Текст книги "Смерть и девушка из соседнего дома (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Я шагнула чуть-чуть ближе и прямо-таки почувствовала, как за спиной напрягся Кэмерон. Даже сейчас он по каким-то нездоровым причинам был готов меня защищать. Бруклин повернулась к нему, всеми полутора метрами роста источая готовность драться, если Кэмерон что-то вытворит. Уделать его ей, конечно, не светит, но это не имело значения. Подруга, как всегда, была рядом, благослови господь ее странную маленькую душу.

– Я права или нет?

Джаред опустил голову. Он слушал, хоть и не отвечал.

– Ты сражаешься с монстрами, – продолжала я, пытаясь собрать из кусочков целую картинку, – и спасаешь девушек, которых сбивают на дороге грузовики. Но почему? Ты пришел, только чтобы спасти меня?

Кэмерон громко рассмеялся, и его смех в тихой комнате прозвучал резко и крайне неуместно.

– Мы ведь это уже прояснили, Лорелея. Эта тварь таким не занимается. – Изучая Джареда, Ласк склонил набок голову. – Скажи ей, жнец. Расскажи, зачем ты пришел.

Мне хотелось подойти и заверить Джареда, что он может рассказать мне что угодно. Но я помнила, какой невероятной силой и ловкостью он обладает, поэтому решила остаться на месте.

– Пожалуйста, Джаред. Я всего лишь хочу понять, что произошло.

В конце концов он посмотрел на меня. Между темными бровями залегла вертикальная складка.

– Я пришел не спасать тебе жизнь, Лорелея. – Несколько долгих секунд он молчал и смотрел мне в глаза, а потом добавил: – Я пришел ее отнять.

– Наконец-то! – насмешливо зааплодировал Кэмерон. Казалось, он так доволен услышанным, что вот-вот растеряет всякое отвращение, которое испытывает к Джареду. – Приз в студию!

– Не понимаю, – в недоумении отшатнулась я. – Я ведь умирала. Точнее чуть не умерла. А ты меня спас. Я знаю это, знаю.

Тыльной стороной ладони Джаред стер со лба струйку крови, капавшей на ресницы.

– Нет, – проговорил он после очередной затянувшейся паузы. – Ты бы не умерла еще сорок восемь минут. Потом было бы уже поздно. Я пришел забрать тебя до назначенного часа.

Совершенно потрясенная, я оцепенела, словно попала в парализующий туман недоумения. Он лжет. Наверняка лжет. Зачем ему меня убивать? Что такого я натворила?

Бруклин обняла меня за плечи и обратилась к Джареду:

– О чем вообще речь? Откуда тебе знать такие вещи?

Его лицо стало таким суровым, что от одного лишь взгляда я словно приросла к месту. А потом он заговорил о том, чего никогда не было. О том, чего я не хотела слышать.

– После аварии тебя везли на вертолете в Альбукерке, но до города ты не дожила. Умерла меньше чем через две минуты после взлета. – Джаред опять замолчал, давая мне время переварить услышанное, а потом добавил мягким голосом: – Но твои бабушка и дедушка этого не знали.

Я громко выдохнула и расправила плечи:

– А они тут причем?

– Они очень расстроились и ехали чересчур быстро. На резком повороте они пересекли сплошную и врезались во встречную машину.

Моя ладонь взлетела к губам. Эмоции зашкаливали, в груди что-то болезненно сжалось. Потекли слезы, и перед глазами все расплылось. Под весом страшных слов ноги подкосились. Меня тут же подхватили Глюк с Бруклин и дотащили до трухлявого деревянного ящика.

– Все участники аварии скончались на месте, – продолжал неправдоподобный рассказ Джаред. – Меня послали забрать тебя до того, как вызвали вертолет. До того, как твои бабушка и дедушка выехали в Альбукерке.

– Ты говоришь в прошедшем времени, будто все уже случилось, – горько вставила Бруклин. – Но ничего этого не было.

