Текст книги "Ловушка любви на празднике весны (СИ)"
Автор книги: Дарья Ву
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Ловушка любви на празднике весны
Дарья Ву
Глава 1. Побег
В вечер, который ничем не должен был отличаться от других, я сбежала из дома.
Отец вернулся из долгой поездки, чтобы отправиться в новую следующим днём, и огорошил тем, что всего через месяц меня ждало знакомство с женихом. Всего месяц на то, чтобы попрощаться с городом, в котором я только-только находила радости жизни. Один крохотный месяц перед разлукой с недавно обретённой подругой и отъездом в чужое государство. Вот, в общем-то, и всë, что мне удалось узнать.
В тот день он позвал меня в свой кабинет. Однако, кажется, не ожидал, что я явлюсь так скоро.
Три отмеренных удара костяшками пальцев о дверь и предупредительное: «Я вхожу». Отец не сразу заметил, что он в комнате не один. Склонился над листом и быстро строчил письмо, роняя кляксы чернил.
Я подскочила к его столу и заглянула в письмо. Успела прочесть, что он согласен с какой-то сделкой и с нетерпением ждëт приезда. Вот только чьего? И что за сделка?
Отец вздрогнул и убрал недописанное письмо в ящик стола. Поднял на меня усталое лицо. Серые глаза смотрели с толикой печали и негодования. Папа откопал из груды документов конверт с печатью моего училища. Я непроизвольно вжала голову в плечи, едва завидев табель. Под шуршание бумаги сглотнула и закрыла глаза, стараясь дышать медленно. Он зачитал отметки вслух, называя и предметы, за которые я их получила. Прозвучало лишь одно «отлично», по гимнастике.
– Что скажешь?
– Я всегда была гибкой.
– Я не о том, Олли. Меня просят перевести тебя на домашнее обучение, или в другое заведение. Знаешь, я подумал, что смогу и сам научить тебя чему-то новому. Не всему, но основам семейного дела точно. Не станешь грустить по учащимся? – ласковый голос обещал что-то хорошее, таким отец бывал редко.
– Ни капельки, – я приободрилась. Видать, сделка очень хорошая, раз и оценки не злили.
– Вот и славно. Завтра уезжаю по делам. Не очень важным в основном, разве что только одна встреча… Но не о том сейчас, – резко прервал себя отец и хлопнул ладонью по конверту школьного письма. – Скоро ты переедешь.
Я моргнула. Отец выглядел уставшим, сонным. И он, будто закончив со мной, вернулся к бумажной работе. Я сидела и ждала продолжения, но отец не обращал на меня внимания.
– Ты о чём?
– Через месяц ты переедешь, – буднично повторил он. – Так что, если хочешь, можешь учёбу забросить. Не рассержусь.
Ноги и руки мои вдруг потяжелели, а голова, как будто, взбухла. Мысли потекли вяло. Ободряющая улыбка отца не помогла. И, под чирканье пишущего пера по бумаге, я села на край стола.
– Пап, куда я переезжаю?
– К мужу, – не отрываясь от работы.
– К чьему?
– К своему.
– Но у меня нету! – взвизгнула я, начиная соображать, что происходит.
– Теперь будет, – спокойно произнëс отец и, отложив бумаги, посмотрел мне в глаза. – Ты выходишь замуж через месяц. Это хорошая сделка. Он сильный маг из очень уважаемой семьи.
– Не решай за меня. Я ни за кого замуж не пойду! Я его даже не знаю!
– Я сказал, ты выйдешь замуж и будешь делать то, что тебе говорят, – хлопнул отец по столу ладонью, чем окончательно вывел меня из равновесия.
– Я уже не маленькая!
– Поэтому и выйдешь замуж, – припечатал он.
– Ни за что! – резко вскочила я со стула, отчего он крякнул и завалился набок.
Щёки пылали, руки сами собой сжимались в кулаки.
– Олли, не кричи. Лучше иди спать. Завтра проснёшься, всё обдумаешь и поймëшь, что ничего плохого не происходит.
– Не буду я ничего обдумывать и уезжать не собираюсь!
– На новом месте и друзей новых заведёшь. Иди спать.
Я дышала неровно и не спешила уходить. Отец вновь погрузился в работу, а в его кабинет зашëл наш дворецкий с какими-то ещë письмами на подносе.
