Текст книги "Тайная столица. Трагедия одной семьи (СИ)"

Автор книги: Дарья Богомолова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Глава 3. Дела семейные

Сон отступал постепенно, неохотно выпуская сознание из своего плена. Вместе с пробуждением пришла и лёгкая ломота в мышцах из-за неудобного положения, но голова при этом была абсолютно пустой, если не брать в расчёт гул, который создавал впечатление, будто весь прошедший вечер она намеренно просидела рядом с кучей барабанов.

Роза не торопилась открывать глаза и просто прислушивалась к звукам, которых было крайне много для её квартиры на краю города: шум машин, грохот от отбойника, которым снимали старый слой асфальта рабочие, гудение переполненных людьми улиц. Звуков было невообразимо много, но раздавались они несколько в отдалении, будто откуда-то снизу. Шелестел ветер, ласково трепавший занавеску, чирикали назойливые воробьи на подоконниках и приглушённый, еле различимый разговор шёл где-то за стенкой.

Почти проснувшееся сознание подкинуло логичную мысль – это была не её квартира.

Резко сев, девушка загнанно осмотрелась, чувствуя, как внутри нарастает паника: она обнаружила себя в чьей-то спальне. Отделанные деревом стены давили на неё, широкая кровать у окна казалась теперь пристанищем величайшего зла. Тихо пошарив рядом рукой, она наткнулась на чье-то тёплое тело, и частично вспомнила вечер, закончившийся неизвестным образом. Перспектива предстать перед сотрудниками корпорации гулящей девицей, которая после пары стаканов алкоголя отправилась домой к какому-то неизвестному, пугала, но ещё больше Розу страшил тот факт, что она могла оказаться в одной постели с кем-то из тех, кто вчера выпивал вместе с ней. Молясь, чтобы это оказался кто угодно, кроме её начальника, девушка повернула голову и посмотрела в ту сторону, где до этого кого-то нащупала.

Узнав благодаря разметавшейся по подушкам и чёрным простыням светло-коричневой шевелюре Робин, девушка не определилась, порадоваться или испугаться, но в любом случае плюсом было то, что рядом оказался не Феликс. Таро как раз зашевелилась и, глухо застонав, приподнялась на локте. Потерев лицо ладонью, женщина повернула голову налево и, увидев Розу, замерла с рукой на подбородке. Пару секунд изучавшие друг друга, девушки резко дёрнулись в стороны, не упав на пол только благодаря неимоверно большой площади кровати.

– Почему ты у меня в постели? – с затаенным ужасом поинтересовалась Робин.

– У меня тот же вопрос. – Звук чужого и собственного голоса набатом раздался в голове и Роза сморщилась, ложась обратно на подушки. – Можешь говорить потише?

Робин, чувствовавшая себя очевидно чуть лучше, осмотрела комнату, и её резко округлившиеся от смешанного с ужасом удивления глаза были прямым доказательством того, что они обе были не в своих постелях. Дотронувшись до тонкого электронного будильника на тумбочке, Таро взяла на себя смелость открыть один из ящиков. В оном обнаружились знакомые часы с отделкой воронёной сталью.

Женщина резко захлопнула дверцу и посмотрела в сторону двери.

– Потише..! – простонала со своей стороны Роза. – Чего ты так громыхаешь?

– Сама давай тише! – шёпотом зашипела на неё Таро. – Мы у Феликса дома.

– Чего? – на некоторое время страх возобладал над похмельным синдромом и Роза села. – Как у Феликса?

– Вот так, – огрызнулась Робин, выбираясь из кровати и осторожно подходя к двери.

– У него тут что, монстры на каждом углу? – Роза перевернулась на живот, утыкаясь лицом в подушку.

– Нет, всего лишь одна собака… Сука редкостная – во всех смыслах.

Ответа не последовало, и, обернувшись, Робин увидела, как в её сторону только помахали рукой.

