Текст книги "На зов тринадцатой могилы (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Тогда что у нас есть? Мужик с записи наверняка выбрал место поближе к дому. Школа находится в Лос-Ранчос, недалеко от Четвертой улицы. Что нам известно о стороже?

– Его прогнали по базе, все чисто. Мы можем прочесать весь район, поговорить со школьным персоналом и соседями. Вдруг кто-то видел что-нибудь странное. Однако из-за всего, что происходит, весь город на ушах. Я бы на многое не рассчитывал.

– Я просмотрю отчеты о пропавших без вести, – проговорила Куки. – Вот бы кто-нибудь из полиции дал мне доступ…

Дядя Боб поднял руки в знак капитуляции:

– Тебе все пришлют в течение часа.

– А еще, дядя Боб, нам нужен охранник для Мейко. Если похититель Белинды поймет, что Мейко еще жив, он захочет довести дело до конца. В этом я ни секунды не сомневаюсь.

– Я уже этим занимаюсь. Поскольку в больнице его приняли как Джона Доу, его имя ни в каких записях не засветится. Я прослежу, чтобы так все и оставалось на случай, если преступник узнает о своей ошибке.

Я уставилась на профиль Диби, которого обожала всей душой и которому доверяла больше, чем кому бы то ни было. Рейес прав. У дяди Боба должна быть весомая причина, чтобы мне врать. Я только не могу взять в толк, что это за причина такая.

В любое другое время я бы попросила его помочь с расследованием маминой смерти. Мне не хватало команды Дэвидсон, ведь мы отлично работаем вместе. Однако на этот раз придется действовать в одиночку. Ну, почти. По крайней мере до тех пор, пока я не выясню, о чем соврал Диби и почему.

Он вопросительно глянул на меня, и я мигом сосредоточилась на мониторе, запоминая каждую деталь, которую можно было рассмотреть. Ничего важного на глаза не попадалось, но я снова и снова просматривала запись, пока мы ели. Когда все наелись и оделись, новости из Альбукерке заполонили все национальные каналы. Люди сбегали из города толпами, а мародерство разрослось до масштабов эпидемии.

Однако в целом, несмотря на то, что количество пациентов в больницах по всему городу уже исчислялось сотнями, лишь семь смертей связали с неизвестной болезнью.

Отчасти массовый хаос вызывала странная природа инфекции – необычные симптомы и поведение зараженных. Второй причиной всеобщего помешательства стал тот факт, что умники из ЦКЗ не могли ни определить, ни даже обнаружить вирус. И вся эта загадочность вызывала настоящую бурю вокруг эпидемии. Что это? Что-то из окружающей среды? Массовое отравление? Биологическое оружие?

Средства массовой информации уже окрестили происходящее «делирием», а обычные люди вовсю называли царящий кошмар полноценным зомби-апокалипсисом. Не сыграй я ключевую роль в текущих событиях, тоже бы предпочла последний вариант.

По пути в Санта-Фе я снова и снова думала о зомби, пока мои мысли не свернули к еще одной маячившей на горизонте битве. К той самой, в которой суждено сражаться нашей дочери. В Мармеладе я много размышляла о том, с какими трудностями ей придется столкнуться, но кое о чем даже не задумывалась, пока один из духов не дал мне подсказку в своей фирменной странной манере.

В этом, кстати, и заключалась главная странность духов и всего того мира. Настоящих бесед у нас там и близко не было. Духи просто читали мои мысли, а когда у них появлялись какие-то предположения или желание поделиться саркастичными мнениями, они со мной говорили. Только голосов у них не было. Их мысли напрямую внедрялись мне в голову.

Что само по себе хорошо, поскольку в бесконечной мармеладской ночи не существовало никаких звуков. Там царил вакуум, уничтожавший звуки, запахи, ощущения и вкусы.

И это было наказанием.

Зато в моем распоряжении была уйма времени на глубокие раздумья, которые так нравятся нынешним детям. Когда нет ни входящей, ни исходящей информации, перспектива меняется, и невероятно растут шансы успешного погружения в безумие.

Однажды, где-то в середине похожего на смерть отпуска, моими мыслями завладела Стража – армия Пип. Я размышляла о ключевых игроках, о толпах призраков, которые встанут за спиной моей дочери, об адских псах, которые уже рядом и защищают ее ценой собственной жизни. Как вдруг один из духов сказал нечто такое, что внесло диссонанс во всю картину.

