Текст книги "На зов тринадцатой могилы (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Маловато для работы.

– Должно хватить.

Он пожал плечами:

– Красиво не выйдет.

– Мне красиво и не надо. Надо, чтобы эффективно.

Глава 21

У некоторых в голове есть такая штучка, которая не дает говорить того, о чем потом пожалеешь.

Вот у меня такой штучки нет.

Мем

Отъезжая от дома Таниэля, я заметила, что за мной следит целая орда демонов. Похоже, они куда умнее, чем предполагали мы с Рейесом. Может быть, они пытались выяснить, планируем ли мы вышвырнуть их задницы из нашего мира. А может быть, ожидали, что я их к чему-то или кому-то приведу. Надеюсь, я только что не оправдала их ожиданий.

В штаб-квартиру я вернулась аккурат к ужину, где гвоздем программы было некое фирменное блюдо. Впрочем, все, что готовит Рейес, становится фирменным.

Есть сели в разных местах. Кто за столом, а кто попросту на диване. Белинда с матерью вовсю заново знакомились, хотя Джери уже успела от всей души полюбить своих внуков. А кто бы на ее месте не полюбил?

Не знаю как, но Мейко помнил всех нас со времен комы. Он моментально проникся к Квентину и Эмбер и практически от них не отходил. На ужин приехала и Зои – бывшая Гаррета и нынешняя Пари. Нет-нет, никакой неловкости.

Надо признать, неловкости и правда не было. Гаррет – самый уравновешенный человек из всех, кого я знаю. Хотя ему, конечно же, об этом никогда не скажу.

Донован с парнями делали ставки на то, чем все закончится завтра.

Я сидела между благоверным и Куки. С другой стороны от нее сидел дядя Боб, который никогда настоящим дядей мне не был. Он молчал, а я и не возражала.

– Когда самолет? – спросила я у Рейеса.

Коммерческие рейсы отменили, но частные все еще исправно летали. Сегодня мы планировали посадить на самолет оставшуюся часть банды, включая и бабушку Эрика, чтобы все они оказались как можно дальше от Альбукерке, пока все не кончится.

– Через три часа.

В животе что-то оборвалось. Времени оставалось все меньше и меньше.

Я глянула на Гаррета:

– Подвижки со шкатулкой есть?

– Можно и так сказать, но я пока не знаю, что все это значит.

– Выкладывай.

– Судя по всему, наружные надписи говорят что-то о том, что надо оставаться верным сердцу. И эта фраза повторяется на нескольких языках.

Я глянула вверх и благодарно улыбнулась маме. Любой ценой она хотела донести до меня послание, и ей это удалось.

– Как насчет «всегда стремись к сердцу»?

Своупс задумчиво поджал губы.

– В некоторых языках слово «верный» можно интерпретировать как «всегда».

Рейес залпом выпил половину налитой ему воды и добавил:

– А слово «оставаться» может переводиться как «стремиться» в значении «оставаться на том же пути, придерживаться курса».

Когда наконец все спокойно расселись, я заявила:

– Я знаю, что нужно делать.

Куки выглядела так, будто у нее шок. Впрочем, у нее почти всегда такой вид.

– Мы должны отыскать источник силы Мглы, ее «сердце». Ослабим его, и нам с Рейесом удастся прихлопнуть ад.

– И где же это сердце? – поинтересовался Гаррет.

– Должно быть там, где мы открыли измерение. В нашей квартире.

– Как вы собираетесь его ослабить? – спросила Куки.

– Скоро у меня будет для этого оружие.

Рейес приподнял бровь.

– Гранатомет?

Я усмехнулась:

– Почти.

Сидевший на стуле Ош поерзал.

– Будет непросто. Чего-то подобного демоны и ожидают. Вряд ли они просто откроют нам дверь и впустят внутрь.

– Я в курсе. Они следили за нами с Рейесом. Думаю, они пытались вычислить наш следующий шаг.

