Текст книги "Паутина (СИ)"

Автор книги: Дарья Острожных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Для него? – Эвита прищурилась, стараясь уловить ход мыслей подруги.

– Конечно, ведь сегодня его праздник. Но в Зале будет слишком много народу… и им тоже придется послушать.

***

Боюсь, может создаться впечатление, будто я отклоняюсь от заявки, но это совсем не так. Наши герои обязательно составят нужную нам фигуру, как только чуть больше запутаются)

А еще, чтобы создать правильный образ Агаты, мне очень хотелось бы узнать, какой она выглядит к данному моменту)

========== Глава 1.7. Политическая машина беспощадна ==========

Brevis – Saltarello – музыка на празднике

Хелависа – Бродяга – песня Агаты

Pan (синдарин) – Всё

***

К вечеру Золотой Зал нельзя было узнать: яркие огни факелов разогнали мрак, воздух нагрелся из-за беготни прислуги, а стражи облачились в парадные доспехи. Отлитые из золота, они стесняли движения и казались громоздкими, но являлись частью нерушимой традиции. Да и кто станет нападать на короля в присутствии стольких гостей?

Все уже собрались под крышей Чертога, беззаботные, вальяжные, и расхаживали вокруг пылающей чаши, которую должны были убрать только перед началом танцев. Но огонь мерк в окружении желтых, красных, зеленых и фиолетовых нарядов, щедро украшенных блестящими камнями и мехами. А парившая над головами музыка и вовсе стала отрывистым набором звуков, утонув во всеобщем гуле, смехе и звоне тарелок.

Последнее слышалось особенно четко – одетые в голубые туники слуги не успевали к назначенному сроку и бегали вдоль столов, как перепуганные мышки. Белые скатерти исчезали на глазах под грузом овальных блюд с порезанным на кусочки мясом, над которым дрожали ароматные струйки пара. Вокруг расставляли небольшие чашечки с бордовыми, желтыми и белыми подливами, а также тарелки с овощами и зеленью – редкостью, доступной лишь оседлым жителям Эдораса.

Завершали приготовления сложенные треугольником салфетки и грушевидные кувшины с вином или напитком из воды и меда. Но один стол заполнялся медленнее других; расположенный на метровом помосте у дальней стены, он предназначался для короля и тщательно исследовался пробовальщиком – пожилым мужчиной в зелено-бежевой мантии с редкими седыми волосами.

Он по очереди подзывал стоящих неподалеку слуг и внимательно разглядывал содержимое их подносов. А затем поднимал руку с небольшим ножом и привычным движением отрезал от угощения ломтик, который долго и задумчиво пережевывал. Но вкус не казался странным, поэтому пробовальщик каждый раз кивал, вытирая губы белым платочком.

Эта церемония длилась не меньше получаса. А когда стол заполнился, из расположенных в стене дверей чинно вышли стражники; сперва люди, высокие и широкоплечие, закованные в тяжелые доспехи, придерживая рукояти не менее тяжелых мечей. За ними следовали эльфы, такие же высокие, но длинноволосые и изящные, облаченные в жилеты из темно-коричневой кожи.

С каменными лицами воины окружили помост, и музыка стихла. На смену ей пришел громкий рев трубы, заставивший надменных придворных броситься к своим местам, заранее указанным распорядителем торжества. Выстроившись в линию, гости низко поклонились и заполнили Чертог резким шелестом одежд, приветствуя своего короля и Маршала из Волда.

С подчеркнутым равнодушием оба неторопливо прошагали к столу, демонстрируя бархатные кафтаны символичного для Рохана зеленого цвета. Несмотря на тепло, стоячий воротник Фреалафа украшала коричневая полоска меха, сбегающая по полам к носкам черных сапог. Его спутник выбрал наряд до колен и желтый матерчатый пояс, будто неряшливо затянутый на талии.

Следующим на помост взошел Трандуил, казавшийся еще выше из-за изящной короны в виде переплетенных серебряных нитей. Гладкие и блестящие, они охватывали лоб и ныряли в волосы, чтобы подняться извилистыми зубцами над ушами и затылком, поддерживая тонкие стебельки традиционного весеннего украшения – лесных цветов*. Сейчас – ландышей, белоснежными жемчужинами окружавших голову эльфа и почти искрившихся на фоне его кремовой накидки.