– Сопроводи Олли в еë комнату, – потребовал отец, забрав почту.
Тогда я не сопротивлялась. Поднялась к себе и улеглась в постель, но не заснула. Беспомощно захлопала глазами, стараясь не расплакаться. Закрыла лицо руками, отчего металлическое солнышко с браслета на руке кольнуло щëку. Сколько бы друзей ни появилось в будущем, я не хотела расставаться с Мией. И тем более не собиралась выходить замуж не пойми за кого.
Я неподвижно лежала в постели и прислушивалась к своим ощущениям.
За что отец так со мной? Хочет, чтобы уехала? Хорошо, решила я. Уеду. Вот сегодня и уеду!
Села и прислушалась к звукам дома. Тишина. Отец уже отправился по делам. Я вытянула из-под кровати старенький чемодан на колёсиках, мой верный спутник в каждом путешествии. На дне лежала такая же старенькая тряпичная кукла. Мама купила еë на ярмарке в честь Харутте – праздника весны и начала нового года, когда мне было десять лет. В том же году она умерла.
Ниточки волосы свалялись, сарафанчик поблек, а одного глазика-пуговки не хватало. Я сложила вещи прямо на неë.
Дело оставалось за малым: незаметно спуститься с чемоданом по лестнице и покинуть дом. Я захватила семейную печать, но понимала, если воспользуюсь ей, отец вычислит, куда сбежала. Получалось, расплачиваться печатью можно лишь в крайнем случае. Я закусила нижнюю губу, понимая, что поступаю плохо. С другой стороны, он вряд ли заметит исчезновение наличных из шкатулки в столовой?
Деньги выгребала, шепча в пустое помещение извинения и обещания вернуть всё до последнего рона.
Я ещë раз прислушалась и по отдалëнноу храпу поняла, прислуга спит. Прекрасный момент, чтобы заскочить в кабинет отца и узнать, кому меня отдают.
Не подумав о том, что отец алфавитному порядку предпочитал творческий беспорядок, полагала, сумею разобраться в его документах. Они лежали тремя покосившимися стопками. Письма покоились в выдвижных ящиках стола. Я начала с верхнего. Схватилась за круглую ручку и потянула на себя, но ящик заело. Дëрнула сильнее. Ничего. Пообещав ящику расправу, потянула в третий раз. Костяшки побелели от натуги. С визгом он поехал на меня. Щëлкнули полозья, и ящик слетел. Я не удержалась на ногах. Разноцветные конверты из вылетевшего ящика разлетелись по кабинету.
Приведя дыхание в норму, прислушалась. Храп не прекратился. Выдохнув, я зарылась во вскрытые конверты. Там были письма как на нашем языке, так и на саадском. Не новость. У отца много сделок зарубежом. Я не сдавалась, пробежалась глазами по первым строчкам писем и поняла, вновь выудила не то.
Наконец, выдвинув и третий ящик стола, я нашла перемотанную кучку писем. К сожалению, они хранились без конвертов, и понять, кто их написал, возможности не было. Зато одно из них начиналось с требования живого гаранта. В груди кольнуло. Я инстинктивно напряглась, готовясь к защите. Гарант – это явно про меня. Ну кто ещë мог бы стать гарантом отцовских сделок, помимо единственной дочери?
Потом разберусь, кто отправитель, и что ещë он написал отцу. Сейчас главное захватить письма с собой и изучить.
Запахнув кардиган, я заперла за собой дверь и опустила ключ в кармашек. С гордо поднятой головой покатила чемоданчик по каменистым улочкам города. Чемоданчик подпрыгивал на неровных камнях и крякал от ударов.
Я шла из северного района на юго-восток, в обитель нелюдей. Потому что моя лучшая подруга Мия жила и работала там. Будучи полукровкой, она всë же причисляла себя к мэо, остроухому народу, способному к магии, хотя сама ею не обладала.
Я нуждалась в еë помощи, в подсказке, в месте, где смогла бы переночевать недельку другую.
Утреннее солнце слепило глаза. Мелкие птицы взгромоздились на деревья, только начавшие покрываться листвой, и верещали свои противные песенки, будто насмехаясь надо мной. Они веселились и радовались жизни. Ничего, я тоже скоро порадуюсь. Обязательно.
