Текст книги "Паутина (СИ)"
Автор книги: Дарья Острожных
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Боясь разрушать это чувство, эльф отдался мягким волнам, проникшим в тело вместе с воздухом. Навеявшим образы давно исчезнувшего королевства Эрин Гален, столь живого и красочного, что казалось, сам Илуватар притаился в его чертогах.
И рассматривая золотые ручейки солнечных лучей, пробивающихся сквозь кроны, синда вдруг заметил неосторожно содранную кору на стволе осины. Это заставило его блаженно улыбнуться, отгадав пробуждение старых навыков, дремавших на задворках памяти.
– Смотри, – шепнул Леголас, легко скользнув тонкими пальцами по древесной ране, – здесь был олень.
– Олень? – переспросила Агата, глаза которой засияли, выдав неподдельный интерес.
– Они трутся рогами о деревья, чтобы пометить территорию, – пояснил эльф, озираясь, – здесь много осин, вон можжевельник и вереск… олени предпочитают такие места до начала лета.
Договорив, он наклонился к пушистым кустам и принялся раздвигать их вечнозеленые стебли, покрытые мелкими листьями, похожими на еловые иголки. Девушка с любопытством наблюдала за этим, задумчиво перебирая свои волосы: сеточка бесследно исчезла, и теперь в локонах застряло множество веточек и даже паутина.
– Да, он был здесь совсем недавно, – радостно сообщил Леголас, коротко обернувшись, – кажется, мы его и напугали.
Сделав несколько осторожных шагов, Агата взглянула через плечо принца и увидала на земле овальный след, плавно закругленный, но более узкий с одной стороны.
– Почему ты думаешь, что он был здесь недавно? – спросила она и удивилась спокойствию, с которым перешла на «ты».
Вероятно, шок и потрясение еще владели разумом. Он отказывался воспринимать новые импульсы страха, желая вначале подавить те, что еще терзали дух.
– Вот, – кажется, синда и не заметил вольности, продолжая говорить с нескрываемым азартом, – листья лежат не на поверхности – они вдавлены в землю, к тому же, – он прикоснулся к отпечатку копыта пальцами, – почва влажная. Если бы зверь прошел давно, она бы успела высохнуть.
Обернувшись, Леголас увидел на лице спутницы выражение почти детской радости, не отпустившее его взор сразу. Подобно всем рохиррим, живущим среди бескрайнего океана травы, девушка восторгалась лесом и его обитателями, но видела их слишком редко. И поэтому старалась вобрать в себя как можно больше знаний, которыми принц щедро делился с ней, пока вел по следам оленя, заметным лишь посвященным.
Эльф двигался ловко и естественно, огибая препятствия так, будто вовсе и не замечал их, а танцевал под музыку леса. Кажется, он даже не производил никаких звуков, из-за чего собственное дыхание представлялось Агате оглушительным. Она то и дело наступала на хрустящие веточки или цепляла их изодранным подолом, одновременно ловя на себе укоризненные взгляды. Но не находила в них раздражения: эльф смотрел на нее, как на младшую сестру, шалости которой доставляли только радость.
Наконец, оба затаились под метровым кустом барбариса с пурпурно-красными листочками и множеством бутончиков, готовых вот-вот освободить желтые цветы. Медленно и осторожно раздвинув ветви, синда показал взрослого оленя, купающегося в ярких солнечных лучах. Его бурый мех искрился почти медным блеском, а рога совсем не походили на те, что развешивали на стенах охотники; очень короткие и закругленные, имевшие всего по одному отростку, они еще только готовились превратиться в роскошную корону.
Расступившиеся деревья позволили длинным, устремленным к небу стеблям вереска заполонить всю поляну и дать пищу животному. Девушка не смогла сдержать улыбку, пока наблюдала за торопливыми движениями губ, которыми олень срывал белые цветы, за его огромными черными глазами и вытянутыми овальными ушами, вертящимися в поиске опасности.
