресторана, передо мной возник Шершнев.
– Сокурсник, – ответила я и отвернулась.
– Которого ты подтягивала по начерталке?
Я вскинула брови. Надо же, запомнил.
– Да.
– И что ему надо?
– Встретились и перекинулись парой слов.
– Вот так? – Шершнев сделал шаг ко мне и провел ладонью по спине. Я вздрогнула и подалась назад, прижимаясь к поручню. Сейчас мне не хотелось его ласк.
– Чуточку перешел границы, – равнодушно ответила я.
Женя встал рядом, лицом к палубе. Спиной оперся о поручень и, оглянувшись на реку, спросил:
– Ты хочешь уйти?
Не просто уйти. Убежать. Подальше и только с тобой.
– Да, – чуть повернув голову в его сторону, коротко ответила я.
Шершнев пристально посмотрел на меня. Потом выпрямился и, раздраженно одернув пиджак, протянул мне руку.
– Пойдем на яхту, – сказал сухо и утомленно, как если бы я окончательно и бесповоротно его доконала. Холодный взгляд не выражал ничего, кроме вселенской усталости. Видимо, от меня.
Это уже было слишком.
– Пожалуй, я пойду домой, – оттолкнувшись от поручня, я отвернулась и вышла за ширму. Замерла на мгновение, ожидая, что меня хотя бы окликнут, но Шершнев молчал. Не позвал, не поругал, не попытался догнать.
Я опустила глаза, чтобы никто не видел, что я готова разреветься, проскользнула через зал, к столу за сумкой, и, оставшись незамеченной (все отплясывали под "Хуторянку"), спустилась к трапу.
На пристани было шумно. Отдыхающих развлекали уличные музыканты, фокусники, мимы. В тире поблизости один за другим лопались шарики, а на площадке у летнего кафе визжали дети.
Мне захотелось стать частью этого пятничного летнего вечера, слиться с шумом и чужим весельем, перестать думать, размышлять, анализировать. Всё, к чертям, выкинуть из головы. Я крепко прижала к себе сумку и шагнула в толпу. Только среди людей одиночество стало ещё ощутимей. И кололо больней.
Что-то я сделала не так, где-то ошиблась или свернула не туда. Получила работу своей мечты, к которой так стремилась, которой могла гордиться, и теперь просто хотела её бросить. Потому что не понимала, чего от меня ждал Шершнев. Не умела я играть в эти игры. Не знала, что следует сказать или сделать, где схитрить, а где промолчать, чтобы раз и навсегда привязать к себе мужчину своей мечты.
Как же проще было строить отношения, контролируя свои чувства, осознавая, что ты любишь меньше! Ведь влюблялись всегда в меня, а я… Я благосклонно смирялась и даже любила в ответ. Совсем чуть-чуть, чтобы не было скучно.
Прижав к себе сумку, я тихо плакала на заднем сидении такси. Нет, то была не ошибка. Я любила Шершнева. По-глупому – ни за что, не вопреки, а просто потому, что он был в моей жизни. Просто потому, что он был мне нужен. Сейчас и до самого счастья.
Пашки дома не оказалось. Я приняла душ и, налив себе стакан домашнего вина, заперлась в спальне. Положила мобильный на тумбочку перед собой и изредка, а, может, и слишком часто, бросала тревожный взгляд на темный экран. Женя молчал.
Я уснула с пустой бутылкой и больной головой. А утром проснулась от звонкой трели, сообщавшей, что кто-то вспомнил о моем существовании и решил чиркнуть пару строк.
"Доброе утро. Диск у тебя?"
Такое пробуждение меня не обрадовало. Тоску-печаль как рукой сняло, осталась только злость. В первую очередь на саму себя. Нашла из-за чего лить слезы и страдать! Мне же нужна эта работа, значит, стоит принять правила игры, раз сама в нее влезла.