Легкая матовая ткань падала к светло-серым сапогам и тянулась шлейфом, увлекая за собой длинные, необычно широкие рукава, которые перехватывались стежками у локтей и обнажали пальцы с аккуратными кольцами из серебра. А под распахнувшимися полами виднелась узкая туника из сатина, мягко отражавшего огни факелов.

Отставший на пару шагов Леголас выглядел скромнее, но не менее очаровательно. Он расплел косы, позволив тяжелым локонам рассыпаться на пробор и закрыть плечи, обтянутые белой туникой с золотым оттенком, достающей до середины икр. Она сидела по фигуре, но не сковывала ее, в отличие от узких черных сапог; из украшений принц выбрал только кисточку с цветами ландыша и остроконечный лист, крепившиеся к одежде над сердцем.

Из всех собравшихся только эльфы могли сидеть без позволения короля Рохана, и они с будничным видом устроились на широких стульях с тяжелыми спинками из темного дерева. Фреалаф же не спешил приступать к трапезе.

– Приветствую вас в стенах Золотого Зала, – обратился он к гостям, – все вы знаете о выпавшей нам чести принимать Владыку Лихолесья и его наследника. – Прижав руку к груди, король повернулся к синдар и легко кивнул, а получив ответ, резко вытянулся и заговорил громче: – Но сегодня мы собрались не ради праздного веселья!

Слова громом носились по Чертогу, вынуждая посуду на столах звенеть. Они становились все резче, четче, выбивая из присутствующих ненужные мысли.

– Сегодня, как и много лет подряд, мы чествуем героя! – Не отрывая от гостей напряженного взгляда, король с силой опустил ладонь на плечо Маршала из Волда, чье лицо выражало глубокую задумчивость. – Именно в этот день, одиннадцать лет назад, господин Агнар вышел со своими людьми из Волда и в жестоком бою истребил отряд дунландцев. Отряд, спешивший на подмогу захватившим Эдорас мерзавцам! И только благодаря этому наши воины смогли прорвать оборону противника, вернуть свою столицу и выгнать чужаков из наших земель!

Даже эльфы прониклись страстной речью; губы Трандуила растянулись в скупой улыбке – он начинал уважать Фреалафа. Уважать за ненависть к врагам народа, пропитывающей каждое слово. За боль, искрящуюся в глазах при упоминании о захваченном городе. За огромную ладонь, неосознанно сжимающую плечо Маршала – готовую рвать каждого посягнувшего на рохиррим!

– Помните! – не унимался король. – Помните, кому обязаны жизнью на свободной земле, и благодаря кому ваши дети не будут рабами!

Глянув на музыкантов, он опустился на стул так рьяно, как будто намеревался задушить противника. Чертог вновь наполнила беззаботная мелодия и гости с шумом расселись по местам, но веселья не было; дети расположились в соседнем зале, а здесь войну помнили все.

Погрустнела и Агата, еще минуту назад довольно улыбавшаяся своему месту – от королевского помоста ее отделяли всего девять человек, хотя раньше ее сажали в конец стола. Но теперь это было не важно. Аппетит пропал, и девушка рассматривала образы прошлого: очертания каменной стены и остроконечных башен крепости в Волде, где Маршал собирал обездоленных подданных. Куда и привели Агату с Эвитой после бесконечных дней ожидания и страха в лесной чаще.

Обернувшись, девушка взглянула на бывшего покровителя и с удивлением отметила, как же он постарел. На помощь королевским войскам уходил совершенно другой человек – еще не надломленный битвой с отрядом дунландцев, в которой потерял единственного сына. Еще веривший, что истощенная долгой, голодной зимой супруга поправится…

Возможно, не стоит злиться на Маршала за угрозы и резкость? Скорее всего, он действует в интересах Рохана – неизвестно, так ли искренно дружелюбие эльфов.

За рассуждениями Агата и не заметила, как обвела взглядом королевский стол и остановилась на Леголасе. Судя по хитрой улыбке, он уже давно наблюдал за девушкой, и она с готовностью ответила, твердо решив помочь Маршалу в его затее. Не без удовольствия; тогда, в лесу, испуг притупил эмоции и не дал насладиться моментом, о чем приходилось жалеть.

