Текст книги "Мой бывший враг (СИ)"
Автор книги: Дарья Вознесенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
3
Я прячусь в туалете на первом этаже и подставляю под теплую воду дрожащие пальцы.
Когда я успела так промерзнуть? Или это расходится от моментально заледеневшего сердца иней?
Мысли мечутся и меня терзают самые разные желания – от порыва позвать отца и рассказать ему, кто такой на самом деле Илья Каримов, до потребности сбежать из этого дома и не возвращаться никогда.
Сколько прошло времени с момента нашей прошлой встречи? Больше трех лет. И эти годы я пытаюсь забыть все, что связано с Каримовым. И, как показывает сегодняшний вечер, безуспешно.
Есть выражение такое: «не отболело». Так вот у меня все еще болит так, что и секунда без этой боли была целой жизнью.
Смотрю на себя в зеркало, щиплю бледные щеки и, вздохнув, надеваю маску спокойствия. Меня застали врасплох, но я больше не слабачка. И к отцу жаловаться не пойду. Я не знаю их отношений, я не знаю, по какому такому указанию из Ада все это происходит, но я точно не хочу сейчас вскрывать собственные раны перед всеми этими людьми.
И ворошить то, что давно должно быть погребено под толстым слоем пепла.
– Еще раз прошу прощения, – спокойно улыбаюсь присутствующим, когда захожу в столовую. И даже не морщусь, когда выясняю, что единственный свободный стул – по правую руку от отца, напротив Каримова.
Оживленный разговор с моим появлением не прекращается, как и подача блюд. Без всякого аппетита я начинаю жевать траву, которую здесь называют закуской, и без всякого интереса пытаюсь вникнуть в суть обсуждения. Не ради того, чтобы участвовать в них – лишь создать видимость присутствия. И я вполне с этим справляюсь – смотрю в тарелку, подношу приборы ко рту, жую, периодически улыбаюсь – пока меня не настигает вопрос-подача:
– Мы все о делах да о делах, наверняка наскучили уже своими рассуждениями, раз дочь у тебя молчит. Или она всегда такая молчаливая, Саш?
Каримов даже не ко мне обращается.
И мне хочется воткнуть в него вилку.
Но я только отрываюсь от блюда и говорю совершенно спокойно, причем, также обращаясь к отцу:
– Молчание женщины всегда считалось её плюсом, разве нет?
Тщательно скрытую насмешку различают не все. Но отец хмыкает, а вот Денис, сидящий рядом со мной, неуместно бросается на мою защиту.
– Майя просто устала, а вообще она с удовольствием обсуждает интересные темы.
– Вот как. И где вы так устали… Майя?
Да-а, воткнуть и провернуть несколько раз.
Я улыбаюсь уголками губ и, глядя сквозь Каримова, отвечаю с почти святой безмятежностью:
– Денис немного преувеличивает – хотя рабочий день и правда был насыщенный. Просто я предпочитаю не лезть в то, в чем не разбираюсь.
Взгляду сквозь я, кстати, у него научилась. Но ему об этом знать не обязательно.
– А работаете вы…
Многозначительная пауза, которую я не собираюсь заполнять. Окружающие заняты собой и своими беседами, потому, уверена, мой демарш должен пройти незамеченным. Мстительно долго я поднимаю почти нетронутый бокал с вином и отпиваю из него маленький глоток, явно давая понять, что мне дальнейшее общение не интересно.
– Она – личный помощник руководителя, – снова вмешивается Денис.
Вот уж кто не упустил мою паузу.
Мысленно морщусь. Порой у меня возникает ощущение, что за любезностью моего парня – желание выслужиться. И я не терплю украшательства:
– Я – секретарь, – получается почти резко.
– Секретарь?
Тон Каримова вынуждает меня резко поднять подбородок, и я… тут же оказываюсь в плену его взгляда.
Черт.
Только он может так смотреть. Нет, по его лицу ничего не возможно прочесть, но когда Илья Каримов смотрит в упор, то возникает ощущение, что он заглядывает в душу, достает оттуда самые потаенные струны и начинает играть на них нужную ему мелодию, чтобы крысой заставить плясать на потеху публики.
Или убраться из города прочь.
У него худощавое лицо с выступающими скулами и четко вылепленными губами, высокий лоб и нос с горбинкой. Лицо, которое по настроению может выглядеть хищным и даже неприятным, но если он захочет – настолько привлекательным, что любая дурочка готова влюбиться.