Она и не заметила, что Леголас рассматривает ее так же внимательно. Он пытался решить, стоит ли убрать сухой листочек, застрявший в густых прядях. Отчего-то ему хотелось прикоснуться к ним, и лежавшая на колене рука невольно дрогнула, но так и осталась на месте: эльфийка бы не обратила внимания, а у людей все слишком сложно, как показалось эльфу.
Его размышления прервал шорох и звонкий треск: воздух, пропитавшийся исходящими от гостей ароматами людей, собак и крови, добрался до чувствительного оленьего носа. Зверь испугался и резко встрепенулся, а затем умчался в чащу, ломая ветки и разбрасывая во все стороны комья земли.
Но уйти так просто ему не удалось, ведь эта скромная победа раззадорила Агату, а синда был только рад вспомнить полученные от отца знания.
Удивительно, но Леголасу хорошо запомнилась каждая их прогулка среди вековых стволов Эрин Гален. Запомнилась их тень, скрывающая эльфов от посторонних глаз, давая возможность Трандуилу открыться перед сыном. Там он обнимал его, целовал пораненные ладошки, бормоча нежные слова, и улыбался так любяще, что все печали отступали.
Маленькому принцу даже было позволено заплетать в длинные локоны Владыки цветы и листья. Сажать на них гусениц и жучков, найденных в траве. Смеяться и наблюдать, как сдвигаются брови отца и поджимаются губы; он не любил этого, но терпел долго, прежде чем цокнуть языком и несколькими движениями уничтожить все труды. Однако гнев длился лишь секунды, по истечению которых наследник оказывался на земле, визжа сквозь смех и пытаясь уползти от ловких пальцев, скользящих по ребрам и бокам.
Для не имеющего матери Леголаса отец был всем: родителем, помощником, королем… смыслом. И пусть связь их ослабла за минувшие века, пусть разговоры уже не были столь же искренними – любовь оставалась тверда.
И отдавшись этим воспоминаниям, эльф с легкостью впустил в них Агату, вновь и вновь находя для нее строптивого оленя. Но тот позволял любоваться собой лишь считанные минуты.
– Ничего не поделаешь – ветер слишком переменчивый, и зверь чувствует наш запах, – утешал принц свою спутницу. – Чтобы избежать этого, нужно хотя бы сутки держать одежду в ящике с еловыми ветками.
Девушка улыбалась и кивала, пытаясь скрыть разочарование. Но вскоре ее разум заняли другие мысли: как запутать следы, укрыться в листве или пустить в обманном направлении солдат рохиррим, явившихся в лес уж точно не для прогулки. Не желая возвращаться в Медусельд, тяготивший обоих, эльф показал Агате множество хитростей. Рассказал о поведении животных, которое они имитировали, ломая ветки и приминая кусты, надеясь сбить людей с толку.
Эта забавная игра, как и веселье на городской ярмарке, отбросила обоих в дни их ранней юности. Заставила вспомнить то состояние, когда они лишь догадывались о всей жестокости мира, не воспринимая ее всерьез. Но грезы исчезли вместе с последними лучами солнца, а темнота напомнила о благоразумии; принц был уверен, что нападавшие выполнили свою работу и больше не потревожат их. Но ночной лес таил в себе множество опасностей. Таких, как олени и лоси, оберегающие свою территорию, голодные хищники или расставленные на них капканы.
Разумеется, ни слуг, ни лошадей уже не было на прежнем месте, а солдаты пропали вместе с восходом Луны над почерневшими кронами. Это весьма осложняло положение: девушка вряд ли осилит такое большое расстояние до Эдораса, а нескольких стрел, оставшихся у эльфа, не хватит для защиты. Поэтому они решили остаться на месте и развели костер за пушистыми кустами недалеко от лесной опушки, куда дикие звери уже не решились бы подойти.
Леголас подстрелил кролика и принялся разделывать его с помощью маленького кинжала Агаты, отчего она смогла проникнуться к нему. Принц чувствовал эту перемену, и его собственные мысли так же успокаивались, а разговоры смелели, находя поддержку в нежной улыбке под резкими тенями от костра.
– И чем занимается твоя семья в Волде? – спросил он, подбрасывая в пламя еще одну сухую ветку.
