Текст книги "На зов тринадцатой могилы (ЛП)"
Автор книги: Даринда Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Кто же знал, что у моей сестры есть чувство юмора?
Рейесу вовсю помогала Куки, которая не преминула сообщить:
– У меня, кстати, есть новая инфа по твоему серийному убийце.
– Еще один? – уточнила Джемма, решив, что пришел ее черед пялиться.
– Нет, – ответила я, стащив со стола морковку, – все тот же. Правда, он не убийца. Ни серийный, ни любой другой.
– Все у меня на столе. – Вдруг Куки уставилась на Рейеса с отвисшей челюстью. – Серьезно? Это и есть твой секрет? Шрирача?!
Рейес покачал головой и показал ей банку пасты из красного чили.
– Лучше, чем шрирача.
– Нет ничего лучше шрирачи.
– Как скажешь, – ухмыльнулся он и предложил подруге попробовать свой шедевр с ложки.
Прямо вот покормил ее с рук. По крайней мере именно так все и выглядело, когда в кухню заявился дядя Боб.
Куки застонала и принялась издавать какие-то всхлипывающие звуки. Ей-богу, я словно порно смотрела. Рейес бы отлично вписался в порнушку.
– Эй, – начала я, собираясь поставить мужа в известность о скорой смене его карьеры, но Джемма перебила, сказав, что я вот-вот закапаю все слюной.
Стерев слюну, я жестом позвала сестру идти за мной. Подходящего момента все равно никогда не будет.
У нее в комнате мы сели на раскладушку.
– Похоже, все серьезно, – заметила Джемма.
– Так и есть. Дело в том, что… – Я замолчала, откашлялась и только потом продолжила: – Мне очень жаль тебе это говорить, Джем… Серьезно, ужасно жаль.
Джемма застыла. Лицо так и дышало тревогой.
– Есть причина, почему ты не можешь связаться с Уайеттом.
Ладонь Джеммы нервно взметнулась к губам.
– Он…
– Нет, с ним все будет путем. Ему, правда, нужно выздороветь, но он оклемается.
Бойфренд Джеммы пострадал, пытаясь помешать толпе грабителей, но меня заверили, что все будет в порядке.
Я взяла сестру за руку.
– Прежде всего ты должна знать: я могу увидеть все твои воспоминания, включая и тот день, о котором ты, боюсь, не хочешь помнить.
– А Уайетт тут при чем?
– Ни при чем и при всем сразу. Мы обязаны помешать Мгле разрастаться. Каждый день она становится все больше и все больше пожирает наш мир. Сама не понимаю зачем, но мне нужно знать, что случилось перед маминой смертью.
– Я уже рассказала тебе все, что помню.
– Мне кажется, в твоей памяти хранится больше воспоминаний.
Джемма поднялась и отошла к окну.
– Нет. Если бы там было что-то еще, я бы знала.
– Джем, ты психиатр, а значит, как никто другой знаешь, как работает мозг, какие шутки он с нами порой играет и как заставляет поверить в то, что и близко не может быть правдой.
Пожав плечами, она снова села.
– И что ты собираешься делать? Испытать на мне вулканское «объединение разумов»?
– Можно и так сказать, – рассмеялась я. – Просто знай: я люблю тебя, и ты… ты можешь быть с мамой и папой. Можешь через меня перейти.
– Перейти?
Нахлынула такая печаль, что у меня задрожал подбородок.
– Мне очень жаль, Джемма. Клиентка, которая на тебя напала, была заражена. И она… – Из груди вырвались рыдания. Я так долго и старательно сдерживала боль от потери единственной сестры, что теперь она прорвалась наружу во всю мощь. – Она тебя убила.
– Чего?! – Опять подскочив, сестра попятилась от меня, отказываясь верить моим словам.
– Сама подумай.
– Нет. Нет! Ты ошибаешься. – Она отчаянно замотала головой. – Пришла Кэролин, и я… я упала. Она меня толкнула, и я упала. Вот и все. Меня просто сбили с ног.
По моим щекам уже потоками текли слезы, а боль, которую я ощущала каждой клеточкой, была по-настоящему мучительной.
– Мне ужасно жаль. Ты умерла от многочисленных ножевых ранений, которые нанесла тебе Кэролин, прежде чем наложить на себя руки. Но она не виновата. Это все…
Я даже не смогла закончить фразу. Потому что это была правда. Это все моя вина. Пусть не напрямую, но это я убила родную сестру.