– Если уже не вычислили, – заметил Рейес.

– Если уже не вычислили, – эхом повторила я.

Он поскреб пальцами лицо.

– Полагаю, у тебя есть план.

– А когда у меня не было планов?

– Нет-нет-нет! – застонала Куки. – Твои планы…

– … никогда не работают, как надо, – перебила я. – Знаю. Но этот и правда хорош.

– Да все они хороши! – взвизгнула подруга и распласталась по столу со всем присущим ей драматизмом.

Она, конечно, права. У меня бывали потрясные планы. Они редко срабатывали, но разве это самое важное?

– Что ж, хватит болтовни. – Я подняла свой мокко латте, и все последовали моему примеру. – За победу.

– За победу! – отозвались все в унисон, вот только Эмбер неправильно показала жестами «победу», и Квентину пришлось выпить за холостяцкую жизнь. Что ж, пусть так.

Тем вечером мы больше не говорили ни об адском, ни о каком-нибудь другом измерении. Зато вспомнили все, через что нам довелось пройти. Донован с мальчиками вспоминали старые добрые деньки в байкерском клубе. Наверное, не стоило мне их слушать, особенно потому, что они должны были охранять мою дочь. Эмбер с Квентином рассказывали, как идут дела в «Детективном агентстве Q&A». Пари травила байки о клиентах, которые теряли сознание прямо в процессе работы над татуировкой.

Так продолжалось долго-долго, пока я не решила, что пора поделиться с Куки новостями.

– Ты сядешь в самолет, – заявила я посреди ее дотошного рассказа обо всех опасностях использования горячего воска.

Фургончик уже сделал одну ходку в аэропорт, забрав Мейко и его родных на забронированный Рейесом частный самолет. Сейчас фургончик уже вернулся и ждал последних пассажиров рейса, в число которых входили Эмбер, Квентин, Донован, Майкл, Принц Эрик и его abuela. Оставалось лишь убедить остальных, что они тоже по плану должны были улететь. А это та еще задачка.

Куки многозначительно поморгала:

– Прошу прощения?

– Ты уедешь, – сказала я еще тише, чем в первый раз.

А все потому, что прекрасно знала, как она отреагирует. Мы с ней столько пережили, что заставлять ее уехать в настолько тяжелое для нас время – это… ну, не совсем по-подружески с моей стороны.

– Ага, разбежалась.

– Куки, я тебя очень люблю, но не могу волноваться за тебя, сражаясь с армией демонов, чтобы добраться до сердцевины адского измерения и как-то его ослабить, а потом каким-то чудесным образом прихлопнуть и спасти мир.

– Нет, – врубила подруга режим упрямства. – Ни за какие коврижки.

– Ты уедешь, – тихо, но твердо проговорил дядя Боб.

Куки уставилась на него с отвисшей челюстью:

– А ты?

– А я останусь.

Видимо, мы с Куки подумали об одном и том же, потому что одновременно гаркнули:

– Черта с два!

Стиснув зубы, Куки смерила мужа сердитым взглядом:

– Я не оставлю тебя тут только ради того, чтобы тебя до смерти избила моя лучшая подруга.

– Не каждый день такое услышишь, – прокомментировал кто-то. Скорее всего Эрик.

– Ты теперь человек. Чем ты можешь помочь?

Когда Диби заговорил, у меня в груди расцвела мучительная боль.

– Я их вижу. И, насколько мне известно, душевных болезней у меня нет, если не считать не очень здорового увлечения Чудо-женщиной.

– И что с того? – продолжала возражать Куки. – Только потому, что ты их видишь, ты должен рисковать жизнью?

– Дорогая, все совсем не так.

– А как?

Куки встала и попыталась уйти, но Диби ее остановил, положив ладонь ей на плечо.

– У меня… есть опыт в таких делах.

– У тебя был опыт. В другой жизни.