– Диск?! Ах, ну хорошо! Получишь ты свой диск! – шипела я, роясь в сумке. – Сам теперь делай свой хренов… Кхм…
А диска-то в сумке и не оказалось.
Рассеянно пошарив по карманам, я села на кровать и вытряхнула все содержимое своего "саквояжа" прямо на одеяло.
От диска остался одинокий шнурок.
На мгновение меня охватила паника – я принялась с остервенением трясти сумку. На пол шлепнулась одинокая монетка и укатилась под кровать. Сумка полетела туда же.
– Да где же ты… – я огляделась по сторонам, потирая виски. Тут же пришла спасительная мысль – оставила на работе. Торопилась и забыла.
Логично?
Более чем.
Быстро собравшись, взяв с собой только мобильный и ключи, не проверив, вернулся ли Пашка, я через приложение вызвала такси и выскочила из квартиры.
Ситуация казалась катастрофической.
Всю дорогу я теребила не пойми откуда взявшийся на руке браслет с разноцветными бусинами. Только забежав в холл офиса и увидев свое отражение в зеркале, поняла, что браслет была резинкой для волос, которые я забыла закрепить. И расчесать, кажется, тоже. Поздоровавшись с охранником, я метнулась наверх и… налетела на Шершнева.
– Доброе утро, – Женя поймал меня за руку. – Зайди ко мне на минутку.
Мне захотелось его ударить, потому что говорил Шершнев совершенно будничным тоном, да и смотрел равнодушно, без тени заинтересованности или тревоги.
– Мне нужно поработать, – я дернулась, но он держал крепко. Бусинки браслета беспомощно легли на его пальцы. – Пустите меня, пожалуйста.
– Зайди позже. И не забудь про диск.
– Да, конечно, – процедила я, выворачиваясь, потому что отпускать мою руку Шершнев не спешил. Выручил меня его мобильный, который, кажется, впервые зазвонил как раз вовремя. Босс отцепился от меня, и я, резко отвернувшись, поспешила прочь, протирая покрасневшее запястье. Сердце колотилось, как бешеное, то ли страха, то ли осознания того, что это, похоже, конец. И отношениям, и работе.
В кабинете было светло, тихо и как-то сонно. Я перевела дух, немного успокоившись, подошла к своему столу и только тут отчетливо вспомнила, как вчера вечером на этом самом месте убирала в сумку диск. Возможно, выложила потом? Я решила все тщательно осмотреть – порылась в бумагах, заглянула в ящики, даже на подоконнике проверила.
Бесполезно. Диска здесь не было.
Я села за стол и, схватившись за голову, затравлено заозиралась по сторонам.
Чертовщина какая-то. Куда диск мог деться из сумки? Сперли его, что ли… Но почему тогда не взяли мобильный, он же в разы дороже…
Стоп.
Макс.
Проект.
Вот урод!
Я выскочила из кабинета, на ходу вызывая такси и моля Бога, чтобы Шершнев снова не встал у меня на дороге.
Сработало. В коридоре было пусто.
Когда я выбежала на улицу, такси уже ждало меня у кармана парковки.
– Комарова семь? Это где магазин игрушек? – спросил водитель, что-то проверяя по навигатору.
– Да! Быстрее, если можно.
У меня руки чесались дать Максу по роже. Всегда знала, что он козел, но чтобы откровенный мерзавец…
– Девушка, у вас такое лицо, как будто вы убивать кого-то едете, – решил поболтать водитель. – Помощь не нужна?
– Нет, – резко ответила я и отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.
Телефон в кармане джинс изредка жужжал, но мне было не до него. Я копила злость и решительность, понимая, что если включу голову, то неминуемо оплошаю. Нет, Макса надо было бить с порога и сразу в челюсть. Пусть пальцы сломаю, но он свое получит. Вор и врун.
– Сюда сверните, пожалуйста.
Я прекрасно помнила, где живет Макс. Помнила и то, что родители его летом переезжали жить на дачу. Это здорово, это мне на руку. Тетя Света сроду не поверила бы, что её драгоценный уникум – та ещё сволочь.
