Текст книги "На зов тринадцатой могилы (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Я улыбнулась и обняла ее. Для проформы она посопротивлялась, но мне все равно достались три четверти секунды крепких объятий.

– Он говорит, что мир уже не тот, и больше не записывает имена. Он сдался!

Я кивнула на несколько имен на стене.

– Это не Рокет, это я писала. Кто-то же должен.

Дерьмо, блин, на печеньке!

– Мне очень жаль, детеныш. Рейес построит ему новый дом. Все будет хорошо.

– Нет, не будет! У Рокета больше нет дома, а Незабудка больше не хочет играть.

Вот тут передо мной словно помахали красной тряпкой.

– Где она?

Слива ткнула пальчиком в ту же стену, что и Рокет.

– Там еще одна комната, что ли, есть?

Подойдя к стене, Слива наклонилась, чтобы заглянуть сквозь нее, и выпрямилась опять:

– Не-а.

Ладненько. Стены на земле перестают быть стенами в другой реальности. Решив все проверить лично, я перенесла собственные молекулы в сверхъестественный режим и тут же была ошарашена дикой, неземной красотой. Сравнивать сверхъестественное измерение с земным все равно что сравнивать бушующий огонь с ясным весенним днем. По мне захлестал ветер, растрепывая волосы и обжигая кожу. Сама текстура этой реальности была шершавой, но я научилась все это любить. Научилась любить яркие, едкие цвета и жестокие в своей простоте и невозможности ландшафты.

Я глянула туда, где должна была быть стена, и увидела Незабудку, которая сидела на камне и смотрела куда-то вдаль, словно любовалась бескрайним океаном. Я шагнула ближе, и она застыла.

Чтобы не пугать ее, я заговорила оттуда, где стояла, но пришлось перекрикивать бурю:

– Незабудка?

Она не обернулась, но опустила голову, а значит, слышала меня.

– Мне очень жаль, что у тебя больше нет дома. Мы построим тебе новый.

– Не в этом дело, – тихо сказала она, но каким-то чудом в вое ветров я услышала. – Я скучаю по маме.

Мое сердце затрещало по швам. Незабудка умерла от пылевой пневмонии в тридцатых. Удивительно, что она все еще помнила маму.

– Ох, солнышко…

Я подошла поближе, и она подвинулась, чтобы освободить мне место на камне.

Короткое каштановое каре ничуть не тревожил бешеный ветер, который трепал мою гриву. Может быть, тут и заключалась разница между материальными или нематериальными воплощениями в этом измерении. На Незабудке был джинсовый комбинезончик и грязная белая футболка.

Я присела на камень.

– Я по своей тоже скучаю.

– Не бывает девочек, которым не нужна мама, – скрипучим голосом отозвалась она.

– Ты бесконечно права, солнышко. – Я подумала о маме и о Пип. – А ты знаешь, что происходит с адским миром?

– Ага, – кивнула Незабудка. – У тебя мало времени.

У меня свело живот.

– Знаешь, как его остановить?

Она покачала головой:

– Зато ты знаешь. У тебя есть мысли. Просто слушай их.

– Слушать? Может, еще чего подскажешь?

Впервые в жизни Незабудка мне улыбнулась, и мне бешено захотелось ее обнять, укачать, раздавить в руках и, возможно, сменить ей имя на Джордж.

Стоило мне почувствовать, что мы наконец налаживаем какую-то связь, как она прижала указательный пальчик к губам:

– Ш-ш-ш. Просто слушай.

Через мгновение ее молекулы разделились и уплыли с очередным порывом ветра. А я-то думала, это мои искры обалденные.

***

Уже по пути обратно наверх я не своим голосом позвала Куки и только потом вспомнила, что у нас тут дети спят. Квентина, конечно, мои крики не потревожат, а вот Эмбер точно «спасибо» не скажет.

– Они живы! – проорала я и уже в общей комнате прошипела пьяным шепотом: – Они живы!!!

– Кто? – уточнила Куки, а Диби и Рейес молча повернулись ко мне.

– Все! Все, даже Мейко, но ненадолго. Срочно надо их найти!

– Мейко жив?

– Да! И его мама и сестра тоже. Завтра первым делом Эмбер и Квентин должны вытащить из мальчика все, что можно, пока меня не будет. Любая инфа, даже самая незначительная, может помочь.