Колёса чемоданчика жалобно поскрипывали – вот-вот отвалятся. Из булочной, попавшейся на пути, повеяло свежей выпечкой. Слюна заполнила рот, а я поняла, что забыла позавтракать. Ничего, у Мии что-нибудь найду. Только бы добраться до Винного района. Он отделён от основной части города кирпичными домами, выстроенными людьми в массивную стену. В некоторых местах у них отсутствовали первые этажи, создавая арочные проходы в совершенно другой мир! В начале пути прошлого правителя Саада Винный район отдали им в знак дружбы, заключённой между нашими народами. Район должен был стать доказательством того, что мы можем жить вместе, но лишь подчеркнул вражду. Перестроенная новыми жильцами архитектура сильно отличалась от другой части города. А чего только стоила стена из цветных кирпичных домов, выстроенная людьми!
Белокаменные и яркие здания остались позади. От алого кирпича веяло холодом, а брусчатка под ногами разразилась грохотом, пока я шла под одним из домов. Впереди ждали улицы с земляными дорожками, по краям украшенными низенькими цветочками. Передо мной красовался деревянный домик пряничного цвета в два этажа, окружённый сливовыми деревьями. Я поторопилась к входной двери. Магический светильник над ней среагировал на моё приближение. Я занесла руку, позвонить в невесомый колокольчик над дверью, но передумала. Мия, вероятно, уже на работе.
Я оглядела свой чемоданчик и поискала в крохотном саде перед домом укромное местечко, так как таскать за собой скрипящее чудо природы не хотелось. Того и глядишь, колёсики отвалятся. Одно подозрительно болталось.
Книжный дом, в котором работала Мия, мне нравился. Я всем сердцем понимала, отчего подругу так туда тянуло. Привлекательность его начиналась ещё у крыльца, венчавшегося треугольной крышей из красных черепиц. Сам дом был выстроен в один этаж, деревянный, местами словно бы из бумаги, на саадский манер. Летом Мия вместе с двумя еë работниками разбирала переднюю стену, состоявшую из съëмных ширм, впуская внутрь воздух. На золотого цвета цепи в виде раскрытой книги закреплена вывеска с названием. Вдоль стен расставлены ящики с яркими приземистыми цветочками. А как внутри книжного уютно! Словами не передать.
Только сдвигаешь дверь, а колокольчик над ней уже возвещает о твоём приходе. Веточки хвои, расставленные по углам, наполняют помещение прекрасными лесными ароматами, как после летнего дождя. Высокие стеллажи заполнены аккуратно расставленными на них книгами. Есть даже место для читающих – небольшой уголок с диванчиком и зелëными креслами без ножек, а перед ними круглый столик на трёх ножках. Всегда найдётся какая-нибудь пожилая дама, которая устроится там с томиком в руках. Такая сидела и сейчас, поэтому я постаралась прошмыгнуть к прилавку побыстрее и потише.
Мия протирала пыль и мычала что-то себе под нос, а на еë запястье болтался металлический полумесяц. Увидев её, я улыбнулась. Побарабанила по столешнице, привлекая к себе внимание.
– Привет, полный день?
– Нет, сегодня только до полудня, – отозвалась подруга и улыбнулась в ответ. – Привет, Лели.
Лели, так меня звала только Мия.
– А что такое?
– В гости хотела зайти, – я уставилась на прилавок и тряпку в еë руках.
– Предупредила бы, я б чего прикупила к чаю.
– Да я и сама приготовлю. Дашь ключи? И тебя к приходу будет ждать замечательный лимонный пирог!
– Всё в порядке?
Ворсинки тряпки были практически чисты, хотя Мия уже закончила с уборкой.
Я набрала побольше воздуха в лёгкие и медленно выдохнула, прежде чем посмотреть в глаза подруге. Обернулась на пожилую даму, убеждаясь, ей нет до нас дела. И всё же я оперлась обеими руками о деревяннй прилавок, навалилась поверх, наклонившись к Мие. Тихонько прошептала:
– Я сбежала из дома.
Глаза Мии округлились.
– Обещаю всë объяснить.
– И только попробуй не объяснить, – наказала Мия. – К часу пирог должен быть готов.
На столешницу плюхнулся округлый ключик с кулончиком зайкой.
