Текст книги "Паутина (СИ)"

Автор книги: Дарья Острожных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

***

Вигдис не пустили в комнату Трандуила. Даже русоволосый эльф, известив своего Владыку о гостье, остался за дверью, и Агате пришлось шагнуть в неизвестность одной.

В первую секунду ее ослепил яркий желто-розовый свет, преумноженный блеском разноцветной мозаики, украшавшей пол и стены. Эта временная слепота еще сильнее испугала девушку, а окутывающая тишина заставила бессознательно ждать нападения, словно бурю после затишья.

Но как только глаза привыкли, стало ясно, что вокруг пусто: только четыре золотых колонны в десяти шагах от входа поддерживали низкий потолок этой большой комнаты, напоминающей зал. Вдоль стены по левую руку находились узкие арочные окна без штор, небольшое расстояние между которыми заполняли подсвечники из бесцветного стекла.

Длинные, почти с человеческий рост, они напоминали сплетенные между собой спирали и казались настолько тонкими, что никак не могли выйти из-под рук человеческих мастеров. Отчего на минуту перетянули на себя внимание гостьи, дав ей возможность хоть как-то превозмочь обуявшее тело смятение.

Только разум, слишком внезапно напомнивший о происходящем, заставил ее сорваться с места и почти броситься вперед, с каким-то детским страхом вслушиваясь в раскатистое эхо собственных шагов. Девушка словно шла в темноте: ничего не видела, не понимала… Лишь отчаянно искала хоть что-то, за что мог бы зацепиться взор, кроме этих толстых блестящих колонн, похожих на грозных стражей.

Но ее окружили лишь изящные подсвечники; вероятно, эта комната служила для приема посетителей, что в какой-то степени подтверждал большой стол, расположенный у дальней стены прямо напротив двери. Его ножки, выпуклые под крышкой и утончающиеся книзу, соединялись тонкой резной проножкой у самого пола, и вся конструкция казалась слишком грациозной для этих суровых краев. Однако деревянный стул с длинной и немного вогнутой спинкой был пуст, и Агата едва ли не в панике оглянулась вокруг, чувствуя необходимость найти хозяина покоев. Ей было так жутко находиться одной в эльфийском оплоте, что казалось, дрожат даже внутренности, отчего дыхание сделалось рваным и поверхностным.

На мгновение оно и вовсе прервалось, когда глаза все же отыскали высокую мужскую фигуру, вполоборота стоящую у окна. Это был Владыка Трандуил – девушка узнала его волосы, похожие на два столпа лунного света, мягко обволакивающие грудь, сокрытую необычной накидкой. Маленькие закругленные фигурки на ней пестрели красками увядающего осенью леса; насыщенный зеленый, оливковый, медово-желтый… будто деревья сплели это широкое покрывало и накинули на плечи Короля.

Но в многочисленных складках царил порядок, дарующий эльфу какое-то странное необъяснимое превосходство, исходившее от него словно тепло от очага. И Агата вдруг обнаружила, что замерла на полпути и уже некоторое время нагло рассматривает чужеземца. Спохватившись, она торопливо присела в реверансе, однако с трудом смогла выпрямить трясущиеся колени, отозвавшиеся резкой болью на эти действия.

Хвала Валар, Ороферион не заметил поклона; он и вовсе не смотрел на свою гостью, отдавая предпочтение далеким горам, которые не слишком внимательно рассматривал через окно. Его неподвижность и чрезмерное спокойствие вокруг давили на девушку будто толща льда, а ожидание превратилось в муку.

Почему Владыка молчит? Ждет чего-то? Или же она совершила какую-нибудь ошибку?

Ответа не было, и Агата могла только кусать губы, напряженно рассматривая странную одежду Трандуила, которая внезапно сменилась аккуратным профилем с тонкими губами и ровным носом. Взгляд сразу же притянули черные брови, ярко выделяющиеся на белой, словно фарфор, коже, что редко можно было встретить у людей.