Я вышла у знакомого подъезда и битый час ждала, пока кто-нибудь откроет дверь с домофоном. Мой визит для мерзавца должен был стать неожиданностью.
Ну, я так полагала. Вот только когда Макс открыл дверь, и я, наученная Пашкой давать обидчикам в челюсть, эффектно прочертила линию удара кулаком, вор и врун не менее эффектно отклонился в сторону и, перехватив мою руку, затащил меня в квартиру.
Миг – и я оказалась прижата к стене. По полу поскакали бусинки из порванного браслета-резинки.
Макс, держа меня за запястья, повел бедрами, недвусмысленно намекая на свои намеренья.
– Пришла, значит? – он улыбнулся. – Только так тебя привлечь и можно, да, зай?
– Диск мне верни, козел! – я попыталась лягнуть его, но он поставил колено между моих ног и ещё плотнее вдавил меня в стену.
– Верну. Если постараешься, – Макс так крепко поцеловал меня в шею, что я завизжала от боли и обиды.
– Сволочь! Мразь последняя! Вор!
– О, да. Мы с тобой вот так и играли когда-то. Помнишь, у моих родителей на даче? Ну, зай, забыла?
Я замерла. Улыбнулась, прищурившись.
– Нет, конечно. Не забыла…
Макс, польщенный переменой, вскинул брови.
– Тогда… Пожестче?
Я кивнула и потянулась к нему, а когда этот кусок всего нехорошего присосался ко мне, я что есть сил зубами вцепилась в его губу. Он вскрикнул и ослабил хватку. Я, воспользовавшись моментом, пнула его под колено и бросилась к двери.
Выбежала в подъезд, едва не свалилась в пролет, но успела вцепиться в перила. Хоть Макс и жил на восьмом, ждать лифт я даже не подумала. Вниз неслась, прыгая через две ступеньки, на ходу стирая кровь с губ. Только у самой двери притормозила и оглянулась. Макс все же сохранил остатки мозгов и преследовать меня не стал.
Тяжело дыша, я выскочила на улицу. Не сбавляя шага, на ходу поправляя волосы, заторопилась прочь, обдумывая новый план действий. Нажаловаться Пашке или, может, сразу обратиться в полицию? Мысль оборвалась на полуслове. Точно впереди, преградив мне путь, резко затормозил, подняв клубы пыли, огромный черный внедорожник. Я так и замерла – рукой придерживая волосы и открыв от изумления рот. А из машины мне навстречу вышел Шершнев с потемневшими от ярости глазами.
– Почему ты от меня убегаешь? – он остановился так близко, что я ощутила его дыхание на своей щеке. – Что…
Он осекся. Нахмурившись, взял меня за подбородок и заставил повернуть голову, что-то заметив на моей шее.
Я резко дернулась и, вырвавшись, не без досады посмотрела на Женю. Он вдруг отступил. Все ещё хмурясь, утвердительно кивнул самому себе и произнес, на удивление спокойно и сдержанно.
– Извини. Это твой выбор.
– Мой "что"?
Шершнев отрешенным взглядом обвел улицу и отвернулся, намереваясь уйти.
– Женя! – я схватила его за руку. – Постой! Пожалуйста!
– Зачем? – он снова посмотрел на меня. Устало улыбнулся и дотронулся до моей шеи.
– Ай, блин! – подскочила я. Легкое прикосновение причинило боль. – Что там?
– Чей-то страстный поцелуй. Я так понимаю, бывшего? Ты вернулась к нему?
Я накрыла синяк ладонью.
– Ага, конечно. Чтобы дать в морду и отобрать диск с нашим проектом.
Женя недоуменно вскинул брови.
– Не понял…
Я обернулась и злобно глянула на окна квартиры Макса.
– Долгая история…
– Так, – Шершнев взял меня под локоть. – Пойдем в машину.