Глава 2. Знакомство с Мией
После работы Мия спешила вернуться домой. К её приходу я заварила чай, испекла обещанный пирог и накрыла стол. Подруга смеясь обещала, что я могу жить у неё сколько душе угодно. Мия откусила от своей порции лимонного пирога и запила чаем. Посмотрела на меня долгим немигающим взглядом. Ждала, наверное, объяснений.
– Да не бойся, Лели. Что-нибудь придумаем.
Я кивнула и положила перед собой другой кусочек пирога. Пока Мия хвалила готовку и рассказывала, как хорошо всё получится, я бездумно ковыряла вилкой в тарелке. Есть не хотелось, пить тоже. И ещё мне совсем не хотелось рассказывать Мие о помолвке неизвестно с кем. Ещё неофициально, но уже без возможности отказаться. Только сбежать, никогда не возвращаясь. Почему-то казалось, будто это могло разрушить нашу дружбу. А ведь познакомились мы с Мией недавно. Совершенно случайно.
В замечательный солнечный день я прогуливалась после занятий и ненароком забрела в Винный район, в народе называемый Нелюдским.
Внимание на то, куда попала, обратила тогда же, когда заметила приятную глазу архитектуру. Деревянные домики с ширмами-дверьми и треугольными черепичными крышами окружили меня со всех сторон. У многих домиков были открытые крылечки. Над дверьми раскачивались на ветру вывески заведений и невесомые колокольчики. Помню, прошла главную площадь Винного, украшенную фонтаном и заставленную по краям лавочками, и очутилась на базарной улице. Громкой и оживлённой. Остроухий, а порой и рогатый народ переходил от одной лавки к другой. Кто-то торговался, дети бегали между взрослыми весело гогоча. За спиной шуршал и плескался фонтан, а ветер приносил ко мне приятную прохладу. Распустив каштановые волосы, я прикрыла круглые человеческие ушки. Если в основной части города люди смотрели на магический народ сверху вниз, то в Винном всё было наоборот. Да и выглядел этот район как город в городе.
Я лавировала между лавками, наслаждаясь нежными ароматами духов и сладкими, манящими вкусами свежей выпечки. В одних продавалась еда, в других одежда, и все они беспорядочно соседствовали друг с другом. Наконец, моему взгляду попалось что-то интересненькое. Небольшая лавочка предлагала украшения: серьги, браслеты, колье и разномастные заколки для волос. Меня привлекли парные браслеты. Один белый с золотым месяцем, другой чёрный с белым солнцем. Их сцепляли застёжки и один на двоих ценник. Я протянула руку, надеясь взглянуть поближе, пощупать материал. Схватила чёрный браслет и дёрнула на себя, не заметив, что в тот же миг чужая рука ухватилась за белый. Мы ойкнули и остановились, когда цепь браслетов опасно натянулась.
Мой взгляд проследовал по руке цвета топлёного молока до лица её обладательницы. Выше меня на голову, девушка с яркими зелёными глазами и окрашенными в пшеничный цвет волосами смущённо улыбнулась. Несмотря на полноту, Мия показалась мне тогда очень красивой девушкой. Я позавидовала её пышной груди и круглым бёдрам. И цвету кожи, такому нежному и тёплому. Только чёрные широкие брови смотрелись неуместно, утяжеляя добродушный облик.
Я улыбнулась в ответ, но браслет не отпустила. Как и Мия. Ни одна из нас не отводила взгляда от другой, улыбки становились натянутей, на лицах проскакивало недовольство. Каждая хотела браслеты.
– Послушай, – начала я, – меня интересует только чёрный.
– Отлично. Мне солнца не надо, лишь полумесяц.
– Есть и вторая пара, – заверил лавочник, подскочив к нам. – С вас по сорок ронов.
– Сорок? – заголосили мы разом.
За такую безделушку цена казалась завышенной.
– Вы не поняли, мне нужен только один браслет, – сказала Мия лавочнику. – Я дам вам двадцатку.
– Они продаются парно. Это символ единения. Солнце и месяц не могут друг без друга. Их судьбы неразделимы и дополняют друг друга. Один следует за другим и всё такое. Как Яри и Ëми. Свет и Тьма.
– Двадцать и у меня есть, – сказала я больше для Мии, чем для лавочника.