Как и ту грацию, с которой Владыка Леса повернулся к гостье, заставив ее сердце пропустить удар. Она вдруг ощутила, как сам по себе вытягивается позвоночник, застывая в какой-то неестественной позе, а тело обдает жаром от касания взгляда нежно-голубых глаз; почти таких же, как и у Леголаса. Но было в них что-то отталкивающее, заставившее девушку на миг опустить голову, будто намереваясь защитить свои думы от чужого вторжения.

Она всегда смеялась над рассказами о том, что эльфы способны читать мысли и внушать прочим народам свою волю. Однако сейчас это казалось более реальным, чем заполняющий комнату воздух. И блондинка заставила себя снова заглянуть в лицо чужеземца, не желая быть застигнутой врасплох, потому что еще не избавилась от ощущения детского страха темноты и чудовищ, обитающих в ней.

Сын Орофера продолжал задумчиво рассматривал Агату, словно дожидаясь, когда та закончит мысль. А затем плавно развернулся и шагнул к столу, отчего длинный наряд громко зашелестел, напомнив девушке забытый хруст лиственного ковра.

Это принесло облегчение, слишком быстро развеянное Трандуилом, который поднял руку и взмахнул длинными пальцами, веля приблизиться.

– Дворец заполняют слухи, – размеренно произнес Владыка, опустившись на стул, – о тебе и моем сыне.

Услышав мягкий голос, тихим эхом прокатившийся по комнате, блондинка невольно вздрогнула, но все же заставила себя подойти ближе и замереть в метре от стола. Теперь уже она открыто рассматривала эльфа, стараясь понять, к чему он клонит и нужен ли здесь ответ. Но синда не торопился выдавать причину этой внезапной беседы и молчал, пронзая гостью взглядом, словно и впрямь разглядывал все ее тайны, цветным ураганом метавшиеся в голове.

– Вам это не нравится? – Невероятным усилием воли Агата одолела испуг, но собственный голос показался ей жалким и чужим.

– Напротив, – собеседник вдруг оживился и свободно откинулся на спинку стула, – я хочу, чтобы ты проводила с ним как можно больше времени.

Последовавшая далее многозначительная тишина не оставила места сомнениям, и Агата ощутила, как жарко вспыхнули ее щеки, а сердце заполнило негодование.

– В чем дело? – спросил Ороферион, заметив смущение.

– Я… – Блондинка не знала, что ответить, ведь и сама намеревалась сблизиться с араненом. Но раскрыть порочный заговор казалось невероятно унизительным, и разум отчаянно хотел оправдаться. – Боюсь, люди неправильно поняли…

– Сейчас важнее то, что ты поняла меня правильно. – Неожиданно отвердевший голос Владыки Леса явственно показывал, что все решено: девушка понравилась Леголасу, а остальное не имеет значения.

От этого ее мысли спутались окончательно: раньше у Агаты был выбор и право отказаться. Теперь же она будет исполнять приказ, и лишь мысль об этом терзала остатки гордости.

– И? – чуть раздраженно произнес синда, красноречиво хмуря брови.

– Мне было приятно общество вашего сына, но я не собиралась выходить за рамки приличий… – Возражать самому Королю Лихолесья казалось чем-то противоестественным, однако застигнутое врасплох сознание не успевало за речью.

– Dess, – вопреки ожиданиям, Трандуил снисходительно усмехнулся, заставив блондинку окунуться в недра своей памяти, где не оказалось похожего слова, – от тебя это и не потребуется. Всего лишь общество, чтобы мой сын забыл одну свою привязанность. Ясно?

Девушка с готовностью кивнула, чувствуя слабую оттепель на лице эльфа. Однако его следующая фраза прозвучала слишком резко, напоминая удар кнута:

– Только не вздумай переходить грань. Если сделаешь все правильно – оставишь себе все подарки Леголаса, и я так же награжу тебя, понятно?

– Да, Ваше Величество… – Слова выскочили почти непроизвольно из-за страха разгневать Владыку, который удовлетворенно кивнул и на миг опустил веки.

Но давящий взгляд очень скоро вернулся. То ли запугивая, то ли читая туманные мысли Агаты, которая не сопротивлялась – что угодно, лишь бы скорее уйти!