– Тем же, чем и все – коневодством, – ответила девушка и торопливо положила в рот большой кусочек мяса, желая избежать подробных расспросов.
Ей было стыдно за то, что никакая она не благородная дама, а в высший свет попала волей злого рока и собственной глупости. Однако эльф не заметил этого настроя, потому как сам боролся с нахлынувшими сомнениями.
– И твой муж сейчас там? – спросил он через какое-то время, сев на землю и вытирая грязные руки о траву.
Но Агата не спешила отвечать. Глубоко вздохнув, она опустила взгляд и поерзала на пеньке, словно это могло как-то помочь с ответом.
– Тебе поведали о моем муже, – тихо сказала она, когда устроилась, – но неужели не рассказали всей истории?
– Рассказали, но… – Смутившись, эльф так же скрыл глаза под ресницами. – Я не понял, как такое может быть? ..
Он догадался, что сказал что-то неверное, и отвернулся, желая разобраться самостоятельно. Но ответ не находился, сколько бы принц ни вглядывался в кривые кусты, будто двигавшиеся из-за шустрых игр света и тени.
В народе Эльдар брак был неотъемлемой частью жизни любого эльфа, как пища или воздух. Многие соединяли свои судьбы, едва переступив через детство, и обиход их всегда шел тихо и безмятежно. Почему же у людей все иначе? Неужели свой короткий век они и впрямь рады тратить на ссоры и разногласия?
– Значит, в Волде только твои родители? – спросил Леголас через несколько минут, желая прекратить тяжелое молчание.
Но звонкий треск костра будто сообщил эльфу, что он ошибся и здесь.
– Их забрала война, – шепнула Агата и опустила подбородок на ладони, – я искала их, когда все закончилось, но…
Вздохнув, синда хотел пожелать им скорейшего возвращения из Чертогов Намо. Однако вовремя вспомнил, что фэар людей в Арде лишь гости, и после смерти уходят из нее навсегда. Впрочем, девушка его словно бы и не услышала: она смотрела на искрящиеся угольки в костре и вспоминала жуткое полымя, уничтожившее ее жизнь.
Будто эхо вдалеке, ей послышались отчаянные крики людей и животных. Вспомнилось, как из-под ног исчезла опора, а в живот уткнулось костлявое плечо спасителя, обтянутое грубой тканью, источающей запах пота и навоза. Это был отец Эвиты – Агата узнала голос подруги, которая умоляла об отдыхе, потому что была уже слишком большой, чтобы ее нести.
Но мужчина не останавливался. Он бежал всю ночь, шатаясь и хрипя от усталости, при этом с силой прижимая к себе двух испуганных девочек. А они вглядывались в проясняющийся горизонт и наблюдали, как трава поглощает столпы дыма – все, что осталось от их дома.
Неожиданно зеленые стебли обратились в круглый изумруд, одолженный у Эвиты сегодня утром, и девушка торопливо прижала руки к груди. Но золотая цепочка была на месте и надежно держала камень, сияющий подобно одинокой звезде в ночном небе. И блеск этот привлек внимание эльфа, нагло ворвавшись в кладовые его памяти, где хранилась не только радость.
– Моя мама тоже умерла, когда я был совсем маленьким, – сказал Леголас, будто извиняясь за то, что Валар подарили ему лучшую судьбу, – отец рассказывал, что я уже мог связно говорить, когда это случилось, но мне не удается ее вспомнить.
Взглянув на принца, Агата увидела застывшие черты лица и сдвинутые брови, что выдавало напряжение. Но уголки его губ были чуть приподняты вверх, как и всегда.
– Возможно, ты помнишь, но не знаешь, что это твоя мама, – предположила она, пока эльф мял в руках маленькую сосновую шишку.
– Иногда, – тихо заговорил он после недолгого молчания, – когда я вижу какой-нибудь жест, взгляд… что угодно, мне кажется, будто я начинаю вспоминать, но… – выбросив шершавый кругляшек, синда плавно обернулся к своей спутнице, – думаю, это всего лишь мое желание.