Мы повторно улыбнулись друг другу. Да так, будто у нас уже была одна тайна на двоих, и полезли за деньгами. Каждая в свою сумку. Так получилось, что мы надели браслеты, не отходя от лавки. Я застегнула на левой руке, Мия – на правой. Она отметила, что солнце мне шло. Дневное светило смотрелось ярче на загорелой коже, а чёрная бархатка сидела на запястье идеально. Я поблагодарила и тоже ответила комплиментом.
Тогда мы разошлись. Я не вспоминала о Мие до вечера, когда сидела у фонтана и жевала булочку с корицей, а ко мне пристали двое местных парней.
Один подсел рядом, другой встал напротив. Я опустила руки с булочкой на подол и сузила глаза.
– Привет, милашка, – мурлыкнул усевшийся и закинул руку на спинку лавочки так, чтобы она оказалась у меня за головой. – А что это ты совсем одна?
– Не ваше дело.
– Ой, а крошка кусается, – хихикнул второй, нагло улыбаясь.
Первый сказал ещё что-то о моей дерзости, когда попросила их удалиться, и погладил меня по волосам, отчего выглянуло округлое ушко.
– Фу, человек, – тут же отсел он подальше в притворной тошноте.
– Ну и валите, – процедила сквозь зубы. – Раз противно.
– Наоборот, интересно, – заявил второй. – Говорят, ваши девицы весьма яркие кошечки. Проверим?
Я поёжилась. На улице почти не было прохожих, а те, кто проходили мимо вряд ли обратили бы на нас внимание и уж тем более помогли мне. Я рыскала взглядом по мимо проходящим, не удосуживая вниманием нелепые шуточки приставучих парней. Среди одиноких прохожих шла полная девушка. У запястья блестел полумесяц, а в пальчиках она сжимала плетёную корзинку. Девушка остановилась и обернулась, посмотрев мне в глаза. Нахмурилась и твëрдо пошла к фонтану.
Корзинка опустилась на голову одному из нагловатых пареньков. Второй получил увесистый подзатыльник. Я напряглась и забыла про булочку, боясь, что из-за меня Мие попадёт, но лица пареньков вдруг удивлённо и испуганно вытянулись. Они извинились перед ней, назвав юной госпожой.
– И перед девицей тоже, – наказала Мия, сложив под пышной грудью руки.
Моя булочка упала под ноги, когда юные задиры принялись наперебой извиняться. Они переборщили, вдруг рассыпаясь в комплиментах к людям. Мия во второй раз огрела парней корзинкой.
Так мы подружились, а парни чуть не потеряли работу в книжном доме.
– Олейна, – медленно повторила Мия моё имя. – Старомодное. Прямо как у дочки банкира Карэ.
– Не знала, что у него есть дочь.
Я чувствовала, как блуждал пытливый взгляд по моему лицу, задержавшись на серых глазах.
– Недавно переехала? Я тебя раньше не видела. Меня Мия звать.
– Я тут с десяти лет, – замялась, – только не в Винном живу.
Вопреки моим опасениям Мия легко отнеслась к моей фамилии: фом Эллерт. Её не заботило, что перед ней представитель клана Ворона. Хотя каждый в городе слышал, большинство наших семей холодны к магическому народу. Только мой отец исключение, но об этом мало кто знал.
Разговорившись, мы нашли много общего. Например, мать Мии, как и моя, никогда не выходила замуж. Только если я до смерти мамы жила то с ней, то с папой, регулярно путешествуя через всë государство, Мия о том, кто еë отец, не подозревала. Знала только, он человек. Подозревала, потому мать за него и не вышла. Когда подруга поделилась этим, я рассказала об Оливере. Моëм брате. Он, как и Мия, полукровка, только не мэо. Его отец тенери – представитель рогатого народа, берущего свою энергию из мира теней и подпитывающегося за счëт других. Некоторые говорили, что он вельможа, другие – нет. Я не знала. Лив тоже. Мама нам не рассказывала. И узнать мы не могли, так как брат был старшим, но не помнил, чтобы когда-то видел своего отца. Мы из-за этого даже иногда ссорились. Мой-то появлялся с завидной частотой.
Мия в моëм рассказе куда больше внимания обратила на то, что мама была целительницей, то есть лекаршей с магическими способностями, и заведовала собственным госпиталем. Мия мечтала стать лекаршей, только для этого необходимо отучиться десять лет и разрешение от тëтушки. Новая подруга посетовала, что та живëт далеко и категорически против. Тем более, что кто-то обязан следить за книжным домом. Раньше им владела миена мама, теперь же он перешëл к подруге.