– Не всем владеть компаниями к этому возрасту, – пожимаю плечами.
– Ой, когда мне двадцать четыре было, я даже постоянной работы не имел, – машет рукой отец, и я вздрагиваю, соскакивая с иглы немигающего взгляда.
А в двадцать пять у тебя уже родилась дочь.
Но этого я, понятно, не говорю. Хотя думаю… еще одна мысль, которая не дает мне покоя.
Кажется, отец вспоминает о том же. И переводит разговор на совершенно другую тему, а я, пока никто не видит, выдыхаю. И начинаю методично уничтожать поставленное передо мной горячее, почти не чувствуя вкуса.
Все проходит почти хорошо, пока ужин не заканчиваются, и Ирина не объявляет:
– Что ж, дадим нашим мужчинам возможность выпить кофе и крепкие напитки.
Я и забыла про эту идиотскую традицию, которой совсем не место в нашем обществе. Как-то я пошутила, что осталось еще «файф о-клок» ввести, и меня тогда не поняли… потому что неработающая жена моего отца действительно периодически собирала подруг на пятичасовые чаепития. Но Денис всегда с восторгом относится к «мужским» посиделкам и точно не поймет меня, если я начну настаивать на отъезде именно сейчас.
Ну и ладно, проведу полчасика с Ириной и незнакомой полноватой женщиной, имя которой я даже не запомнила. Еще полчаса в одном доме с Каримовым. Это же не страшно?
Мы выходим из столовой и направляемся в небольшую гостиную-библиотеку, где я, вежливо улыбнувшись, отхожу к книжным полкам и с преувеличенным вниманием начинаю листать первый попавшийся под руки том.
– Майя, подойди к нам. Мы обсуждаем юбилей твоего отца.
Мне не нравится приказной тон, но я обещала себе быть вежливой в чужом доме – а обещания, как известно, следует выполнять.
– До папиного юбилея полгода…
Многозначительный вздох и не менее многозначительный взгляд в сторону второй женщины – дескать, я же тебе говорила.
– Милая, – она поет сладко, но в тоне столько самодовольства, что я почти захлебываюсь. – Ты, конечно, не вращаешься в хорошем обществе и не знаешь, что серьезные люди планируют свое расписание на год вперед, и уж конечно тебе невдомек, что подобные мероприятия требуют огромных временных и организационных затрат. Потому не надо возражать.
Перевод: «недалекая плебейка».
Кажется, я исчерпала свою вежливость. Потому как пою не менее сладко:
– Конечно не знаю – я ведь не залажу регулярно в кошелек своего отца.
– Что за… – шипит змеей Ирина, а я преувеличенно сильно зажимаю рот ладонью. И говорю растерянно:
– И правда, что это я… наверное духота повлияла. Мне нужно на свежий воздух.
Быстро выхожу из комнаты, достаю пальто, не дожидаясь горничной и выскакиваю на крыльцо.
Ирина может еще заставит меня пожалеть о моей несдержанности, но не сегодня. И тот факт, что я дала отпор, отравленным удовольствием несется по венам, а холодный вечерний воздух позволяет, наконец, дышать полной грудью.
Я спускаюсь по ступенькам, огибаю веранду и сажусь на любимую качелю с торца дома. Летом она смотрит на небольшой пруд, сейчас же – на темное грязноватое пятно, прикрытое специальным материалом.
Кач-кач…
Я всматриваюсь в темноту, дыша в такт раскачиваниям и усмиряя бешеный бег мыслей. Закрываю глаза в надежде расслабиться и успокоиться – можно и замерзнуть, тогда все мысли будут лишь о выживании – и тут же распахиваю их, застыв.
Появление своего бывшего мужа я чувствую одновременно с щелчком зажигалки и запахом знакомого табака. И ненавижу себя за то, что инстинктивно втягиваю этот аромат.
Он стоит сзади. Чуть правее, у самого дома – мне не надо поворачиваться, я его чувствую – и смотрит на меня.
Его взгляд я тоже чувствую…
Ка-ач.
Я выпрямляю спину.
Мы молчим. Мне кажется, что бесконечно долго.
А потом он выдыхает вместе с дымом:
– Девочка выросла и научилась не только вести себя, но и показывать зубки.