– Она права, дядя Боб. – Для него это самоубийственная затея, и все мы прекрасно это понимали. – Сам знаешь, что права. Ты будешь лишь…

– Обузой? – Когда я не ответила, он добавил: – Неужели я настолько бесполезен?

Я молча опустила голову, но Диби не собирался так запросто сдаваться.

– Если я могу что-то сделать и не сделаю, а ад победит, кем я тогда буду?

– Ты будешь моим мужем, – срывающимся голосом ответила Куки и погладила его по щеке дрожащей рукой. – Пусть еще немного, но будешь.

– А еще, – еле слышно начала Эмбер, присев рядом с Диби, – не забывай, что я тебя только-только обрела. У меня никогда не было настоящего отца. А когда появился ты, я поверила, что достойна иметь папу.

Судя по выражению лица Диби, ей удалось задеть какую-то струну в глубине его души. А может, и не одну.

– Солнышко, да как тебе в голову могло прийти, что ты не достойна любви?

У Эмбер задрожала нижняя губа, а у меня треснуло по швам сердце, когда Диби отчаянно ее обнял, не забыв заграбастать в объятия заодно и Куки с Квентином.

– Тебя уже внесли в список пассажиров, – сказала я, пока дядя Боб опять не принялся артачиться, – так что ты сядешь в самолет. – Тут я повернулась к Гаррету: – И ты тоже.

– Чего?! – Видимо, я задела его мужское самолюбие. – Хрена с два.

– Ты видишь сверхъестественный мир? – Своупс может быть не менее упрямым, чем Куки и Диби, вместе взятые. – Или вдруг нашел способ мочить демонов, о котором я не знаю?

– Чарльз, теперь все вы – моя семья. Я не брошу вас драться с ними в одиночку.

– Ох, милый, поверь мне: мы будем не одни. А если что-то случится, мне нужно, чтобы ты был рядом с Пип.

Гаррет сжал кулаки.

– Решила разыграть карту Пип?

– На всю катушку. И карту Заира тоже. У тебя есть сын, Гаррет!

– Ты самый худший в мире друг.

Я облегченно выдохнула:

– Иногда и мне так кажется.

***

Всю банду мы групповушкой отправили в аэропорт. Склад казался совсем пустым – теперь компанию мне составляли только Рейес и Ош.

Сейчас мы с Рейесом стояли у огромного окна, заменявшего одну из стен в нашей спальне. Прямо у наших ног сияли городские огни – потрясающий вид!

– Кажется, у меня синдром опустевшего гнезда.

Рейес тихо рассмеялся.

– Кстати о птичках. Как тебе удалось так быстро арендовать целый склад?

– Я его не арендовал. Купил неделю назад для Рокета, но ему, похоже, здесь не нравится.

То, что мой муж выложил бог знает сколько денег за склад для мертвого друга, говорил больше любых слов. Говорил он, впрочем, и о том, что именно мой муж разрушил старое жилище Рокета. Но это было в темные времени. Аж две недели назад.

И все же для меня прошел целый век.

Звякнул сотовый. Я выудила его из кармана, и мое сердце изобразило радостное сальто. Образно выражаясь.

– Оружие на подходе.

– Самопальная бомба?

– Нет.

– Танк?

Я хихикнула:

– Нет.

– Коды запуска ядерных ракет?

На этот раз я фыркнула:

– Нет, – и пошла открывать дверь.

На пороге стоял Таниэль с кожаными ножнами в руках.

Я широко улыбнулась:

– Быстрее, чем я думала.

– Моя последняя подружка то же самое говорила. Прикольное местечко.

– Спасибо. Это наш дом.

Проводив Таниэля внутрь, я взяла у него кинжал.

Таниэль кивнул Рейесу в знак приветствия.

– Как я и говорил, работать было практически не с чем. Пришлось импровизировать.

Я вытащила кинжал из ножен. Он был прекрасен!

– И как ты сымпровизировал?

– Смешал хлопья с настоящим золотом.