Джаред нахмурился, будто ее слова его удивили.

– Время… работает не так, как вы думаете.

Он встал с подоконника и пошел к нам. В тот же миг на его пути возник Кэмерон, явно забывший про всякую боль. Воздух затрещал от едва сдерживаемого гнева. Я была уверена, что драка вот-вот начнется заново.

Из глаз полились свежие потоки слез. Не могла я снова смотреть, как они дерутся. Не могла опять лицом к лицу столкнуться с неописуемой жестокостью, с душераздирающим насилием.

В кино все выглядит легко. Там нет ничего настоящего. Люди, которые должны подраться, дерутся, и хорошие парни всегда побеждают. Но в реальной жизни жестокость вызывает тошноту и оставляет за собой последствия. Здесь нет никакого смысла. Нет черного и белого. Нет сценария, где участвуют хорошие и плохие. Нет четкого морального компаса, помогающего вести счет. Есть лишь оттенки серого. Настоящая боль. Настоящая кровь. И я предпочту умереть, чем снова стать тому свидетелем. Я закрыла глаза. Слезы вовсю текли по щекам и капали с подбородка.

– Мне очень жаль, Лорелея, – поговорил Джаред, не сводя с меня глаз. – Я не хотел причинить тебе боль.

– Ладно, супергерой, – ухмыльнулся Кэмерон, – ты ее спас. – Теперь он шагнул так близко, что между их с Джаредом лицами остались считанные сантиметры. – Так почему бы тебе не взять и не свалить?

Со скоростью атакующей кобры Джаред толкнул Ласка и встал так, что вся его поза требовала от Кэмерона принять ответные меры.

– Думаешь, я не пытался? Думаешь, мне хочется оставаться здесь? Я не знаю, что произошло. Я переместился и оказался прикован к этому измерению. И я понятия не имею почему.

Не представляю как, но Кэмерону удалось устоять на ногах. Теперь на его лице играла торжествующая улыбка. Словно он только этого и ждал.

Однако между ними внезапно оказался Глюк. То ли сам влез, то ли даже не знаю.

– То есть ты не можешь уйти? – спросил он у Джареда. – Почему?

– Сам бы желал узнать. – Наградив Кэмерона мрачным взглядом, Джаред опять присел на подоконник и коснулся ладонью ребер. – Что-то произошло, после того как я тебя спас, Лорелея. Что-то изменилось.

– Что? – опять встряла Бруклин, пытаясь выудить как можно больше информации. – Что изменилось?

– Это! – Джаред поднял руки, показывая на самого себя, и тут же дернулся от боли. – Я. Знаешь, сколько раз в этом мире у меня текла кровь? У меня не течет кровь. Не остаются синяки. И уж точно меня не в состоянии избить мальчишка с зубочисткой в руках.

Кэмерон триумфально улыбнулся от уха до уха, а Бруклин спросила:

– И почему тогда у тебя идет кровь?

– Не знаю, – сквозь зубы процедил Джаред, будто бы злился на самого себя. – Я нарушил закон.

Глубоко вздохнув, я поднялась с ящика и тихо спросила:

– Какой закон?

Глядя во тьму, Джаред прошептал что-то о том, что законы касаются его… профессии. «Профессия» – единственное слово, которое пришло мне на ум.

– Нельзя менять историю. Нельзя вмешиваться в человеческую волю. Нельзя искупить грехи отцов.

Бруклин недоуменно свела брови:

– И что все это значит?

– Что я нарушил закон. Изменил историю. Ты должна была умереть, Лорелея, а я должен был лишь немного вмешаться во время.

Глюк громко вздохнул и задал очевидный вопрос:

– Не считая того, что я просто в ужасе, я обязан спросить. Разве это само по себе не изменило бы историю? – Он задумчиво опустил голову. – В смысле так или иначе ты бы спас от гибели бабушку и дедушку Лорелеи. А это уже изменение.

– Верно. Но историю дано менять лишь людям. Я бы не изменил историю. Ее изменила бы Аманда Паркс.