Понятия не имею, почему я раньше об этом не думала. Но раз уж об этом упомянул дух, на это стоило обратить внимание.

Обретя вновь опору под ногами, я решила повезти нас в столицу штата. Прямо сейчас я смотрела на задумчивый профиль мужа, обрамленный яркими цветами гор Сандии за стеклом. Рейес уперся подбородком в правую руку. Чувственных губ легко касались длинные пальцы. Между бровями залегла складка.

Не отрывая взгляда от пейзажа, Рейес улыбнулся:

– Водителю лучше следить за дорогой.

– Главное слово тут «лучше».

Темные глаза обратились ко мне, а я погладила Развалюху по торпеде:

– Она по мне соскучилась, бедняжка.

– Гарантирую, миссис Дэвидсон, я соскучился по тебе гораздо сильнее.

В животе от таких слов что-то перевернулось, но я решила зацепиться за менее важную часть:

– Миссис Дэвидсон, блин. Я так и не сменила фамилию.

– Не уверен, что Фэрроу тебе подойдет.

Я оскорбленно ахнула:

– Ты не хочешь, чтобы я взяла твою фамилию? Да ты меня стыдишься!

Однако Рейес на уловку не купился:

– Тебя что-то тревожит.

– Да неужели?

Господи, я просто спец по части остроумных ответов! Наверное, именно поэтому мне дали титул «Посадят за то, что дерзила копу». У меня, кстати, есть пояс и корона, чтобы подтвердить звание.

– Помнишь один прекрасный момент, когда ты вырвал из моих рук Пип и передал своим человеческим родителям, чтобы они ее растили, потому что так ей будет угрожать меньше опасностей? Мне тогда как раз было видение о будущем.

Рейес поерзал.

– Помню.

– В общем, пока я парила в Мармеладе, размышляя о том, о сем, один из духов подбросил мне суперскую идею.

– Какую?

– Я видела всех, кто будет рядом с нашей дочерью, когда она надерет зад твоему папаше.

Рейес стиснул зубы.

– Он мне не отец.

– В общем, я видела всех и каждого из ее огромной армии, включая и Дюжину – ее личную стаю адских псов.

– Я помню, что такое Дюжина.

– Я видела Эмбер и Квентина, Ангела и мистера Вонга. Короче говоря, всех. А знаешь, кого я не видела?

Он глянул на меня с любопытством.

Я вздохнула и выпалила:

– Нас.

Снова помрачнев, Рейес отвернулся к окну. Так он всегда делает, когда думает, а думает он много.

– Рейес, я не уверена, что на этот раз мы справимся.

– Совсем не обязательно. Пророки редко видят себя в видениях.

– Серьезно? Но тогда почему я не видела хотя бы тебя? Сам подумай. Почему наша дочь должна предстать перед Люцифером без нас? Все пророчества и предсказания говорят одно и то же. Пип схлестнется с Сатаной в битве за человечество. Там нет ни слова ни о тебе, ни обо мне. Нет ни единого упоминания о нас троих. В текстах написано только о Пип. Почему?

Желваки Рейеса задвигались, глаза прикрылись, и на лице промелькнуло что-то очень похожее на гнев.

– Что это было? – спросила я. Как обычно, мне не удалось четко разгадать его чувства. – Почему ты злишься?

Он покачал головой:

– Мы боги, Датч. Ты права. Что может помешать нам быть рядом с дочерью? Мы бессмертны. А умереть можем лишь в том единственном случае, если нас убьет другой бог. Значит, меня убьешь ты, правильно?

– Неправильно, – нервно брякнула я.

– И что тогда? Кто-то убьет тебя? Видишь ли, я тебя знаю. Только смерть может не пустить тебя к дочери. А на суицидницу ты мало похожа. – Тут он прав. – И кто тогда должен тебя убить?

Глава 12

Никто не знает, что у меня припрятано в рукаве.

Сегодня, например, там влажная салфетка.

Факт

На I-25 мы с Рейесом попали в капитальную пробку из-за количества желающих сбежать из города.

– Никто меня не убьет, – ответила я мужу. – И уж точно я не стану убивать тебя. Может быть, дело в чем-то другом. Может… даже не знаю… мы застрянем в пробке, вот как сейчас.

Рейес что-то проворчал.