Такой спокойный, воспитанный… Непохожий на мужчин-рохиррим принц манил к себе, чем и отличался от Трандуила; даже с цветами на голове и в сказочной одежде Владыка Леса продолжал источать неясную угрозу, будто заморозившую глаза изнутри. Что было странно – природа одарила Леголаса таким же взглядом цвета аквамарина, заключенным в ореол густых ресниц, но спутать отца и сына было невозможно. Почему? .. Не ясно.

Агата так задумалась, что с трудом узнала свое имя, громко произнесенное распорядителем торжества. Песня! И как можно было забыть? ..

Только сокрушаться некогда; король, Маршалы, эльфы, гости – все обратили на нее заинтригованные взгляды, ожидая хоть какой-то реакции. Внимание давило, как толща ледяной воды, и спину закололи мурашки. Но девушка все же заставила себя улыбнуться и встать, стараясь вложить в каждое движение как можно больше грации.

Уверенность в собственном голосе не покинула ее, однако ноги едва слушались, а раскатистый стук каблуков заставлял смущаться. Агата обрадовалась, когда он стих, и опустила глаза, стараясь забыть о королевском помосте, напротив которого стояла. Легкая мелодия лютни позволила отвлечься, и она запела, вкладывая эмоции в слова, а не в волнение:

– Я позабуду дом и друзей,

Полкоролевства отдам за коня,

И я буду верен любимой своей,

Если она не бросит меня.

Внутри все дрожало, однако песня бежала непринужденно, как ветер, ограждая девушку от чужих взглядов. И уже скоро она решилась поднять глаза на Маршала, который расслабленно опустил подбородок на ладонь и улыбался: оседлые жители всегда любили истории о путешествиях.

– Я безнадежно влюблен в паруса,

В скрип башмаков и запах дорог,

Вижу чужие во сне небеса,

Но иногда вижу твой порог…

Фреалаф тоже замечтался, а Трандуила не интересовала музыка – он рассматривал свою тарелку, в отличие от сына. Тот слушал Агату внимательно, и его блестящие полуприкрытые глаза слишком о многом говорили девушке. Эльфу нравилось то, что он видел, поэтому она осмелела и небрежно откинула с лица выбившуюся прядь, четче произнося слова:

– …Горный ручей да краюшка луны;

Может, в пути суждено мне пропасть….

Руки вдруг сами задвигались в воздухе, рисуя неясные силуэты, и заставили принца улыбнуться, разгадывая их смысл. Возможно, он и был, но музыка исчезла слишком резко, а на смену ей пришли звонкие аплодисменты. Уже повеселевшая румяная Агата низко поклонилась и направилась обратно к своему месту, не забыв напоследок одарить Леголаса игривым взглядом.

Только сейчас она заметила, как неистово колотится сердце, и, устроившись на стуле, потянулась к кубку с вином. Однако на секунду замерла и взяла соседний бокал с медовым напитком; в ее мире ценилась женская скромность, и девушке еще не приходилось обольщать мужчин – самое трудное впереди.

Дождавшись, когда собравшиеся насытятся и пустятся в пляс, Агата встала и направилась вдоль стола, то и дело замирая перед выскакивающими на дорогу танцорами. Остановившись перед гладкой золотой колонной у самого выхода, она повернулась и взглянула на Леголаса; он возвышался над скачущими головами людей и внимательно наблюдал за девушкой, которая подняла руку и легко отбросила со лба кудрявые волосы. А затем медленно пошла навстречу звездному небу, прохладному ветру и «горному ручью», о котором пела**.

Эльф вспомнил жест и коротко улыбнулся, обнажая зубы. Еще юный, он хорошо знал чувство влечения, однако природа не давала страстям завладеть разумом… до недавнего времени. Что же изменилось? Отчего вдруг синда почувствовал томительное желание кинуться за белоснежной фигурой, чтобы оказаться наедине с ней?