– Это все, – заключил Ороферион через минуту и указал гостье на дверь, отчего крупный перстень на его пальце ярко блеснул, словно подтверждая слова хозяина.

Сглотнув ком в горле, девушка присела в реверансе и на дрожащих ногах поспешила к выходу, стараясь, чтобы ее уход не напоминал бегство. И как только она исчезла, синда расслабленно закинул ногу на ногу, отдаваясь бездне собственных предположений. Его взгляд замер, но эльф хорошо видел Леголаса, который тихонько появился из-за неприметной двери за спиной отца, где и находился все это время.

Аранен хмурился, торопливо расстегивая верхние пуговицы своего вишневого облачения, напоминающего узкую тунику до колен. Однако легкая ткань, хоть и была приятна телу, не избавляла его от ощущения смутной досады, вызванной, кажется, проницательностью родителя.

А может, тем, что Владыка не посчитал нужным скрыть от Агаты чувства наследника к Тауриэль? ..

– Думаешь, она как-то причастна? – недоверчиво спросил принц, замирая напротив стола.

– Ее глаза уже утратили невинность, однако лжи и притворства в них тоже нет, – ответил Трандуил, задумчиво скользя рукой по подбородку, —, но еще рано делать выводы. Пока тебе следует лишь запоминать ее вопросы.

– А что дальше? – Леголас облегченно выдохнул, радуясь невиновности своей знакомой, пусть и хрупкой.

– Попробуем спровоцировать тех, кто организовал нападение, – заключил Ороферион и резко сжал пальцы в кулак, —, а пока что найди мне того, кто отвечает за безопасность в этом городе. Заговорщик, кем бы он ни был, узнает ценность эльфийской крови, пролитой зря!

Решительный тон и застывшие черты лица вмиг избавили аранена от лишних мыслей. Кивнув, он повернулся в сторону двери, однако неожиданное воспоминание не позволило ему ступить и шагу.

– Отец, – произнес синда, замерев вполоборота, – ты не чувствуешь ничего странного здесь?

– Странного? – услышав растерянный голос сына, хмурый Владыка Леса моментально превратился в участливого отца, взгляд которого отражает лишь заботу. – Что ты имеешь в виду?

– Трудно описать… воздух, он… тяжелый. Словно дышишь пылью, но ее нет.

– Давно ты это почувствовал?

– Как только приехал.

Прищурившись, Трандуил напряженно взглянул на Леголаса, стараясь найти объяснение его тревогам. Читать мысли Орофериону было не дано. Но он жил так долго, что легко мог понять все необходимое лишь по взмаху ресниц или движению губ.

Только сейчас бесценный опыт подсказывал, что разгадка требует времени и может подождать. В отличие от нападавших, которые, возможно, с каждой минутой убегают все дальше. Поэтому синдар решили отложить беседу, и принц все-таки вышел в коридор, предварительно отправив стражу разузнать, далеко ли ушла Агата.

Как выяснилось, это было лишним: девушка стрелой неслась прочь и не заметила бы Леголаса, явись он хоть из воздуха посреди дороги. Ей казалось, будто изучающий взгляд лихолесского Короля до сих пор жалит затылок, напоминая об унизительной сделке, заключенной только что.

Судя по всему, близость с араненом не предполагалась. Но блондинка не была уверена, что верно истолковала слова его отца, который озвучил явно не просьбу… Теперь ей придется исполнять желания эльфов, ведь прогневать Владыку Леса – значит прогневать и короля Рохана… А этого боялись даже Маршалы и самые влиятельные чиновники.

Эти мысли тяжким грузом легли на плечи Агаты. Она уже ощущала себя падшей женщиной, и, стремясь найти утешение, отослала Вигдис, чтобы спокойно навестить подругу. На удачу, та была в своей комнате, куда девушку безропотно впустила рыжеволосая служанка, на лице которой застыла тревога.

Но причину не удалось распознать сразу; как и в эльфийских покоях, все здесь обуяли лучи заката, горевшего справа от двери за широким прямоугольным окном. Этот золотисто-красный свет дарил объем изображенным на гобеленах меарас и их хозяевам; казалось, они вот-вот сделают первый вдох и обернутся к своей хозяйке, сидевшей напротив окна у холодного камина.