Я никак не отреагировала, зато посмотрела в зеркало заднего вида на Мейко, который опять прыгал туда-сюда за искрами.

– Пристегнись, мистер. – Когда он свалился с сиденья и захихикал, я тоже вслух рассмеялась и сказала Рейесу: – Он первый раз в машине. Хотел покататься.

Рейес взял меня за руку и заставил посмотреть на него.

– Ты вполне можешь погоревать.

Мы оба знали, что речь шла не о Мейко. Я вся поникла.

– Нет, пока не могу. На это еще будет куча времени.

– Сверни здесь, – показал Рейес на ближайший поворот. – Поедем другой дорогой.

До поворота оставалось метров пятнадцать.

– Лады, но быстро вряд ли получится.

Заторы – полный отстой.

– А может, и получится, – с вызовом улыбнулся муж.

– Принято.

Места как раз хватало, чтобы Развалюха протиснулась справа, а потом под диким углом вошла в поворот. Господи, обожаю бешеные повороты!

Я покрепче взялась за руль.

– Если выскочат копы, штраф платить будешь ты.

– Договорились.

С I-25 мы съехали приблизительно через полкилометра от того места, где выехали на шоссе, и помчались обратно в штаб-квартиру, поскольку другая дорога шла аккурат мимо склада.

– Быстро вы, – проговорила Куки, когда мы вошли через главную дверь.

– Как раз наоборот. Где Эмбер?

Подруга кивнула в противоположную от нашей с Рейесом спальни сторону:

– В телекомнате.

Я застыла на месте.

– В телекомнате? Почему никто мне не сказал, что у нас есть телекомната?!

Не отрываясь от монитора, Кук безразлично пожала плечами.

Я раздраженно вздохнула и потопала на поиски наконец-то упомянутой телекомнаты.

– Обо всем узнаю последней, елки-палки.

Прокатив Мейко на Развалюхе, я отвела его обратно к Эмбер и Квентину и снова посадила их за поиски информации, после чего мы с Рейесом опять отправились в Санта-Фе, только на этот раз с нами поехала Джемма.

Почти через час мы остановились у «Государственного Здания Бюро, Где Любой Желающий Может Получить Свидетельство о Рождении или Смерти». Само собой, местечко так и близко не называлось, но мой вариант гораздо лучше, чем просто Госбюро Санта-Фе.

– Скоро вернемся, – сказала я Джемме, перед тем как мы с Рейесом выскочили из Развалюхи.

То есть я надеялась, что мы оба выскочили. Рейес слишком крут для выскакиваний. Он скорее плавно выскальзывает.

– А мне с вами нельзя? – спросила сестра, едва я захлопнула дверцу.

Я показала на свое ухо и покачала головой:

– Я тебя не слышу!

Она всю дорогу не замолкала, а никому не под силу выдержать столько Джеммы, особенно когда человечество стоит на краю полного уничтожения.

Демонстративно рассевшись на заднем сиденье, Джемма раздраженно скрестила на груди руки.

Получить свидетельство о маминой смерти оказалось легче, чем я ожидала. У меня имелись все необходимые бумажки, поэтому я быстренько заполнила бланк, и вуаля – свидетельство на руках.

Мы сели на скамейку у здания бюро, чтобы изучать документ.

– Оказывается, было проведено вскрытие, – удивилась я. – По запросу врача.

Чтобы лучше видеть, Джемма наклонилась поближе.

– Зачем врачу запрашивать вскрытие, если мама умерла по естественным причинам, что указано прямо вот здесь, – она показала на нужный абзац, – и ее смерть не вызывала подозрений?

Рейес взглянул на Джемму:

– Может быть, нам стоит спросить об этом у самого врача.

Я достала из сумки новенький телефон (точнее одноразовый сотовый Донована) и набрала Куки. Та взяла трубку с первого же гудка.

– У меня для тебя три слова, – сходу заговорила подруга, уже использовав намного больше трех слов.

– Печальное мужское облысение? – подыграла я.

– Нет.

– Прекрати меня преследовать?

– Тоже нет.

– Делай мир лучше? – Ей-богу, я так целый день могу.

– Таниэль Ли Прост.

– В каком смысле он прост?

– Это фамилия.

– Просто Прост?

– Да. Это парень Пари.

– Я и забыла, что она с кем-то встречается. Симпатичный?