Он использовал уже готовый нож, украшенный резьбой, и заполнил резьбу сплавом хлопьев и золота. Острие лезвия тоже окунул в золото. Надеюсь, это поможет нам ослабить сопротивление, которое мы наверняка встретим.

– Силу это точно не разбавило.

Кинжал гудел в моих пальцах чистой мощью, которая проникала сквозь кожу и вибрировала внутри меня.

– Такого и не могло случиться.

Рейес внимательно изучал кинжал, но он отчасти демон, а значит, не мог взять его в руки. Не мог даже прикоснуться к нему.

– Это то, что я думаю?

– Да. В шкатулке был порошок с золотыми хлопьями. Но я не знаю, откуда он взялся.

– Когда затачиваешь лезвие об оселок, – объяснил Таниэль, – появляется металлическая стружка. Порошок – от оселка, а хлопья – от того, что на нем точили.

Оторвав взгляд от кинжала, я заглянула в глаза мужа:

– Зевс.

На его лице отразилась смесь настороженности и благоговения. Зевс – кинжал, которым можно было убить любое сверхъестественное создание. Мы понятия не имели, кто его сделал, но Зевс спас мне жизнь буквально перед тем, как я проткнула им саму себя, тем самым лишив его всей силы. Зато теперь, найдя стружку от оригинального кинжала, мы обзавелись новым оружием с полностью восстановленной мощью.

– Что думаешь? Сработает? – Но ответить Рейес не успел, потому что я быстренько добавила: – Кстати, чуть не забыла, – и многозначительно откашлялась. – Рейес, я рада представить тебе Таниэля Проста, внука Рокета.

В знак приветствия Рейес лишь слегка склонил голову, потому что до сих пор был зачарован кинжалом.

– Ну так что думаешь? – напомнила я. – Этим можно убить любое сверхъестественное существо. А как насчет адского измерения?

– Возможно. Если нам удастся пронести его сквозь орду демонов в квартиру и найти сердце, может, и получится.

– Не то чтобы ты взял и лопнул мой воздушный шарик надежды, но сдул его капитально.

Рейес пожал одним плечом:

– Мы и с меньшим достигали успеха.

– Тоже верно. Итак, – я повернулась к Таниэлю, – готов познакомиться с дедушкой?

Таниэль расправил плечи и кивнул:

– Ага.

– Я в душ, – сказал Рейес.

– Лады. Только не делай там ничего такого, чего не сделала бы я.

– Не переживай. Уже не один год это мой девиз, благодаря которому я все еще жив.

Прикинувшись оскорбленной до глубины души, я громко ахнула. Обняв меня обеими руками, Рейес наклонился, пока наши губы едва не соприкоснулись, заглянул мне в глаза сияющими темными омутами, будто хотел прочесть мои мысли, а потом быстро поцеловал, махнул Таниэлю и ушел.

***

Мы пошли по лестнице в подвал.

– Должна тебя предупредить. Недавно его сильно расстроили.

– Кто?

– Долго рассказывать.

Мне не хотелось, чтобы у Таниэля сложилось плохое впечатление о Рейесе, учитывая, что они только познакомились.

– Значит, твой благоверный.

Какого, блин, хрена?

– Ничего подобного, – соврала я сквозь зубы.

– Мгм, – недоверчиво хмыкнул Таниэль.

– Ну… как бы… да, но Рейес из хороших парней.

– Ты же в курсе, что он демон?

– Только чуточку.

На нижней ступеньке он резко остановился и смерил меня странным взглядом.

– В чем дело?

– Да так. Я просто предположил. Никогда не видел настоящего демона.

– Ну, стопроцентные, чистокровные демоны гораздо хуже. За исключением Оша. Он был демоном-рабом. Даэвой. Может, поэтому он совсем другой.

– Ну а ты?

– А я – сгусток сплошной потрясности, с которым ты обязательно познакомишься поближе. Если, конечно, я завтра не умру. А если и умру, то сначала…

Рокета мы нашли в том же углу, где я его оставила. От одного его вида сердце кровью обливалось.

