Текст книги "Теневая месса (СИ)"

Автор книги: Дарья Кадышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 5

Глава 5.

Истинный мотив.

– Ещё?

– Да, дружище. Было бы неплохо и за счёт заведения.

Стакан щедро наполнился янтарным виски не самого паршивого качества, но, увы, не самой большой крепости.

– Предыдущий был за мой счёт. За этот изволь заплатить. Выпивка недешёвая. Из самого Вайленбурга.

Конор потянул край разбитых губ в болезненной ухмылке и полез в карман за монетами. Владелец таверны ему нравился. Лишних вопросов не задавал, да и цены не задирал слишком высоко.

– Мог бы и за этот ничего не требовать, – отозвался он, шлёпая на стойку горсть монет. – В конце концов, я избавил тебя от ряда проблем.

Хозяин таверны сгрёб в руку монеты и подбросил одну. Ту, на которой тёмное пятно сильнее бросалось в глаза, чем на других. Повертев её между пальцами, он поморщился и поскрёб засохшую кровь ногтем. Но ничего не спросил. Умный малый.

– А взамен подарил ещё одну проблему, – он кивнул за спину Конора.

Делая вид, что ему очень интересно, Конор обернулся, протаскивая взгляд по помощникам хозяина, уволакивающим два трупа в подсобные помещения таверны.

– Повезло, что в такой час поблизости не бывает никого из стражи, – добавил владелец заведения. – Иначе меня бы за твою выходку оштрафовали в месячный заработок.

– Всего-то? – Конор сдвинул брови, прослеживая глазами на полу кровавый след от ещё тёплого тела, которое с усилием волокли помощники. – За убийство?

– За убийство в моей таверне, – выдохнул в чёрные усы хозяин. – А убийцу, без сомнений, вздёрнули бы.

– Солинмарк мне нравится, не хотелось бы его покидать, спасаясь от блюстителей порядка, – поделился Конор, делая глоток обжигающего виски. – Здесь в меру холодно и спокойно. А в лесу дичь так и просится на стрелу. Может, нальёшь мне за свой счёт ещё разок? Всё-таки те два покойника пришли по твою душу. Выбить из тебя долги. Это похуже, чем какой-то там штраф от властей.

Владелец таверны вздохнул, вновь поднимая бутыль из-под стойки.

– Так и быть. Ни долгов, ни штрафов. Можешь выжрать это целиком.

– Ну вот, другой разговор, – Конор усмехнулся и осушил стакан до дна. – Хорошее у тебя пойло. Из-за него ты задолжал тем покойничкам?

– У меня одно из лучших заведений в округе, хотя весь виски, что мне привозят, стоит в столице намного дешевле, – будничным тоном поведал хозяин, вновь наполняя стакан Конора. – Продавать его здесь выгодно. Но невыгодно содержать таверну. Слыхал про нашего барона? Заведения, подобные моему, облагаются громадными налогами. Вот и приходится влезать в долги.

– Так барон виноват в твоих бедах, значит? Твоя безлюдная дыра как-то слабо окупает себя. Но ты говоришь, что у тебя лучшее заведение в округе.

– Не такая она уж безлюдная. Была. До того момента, как ты не затеял здесь драку.

Конор снова обернулся, окидывая взглядом почти пустой зал. Трупы уже уволокли, а у окна сидели три мужика, увлечённые игрой в карты. Хоть убийство в здешних краях не было заурядным делом, они не пошевелились, чтобы унести ноги из таверны. Видимо, им досталась вся крепкая выпивка, которой обделили сегодня Конора.

– Уж извини, что распугал твоих посетителей и сохранил и твои монеты, и твои зубы, которые грозились выбить эти двое. Бутылка за твой счёт, значит? Давай ещё, – проговорил он и опрокинул стакан, с удовольствием отмечая лёгкое головокружение.

Отрадно, что после смерти он всё ещё был подвержен влиянию алкоголя.

– Вчера сюда заглядывал один парень, – начал владелец таверны, плеснув виски в стакан. – Ты как раз ушёл где-то час-два назад. Искал северянина. С рыжими волосами.