– Поняла. Кому ты звонишь?

Я взяла ее сотовый, потому что понятия не имела, где мой, и уже вовсю листала список контактов.

– У тебя номер Кит есть?

Кук забрала телефон, нашла нужный номер и отдала мне.

– У тебя Кит записана как «Специальный агент Карсон, ФБР»?

– Да. А у тебя как?

– САК. Но вслух я ее так не называю. Она вообще не ценит эффективность этой аббревиатуры.

Набрав номер, я стала ждать. И ждать, и ждать… И снова ждать.

В Мармеладе прошло бы лет семнадцать, не меньше, прежде чем Кит соизволила взять трубку:

– Миссис Дэвидсон?

Голос ее звучал хрипло и ни капельки не дружелюбно.

– Так вы меня еще никогда не называли, САК.

– Чарли?

Я прямо увидела, как она резко садится из лежачего положения. Не в прямом смысле, конечно, увидела, а мысленно.

– Я думала… Куки сказала, вас нет.

– Меня и не было, но я вернулась. Вы все еще в Альбукерке?

– Где же еще мне быть? Вы в курсе, который час?

– Понятия не имею, и мне до лампочки. Мне нужна вся информация, какая у вас есть по Белинде Бэнкс. А потом мне нужно, чтобы вы свалили из города.

Послышался какой-то громкий удар, за ним – шуршание, потом Кит красноречиво простонала и поинтересовалась:

– Зачем и на кой?

– На данный момент у меня имеются сведения, что Белинда все еще жива, и, возможно, у нее есть дети от ее похитителя.

За одну целую и две десятых секунды сонный голос сменился голосом полной боевой готовности:

– Буду через двадцать минут.

– Супер. Минуточку! Откуда вы знаете, где я?

– Полагаю, вы со своей компашкой?

– Это да, но откуда вы знаете, где они?

– Дэвидсон, с некоторых пор часть своей жизни я посвятила тому, чтобы не спускать глаз с вас и ваших людей.

– Бли-и-ин, это так мило!

– Только для того, чтобы знать, где вы, если мне срочно понадобится вас арестовать.

Ну да. Так я и поверила.

Глава 9

Хочу писать тебе такие сообщения, чтобы ты прятал сотовый от людей.

Мем

Верная своему слову, через двадцать минут на пороге склада появилась Кит с файлом на Белинду Бэнкс в руках. Представления не имею, как она умудрилась за двадцать минут смотаться из дома в офис, а потом приехать к нам, но в сложившихся обстоятельствах я поддерживала любой энтузиазм.

– Пропала без вести десять лет назад, – сходу заявила Кит, усевшись за металлический стол.

И никаких тебе «рада, что ты вернулась», блин.

На встрече присутствовали Рейес, дядя Боб и Кук. Гаррет божился, что напал на какой-то след, и отчалил в свою комнату. А чем занимается мужчина наедине с самим собой, да еще и у себя в комнате, меня точно не касается.

– Думаете, она все еще жива?

– Не думаю – знаю. – Вручив Кит чашку кофе, я тоже села за стол. Разумеется, с собственной чашкой в руках. Кофе у нас тут сильно в чести. – Не знаю только, сколько еще она будет жива. Ее где-то держат с двумя детьми – мальчиком и девочкой. Не утверждаю, что дети ее, но они называют ее мамой.

В знак отсутствия возражений Кит подняла руки ладонями вверх:

– Стоит ли мне спрашивать, откуда у вас взялись подобные сведения?

– Точно нет, – покачала головой я.

Из солидарности Рейес, Куки и Диби тоже покачали головами.

– Ну что ж, я постою у окна, полюбуюсь видами, попью кофе…

С этими словами Кит положила папку на стол, подошла к большому грязному окну и отвернулась от нас, продемонстрировав нам неслабый колтун из темных волос на затылке. Так вот с чем ей, бедняге, приходится иметь дело каждое утро!

Первой папку схватила Куки. Оно и к лучшему. Подруга накачалась кофеином по самое не хочу, а значит, была в полной боевой готовности.

Кук принялась листать документы:

– Нет, нет, нет, нет… А вот это любопытно.

