Текст книги "Кость в горле 2. Первая невеста (СИ)"
Автор книги: Дарья Верескова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
6.2
Утреннее построение в тот день было самым большим страхом нашей команды: мы не выполнили квоту, значит, нам уже выдадут только треть еды, и я точно могла забыть о своей доле. Скорее всего, Феликс, как мой «брат», тоже останется голодным. Но страшнее этого было то, что мы могли оказаться в числе худших команд, отправиться на разборку форсадита и жить в “нижних казармах”.
Один из валледцев громко зачитал сегодняшнюю квоту, которую, как всегда, увеличили. Именно валледский язык стал основным в этой тюрьме, вероятно, потому что большинство похищенных изначально были из нашего королевства. Валледцы, работающие на кочевников, вселяли в меня страх. В отличие от герцога Тенбрайка, который сразу же удачно оброс бородой и стал почти неузнаваем, мой образ был известен почти всем, кто читал газеты в последний год, и меня легко могли выдать, сказав, что я хранительница. Пока мне везло: большинство валледцев были похищены задолго до того, как король приказал усилить патрулирование границ год назад, и они просто не знали, кто такая Эллия Торнхар.
Пытаясь обезопасить себя, я старалась выглядеть максимально несуразно: почти всегда носила большой платок на голове, скрывая волосы, не снимала объёмную верхнюю рубашку и не подпоясывала её, хотя большинство мужчин предпочитали работать только в лёгкой нижней рубашке из-за жары.
Наконец, команды были названы одна за другой по именам их лидеров. Команда Хелио была четвертой с конца, мы были в шаге от того, чтобы оказаться в “нижних казармах”. Когда результат был озвучен, все взгляды, полные недовольства и осуждения, были сконцентрированы на мне, даже взгляды Бровастого, у которого на руках были заметны новые наросты. Опять мы будем воевать друг с другом.
Я держала голову высоко поднятой. У меня и Феликса был план. Мы больше не собирались терпеть жалкого лидерства Хелио, его неспособности организовать безопасную работу и неспособности командно компенсировать отсутствие одной единственной детали, которой не хватало до выполнения квоты.
Проведя нас в комнату, кочевник отстегнул наши кандалы и начал уходить в соседнюю комнату с артефактом для проверки, все уже стали расходиться по своим рабочим местам.
Этот день начинался так же, как и предыдущие.
Пока Феликс не сказал сильным, хорошо поставленным голосом:
– Я желаю занять лидерство в этой команде.
Все взгляды тут же устремились на него, и реакции были очень разные: кто-то был недоволен, кто-то напуган, а кто-то смотрел на него с надеждой.
– Мне кажется, ты не знаешь своего места, Дамиан. Ради своей коротышки готов подставить всех?! – Хелио подошёл вплотную к Феликсу. – Ты ее то не можешь научить, как ты сможешь справиться со всеми? Хочешь, чтобы мы отправились на нижние уровни?
Это была его любимая тактика – групповое давление. Даже если кто-нибудь хотел бы отнять его лидерство, он найдет слова напугать всю команду так, чтобы те поверили, что без Хелио их дела будут ещё хуже.
– Эта работа и так смертельна, и я точно не позволю подвергать свою команду опасности. Мои люди – мое главное достояние. Наш враг – снаружи, а не внутри команды. Ты не способен сделать из этих людей команду, вместо этого ты просто натравливаешь нас друг на друга.
– Да как ты смеешь? При мне мы ни разу не отправлялись в нижние казармы!
– Тихо, – внезапно прервал их кочевник, который так и не вышел из комнаты. Мужчина знал на валледском буквально несколько слов, но произнес именно их. – Одобряю попытку.
Это означало, что он разрешал Феликсу попробовать сегодня взять на себя лидерство. Любой мог попытаться стать лидером, но кочевники обычно отказывали, не видя в человеке подходящего кандидата. Но «Брат» уже успел найти общий язык как с “нашим” кочевником, так и с многими членами команды благодаря своему дару. И как бы Хелио не бесился, он ничего не мог сделать.
Феликс довольно усмехнулся, он знал, что кочевник терпеть не мог Хелио, который, имея власть над группой пленников, сам являясь пленником, почему-то считал себя человеком у власти. Такие ситуации не были редкостью в микроколлективах, и я уверена, что другие команды тоже страдали от подобных «лидеров».
– Хорошо. Хелио, ты будешь пока сидеть в стороне, так как я не уверен, что ты не саботируешь работу. То же относится к Бровастому и Живчику, будете сидеть в углу рядом со входом и наблюдать. Если я решу, что вам можно доверять, вы сможете присоединиться.