– Ну, Пари и правда кое с кем встречается, только не с ним, а с ней. А это не она. Это тот, который вырезает на себе имена. Возможно, серийный убийца.

– А, ну да. – У меня почти не было времени копать под возможного серийного убийцу, но вдруг эти три слова стали снова и снова прокручиваться в голове. «Возможный серийный убийца». – Быстро ты его нашла. И как тебе это удалось?

– К счастью, в Нью-Мексико не так уж много дальнобойщиков по имени Таниэль. Я сузила список до…

– И сколько там было?

– Там – это где?

– В списке. Сколько там Таниэлей?

Повисла долгая пауза, и лишь потом Куки ответила:

– Один.

– Значит, список сузился сам по себе.

– Как скажешь, но я все равно поработала.

– Это точно.

– И заслужила свою зарплату.

– Без вариантов.

– Шутишь, да?

– Чего? Да я бы никогда не стала над тобой шутить. Мне для этого юмора не хватит. Ты целиком и полностью отрабатываешь свою зарплату. И мою тоже. И, наверное, отчасти зарплату Рейеса. Он у нас слегка бездельник.

– В общем, как я и сказала, я поохотилась и нашла фотографию.

– Вот видишь? Охота – тяжкий труд. Я больше по собирательству.

– Я показала фотку Пари. Это точно он. Работает на компанию «Перевозки Сандайал». Я позвонила туда и назвалась тетушкой, которая приехала из другого города и хочет сделать ему сюрприз.

– Ты использовала голос беззубого старикашки? Обожаю, когда ты так делаешь!

– Чарли, это было всего один раз. К тому же я тогда простыла. И с чего это вдруг беззубый?

– С того, что ты не все звуки произносила.

– Я дышала-то с трудом!

– Зато у тебя прекрасно получался старикашка.

– А еще я пыталась прикинуться стриптизершей по имени Тиффани.

– Было дело, – поежилась я. – Больше никогда так не делай. Так что у тебя есть на этого парня?

– Адрес, телефон и уйма больничных, которыми он явно не брезговал. Или он действительно болен, или что-то замыслил. Думаешь, он заражен?

Я прикинула сроки.

– Было бы логично, если не считать того факта, что к Пари он пришел две недели назад. Это как раз тогда, когда мы случайно распаковали Мглу. А Пари говорит, что имена он повырезал на себе уже давненько.

– Точно.

В трубке послышались звук клавиш и детский голосок, спрашивавший, откуда берутся дети. Бедная Эмбер!

– Итак, похоже, в больницах этот парень не лежал. А это, наверное, хороший знак.

– Согласна. Пришли мне его данные. На обратном пути попробую к нему заскочить и полюбопытствовать, никого ли он не убил в последнее время. Но сначала дам тебе еще одно задание. Можешь узнать, где некий доктор Скотт Кларк вешает свою шляпу? Он был акушером моей мамы. Я узнала о вскрытии и теперь очень хочу повидаться с этим товарищем.

– Твоей маме делали вскрытие?

– Ага. Тебе это тоже кажется странным?

– Не то чтобы это совсем неслыханное дело, но обычно, когда женщина умирает во время родов, смерть списывают на естественные причины.

– Вот именно.

– Ладно, займусь.

– Спасибо, Кук. И узнай, как дела у Эмбер.

– Хорошо. А зачем?

– Мне кажется, она вот-вот расскажет Мейко, откуда берутся дети.

– Боже ты мой!

***

Мы остановились на стоянке у офиса судмедэксперта и опять, к пущей досаде Джеммы, велели ей оставаться в машине. Уже по пути к дверям Рейес меня остановил, взяв за руку.

– Там много трупов, – заметил он, будто это должно что-то значить.

Лишь через секунду до меня дошло, и я, подняв свободную правую руку, закатила глаза:

– Обещаю никого из мертвых не возвращать.

– Ну да. Мы же все знаем, как ты держишь слово.

Оскорбившись до глубины души, я поджала губы и подняла указательный палец:

– Один человек. Я вернула из мертвых одного-единственного человечка.

– Чушь.

– Я вернула к жизни всего одного человека, чья душа уже покинула тело.

– И?

– И ты когда-нибудь вообще прекратишь мне об этом напоминать?

– Нет. Мне нужен рычаг воздействия на веки вечные. И?