Он улыбнулся, будто освободившись от ноши, а некогда твердые глаза прояснились. Они напомнили девушке голубой аквамарин – светлый камень с нежным оттенком, при верной огранке будто ловивший в свой плен отблески света, чтобы приумножить его.
– Отец сохранил многие ее драгоценности, – продолжал Леголас, опустив взгляд на сверкавший в складках воротника изумруд, – в детстве я часто перебирал их, рассматривал… Пока однажды не забрал одну вещь, сказав, что потерял ее. Больше отец мне их не показывал.
На это Агата широко улыбнулась, с трудом представляя благоразумного эльфа маленьким ребенком. С такими же забавными косичками и искренними глазами, вертящего в руках звенящие украшения и пытающегося нарисовать образ мамы в своей голове.
– Ты так и не признался?
– Нет, – рассмеялся он, – думаю, Владыка сразу все понял.
Это признание заполнило сердца обоих нежным теплом. Рассказало, что пусть отличия народов и велики, однако какие-то частички их душ все же отзываются на одни и те же мелодии.
Но внезапно повисшее молчание было резко нарушено громким треском. Словно ожидавший этого Леголас молниеносно вскочил с земли и направил в сторону дрожащих кустов лук, которого еще мгновение назад и вовсе не было рядом с ним. Испуганная Агата смогла лишь дернуться и вжалась в пень, отгоняя кровавые образы недавней схватки. Однако она не увидела стремительно несущихся теней; лишь мужской силуэт, не спеша раздвигающий густые заросли, будто плывя по волнам.
Гостя стрела отнюдь не тревожила: белая лошадь, – символ Рохана – нарисованная на металлическом нагруднике, защищала солдата, наслышанного о чувствительном зрении Эльдар. Выбравшись на маленькую полянку, он устало оборвал сковавшую ноги траву и поклонился, демонстрируя взъерошенные светлые волосы. Под украшенными резьбой наручами и оплечьями у мужчины застряли веточки с листьями: оказалось, Леголаса искали так долго из-за суматохи в Эдорасе, чьи власти не успели заменить уставших людей.
А виной тому был приезд Трандуила, державшийся в строжайшем секрете ради безопасности. Даже время прибытия – рассвет – выбрали не случайно. Но известие о таком событии оказалось невозможно удержать за пределами Золотого Чертога, и народ еще затемно стал собираться у ворот изгороди.
Солдаты, часть из которых отправили в лес, не справлялись с наплывом зевак. Маршалам пришлось вызвать дворцовую стражу, но и это не помогло: люди уходили и приходили вновь, уступая любопытству. Ведь когда еще все эти крестьяне, лавочники, швеи и кузнецы смогут увидеть эльфов? И не просто эльфов, а самого Владыку Лихолесья, помнящего Дориат и Битву Последнего Союза. Который живет, и еще будет жить столько, сколько они и представить себе не могут!
Эти мысли пьянили людей, снова и снова маня их к воротам и приводя в отчаяние королевских советников, в итоге уступивших толпе. Людей поставили вдоль извилистой дороги, ведущей от изгороди к Медусельду, но боясь возвращения «прокаженного» орка или еще кого, всех стали тщательно досматривать.
Однако процесс затянулся из-за громких криков и освещенной факелами возни, иногда перераставшей в мелкие драки: солдаты забирали все, что напоминало оружие. Даже палки у стариков, что возмущенный народ принял за оскорбление. Все ругались, взывая к справедливости, даже не задумываясь о том, что если на Владыку Леса совершат покушение – исход будет суровым для всех.
Подготовка завершилась лишь с восходом желто-оранжевого солнца, еще не слепящего глаза, в отличие от блеска ледников вокруг города. Люди, закутанные в серые и коричневые плащи, беспокойно шептались, наблюдая, как стремительно проясняется нежно-розовое небо и рассеиваются пушистые облака. Но когда снаружи послышался громогласный звук рога, и тяжелые ворота стали медленно отворяться, толпа вмиг затихла, готовясь увидеть полубожественных существ. Только вместо них, звонко гремя подковами, в Эдорас галопом ворвались десятки белоснежных лошадей в синих попонах, расшитых медными нитями. Они несли на себе эльфийских стражей в черных плащах, легких кольчугах и плотных шлемах; настолько плотных, что удавалось разглядеть лишь кончики носов из-под Y-образных прорезей.