– Рокет?

Он даже головы не поднял.

Мы подошли поближе.

– Рокет, кое-кто хочет с тобой познакомиться.

Мгновение спустя Рокет чуточку приподнял голову и взглянул на нас из-под руки.

Не знаю, сколько видел Таниэль, но его взгляд был сфокусирован именно на Рокете. Похоже, он видел его самого, а не только туманный силуэт, как Пари.

– Это Таниэль. Твой внук.

Рокет опустил руки и выпрямился.

– Его мама – твоя дочь. У вас с Ильзой был ребенок.

– Ильза… Великанша Джилл говорила, что мы поженились, а сестра Хоббс сказала, что нет.

– Сестра Хоббс ошибалась. Вы с Ильзой были женаты. И у вас была дочка.

– Такая же умница, как вы?

Я покачала головой:

– Намного умнее.

Он одарил меня широченной улыбкой:

– А потом она вышла замуж и родила его?

– Да. И очень им гордилась. Она передала ему твой дар.

Пока мы говорили, я краем глаза заметила в углу Незабудку. Она пришла из любопытства, и я жестом подозвала ее поближе. Она осторожно шагнула вперед.

– Незабудка, это твой внучатый племянник, Таниэль.

А из Таниэля потоками лились эмоции. Что бы он ни говорил, но ему давно хотелось узнать о семье.

Он присел, чтобы оказаться лицом к лицу с Незабудкой. Поначалу она не решалась подойти, но потом на ее лице мелькнуло узнавание – точно так же, как было со мной, когда я впервые увидела Таниэля.

Набравшись смелости, она сделала еще шажок, потом еще и еще, пока не оказалась прямо перед ним. Положив ладошку на щеку Таниэлю, она просто смотрела на него.

Что-то было в их глазах общее. В форме, в оттенке серого, в излучаемом тепле.

Незабудка улыбнулась.

– У него твой дар, – сказала я ей и тоже присела. – Он видит имена и записывает их.

Правда, как именно он их записывает, мне рассказывать не хотелось.

Взяв Рокета за руки, Незабудка подвела его к Таниэлю.

Решив дать им время, я пошла наверх, налила себе кофе и снова спустилась, но осталась стоять в углу, чтобы не мешать.

Минут через двадцать ко мне подошел Таниэль.

– Это было…

– Классно?

– Скорее поразительно до глубины души.

Вот гадство! Я опять по уши влюбилась. Как всегда.

– Тебе пора валить из города.

– Именно это я и пытался сегодня сделать. Ты мне расскажешь, кто ты, или как?

– Может, лучше покажу?

Таниэль подозрительно сощурился.

– Подержи мой латте. – Отдав ему свой кофе, я пошла к Рокету и Незабудке, но на полпути обернулась. – И ни глотка!

– Можно подумать, мне нужны твои бациллы!

Говорю же: по уши. Каждый раз, когда взрослый мужик с такими вот мышцами произносит слово «бациллы», у меня тает сердце.

– Рокет, Незабудка, если хотите перейти, милости прошу. Ты можешь быть с Ильзой и дочерью, – сказала я Рокету и посмотрела на Незабудку. – А ты – с мамой и папой. – Они словно не могли решиться, поэтому я добавила: – Таниэль продолжит ваше дело.

Незабудка взяла Рокета за руку.

Серые глаза моего друга сверкнули в предвкушении будущего приключения. Он шагнул ко мне и тихо произнес:

– Мисс Шарлотта.

Это были его последние слова. А потом они с Незабудкой перешли.

Меня захлестнуло волной образов. Рокет жил на ферме. Над ним, совсем маленьким, издевались ровесники. А его сестра, хоть и умерла в пять лет, всегда была рядом с ним. А еще я увидела Ильзу. Он полюбил ее с первого взгляда. И, если судить по выражению ее лица в ту первую встречу, она ответила ему взаимностью.