С ее смертью, вскрытием, полицейскими отчетами и подготовкой к похоронам разбирался дядя Боб, пока мы с Рейесом пытались найти способ закрыть то, что сами же и открыли. Закончить то, что сами начали. И даже сейчас я ни на шаг не ближе к ответам, чем была два дня назад.
Я не понимала, что все это значит. Даже с помощью Панду и переводами Гаррета картинка не складывалась. Шкатулка, золотые хлопья, сердце, смерть мамы. Никакой связи. Ничто ни с чем не вязалось. Я люблю загадки, но это уже ни в какие ворота.
– Хочешь сказать, это все твоя вина? – ядовито процедила Джемма.
Я опустила голову, а сестра подскочила ближе и злобно уставилась на меня.
– Так и есть, черт возьми. Все маме расскажу!
С этими словами она пошла ко мне, явно вознамерившись сию же секунду перейти.
– Погоди!
Я подняла руки, но было поздно. Джемма перешла, и меня тут же затопило мириадами образов и миллионами воспоминаний.
С невероятным трудом я плыла сквозь них, пытаясь отыскать нужное, как вдруг Джемма сотворила то, чего еще ни один призрак не делал. Я и знать не знала, что они так могут. Она выскочила обратно – врубила заднюю и вышла из моего света.
– Джемма! – офонарела ей. А вдруг ей нельзя так делать?
– Какого черта? – сердито рявкнула сестра.
– В смысле?
– Я, значит, должна войти в армию Пип?
– Минуточку, ты видела мои воспоминания?
– Видела, и мне уже никогда не быть прежней. Огромное тебе спасибо!
– Боже ты мой! Это жуть как странно.
– Ты собиралась отослать меня на другую сторону!
– Как думаешь, все видят мои воспоминания, когда переходят?
– Я должна стать целителем.
Наконец я сосредоточилась.
– Джем, это было до того, как мы выпустили в этот мир враждебное измерение. Мы изменили историю.
– Черта с два вы изменили. – Сестра упрямо сложила на груди руки. – Я остаюсь.
– Джемма, я убеждена, что если не все, то большинство членов армии Пип уже перешли. Когда они ей понадобятся, когда ей понадобишься ты, она наверняка сможет тебя призвать так же, как могу я.
– Но…
– Джем, – тихо сказала я, – иди. Будь с мамой и папой… и с Дениз. Удачи, кстати, – добавила я и так громко фыркнула, что перепугала Артемиду.
Ротвейлерша поднялась из-под пола, рыча и лая, потому что была уверена, что я ее призвала. Пришлось почесать ее и погладить, чтобы успокоить, а потом снова уложить спать. Ну, образно выражаясь.
Джемма все так же сердито зыркнула на меня:
– Уверена?
– К сожалению, да.
– Фиг с тобой. Но я все равно все маме расскажу!
И она снова прошла через меня.
На этот раз я прочно стояла на ногах в пучине воспоминаний, просматривала их одно за другим, пока не ахнула.
– Ты целовалась с Фредди Джеймсом?! – проорала я в потусторонний мир. – В губы? Пока я с ним встречалась?!
Поклясться могу, что с той стороны вечности послышался смех.
И вдруг, в самый неожиданный момент, появилось нужное воспоминание. Торговый автомат. Комната ожидания. Спящий на оранжевом диванчике дядя Боб.
Тогда-то Джемму и разбудил странный звук. Она глянула на Диби, но он не проснулся, поэтому сестра встала и одна пошла в коридор. Шаги маленьких ножек по холодной плитке были едва слышны.
Медсестры ринулись в родильную палату, но не на них обратила внимание маленькая Джемма, а на огромного демона с блестящей черной чешуей и острыми как бритва зубами, каждый из которых был длиной с ее руку. Джемма застыла, потому что демон дрался с мамой.
Он бросил маму в стену, но она не ударилась, а прошла насквозь. Только демон успел ухватить ее за ногу и вытащить обратно в коридор. Уже через секунду он занес когтистую лапу и распорол маму так, что из нее забил свет – это вытекала ее жизненная сила.
Но ведь мама не была настоящей. Это был ее дух. Значит, она не могла умереть, правда?
В последнем отчаянном порыве наша мама прокричала чье-то имя. Джемма его не расслышала, но через мгновение в коридоре появился ангел с огромными коричневыми крыльями, чьи кончики доставали до стен с обеих сторон.
