Текст книги "Смерть и девушка из соседнего дома (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3
Высокий, загадочный и взрывоопасный

– Новенького уже видели? – спросил Глюк, присоединившись к нам с Бруклин за столиком, где мы обычно обедали.

– Видели? – переспросила я. – Да я его чуть не убила.

– То есть дело дрянь.

Не удержавшись, я стащила с тарелки Глюка кусочек жареной картошки.

Между прочим, он самый чудаковатый из всех крутых парней, которых я знаю. Этот умный и забавный коротышка нравился в школе абсолютно всем. Что само по себе странно. А еще Глюк заметно мужает. За одно только лето вымахал на целых семь с половиной сантиметров. Вот что за гадство такое?

Даже Брук развивалась в нормальном темпе и прямо сейчас во всеоружии стояла на самой границе настоящей женственности, тогда как я, похоже, застряла в стране жвачек и чупа-чупсов. До сих пор я каждый вечер молюсь, чтобы фея, отвечающая за женские отличительные черты, подняла уже свой зад и сделала свое дело. А все потому, что я, мягко говоря, все никак не расцвету, как другие девушки. Словно мало мне всех этих бед, природа наградила меня доводящей до белого каления гривой цвета ржавого железа, бесцветными серыми глазами и почти прозрачной кожей болезненного мучного цвета. Вдобавок у меня узкий подбородок, зато огромные глаза и слишком крупный для моего лица рот. Одним словом, посмотреть не на что. Разве что прямо завтра сходство с эльфом вдруг станет последним писком моды.

Зато Бруклин Мишель Пратер у нас просто восхитительная красавица. Благодаря экзотическому смешанному происхождению подруга просто излучает мрачноватую таинственность и может похвастать кошачьими карими глазами, длинными черными волосами и миниатюрной женственной фигурой. У меня тоже есть какая-то фигура, правда, не особенно женственная.

– Ты вообще меня слушаешь?

Я резко вернулась в реальность и уставилась в глаза цвета ароматной корицы.

– Прости. Задумалась о том, как фигово быть белой и тестообразной барышней.

– Ясненько. – Бруклин повернулась к Глюку. – У нее очередной приступ болезни «Я белая и тестообразная». Срочно нужен шоколад. – Подруга глянула на пользующийся немалым спросом прилавок с закусками. – Прикрой меня.

Глюк осмотрелся по сторонам в поисках возможных противников.

– Ладно, но поторопись, пока она не затянула песню про девочковую фею.

Усмехнувшись, я коснулась плеча Брук:

– Обойдусь без шоколада. Все в порядке, правда.

Глюк смерил меня недоверчивым взглядом, а потом оттянул мне нижнее веко. О да, это всегда кстати.

– Что ж, на вид с ней и правда все в порядке, – пожал плечами он. – По крайней мере с глазными яблоками точно все путем.

Я стащила еще один кусочек картошки и злобно уставилась на Глюка:

– Твоего мнения никто не спрашивал, Кейси.

– Обожаю, когда ты зовешь его Кейси, – хмыкнула Брук и пальцами выудила кусок курицы из моего салата.

Что тут скажешь? За нашим столиком едят коммунальным образом.

– А мне не нравится, – насупился Глюк. – Как мне впитывать наследие индейских предков с именем вроде Кейси?

– Может быть, твои индейские предки оценят пользу капельки ирландского темперамента, – проговорила Брук. – Ох уж эти ирландцы! Вы, ребята, такие спокойные!

От ужаса глаза Глюка широко распахнулись.

– Ты спятила?!

– Сегодня или вообще?

Глюк огляделся посмотреть, не слышал ли кто-нибудь слов Бруклин.

– Нельзя говорить такие вещи! Хочешь, чтобы меня убили?

– Тебе нужно научиться говорить с ирландским акцентом, – продолжала Брук, словно и не слышала его.

– Было бы супер! – Я с энтузиазмом ткнула Глюка локтем и поиграла бровями. – Акценты звучат очень сексуально…

Друга затрясло от отвращения.

– Меня угостят томагавком еще до наступления ночи.

– Ну а ты как? Беседа состоялась? – спросила Бруклин, глядя на меня.

Никто не умеет так внезапно менять тему, как она. И, честно говоря, последний раз я видела Кэмерона через зеркальное школьное окно.

– Какая еще беседа? – поинтересовался Глюк с набитым гамбургером ртом.

– Нет, на уроках его не было.

– Кого не было?

– Понятия не имею, что делать с этим парнем, – покачала головой Брук и для пущего эффекта поцокала языком.

– С каким парнем? – Громко глотнув газировки, Глюк раздраженно посмотрел на нас с Бруклин, явно не радуясь тому, что оказался не в курсе последних событий.

От одной только мысли о неизбежной конфронтации с преследователем на меня нахлынул жуткий страх. Что вообще говорят всяким сталкерам? Эм-м, простите, мистер Преследователь, но не могли бы вы прекратить?