– И, блин! – Я шагнула ближе и уставилась на мужа сверху вниз. Точнее наоборот. Не суть. – Я бы не задумываясь поступила точно так же. Я бы ее вернула.

– Я знаю. И?

Теперь я действительно не понимала, чего он от меня хочет.

– И что, елки-палки?

– И тебе очень жаль, и ты больше никогда и никого не вернешь из мертвых.

– И… – начала я, но тут же замолчала и опустила голову. – И я не могу дать такое обещание.

– Датч, – угрожающе процедил Рейес.

– Мы не знаем, что готовит нам будущее, Рейес. Неужели ты предпочел бы, чтобы я тебе солгала?

– Нет.

– Тогда извини, но я не могу пообещать, что больше никогда и никого не верну к жизни.

Не обращая внимания на жгучую волну ярости Рейеса, я прошагала мимо него и вошла в здание.

У стойки регистрации я сообщила, что пришла к своему приятелю Уэйду – главному судмедэксперту. Регистраторша махнула на ряд стульев и взялась за телефон. Пришлось сидеть рядом с сердитым богом. Лишь спустя целую вечность кипения и шипения послышались чьи-то шаги.

– Как жизнь, Пауэрс? – подскочила я, едва завидев Уэйда в коридоре.

– Дэвидсон, – поздоровался он и крепко пожал мою протянутую руку. – Как поживает твой дядя?

– По уши во лжи. Мне нужен отчет о вскрытии, а ты похож на того, кто режет мертвых людей. Минуточку, как-то это неправильно прозвучало.

Подавив улыбку, Уэйд посмотрел на Рейеса.

– Знакомься, это мой муж, Рейес.

– Я вас помню, – отозвался Уэйд.

– Вы знакомы? – удивилась я.

– Нет-нет, – торопливо заверил эксперт и откашлялся. – Помню из новостей.

Рейес протянул руку.

Уэйд пожал ее и проговорил:

– Рад, что все улеглось.

Рейеса обвинили в убийстве, которого он не совершал. В результате он десять лет отсидел в тюрьме строгого режима, пока не выяснилось, что его якобы жертва очень даже жива.

– Я тоже, – ответил Рейес и выдал обезоруживающую улыбку, благодаря которой напряжение в плечах Уэйда заметно уменьшилось.

В итоге Рейес позволил судмедэксперту избежать того, что могло вылиться в крайне неловкую ситуацию, чем заработал себе бонусные очки в моих глазах. Господи, обожаю всякие бонусы!

Уэйд повернулся ко мне:

– Итак, тебе нужен отчет для дела, над которым ты работаешь с дядей?

– Ага.

Он махнул рукой, привлекая внимание регистраторши.

– Говори номер дела.

– Я хотела сказать нет.

Лоб Уэйда сморщился.

– Чарли, я не могу просто так…

– Мне нужен отчет о вскрытии мамы.

Эксперт с пониманием вздохнул:

– Тогда нам лучше пройти ко мне в кабинет.

Мы пошли за ним, и через полчаса (видимо, кому-то пришлось сгонять в архив) получили копию отчета о вскрытии.

Я быстренько прочла документ.

– Непохоже, чтобы обнаружилось что-то необычное.

– Вот именно, – покачал головой Уэйд.

– Если верить написанному, мама умерла от остановки сердца. – Я нахмурилась. – Разве не все люди на планете умирают от остановки сердца?

– Да, но судмедэкспертиза, как правило, докапывается до причин того, что могло вызвать упомянутую остановку сердца. Например, два огнестрельных ранения в голову.

– Понятно.

Рейес тоже просмотрел бумажку.

– Но тут ничего такого нет.

– Верно, сэр. Я был знаком с патологоанатомом, проводившим вскрытие. Он свое дело знал. Было бы что найти, он бы наверняка это нашел.

– Что значит «знал»? – уточнила я.

– Жаль это говорить, но пару недель назад он скончался.

Проклятье. А мне бы хотелось с ним пообщаться.

Бросив косой взгляд на Рейеса, я снова посмотрела на Уэйда:

– Любопытное время для смерти он выбрал. Он болел?

– Я не в курсе, но многие люди о подобных вещах не распространяются.

– Тоже верно. Что ж, Уэйд, спасибо. Кстати, как там поживает твоя старая верная пила?

– Хорошо. До сих пор терпеть не может, когда ее называют старой верной пилой.