– Что именно? – оглянулся дядя Боб.

– Было несколько подозреваемых, но никого из них не сумели привязать к делу.

Я уперлась локтями в стол и наклонилась вперед:

– Имя Рейес Александр Фэрроу мелькало?

Кит удивленно обернулась.

– Не подглядывать! – рявкнула я, и она тут же отвернулась.

– Рейесов нет. Зато есть Рэнди.

Я разочарованно сморщила нос:

– С этого все-таки можно начать. Пусть Эмбер с Квентином покажут Мейко этих мужчин. Вдруг он кого-то узнает, а мы поймем, кто из них прикрывается именем Рейеса.

– Странно это все, – заметил Диби.

Кук взяла сотовый и сфоткала несколько важных страниц из папки.

– Нам нужен ксерокс.

– Кто такой Мейко? – поинтересовалась Кит.

– Зачем кому-то называться твоим именем? – продолжал Диби.

В ответ Рейес пожал плечами.

– Кто такой Мейко? – повторила Карсон.

– Может, это кто-то из твоих знакомых, – предположила я, глядя на Рейеса.

Вконец взбесившись, Кит развернулась к нам:

– Кто. Такой. Мейко?!

Ей-богу, она будто первый день нас знает!

– Может быть, он сын Белинды. А может, и нет. Нам лишь известно, что он, возможно, заболел. Зато мы точно знаем, что у него совсем мало времени. Мы должны их найти, Кит. Должны выследить этого Рейеса Александра Фэрроу и заставить его заплатить за содеянное. – Поймав гневный взгляд Рейеса, я уточнила: – Липового Рейеса Александра Фэрроу.

Взгляд ничуть не изменился.

– Не тебя, блин, – добавила я и уставилась на Кит: – А что до вас, вы должны как можно скорее свалить из города.

– Как насчет черта с два? С чего вы вообще решили, что имеете право указывать мне, что делать? Вот завтра доберусь до офиса…

– Не гоните лошадей, мисс Всезнайка. – Я ткнула пальцем ей в грудь. – По телефону мы договорились, что вы утопите педаль газа в пол, и город останется воспоминанием в зеркале заднего вида.

– Ни о чем мы, черт возьми, не договаривались! Вы так и не соизволили объясниться!

Я глянула на Рейеса, а потом снова на Кит.

– Это инфекция, Кит, сверхъестественная. Не болезнь, не вирус…

– Сверхъестественная? Вам-то откуда… Забудьте. – Не договорив, она отпила кофе.

– ЦКЗ может проводить свои тесты, пока звезды не сгорят. Лекарства нет и не будет. По крайней мере в медицинском смысле. И вы никак не можете с этим бороться.

– А вы, значит, можете?

– Только мы и можем.

– Ну конечно. Как бы то ни было, сейчас я точно не могу уехать. Если есть хоть какая-то зацепка по этому делу, я должна ее использовать.

– Кит, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы их найти. И будем действовать гораздо эффективнее, зная, что вам ничего не угрожает.

Симпатичное лицо озарилось даже не улыбкой, а скорее ухмылкой. Разве что с капелькой теплоты.

– Мечтать не вредно. Это мое дело.

Я сощурилась:

– Маловато вам годков, чтобы дело оказалось вашим, когда это все произошло.

– Верно. Зато его поручили моему отцу. Это как раз один из его висяков. Пропавшая без следа четырнадцатилетняя девочка ему покоя не давала. К тому же теперь, когда я знаю про инфекцию, стресса будет меньше. Я берусь за это дело, а вы разбираетесь со сверхъестественной хренотенью.

– Разве это профессиональный термин?

– В текущей ситуации – однозначно.

Я всегда осознаю, когда меня укладывают на лопатки. Не в том смысле, как это делает Рейес, а в плохом. И это печально.

Сложив документы обратно в папку, Кит залпом допила свой кофе и двинула на выход, не сказав на прощание ни слова.

О да. Я ее обожаю.

***

Куки пришлось едва ли не силой отправлять в постель. Эту задачку из оперы «Миссия невыполнима» удалось решить только с помощью врущего и не краснеющего дядюшки. Глядя, как он уводит подругу в комнату, и ощущая боль в сердце, я в миллионный раз задалась вопросом, почему он мне соврал.