Я расстроенно кивнула и то ли спросила, то ли проныла:

– Почему меня преследует именно он? Почему не Джаредан Скотт или Джосс Даффи? – Ну или Джаред, мысленно добавила я, но вслух не решилась.

Глюк сощурился:

– Разве Джосс Даффи не пытался в садике склеить тебе веки кашей?

– Преследование – это хреново, как ни посмотри, – заявила Бруклин, слизав с пальцев соль. – Не важно, кто сидит у тебя на хвосте, это все равно жутко. И неправильно.

Что ж, она права.

– Значит, так. – Чтобы привлечь наше внимание, Глюк поднял вверх указательный палец. – Я все-таки рискну и спрошу: тебя кто-то преследует?

– Понимаешь, Глюк, – наконец посмотрела я на него, – есть вещи, которые тебе не нужно знать, пока мы не окажемся в беде и нам не понадобятся твои мужские навыки.

Тут я задела его за живое. Лицо друга озарилось лукавой улыбкой.

– Кстати о моих мужских навыках, – начал он заговорщицким тоном. – Вы обе можете пользоваться ими в любое время дня и ночи. И всего лишь за символический гонорар.

– Заметано, – кивнула Брук. – Как только мне понадобится открыть банку…

Глюк вытянул руки и сделал вид, будто собирается ее придушить.

Я не сдержалась и, глядя на друзей, захихикала. А еще опять не сдержалась и в тысячный раз поглазела по сторонам в поисках новоиспеченного ученика Райли-Хай. Куда он подевался? Мало того, я заметила, что Табиты Синд тоже нет. Если Джаред с ней, разве можно его винить? Даже с раздутой головой Табита просто красавица. Трудно соперничать с физическим совершенством, пусть даже в него закрался малюсенький изъян. Если бы Джареда больше интересовали мозги, тогда, возможно, у меня и был бы шанс.

– Любопытный видок, – сказала Бруклин и кивнула на дверь.

В столовую как раз вошли близняшки Сатерн – Эшли и Сидни. Вид у них был потрепанный, одежда мятая, волосы едва расчесаны. Еще месяц назад близняшки выглядели, как модели с глянцевой обложки, но в последнее время они больше похожи на бездомных подростков. Поскольку их отец – самый богатый человек в нашем городке, очень сомневаюсь, что семейство капитально прогорело. Одна только коллекция обуви этих девушек стоила всего моего гардероба. Или новенькой машины. А может, и домика на Ривьере.

– Что вообще с ними происходит? – спросил Глюк.

– Не знаю, – отозвалась я, – но что-то явно не так.

– Аллё-о-о! – Бруклин помахала рукой у нас перед лицами. – Мать их практически бросила и сбежала с инвестиционным брокером. И я слышала, что развод был просто кошмарным. Мамаша даже не заикнулась об опеке над дочерьми.

– Не сомневаюсь, что это было ужасно, но уже месяц прошел, Брук. Тут что-то другое. Они сами теперь какие-то другие. Словно совсем отчаялись. – Я задумчиво побарабанила пальцами по столу, а подруга опять покусилась на мой салат. – Точно тебе говорю: здесь что-то не так.

– Жалко, конечно, но, может быть, я бы интересовалась этой парочкой чуть больше, если бы не была так занята тем, что дышу. – Когда я уставилась на подругу ошалелым взглядом, она добавила: – Я тебе рассказывала, как они толкнули меня во время бега в мешках?

Всего лишь семьсот двадцать девять раз. Моим заклятым врагом была Табита Синд, а Бруклин таила обиду на Эш и Сид. Как-то они выиграли забег в мешках, и это все изменило раз и навсегда. Пусть это случилось в третьем классе, но такие вещи, судя по всему, не забываются.

– В общем, вот, – влез в разговор Глюк и вручил мне маленький футлярчик.

– Это еще что?

Глюк у нас не из тех, кто дарит подарки направо и налево. Каждый год я заставляю его покупать подарок на день рождения Бруклин. Уверена, подруга тоже заставляет его покупать подарки на день рождения для меня.

– Да так, – пожал он плечами, – простая безделушка. Может, она поднимет тебе настроение.

Поднимет мне настроение? Я открыла крышку и увидела блестящий золотой кулон на изящной цепочке. Кулон был выполнен в виде родителей, которые держали на руках ребенка. Еле слышно вздохнув, я вытащила подарок из футлярчика и перевернула. На обратной стороне кулона виднелась гравировка «НАВСЕГДА».

На добрую минуту я онемела. В легких не осталось ни капли воздуха. С трудом справившись с собой, я посмотрела на Глюка.

– Говорил же, ничего особенного, – отмахнулся он, как могут только парни. – Это… ну… в память о твоих родителях, и все такое.

Я сглотнула подкативший к горлу ком.

– Глюк, даже не знаю, что сказать.

– И я не знаю, – пришибленно пробормотала Бруклин. – Очко в твою пользу, дружище.

Она подняла руку, чтобы дать ему пять, но вместо этого он пришпилил ее к месту раздраженным взглядом.