Ангел был молод, на вид не больше двадцати лет, сильный и красивый. Со светло-каштановыми волосами и оливковой кожей. Он был великолепен. И он опоздал.
Одним движением огромного меча ангел убил демона, пронзив его сердце. Мама пыталась доползти до Джеммы, которая будто окаменела, не в силах осознать увиденное.
Кое-как поднявшись на колени, мама что-то прошептала Джемме на ухо как раз в тот момент, когда из родильной палаты пролился и заполнил все пространство ослепительный свет. Мой свет. Я видела его глазами Джеммы, потому что в тот момент жизни она тоже его видела.
Увидев свет, мама погладила Джемму по щеке, встала и пошла к источнику света. Так она и перешла.
Вот и все. Только что глазами своей четырехлетней сестры я будто увидела запись маминой смерти. Пришлось поднатужиться, но я все-таки вспомнила. Вспомнила, что сказала мама Джемме в тот день двадцать восемь лет назад.
Тогда мама подалась к Джемме, уже мучительно понимая, что пережила и что ей еще предстоит пережить. Ни одна мать не пожелает бросить своих детей.
Слова, которые прошептала мама, помогли не больше, чем любая другая подсказка. Но она их сказала. Мне.
– Передай ей, – шептала мама, – передай своей сестре, что сердце – самая сильная и самая слабая частичка любого тела. Пусть всегда стремится к сердцу. – Отстранившись, она заглянула Джемме в глаза. – Передай это Чарли, солнышко. Бережно храни мои слова, пока не придет время, а потом передай сестре.
Это были ее последние слова.
А ангел, который опоздал, прошел в родильную палату и, упав на колени, спрятал лицо в ладонях. Потом посмотрел в небеса и заговорил на неземном языке, который Джемма, конечно же, не понимала. Зато понимала я.
– Позволь мне остаться, – со слезами проговорил он. – Я подвел Тебя. Подвел Твоих детей. – Голос его надломился, и ему понадобилась минутка, чтобы прийти в себя и продолжить: – Молю, Отец, позволь мне остаться.
Через мгновение крылья вспыхнули и стали выгорать. От боли ангел выгнул спину. Пламя вознеслось до потолка. Вокруг Джеммы маленькими искорками парил в воздухе догорающий пепел.
Когда крыльев не стало, ангел упал на четвереньки, едва дыша. Дважды он безуспешно пытался встать на ноги и встал только с третьего раза.
Подойдя к Джемме, он положил ладонь ей на глаза и снова на ангельском языке велел спать. В этот самый момент Джемма упала ему в руки.
Глава 20
Мой психолог говорит, что я мстительная особа.
Ну что ж, это мы еще посмотрим.
Надпись на футболке
Вконец офонаревшая, я спустилась в кухню. Последние дни били рекорды по части странности, но такое?! Просто в голове не укладывается.
Сжав руку в кулак, я подошла прямиком к дяде Бобу и двинула ему в глаз.
– Чарли! – Куки подбежала к мужу и принялась осматривать пострадавшего. – Что на тебя нашло? Ты заразилась?
Однако дядя Боб лишь опустил голову.
– Роберт? – обеспокоенно спросила подруга.
А я с отвращением уставилась на дядюшку:
– Ты один из них! – и бросилась наподдать ему еще.
Рейес обхватил меня за талию. По лицу было видно: Диби не стал бы драться в ответ.
– Мама все знала, – срывающимся голосом проговорила я. – Когда на нее напали, она позвала тебя. Назвала твое имя! – Каждое слово я произносила с таким пылом, какого, казалось бы, у меня отродясь не было. – Она не позвала папу, врача или даже Самого Бога. Она позвала тебя!
Все еще не глядя на меня, Диби кивнул:
– Она видела наш мир, потому и была избрана. Она видела, кто я, задолго до твоего рождения, и бесконечно пытала меня вопросами. Мне пришлось ей все рассказать. Так она и узнала о грядущем.
– И что конкретно ты ей сказал? В чем заключалась твоя работа?
Тут он наконец поднял голову.
– Меня послали проследить за тем, чтобы никто не помешал тебе родиться в этом мире. Вот и все. Это и было моим заданием. Затем я должен был вернуться. Роберт Дэвидсон должен был погибнуть в несчастном случае или попросту пропасть без вести.