На всякий случай осмотрев себя и обнаружив в наличии хотя бы футболку и нижнее бельё, женщина вышла в коридор, плотно прикрывая за собой дверь, и крадучись двинулась налево. Где-то там, если мозг в отместку за алкоголь не решил отказать в работе, у Феликса была кухня, и Таро почти смогла до неё добраться, но дорогу преградила та самая собака, с которой отношения не складывались ни у кого, кроме хозяина. Двухлетняя узкомордая псина, как её «ласково» называла Робин, возможно повела ушами – определить было сложно из-за самой настоящей причёски, в которую складывалась длинная шерсть на голове. В сторону Таро она не кинулась, но будто специально вытянула длинные ноги и слегка загнутый на кончике хвост в сторону кухни.

Замерев у стены, Робин пообещала себе никогда больше не пить: перспектива ещё раз оказаться в доме, в который она раньше из-за одной-единственной собаки не заходила даже по работе, была не радостной. Она не помнила, как звали эту хитрую, ненавидящую её платинового цвета огромную тварь, и потому единственным выходом из ситуации оставалось стоять и надеяться, что Феликс не пять минут назад ушёл в душ.

Удача была на стороне Робин, и через пару минут дверь ванной комнаты открылась. Собака, вывалив язык на бок, перевернулась на спину, приглашая почесать себе живот, и, конечно получила желаемое. Подобное всегда поражало Робин: Феликс мог продать весь мир за свою питомицу. Он покупал ей самые лучшие ошейники, кормил по специально для неё спроектированной диете, мог бросить всю работу и побежать домой, если бы с собакой вдруг что-то случилось – этот человек не заботился так о собственных родных, как о каком-то животном.

Одетый в не запахнутый чёрный халат и домашние штаны, Феликс присел на корточки, с улыбкой зарываясь пальцами в длинную густую шерсть собаки. Свободной рукой вытирая волосы перекинутым через плечи полотенцем, он потратил пару минут на то, чтобы удовлетворить желания животного, и только после этого заметил Робин.

– Проснулась всё-таки, – выпрямившись, мужчина пошёл на кухню, рукой поманив Робин за собой.

Дождавшись, пока следом за своим хозяином пробежала собака, Таро прошла в светлое помещение, способное с лёгкостью вместить в себе её однокомнатную квартиру (как ей всегда казалось), и села за стеклянный стол.

Здесь уже был завтрак, накрытый слегка запотевшей крышечкой, и, сняв её, Робин с досадой поняла, что аккуратная яичница с нарезками ветчины, сыра и овощей, обычно порадовавшая бы, вызывала у неё исключительно негативные ощущения. С сожалением отодвинув от себя тарелку, женщина отпила апельсинового сока.

– Что такое?

Неожиданный вопрос заставил Робин посмотреть туда, где за красно-чёрной барной стойкой стоял Феликс, только доставший что-то из холодильника, но мужчина обращался не к ней. Понять последнее можно было не столько по его взгляду, сколько по искренней улыбке, которой удостаивалась всегда только собака.

– Жози, девочка моя, не смотри так, – О’Двайер согнулся, обхватывая морду собаки ладонями и со вздохом прижимаясь щекой к её лбу. – Тебе нельзя персики.

Поцеловав напоследок питомицу в макушку и потрепав за ушами, Феликс выпрямился и хотел было сесть за стол, но присмотрелся к Робин. Коротко вздохнув, он вернулся к холодильнику и, после непродолжительных поисков, сел за стол уже со спасительной таблеткой, разведённой в стакане воды.

– Пей давай, алкоголик.

– Будто ты вчера с нами не пил, – пробормотала Робин, тем не менее не отказываясь от помощи.

Растворявшаяся в воде таблетка пускала наверх пузырьки, которые слегка шипели, взрываясь на поверхности. При приближении стакана к лицу в нос ударял неприятный запах с железными нотками, но его стоило перетерпеть, чтобы в ближайшие десять минут вернуться к жизни.

Молча выпив лекарство, Робин осторожно поставила стакан на небольшую подставку специально для него и посмотрела на Феликса, как обычно больше времени уделявшего телефону. Попытку задать беспокоивший её вопрос глава корпорации прервал, пригрозив пальцем, и ответил на поступивший звонок.