– У него должна быть веская причина, – заметил Рейес, легко разгадав мои мысли.

– Может быть. Но почему просто не взять и не выложить мне правду? Он никогда мне не лжет. Он один из тех немногих, кто никогда меня не обманывал.

– Страннее другое, – добавил муж. – Он знает, что ты его в два счета раскусишь. Так зачем вообще утруждаться?

Об этом я и не подумала. Зачем дяде Бобу врать, если он лучше других знает, что я распознаю ложь, едва она слетит с его языка? Это же бред чистой воды!

Взяв за руку, Рейес повел меня наверх в наш трендовый индустриальный номер, причем меня пропустил вперед.

– Рейес, – заговорила я посередине лестницы, – все это происходит из-за нас. Из-за того, что натворила я. Мое отчаянное желание освободить души из адского измерения привело к тому, что гибнут невинные люди.

– Это не твоя вина, Датч.

– Еще как моя! Болезнь, мародерство, угроза апокалипсиса… Кто бы мог подумать, что одна несчастная Чарли Дэвидсон, кофеманка и подающий надежды собачий парикмахер, станет причиной уничтожения всей человеческой расы? Это напрочь испоганит мне резюме.

– Ад создал я.

– Да, но ведь для меня!

Ступеньки кончились. Я повернулась к Рейесу, который шел за мной. Теперь мы стояли так, что могли смотреть друг другу в глаза. Лучше не придумаешь.

Обняв его за шею, я запустила пальцы в густые волосы. Меня окутало фирменным жаром, который я впитывала с радостью, словно он был водой, а я – иссушенной пустыней.

Рейес сжал пальцы на перилах и опустил голову.

– Божественное стекло разбил я. Я открыл врата. Ты и представить не можешь, как мне жаль.

Что бы он ни говорил, сколько бы мы ни спорили, он ни в чем не виноват. Он лишь пытался выбраться из ада, куда послала его я.

Поцеловав мужа в щеку, я отодрала его ладонь от перил и подвела к огромному окну посмотреть на прекрасные городские огни. Напомнить нам обоим, что сейчас стоит на кону. Что будет с этим прекрасным городом, со всем этим прекрасным миром, если Мгла победит? Само собой, ответа у нас не было. Но адское измерение не зря называется адским. Ничего хорошего это точно не сулит.

Я должна была сосредоточиться на том, что могу сделать, а не на том, чего не могу. В одиночку мне адский мир не одолеть. Ни за миллион лет, ни тем более за три дня. Он слишком силен.

Вынырнув из мыслей, я глубоко вздохнула и врубила перезагрузку.

– Итак, Куки дала мне все, что сумела накопать по поводу маминой смерти.

– И что она выяснила?

– Практически ничего. Мама умерла при родах в больнице Лавлейс. Пусть я понятия не имею, как ее смерть связана с происходящим, но кое-что для начала уже есть. Если ничего полезного не выяснится, я хотя бы узнаю, сама она умерла или ей помогли.

– Похоже на план.

Рейес прижался ко мне сзади и провел губами по шее, отчего меня по макушку затопило теплыми волнами.

– Скучала по мне? – спросил он.

Я чуть не разрыдалась.

– Ты и представить себе не можешь.

– А мне кажется, могу. – Он прикусил мочку моего уха, и у меня чуть не подкосились колени. Впрочем, это могло оказаться побочным эффектом от того, что у меня сто лет не было ни грамма веса. – У меня крайне живое воображение.

Я развернулась в его руках и заглянула ему в глаза.

– Рейес, сколько ты там пробыл? На Земле прошел всего час, а сколько прошло там?

– Неважно.

Я отстранилась.

– Еще как важно.

Рейес наклонился ко мне.

– Ничего подобного.

– Ну пожа-а-алуйста!

Попросить мне ни капельки не стыдно, но пришлось изо всех сил сдерживать стон, когда Рейес скользнул руками под мой свитер, расстегнул лифчик и с бесконечной нежностью накрыл ладонями Угрозу и Уилл.

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – добавила я внезапно севшим голосом.

Большие пальцы погладили соски, и в спазме чистейшего удовольствия сжались мышцы между ног.

– Я сбился со счета, – проговорил Рейес мне в ухо.