– Тогда ты достиг успеха, – горько заметила я, давясь слезами. – Я здесь. Живу за счет маминой жизни. Почему ты остался?
– Я позволил своей бдительности уснуть. – Голос Диби стал хриплым. – Такого не должно было случиться. Твоя мать не должна была умереть.
– Да неужели? – презрительно выплюнула я.
Он поджал губы.
– Когда твоя мама умерла, я не смог уйти. Я должен был остаться. По собственному выбору. Я хотел приглядывать за тобой.
Руки Рейеса на моей талии слегка расслабились. Похоже, он был поражен не меньше моего.
– Почему мы ничего этого не знали? – пробормотала я. – Как могли такого не увидеть?
– Утратив крылья, я стал простым человеком.
– Столько времени… Ты мог мне все рассказать, все объяснить. Я ведь… я ведь была совершенно растеряна и одинока.
– Чарли, ты должна была все узнать сама в свое время. Если бы я вмешался…
– Чушь собачья! – процедила я сквозь стиснутые зубы. – Все эти годы ты притворялся, будто не знаешь, кто я, и не видишь призраков.
Прибежали Эмбер с Квентином.
– Что происходит? – спросила Эмбер.
– У папочки своего спроси, – бросила я, развернулась и пошла наверх.
***
Все еще в шоке, я сидела на раскладушке. Ко мне присоединился Рейес.
Внутри меня клубилась смесь гнева и растерянности, но я решила сосредоточиться на текущей проблеме:
– Не знаю, что и думать. Не могу понять, как закрыть адское измерение. Даже зная, как умерла мама, и какие слова она мне передала, я не понимаю, как все это связано с Мглой.
– Она тебе что-то передала?
– Цитирую слово в слово: «Сердце – самая сильная и самая слабая частичка любого тела. Пусть всегда стремится к сердцу».
– Сердце? – переспросил Рейес. – О каком сердце речь?
– Понятия не имею.
– Что ж, все живое обладает сердцем, неким ядром, источником энергии, которая поддерживает жизнь. Может быть, нам нужно найти «сердце» Мглы?
Я резко повернулась к мужу:
– Ну конечно! Мы должны найти самый центр Мглы – ее, так сказать, двигатель. – Тут я чуть не рассмеялась. – У нас есть план! Осталось только понять, как его осуществить.
– Скорее всего сердце Мглы там, где мы ее открыли.
– И я так думаю. Оно должно быть у нас в квартире. Надо только как-то туда попасть.
– В смысле?
– Мглистые демоны не просто так толпятся в районе нашего дома. Может, их задача – не подпускать нас к центру их маленькой столицы.
В этот момент в дверь постучали. Пришла Куки.
– Что это было? – со слезами на глазах спросила подруга. – Никогда тебя такой не видела.
– А муженек тебя не просветил?
– Нет, он со мной не разговаривает. Собрался и ушел на работу.
– Ну еще бы.
– Чарли, пожалуйста…
– Джемма перешла.
– Ох, солнце, мне очень жаль!
– Когда она проходила через меня, я увидела, как умерла мама.
– Боже мой, ее убил Роберт?!
– Нет, Кук. Он должен был ее защищать.
– Это я и сама поняла, но ты ошибаешься. Он должен был защищать тебя. И защитил.
– Наверное. Но он был одним из них.
Закрыв глаза, Куки тихонько уточнила:
– Он был демоном?
– Да нет же! С чего вдруг демона послали бы меня защищать?
Красивая бровь подруги приподнялась.
– Рейес Александр Фэрроу.
– Он не совсем демон, но замечание дельное.
– Так кем был Роберт? Выкладывай. Я выдержу. Как бы там ни было, мы справимся. Минуточку, а он чешую не отрастит?!
– Нет. Он… он был ангелом.
Куки сморщила лоб и задумалась. Потом прикусила губу и подумала еще. А уж потом долго-долго смотрела в никуда.
– Ангелом, значит.
– Ага.
– Вроде тех, которые…
– Ага, с небес. С крыльями и огромными, мать их, нечеловеческими силами. Не говоря уже о мече. Ох и любят же они свои мечи!
– И он от всего этого отказался, чтобы быть рядом и защищать тебя?
– Можно и так сказать.
Куки коснулась моей руки.
– По-другому сказать и нельзя.
– Можно! Он предатель, лжец и вор.
– Вор?