Конор внимательно прошёлся глазами по румяному лицу хозяина, считывая и предугадывая малейшие признаки будущей лжи.

– И что ты ответил?

– Мало ли северян тут в округе шастает.

Очередная усмешка. Глоток виски.

– Как он выглядел? – спросил Конор, прикидывая в уме возможность расправиться с владельцем таверны после её закрытия.

– Как… Девица. Странный тип. У него были светлые волосы и меч наподобие твоего.

– Акцент?

– Я не уловил. Чистый всеобщий.

Из многих «охотников» вытравляли родной акцент. Ничего удивительного.

– Бутылка виски и донос на моего возможного… неприятеля. Щедро, – прищурился Конор.

– Услуга за услугу, – спокойно отвечал хозяин и торопливо занялся протиранием стола.

Здесь он говорил правду. Всё, что касалось личности потенциального «охотника». Разумеется, это не отменяет того, что он сдал Конора, может, даже сообщил о том, что он регулярно заявляется к нему в таверну и обитает в ближайшем лесу по ночам. Но за предупреждение о том, что его кто-то ищет, Конор мысленно зачехлил обратно свой топор, грозивший сегодня оборвать жизнь хозяина таверны.

В очередной раз прополоскав горло выпивкой, Конор покосился на дверь, вспомнил крыльцо, фасады жилых домов напротив, представил в уме второй выход из таверны и окрестности деревеньки, в которой сидел вот уже три недели. «Охотники» отставали. Их становилось меньше. Могло быть и такое, что тот, кто спрашивал про него вчера, не был человеком Торода, а кем-то другим. Мало ли кто мог заказать его смерть? Но брат пока что лидировал в списке возможных душегубов.

А ведь Тород действительно дал ему немного форы. Дождался, пока Конор окажется в Хеле, тогда же и спустил на него собак. Он не стал с ними церемониться. По горячим следам вышло вдвое больше, и они преследовали его до Моргорья, где погодные условия упростили Конору задачу. Он оторвался. Убивать их не стал, но, когда спустя неделю «охотники» вновь вышли на него, он подарил им быструю смерть. Он мог заметать за собой. Скрываться так, как скрывался многие годы, раствориться в этом мире, стать очередным пятном на теле Великой Земли, стать безликим. Но упорство, которое проявляли «охотники», забавляло его, поэтому Конор редко подчищал за собой, проявляя крайнюю небрежность, селясь в оживлённых трактирах, бродя днём на виду у большого количества людей, путешествуя по большакам. Однажды он несколько дней провёл в Блистоке, столице Суаривы, и, вполне ожидаемо, за ним пришли. Тогда эти преследования надоели Конору, и он решил быть осторожнее. С тех пор, как он прибыл в Солинмарк, одно из графств Ардейнарда, ни одного явления, указывающего на слежку за ним, Конор не заметил. До сегодняшнего вечера.

Это не особо напрягало, но носило гордое название «проблема», из тех, которые не решаются рукопашной потасовкой с двумя деревенщинами. От «охотников» надо избавляться более изощрёнными способами. Заманить на свою территорию. Изучить. Обмануть. Убить быстро – из уважения.

«Охотниками» Конор прозвал Сынов Молний, которые помимо мятежа занимались заказами. На людей, вампиров, всех, на кого укажут командиры. Со многими, кто явился за его головой ещё в Хеле, он был знаком лично. Нет, жалеть об их кончине он не собирался, но всё же это было неприятно. С этими людьми он работал. Мог бы работать и дальше, если бы не его выходка в шахтах Сатура в тот день…

Конор мотнул одурманенной головой, прогоняя ненужные мысли. Впрочем, это мог быть действительно кто-то иной. В Солинмарке он никогда не бывал, здесь его никто не знал, но в Суариве у него случилась скверная история, участники которой захотели бы его крови, попадись он им на пути. А в Блистоке он вёл себя очень неосторожно.