Все вокруг смотрели на Феликса с подозрением.
– Дамиан, мы не справимся без них! – с отчаянием произнес Хриплый, остальные поддержали его растерянным бормотанием, в котором было очень много сомнения.
– Справимся! – уверенно заявил Феликс. – Никто не должен страдать. Правильная организация решит все наши проблемы. Мы должны работать сообща, а не противостоять друг другу. Соблюдение правил безопасности сделает нашу работу эффективнее и продуктивнее. Никто не должен бояться наказания или голода! – Он повторял слова, которые я говорила ему накануне, но делал это с большей убедительностью. К тому же, Феликс уже завоевал доверие команды, читая их мысли. Большинство боялось Хелио, так что слова Феликса находили благодарных слушателей. – Сегодня у нас есть шанс приблизиться к лучшим командам или стать лучшими.
Кочевники давно скрылись в комнате с артефактом, оставляя нас разбираться самим. Это было сделано осознанно, для того чтобы буллинг и нездоровые техники труда процветали в командах, но при этом люди винили друг друга или же “лидеров”, а не тех, кто на самом деле позволял это.
Первым делом король приказал соединить столы в одну длинную линию, как я рекомендовала вчера. Затем он предоставил мне слово.
Команду это не слишком впечатлило, доверие ко мне было никаким, и меня считали бесполезной сестрой “Дамиана”. Они не знали, что мне не привыкать к такому отношению. Они не знали, что все это время я наблюдала за ними. И мне было чем поделиться.
– Каждый из нас ежедневно собирает детали от начала до конца, и мы отвечаем как за свои сильные стороны, так и за слабости. Некоторые, например Живчик, прекрасно справляются с любой работой, но это скорее исключение. Например, Пепел, ты лучше всего работаешь на первой стадии, в то время как Дамиан отлично справляется с вставкой форсадита, а Бровастый превосходно закрепляет наружные детали на предпоследней стадии. Вместо того чтобы выполнять всю работу в одиночку, мы будем поддерживать сильные стороны друг друга.
Люди в команде растерянно переглядывались, но им нравилось то, что они слышали – они действительно хорошо справлялись с некоторыми этапами сборки, в то время как другие стадии вызывали затруднения. Этот мир был наивен, и такая простая идея никому не приходила в голову, возможно, из-за постоянного страха и стресса.
В итоге, слушая мои указания, Феликс рассадил команду, исключая Хелио, Бровастого и Живчика, вдоль длинного стола, который служил для нас практически конвейерной лентой. Я надеялась что такие простые изменения улучшат наши результаты во множество раз. Необходимые составляющие были размещены на оставшихся столах рядом с каждым членом команды, чтобы избежать лишнего хождения.
– Идиотизм. Это ничего не изменит, – с презрением высказался Хелио, но я видела, что остальные были настроены решительно, несмотря на то что мы потеряли много времени на подготовку и объяснения.
– Твои методы ни разу не приблизили вас к лучшим командам, так что я посоветовал бы тебе молчать. Ты не достоин быть лидером, тебе нет дела до этих людей, – эти слова были рассчитаны не столько на Хелио, сколько на остальных. – Пепел, начинай!
Мы долго следили за каждым в нашей маленькой производственной цепочке, осторожно выверяли все движения, но собрали первые пятнадцать деталей за половину времени, которое обычно уходило у каждого из нас на одну деталь. Осознав это, все растерянно оглядывались, не веря в произошедшее. Мы смогли собрать достаточно «первых» деталей не только для себя, но и для Хелио, Бровастого и Живчика.
– На проверку!
Каждый, включая троих, кто не участвовал в сборке, схватил “свою” деталь и отнес ее к артефакту. Ни одна из деталей не была дефектной.
Вернувшись, я увидела, как взгляды сосредоточились на Феликсе и даже на мне. В глазах людей читалось восхищение и надежда – команда верила, что мы действительно можем стать лучшими. Даже Живчик и Бровастый вдохновились и захотели помочь.
Феликс убедился, что кочевник нас не видит, и дал указания:
– Мы должны стать лучшими, но не слишком выделяться. Квота растет каждый день. Если мы удвоим производство, квота тоже удвоится. Поэтому работайте размеренно, внимательно, поддерживайте друг друга. Если кочевники заглянут в комнату, изображайте волнение и нервозность. Сегодня лучшая команда превысила квоту на десять деталей, так что мы должны собрать на две детали больше них. Все готовы спать на мягких постелях завтра?