Из-за светлого платья женщина казалась лишней в этом царстве буйных красок. А черная обивка кресла создавала вокруг зловещий ореол, будто готовый проглотить всех, кто окажется рядом. Но виновниками настороженной позы Эвиты являлись не образы, а кто-то вполне реальный, занявший соседнее кресло.

Оно было повернуто внутрь комнаты, и рассмотреть можно было только грубые коричневые сапоги, видневшиеся между прямыми ножками. Но как только Агату посетила смутная догадка, тишину разогнал мужской голос, звенящий старческой хрипотцой:

– А мы и не ждали тебя так быстро. Подойди, нечего стоять в дверях.

Снова приказ, не оставляющий выбора – на это ясно намекнула шатенка, вскочившая на ноги и кивнувшая подруге на свое место. Кажется, здесь следовало испугаться. Однако девушка ощутила лишь усталость, за что мысленно поблагодарила Трандуила, забравшего все ее эмоции без остатка.

Она без страха прошла вперед, обогнула кресло и низко поклонилась Маршалу из Волда, небрежно развалившемуся на сиденье, будто пастух на сеновале. Жестом велев гостье присесть, он сосредоточенно уставился на нее своими тусклыми глазами, напоминающими зимнее небо.

– Ну? – буркнул мужчина, когда Агата устроилась. – Рассказывай давай, зачем тебя звал эльф.

На миг она растерялась, но должность этого человека предполагала наблюдение за чужеземцами, чтобы избежать подлости с их стороны. К тому же Эвита, вставшая за спиной покровителя, настойчиво закивала, что помогло девушке успокоиться.

И она рассказала все. Скрыла лишь предположение о даре Владыки считывать мысли, которое вряд ли могло заинтересовать Маршала. А он на удивление внимательно слушал эту незатейливую историю, хмуря густые брови и что-то прикидывая в своей голове.

– Очень хорошо, что Трандуил позволил тебе сблизиться с сыном, – улыбнулся мужчина, когда рассказ закончился, – теперь наши с ними переговоры упростятся.

– В каком смысле? – Блондинка, не ожидавшая продолжения беседы, ощутила возвращение утерянного страха.

– В таком, что тебе выпал шанс оказать помощь нашему королю и стране.

– Господин… – и без того скудный дар красноречия исчез окончательно, – я не думаю, что могу принести много пользы…

– Нужно будет лишь сделать то, что повелят. А думать – это не твоя задача.

– Сделать? .. Что?

– Во-первых, молчать об этом разговоре, если не хочешь вылететь из дворца с позором, – лживая теплота в голосе Маршала резко обратилась в гром, заставивший обеих женщин вздрогнуть, – во-вторых, быть послушной.

– А если я откажусь? – несмело спросила Агата, понимая, что ее уже вряд ли отпустят с миром. Но земляк не обладал такими же сковывающими глазами, как Владыка Леса, что пробуждало упрямство.

– Не откажешься, – злобно усмехнулся собеседник, подаваясь вперед, – это тебе не наш Волд, где все живут общинами. Здесь каждый сам за себя.

От этих слов повеяло холодом, и «пчелка» стремительно приложила к губам указательный палец, безмолвно настаивая на согласии.

– Пожалуй, вышвырнуть тебя на улицу будет не очень практично, – между тем говорил ее покровитель, – слуги-то в этом дворце тащат все, что плохо лежит. И ведь хитрые, заразы; так просто не поймаешь. Почему бы мне не отдать тебя стражам? Пусть хоть некоторые кражи оправдают…

– Вы думаете, кто-то поверит, что я воровка?!

– А почему нет? У тебя нет ни денег, ни мужа. Заступника тоже нет – никто и не спросит, куда ты делась.

Пытаясь удержать рвущиеся изнутри проклятья, девушка издала какой-то сдавленный звук, но все же сдержалась. Во многом благодаря перекошенному лицу Эвиты, которая хорошо знала нрав Маршала; согласие подруги ей было на руку, но последствия отказа могли быть для Агаты куда более суровыми.