В княжествах от него точно отстанут. Никто не захочет связываться с прославленной Инквизицией и её полоумными святошами. Конор слышал, что в Лутарии повсеместно зажигались костры для чародеев, а на Великий Ковен также совершались облавы… Было бы неплохо затеряться среди всего этого хаоса, чтобы его след навсегда оказался потерян для «охотников» и прочих, кому вновь захотелось приобрести его голову в качестве трофея. Но ещё ходили слухи, что чужаков в княжествах тоже не жалуют, из-за чего оттуда пытаются убраться не только эльфы и гномы, но и уроженцы других стран.

За морем его точно никто не будет выслеживать. Там никому нет дела до его прошлого. А работу, требующую его умений и способностей, он даже на самом краю мира отыщет.

Решив допить в своём лесном убежище, Конор подхватил бутыль и отсалютовал ею хозяину таверны.

– Как-нибудь загляну к тебе, – бросил он.

Хозяин скупо кивнул, однако на выходе Конор почувствовал его осторожный взгляд, которым он провожал его до двери.

«Мило болтали. Я продал тебе целого кабана. Сегодня помог расправиться с двумя ублюдками, – подумал Конор, толкая дверь. – И ты продолжаешь вонять страхом, дружище».

С другой стороны, неприязнь и тревога, которую люди испытывали по отношению к Конору, были ему только на руку. Связи создавались исключительно по делу, а знание того, что в случае подлянки придётся несладко, так несладко, вплоть до топора, застрявшего в шейных позвонках, позволяло многим играть честно или вовсе держаться от Конора подальше.

Он втянул носом морозный воздух, пропитанный козьим молоком и сеном. Как и Суариву, Солинмарк лето обходило стороной, награждая эти края самое большее тёплой весной с тающими ручьями и зачатками бледной травы. Девять месяцев в году приносили сюда регулярные морозы в тёмное время суток, а в остальные три ночи были звёздными и холодными. Но это не помешало Конору различить несколько сторонних и новых запахов. Он задержал дыхание, впитывая их в себя. Самое время отследить того, кто приходил вчера за ним.

Как девица. Светлые волосы. Говорит на чистейшем всеобщем.

Слишком размытое описание, хотя в мозгу уже шевельнулась догадка, но Конор отмахнулся от неё. Здесь каждого мало-мальски красивого мужчину могли назвать «девицей». Светлые волосы… Выбор ощутимо не сужался. Новые запахи тоже мало чего давали, состоящие из крестьянской вони, ароматов сыроварни неподалёку и свежей крови, которую Конор сам же и пустил сегодня. В таком месиве нужный ему запах не найти, особенно когда обоняние притуплено более чем парой стаканов виски.

Хмыкнув себе под нос, Конор поправил ремень от ножен и пустился не спеша по дороге в лес, решив разобраться с преследователем завтра. Он не исключал, что гость мог явиться к нему в любую минуту, но предпочёл бы, чтобы этого не случилось. Пар он уже выпустил, и марать руки в дальнейшем не принесло ему бы никакого удовольствия.

Опустившиеся сумерки прогнали всех жителей по домам, обступившим маленькие улочки облупленными деревянными боками. Слабый ветер покачивал вывеску сыроварни и приносил отзвуки собачьего лая. Дым, поднимавшийся из печных труб, рассеивался в тёмно-синем небе, оттеняя серебро звёзд грязью и серостью. Конор глотнул виски и запечатал бутылку. Лёгкий морозец он всё же чувствовал, хотя не так, как прежде. Если приходилось следовать традиционному питанию вампиров, то никакие низкие температуры ему не докучали. Горячая, отнятая с силой кровь разгонялась по телу и дарила такое тепло, которое спасало в самые суровые метели и убийственные холода. Но Конор не хотел уподобляться кровопийцам, несмотря на все преимущества. Он понимал, почему Империя родилась именно в Недхе, где зима царила почти весь год. Сехлины не чувствовали холода благодаря человеческой крови, а вот жара могла стать препятствием. Интересно, а их чары, защищающие от солнечного света, распространялись на высокую температуру? Видимо, нет, раз сехлины сразу решили убраться с Рилналора и за две тысячи лет так и не ушли из Недха.