– Серьезно? – Я закатила глаза. – Я уж думала, она давно смирилась.

Уэйд лукаво улыбнулся:

– Скорее рак на горе свистнет.

Я подалась ближе и прошептала:

– Тогда, наверное, лучше не передавать ей от меня привет.

– Договорились.

Уже на выходе из кабинета я оглянулась:

– Кофе здесь все еще бесплатный?

Глава 13

Сегодня звонил врач.

Видимо, теперь у меня в венах не первая положительная, а кофе высшей степени обжарки.

Мем

– Ну бесит же! Мы копаемся в маминой смерти, а сами знать не знаем зачем. И что вообще мы должны найти? Это все равно что искать иголку в стоге сена размером с Канзас.

Из офиса судмедэксперта мы вышли, имея на руках не больше, чем когда вошли. Не считая кофе, само собой. Отчет я засунула в сумку и снова глотнула, опалив к чертовой бабушке горло горьковатой жидкостью. Рейес, правда, обжигал места и почувствительнее, так что все путем.

– Я начинаю думать, – заметил он, – что мы напрасно тратим время.

– Я бы тоже начала, если бы не Моккачино.

Рейес повернулся ко мне:

– Точно пожалею, что спросил, но причем тут напиток на основе кофе?

Я положила ему ладонь на плечо и рассмеялась:

– Напиток на основе кофе! Ты меня убиваешь! Моккачино, или Мокка для своих, была в Мармеладе моей лучшей подружкой. Она-то меня и надоумила покопаться в обстоятельствах маминой смерти. Сказала, что так я найду нужные ответы. А она ни разу меня не подвела. Ни разу за сто с лишним лет.

Рейес скрестил на груди руки.

– Значит, это был дух женского пола?

– Понятия не имею. Меня это нисколько не волновало. К тому же не хотелось их оскорблять, наделяя именами по половому признаку, тем более что ни к какому конкретно полу они себя никогда не относили.

Рейес ущипнул себя за идеальную переносицу.

– Много их там было?

– Полов?

– Духов.

– Десятки! Наверное. Трудно сказать. Я общалась только с несколькими. Из нас вышла крутая шайка, если ты понимаешь, о чем я.

Он стиснул зубы. То ли веселье пытался подавить, то ли раздражение. Очень может быть, и то, и другое сразу.

– Как ты назвала остальных?

– Дай-ка подумать. – Я глянула вверх и начала загибать пальцы. – Итак, там были Карамельный Соленый Макиато, Тыквенный Острый Латте, Американо-Со-Льдом (этот был в нашей банде самый мутный), Мятный Мокко Фраппучино, Латте-Со-Специями, Лондонский Туман и Горячий Шоколад. И поверь мне на слово: не просто так я назвала парня горячим. – Я фыркнула и подтолкнула Рейеса локтем в бок. – И я еще не всех перечислила.

– Ничего страшного. Сам не знаю, зачем спросил.

Наверное, я его чуточку взбесила, но когда заглянула ему в глаза, там плескалось что-то очень ласковое, нежное, почти эротическое. Этого хватило, чтобы отдельные лепешечки моего сердца задвигались и наскладировались в кучку.

Я приподнялась на цыпочки, чтобы мы с Рейесом оказались почти нос к носу.

– Будешь так на меня смотреть, мистер Мачо, придется ехать обратно на склад и испытывать на прочность вторую раскладушку.

Меня тут же накрыло волной чистого жара. Толкнув меня в каменную стену здания, Рейес прижался ко мне стройным телом и озвучил очевидное:

– Нравится тебе играть с огнем.

– Если до сих пор ты этого не понял, красавчик, то даже не знаю, как еще тебя убедить.

Он улыбнулся, а мгновение спустя горячие губы прожгли дорожку по моей шее до самого уха.

Тренькнул сотовый рингтоном Куки. Точнее не тренькнул, а заорал из сумки «Да, детка, да!»[5]5
  (Англ. Yeah, baby, yeah!) Фирменная фраза Остина Пауэрса.


[Закрыть]. Рейес вздохнул и отстранился ровно настолько, чтобы я смогла вытащить телефон.

– Куки прислала адрес акушера.

– Значит, нам пора. Раз уж так сказала Мокка.

Я прямо почувствовала, как моя физиономия расплывается в улыбке, и скопировала своего пятилетнего фаворита:

– Мокка мне никакая не начальница.