И снова Глюк задал очевидный вопрос:

– Какая еще Аманда Паркс?

Избитое лицо Джареда смягчилось от улыбки.

– Пятилетняя девочка из Порталеса, штат Нью-Мексико. Она молилась, чтобы ее отец – тот человек, с машиной которого столкнулись бы твои бабушка и дедушка, – вернулся домой из командировки целый и невредимый. – Улыбка стала шире, словно Джаред представлял себе девочку. – Детская вера. Поверьте мне, на всей земле нет ничего сильнее. – Он посмотрел на меня, будто хотел, чтобы я все поняла правильно. – Из-за Аманды меня послали изменить обстоятельства смерти ее отца. А попутно и отменить смерть твоих бабушки и дедушки. Они напрямую были вовлечены в молитву девочки. Вот так бы и изменилась их судьба. Историю должна была изменить Аманда Паркс, а не я, Лорелея.

Я все еще чувствовала себя так, будто пыталась выловить из воды рыбку, а она все ускользала и ускользала между пальцами. Однако намеки на понимание уже начинали пускать корни. Значит, даже у сверхъестественных созданий существуют какие-то законы.

– Но вышло именно так, – твердо, но ласково отозвалась я. – Ты изменил историю.

– Да. – На Джареда внезапно нахлынула печаль. – Ты понятия не имеешь, что я с тобой сделал, Лорелея. Мне очень, очень жаль.

– Ты изменил ради меня историю.

– Ошибаешься. – Он опустил голову, словно ему стало стыдно, и добавил еле слышным охрипшим голосом: – Я изменил историю ради себя.

Глава 10
Посланник

Скрыть замешательство мне не удалось. Значит, Джаред изменил историю, то есть нарушил один из своих законов… ради самого себя?

– Ты так говоришь, будто натворил что-то плохое.

– Ты не понимаешь. – Красивые губы разочарованно сложились в тонкую линию. – И не смогла бы понять, наверное. Место, куда ты должна была отправиться, прекрасное. Настолько, что ты и представить себе не можешь. А я все это у тебя отнял. Всем рискнул. – Джаред заглянул мне в глаза. – Рискнул самой твоей душой.

Согласиться я никак не могла, но вынуждена была спросить:

– Ну и зачем тогда ты так поступил?

– Если бы ты умерла, я бы никогда тебя больше не увидел. Ты бы отправилась на небеса – туда, где я давным-давно не был.

Сердце в груди замерло. Я поверить не могла тому, что услышала. Сверхъестественное создание изменило историю только для того, чтобы иметь возможность видеть меня. Меня, блин!

Минуточку… Джаред бывал в раю?

Враждебность, которую едва сдерживал Кэмерон, вырвалась на свободу. Он снова взялся за ружье.

– По-моему, достаточно причин, чтобы отправить тебя обратно.

Заранее готовая к такой реакции Бруклин полезла в карман пальто и, с большим трудом все-таки вытащив наружу пистолет, наставила его на Ласка.

– Мы как раз ждали, что ты выкинешь что-нибудь идиотское.

Кэмерон удивленно повернулся к ней. Впрочем, удивление быстро испарилось.

Я знала, что Брук возьмет пистолет. Моя лучшая подруга – крепкий орешек. Никто не стал бы с этим спорить.

Она смерила Кэмерона мрачным взглядом:

– Сначала ты хотел его убить, потому что он пришел за Лорелеей. Теперь ты хочешь его убить, потому что он ее не забрал. У тебя в голове совсем заклинило?

Когда Ласк шагнул к Брук, мы с Глюком тут же встали по обе стороны от нее и попытались испепелить Кэмерона взглядом. Пусть я выглядела скорее смешно, а не угрожающе, но изо всех сил сжала кулаки. С капелькой удачи мы втроем, наверное, могли бы справиться с Кэмероном. Да и какой у нас был выбор? Мы должны были его остановить. Или покалечиться в процессе.