От многих достоинств, равно как и от силы, что давало вампирское питание, Конор отказался. Он ощущал временами лёгкую жажду, которую легко глушил алкоголем и плохо прожаренным, близким к сырому, мясом, так что контроль его не подводил. И без сверхъестественной силы он мог прожить. Незачем было превращаться в потрошителя. Вот и все доводы, что у него имелись, хотя той частью сознания, что была заполнена полузабытыми воспоминаниями, он понимал, что причина отказа от питания была в другом. Кровь девчонки всё ещё циркулировала по его венам, а он хотел сохранить её, не разбавлять ничем другим, сохранить эту каплю.

Сколько прошло? Шесть месяцев? И много, и мало. Пшик для бессмертного. Вечность для человека. Полгода побега не только от «охотников», но и от других призраков прошлого. Он не задавал себе вопросов. Он знал ответ и пытался вырвать это знание из себя, растоптать, забыть, стереть, с каждой новой девкой в придорожных трактирах, с каждым новым глотком эля в Недхе, виски и вина здесь, в краях, где было потеплее…

Потом он закрывал глаза и чувствовал руки, которые старался ненавидеть, обнимал хрупкое тело, тайно вбирая в себя запах жасмина. Её запах. Он запомнил бы его, даже если бы прошли десятилетия. Тоска, разлитая по всем углам памяти, горела медленным пламенем, выжигая извилистые шрамы во всех мыслях, во всех желаниях, везде, где начиналось сознание. Проще было стать зверем, ведомым инстинктами. Не чувствовать ничего, кроме животных побудок охотиться, есть и спать. Полное отмирание всех человеческих чувств, что оставались в нём. Но это было невыполнимо.

Петляя в переулках между домами, намеренно оттягивая возвращение в лес, Конор вновь откупорил бутыль и принялся пить, большими глотками, обдающими горло жаром горечью. Чёртова змея. Он думал, что легко её забудет. Он всерьёз был таким дураком? А ведь не свяжись он в очередной раз с Логнаром и его шавками, он бы не встретил девку. И какой резон был убивать отца? Ему было на всё плевать, на всю эту войну, на Сынов Молний и имперцев, он даже не ощущал желание отомстить. Просто расчёт, ненужный и ничего ему не подаривший, но почему-то он думал, что должен сделать это.

Беги теперь. Спасайся от мира, в котором соревнуются в цене за твою голову.

«Преувеличиваешь, – хмыкнул про себя Конор, отшвыривая пустую бутыль в кусты. – Никому нет дела до тебя, кроме пары-тройки мстительных уродов, которых ты обокрал давным-давно, и братца, который думает, что сможет получить таким образом искупление за своё предательство».

Дело прошлое. Поэтому пора уходить отсюда, оставить все воспоминания здесь и никогда не возвращаться к ним.

Переулок между домами постепенно сузился, уходя в черноту, тогда Конор и ощутил шевеление за своей спиной. Из-за выпивки обонятельные рецепторы совсем отмерли. Трезвый, он бы заметил чужое присутствие на пустых улицах до того, как сам себя завёл в тёмное место. Но колебания воздуха позади и шороха одежды оказалось достаточно, чтобы выхватить топор и предостерегающе метнуть его в незваного гостя.

Как Конор и предполагал, противник увернулся, но топор и без того просвистел едва ли не в целом метре от него. Он промазал намеренно, дабы у незнакомца хватило времени и ума передумать. К тому же Конор хотел посмотреть ему в лицо.

Противник не передумал и кинулся к нему. Физиономию скрывал капюшон плаща, но Конор успел заметить мельтешение белых кудрей до самой груди. Успев закатить глаза, он двинулся в сторону, уходя от неуверенной атаки, затем ударил ребром ладони по предплечью. Визитёр охнул и выронил меч. Конор стукнул его сапогом по колену, сильно и не без удовольствия, подсекая ноги. Судя по тому, как противник взвыл, удар был болезненным и едва не лишил его коленной чашечки. Он повалился на пыльную землю, бесконечно кряхтя и пытаясь подтянуть к себе колено.