Стоило залезть на пассажирское сиденье Развалюхи, как меня встретил гневный взгляд Джеммы.

– В чем дело? – поинтересовалась я с видом оскорбленной невинности.

– Больше я с вами в жизни никуда не поеду!

И ведь правда – не поедет.

– Вы позорите всех, кто оказывается рядом.

И опять – правда.

Когда в машину сел Рейес, Джемма наградила его точно таким же взглядом, вот только Рейес ни обратил на нее ни малейшего внимания и повез нас к дому доктора Кларка. Развалюхе определенно нравилось, как с ней обращался водитель: как переключал скорости, разгонялся и тормозил. Так что я была спокойна. В конце концов мы легко нашли нужный дом и остановились на подъездной дорожке.

– Вы оба можете вести себя нормально? – строго спросила Джемма.

Рейес обернулся и выдал ей одну из своих убийственных улыбок. Судя по тому, какое мечтательное выражение образовалось на лице сестры, ему мигом все простилось.

– Да как ты, елки-палки, это делаешь? – проворчала я, когда мы уже подходили к дому.

Понимаю: он весь из себя секси-шмекси, но блин!

Все еще улыбаясь, Рейес взял меня за руку, и меня затопило теплом – такой простой, но такой милый жест! Лишь потом дошло, что за руку муж меня взял не просто так.

Он кивнул куда-то вправо:

– Таскается за нами целый день.

И я увидела мглистого демона во всей его серой красе, который уже перешел через человека, наверняка его убив. Тем не менее, демон прятался в тенях и на прямой контакт выходить не торопился. И почему я всегда последняя узнаю о таких вещах?

– Он будет что-то делать? – спросила я и тут же, не дождавшись ответа, исправилась: – Может ли он что-то сделать?

– Понятия не имею.

Дойдя до дома из песчаника, мы постучали в дверь. Судя по аккуратному газону и ряду розовых кустов вдоль передней дорожки, у хозяина был хороший вкус и определенная склонность к садоводству.

Дверь открыла женщина лет шестидесяти с чем-то, быстренько смерила меня взглядом и с заметным одобрением уставилась на Рейеса. О да, так он действует на людей.

– Здрасьте, – поздоровалась я в восторге от того, что нам открыли. – Нельзя ли нам поговорить с доктором Кларком?

Женщина оглянулась и неуверенно ответила:

– Он опять уснул в кресле. – Тут она глянула на Рейеса. – Со «Смит-Вессоном» в руках. – Снова на меня. – Могу я спросить, по какому вы делу?

– Конечно. – Восторг вырос и зацвел буйным цветом. – Простите, что не объяснилась сразу. Моя мама была его пациенткой, и мне бы хотелось задать ему несколько вопросов.

– Он уже двадцать восемь лет на пенсии.

– Правда? – искренне удивилась я. – Значит, мама была одной из его последних пациентов.

– Понятно. Что ж, минутку.

И дверь захлопнулась практически у нас перед носом. Я наградила Рейеса сердитым взглядом.

– Сделай вид попроще, елки-палки. Ты пугаешь людей.

Все еще глядя на дверь, он молча показал мне в ответ средний палец.

Какой тонкий, блин, намек!

– Забавно. Похоже, ты совершенно не ценишь собственную жизнь.

– Это угроза?

– Скорее обещание.

На красивых губах заиграла кривая ухмылочка как раз в тот момент, когда дверь снова открылась.

– Заходите, – сказала миссис Кларк.

– Спасибо.

Она проводила нас в залитую светом и слегка устаревшую гостиную, где в кресле и правда сидел добрый доктор с одеялом на коленях. Или он был рад нас видеть, или под одеялом у него действительно имелся пистолет.

Пока миссис Кларк ходила за лимонадом, мы представились.

– Итак, – начал врач, предложив нам присесть на диван возле кресла, – ваша мама была моей пациенткой. Сколько вам лет?

Мы сели, причем мои колени едва не касались коленей доктора.

– Двадцать восемь. Вы помогли маме избавиться, так сказать, от бремени.

– От бремени греха? – громогласно расхохотался доктор Кларк.

Из кухни послышался крик его жены:

– Скотт Кларк! Сколько раз тебе говорить, что эта шутка оскорбительна?!

Врач махнул на супругу рукой.

– Что я могу для вас сделать?