На мгновение мне кажется, что он всевидящ. А потом я понимаю, что речь не о библиотеке.
– Что ты здесь делаешь? – отвечаю я вопросом. Получается хрипло и устало.
– Ты разве не слышала, что сказал… твой отец? – небольшая пауза дает мне понять, что он все еще в недоумении. Но не в правилах Каримова спрашивать о таких вещах – например, откуда у наполовину сироты вдруг взялся богатый папочка. Ему на это просто наплевать. – Я – его новый партнер. Или ты вообразила себе, что я появился здесь по твою душу?
– Душа тебя никогда не интересовала, – мои слова отдают горечью.
– Так и есть, – его – вылетают легче воздуха.
Кажется, я не могу сесть прямее, но я это делаю. Сухожилия и мышцы застывают, удерживая стержень позвоночника.
– Я не настолько забывчива, чтобы предположить, что твое появление как-то связано со мной. Зачем пришел именно сюда, Каримов? Решил поговорить? Или собираешься выяснить, буду ли я рассказывать, о том что мы знакомы?
– А ты будешь?
Колеблюсь. А потом сообщаю:
– Даже если расскажу – предупреждать тебя об этом не стану. А вот почему ты решил молчать?
И опять я не вижу и не слышу, а чувствую его шаги. И то, как он встает сзади, почти соприкасаясь со спинкой качелей тоже чувствую.
– Давай рассмотрим варианты, золотая, – в его голосе насмешка. Как же я ненавижу это прозвище! – Может я еще не определился, станет ли плюсом или минусом тот факт, что я спал с дочерью своего друга. Может хочу посмотреть, что ты собой представляешь… сейчас. А может, чтобы не прослыть недалеким, решил не упоминать о досадной ошибке прошлого.
Пальцы сминают ткань пальто, а сердце пропускает удар.
Я – «ошибка» для того, кто несколько месяцев был моим солнцем.
Горло как-будто сжато спазмом. Мужчина же берет одну прядь моих волос и пропускает её сквозь пальцы. А потом наклоняется ко мне и почти интимно шепчет:
– А может мне снова захотелось сыграть в игру? Только я еще не выбрал персонажей… «Юная девушка и подонок»? Черт, в это уже не сыграешь – ты продала мне свою невинность раньше, хотя на вид ты все еще достаточно свежа… «Изменница и несчастный парень»? Как быстро ты прыгнешь в мою постель и забудешь мальчишку, что рядом с тобой, если я поставлю это целью? А что если «запретная любовь с мужчиной постарше»? Только представь, как тщательно нам придется скрываться от отца… – отпускает он мои волосы и отодвигается.
Грохот сердца почти заглушает его последние слова.
Я настолько ошеломлена, что даже не могу ничего сказать. А когда могу – выдавливаю из себя:
– Ни-ког-да…
И вскакиваю, резко развернувшись.
Только в тени дома никого нет.
И пусть мне не хочется прослыть сумасшедшей, я понимаю, что была бы счастлива, если бы этот разговор мне померещился.
4
– У тебя в порядке все? – спрашивает Денис, когда мы выезжаем из поселка.
Я смотрю на темноту снаружи, на редкие огни, а потом изгибаюсь, пытаясь увидеть звезды, не открывая окна.
В порядке ли я?
Нет.
Но если я начну говорить об этом, вряд ли смогу остановиться. Не говорить, нет… подыхать, растоптанная, снова.
– Все хорошо, – отвечаю, наконец, глухо. – И правда устала – сама не ожидала.
– У нас такой интересный был разговор, – моментально оживляется Денис, принимая мой ответ будто даже с облегчением, что не пришлось копаться во внеочередном ПМС. – Большая удача была познакомиться с такими интересными людьми и их проектами.
Я отключаюсь.
О бизнес-проектах мой парень может рассуждать часами – и я вполне поддерживаю его увлечение, но сегодня так боюсь, что снова услышу фамилию бывшего, что предпочитаю не услышать вообще ничего.
Хоть понимаю, что это бесполезно.
Каримов уже отравил мое настоящее. Испортил настроение и без того не безоблачный вечер, скомкал прощание с отцом, омрачил поездку домой и отвратил меня от мужских объятий.
Поцелуи и поглаживания Дениса в кровати вызвают не больше эмоций, чем осмотр врача, и, несмотря на мои честные попытки настроиться на близость, вместо пламени я чувствую лишь «пшик». Надо отдать должное моему мужчине – он не ворчит и не отталкивает, напротив, притягивает к себе, обхватывает руками и ногами и засыпает, сопя мне на ухо.