– Ну вот и славно, – приняв молчание за согласие, Маршал закряхтел, поднимаясь на ноги, – завтра вечером будет еще один праздник, и мне нужно, чтобы ты выманила Леголаса.

– Выманила? – переспросила блондинка, уже нарисовав страшные образы в своей голове.

– Именно, прямо посреди праздника. Намекни, что брать с собой охрану не стоит и веди его к источнику у подножию лестницы. А там будь посговорчивее.

– Сговорчивее? Трандуил ведь намекнул, что у эльфов нет подобных интересов…

– Слушай больше, – хохотнул мужчина, неторопливо шагая к выходу, – байки для простушек, чтоб доверяли.

– Как же мне его выманить, еще и без охраны? ..

– Заранее договорись, или вон, у подружки своей спроси. Неужели две бабы не смогут козни сплести? – Стук входной двери и последовавшая за ним тишина дала понять, что это уже женские проблемы.

Эвита, давно привыкшая к резкости покровителя, облегченно выдохнула, как только он ушел. А вот ее подруга злобно сжала кулаки, с отвращением думая, что этого человека не способно изменить даже высшее общество. Он так и остался грубым полководцем, которого она встретила в Волде двенадцать лет назад.

– А ведь ты все знала, – вздохнула Агата через минуту.

– О чем ты?

– О том, что сперва Леголас был поручен тебе. И как я теперь понимаю – явно не для забав.

– Теперь и я это понимаю, но… к чему ты клонишь? – Растерянная шатенка почувствовала себя загнанной в угол, однако признаваться не собиралась. – Неужели ты решила, что я нарочно советовала тебе принца?

– Почему бы и нет?

– Агата?! Может… может, я еще и орка того подослала? А потом сама себя ударила и заколдовала эльфа, чтобы он обратил внимание на тебя?

– Не знаю, – вздохнула девушка, чувствуя себя слишком истощенной, чтобы принимать решения, – поговорим завтра.

С трудом встав на ноги, она угрюмо побрела к двери, так и не решив, верит ли подруге. Нападение, бессонная ночь, переживания… все это нужно было как можно скорее оставить в прошедшем дне.

========== Глава 1.5. Порок знаком не только людям ==========

Айнулиндалэ (квенья – музыка Айнур) – сотворение мира описывается как воплощение музыкальных тем, предложенных Илуватаром Айнур. Всего было три темы: Первая тема создала Эа; Вторая определила очертания Арды и исправила диссонанс, внесённый Мелькором в Первую тему, одновременно вобрав его в себя; в Третьей теме Айнур участия не принимали – в этой теме Илуватар лично сотворил Детей Илуватара и определил их судьбу.

***

Как только комната опустела, Эвита села в кресло и обняла себя за плечи, рассматривая яркое солнце, блистающее за окном. Сначала золотисто-желтое, затем огненно-оранжевое, еще позже – красное; оно меняло цвет с каждым часом, неотвратимо падая в объятия ледников, острые вершины которых напоминали звериную пасть. Но красота природы не интересовала женщину, мысли которой были заняты делами житейскими.

Эта маленькая авантюра с синяком должна была избавить ее от эльфийского общества. Только неожиданное вторжение покровителя разрушало надежду на тихое отступление. Теперь двери спальни Трандуила были широко распахнуты, и только Валар знали, есть ли за ними капкан.

Эвита не могла решить, как поступить, и забытье сделало ее похожей на восковую фигуру, внутри которой мирно горела надежда. Тусклая и сомнительная, когда-то уже отброшенная. Но пока что единственная, способная защитить от козней Маршала, если преклонный возраст или чрезмерная самоуверенность обрушат крышу Золотого Чертога на головы его хозяев. Однако с Владыкой Леса будет непросто: женщина знала это и тяжело вздохнула, ощущая ноющую боль в спине из-за многочасовой неподвижности.