Настроение в команде было приподнятым, несмотря на голод из-за урезанных порций. Живчик, который сейчас сидел рядом со мной, даже разговорился и пытался неловко флиртовать со мной под недовольным взглядом моего “брата”.
– Не сердись так, Дамиан, я спрошу твоего благословения перед тем как просить руки коротышки, – шутил он. – Так откуда вы пришли, такие умные? Ваши родители работали на производстве?
– Да, кроме того, я обучался в университете, и Лия тоже туда пойдет, когда вырастет. А сейчас она ещё слишком маленькая для университета и замужества, – прорычал он, вызвав смешки команды. – Но Лия очень любит производство, особенно она заинтересована в улучшении технологий в сельском хозяйстве…
Так, за разговорами, мы очень быстро выполнили количество деталей, которые обозначил Феликс. Оставшееся время провели за изображением активных действий и разговорами. Король приказал быть очень осторожными, не повредить случайно детали, потому что завтра кто-то должен будет продолжить работу.
Хелио злился на потерю лидерства, но очень хотел спать в «верхних казармах», поэтому молчал. Он осознал, что его время прошло, и команда не примет его обратно после того, как они ощутили человеческое отношение и нормальные условия труда от Феликса.
Той ночью я снова мёрзла, и Феликс вновь перетащил меня на свою койку, крепко обняв руками, сразу же согрев. Я развернулась в его руках и долго смотрела на него, уперевшись руками в его грудь.
– Мы не можем просто жить, как они хотят, собирать эти детали и мыться по расписанию. Нас никто не спасет. Нам нужно найти выход отсюда. Работать с форсадитом опасно, пленники медленно умирают в этом так называемом труде. Я не верю ни на секунду, что нас когда-либо выпустят.
Феликс кивнул, его лицо находилось очень близко к моему, он не отрывал от меня взгляда, мне казалось, что даже наши дыхания смешиваются.
Я старалась не думать о том, правильно это или нет. Мое сердце бешено колотилось, но я заставляла себя сосредоточиться на деле.
Мы – команда.
Мы должны действовать вместе.
У меня есть знания прошлой жизни, современного мира. У Феликса есть дар, позволяющий ему читать эмоции, а также владение языком Аракии.
– Что ты предлагаешь? – спросил он, вновь смешав наши дыхания. Феликс не отрывал от меня серьезного взгляда, и я чувствовала смесь смущения и волнения, которая была так не присуща мне.
– Нам нужно найти способ деактивировать ошейники и сбежать. Я понимаю, что после моего побега с принцем Ланселем они наверняка усилили охрану, но я не думаю, что они сами понимают, с чем именно имеют дело.
– О чем ты?
– Перед тем как сбежать… я нашла дневник на валледском. Я не знаю, кому он принадлежал, но почти все, что здесь происходит, – результат выводов из этого дневника. То, что было там описано, не укладывается в рамки разумного, это технология, а не магия. Я не думаю, что кочевники сами додумались до этого. Кто-то управляет ими, кто-то, у кого есть огромные ресурсы, а также знания для того, чтобы интерпретировать данные дневника в практические решения. Возможно, в это вовлечено чье-то правительство.
Конечно, в последнее время на Земле частные исследования оказывались даже успешнее тех, что финансировались государством, но я не наблюдала подобных примеров в этом мире.
– Но кто? Элорану это не выгодно, империя не могла украсть собственного наследника. Союз Илирии?
Я покачала головой, совсем незаметно.
– Я думаю, это другое государство. Сила, о которой мы не знаем.
– Хватит шептаться, замучали! И так есть хочется, ещё и вы никак не замолчите. Дамиан, коротышке вроде не пять лет, может она уже слишком взрослая для сказок? – послышалось из-за стены.
Феликс, услышав это, усмехнулся, а после положил руку на мои глаза, закрывая мне возможность видеть, и как бы говоря: спать. Я почувствовала себя совсем неловко, настолько близко к нему, он меня видел, а я его нет. Он не убирал руку, и я не сопротивлялась. Усталость вскоре взяла своё, и я уснула, почувствовав, как вокруг меня сжимаются сильные руки, как мою голову прижимают к широкой груди.