Стараясь охладить пыл, Леголас глубоко вздохнул и тут же закашлял: почему во всем дворце такой тяжелый грязный воздух? Уж не он ли стал причиной неожиданных изменений? Нет. Будь здесь опасность – Владыка непременно понял бы это. Но он не тревожился, и эльф отбросил грусные мысли, направляясь за приятными.

Трандуил, хоть и беседовал с Фреалафом, все замечал и понимал. Кивком он отправил нескольких стражей вслед за сыном, но они дошли только до мраморной площадки – вниз по крутой лестнице принц отправился один.

Освещения не было, но мрак не скрыл от Леголаса очертания девушки, застывшей у края насыпи. Она задумчиво рассматривала лошадиную голову из светло-серого камня, вдвое превосходящую настоящих меарас. Животное будто выпрыгивало из земли, вытянув длинные ноги и раскрыв рот, откуда текла вода и собиралась в глубокой овальной чаше.

Слегка наклоненная вперед, она роняла бесцветный ручеек в узкий желоб, тянущийся вдоль главной дороги к ограде. Источник звонко журчал и источал холод, но колючие мурашки доставляли Агате радость, напоминая свободные ветра родины. Годы, прожитые в однообразии и спокойствии под защитой брачных уз – крепчайшего щита женщин.

В Волда ее муж считался обеспеченным человеком: владел конюшнями, участком земли и милым домиком с несколькими слугами. Там-то девушка и проводила большую часть времени – ее никуда не отпускали из-за сурового нрава местных племен. Но иногда супруг уезжал, и тоску дней разгоняли неистовые скачки без седла; привычка, от которой не хотелось избавляться. Она же заставляла пренебрегать и комфортом, отчего лицо Агаты часто хлестал дождь или спутавшийся с волосами ветер, лишавший зрения и оставлявший только глухие удары копыт и хриплое дыхание лошади. Но что еще нужно, когда вокруг лишь трава и небо?

Ничего. И ощущение это даже сквозь время гнало тревогу, позволяя девушке забыться. Только воспоминаний из супружеской жизни было немного; они чередой пронеслись за минуту и разбились о неясный образ, заставивший сердце затрепетать.

Но эту мысль разрушило касание теплых ладоней к плечам, и Агата вздрогнула от неожиданности.

– Испугалась? – улыбнулся Леголас, обняв девушку со спины и дав понять, как холодно вокруг.

– Я задумалась. – Ощущение, как легко эльф скользит носом по волосам и изучает их аромат, подчинило разум, мешая отличить явь от прошлого.

– Расскажешь? – Он сжал объятья, и Агата улыбнулась, вспоминая, как приятна сквозящая в ласках мужская сила.

Она опустила веки и прижалась затылком к шее принца, наслаждаясь размеренным дыханием. Тихим, плавным… как дурман, заставившим губы разомкнуть и честно ответить на вопрос:

– В степях Рохирримы

Свой дом обрели,

В просторах они Медусельд возвели.

На миг замолчав, девушка повернула голову, чтобы вдохнуть исходивший от Леголаса запах мускуса и ванили, пока его руки не спеша скользили вниз, заставляя голос подрагивать:

– Холмов повелитель,

Защитник и страж,

Поднялся из зелени

Моря мираж.

Губы эльфа коснулись лба, и он тихонько выдохнул, когда Агата сильнее прижалась к нему. Стараясь различить фигуру, ощутить напряжение в затвердевшей груди и пальцах, ритмично сжимающихся на животе. Так приятно, но так высоко.

– Взметнувшись до неба,

Столица росла.

Трудился народ,

Не щадя живота.

Шепча слова, она накрыла его ладони своими, но замерла – какая-то часть сознания еще держалась за благоразумие. Но разве можно устоять перед влажностью губ, настойчиво прижавшихся к шее? .. Затем к впадинке за ухом, грея его частым дыханием.

– И гордостью были,

Всегда и во всем,

Прекрасные кони,

Чей взор так умен.

Как давно Агату не обнимал мужчина? Пол года? Год? Кажется, уже вечность. И все скопившееся за нее желание заворочалось в чреслах лишь от одного движения Легаласа. Он еще старался быть осторожным, но выдал томление, больно вцепившись в плечо девушки и разворачивая ее к себе.

– Свобода в крови —

Вот наследие их.