Приподняв брови, Ласк зыркнул на Глюка и насмешливо ухмыльнулся:

– Я впечатлен, учитывая то, что ты обо мне знаешь.

Так и знала! Между ними действительно что-то произошло. После похода во втором классе изменились оба – и Глюк, и Кэмерон. Во мне тут же вспыхнуло любопытство, но ему придется подождать. Как сказала бы моя бабушка, нам предстояло поджарить рыбку пожирнее.

Глюк приподнял одно плечо:

– Это было сто лет назад.

– Ага. Слышал, ты плохо спишь по ночам.

– Не хуже, чем ты.

– А мокрые простынки? Очень трагично.

Знать не знала, что Ласк может быть таким жестоким, однако Глюк и бровью не повел, а продолжал стоять лицом к лицу с тем, кто даже в неудачные дни мог наградить его серьезными увечьями.

– Слушай, – Глюк расправил плечи, – мы деремся, или как? Я не могу торчать тут всю ночь.

Я им так гордилась! Беспокоилась за него, конечно, но очень гордилась.

Кэмерон поднял руки, мол, «сдаюсь-сдаюсь!»:

– Мне бы не хотелось огорчать трех мушкетеров. Или все-таки трех слепых мышек?

У Бруклин отвисла челюсть:

– Так ты там был?!

В ответ он пожал плечами, прикидываясь, будто ему все равно.

– Какой же ты козел!

В глазах Кэмерона что-то мелькнуло, и он шагнул еще ближе к Брук. Та подняла пистолет выше, хотя рука заметно дрожала. Но мы с Глюком были рядом. Глюк со своей бравадой, а я – с кулаками. Если Ласк ударит Бруклин, ему придется бить нас всех.

– Меня обзывали и похуже, – наконец сказал он и посмотрел на Брук со смесью интереса и сочувствия.

В первый раз за все время мне представился шанс хорошенько его рассмотреть. Кэмерон был практически отражением Джареда – такой же избитый, с синяками и гематомами. Я покачала головой. Нет, мне никогда в жизни не понять мальчишек.

– Что ж, – нетерпеливо начал Глюк, – с тобой, Джаред, мне все ясно. Не совсем, конечно, но ясно в той мере, в какой дано понять человеку. Но тебя я не понимаю вообще. – Эти слова явно адресовались Ласку. – Почему ты такой сильный? И как тебе удается так драться? В этом не больше человеческого, чем в Джареде, Азраэле или как там его зовут.

Кэмерон переключил внимание на Глюка, но не ответил. Отойдя от нас, он опять припарковался на столе, все так же держа в руке ружье. Три пары наших легких опять заработали. Надолго ли?

Вместо Кэмерона ответил Джаред:

– Он дитя Джофиэля.

– Он – что? – уточнил Глюк.

– Джофиэль – посланник. Кэмерон – нефилим. Лишь отчасти человек, цель которого на земле – защищать пророка.

– Какого еще пророка? – опять спросил Глюк.

Однако тут вмешался Кэмерон, чей гнев, казалось, мог испепелить Джареда даже на расстоянии:

– Ты ничего обо мне не знаешь!

– Напротив. Когда мы узнали, что на земле вот-вот родится потомок Арабет женского пола, – продолжал Джаред, напрочь игнорируя ярость в голосе Кэмерона, – мы… пренебрегли законами нашего отца и отправили к благочестивой Ханне Ноэль посланника.

Кэмерон вскочил на ноги и с опаляющей ненавистью уставился на Джареда. Тут-то до меня и дошло, чье имя было названо. Ханна Ноэль Ласк была матерью Кэмерона.

– Но ее час пробил раньше, чем она успела объяснить Кэмерону из рода Джофиэля его обязанности. А его земной отец отринул учения истинно верующих.

– Как ты смеешь произносить вслух ее имя! – гневно процедил Кэмерон.

Бруклин снова подняла пистолет, и Ласк бросил на нее полный презрения взгляд.