– Когда я была маленькой, он стащил мои леденцы.
Подруга кивнула:
– Он сладкоежка, этого не отнять.
– Как подумаю, сколько раз он притворялся, будто не видит призраков и не знает, кто я такая…
– Разве сейчас это важно?
– Сейчас, в этот конкретный момент времени, важно. Вот завтра, если мы, конечно, доживем до завтра, может, это уже и не будет важно. И все равно от мыслей не избавишься.
– Боже ты мой!
– В чем дело?
– Я вот думаю, может, поэтому он так хорош в… ну, ты поняла.
– В куннилингусе?
Кук с энтузиазмом закивала:
– И я не имею в виду просто хорош. Я говорю об олимпийских масштабах.
– Понятно.
– Он такое ртом творит!
– Кук! Мы все-таки о дяде моем говорим.
Она улыбнулась, и все ее красивое лицо озарилось удовлетворением:
– Вот именно.
У меня отвисла челюсть. К счастью, я успела подхватить ее до того, как она ударилась о пол, и вернула на место.
– Это было низко, Кук. Даже для тебя.
– Продолжай себя в этом убеждать. – Тут она протянула мне папку. – Понимаю, тебе сейчас не до этого, но…
– Инфа на Таниэля? – догадалась я. – Есть что-нибудь сочное?
– Честно говоря, не уверена. И чисто ради того, чтобы вставить свои пять копеек, не похож он на серийного убийцу.
– А Тед Банди был похож?
– Ты права.
Куки ушла, а я открыла папку. Очень уж мне хотелось разгадать эту загадку, пока ад не сорвался с цепи. В буквальном смысле.
– Таниэль Прост, значит. Кто же ты такой?
Никак не удавалось отделаться от мысли, что я его откуда-то знаю. Может, это что-то из области прошлых жизней, но если он не бог, то очень вряд ли.
Пообещав себе не тратить слишком много времени, я принялась изучать бумаги в папке. Куки превзошла саму себя. Нашла все, что можно. Записи с рабочих мест, документы из школ, информацию о родителях. Точнее о матери. Отцом нигде и не пахло, так что невозможно было узнать, кто он, если только не выследить мать.
Куки даже бабушку Таниэля нашла. Ее удочерили, но Кук откопала судебные записи об удочерении, доступ к которым открыла мать Таниэля много лет назад.
Надо срочно дать подруге прибавку. И я бы дала, если бы она не выиграла у меня вчера все деньги. Теперь я могу предложить ей разве что…
В записях об удочерении кое-что привлекло мое внимание. Бабушку Таниэля удочерили прямиком из местной психиатрической лечебницы. Я резко выпрямилась. Мать бабушки в записях фигурировала под именем Ильза Блейн, а отец – под именем Ричард Лунд. И оба они были пациентами лечебницы… в пятидесятых.
Я жадно впилась глазами в страницы. У Ричарда была младшая сестра Белла Лунд, которая в пять лет умерла от пылевой пневмонии. Неужели Белла – это Синяя Незабудка? Неужели здесь написано о Рокете?
Если так, то у Рокета был ребенок, а поколения спустя родился еще один, который продолжал традиции дедушки. Тогда понятно, почему он вырезает на себе имена. Он просто не может иначе. Если он хоть немного похож на Рокета и Незабудку, то у него нет выбора – имена сами к нему взывают.
Но чтобы у Рокета – и вдруг ребенок? Не может быть. Одна мысль об этом пугает. Да он сам как большой ребенок! К тому же, чтобы обзавестись ребенком, Рокету нужно было заняться сексом. С девушкой.
Сию же секунду я вознамерилась поговорить с глазу на глаз с Рокетом, но сначала пришлось отойти попудрить носик. «Припудрившись» (видимо, я никогда не пойму, откуда в этом эвфемизме пудра и носик), я помчалась вниз и рассказала всей банде о Рокете.
– Неужели такое возможно? – спросила я у Гаррета только потому, что он был ближе всех.
– Почему ты именно меня спрашиваешь? – Своупс оглядел всех присутствующих. – Я никогда не лежал в психушке.
– Просто не верится. Он ведь… ну… он… он не думает о таких вещах.
– Член у него есть? – поинтересовался Ош.
Я лишь нахмурилась, и за даэву закончил Рейес:
– Тогда он еще как думает о таких вещах.
И все же я не могла в это поверить. Должно быть другое объяснение.