Она вдруг обнаружила, что вместо солнца за окном мерцают звезды, а служанка Дэгни ходит по комнате и зажигает свечи. При этом ее белый чепчик и выбившиеся из-под него рыжие локоны словно светятся в темноте.

– Закончишь потом, – сказала Эвита, вставая на ноги, – помоги мне одеться.

Такие поздние сборы не удивили девушку, которая задула лучину с абсолютным равнодушием в темно-карих глазах; слишком темных, и от этого выделяющихся на юном лице со светлой кожей и чуть вздернутым носом. Не задавая вопросов, она прошла через комнату и уверенно открыла стоящий возле кровати сундук, где лежали сложенные полотна ткани. Закинув несколько из них на плечо, служанка вернулась к застывшей возле кресла госпоже и принялась расшнуровывать ее платье.

Эвита выбрала нижнюю рубашку из белого шелка, мягкие переливы которой заманчиво подчеркивали редкое сочетание большой груди и тонкой талии. Сверху она надела рубиново-красное платье с расширяющимися от проймы к локтю рукавами и узкими манжетами на запястьях. Глубокий овальный вырез посередине соединялся шнуровкой, проходящей через весь лиф – это особенность падшей женщины, которой нужно одеваться и раздеваться без посторонней помощи.

«Честные» дамы, носившие шнуровку на спине, всегда косо поглядывали на Эвиту, идущую в покои очередного посла или гостя своего короля, но ей было все равно. Она забыла о стыде еще в шестнадцать лет, когда отец пропал, Агату увезли, а Маршал из Волда стал единственным человеком, указывающим путь. Однако в последнее время свет этого маяка горел неровно… или он просто обратил взгляд на другие лодки, забыв о старых?

Возможно, и так, но домыслы принесли женщине лишь печаль, и она отбросила их, принимаясь расчесывать свои каштановые волосы, ниспадающие до талии. Очень тонкие, но красивые и блестящие.

На этом сборы окончились, и Эвита поспешила в коридор, где настенные факелы раскрашивали бликами мозаику. Покои королевской семьи и ее гостей располагались в отдельном крыле дворца, которое сторожила атмосфера величия и могущества.

Полуночная гостья без труда отыскала покои Владыки Леса: ее будто намеренно обозначали двое эльфийских стражей, одетых в кожаные доспехи, плотно облегающие торс и доходящие до бедер. Свисающие с широкого пояса мечи и кинжалы настораживали, но красота воинов не дала женщине испугаться, и она решительно подошла к ближайшему из них.

Услышав просьбу, тот отбросил за спину свои золотисто-русые волосы и непонимающе заморгал, но все же согласился доложить о визите Трандуилу и исчез в комнате. Страж отсутствовал едва ли больше минуты, но и этого хватило, чтобы сомнения Эвиты по поводу целомудренности народа Эльдар стали верой. Она уже начала придумывать оправдание для Маршала, как из-за двери появился тот самый синеглазый эльф, не так давно провожавший Агату.

Он ничего не сказал. Лишь слабо кивнул, приглашая гостью в темный коридор, или зал; два ряда свечей по обе стороны давали мало света, да и тот буквально вбирали в себя стеклянные подсвечники, блистающие во мраке, как причудливые созвездия.

«Он и впрямь что-то видит?» – про себя удивилась женщина, когда эльф без труда отыскал неприметную дверь у дальней стены. Но как только она распахнулась, стало ясно, что темнота может быть еще чернее.

Эвита оказалась в помещении, где не видела дальше собственного носа. Только большой, темно-синий квадрат парил в воздухе напротив; кажется, это было окно, закрытое легкой шторой. Сморгнув и прищурившись, гостья сумела рассмотреть вокруг неясные силуэты мебели и тусклый блеск чего-то, отдаленно напоминающего круглую дверную ручку. Именно на нее и указывал молчаливый провожатый, явно не собираясь идти дальше, чем заслужил укоризненный взгляд.