Опустив руки на вздымающуюся грудь, она двинула ими вверх, с силой прижимаясь к гладкой ткани, источающей мягкий жар. К привычному аромату добавились нотки ландыша и вина – губы принца раскрылись в беззвучном вдохе, а глаза заблестели в темноте.

– И истина эта

Превыше других.***

Едва слышно закончив стих, Агата вскинула голову навстречу поцелую, но шагнула назад – внешне спокойный эльф напористо вжался в ее рот и дернул обратно, заставив удариться животом о свои бедра. Их твердость всколыхнула жгучую вибрацию в лоне, и девушка повисла на шее Леголаса, сминая ладонями шелестящую одежду вместе с волосами. Мягкими, прохладными… как и локон, упавший на щеку, когда она впустила уверенный язык и начала потягивать его, смакуя вкус.

Но жадный принц недолго оставался ласковым; вкушающие касания сменились беспорядочными поцелуями и торопливыми движениями рук по спине партнерши. Царапавших одежду и дергавших шнуровку, будто проверяя ее на прочность. А затем скользнувших к шее; ощущение мужских пальцев на обнаженной коже на миг лишили Агату возможности отвечать. Этого хватило, чтобы эльф оставил ее истерзанные губы и прижался к щеке, к подбородку, к уху… Он двигался так быстро, страстно – девушка не успевала следить. Только обнимала, потираясь о Леголаса, чтобы унять сладкий зуд в твердых сосках.

Все смешалось, закружилось: звезды вдалеке, плеск воды, частое шумное дыхание в унисон и звонкие поцелуи… и запах. Лишающий воли запах мужчины. Почти скрывший, как требовательно сжались на ягодицах руки эльфа, когда он не почувствовал желаемого сквозь обилие нижних юбок.

– Нет, – выдохнула Агата, мягко пытаясь отстраниться.

Но синда не послушал. Только шепнул что-то неразборчивое и снова завладел ее ртом, продолжая ритмичные ласки.

– Хватит, – девушка заставила себя отвернуться: прижимаясь к бедрам принца, она хорошо чувствовала, что настойчивость может кончиться близостью на холодной земле под взором стражей.

– Pan, – хрипло посмеиваясь, шепнул он и скользнул ладонями чуть выше. Желая то ли успокоить, то ли усыпить бдительность.

Но как бы не страшили эти объятья, сладость их туманила мысли. Агата вновь забылась, положив голову на плечо эльфа и с грустью думая о несчастном цветке на одежде.

– Леголас! – взвизгнула она, едва открыв глаза.

Испуганный голос сообщил все необходимое; синда оттолкнул девушку и сам метнулся в сторону, разворачиваясь. Подкравшаяся мужская тень на миг растерялась, а затем замахнулась на принца, держа в руке нечто вытянутое… нож!

– Отойди! – крикнул эльф Агате и ринулся вперед.

Не смущаясь оружия, он яростно ударил нападавшего ногой в живот, и тот попятился. Взмахи руками не помогли сохранить равновесие, и мужчина грохнулся на землю, завозившись, как птенец. Секунда, и Леголас уже наступил на его запястье, все еще сжимавшее круглую рукоять. Но внезапно послышался короткий рык, и принца сбила с ног вторая тень, напоминавшая разгневанного медведя.

Нет – человек. Крепкий и ловкий, усевшийся на свою жертву, пока неудачливый друг вставал. Но он так и не пришел на выручку; остался лежать, тяжело хрипя из-за вонзившегося в грудь тонкого меча – эльфийские стражи заметили возню, но прыгать было слишком высоко.

Перепуганная Агата с трудом могла думать, и растеряно топталась у катавшихся в траве противников. Нужно помочь, только как?!

Мысли завязались узлом, и она просто шагнула вперед, как вдруг горло укололо нечто большое и шершавое… Рука! Чья-то рука в грубой ткани обвилась вокруг шеи и прижала девушку к мощному телу.

Она чувствовала свистящее дыхание. Чувствовала, как ее тащат назад и пыталась кричать, но воздуха не хватало. Застывшие в ужасе глаза выхватили кусок звездного неба и очертания то ли волос, то ли бороды прямо над собой; не успев подумать, Агата вцепилась в них и остервенело дернула, услышав злобные проклятия и сдавленное мычание.