Двое первых всадников несли знамена на высоких древках, превосходящих человеческий рост. Но изображение на полотнах было трудно разобрать, и людские взгляды приковали к себе треугольные щиты с такими же неясными узорами. Прямиком за воинами скакала другая группа эльфов, тоже в кольчугах, но отсутствие шлемов выдавало, скорее, приближенных Трандуила Орофериона, чем стражей. Их плащи были красными или алыми, волосы украшали ажурные обручи или косы, заплетенные на висках. При этом ехавшего в центре Владыку можно было узнать и без королевских регалий. Изначально толпу заинтересовало странное животное, похожее на огромного оленя, чья лоснящаяся шкура отражала свет. Но рога на голове зверя казались лосиными, отчего мнения наблюдателей разделились.
Наездник вызывал не меньше сомнений: он ехал слишком быстро, что не позволяло рассмотреть лицо. Только волосы белели на фоне ярко-малинового плаща. Однако было ясно, что эльф молод – разве этот статный и крепкий мужчина, горделиво вздернувший подбородок, мог видеть самого Исилдура и Саурона?
Нет, хоть люди и слышали о нетленной молодости Эльдар, поверить в такое чудо оказалось слишком трудно. И поэтому они тянулись к гостям, кричали и галдели, вынудив солдат у дороги взяться за руки, чтобы удерживать неумолимую стихию любопытства земляков. К их облегчению, эльфы не собирались развлекать толпу и быстро промчались к насыпи, где располагался Медусельд, золотые стены которого сияли золотом. Мраморную площадку перед ним заполонили дворцовые обитатели, старавшиеся поразить друг друга количеством украшений и яркостью нарядов, отчего напоминали садовую клумбу.
Лишь у Маршала из Волда это глупое соревнование не вызывало эмоций; впадинки на рябом лице углубились, глаза покраснели, а украшенный каракулем желтый кафтан едва держался на ослабших плечах. Леголаса все еще не нашли, и мужчине оставалось лишь беспомощно хмурить густые серые брови, считая минуты до катастрофы. Однако Валар были добры к нему, и еще до того, как Владыка Леса спешился и направился к лестнице, за спинами крестьян промчалась лошадь, везущая на себе принца и его спутницу.
Подъехав достаточно близко, эльф спрыгнул на землю, и, одарив Агату улыбкой, направился в толпу. Разумеется, девушке тоже хотелось посмотреть на чужеземцев, но усталость подавила интерес. Она лишь дождалась, пока Трандуил с сыном показались над головами людей, а затем пришпорила коня, намереваясь попасть в Золотой Чертог с помощью коридора для слуг.
***
– Проснись! Да проснись ты! – Женский голос так неожиданно развеял сон, что Агата не сразу вспомнила, как оказалась в кровати. – Ты что, с ума сошла?
– Валар… Что такое? – простонала девушка, морщась от ноющей боли во всем теле.
– Почему ты не явилась на праздник в честь приезда эльфийского Короля? – не унималась Эвита, склонившись над подругой и напугав ее своей кремово-желтой вуалью под цвет платья.
– Да кто заметит, что меня нет? – Девушка перевернулась на бок и стала шарить рукой по ночной сорочке, ища пропавшее одеяло.
– Все! Абсолютно все заметили, что тебя нет! Даже Его Величество поинтересовался, где же та невезучая красавица, которую лихолесский принц донес до спальни!
– Какой еще спальни?! – встрепенувшись, Агата и села на кровати. – Только до выхода с ярмарки!
– Король сказал, до спальни, значит, до спальни. Вставай! Скоро вечер: Леголас полдня сам по себе бродит! Хотя… пусть поскучает…
– Что же теперь будет? – вздохнула девушка, запоздало расстраиваясь из-за неудачного «знакомства» с Его Величеством.