Не торопясь, Конор сходил за топором, вонзившимся в стену давно брошенной и полуразвалившейся избы, заткнул его обратно за пояс и вернулся. Вытащив меч из ножен, он направил его на незваного гостя и цокнул языком.

– С каких это пор ты нападаешь со спины, как самая последняя гнида? – спросил он и остриём клинка откинул капюшон с лица противника.

Тот что-то простонал в ответ.

– Больно тебе? – вскинул брови Конор. – Лучше, если я тебя убью? Ну, у меня такое право имеется.

– К… Конор…

Его лицо несколько осунулось за прошедшее с их последней встречи время, розовые щёки побледнели и впали, голубые глаза глядели голодным волком. Но и Конор ведь выглядел не лучше. Волосы успели отрасти настолько, что приходилось завязывать на затылке маленький хвостик. Он забыл, когда брился в последний раз, а если ему попадались зеркала, то он никогда в них не смотрел.

– Знаешь, что меня больше всего удивляет? Нет, не твоё появление. А отсутствие чувства самосохранения. Или ты думал, я не замечу, что ты следом плетёшься?

Бард наконец оправился немного от удара и приподнялся на локтях, игнорируя меч, нацеленный ему в лицо.

– Я тоже не удивлён, – прохрипел он. – Зачем же так сильно бить…

– А зачем меня преследовать? У Торода закончилось пушечное мясо?

– Я сам вызвался, – промямлил Берси, захлопав длинными ресницами.

Конор отвёл клинок от его физиономии, с раздражением дёрнув бровью.

– Вот это да. За прошедшую зиму у тебя что, мозги отмёрзли? Учти, если я решу поделиться объяснением, к кому тебе уж точно не следует лезть, оно может стать последним в твоей жизни.

Он сплюнул за землю и спрятал меч в ножны, поворачиваясь к барду спиной.

– Живи, придурок. У тебя есть время убраться обратно к своему ярлу, пока я не передумал, – бросил он и продолжил свой путь по переулку.

– Так и знал, – едва слышно выдал бард.

Конор остановился, ожидая продолжения.

– Ты никогда не поднимешь руку на старого друга.

Он обернулся к Берси, едва сдерживая хохот.

– «Старого друга»? – протянул он, ядовито ухмыляясь. – Твоя смерть мне не интересна. Но, не сомневайся, сунешься во второй раз – я раскрою твою кудрявую головку и глазом не моргну, певун. Возвращайся в Недх. И передай привет Тороду. Скажи, что мне даже забавно становится от его настойчивости.

– Я не вернусь в Недх.

Конор сложил руки на груди, не скрывая любопытства, и кивком призвал барда продолжить.

– Из-за того, что ты сделал тогда, Сынам Молний пришлось пережидать всю зиму в Леттхейме и постоянно отбиваться от имперцев, присланных из Флярдхейма, – пояснил Берси, морщась от боли в колене. – Мы понесли много потерь. А потом… Я не хочу участвовать в этой бойне. Наш народ проиграл в битве за Недх.

– С концами?

– Нет. Но этого недолго ждать, – бард поднял на него глаза. – Я без труда добился разрешения у Торода выследить тебя. Но убивать не планировал.

– Серьёзно? – фыркнул Конор. – Да ты напал на меня минуту назад.

– Я… Надо же было как-то привлечь твоё внимание. Ты бы не стал говорить со мной, если бы заметил меня первым.

– Я и сейчас не особо хочу с тобой беседовать. Но, надо признать, мне интересно, почему ты решил найти меня.

– Я осознал, что некоторые события уже не изменить. Я хочу жить. В Недхе всех мятежников ждёт гибель, – произнёс Берси, дрогнув голосом.

– Ну и ну, – хмыкнул Конор. – Это говорит мне храбрый бард, готовый, если верить его поэмам, отдать жизнь за родину. Опять же: причём здесь я?