– Так кто такой пророк? – снова спросил Глюк, но лично я была слишком занята тем, что пыталась мысленно установить связи между кусочками информации.

И вдруг меня так мощно осенило, что я резко втянула воздух.

– Посланники? То есть ангелы? Ребята, вы… ангелы?

Джаред свел брови.

– Сын Джофиэля – нефилим. Но я – посланник, да. Я серафим.

Как я умудрилась пропустить такое в видении? Ангел? Самый настоящий, блин, ангел? Здесь, в Райли-Свитч? В Нью-Мексико?! Меня будто под дых ударили.

Со злобной ухмылочкой Кэмерон отвернулся, отказываясь слушать продолжение разговора. Однако я заметила, что возражать он не стал. Неужели знал, кто он такой? Да еще и с самого рождения?

В голове толпилось столько вопросов, что выбрать какой-то один я не могла и в итоге решила задать тот, который в текущий момент беспокоил меня больше других.

– Ты сказал, что не должен здесь быть… и не хочешь, – посмотрев на Джареда, начала я и почувствовала укол острой боли в груди. – У тебя неприятности? Из-за меня?

Несколько секунд он обдумывал мой вопрос, а потом стиснул зубы и нехотя ответил:

– Я солгал.

– Солгал? – Теперь я совсем запуталась. – То есть ты не нарушал закон?

Уголки губ Джареда едва заметно приподнялись.

– Нет. Закон я абсолютно точно нарушил.

Мне стало интересно, что он обо мне думает. Обо всех людях вообще. Ни с того ни с сего я почувствовала себя маленькой и незначительной, словно моя крошечная жизнь в крошечном городишке ровным счетом ничего не значит на фоне существования целого мира. Честно говоря, ощущения отстойные.

– Погодите-ка! – На меня с потрясенным выражением лица уставилась Бруклин. – Лорелея и есть пророк.

– Наконец-то, – проговорил Глюк. – Стоп… Чего?!

Брук моргнула и повернулась к Джареду:

– Ну так как? Она и есть тот пророк, которого должен защищать Кэмерон?

Джаред склонил набок голову:

– Да.

– Да ну вас! – отмахнулась я, отвергая саму идею услышанного. – Такого… такого попросту не может быть.

Пока я выражала все свои сомнения активными мотаниями головой, у Глюка челюсть отвисла до самого пола, а Бруклин громко рассмеялась:

– Супер! – Ее энтузиазм показался мне тревожным. – Боже мой, это же просто шикарно!

Я прямо-таки видела, куда уносит ее мысли, но подруга ошибалась. Они все ошибались.

– А можно мне запросить тайм-аут? – поинтересовалась я, уже сложив руки в характерном жесте. – Серьезно, идея ничего, но вы, ребята, ошиблись барышней. – Я попятилась, и под подошвами захрустели валявшиеся тут годами мусор и грязь. – Никакой я не пророк и никогда им не буду. Я даже не знаю, что делают пророки. Мне очень жаль, но вы капитально просчитались.

Джаред убрал руки за спину.

– Ты последний потомок прорицательницы Арабет. Дар предвидения у тебя в крови.

– Лор, – взволнованно и слегка раздраженно начала Бруклин, – это же круто. У тебя всегда были видения, а теперь мы знаем почему.

– В моих видениях сплошная чепуха, – упрямо возразила я. – В них нет никакого смысла.

– Но они сбываются.

– Не всегда.

– А как насчет Табиты и джипа директора Дэвиса?

Я закрыла глаза.

– Бруклин, ты серьезно считаешь, что в раю создали бы целого нефилима для защиты девушки, чье самое точно сбывшееся видение касалось помешанной чирлидерши за рулем «ниссана»?