Цокнув языком, женщина поспешила к двери и решительно открыла ее, выпустив на волю беловатый пар, несущий мягкое тепло и медовый аромат жасмина. Эвита оказалась в купальне, отделанной светло-бежевым камнем, поверхность которого испещряли более темные волны и крапинки. Их хорошо можно было рассмотреть на матовой поверхности, скупо отражающей лунный свет, проникающий через небольшое круглое окно по правую руку. Он же озарял и толстую граненую колонну, вырастающую прямо из центра прямоугольного бассейна, где два человека могли легко вытянуться во весь рост и не мешать друг другу.

Сам Владыка Трандуил неподвижно лежал у бортика и смотрел на пар, дрожащим туманом окутавший прозрачную воду. Его намокшие волосы паутиной облепили грудь, а раскинутые в стороны руки помогали ночному светилу озарить каждый изгиб атлетического тела. Но о красоте Эвита успела только догадаться, потому что эльф резко обернулся на эхо шагов, заставив ее инстинктивно присесть в реверансе.

– Ваше высочество, мой король шлет вам свое почтение и пожелание доброй ночи… – Женщина склонила голову, а при следующем взгляде на Трандуила буквально ударилась о его глаза.

Они вдруг обострились и потемнели, словно напитавшись бессознательной яростью, готовой обратиться в стрелы и пронзать все живое. Эвита видела, как под скулами эльфа заиграли желваки. Видела, как сжались его кулаки, будто пытаясь удушить невидимого противника. Видела, но не понимала, чем вызван этот гнев, заставивший ее нутро сжаться и затрепетать где-то в горле.

Синда и впрямь ненавидел эту женщину. Настолько люто, что готов был швырнуть об пол, окажись она рядом!

Мало кто знал, что уничтожившая Эрин Гален Тьма исказила и самого Владыку. Проникла в него, словно ядовитое испарение, заполнила кровь и одурманила разум, вынудив от природы хладнокровного эльфа стать еще более равнодушным и отстраненным. Ведь теперь он должен был каждый миг сдерживать пылающую внутри жестокость, бороться с гордыней, завистью и похотью.

С помощью Эру и собственной воли Трандуил научился держать в узде эту гремучую смесь, печать которой изуродовала его лицо*. Однако живущий внутри Балрог дремал не всегда; иногда он противился, сворачиваясь в шипастый клубок и мучая фэа, не давая отдыха напряженному разуму.

Вот и сейчас он заворочался в чреслах при виде готовой на все женщины, прогнать которую Владыка оказался не в силах. Слишком долго боролся он с искушением, храня верность покойной супруге. Однако копившееся желание прорвалось наружу и заставило эльфа кивнуть перепуганной гостье в знак одобрения.

Увидев движение, она вздрогнула и бессознательно отступила назад. Однако вовремя взяла себя в руки и даже постаралась улыбнуться: хоть Трандуил и жил в лесной чаще среди пауков, но дикарем совсем не казался.

Такая мысль успокаивала, и Эвита неторопливо потянулась к шнуровке, борясь с последними всполохами догорающего в крови страха. Она наконец-то отошла от двери и под мягкое эхо направилась в сторону, ища место, куда бы не доставал взгляд эльфа. Ей следовало бы раздеться при нем, но утерянное самообладание требовало хотя бы минутной передышки – ведь причина гнева так и осталась тайной.

За спиной Владыки действительно оказалось спокойнее, и женщина успела мысленно обругать себя, пока скидывала обувь: Трандуил должен позвать ее снова, а значит, нужно ему понравиться. Теперь уже нет места страху, ведь за дверью ждет Маршал, расположение которого слишком переменчиво; это дало уверенность, а звонкий плеск за спиной будто торопил Эвиту, платье которой рубиновым водопадом упало к ногам. Она не стала трогать нижнюю рубашку и в таком виде развернулась к эльфу, который уже стоял по колено в воде, роняя град мелких капель.

Они напоминали белый мед, растопленный горячей кожей Владыки, от которой исходил едва заметный пар. Змеящийся так же плавно, как и изгибы крепких мышц, непрерывной волной опутавшие все безволосое тело. Оно казалось почти иллюзорным, чужим в этих степях, где обитали неотесанные воины с броней из жестких волос. Или престарелые чиновники, утратившие силы, но не надежду, отчего Эвите иногда казалось, что она обладает чарами.