– Утра, Галлахар. Меня, скорее всего, не будет сегодня, так что все остаётся на совести Лючио. – Помолчав немного, Феликс вздохнул и постарался не слишком сильно хмуриться. – Потому что ты вчера в доску напоил моего заместителя и ассистента. Думаешь, они в “Солейсе” ночевать остались или как? Та, что пила меньше, – мужчина искоса посмотрел на Робин, забирая назад ладонью влажные волосы, – выглядит дерьмово, про состояние второй мне страшно подумать.

Подперев щеку ладонью, Феликс некоторое время изучал потолок, честно выслушивая что-то со стороны Лиама. Между делом он успел погладить улёгшуюся рядом с ним Жозефину босой ногой, кивком указать Робин на тарелку с завтраком и получить отказ, и только после этого глава кадровиков, наконец, закончил говорить.

– То, что Милинка хороша в разговорах о себе и ни в чем больше, не моя вина, – прикрыв глаза, нахмурился О’Двайер. – Она должна работать, учитывая, что меня сегодня может не быть, а Таро появится поздно…Да, возможно. Предупреди Лючио, чтобы не убирал далеко телефон, мне надо будет с ним связаться. – Открыв глаза, Феликс посмотрел в стену перед собой и нырнул рукой под запах халата, чтобы почесать левый бок. – Нет, через тебя я ничего передавать не буду. Работайте.

Без лишних и долгих прощаний сбросив звонок, мужчина положил телефон на стол и, вновь упёршись локтем в стеклянную поверхность, приставил указательный палец к виску. Феликс выглядел так, будто не выпивал прошлым вечером, а решал какие-то важные рабочие вопросы и теперь беспокоился, выгорит ли очередная сделка. Поначалу списав все это на свой похмельный бред, затем Робин предположила иную причину для слегка взволнованного состояния главы корпорации.

– Послушай, насчёт того, что произошло вчера…

– Неплохо посидели, – легко улыбнулся Феликс, смотря на Жозефину, что встала на лапы и положила голову ему на колени. – Вам это почти пошло на пользу.

– Ты так думаешь? С Алвой все…

– Она на работе. Тебе бы тоже стоит там оказаться, поэтому принимай душ и собирайся. И её буди, – мужчина указал в сторону коридора, недвусмысленно намекая на Розу. – Водитель сначала довезёт тебя до Башни, потом её – домой.

– Феликс! Ты вчера чуть до слез Алву не довёл! – взмахнула рукой Робин. – Вы каждый раз, как кошка с собакой, неужели нельзя решить свои проблемы?!

Замолкнув, Робин увидела направленный в её сторону холодный взгляд, и не смогла скрыть разочарования. Она совершенно забыла, что Феликс именно таким и был, способным испытывать эмоции только, если это касалось работы. Тратить, как он сам говорил, энергию на переживания о других людях и их к нему отношение О’Двайер не считал нужным.

– Может быть, она и права насчёт тебя, – тихо вздохнула Робин, поднимаясь из-за стола и уходя в направлении душа.

Дверь за женщиной закрылась, и из-за неё почти сразу донёсся шум включённой воды, привлекая внимание Жозефины, повернувшей морду в заинтересовавшем направлении. Протянув руку, Феликс с мягкой улыбкой погладил собаку по голове.

Появление борзой в его доме два года назад стало грандиозным событием – теперь, уходя с работы, мужчина задумывался не о том, что придёт в пустую квартиру, а, наоборот, торопился как можно скорее оказаться рядом с той, кого без тени шутки называл своей принцессой. Жозефина готова была проводить со своим хозяином сколько угодно времени, выслушивая его рассказы о произошедшем за день, размышления и даже разговоры с подчинёнными по телефону, и, казалось, понимала все до последнего слова.