– Ну…

– Он прав, – перебил Кэмерон, который вовсю полировал ствол ружья краем изодранной футболки. – Хочешь ты того или нет, ты пророк. – Невозможно было не заметить горечи, прозвучавшей в его словах. – Они создают правила, ведут нас по своим лабиринтам как хотят и когда хотят. А у нас нет никакого выбора. – Голос Ласка звучал так холодно, что я машинально поежилась. – Мы пешки, Лор. Фишки, которыми они играют. Так что начинай привыкать.

– И кто такие эти «они»? Кто устанавливает правила? – спросила я, начиная паниковать.

Один-единственный ответ Кэмерон показал мне указательным пальцем. Я проследила за ним и посмотрела вверх, к небу. Что ж, четко и доходчиво, как обухом по голове.

Я не знала, что сказать. Почему-то в исполнении Кэмерона все казалось правдоподобнее, и все же Бог никогда бы не передал такой дар в мои неумелые руки. Наверняка в мире существуют более подходящие, более квалифицированные люди.

– Видите ли, – я попятилась к дальней стене, – сомневаюсь, что я очень уж… пророчистая.

На лице Джареда сияло сочувствие.

– Я все объясню, – сказал он, – но для начала позволь спросить: на уроках истории вам что-нибудь рассказывают о судах над ведьмами?

Я кивнула, гадая, причем тут это.

Джаред отошел к противоположной стене и прислонился к ней спиной, сверля меня заинтересованным взглядом.

– Задолго до печально известного периода охоты на ведьм, за двенадцать столетий до нашего господина, на рассвете железного века, в маленькой европейской деревне жила женщина по имени Арабет.

Засунув руки в карманы пальто, я тоже прислонилась спиной к стене и внимательно слушала. Бруклин села на ящик. Рядом с ней встал Глюк, которому вдруг стало интересно, что скажет Джаред.

– Как и у тебя, у нее были видения – дар, ставивший под угрозу ее жизнь. Но родители защищали Арабет и держали ее видения в тайне ото всех. Она выросла, вышла замуж и родила собственных детей. Однажды ей было видение, которое она не могла проигнорировать. Вода в главном деревенском колодце была испорчена, и Арабет знала: если люди сделают хоть глоток этой воды, по всем ближайшим селениям пронесется настоящая эпидемия. Арабет помчалась к колодцу и попыталась предупредить жителей деревни, но, разумеется, никто ее не слушал.

Мне ни капельки не нравилось, куда ведет рассказ Джареда. Из всего школьного курса истории труднее всего мне давался именно период, когда женщин и мужчин казнили за колдовство. Я просто-напросто не понимала несправедливости и жестокости, на которую люди шли во имя религии.

– Когда люди начали умирать, целые семьи ударились в панику и стали винить во всем Арабет. Даже муж обвинил ее в нечестивости. В водовороте суеверия и страха Арабет насильно вытащили из дома и казнили прямо на улицах деревни. Ее обвинили в том, что она насылала заклятия и воскрешала мертвых – так люди объясняли себе возникновение болезни.

Я забилась в глубины собственного разума и покачала головой, отказываясь слушать дальше.

– К тому времени муж Арабет узнал, что трое его дочерей обладают тем же даром. Он привез их к родителям Арабет, бросил во дворе и дал обещание теще и тестю: если до рассвета дети останутся живы, он всех убьет. Выбора не оставалось. Родители Арабет забрали внучек и исчезли посреди ночи. Ты, Лорелея Макалистер, потомок первой женщины в истории человечества, которую казнили за колдовство.

Я шумно втянула носом прохладный воздух. Сердце болело за Арабет, за ее родителей и дочерей.

– Что случилось с дочерьми? – спросила Бруклин.

– Родители Арабет уже пребывали в преклонном возрасте и прекрасно понимали, что долго заботиться о внучках не смогут. Поэтому собрали все до последней копейки и отправили дочерей Арабет в три разных конца света. Старшая попала в зажиточную семью и позже родила собственную дочь. Ее наследие просуществовало еще шесть столетий и завершилось на последней провидице по этой линии. Дар ее остался в тени, но талант был признан. Она стала знаменитой поэтессой – Сапфо.