К двадцати семи годам у нее было уже очень много мужчин, однако близость редко приносила удовольствие. Поэтому женщина забылась и без страха подошла к Трандуилу, глаза которого все еще пылали.

Но теперь их лица были на равных, а интимность обстановки стирала большинство преград. Эвита оказалась так близко, что даже сквозь шелковую ткань почувствовала жар эльфа, согревший и ее. Давший смелость протянуть руки и опустить ладони на округлые плечи, наслаждаясь мягкостью разгорячённой водой кожи.

Синда вздрогнул и блаженно опустил веки, когда женские пальцы стали вдумчиво обводить четкий контур губ и сдвинутых бровей, заставляя их расслабиться, вспоминая сладость чужих ласк. Однако складочка на переносице так и не исчезла до конца, что заставило Эвиту улыбнуться, скользнув руками ниже. К мокрым волосам, которые она осторожно убрала за спину и принялась настойчиво оглаживать рельефы чуть выпуклой груди, игриво задевая ярко-коричневые горошины сосков. Только сейчас женщина заметила, как неистово колотится сердце Трандуила; будто отчаявшийся зверь искал долгожданной свободы. Она даже испугалась, что собственная плоть доставляет ему боль, и торопливо подняла глаза, но застывшее лицо не выражало ничего, кроме отстраненности.

Все те же слегка напряженные брови, те же серебряные капли на черных ресницах – если Владыка и испытывал мучения, то не заметил их. Он был собран как в запале битвы, ведь до сих пор старался обуздать желание, чуждое самой природе народа Эльдар. Он верил, что насытится малой толикой запретных ласк и найдет в себе силы прогнать нежданную гостью. Но бездействие она истолковала по-своему и подалась вперед, касаясь сомкнутых губ легким поцелуем.

Трандуил не ответил, борясь с желанием толкнуть Эвиту в воду и утопить: как смеет она вести себя так фривольно? Как смеет обольщать? .. Как смеет обнимать, мягко прикусывая зубами ухо и тихонько смеяться, будто увидев что-то забавное? ..

А она не чувствовала угрозы, повинуясь охватившему разум сладострастию, и аккуратно потягивала бархатистую мочку. Нежную и вкусную, словно и впрямь покрытую медом; женщина даже закрыла глаза от наслаждения, ощущая, как синда напряженно выдыхает и поворачивает голову, облегчая ей задачу.

Это скромное поощрение отразилось жгучей молнией в животе, отчего Эвита несмело обняла Владыку Леса, изучая его плечи и вытянутую спину, дрожащие от сбившегося дыхания. Оно с хрипом вырывалось сквозь разомкнувшиеся губы и эхом проносилось в нагревшемся воздухе. Или это не окружение, а само тело женщины загорелось от близости Трандуила, чья необычная красота порабощала волю?

Так и есть. Даже опыт не спасал ее от надвигающегося краха, чьи отголоски затрепетали в лоне. Но гнать их не было сил. Эвита забылась, припадая раскрытыми губами к шее эльфа и дерзко изучая ее языком. Опускаясь все ниже, между звонкими поцелуями вдыхая запах жасмина и будоражащий аромат мужского тела. Слишком волнующий, чтобы сдерживать искушение.

Она не стала бороться и прикусила натянутую кожу, застонав в унисон с Владыкой, чья безразличная маска пала окончательно. Раскаленные от воды и желания руки вдруг намочили шелк на спине, рывком притягивая к себе женщину и словно напоминая о давно восставшей плоти, которая больше нуждалась в ласках.

Приятная твердость и грубые движения, которыми Трандуил сминал рубашку Эвиты, заставили ее медленно согнуть колени, осыпая поцелуями все, до чего удавалось дотянуться. Ямочку между ключицами он раскрыл сам, запрокину голову и издав глухой полустон от ощущения жадного рта на тонких косточках. Но часто вздымающаяся грудь уже не подчинялась, отчего соблазнительница только потерлась о нее щекой, несколько раз поймав губами сосок.