– Я собираюсь поговорить с Рокетом. А тем временем… что там по шкатулке? Что-нибудь удалось расшифровать?
Гаррет не то кивнул, не то просто склонил голову:
– И да, и нет.
– Ладненько, что имеется на данный момент?
Своупс поставил шкатулку на стол и подвинул к Рейесу:
– Открой.
Рейес взял кубик и сощурился.
– Надави на уголок, – подсказала я.
Он надавил, но замочек даже не щелкнул.
– Посильнее, – поддразнила я.
Рейес надавил сильнее, однако шкатулка так и не открылась.
– Дай мне.
Рейес передал кубик Ошу, но и у даэвы ничего не вышло.
– Ну вот же! – Отобрав шкатулку у Оша, я надавила на уголок, выступила кровь, и крышка сдвинулась.
– Я тоже не смог ее открыть, – заметил Гаррет, забрал кубик и заглянул внутрь. – У нее какие-то мистические свойства.
– Да как такое вообще возможно?! – вспылила я.
– Это твой мир, Чарльз, а я в нем просто живу. Когда ты в прошлый раз ее открыла, я сделал несколько фотографий. – Гаррет раздал нам снимки. – Над внешней резьбой я все еще работаю. Там смесь букв и пиктограмм. Но внутри тоже есть надпись, и она отличается от внешних.
– Я там ничего не заметила.
– Ее еле-еле видно.
– Ты уже перевел?
– Да. Правда, не всю. Если я прав, то там одно и то же слово на разных языках.
Рейес взял в руки открытую шкатулку и всмотрелся в надпись.
– Так и есть. Одно и то же слово.
Я тоже заглянула внутрь.
– И что это за слово?
– Вэл-итх.
Я застыла.
– Это же язык из моего родного мира!
– Точнее – это ты, – сказал Гаррет. – Пожирательница богов.
В юные годы я, видимо, взяла на себя роль божественной полиции: поглощала злых богов и оставляла в покое добрых, чем и заслужила прозвище пожирательницы богов.
– Шкатулка предназначалась именно тебе.
Мы с Рейесом быстренько переглянулись.
– И Панду так говорил. Только шкатулку спрятали еще в первом веке до нашей эры.
– Ну а ты, – пожал плечами Рейес, – была богом еще до того, как в этом измерении зажглись звезды.
Ош задумчиво поскреб подбородок:
– Значит ли это, что ты старше Рейазикина? – А потом почти одобрительно кивнул: – Это называется растление малолетних.
Я в ужасе замотала головой:
– Нетушки. Это всего лишь значит, что я старше звезд этого мира. А еще это значит, что я старше тебя, и ты должен во всем ко мне прислушиваться.
– Я и так тебя слушаю.
– И то правда. – Слушатель из него действительно великолепный. – Раз уж мы это выяснили, я пошла к Рокету. Посмотрим, делал ли он это дело с кем-нибудь из лечебницы. Ей-богу, все еще не верится. А вдруг этот парень и правда внук Рокета?
– И что тогда?
– А то, что он мог бы быть нам полезен. Но серьезно, народ, почему такие вещи все происходят и происходят?!
Тут решила вмешаться Куки:
– Я же тебе говорила. Ты притягиваешь все сверхъестественное и людей, которые к сверхъестественному чувствительны. Большинству сильно повезет, если они хоть раз в жизни встретят такого сверхчувствительного человека, но у тебя таких целая толпа.
– Возможно.
– Ну сама подумай. Как ты впервые встретилась с Рейесом? С Рокетом, Пари? Со мной, а через меня – с Эмбер? Добавь сюда Квентина, Оша, Николетту, а теперь еще и Таниэля. Да даже твой родной дядя, черт возьми, в прошлой жизни был небожителем.
От одного только напоминания о дяде я громко фыркнула. Он скрывал от меня кучу всего, тогда как мог взять и просто рассказать о маминой смерти, чтобы мы не гонялись за собственным хвостом. Впрочем, передать мне сообщение могла только Джемма. Дядя Боб не мог знать, что ей сказала мама. Ну уж нет. Я мысленно себя одернула. Это ничего не меняет.
Не обращая внимания на боль в сердце, я встала и разгладила на себе свитер.
– Ну все, я к Рокету. Попробую выпытать, была ли у него подружка.