– Сапфо! – восхищенным эхом отозвалась Бруклин и уставилась на меня.

Сапфо была греческой поэтессой. Ее работами восхищались, ее стихи были на пике популярности и расходились нарасхват. И она была одной из героинь Бруклин.

– Младшую дочь, – продолжал Джаред, – приняли в семью бедные фермеры, но она выросла здоровой и счастливой. Ее наследие просуществовало гораздо дольше и завершилось на той, кого причислили к лику святых. Вам она известна под именем Жанна д’Арк.

На этот раз на меня уставились даже Глюк с Кэмероном, и на их лицах явно читался шок.

С широко распахнутыми от удивления глазами Бруклин глянула на Джареда:

– То есть… пусть даже через десятое колено, но Лорелея – родственница Сапфо и Жанны д’Арк?

Джаред смотрел на меня так, будто я какая-то новая форма жизни. А может, просто хотел уловить мою реакцию, когда ответил:

– Верно.

И снова я не нашлась, что сказать. Никогда в жизни мне еще не приходилось чувствовать себя настолько убогой. Оказывается, у меня общие предки не с кем-нибудь, а с признанными во всем мире героинями!

– Это же… удивительно! – вздохнул Глюк. Похоже, впервые в жизни и у него возникли проблемы с подбором слов.

Я прекрасно знала, каково ему сейчас. Обретя наконец дар речи, я спросила:

– А что случилось со средней дочерью?

Черты лица Джареда смягчились. В тусклом свете засияли темные глаза. Казалось, он рад моему вопросу. Рад тому, что мне интересно. А может, даже испытывал нечто вроде облегчения.

– Ее звали Лара Бет, – сказал он. В его устах согласные звучали мягко и легко соскальзывали с языка. – Она росла в рабстве, но ее уважали и любили все окружающие. В шестнадцать лет у нее было видение, которое спасло жизнь сыну местного землевладельца. В знак благодарности землевладелец освободил ее и предложил работу в своем доме. Вскоре его сын и Лара Бет полюбили друг друга и связали себя брачными узами. У них было трое сыновей, один из которых тоже стал твоим предком. Лару Бет бесконечно уважали как целительницу и защитницу рабов. А однажды, – добавил Джаред, – она предотвратила гражданскую войну, но это уже совсем другая история.

– Сыновья, значит? – зачарованно спросила я. – У них тоже были видения?

Джаред покачал головой:

– Похоже, ваш дар наследуется лишь потомками женского пола. Вероятно, стоит отметить, Лорелея, что наследие передалось тебе по линии отца, а не матери.

Уж не знаю почему, но эти слова меня удивили.

– Ты – первая наследница дара по линии Лары Бет за три тысячи двести лет. Первый за все эти годы ее потомок женского пола. И все же ты не менее сильна, чем были сама Лара Бет и ее мать.

Я уставилась себе под ноги, потому что не могла ни понять, ни принять того, что сказал Джаред. Но ведь он ангел. Может быть, он не умеет врать. А даже если и так, все равно его слова не укладывались в голове.

– И все же мне кажется, ты вышел не на ту наследницу, – проговорила я, едва не умоляя его передумать. – Наверняка есть другая, из другой ветки генеалогического древа. Какая-нибудь давно потерянная кузина или еще кто.

– Никаких других ветвей не осталось, Лорелея. Ты – последняя. Небеса давно тебя заждались. И ты вызвала серьезный переполох. – Джаред глубоко вздохнул. – Тебя ждали там еще пару дней назад. Видимо, переполох все-таки вызвал я, а не ты.

– И теперь ты застрял из-за меня. Потому что ради меня преступил закон.

Джаред сложил на груди руки, и в его глазах мелькнуло веселье.

– Они очень серьезно относятся к своим законам.

– Но у тебя же этих законов всего три, – как всегда, гениально вовремя вмешался Глюк. – Разве так сложно их соблюдать?