– Да ничего не будет: мой покровитель сказал, что красавица перенервничала и отдыхает! – улыбнулась Эвита, присаживаясь на кровать. – Рассказывай давай, что там у вас случилось в лесу!
Но полусонная девушка не ответила и медленно повернулась к своей служанке Вигдис, белый чепчик которой маячил перед глазами. Эта молодая коренастая женщина оказалась единственной, кто расслышал стук в дверь, и теперь протягивала хозяйке небольшой мешочек из красного бархата.
– Что это?
– Приходил эльф, – пояснила служанка, но замолчала на секунду, рассматривая россыпь голубых камней, выпавших из мешочка на ладони ее госпожи, – сказал, что это от принца…
– Эру… – выдохнула Эвита, хватая украшение и расправляя два ряда тонких цепочек из белого золота, держащие цветные алмазы в виде маленьких капелек, подрагивающих и будто готовых вот-вот упасть. – Ты все-таки это сделала!
– Не понимаю… мы ведь только разговаривали…
– Конечно, – усмехнулась женщина, держа колье на весу и любуясь его блеском.
– Ничего не было! – заверила Агата и пересказала все, о чем ей довелось говорить с принцем.
Женщина слушала молча, то прикладывая украшения к своей груди, то начиная выискивать изъяны, указывающие на подделку. Но их не было, отчего ее ухмылка становилась только шире:
– Если это всего лишь за разговоры, то что же будет после…
– Перестань, – буркнула девушка и коснулась пальцами висков: разговоры о корысти и плате за свое время так и оставались неприятными, хоть смириться с этой мыслью уже почти удалось.
Ведь ей так надоела бедность, а закрыть глаза на сплетни из-за неудавшегося брака казалось невозможным. Агате отчаянно хотелось исчезнуть, уехать из мест, где все об этом знали. Но для путешествия нужны средства… Возможно, не так уж и страшно опуститься раз, чтобы спокойно жить дальше?
– Хватит. Ну смотри же, – пропела Эвита, разворачивая колье, – тебе ведь нравится.
– Конечно, нравится, только… – стук в дверь на миг прервал рассуждения, – мне и надеть-то его не с чем.
– Намекнешь в следующий раз, – женщина улыбнулась, но тут же напустила на себя серьезный вид, поймав гневный взгляд, – или продай эту вещь, как хочешь.
– Госпожа, – подала голос Вигдис, явно чем-то удивленная, – пришел другой эльф. Он ждет вас, чтобы проводить к Владыке Трандуилу.
– К кому? – изумленно переспросила хозяйка.
– К Владыке Трандуилу. Он сказал, что это срочно.
На минуту в комнате повисла тишина, которую подруги старательно растягивали, будто опасаясь накликать беду. Однако Эвита, чаще имевшая дело с высокородными особами, первой догадалась, что беда случится из-за опоздания.
– Так, неси платье… аметистовое, – велела она служанке, – Агата, вспоминай, что могло случиться?
– Боюсь… – девушка запнулась, – боюсь, он мог решить, что я как-то причастна к нападению…
Это казалось правдоподобным, и женщина в очередной раз мысленно обругала себя за то, что не помешала дурной затее Маршала, но тут же отбросила эту идею:
– Если бы эльфийский Король так думал, ты бы уже была в темнице. К тому же он ждет лично тебя – не многовато ли чести? Возможно, Леголас мог что-то ляпнуть?
– Только то, что я замужем. Но Королю-то какое до этого дело?
«Нет, все же догадался!» – промелькнуло в голове у Эвиты. Но вслух она высказала совершенно другие предположения, которые Агата внимательно слушала, но не могла найти подходящего; Ороферион вполне мог решить, что именно она и завела его сына в ловушку.
– Собирайся пока. А я найду Маршала: если нам и следует беспокоиться, то этот жук уж точно знает причину!
========== Глава 1.4. Не к добру столько внимания… ==========
Комментарий к Глава 1.4. Не к добру столько внимания…
Аман – самый западный континент Арды, где жили Валар.