С этими словами я поскорее отчалила, пока кому-нибудь не вздумалось встать на защиту дяди Боба. Я и без других прекрасно все понимаю. Не знаю только, смогу ли справиться с самой собой.
***
Рокета я снова нашла в углу, где он свернулся в клубок. Девочки – Незабудка, Слива и Ливия, – видимо, отправились куда-то поиграть. И все же Слива была права: Рокету здесь не нравилось. Он был дезориентирован и сбит с толку.
– Рокет?
Я села рядом и накрыла ладонью его ладонь. Обеими руками он держался за голову. Услышав меня, он опустил руку, к которой я прикоснулась, и улыбнулся:
– Мисс Шарлотта, что вы здесь делаете?
– К тебе пришла. Хочу кое о чем спросить.
Как мне сформулировать вопрос, чтобы не расстроить Рокета? Нужно быть деликатной и понимающей. И, наверное, говорить на языке пятидесятых.
– Хочу спросить о… твоей зазнобе.
– Зазнобе?
Ясно, перестаралась.
– О твоей избраннице. – Рокет все еще не понимал меня, поэтому я состроила лицом кирпич и добавила: – О твоей подружке, е-мое.
Он нахмурился:
– Об Ильзе?
Святой ежик!
– Да.
Клубок из Рокета сделался еще туже.
– Ее у меня забрали. Мы нарушили правила. Правила нарушать нельзя, иначе вас заберут и никогда уже не вернут обратно.
К горлу подкатил ком.
– Ты ее любил.
Рокет не ответил.
– Рокет, мне очень жаль. Ты знал, что у нее был ребенок?
Он забрал у меня свою руку.
– Ее забрали. Нельзя нарушать правила, мисс Шарлотта. Иначе вас заберут. Их всегда забирают.
Моя грудь словно разломилась пополам, и оттуда полилось чистое горе. Неудивительно, что Рокет навсегда зациклился на правилах. Его заставили поверить, что Ильза ушла по его вине. Потому что он нарушил чертовы правила.
Когда я придвинулась поближе, Рокет крепко обнял себя и прошептал:
– Нельзя нарушать правила.
Таким я его и оставила – оболочкой того, кто когда-то был Рокетом. Может быть, очень скоро мы все умрем, но кое-что я все-таки сделаю. Ради Рокета. И ради Таниэля.
Попросив Рейеса помочь Гаррету с переводом, я отправилась к дому Таниэля. Солнце низко висело над горизонтом, украсив небо оранжевыми, розовыми и пурпурными лентами.
У дома стоял загруженный под завязку «раптор». Похоже, Таниэль сваливал из города. Хорошая, надо признать, идея.
Постучав, я заглянула в дом. Таниэль вышел из боковой комнаты с полотенцем на шее и мокрыми светлыми кудрями на голове. Подходя к уже открытой двери, он потер полотенцем волосы.
– Куда-то собрался? – поинтересовалась я.
На нем была футболка с короткими рукавами, поэтому на этот раз я увидела вырезанные на коже надписи. В отличие от деда, он записывал только имена, без фамилий. И это, вероятно, тоже хорошая идея, поскольку запас поверхности для вырезаний у Таниэля был ограничен.
Серые глаза засияли искренним весельем, но он быстро отвернулся. Так уж действует на некоторых мой свет.
– Ты сама сказала мне выметаться из города.
Я протянула ему солнцезащитные очки, которые купила по пути сюда, остановившись заправиться бензином и мокко латте. Даже растворимая мешанина кажется божественной на вкус, когда впереди маячит вечность без кофе. А я в такой ситуации уже второй раз за две недели.
– Было дело. – Таниэль дверь не закрыл, так что я вошла в дом. – И тебе действительно стоит поскорее уехать, но сначала я бы хотела кое с кем тебя познакомить.
– Мой лимит новых знакомств на год исчерпан, но могу записать тебя на январь.
Не обращая на него внимания, я по привычке пошла дальше по дому.
– Я сама ничего не знала, пока моя помощница не начала копаться в твоем прошлом. Оказалось, я знакома с твоим дедом.
Таниэль вовсю паковал футболки в спортивную сумку и вдруг замер, но не повернулся.
– Не хочешь с ним познакомиться?
– Мать говорила, что ее биологический отец умер.
– Мне бы хотелось с ней встретиться.
Судя по лицу, Таниэль засомневался в моих словах, но ничего. Просто он меня пока плохо знает.
– Где твой подельник? – спросил он.