Рука на горле сжалась сильнее, причиняя мучительную боль. Лицо и голову вдруг закололо словно иголками, а звезды ярко вспыхнули, но она не отпускала. Рвала эти волосы и молилась Эру, пока ноги беспомощно скользили по земле… скользили куда? Куда?!

Выплюнув последнее ругательство, нападавший развернул девушку к каменной чаше и с силой швырнул вперед. Смазанные темные силуэты вокруг окончательно перемешались – она ничего не видела и не понимала, лишь выставила вперед руки, что и спасло от жуткого удара. Ладони уперлись в мокрый бортик, но шея мотнулась от резкой остановки, и лоб пронзила боль: тупая, сильная, пугающая…

Кость почти физически взвыла, и Агата повалилась на бок, но отдыхать было нельзя. Нужно было… поздно: кто-то схватил ее за щиколотку и рывком подтащил ближе, заставляя с корнем выдирать несчастную траву. Едва в сознании от ужаса, девушка обернулась и закричала: склонившийся над ней мужчина с земли представлялся великаном. Грозным и злобным.

Казалось, визг оглушил его на секунду, но большие руки с растопыренными пальцами неумолимо приближались… А затем исчезли: подоспевший Леголас схватил «великана» за одежду и отбросил в сторону, как непослушного котенка.

Больше не видя опасности, Агата нервно задергалась, пытаясь встать, и схватилась за край чаши. Но дрожащая рука провалилась по локоть в обжигающе холодную воду, что несколько отрезвило. Колени все еще тряслись, когда ей удалось подняться и заметить бегущую прочь тень. Не ясно, был ли это кидавшийся на нее мужчина – рванувший за ним синда отвлек внимание девушки:

– Стой! Вдруг это ловушка?! – И как ей удалось придумать такое в нынешнем состоянии?

Вслед за голосом на землю спрыгнули эльфийские стражи с уже обнаженными мечами; трое кинулись ловить нападавшего, двое – остались беречь принца.

«Эру… неужели весь этот кошмар длился не больше минуты?» – думала Агата, рассеянно скользя взглядом по не такой уж большой лестнице.

– Все в порядке? – Леголас схватил ее за плечи и тряхнул, приводя в чувства.

Взлохмаченный, в перекрученной одежде и с жалким зеленым лоскутком вместо цветка на груди, он казался завораживающим; возбуждение уходило, оставляя в голове тихую пустоту. С усилием, но девушка кивнула, и тут же зажмурилась от вспыхнувший на лбу боли. Хотя удар вряд ли оказался серьезным – по крайней мере, принц ничего не заметил и ободряюще улыбнулся, прежде чем отойти.

Он решительно прошел мимо стражей и присел возле убитого мужчины, в груди которого плавно покачивался меч. Судя по напряженной позе, что-то привлекло внимание эльфа, но его сбил звенящий грохот и яркий свет; из-за лестницы выбежало не меньше десятка человеческих воинов с факелами в руках. Трещащий огонь высвечивал удивление на бородатых лицах и незатейливые металлические доспехи – вероятно, простые дозорные.

Леголас насторожился, и Агата заметила, как дернулась его рука, а по траве заскользил темный предмет. Явно маленький, он изредка поблескивал в темноте и замер меньше чем в полуметре от девушки; еще не вернув способность размышлять, она шагнула вперед и закрыла находку подолом юбки, тут же вздрагивая от басистого восклицания кого-то из людей:

– Мы слышали крики! – Низкорослый мужчина с курчавой рыжей бородой и остроконечным шлемом вышел вперед. – Что произошло?

Но ответа не последовало. Синда выпрямился и, даже не взглянув на воинов, направился к Агате.

– Где? – шепнул он, замерев совсем близко.

Она опустила глаза, указывая на землю, и была вознаграждена ласковой улыбкой. Ласковой, но грустной.

– Прости меня, – вздохнул эльф и успокаивающе сжал ее плечи. – И не бойся.

– Что? ..

Нежные руки вдруг грубо швырнули девушку стражам, а воздух рассек жестокий приговор:

– В темницу ее.