Как правило я не люблю так спать – мне неудобно, затекает все, а стоит повернуться, как я рискую остаться без клока волос – но сегодня даже это воспринимается с благодарностью. Он греет, он рядом, он – надежная величина в моей жизни, мой якорь, за который я снова могу зацепиться, и это уже так много, что постепенно я успокаиваюсь и проваливаюсь в тяжелые сновидения.
Следующие несколько дней проходят по той же схеме – я забиваю себе голову работой, а вечера – готовкой и Денисом, но в пятницу решаюсь таки набрать отца.
– Может… поужинаем? Сегодня или когда там у тебя будет время.
– Майя? Серьезно что ли? Да… конечно! Я пришлю за тобой водителя – во сколько ты сможешь?
Я вдруг понимаю, что первый раз по собственной инициативе пригласила куда-то отца. И что это может оказаться великолепной альтернативой поездкам к нему домой – мы будем обедать где-нибудь или ужинать в городе, и мне не придется терпеть Ирину и ее нападки.
Несколько человек, стоящих на крыльце нашего довольно неказистого бизнес-центра, косятся на меня, когда видят представительный и слишком чистый для мартовской Москвы мерседес и мужчину в костюме, который услужливо открывает мне заднюю дверь. Я же делаю вид, что это все мне знакомо и привычно.
* * *
– Забирать из университета тебя будет мой водитель, золотая.
– Может не надо? Они еще больше судачить начнут… давай он хотя бы за углом будет останавливаться, а?
– Моя женщина будет иметь все привилегии, – мужской голос звучит резко. – И плевать, кто там и что обсуждает…
* * *
Я вздыхаю, поудобнее устраиваюсь на кожаном сидении, внимательно изучая отросшие ногти.
Надо сходить на маникюр, да и парикмахерскую было бы неплохо посетить, но за все это время у меня так и не появилось привычки тратить деньги на женские штучки – жалко. Зарплата не так уж велика. А к моему счету в банке, который завел отец, и пополнял его с завидной регулярностью, я не прикасаюсь. Не могу себя заставить, пусть будут на черный – пречерный день.
Один раз предложила огромную по моим меркам сумму маме – можно было бы и ремонт в квартире полноценный сделать, и машину ей купить – но она так на меня посмотрела, что больше я об отцовских деньгах не заикалась.
Ресторан, перед которым меня высаживают, на вид совсем не пафосный, но даже от каменной плитки на полу здесь тянет огромными деньгами. Отец встает при моем появлении, и сам отодвигает мне стул, улыбаясь довольно:
– Обрадовала ты меня, дочка, звонком своим, – а потом вдруг хмурится. – Или случилось что-то?
– Все в порядке, – качаю отрицательно головой, – просто когда к тебе приезжаю, то народу вокруг всегда много – будто и не к тебе.
– Я рад… в самом деле рад, – он откашливается будто смущенно и тянется за меню.
Какое-то время мы заняты обсуждением блюд, сервиса в столице – все-таки не зря я закончила профильный институт – погоду и мировые события. Нейтральные темы, которые не вызовут к жизни каких-нибудь монстров.
А потом я решаюсь спросить, но с большой осторожностью:
– Пап… этот твой новый партнер, Каримов. Ты знаешь, что он из Красноярска? Я ведь слышала его фамилию, когда жила там. И не сказать, что с хорошей стороны…
Он смотрит на меня с искренним изумлением, а потом вдруг смеется. Но не обидно совсем:
– И я слышал, дочка. Досье на него не собирал – на таких людей бесполезно копать, биография приглажена так, что можно на госслужбу устраиваться. Но знакомых расспросил. Он бизнес, говорят, жестко ведет, но мужик упертый и умный, мне такой для партнерства и нужен. А ты что… предупредить меня решила? Ну точно Мата Хари, – восхитился, а я поморщилась. – Не беспокойся, я никому слепо не верю, а за переживания – спасибо.
Киваю.
Сказать, что он не только бизнес жестко ведет? Язык не поворачивается. Вот что это мне даст? А отцу?
Чуть принужденно улыбаюсь и перевожу разговор на другую тему.