– Занимается исследованиями. Мы пытаемся выяснить, как закрыть адское измерение.
– Которое сами же и открыли.
– Точно. Спасибо, что напомнил. Но пока все не покатилось в тартарары, я подумала, что ты, возможно, захочешь познакомиться с дедушкой. Он мне очень дорог.
– Когда-то это дерьмо меня интересовало, но те времена давно прошли.
Таниэль снял футболку, чтобы надеть сухую. Имена на торсе оказались не такими заметными, как я думала. Всего лишь тоненькие шрамы на твердой рельефной поверхности тела, над которым неплохо потрудились.
Застыв, Таниэль слегка повернул голову – только чтобы видеть, куда я смотрю. А я подняла руку и кончиками пальцев прикоснулась к свежей темной татуировке на спине.
– Что это? – спросила я огрубевшим из-за эмоций голосом.
Он снова снял футболку, чтобы показать мне полное изображение.
– Если верить моей матери, это послание.
Я забыла, как дышать, и просто пялилась на линии.
– Для кого?
– Понятия не имею. Мама просто снова и снова повторяла мне эти слова. Заставила запомнить их, когда я был ребенком. Перед тем, как заболела.
– Как она умерла?
Куки наверняка написала причину смерти матери Таниэля где-то в папке, но я была слишком поглощена тем, что касалось Рокета.
– От пневмонии.
Как и Незабудка.
Я отшатнулась, прикрыв ладонью рот.
Таниэль повернулся ко мне:
– Послание. Оно для тебя?
Я еще крепче зажала рот, чтобы не дергался подбородок.
Вверху спины Таниэля мелкими аккуратными буквами было написано «Сердце – самая сильная и самая слабая частичка любого тела». А ниже шрифтом покрупнее: «Всегда стремись к сердцу». Прямо посередине второй строчки внутри слова «стремись» было выбито черное сердце с капающей из него на соседние буквы кровью.
Эмоции нахлынули сокрушающей волной так быстро, что я покачнулась. Я стояла посреди гостиной Таниэля, а внутри все содрогалось, будто от землетрясения. Как я ни старалась сдержаться, слезы все же потекли по щекам.
Надев футболку, Таниэль осторожно шагнул ко мне.
– Миссис Дэвидсон?
Я огляделась по сторонам и поняла, что нужно делать. Но сначала надо убедить Таниэля.
– Зачем ты вырезаешь на себе имена умерших людей?
– Откуда ты знаешь, что они умерли?
– Ты унаследовал это от деда. Так зачем ты их на себе пишешь?
– Даже не знаю. Видимо, эти имена важны.
– Для чего?
– Не знаю.
Я шагнула ближе и положила ладонь на щетинистую щеку.
– Для чего?
– Это ее армия. Девочки. Я видел.
Мои глаза словно сами по себе закрылись.
– Повсюду огонь. Сплошное пламя. Пламя уничтожит мир, если она ничего не сделает, чтобы его остановить. Тогда-то она и призовет их всех. Сотни тысяч встанут за ее спиной, готовые к бою. Готовые убивать. Ради нее.
Пульс зачастил, и я стиснула зубы.
– Ты знаешь, кто она?
– Наверное, твоя дочь, – усмехнулся Таниэль. – Она должна это остановить. Она единственная, кому это под силу.
– Ты должен быть рядом с ней.
Он вернулся к сумке и вещам.
– Я не из тех, кому нравятся игры с огнем.
– Если у меня все получится, если я смогу помешать Мгле слопать наш мир, ты должен быть рядом с Пип.
Таниэль нахмурился:
– Ты назвала дочь Пип?
– Нет. То есть да, но это не настоящее имя. Куки говорит, все, кто появляется на моей орбите, появляются там не просто так. И ты в том числе.
– Куки? Ей ты тоже имя сама выбирала?
– А вот это на меня вешать не надо.
Глубоко вздохнув, Таниэль прислонился к верстаку.
– И что мне делать?
– Уезжай из города.
– Ты же сказала…
– Но сначала… – Я глянула на коллекцию ножей и достала из кармана куртки порошок. – Сначала мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.
Бросив пакетик на верстак, я нашла клочок бумажки, наспех сделала набросок и протянула Таниэлю:
– Вот что мне нужно. Сегодня же вечером.
Он взял бумажку и, посмотрев на рисунок, поднял пакетик с порошком.