Малые гномы – народ или племя гномов, происшедший от тех, кто в стародавние времена был изгнан из великих гномьих городов на востоке (в силу уродства, малого роста, лени и непокорства). Эльфы Белерианда не знали, что это за существа, устраивали на них облавы и убивали.
Авари (квенья – отступники) – народов эльфов Средиземья, отказавшихся принять участие в Великом Походе. Существует мнение, что народ короля Трандуила, как и большинство Лесных эльфов вообще, в значительной своей части состоял из авари. Также существует мнение, что именно захваченные в плен авари послужили основой для создания Мелькором орков в Предначальную Эпоху.
Проножка – прут или перекладина, вставляемый между ножками стула ли стола для придания большей жесткости их конструкции.
Dess (синдарин) – девушка. Здесь это было сказано, чтобы подчеркнуть именно расу.
http://www.youtube.com/watch?v=qWv57uq0nFs – клип, в честь долгожданного приезда Владыки Трандуила;) Он не в тему главе, но атмосфера там…
Эвита встретила Маршала на площадке у Золотого чертога, но, вопреки ожиданиям, он ничего не знал о планах Трандуила.
– Да пусть идет, – безразлично сказал мужчина, ища направление, где ветер не так сильно трепал бы волосы, – она ничего не знает и не представляет для нас опасности.
– Но мы с ней подруги, а я работаю на вас, – возразила женщина, так же опасаясь за свою вуаль и придерживая ее рукой, – если эльфы хорошенько расспросят Агату…
– Ничего не будет и никто не догадается, – рыкнул Маршал, – я сказал – пусть идет!
Шатенка не собиралась отступать, но уничижительный взгляд напротив заставил ее поперхнуться словами: этому человеку нет дела до своей «пчелки», а обелиться за счет двух женщин с ужасной репутацией будет не трудно. Если правда и выйдет наружу, то ее быстро замнут, чтобы не волновать королевских советников, и без того мечтающих подсидеть друг друга.
Эвите ничего не оставалось, как вернуться к подруге и с натянутой улыбкой заверить ее в надуманности всех опасений. Но помогло это слабо: беспокойство девушки не утихало и мешало ей втиснуться в узкие рукава аметистового платья, прямоугольный вырез которого открывал лишь ключицы. При этом пышная и аккуратная грудь не оставалась без внимания из-за россыпи восково-желтых опалов на ней, собранных в ромб и привлекающих внимание ненавязчивым блеском.
Только Агате, не желавшей выглядеть коварной обольстительницей, этого показалось много, и служанка убрала ее волосы в скромную ракушку, что не понравилось Эвите.
– Люди, эльфы – какая разница? – говорила она, кружа вокруг блондинки, сидящей за туалетным столиком, – мужскую суть ничем не перекроешь. Так что игривость в образе не помешает.
– Ох, для этого образ не нужен – вполне хватит и злых языков, – буркнула девушка, критически рассматривая в зеркале свои курчавые локоны, будто ненароком выбившиеся из прически, – Леголас уже знает. И судя по его лицу – в ярких подробностях.
– Дурная слава – тоже слава. И вообще, стоит этому Трандуилу выйти из своих покоев, как его тут же окружит армия девиц, куда более красивых и менее нравственных. Так что не теряйся: принц – это хорошо, а вот его отец…
– И вся эта армия уже прошла перед его глазами…
– А позвал он тебя.
Разумеется, слова были сказаны в утешение и нисколько не помогли Агате, которая тряслась, будто пленный заговорщик, и отчаянно тянула время. Но примерять драгоценности нельзя было вечно, и уже скоро ей пришлось выйти к русоволосому эльфу, ожидавшему за дверью.
Он напоминал посланника Эру из-за дымчато-белого облачения в пол и серебряной диадемы. А синие глаза, влажно мерцавшие под ней, навевали размышления о тихих водах, омывающих Аман… Такое сравнение на миг успокоило Эвиту, но воспоминания об эльфах Белерианда и суровом нраве авари не дали забытью продлиться долго.
«Валар… хоть бы мы ошиблись!» – думала она, провожая взглядом подругу и ее служанку, уходивших прочь по мозаичному коридору в дальнее крыло Медусельда, куда запрещен был вход без приглашения.