Мы проводим еще какое-то время в ресторане, и я вдруг понимаю, что совершенно не хочу домой. Денис в очередной командировке на все выходные, холодильник забит едой, а заснуть так просто сегодня вряд ли удасться.
Потому пишу своей подруге, единственной, с кем мне удается поддерживать в Москве теплые отношения:
«Что делает отъявленная тусовщица сегодня?».
«Боги, она, наконец, снизошла до общения со мной! Жду тебя в «Окне»».
5
– Откуда такое количество возбужденных женщин?
Я совсем не тусовщица и от зашкаливающего в баре истеричного веселья слегка напрягаюсь. Такое чувство, что здесь проходит концерт Тимы Белорусских, а я об этом ничего не знаю.
– Совсем от жизни отстала? – закатывает глаза Мариша – Маринка, на самом деле, но она предпочитает более стильное имя. – Канун восьмого марта. Или толп с цветочными вениками вокруг не замечаешь? Теперь понятно, почему на тебе этот костюмчик. Я-то думала ты в училку решила поиграть, а ты просто забыла нарядиться.
Бью себя по лбу.
Ну точно.
С попытками заняться чем угодно, кроме реальности, я и забыла про это праздник. И даже тот факт, что нас сегодня скупо и нестройно поздравляли мужским коллективом, совершенно вылетел у меня из головы.
Делаю мысленную пометку заказать для мамы цветы и позвонить потом обязательно – к ней я лечу через несколько недель, на день рождения, подарков навезу сразу много – и сажусь за крохотный столик, оккупированный Маришей и ее приятельницей Линой, которую я тоже знаю, но не слишком жалую.
Есть после ресторана мне не хочется, да и пить тоже – но я даже подумать не могу, чтобы поехать сейчас в пустоту своей квартиры. Так что терплю и возгласы вокруг, и вульгарные шутки Лины. И просто сижу, рассеяно рассматривая людей и попивая один и тот же коктейль.
– Случилось у тебя чего? – вдруг спрашивает подруга.
– Нет, – качаю головой. Мы познакомились с ней когда я переехала в Москву, и о своем прошлом я ничего не рассказывала – да и никому бы не рассказала. – Просто Денис в командировке, впереди длинные выходные, и я поняла, что хоть как-то хочу развеяться.
– Ты правильную компанию для этого выбрала, – подмигивает Мариша.
К нашему столику то и дело подходят молодые парни с самыми разными предложениями, музыка становится все громче, предложения все откровенней, и я и не замечаю, как мы уезжаем в другой бар, а потом и в популярный клуб, где я чувствую себя уже совсем не к месту. Не потому, что такая бука – танцевать я люблю, да и от людей не бегу, просто настроение не то. И в моей строгой блузке и широких брюках с пиджаком смотреться среди коротких юбочек я буду довольно странно.
Потому когда мы присоединяемся к разношерстной компании, в которой мало кто друг друга знает, я решаю побыть здесь полчаса для приличия, а потом уехать домой.
– Ты улыбнулась мне?
Удивленно смотрю на незнакомого парня, усевшегося рядом на диванчик.
– Н-нет…
– А давай сделаем вид, что ты улыбнулась мне?
Смеюсь.
– Дима.
– Майя.
Он пожимает протянутую ладонь и восхищается моим именем. Между нами завязывается легкий треп, а потом Дима уходит за бар за «самым безалкогольным, но вкусным коктейлем».
Рядом плюхается Мариша.
– Отличный выбор.
Качаю головой:
– Да какой выбор? Мы просто болтаем, ты же знаешь, я не поведусь. Да и он не напрашивается.
– Ой ли, – девушка откидывает темные волосы и поправляет лямку открытого топа. – Все они только это и делают – постоянно проверяют тебя на прочность.
– Мне не интересно, – качаю головой с улыбкой.
– Ты слишком принципиальная, Майя. Ни на кого кроме своего Дениса смотреть не хочешь, а ведь могла бы и получше вариант отхватить с твоей внешностью. Ты думаешь он не заглядывается на других? Мужик и есть мужик, и эти частые командировки…
– Прекрати, – говорю резко. Мне неприятно, как она мне выговаривает, пусть делает это под влиянием алкоголя. – Уверена, что Денис мне верен. Если у тебя паршивый опыт с парнями это не значит…
– Ой ли, – усмехается пьяно и головой качает. А потом открывает рот, чтобы еще что-то сказать, но её отвлекает Лина – тянет к себе и показывает куда-то в сторону. Я невольно тоже туда смотрю… и застываю.