Она находилась рядом даже в самые худшие моменты его жизни, когда свистящий шёпот на задворках сознания становился невыносимым и заставлял выть от боли скорее моральной, чем физической. Они всегда появлялись в самое неподходящее время, надоедали, проникали под кожу и крепко там оседали, пока он в конечном итоге не сдавался и не давал этим голосам то, что они требовали к себе. Им хотелось внимания, они жаждали быть услышанными, и, стоило потерять контроль, нарастали будто вихрь, постепенно заглушая весь внешний мир. Его мать считала это даром свыше, пожалованном однажды предку, Феликс предпочитал называть проблемой на всю жизнь.

Чаще всего он их игнорировал. Когда был младше, постоянно метался в поисках поддержки, но после первой попытки похищения, когда у бандитов не было желания обеспокоиться истерившим от шума в голове ребёнком, пришло осознание, что каждый со своими проблемами справляется сам – позже Микаэль О’Двайер приложил все усилия, чтобы после смерти жены укрепить в сыне эту мысль. Наверное, отец полагал, что вырастил из потерянного, самого себя пугавшегося ребёнка, всем ему обязанное существо, которое за помощь в прошлом готово бы было целовать его ботинки. К великому сожалению, Феликс без чужой помощи вырос в существо сильное, высокомерное, себялюбивое и умевшее проблемы решать самостоятельно – деньгами и властью, или, в случае с голосами в голове белесо-голубой смесью такдира или парой-тройкой стаканов каредана. Не хуже помогала и аморена, которую было проще использовать на людях, не прослыв при этом алкоголиком или пристрастившимся к дури человеком.

Услышав тихие шаркающие шаги со стороны спальни, мужчина упёрся затылком в стену позади себя и подхватил, обнимая, нагло запрыгнувшую к нему на колени собаку. Приученная к объятиям хозяина в детстве, она не утратила этой привычки и в два года, когда значительно набрала в весе и, вставая на задние лапы, вытягивалась чуть больше, чем на половину роста самого Феликса. Отучить её от ставшей пагубной привычки представлялось невозможным, и потому каждый раз глава корпорации мог только ласково вздыхать и позволять не больше пары минут у себя на руках.

– Что, так по мне соскучилась? – усмехнувшись, когда борзая, устраиваясь удобнее, положила голову ему на плечо, произнёс Феликс. Собака тихо гавкнула, подгибая лапы и укладываясь окончательно, и её хозяин, вздохнув, прикрыл глаза. – Я тоже, принцесса. Я тоже.

Возвращаясь домой на любезно предоставленной начальником машине, Роза в основном держалась за голову и старалась не думать слишком много. Феликсу стоило отдать должное: способный просто выставить за порог, он напоил её лекарством от похмелья и заодно головной боли в целом, накормил завтраком и не стал читать нотации из серии: “Ты – ассистентка владельца одной из самых крупных корпораций мира, а ведёшь себя, как не умеющая пить студентка”. Слегка настораживало то, что почти все время, что они с Робин собирались, начальник с большим увлечением занимался с собакой, которая изредка косила в сторону девушек карим глазом, но ничего не делала, слишком довольная тем, что хозяин расчёсывал её густую платиновую шерсть.

Тот единственный раз, когда Феликс оказался рядом с ними, отдававший указания охраннику касательно дальнейших действий с гостьями, почувствовалось непривычное напряжение. Робин хмурилась, не глядя в сторону мужчины, но выглядело это, как беспочвенная обида на родителя, предпочитавшего игнорировать молчаливую истерику ребёнка; Феликс был таким же, как и всегда. Уходя, Робин попыталась что-то ему сказать, но глава корпорации только со спокойной улыбкой указал на дверь и напомнил, что его заместительнице в отличие от ассистентки никто не давал отгула. После этого Робин столь сильно хлопнула дверью, что, будь здание не новым, с потолка бы посыпалась штукатурка.

По счастью, дома была только Анна. Выйдя из машины и попрощавшись с водителем, Роза взглянула наверх и вполне ожидаемо увидела открытое окно на третьем этаже и готовую вывалиться на улицу сестру, которая наверняка посчитала, что к ним во двор заезжал сам глава “O&D Inter. Corp”. Предположения только подтвердились, когда Анна не дала ей толком прийти в себя и переодеться, сразу затаскивая на кухню.