– Ну, не хочу вас расстраивать, но моя мама умерла во время родов. Мне любопытно, не помните ли вы, как именно это произошло.

В глазах доктора Кларка мелькнуло узнавание.

– Значит, вы Шарлотта Дэвидсон.

– Д-да.

– Я помню вашу маму. Красивая была девушка.

Я просияла:

– Спасибо. Я тоже так подумала. – Помню, как точно такая же мысль возникла в голове, когда мама через меня перешла. – Точнее думаю, – исправилась я, заметив странный взгляд врача. – Когда просматриваю фотографии.

– Понимаю.

– Расскажите мне, пожалуйста, о родах. Не сучилось ли тогда чего-нибудь необычного?

Доктор Кларк поерзал.

– Ничего такого не припоминаю.

Появилась его жена с лимонадом. Я взяла один стакан, попутно пытаясь понять, что же делать дальше. Врач лгал, точь-в-точь как дядя Боб. Неужели тут какой-то заговор?

Для проформы я попялилась на лимонад, а потом решила взять быка за рога:

– Доктор Кларк, я целиком и полностью понимаю, почему вы не хотите рассказывать мне, что тогда произошло.

– Нечего рассказывать. Все шло нормально. Не было никаких причин ожидать смертельного исхода. Ваша мама выносила полный срок. Давление не повышалось. Жизненные показатели были стабильны. Сердцебиение – в пределах нормы. Но как только начались роды, она потеряла сознание и начала задыхаться. А потом и вовсе перестала дышать. Все попытки вернуть ее к жизни не увенчались успехом. Подозреваю, именно поэтому вы и пришли. Вам нужны ответы.

На этот раз он ни о чем не соврал.

– У меня действительно есть вопросы, но скорее всего не такие, как вы думаете.

– И что это значит, милочка? – спросила миссис Кларк, сев в такое же кресло рядом с мужем.

Я глубоко вздохнула:

– Мне сказали, что во время родов произошло что-то… необычное. – А потом добавила: – Очень необычное.

Доктор с женой переглянулись. Мы с Рейесом тоже. Что такого могло случиться, что врач не хотел или не мог мне рассказать? В конце концов я решила зайти с другой стороны.

– Почему вы так рано вышли на пенсию?

Тогда доктору Кларку было около пятидесяти.

Снова переглянувшись с женой, он наконец заговорил:

– Насколько я понимаю, когда у тебя в родильной палате начинаются галлюцинации, пора на покой.

У меня сам по себе выпрямился позвоночник.

– Галлюцинации, говорите? И что вы видели?

– Точно и не сказать. Да и вовсе не стоило поднимать тему видений и всего остального. Честно говоря, к тому времени я и сам хотел отойти от дел и основательно сесть на шею жене. – Тут доктор заговорщицки подмигнул. – Она у меня из богатенькой семьи.

Я тихо рассмеялась и, наклонившись вперед, положила ладонь ему на колено. Мы его расстроили. Это я чувствовала так же ясно, как тревогу миссис Кларк. Ей не хотелось, чтобы мы бередили старые раны ее мужа. Я этого тоже не хотела, но в данный момент всему человечеству нужно было узнать, что случилось в той родильной палате.

– Доктор Кларк, уверяю вас: я не удивлюсь ничему из того, что вы можете сказать.

– Хотите побиться об заклад?

Я протянула руку и стала ждать рукопожатия, чтобы скрепить сделку.

Врач покачал головой и выложил как на духу:

– Я мог поклясться, что… что-то видел. Всего на мгновение. На долю секунды. И я не боюсь об этом говорить. Увиденное меня испугало, потому что казалось очень настоящим.

Пульс Рейеса зачастил. Он ведь тоже в тот день был в палате. Тогда мы с ним впервые встретились. По крайней мере в этой жизни.

– Что именно вы видели, доктор Кларк?

– Обещаете не сдавать меня в психушку?

Хихикнув, я подняла обе руки и скрестила указательные пальцы:

– Крест на пятке.

Помедлив пару секунд, врач признался:

– Я видел демона.

Быстрее, чем на рынке провалились «Бетамакс» и «Новая кока-кола», я развернулась и воззрилась на благоверного. Чтобы прийти в себя, понадобилось несколько секунд, после чего я все же собралась с духом и снова посмотрела на доктора Кларка:

– Можете его описать?