А потом его не стало. Я знала его много лет. Он всегда был готов мне помочь и помогал по первому зову, даже в самые тяжелые моменты моей жизни. Я всегда могла на него рассчитывать. На его объятия. Пусть порой они бывали опасны и причиняли внутренние повреждения, но эти объятия были лучше покрытых шоколадом кофейных зерен.

Все эти воспоминания разбередили мне сердце. Я повернулась к Таниэлю, и в этот самый момент ко мне ринулась Слива, а за ней и ее новая подружка – Ливия.

Слива заглянула в меня и засмеялась:

– Вот он где! Я же говорила, что не могу его найти, а он все время был тут!

Меня пронзило тревогой.

– Кто, солнце?

Она помахала:

– Дэвид!

Дэвид? Ее брат? Он умер? Да я же видела его пару недель назад!

Спросить я ни о чем не успела – Слива пробежала сквозь меня. Дыхание сперло, глаза наполнились слезами. Я увидела, как она играет со своими куклами, ссорится с братом, крадет печенье из кухни. Даже до смерти она была тем еще чертенком. Кто бы знал?

Передо мной осталась Ливия, которая смотрела в мой свет, и в ее темных глазах отражались любопытство и восторг.

– Хочешь перейти? – спросила я опять на древнегреческом, надеясь на ответ.

Но Ливия не ответила.

– Ты не из болтушек, да?

Она лукаво улыбнулась:

– Отец мне говорил: чтобы узнать истинную природу человека, нужно молчать.

Я тихо рассмеялась:

– Ну хоть с языком я не прогадала.

У меня к ней было столько вопросов! Но я не успела и рта раскрыть, как она перешла. И мне довелось прожить еще одну жизнь, на этот раз – в Древнем Риме.

Виды, звуки и запахи оказались совершенно не знакомыми. Экзотические и примитивные, но чище, чем я ожидала.

Ливия заболела. Ее дни были наполнены солнечным светом, хорошей едой и многочисленными родственниками. Она помнила, как однажды мама сказала, что ее дочь красавицу уже обещали принцу, который был старше на семь лет. Разочек Ливии показали его портрет, и она тут же, даже в пять лет, одобрила выбор родителей.

Она играла с двоюродными братьями и сестрами, когда вдруг почувствовала, что ей нездоровится. Зажиточная семья вполне могла себе позволить оплатить лечение, но болезнь подступила так внезапно и быстро, что Ливии не стало уже к закату того же дня. Врачи не успели ее спасти.

Мать горько оплакивала дочь, и Ливия решила остаться с ней, как-то сообщить ей, что все в порядке. Однако поговорить с мамой, конечно же, уже не могла.

После того, как Ливию похоронили, к ней пришел какой-то человек. Священник. В один из столбиков он спрятал шкатулку и призвал зверя, льва, охранять ее. Потом священник ушел, а Ливия веками ждала, пока ее не найдут.

Как только Ливия воссоединилась с мамой, я вернулась в настоящее. Тот, кто спрятал шкатулку в гробнице, хотел, чтобы я ее нашла. А вот кто-то другой явно не хотел.

Я чуть не забыла, что у нас гость.

– Я понял, кто ты, – ошеломленно проговорил он. – Мать о тебе рассказывала.

– Правда? – слегка удивилась я. – И что именно она говорила?

Лицо Таниэля озарилось лукавой улыбкой эпических масштабов.

– Увидимся послезавтра.

– Смотрю, ты свято веришь в то, что послезавтра вообще наступит.

– Я верю в тебя. Благодаря маме.

Он пошел вверх по лестнице, оставив меня в огромном помещении наедине с моими же чувствами. Они рикошетили от стен и бумерангом возвращались ко мне, лишая способности дышать и потрясая до глубины души.

Рокета больше нет.

Я спрятала лицо в ладонях и дала себе время вволю погоревать.