6.3
На утреннем построении нас, как и ожидалось, объявили лучшей командой, и теперь мы назывались командой Дамиана. Ребята были в восторге: на три дня мы переводились в «верхние» казармы и на лёгкую работу, нам даже давалось дополнительное время помыться. Люди вокруг смотрели с завистью, никто из них не радовался за нас, они хотели быть на нашем месте и побить наш результат. Тяжелее всего было смотреть на «худшие» команды: эти люди отправлялись разбирать форсадит уже не в первый раз, у большинства из них были заметные наросты на руках. Как будто попав в число худших, болезни, вызванные форсадитом, постепенно подтачивали людей. От отчаяния, желая выбраться из этой ситуации, они подвергали себя все большей и большей опасности. В это же время команды, которые считались лучшими, были отдохнувшими, полными сил и как правило очень опытными.
Мы также стали свидетелями возвращения двоих из «изолятора»: они едва стояли на ногах, их руки и плечи были исцарапаны, и они упали на песок от усталости, но были подняты приказами и угрозами наказания через ошейник. Кочевник, который поднял их, указал рукой на низкую смотровую башню, соединённую с основным зданием, где в окнах был виден силуэт человека. Возможно, именно там находился тот, кто отдавал приказы о наших наказаниях и, возможно, даже исполнял их.
Каждый раз, когда я такое видела, меня трясло от несправедливости. Ошейники были основным средством контроля: мы не могли ни убежать, ни сопротивляться. Так как они управлялись дистанционно, очевидно, через радиоволны, значит где-то должно быть что-то вроде устройства, которое посылает сигнал. Возможно, оно находилось в этой башне?
«Лучшая команда» получала не только лучшие условия проживания, но и другой вид работы – без контакта с форсадитом, без необходимости отравлять себя. Наша задача заключалась в подготовке материалов для основной группы заключённых. Здесь также было очень жарко, и я впервые за все время сняла верхнюю рубашку, оставшись только в лёгкой нижней, заработав недовольный взгляд Феликса этими действиями.
Вечером, будучи чистыми и сытыми, мы наслаждались «верхними казармами» – теми самыми комнатами с коврами и удобными кроватями, которые я видела ранее. Здесь было тепло и комфортно. Феликсу полагалась отдельная комната, но он обменялся с Живчиком, так что мы продолжали спать на соседних кроватях.
Я не видела способа избавиться от ошейников, и это существование могло тянуться бесконечно. После трёх дней в «верхних казармах» нас возвращали на обычную работу, но только на день или два, так как мы моментально становились лучшими и вновь награждались за наши усилия. Иногда, очень редко, мы производили дефектные детали, и в такие моменты наказание падало на того несчастного, кто принёс эту деталь к проверяющему артефакту. Это относилось ко всем, кроме меня. Феликс всегда брал на себя моё наказание и потом просил обработать его раны. Казалось, он даже не замечал боли.
Каждый раз, когда мы оказывались в холодных «средних казармах», Феликс тянул меня на свою кровать, согревая. Сначала я использовала эти моменты, чтобы поделиться с ним своими мыслями и идеями о других государствах, ошейниках, улучшении процесса сборки деталей и даже о моих догадках о том, кто мог подставить его. Я не верила, что его похищение было случайным; кто-то устроил для нас ловушку в пустоши. Феликс внимательно слушал, не перебивая, редко говоря сам, лишь смотря на меня своими серыми, почти стальными глазами и изредка улыбаясь, задавая уточняющие вопросы.
Я привыкла к этим моментам, ждала их и подспудно боялась. Я поняла, что нравлюсь Феликсу как женщина, и это осознание вызывало во мне не отторжение, а непонятную радость. В моей груди теплело, я чувствовала смущение и огромное волнение. Что-то незнакомое происходило со мной; я привыкала к его защите, его опеке, его рукам. Я не хотела его отталкивать.
Иногда я притворялась, что сразу засыпаю, чтобы избежать смущения. В такие моменты я чувствовала, как его руки сжимаются вокруг меня, как его губы «случайно» касаются моей шеи, как он вдыхает запах моих волос, прячет в них свое лицо, прижимается ко мне со спины всем телом, настолько близко, насколько возможно, вдавливая меня в себя. Как он мог не слышать безумный стук моего сердца? А может, он слышал, но, как и я, делал вид, что ничего не происходит? Ведь так было проще, чем пытаться всё обсудить. Если бы мы попытались разобраться в происходящем между нами, нам пришлось бы говорить о том, что он король, а я ему не подхожу, что я формально обручена с другим, что между нами не может быть никакого флирта. Феликс не мог не понимать, что подобное ненормально, мы были мужчиной и женщиной благородных кровей, такое поведение считалось скандальным и компрометирующим. И хотя здесь, в средних казармах, все считали нас братом и сестрой и никого не удивляло то, что мы спали близко в холодной комнате, мы-то знали правду.