– Разреши мне путешествовать с тобой.

«Дурак дураком и не меняется. Радует твоё постоянство, певун».

– Нет, твои мозги и вправду превратились в ледышку, птичка ты моя голосистая. Ты что, сам за себя постоять не можешь? Для чего тебе попутчик вроде меня?

– Но мне… Мне не хочется быть одному. А тебя я давно знаю, – робко заявил Берси.

– После всего, что я сделал?

– Мне известно о твоём истинном мотиве.

Конор напрягся.

– Откуда? – осторожно спросил он.

– Догадался. Я ведь был на суде… Видел тебя и её. Может, я не особо умён, но не слеп.

– Что мешает мне убить тебя прямо сейчас, чтобы ты унёс свои догадки в могилу?

– Ничего, – также осторожно пробормотал бард. Знал, что ходил по краю. – Но кому я могу теперь это рассказать? Даже если бы я хотел… Никто не поверит. Потому что всё слишком запутанно.

«Ты прав. Так чертовски запутанно, что я уже отчаялся разматывать этот клубок».

Барду сегодня удивительно везло. Будь Конор в другом настроении, он бы лишился своего языка. Так и следовало поступить, на всякий случай. Берси был тем ещё любителем посплетничать. Его спасал отчасти тот факт, что ему в самом деле мало кто поверит.

Конор вздохнул и посмотрел в сторону. Он понимал, что под воздействием виски размяк, но ничего не мог с этим поделать.

– Ты хоть знаешь, куда я направляюсь?

– Я бы выбрал княжества.

– Разумный выбор. А если копнуть глубже, то он покажется тебе верхом безумия и кретинизма. Слышал про Инквизицию?

– Об этом даже в Недхе говорят, – сглотнув, пробормотал Берси.

– Поэтому я отправлюсь на Иггтар.

– О, – выдохнул бард. – Ладно.

– Ты что, думаешь, что я всё-таки возьму тебя с собой? Хотя, если подумать, тебя всегда можно… продать илиарским работорговцам. Ну, не напрягайся. Это шутка, – проговорил Конор и усмехнулся: – Наверное.

Не сказать, что что-то ёкнуло у него внутри, когда он посмотрел в растерянное лицо барда. Но он один – не стадо баранов, которое окружало его круглые сутки полгода назад. К тому же лишняя помощь в дальних путешествиях часто приходится к месту, а уж если бард будет ему докучать… Шутка шуткой, а за людей работорговцы на Иггтаре платят втридорога.

Конор подошёл к нему, чувствуя, что скоро пожалеет о своём решении. Когда протрезвеет и осознает, сколько головной боли он себе заработал, разрешив этому говорливому существу остаться с ним.

– Никаких песен и болтовни, захочется подрать глотку лишними словами, отойдёшь от меня на сто метров и трещи хоть сам с собой, хоть с берёзками и птичками. Усёк? – фыркнул он, подавая барду руку.

Ликование на лице Берси заставило его едва ли не затрястись от отвращения, поэтому он рывком поднял его на ноги и постарался больше на него не смотреть, подавив желание вытереть ладонь об одежду.

– Про твоё больное колено я тоже не хочу слышать. Мы отправимся утром, до восхода, и если ты собираешься пищать, что тебе неудобно, можешь сразу остаться здесь. Мы будем идти быстро.

Бард с готовностью закивал, одаривая его широкой улыбкой, что вызвало порыв шлёпнуть себя по лбу, но Конор сдержался и в этот раз.

– Одним нам этот путь не проделать, – сказал он, поглядев на верхушки сосен, видневшихся за домами. – Я никогда не бывал в княжествах. Нам нужен проводник.

– Где мы его найдём?

– По дороге, я думаю.

– Но на дорогах в княжествах опасно.

Конор посмотрел на барда, как на умалишённого, надеясь, что свет луны окажется достаточно ярким, чтобы певун разглядел выражение его лица.

– Мы пойдём через леса, – ответил он.