Бруклин хлопнула его по ноге тыльной стороной ладони и подняла руку, давая понять, что ей нужна помощь. Глюк помог ей подняться на ноги.

– Ну и что будем делать? – спросила Брук, отряхивая попу.

Вопрос подруги поверг меня в ступор. А ведь и правда, что мы будем делать? Представить не могу, что должен чувствовать Джаред, застряв на земле без семьи, без денег, без дома. На его месте я была бы в ужасе. Но ведь я не высшее во всех смыслах существо с силой солнца в левом мизинце. И все же от одной лишь мысли, что Джареду одиноко и страшно, сердце кровью обливалось. Я должна ему помочь. Наверняка вчетвером… Я покосилась на Кэмерона и тут же передумала. Точнее втроем мы найдем выход. Но сперва надо привести в порядок тех, у кого такой вид, будто их только что освободили из пыточной в лагере для военнопленных. То есть отмыть, одеть и накормить.

– Значит, так, – начала я, задвинув все мысли о пророках в дальние уголки сознания и влив в голос столько силы, сколько вообще могла, – для начала надо привести вас в божеский вид. А потом подумаем, что делать. Как вариант, мы все можем поехать ко мне.

– Ты не можешь взять и пригласить эту тварь к себе домой, Лорелея, – опять вошел в режим повышенной готовности Кэмерон.

Только у меня не было времени ни на его паранойю, ни на его дурацкий характер.

– Еще как могу, Кэмерон.

– Да послушай же ты меня! – Он встал и ткнул пальцем в сторону Джареда. – Он застрял здесь из-за того, что спас тебе жизнь. На что, по-твоему, он готов, чтобы вернуться? Может быть, ему всего-то и надо – исправить ошибку.

– Хочешь сказать, чтобы вернуться, он может меня убить?

– А если я убью тебя, – Джаред шагнул к Ласку, – как думаешь, это поможет мне вернуться?

Кэмерон пошел к нему, пока они опять не оказались нос к носу. Назревала очередная драка, и каждый из них был готов сделать первый шаг.

Меня обуяло такое раздражение, что я не задумываясь пнула Кэмерона по колену. Выругавшись, он отшатнулся, а я повернулась к Джареду, у которого на лице было написано очевидное самодовольство, и сделала то же самое с ним. Схватившись за ногу, он стиснул от боли зубы и выдал целую тираду того, что я расценила как ругательства на непонятном языке.

– Хватит! – рявкнула я, чувствуя, как в глазах появляются слезы от злости и боли в большом пальце ноги. – Обоих касается! Никаких больше драк. – Я воззрилась на Кэмерона. – Хоть раз в жизни я просила меня защищать? Просила помогать мне? Нет! И чтоб ты знал, мне до лампочки, почему сюда отправили Джареда. Даже если для того, чтобы порубить меня в винегрет ржавым мачете. Он спас жизнь моим бабушке и дедушке. Даже если бы я умерла, он спас им жизнь!

Изо всех сил я сражалась с эмоциями, которые грозили взять верх. В этом мире у меня нет никого, кроме бабушки и дедушки. И Джаред их спас. Пускай ради их спасения ему пришлось бы забрать меня – неважно. Кэмерон должен это понять.

– Только это имеет значение, Кэмерон, – твердо проговорила я. – Он мог бы быть серийным убийцей с Плутона – мне плевать. А вот на что мне не плевать – так это на вашу взаимную смехотворную жажду помереть в драке. Почему вы так ненавидите друг друга?

Кажется, мой вопрос удивил Джареда. Он шагнул назад, словно ему надо было все обдумать и прийти в себя. Зато Кэмерон как будто закрылся. Я почти увидела, как вокруг него смыкаются створки и падают занавески. Он точно ничего не собирался объяснять.

– Фиг с вами, не отвечайте. Но вы оба прекратите драться раз и навсегда, иначе ни один из вас не сможет нормально сесть, когда я с вами закончу. – Я решительно потопала к выходу. – А теперь живо все в машину!