– А сколько успел насчитать, пока не сбился?

Словно его совершенно не интересовала поднятая тема, или словно мы обсуждали что-то несерьезное, Рейес рассеянно ответил:

– Тысячу семьсот.

– Тысячу семьсот? – переспросила я.

Прежде чем горячий язык, обводивший край моего уха, сменился зубами, я услышала:

– Да.

Несмотря на восторг, который вызывали манипуляции Рейеса, я чуть-чуть отстранилась.

– Тысячу семьсот чего?

Он раздраженно вздохнул, но даже не посмотрел мне в глаза, потому что пристально изучал мой рот. И от одного лишь взгляда я согревалась изнутри с ног до головы.

– Умоляю, скажи, что ты считал часы. Тысяча семьсот часов. Нет! Лучше минут. Скажи, что считал минуты.

На красивых губах заиграл едва заметный намек на улыбку, но взглядом темных глаз, похоже, прочно завладели Угроза с Уилл. Сняв с меня свитер и лифчик, Рейес бросил их на пол, потратил уйму времени на запоминание точной формы моих девочек и только потом ответил:

– Пусть будет так.

– Пусть будет как? – спросила я.

Он снова прижался ко мне, лаская Угрозу и Уилл, словно они – королевское сокровище, а его только что короновали.

– Пусть будут минуты.

– А на самом деле это были минуты?

– Нет, Датч. – Рейес взял меня за горло (что было сексуальнее, чем должно было быть) и толкнул к стеклу. – Я считал не минуты.

Холодное, как лед, стекло резко контрастировало с прижимавшимся ко мне источником тепла. Одно умелое движение – и мои штаны оказались на щиколотках. Поначалу меня обдало холодным воздухом, но уже через секунду его сменил обжигающий жар.

Вот только пришла моя очередь. Рейес может меня соблазнить одной лишь своей чеширской улыбочкой, но пора было и мне показать, на что я способна по части соблазнения.

Оттолкнув его, я расстегнула ботинки и вылезла из штанов. Рейес смотрел на меня голодными глазами, но, как только сделал шаг вперед, я подняла руку:

– Не подходи, – и указательным пальцем велела ему тоже раздеться.

С хищной ухмылочкой он послушался и начал снимать футболку, заворожив меня видом крепких мускулов под кожей. А когда пришел черед штанов, я воочию увидела, как муж рад моему возвращению.

Пока он продолжал раздеваться, я не могла оторвать взгляд от впадин, обрамлявших мышцы живота. Наконец Рейес выпрямился во весь рост и стал терпеливо ждать, пока я не налюбуюсь тем, по чему так отчаянно скучала.

Мой взгляд прошел долгий путь от восхитительной головы до идеальных пальцев на ногах, впитывая каждую линию, каждый изгиб, каждую тень. Тусклый свет ласкал мышцы Рейеса, подчеркивая их существование с благоговением, словно любил каждый миллиметр этого тела не меньше, чем я.

За то время, что я знаю Рейеса как человека, он набрал массу почти без усилий, а за мое отсутствие его плечи стали еще шире, отчего переход к стройным бедрам казался еще выразительнее. О его пресс моя прабабушка могла бы легко стирать, ей-богу, и наслаждалась бы каждой секундой стирки.

Склонив голову набок, я отдала должное еще одной части тела. Задница Рейеса с ямочками по бокам – это нечто легендарное.

– Закончила? – весело поинтересовался он.

– И близко нет.

– Тогда тебе можно только посочувствовать.

Он двинулся ко мне, но я снова подняла ладонь. Рейес остановился и сложил на широкой груди руки. Настоящий Адонис – фаворит самой Афродиты – во плоти. Так он и стоял, хотя выражение лица явно намекало на то, что он слегка раздражен.

Решив не обращать внимания на подобную наглость, я прислонилась затылком к стеклу и закрыла глаза. Один за другим я стала растворять для себя окружающие предметы. Стекло за спиной исчезло. Затем – плитка под ногами. Дальше исчезли комната, склад и весь город, пока не остался только мужчина, которого я люблю.

– Датч, – с намеком на укор проговорил Рейес.