Выставив перед сестрой сковородку с остывшей яичницей и пустую чашку, в которую из стоявшего на столе чайника Роза должна была сама налить просто густую заварку, в семье считавшуюся за чай, Анна уселась напротив и с улыбкой подпёрла щеки ладонями.

С сомнением потыкав яичницу, гораздо более привлекательный вариант которой уже поела некоторое время назад, Роза глянула на сестру поверх очков, которые носила вне работы из-за ярой нелюбви к линзам. В корпорации, чтобы соответствовать виду ассистентки главы, она заставляла себя пользоваться этими кошмарными “плёнками”, но уже не раз задумалась о том, что после официального трудоустройства вернётся к очкам.

– Ты сейчас во мне дырку протрёшь. Что?

– Он тебя лично подвёз до дома?

– Конечно, – Роза с фырканьем налила себе чай. – Феликсу О’Двайеру больше заняться нечем, кроме как всех своих сотрудников развозить по домам.

– Вполне возможно, – ехидно улыбнулась Анна. – Гулять-то ему с ними по вечерам не лень.

Продолжая улыбаться, девушка взяла со стола планшет и, включив его, показала поперхнувшейся чаем сестре открытую в поисковике статью. «Золотой ребёнок О’Двайер: крах ожиданий». Коротко вздохнув, Роза потянулась через стол и пролистнула статью немного вниз, начисто игнорируя фотографию нынешнего главы корпорации и останавливаясь на другой, где их компания была сфотографирована в то время, когда они только встретились на площади. Роза с Лиамом оказывались к фотографу спиной, но это не отменяло того факта, что все они каким-то образом умудрились попасть объектив папарацци. Все вопросы отпали сами собой, когда Роза вспомнила немалое количество людей на улице прошлым вечером. Фотографа никто из них попросту не заметил.

Автор статьи пытался обвинить главу корпорации в том, что он просто очередной сын богатого отца, который в конечном итоге, имея свободу действий, спустит все деньги на женщин и выпивку. Репортёр склонялся ко второму варианту, апеллируя парой фотографий с женщинами в компании Феликса, и всячески старался подвести к тому, что наследник ‘O&D Inter. Corp” – очередной избалованный деньгами ребёнок, тратящий бюджет семьи на содержание своих многочисленных пассий, наркотики и вечеринки, но Розе не хотелось в это верить: виденный ею в корпорации и за её пределами, Феликс не слишком походил на описание из статьи. Кроме того, подкинул здравую мысль начавший работать разум, какой смысл в этих статьях, когда с момента вступления в должность прошло почти десять лет?

Всё тут же встало на свои места – очередная жёлтая газетёнка, не знавшая, о чём написать, и всему верившая сестра.

– Если тебе он не очень интересен, может, познакомишь нас? – Анна улыбнулась, глядя на своё отражение в прозрачной чашке с чаем и заправляя прядь за ухо. – Ему нравятся короткие стрижки?

Они с сестрой были похожими и разными одновременно. Анна всегда была грубее на вид: одевалась немного по-мальчишечьи, подстриглась ещё в середине школы коротко и красилась ярко, подводя глаза чёрным, на худых запястьях вечно по десятку браслетов. Ей также достались глаза такого же, как у матери, оттенка, и поэтому Розе казалось, что сестра может ходить голой и лохматой, а на её взгляд все равно будут вестись. И, конечно, Анна была гораздо более уверенной в себе, что только добавляло ей привлекательности в глазах окружающих.

– Я не знаю, – Роза покачала головой. – Мы говорим только о работе, а вчера вечером он больше пропадал где-то в стороне от нас. Но, исходя из этой статьи, ему нравятся все женщины, которые хоть немного симпатичны, и дальше.

– Да, каждый репортёр всегда считает необходимым распустить слух об известном человеке. «Он – бабник», «она – шлюха»! – Анна хмыкнула, копаясь в телефоне, в котором Роза с удивлением узнала свой. – Потому что простым смертным вроде нас приятно знать, что известные и богатые люди не идеальны, а порочны, и поддаются своим слабостям.