– Неужели без разрешения? – спрашивала я.
Мия угрюмо пожимала плечами и отвечала, что могла бы выйти замуж. В таком случае опекунство над девушкой перешло к её избраннику.
Как удостовериться, что муж одобрит обучение, ведь тогда о детях в первое десятилетие брака не могло быть и речи? Какой мужчина согласился бы на такое?
– Любящий, – сказала я, задумавшись об отце.
Он любил маму несмотря ни на что. Она и замуж не хотела, и была целительницей. И погибла из-за своей горячо любимой работы. Отец хотел жить вместе. Предлагал маме переехать к нему, но она не оставляла госпиталь. Даже во время вспышки Чёрной мама не покидала госпиталя, а наоборот, полностью погрузилась в работу. Она спасала других, но не себя.
Каждый выходной я шла к Мие. Мы, не сговариваясь, носили браслеты с полумесяцем и солнцем. Папа не обращал внимания на то, где я находилась, и на безделушку, с которой не расставалась.
Всë это шло мне на пользу, ведь папа никогда бы не искал меня в Винном. И, если бы не любовь Мии к праздной жизни, я бы с радостью завернулась в пледик на месяц и время от времени пекла пироги в знак благодарности за приют. Но нет, подруга подобного образа жизни не ценила.
Не стоило удивляться, что спустя неделю просиживания дивана, Мия отобрала у меня книгу. Она прижала томик к боку, даже не взглянув на обложку, и строго посмотрела на меня. Мия любила проводить свободное время вне дома и каждый вечер старательно уговаривала меня на прогулку. Я отказывала. Терпение подруги кончилось.
– Завтра начинаются приготовления к Харутте, – сказала Мия. – Я наняла временных помощников, чтобы не работать до конца праздника.
– Им можно доверять?
– Да, они у меня время от времени подрабатывают. Ты их даже знаешь… Но сейчас не об этом!
– А о чëм? – насторожилась я.
– Пришло время подготовки к Харутте.
– Это праздник твоего народа, а не моего, – облегчённо выдохнула я.
На праздник в честь нового года и начала весны, называемого в народе Саада Харутте, стекались маги теней и не только. Реже можно встретить зелëных магов. Ещë реже его посещали алхимики. Человека же без магических сил вроде меня там встретить и вовсе практически невозможно. Так меня учили.
– Ну да, ну да. А ещë пить молоко по утрам вредно, а на ночь нельзя есть мучное.
– Это твоя тëтушка так говорит? – улыбнулась я, прекрасно зная, что та безуспешно боролась с полнотой племянницы.
Мия фыркнула, но тоже улыбнулась.
– Ты меня поняла, Лели. Приход весны дозволено отмечать любому желающему. Надо только наряд прикупить подходящий.
Я натянуто улыбнулась и обняла декоративную подушку, прижав её к животу.
Ясно было, подруга не отступится и затащит на праздник любой ценой.
Мия лучилась счастьем, но ждала протестов. Мы проходили через это каждый раз. Она предлагала пойти на ночное выступление, а я говорила, что не могу покидать дома после заката. Тогда я возвращалась домой на цыпочках, под утро. Мия звала в бар, а я отвечала, что воспитанные девушки по таким местам не ходят. Мы расходились подвыпившими. Другими словами, Мия любила яркие развлечения и находила своим долгом брать меня с собой.
Я ещё помнила, как в детстве мама уходила гулять целыми днями, скрывая себя за магической маской. Детям путь на праздник был закрыт. Вернее, днём на улицах полно детишек, но без масок. Зато всë настоящее веселье начиналось после заката. И мать никогда не возвращалась к ночи, оставляя меня на бабку-помощницу. Иногда я, по утрам, когда мама отсыпалась, надевала её маску и попискивала от восторга. Маска не изменяла возраста или расы, но скрашивала внешность. Изменялся цвет волос и глаз, преображался оттенок кожи. Из зеркала на меня всегда смотрела совсем другая девочка. Как-то мама проснулась и по-доброму засмеялась. Подозвала меня к себе, сняла маску и поцеловала в лоб. Назвала меня самой красивой на свете, ведь не передала мне в наследство её белых будто снег волос и бледных глаз.