Но я лишь сосредоточилась усерднее и выпустила на свободу свою энергию, которая устремилась к нему и принялась исследовать и ласкать, согревать и гладить эрогенные зоны. Я чувствовала, как под моими нематериальными прикосновениями он напрягается и расслабляется. А когда энергия легко коснулась члена, Рейес шумно втянул носом воздух.

Наконец я открыла глаза. Муж запрокинул голову, явно наслаждаясь ощущениями, которые я ему дарила. Так и подмывало запрыгать от восторга. Из-за этого порыва вся концентрация растерялась, и энергия рывком вернулась ко мне.

Рейес опустил голову и уставился на меня исподлобья. В обрамленных густыми ресницами глазах сверкал голод и что-то сродни предвкушению, словно я бросила мужу долгожданный вызов.

– Теперь закончила? – спросил он.

Я не самым красивым образом надула губки:

– Наверное.

Через мгновение он уже стоял передо мной, положив ладони на стекло с обеих сторон от моей головы. На губах играла такая ухмылка, что только слепой не распознал бы в ней жажду крови. И все же Рейес и не думал ко мне прикасаться. В этом просто-напросто не было необходимости. Похоже, пришла его очередь хвастаться талантами, и долю секунды спустя мне во всех красках продемонстрировали, на каком отстойном любителе женат настоящий профессионал.

Ток сорвался с кожи Рейеса и обхватил мою шею и запястья, поймав меня в ловушку у окна.

Рейес наклонился и прошептал мне на ухо:

– Неужели никто никогда тебе не рассказывал, как опасно играть с электричеством?

С этими словами, умело, как опытный хирург, он отправил ток гулять по моей коже. Под напором колена мои ноги раздвинулись, и крошечные волны заплясали по клитору. В животе закружилась смесь боли и удовольствия, рождавшая отчаянный трепет в каждом уголке тела.

Искристые тоненькие молнии проникли глубже, и я ахнула от нахлынувших ощущений. Второй импульс пронесся вверх по животу и груди, отчего соски до боли заострились.

– Рейес, – с трудом проговорила я, сгорая от одного-единственного желания – почувствовать его глубоко-глубоко во мне.

А вот Рейесу определенно было весело. Он укоризненно поцокал языком, но ток никуда не делся. Зато расстояние между нами окончательно испарилось. К клитору прижался твердый, как камень, член, поглаживая чувствительную плоть. Если бы Рейес меня сейчас не держал, я бы наверняка забыла, как стоять.

– Пожалуйста, Рейес…

Горячие губы накрыли сосок Угрозы, и ноги подвели меня окончательно. Едва электрическая хватка на запястьях ослабла, я схватила мужа за волосы и, заставив его поднять голову, впилась ему в губы. Другой рукой я крепко обхватила член, и уже через мгновение оказалась на полу. Втиснувшись между моих ног, Рейес одним мощным рывком ворвался внутрь. В ту же секунду меня затопило таким наслаждением, что каждый тлевший уголек в каждой моей молекуле вспыхнул ярким пламенем. Оргазм был похож на взрыв, который начался во мне и, не в силах уместиться целиком, прорвался на свободу ослепительно горячими волнами.

Я застонала прямо Рейесу в губы. Наверное, этого звука хватило, чтобы и он добрался до заветной черты. Все мышцы в его теле превратились в натуральный мрамор. А миг спустя, пережив волну невероятной дрожи, он рухнул рядом со мной.

Чтобы посмотреть на него, пришлось перевернуться на бок. Рейес лежал на спине, накрыв предплечьем лоб. Под рукой виднелись влажные темные пряди, а на губах играла самая довольная улыбка из всех, что я в жизни видела.

– Ладно, блин, – сказала я, переведя наконец дух. – Твоя взяла.

Рейес тихо рассмеялся, а я в миллиардный раз поразилась тому, какой он замечательный. Сногсшибательно красивый, умный и смелый, он никогда не перестанет меня удивлять.

– Если сейчас же не прекратишь, – с закрытыми глазами сказал он сонным голосом, – придется показать тебе, на что еще способен бог.

Я хихикнула, повернула его лицо к себе и поцеловала.

– По-моему, прямо сейчас мне нечего бояться.

Рейес улыбнулся, как бывалый жулик:

– Тогда ты совсем меня не знаешь.