– Возможно. Что ты делаешь?

– Зову твоего шефа к нам в гости, конечно. Не хочешь общаться ты, буду общаться я.

– Анна! – Роза дёрнулась вперёд, намереваясь вырвать телефон из рук сестры, но та резко отодвинулась назад. – Отдай!

– «Отправлено»! – звонко рассмеялась девушка, покачиваясь на стуле, – посмотрим, что… ого, как быстро. – Усмехнувшись, она протянула телефон Розе. – Твой ненаглядный тебе звонит. Ответь, не будь такой копушей.

Роза заметалась, в панике глядя на протянутый ей телефон, и Анна в конечном итоге пошла ещё дальше, просто нажав на кнопку принятия вызова. Беззвучно вскрикнув, Роза схватила трубку, прижимая её к уху и чувствуя, как трясутся руки. Причиной этому было волнение не от того, что она побеспокоила человека, а немного иное – примерно такое же, какое возникло, когда первый раз она услышала на другом конце голос заведующей своей кафедрой, звонившей сообщить о проблемах, которые начнутся, если не сдать все долги. Это было подсознательное понимание того, что на неё надвигалась немалых размеров катастрофа.

– Я, кажется, сказал, что ты до завтра свободна.

– Д-Доброе утро, – неожиданно для самой себя начиная заикаться, промямлила девушка. – Снова… Я Вас не отвлекаю?

Рядом захихикала восхищённо Анна, поражённая необычайной вежливостью сестры.

– Поставь на громкую связь, поставь! – зашипела Анна, толкая девушку в плечо.

Роза сдалась, нажимая нужную иконку на экране, и положила телефон на середину стола.

– Нет, не отвлекаешь, – произнёс Феликс, тут же вздыхая и, возможно, как обычно, потирая при этом висок указательным и средним пальцами. – Но я спешу напомнить, госпожа ассистентка, что мы с Вами не друзья. Не стоит звонить мне и писать, если только это не касается работы.

Роза была готова поклясться, что от стыда покраснела, как помидор, а Анна продолжала восхищаться. Её реакция была довольно очевидна: девушка, грезившая несбыточной свадьбой с главой корпорации, не могла понять, насколько сильно подставила сестру банальным желанием лишний раз послушать голос своего кумира.

– Я просто… – Роза с ужасом осознала, что понятия не имеет о содержимом сообщения, ранее отправленного сестрой. – Хотела узнать, как Ваши дела?

– Боже мой, – едва слышно пробормотал Феликс, и Анна, тоненько запищав, прошептала что-то вроде «Какой же он классный».

– Нет, нет! – глянув на планшет, отложенный в сторону, воскликнула Роза. – Это не о том, простите. Наверное, я ещё не совсем хорошо себя чувствую… Сегодня утром вышла статья о Вас…

– Это не редкость, – хмыкнул О’Двайер, и Роза представила, что он сидит на своей кухне, с собакой, свернувшейся у ног, и непременно курит. – Не вижу смысла беспокоиться из-за каждой.

– Но это… – глухо чертыхнувшись, Роза отключила громкую связь и прижала телефон к уху. – Там есть фотография со вчерашнего вечера! Разве это не будет плохим влиянием на Вашу и остальных репутацию?

– Смотря, в какой части вечера сделана фотография.

– В первой, когда мы только встретились.

– Тогда повторюсь, – спокойно произнёс Феликс. – Нет смысла беспокоиться. Если на этом ты удовлетворила свою жажду к общению, закончим. До завтра.

– До завтра… – пробормотала Роза, но слышали её только короткие гудки, раздавшиеся в телефоне. Глубоко вздохнув, девушка заблокировала телефон и, едва сдерживая злость, посмотрела на сестру. – Вот тебе надо было это делать, да? Ты меня перед начальником выставила идиоткой!

– Возможно, – с улыбкой пожала плечами Анна. – Но ты ведь выкрутилась. Эх… – подняв взгляд к потолку, девушка легла на руки. – Голос у него всё-таки…

Роза промолчала, задумавшись о том, что перспектива есть холодную яичницу и не отвечать ввиду занятости рта, не такая уж плохая.