Комментарий к Глава 1.7. Политическая машина беспощадна

* Вы не представляете, каких трудов мне стоило это написать… по-моему, это так смешно) Но я дала себе слово не мучить канон там, где этого не требуется.

** “Ручей” и в каноне был, но я заранее извиняюсь, если намек получился уж слишком туманным. Я переслушала тонну музыки, но везде, где попадалось что-то интересненькое, обязательно были слова, не относящиеся к Средиземью( Эта оказалась лучшей.

*** Стихи написала RedFox93 – прекрасный автор и замечательный человек, который помогает мне не сойти с ума во время приступов самобичевания) Да, слово “рохиррим” не склоняется… но так уж вышло, простите)

========== Глава 1.7, часть 2. Политическая машина беспощадна ==========

– Нет, Леголас! Я не знала! – Агата кричала и дергалась, однако стражам это не мешало. – Я ничего не знала!

– Ваше Высочество! – бородатый воин шагнул вперед. – Вы не можете удерживать эту женщину – она подданная короля Рохана…

– Тогда сообщите королю Рохана, что его подданная снова заманила меня в ловушку. – Повелительный голос эльфа заставил человека растеряться – гостям не позволено хозяйничать, но как же титул?

Его размышления прервал звонкий крик Агаты: она извивалась, стараясь увидеть Леголаса. Но дрожащие ноги подкашивались, и стражи все больнее впивались в руки, чтобы пленница не упала. Глумилось и зрение, оставив лишь черноту и желтые факелы, видневшиеся сквозь упавшие на лицо пряди. Девушка еще надеялась оправдаться, только принц на нее не смотрел, уловив шаги и дребезжание оружия. Через мгновение из-за насыпи показались его стражи; взъерошенные, чуть запыхавшиеся, они тоскливо качали головами – не нашли.

– Ваше Высочество, отдайте нам женщину, и мы отведем ее в темницу, – предводитель людей старался найти выход. Однако слова разбивались о скрещенные руки эльфа, будто о глухую стену.

– Никто из вас не подойдет к ней, – в ответе читалось дружелюбное предупреждение, и воин отступил.

Повернувшись, он сказал что-то шептавшимся солдатам, и один из них кинулся вверх по лестнице, гремя доспехами и придерживая широкий меч. Леголас тоже отправил к отцу эльфа и взглянул на Агату, которая притихла и часто втягивала воздух, будто пытаясь заговорить. Растрепанные волосы и грязные полоски на измятой одежде вызывали сочувствие, желание успокоить, обнять… Нет!

“– Попробуем спровоцировать тех, кто организовал нападение» – сказанное Трандуилом после беседы с девушкой хлестнуло по вискам – он не может упустить данную Эру возможность.

Не может, и оттого решительно кивнул, борясь с искушением прикрыть уши: воздух рассек новый крик.

– Я не знала! Не знала! – Ослабший и безнадежный, он самовольно вырвался из груди, как только стражи дернули пленницу.

Она снова рванулась, не обращая внимания на боль в плечах и локтях. Старалась упереться ногами, но те скользили по траве, и каждый шаг эльфов отдавался мучительным импульсом; они будто приближались к чему-то коварному, злому и невидимому. От страха Агата различала лишь темные очертания и слышала лишь отрывистый гул вместо голосов, призывавших ее успокоиться. Не осталось ничего, кроме необходимости вырваться.

Девушку вели к лестнице для слуг, откуда можно было попасть в темницу. Это зрелище привлекло внимание людей, и Леголас подобрал с земли обнаруженный у нападавшего предмет. Не разглядывая, он сунул его в рукав и поспешил обратно в Золотой Зал, чтобы успокоить тревоги отца, который уже выслушивал рассказ подоспевшего эльфа.

Человек запрыгнул на помост спустя мгновение, но подошел к Маршалу из Волда – обращаться к королю Рохана могли лишь приближенные. Из-за чего Фреалаф дернулся и непонимающе уставился на Владыку Леса, когда тот рывком поднялся на ноги, едва не уронив стол. Посуда звякнула, серебряные кубки расплескали вино, багровыми дорожками очертившие полупустые тарелки. Музыка не замирала, но танцоры сбились с ритма и зашептались, увидев немигающие глаза эльфа; будто статуя, он воззрился на темное небо и ждал, когда обрушится мир. И он рухнул, освободив сердце от ноющей тяжести, даря свет, когда между колонн показался Леголас. Растрепанный, испачканный землей, но не кровью… Хвала Эру, не кровью!