В одну из утопленных в стену ниш уже садится Каримов с еще одним мужиком. И большинство девиц в радиусе двадцати метров тут же начинают стрелять глазками в их сторону. Еще бы. Два матерых хищника при деньгах и внешности – это понятно даже невинным простушкам, не то что большинству тусовщиц, которым за радость и выпить с ними, и познакомиться.
– Сочные какие! – облизывает губы Мариша, моментально позабыв о нашем разговоре.
Я морщусь.
Она падка до привлекательных мужиков и вечно в активном поисках своей второй половинки – но иногда эти поиски приводят совсем не туда, куда нужно.
Сегодня особенно.
Я будто знала, когда уезжала подальше, что нам даже в одной области с Каримовым не место – и вот подтверждение моей интуиции. Оказаться в одном и том же клубе в таком огромном городе – фантастическое совпадение. И от него все внутри перекручивает. А когда я вижу, как обе девушки встают, в твердом намерении привлечь внимание Каримова и его спутника, дергаю таки брюнетку на себя:
– Стой. Я немного знаю этого… который слева. У него дела с моим отцом, и поверь, тебе не стоит с ним связываться.
Мариша с удивлением поворачивается ко мне:
– А ты не говорила, что отец твой настолько крут, если у него дела с такими людьми. Ты хоть знаешь, сколько может стоить костюм, который сейчас на брюнете?
Знаю.
Но ей об этом рассказывать не собираюсь.
Как и о своем отце – какое это вообще ко мне имеет отношение?
– Марин, он на редкость неприятный тип, – пытаюсь я подобрать слова. – Растопчет и не заметит…
– Да пусть хоть раз потопчется, – хохочет, – по сравнению с этим молодняком вокруг и толстопузиками он хотя бы выглядит как бог секса. И хватит указывать мне, что делать! Заколебала уже своей правильностью.
Дергаюсь от того, как оскорбительно звучат ее слова, и беспомощно наблюдаю, как они с Линой идут вперед и начинают призывно танцевать неподалеку от того стола, как будто случайно не дошли до танцпола. Выглядят эффектно, что уж там – брюнетка и блондинка в обтягивающих брюках и открытых майках и умением двигать задницами.
Мужчины заняты своей выпивкой и разговором друг с другом, и на развязный дуэт не смотрят.
Знакомая картина.
Сколько раз я раньше наблюдала Каримова и вихляющих вокруг него девиц? А он сидел с непроницаемым лицом и… с таким же непроницаемым лицом потом приказывал кому-то следовать за ним.
Я представляю Маришу, идущую за моим бывшим мужем и меня начинает тошнить. Вскакиваю, натыкаясь на вернувшегося Диму, который сует мне в руки стакан с чем-то розовым и подмигивает:
– Им пришлось потрудиться, чтобы вспомнить рецепт молочного коктейля.
Дима вихрастый, симпатичный и точно обладает чувством юмора, но смеяться и продолжать наше общение меня не тянет.
– Прости, но я хочу уехать домой, – на парня я не смотрю. Как и на нишу.
– Хочешь провожу тебя? – спрашивает он после паузы.
Киваю.
Давно вбитые правила безопасности утверждают, что лучше дать понять таксистам и толкущимся возле клуба тусовщикам, что ты не один. Парень помогает мне одеться в гардеробе и сам накидывает куртку, а потом выводит на крыльцо, где у меня наконец появляются долгожданные 4G, и я тыкаю в приложение такси.
– Даже телефоном не поделишься? – спрашивает меня.
– Дим, ты хороший, но… – я вздыхаю, – у меня парень есть.
И бывший муж.
И полное непонимание, как я буду общаться с единственной подругой, если узнаю, что она с этим бывшим мужем переспала.
Черт.
Я отворачиваюсь, а он принимает это на свой счет.
– Хорошо. Я понял. Но мне и правда было приятно с тобой познакомиться.
Выдавливаю из себя улыбку:
– Мне тоже.
Такси приезжает быстро. Дима остается до конца джентльменом – до машины доводит и распахивает не слишком чистую дверь. Но сесть в теплое и вроде не прокуренное нутро я не успеваю, потому что слышу насмешливо-презрительное:
– Далеко собрались, молодежь?