Мерное жужжание нескольких компьютерных блоков заполняло собой погруженную в темноту комнату, единственным источником освещения которой были три широкоформатных экрана. На центральном было открыто сразу несколько вкладок, часть с документами, часть – с видеозаписями с камер наблюдений. Одно из размещённых в нижнем правом углу диалоговых окон было отдано проигрывателю, и из динамиков звучала бодрившая разум тяжёлая музыка, служившая сопровождением удивительно мягкому голосу солиста.

Позволив рукам на пару секунд зависнуть над клавиатурой и перестав пытаться взломать один в крайней степени заинтересовавший его сервер, Лючио посидел так немного и после, вытягиваясь, откинулся на спинку широкого офисного кресла, в котором казался при своих небольших габаритах совсем маленьким. Потянувшись так сильно, что вместо приятных ощущений получил болезненные в области многострадальной от постоянного сидения пояснице, молодой человек принялся тереть основаниями ладоней глаза. Когда по щекам потекли выступившие от слишком сильного воздействия слезы, хакер отнял руки от лица и на пару мгновений замер, пользуясь возможностью расслабиться на пару минут.

Из полудремотного состояния, в которое он почти погрузился, Лючио вырвал знакомый момент в любимой песне, когда в первый раз со всей силой должен был звучать припев. Закусив нижнюю губу будто в попытке сдержать слишком широкую улыбку, молодой человек медленно поднял руки с вытянутыми указательными пальцами в воздух, слегка покачиваясь из стороны в сторону, и в момент, когда грянул припев, резко опустил их вниз.

Резинка слетела с собранных в куцый хвостик ярко-синих волос, и это вернуло хакера к реальности. Коротко усмехнувшись, Лючио на пару секунд задумался о том, что в случае отсутствия у него в апартаментах шумоизоляции, соседи бы давно подали в суд за слишком громкую музыку.

В левом нижнем углу экрана часы показывали ровно восемь вечера, но хакер чувствовал себя так, будто за окном было сильно за полночь. После того, как они разъехались с Феликсом, Лиам потащил всех в другое заведение, которое было ему крайне по душе, а под конец сводить в свой любимый бар троицу решила Алва. На последнем этапе Лючио, обычно умеющий не хмелеть довольно долго или только делать вид, что пьёт со всеми, почувствовал непривычную для себя во всем теле лёгкость и понял, что это было началом конца. По счастью, они разошлись после того, как Алве стало совсем дурно, и Лиам, бросив друга на произвол судьбы, вызвался проводить их общую знакомую до дома.

Добравшись до апартаментов, хакер несмотря на всего лишь слегка опьянённое состояние чувствовал себя безумно уставшим, и потому заснул в том, в чем пришел, просто рухнув на кровать.

Все было бы прекрасно, если бы в девять, спустя какие-то жалкие три часа сна, ему не позвонил непозволительно бодро звучавший Лиам, с ужасом сообщивший, что на месте в этот день не будет Феликса и Розы. Добивающим ударом стало известие о том, что ответственным за все оставили Лючио, хотя он понимал это без лишних намёков – удивительным образом за пару лет совместной работы с О’Двайером хакер перещеголял по уровню доверия всех. Или ему хотелось в это верить; реальность в любом случае иногда совпадала с мыслями.

Алва с Робин не упускали случая удивиться тому, как расхлябано относившийся ко всему, кроме техники и хакерской деятельности, человек смог пробиться в круг хоть немного доверенных лиц Феликса, получить от которого хотя бы мизер одобрения было крайне тяжёлой задачей. Пять с лишним лет потратив на то, чтобы стать действительно доверенным сотрудником, а не просто давней знакомой и коллегой по совместительству, Робин не переставала строить теории по продвижению Лючио, а он сам в ответ предпочитал помалкивать.

На столе рядом с клавиатурой завибрировал телефон, и молодой человек тут же схватил его, не глядя отвечая на звонок.