– Слушай, я бы никогда к нему не вернулась по собственной воле, но…
– Садись в машину. Здесь не место для подобных разговоров.
Я кивнула. Забралась на переднее сидение и, наконец, облегченно вздохнула. С Женей я была уверенна в своих силах. Вместе мы точно во всем разберемся.
Босс сел за руль. Я молча наблюдала, как он переключает передачу и выруливает с дороги к парковке у цветущего палисадника.
– Слушаю тебя.
Я опустила глаза и принялась разглаживать несуществующую складку на джинсах. Признаваться Шершневу в своей тупости было страшно стыдно.
– Вчера я проболталась Максу о нашем проекте, – я рассеянно пожала плечами. – Просто хотела похвастаться. Сказала, что участвую в конкурсе, работаю день и ночь, и даже диск таскаю с собой, чтобы иметь возможность в любое время все проверить. Макс захотел посмотреть, что я там наделала. Я пообещала, что все покажу, как только проект будет сдан. В общем, мы разговорились… Он начал вспоминать про нас и…
Женя шумно выдохнул, и я замолчала.
– Продолжай, – потребовал он. – Вы захотели вспомнить…
– Да ничего я не захотела! – возмутилась я. – Сказала, что все в прошлом. Поссорилась с тобой и уехала домой. А утром увидела, что диск пропал.
– И ты приехала искать диск в офис?
– Да. Хотя точно помнила – я его забирала, чтобы утром отдать тебе.
– Это было бы идеальное утро, не удери ты от меня вчера вечером, – с укоризной заметил Шершнев.
– Было бы идеально, если бы ты не делал вид, что я тебе надоела!
– Какой ещё вид? Я тупо устал!
Я хотела съязвить, но посмотрела на его напряженную руку, крепко сжимающую руль, и промолчала. О чем же спорить, если мы не поняли друг друга? Что доказывать, если я уже скучаю по его прикосновениям и объятьям?
Ссоры ведь все равно ничего не изменят. Не в нашем случае.
Я вздохнула и заговорила тихо, едва слышно.
– Алексей Алексеевич сказал, что это он организовал нам… свидание. Почему не ты сам?
– Потому что это Лешкина яхта, – Женя едва заметно усмехнулся. – У него нет квартиры, но есть яхта… Глупо вышло. Прости меня.
Я протянула руку и коснулась его ладони.
– Просить прощения нужно мне. Я испортила наше идеальное утро.
– Значит, оно ещё впереди, – Шершнев задумчиво наблюдал, за движениями моих пальцев, а потом вдруг хмыкнул и нахмурился. – А этот Макс… Ты сама приехала к нему?
– Да. Хотела набить ему рожу.
– Ты?
– Я здорово дерусь. Не веришь?
– Допустим, верю. Что-то пошло не так?
– Удар не получился. Меня приперли к стенке и предложили… Эм… – я закусила губу, едва не сболтнув лишнего.
Женя медленно повернул голову в мою сторону и спросил ледяным тоном.
– Что предложили?
– Ну-у-у – протянула я, понимая, что если скажу правду, Макс может остаться без башки. – Он просил деньги за диск.
– Деньги? А засос на шее зачем? По старой дружбе?
– Его немного переклинило.
– А-а-а, вот в чем дело, – Шершнев как-то вдруг расслабился и, кивнув, совершенно будничным тоном поинтересовался. – А какая у него квартира?
– Шестьдесят четвертая, – не задумываясь, брякнула я и, как ни в чем не бывало, продолжила. – Короче, денег у меня таких… Ты куда?
Женя, успевший вылезти из машины, обернулся и, нагнувшись, заглянул в салон.
– Этаж какой?
– В смысле? Ты… Ты куда?!
– За диском. Этаж?
– Восьмой. Я с тобой!
– Тут сиди.
– Женя! Стой!
– Я сказал, сиди! – рявкнул он. – Наделала уже дел.