Я не знаю, сколько ещё мы бы прожили так, если бы не случай, который случился с нами на третьей неделе. Дни протекали один за другим, превращаясь в недели, на фоне ужаса, на который большая часть присутствующих закрывала глаза, боясь выйти из системы, которая, хоть и была ужасной, но позволяла им на что-то надеяться. Мы видели, как на руках некоторых узников росли наросты, как многие уже не могли ходить из-за болезней, которые их разъедали, как такие люди исчезали. Кочевники говорили, что их «отпускали», отправляли домой, но вряд ли кто-то верил в это. Я видела, как они обращались даже со своими ранеными, и подозревала, что то же самое происходит и с несчастными узниками этого места.
В тот день мы продолжали нашу обычную работу, хотя я была рассеянной, отвлекаясь на Бровастого, чьё состояние ухудшалось с каждым днём. Я опасалась, что скоро мы все увидим, как его «отпустят на волю». В этот момент к нам заглянул незнакомый кочевник в золотом одеянии, которого я никогда до этого не видела. Мужчина искал того, кто нас проверял, но вместо этого его взгляд сразу же задержался на мне.
Я сразу же почувствовала себя неуютно: здесь было очень жарко, на мне была только нижняя рубашка, как и на всех в нашей команде, кроме того, мой платок сполз с головы, демонстрируя всем мои чистые кудрявые волосы. Несмотря на тяжёлое ощущение от его взгляда, я продолжала работать, стараясь не обращать внимания. Феликс также заметил незнакомого кочевника и постарался встать между мной и мужчиной в золотом.
Позднее вечером в комнату заглянул другой кочевник, одетый уже попроще, и что-то сказал нашему проверяющему. После этого он подошёл ко мне и Феликсу и обратился к «брату». Феликс сразу же ответил ему на аракийском, я же не смогла понять ничего, кроме слова «нет».
– Что происходит? – вскоре спросила я, устав от того, что меня обсуждали, как будто меня здесь нет, но Феликс бросил на меня раздражённый взгляд, не желая делиться со мной информацией.
– Вы… идти за мной, – неловко произнёс вошедший на валледском языке, я же с волнением и вопросом уставилась на Феликса, надеясь, что он понял больше.
– Как насчёт моей работы? – спросила я кочевника, и тот, очевидно, потребовал у Феликса перевести мой вопрос, но «Брат» не торопился переводить мне его ответ.
– Дамиан! – с возмущением уставилась я на короля, но тот смотрел хмуро, челюсти сжаты, в глазах непреклонность. – Что он ответил?
– Сказал, что вернёт тебя через двадцать минут. Квоту для нас уменьшат, – сквозь зубы прошипел Феликс, и я кивнула.
– Тогда я пойду, – сказала я. Понимаю, что он волнуется за меня, но он не должен просто скрывать от меня информацию. Нужно работать сообща, оценивать риск и реагировать по ситуации. На мой взгляд, привлекать всеобщее внимание и затевать скандал сейчас было глупо. – За двадцать минут мне ничего не сделают. Узнаем, что они хотят.
Феликс попытался буквально запретить мне идти и даже перекрыл путь, но двое кочевников увели его от меня под взволнованными взглядами нашей команды.
Проводив меня длинными коридорами, кочевник привел нас к небольшой лестнице, ведущей наверх, с одной единственной дверью в конце. Я вопросительно обернулась на мужчину, но тот указал рукой на лестницу, явно не собираясь следовать за мной.
За дверью меня ожидал кочевник в золотом одеянии, тот самый, который ранее заглядывал в нашу рабочую комнату. Услышав мои шаги, он медленно повернулся и подошёл ко мне вплотную, затем приподнял моё лицо рукой. Я нервничала и старалась это скрыть, глядя чуть в сторону, на стену за его спиной.
Кочевник сказал что-то, но я не знала языка, однако в комнате, оказывается, находился переводчик – один из валледцев, работающих на похитителей.
– Посмотри на него! – передал он мне слова кочевника, и я, проглотив комок в горле, послушалась, встретившись взглядом с мужчиной.
Мужчина был взрослым, старше Эдмуна Тенбрайка и моего покойного отца, очень грузным, с тяжёлым вторым подбородком и крупными чертами лица. Его взгляд не скрывал восхищения, а я, стараясь не поддаться страху, оставалась неподвижной, пока его большой палец проводил по моим скулам и линии челюсти, а затем скользнул по моим плотно сжатым губам.