– Ты уже пришел?

– Нет, успокойся, – Феликс звучал устало: хоть и не появился в этот день в офисе, он, по словам Робин, ещё утром выезжал из дома почти вместе с ними, чтобы заняться какими-то другими делами. – Думал купить какой-нибудь еды на вынос. Предпочтения есть?

– Еда на вынос? Кто ты, и что сделал с господином Мне-Все-Готовит-Личный-Шеф-Повар?

Глава корпорации издал короткий смешок и, судя по звуку хлопка на фоне, закрыл дверь своей машины. Использовав это время, чтобы подумать, Лючио попытался высмотреть ответ на потолке, но, имея в распоряжении человека, способного каждый месяц обновлять свои машины на самые последние модели, нельзя было упускать шанса.

– Я придумал! – радостно воскликнул Лючио, подскакивая на месте. – В “Туроне” готовят на вынос?

Феликс с минуту молчал, пытаясь, очевидно, сообразить, не показалось ли ему. “Турон” был одним из самых престижных ресторанов, богемный, оформленный в лучших традициях величественного позолоченного Лансаля в Секроне. Знаменитости приходили туда только ради того, чтобы повысить свой статус за чужой счёт, потому как основную массу посетителей составляли политические деятели.

Алва постоянно жаловалась на то, что её зарплата не столь велика, чтобы хотя бы раз в месяц иметь возможность съесть там один скромный салат и попить воды, и предвкушение того, как он, простой программист, будет рассказывать актрисе, как ел еду из самого “Турона” повергало Лючио в поистине детский восторг.

– Ты хочешь еду из “Турона”? – все же решил уточнить Феликс.

– Именно! По одной единице всего, что есть в меню, можно? Пожалуйста-пожалуйста! Я тебе потом отдам. Рассрочкой.

– Забавные вы.

– Мы? Кто это мы?

– Люди, которые думают, что от названия ресторана зависит качество еды. Скоро буду.

Отложив телефон обратно на стол, Лючио со злобным хихиканьем потёр руки и вновь откинулся на спинку стула. Это был первый раз, когда он решил использовать деньги Феликса, и поначалу казалось, что О’Двайер отправит его в пешее путешествие куда-нибудь подальше, но все обернулось иначе. Или у главы корпорации было хорошее настроение, или он решил хоть как-то откупиться от весь день работавшего в поте лица программиста. Словом, у их отношений однозначно были свои плюсы.

Однажды он почти потерял все с немалым трудом выстроенное доверие, когда, не подумав, сказал всего лишь одну фразу, и в целом молодой человек старался поменьше возвращаться мыслями к тому случаю: Феликс просил его забыть. Просил спокойным, ровным тоном, не скандаля и не ругаясь, но Лючио навсегда запомнил его взгляд – было достаточно.

Вернувшись к работе, хотя делать этого и не хотелось, молодой человек не заметил, как пролетело время. Отвлёкся он лишь, когда услышал настойчивый стук во входную дверь. Памятуя о своём заказе, Лючио выскочил из кресла и, как был, в растянутых спортивных штанах и футболке, добежал до двери, без малейших колебаний распахивая её настежь. Стоявший на пороге Феликс отступил в сторону от прохода, махнув рукой на прихожую, и хакер только после этого заметил непривычную рядом с главой корпорации толпу охранников: обычно поблизости от него находился один, максимум три человека в форме. В этот раз был особенный повод, и Лючио понял, когда из пакетов в руках первого мужчины потянуло жаренным мясом.

– Кажется, я сделал им кассу на ближайшую неделю, – пробормотал себе под нос Феликс, скрестив руки на груди и наблюдая за своей охраной.

Решив посчитать просто из интереса, Лючио выяснил, что восемь человек занесли по два пакета (один нёс три сразу), и это означало наличие на его кухне около пятидесяти различных блюд. Молодой человек радовался своему математическому складу ума, с которым легко было проводить любые расчёты, но Феликс разрушил все веселье, выдав на вопрос о количестве блюд цифру шестьдесят шесть.