Уже будучи в своих покоях, женщина сняла изрядно мешавшую вуаль и бросила ее на деревянный сундук, придвинутый к стене возле кровати. Но легкая ткань не долетела несколько сантиметров и упала на темно-янтарный ковер, чего шатенка уже не заметила, погрузившись в свои мысли.
Она никому не желала зла, тем более девушке, рядом с которой пережила войну. Но не воспользоваться шансом отвести беду, которую вполне мог накликать покровитель, казалось просто неразумным. От этого сожаления не было – лишь печаль волновала душу.
Возможно, Эвита еще долго стояла бы неподвижно, рассматривая уже заходящее солнце. Но звонкий стук распахнувшихся дверей привел ее в чувство и заставил гневно развернуться, чтобы обругать наглеца.
Только силуэт Маршала из Волда, по-хозяйски зашедшего в комнату, мигом остудил весь запал. Женщина вздрогнула и бросилась к своей вуали, еще надеясь сохранить тайну чудодейственности эльфийских трав.
– Ясно, – прошипел мужчина, уже успевший заменить парадные одежды на широкую котту бледно-коричневого цвета, так не подходившую к порозовевшему от злости лицу.
Его тихий голос будто сковал шатенку, и она замерла на полушаге, мысленно ища вразумительные доводы. Однако бьющийся в висках пульс рассеял глупую веру и заставил принять крах своей лжи, так выручавшей последнее время.
Стиснув зубы и дав себе пару мгновений, чтобы перевести дух, Эвита нехотя повернулась к гостю, демонстрируя крошечные точки под глазом – все, что осталось от некогда яркого синяка. На это Маршал лишь цокнул языком и скривил губы, будто ощутив что-то неприятное.
– Я хотел сказать, чтобы ты прислала ко мне свою подружку, если ее выпустят из покоев Трандуила, – произнес он через секунду, —, но раз ты уже вернула себе товарный вид, тогда принимай из ее рук младшего эльфа.
– Что? – выдохнула женщина, ощущая колючий холодок в груди. – Но почему? ..
– Да потому что от нее нет толку! – рявкнул мужчина, упирая в бока руки со сморщенной кожей.
– Прошло еще мало времени…
– Я не могу ей верить и просто надеяться, что все пойдет по плану!
Договорив, Маршал развернулся в сторону двери, будто подначивая отчаянное желание Эвиты выкрутиться из этой истории.
– Вы недооцениваете Агату! Леголас уже… – почти неосознанно крикнула она и запнулась, еще веря в чудесное спасение. Но удаляющаяся спина и пушистая волна курчавых волос заставили расти страх, обративший мысли в слова. – Леголас уже рассказал ей о драгоценностях покойной матери.
Едва услышав слово «драгоценности», мужчина замер, безмолвно веля продолжать.
– Эльфийский Король хранит их, как вы и предполагали, – уже более уверенно договорила шатенка, чувствуя горячий стыд, заполняющий тело; она не хотела признаваться, но еще меньше хотела оказаться на месте Агаты.
– Так, – кивнул Маршал, отходя от двери и направляясь в сторону камина, заполненного свежими дровами, – и они сейчас здесь?
– Это вряд ли. Вы бы видели, какое колье Леголас дал моей подруге: трудно даже представить, что носила Владычица… нет, такие вещи никто не станет брать в путешествие.
– Вот тебе и придется это узнать, – заключил покровитель, усаживаясь на обитое черным бархатом кресло. – Сегодня же пойдешь к Трандуилу, но пока веди себя тихо. Просто постарайся, чтобы он вызвал тебя еще раз.
– Сегодня?! Но… вы же сами говорили, что он мудр и догадается…
– Догадался бы, сунься ты с расспросами, а теперь нам это не нужно, ведь твоя Агата все-таки принесла пользу. Только жаль, что не вовремя…
– Не вовремя?
– У тебя остались еще те эльфийские травы для отвара? – Мужчина явно не собирался ничего пояснять и замолчал, ввергая собеседницу в пучину сомнений и домыслов.