Выдохнув, Трандуил уронил голову на грудь, исподлобья наблюдая за расступившимися людьми. Освободив дорогу принцу, они низко поклонились и замолкли, слушая шаги и мягкую игру флейты. Скоро к ним прибавился шелест: дождавшись сына, Владыка Леса развернулся и направился к двери, где уже стоял Мэрилион, закутанный в широкую лиловую мантию.

Дослушав рассказ Маршала, подскочил и Фреалаф, задев животом стол. Кубки все-таки упали, и вино пропитало скатерть.

– Танцуйте, – холодно бросил советник из Волда, так же исчезая в проходе.

Но гостям было уже не до веселья – они столпились, шумно обсуждая увиденное. Качали головами, махали руками и строили невообразимые догадки, пока два короля быстро шли по узкому коридору с низким потолком. Блестящая поверхность молочной плитки на стенах отражала смазанные силуэты, огонь факелов и встревоженные голоса:

– Агнар, поднимайте наших воинов, – говорил король, – пусть обыскивают все вокруг. Пусть вламываются в дома, если потребуется!

– Сформируйте отряды и включите в каждый по двое эльфов, – посоветовал Мэрилион.

– Не думаю, что в этом есть необходимость – люди справятся, – возразил Маршал.

– Эльфы – искусные стрелки и лучше видят в темноте, – раздраженно бросил Трандуил.

– Необходимо тщательно оберегать изгородь, – сказал Леголас, оборачиваясь на звуки торопливых шагов: хлопая глазами, к ним приближались господин Бьерн и еще двое Маршалов. – Их нельзя выпускать из города.

– Но в степи беглецов проще обнаружить, – заметил господин Агнар.

– В степи орки, пришедшие за нами из Лихолесья. Если нападавшие перелезут через изгородь, их уже не найти, – Владыка Леса неожиданно замер и повернулся к сыну, – где та женщина?

– Стражи отвели ее в темницу.

– Хорошо, пусть не подпускают людей.

– Я не могу этого позволить, – твердо заявил Фреалаф, скрещивая руки на груди, – принц, разве она нанесла вам вред? Или пыталась это сделать?

– Она была рядом при каждом нападении! – Трандуил гневно свел брови, а его левую щеку обдало жаром.

– Разумеется, это подозрительно, и женщина останется под стражей. Но она подданная Рохана, и я не отдам ее эльфам, – уверенный тон короля раздражал больше, чем скрежет по стеклу. Глаза Владыки остро блеснули – он чувствовал, как под кожей пробуждается искажение. Как сердце наполняется чернотой. Как дрожит в горле ярость, ища выход…

– Пускай ее охраняют и эльфы, и люди, – предложил Леголас, настороженно рассматривая порозовевшую щеку отца, —, а допрос проведем вместе.

– Справедливо, – кивнул Фреалаф.

– Тогда допросим утром, – голос Трандуила стал мягче – он прогнал Тьму, но она забрала часть сил, —, а пока займемся поисками.

Корона вдруг отяжелела, как и веки, и эльф не стал прощаться. Лишь кивнул господину Рохана и ушел, взмахнув одеждами.

– Агнар, – позвал король, как только синдар скрылись за углом, – идем.

– Отправь в темницу именно этих воинов и не перепутай указания, – хлопнув по плечу господина Бьерна, Маршал покинул узкий коридор и догнал Фреалафа у его покоев.

Двое юношей в голубых туниках с золотой вышивкой на груди чинно поклонились и распахнули двойные двери, за которыми скрывался рабочий кабинет. Окно напротив входа закрывали темно-желтые шторы, и единственным освещением служили свечи в четырех кованых подсвечниках, покрытых декоративными листьями. Расставленные на письменном столе из темного дерева, они с трудом выхватывали из мрака очертания разложенных бумаг, чернильницу и фрагменты настенной мозаики.