Дерзко приподняв брови в ответ на такой выпад, Брук отобрала цепочку, заставила меня убрать волосы и застегнула подарок у меня на шее.

– Ну как? – спросила я, когда украшение легло на место.

Брук кивнула:

– Хорошая работа, Глюк.

Тот лишь пожал плечами и набил рот остатками бургера. Все-таки мальчишки ужасно забавные.

Коснувшись прохладного металла, я уже собиралась было поблагодарить друга, но в столовой вдруг воцарилась густая тишина. Подняв голову, я увидела Джареда, и внутри все сжалось.

– Святое мороженко! – вслух ахнула Бруклин. Все головы одновременно повернулись к новичку, который шел к прилавку с пиццей, и Брук вздохнула: – Ему очень идут джинсы.

Я зачарованно кивнула в ответ.

– И мышцы во всех нужных местах.

– Я тебя умоляю! – фыркнул Глюк. – У меня тоже имеются мышцы в нужных местах. – Мы обе смерили его ошеломленными взглядами, и он смущенно обнял себя руками. – Хорош уже.

Постепенно гул разговоров снова набрал силу. Казалось, все вокруг говорят только о Джареде. Все, кроме готов. Те по-прежнему на него пялились. Как, впрочем, и я.

– Когда ты сказала, что он симпатичный, – начала Бруклин, не отрывая взгляда от Джареда, – ты не упоминала, что он красив, как бог.

Я опять молча кивнула и продолжила пялиться. Белая футболка на Джареде свободно свисала до стройных бедер. Зато на бицепсах ткань, казалось, вот-вот разорвется. Он встал в очередь за пиццей, а я не могла отвести глаз от сильных предплечий, на которых бугрились крепкие мускулы. Сделав над собой усилие, я посмотрела на темные волосы, слегка завивавшиеся за ушами, и на тень щетины на скулах.

Сотрудница столовки что-то сказала, и Джаред смущенно отвел взгляд. У меня в груди остановилось сердце.

– Помоги нам, господи, – пробормотала Брук, на которую, очевидно, Джаред действовал точно так же, как на меня, а потом ткнула меня локтем в бок: – Эм-м, Лор…

Я была полностью солидарна с подругой. С подносом в руках Джаред повернулся и теперь смотрел прямо на меня, словно раздумывал, не сесть ли ему за наш столик.

Через секунду, поддавшись непонятному приступу легкомыслия, я вернула эритроцитам доступ к кислороду и с энтузиазмом помахала Джареду, приглашая его к нам. Если судить по робкой улыбке, он, похоже, ничего не имел против.

– Боже мой! – пришла в себя Бруклин и с удивленным видом повернулась ко мне. – О чем вы с ним утром говорили?

Джаред шел к нам, а я улыбалась, боясь дышать.

– Да так, ни о чем. О школе, о погоде. О том, сколько у нас будет детей.

Я-то думала, Брук хотя бы посмеется, но, видимо, от шока у нее напрочь отказали голосовые связки. А вот чего я точно не ожидала, так это услышать смех Джареда. Он снова опустил голову, словно смутился от услышанного. То есть от моих слов. Но ведь это невозможно! Не мог он с такого расстояния меня услышать.

– Джаред, – сказала я, когда он подошел совсем близко, – присоединяйся к нам.

Однако ответить Джаред не успел – между нами влез Кэмерон и закрыл от меня Джареда своей высоченной фигурой. Пришлось наклониться в сторону.

– Кэмерон, ты что творишь? – офонарев от его поведения, спросила я.

Зато Джаред, похоже, ни капельки не удивился. Во взгляде, которым он смерил Кэмерона, было больше любопытства, чем тревоги, после чего он повернулся, чтобы поставить поднос на наш стол.

Кэмерон влез и тут и с размаха выбил поднос из рук Джареда. Поднос пролетел пару метров и с грохотом упал на пол. Разговоры снова стихли. Куски еды приземлились на стол девятиклассников, и трое из них, вскочив, принялись отряхивать одежду, пока не увидели, что происходит. Все замерли и уставились на нас.

Я покосилась на Джареда, но он лишь вздохнул, словно выходка Кэмерона была досадной случайностью, а не выражением открытой агрессии.

Зато моя реакция была помощнее.

– Ты совсем спятил, Кэмерон?! – вскочив с места, заорала я.

Глюк схватил меня за руку и потянул обратно на стул.

Второй раз за день в столовой повисла зловещая тишина.

С угрожающей гримасой Кэмерон подался к Джареду

– Должно быть, тебе сложно ходить на своих двоих и одновременно тащить поднос.

Джаред улыбнулся. Улыбнулся, блин! И подошел к нему еще ближе.

– Я умел ходить раньше, чем ты стал мелким пятном на горизонте.

Губы Кэмерона сложились в тонкую линию.

– Просто хотел убедиться, что не ошибся с выводами.

– И как? – спросил Джаред, вопросительно приподняв брови.

– Точно не ошибся.

Джаред сделал последний шаг, и теперь эти двое стояли вплотную. Все в столовой перестали дышать. Во всех глазах горело предвкушение, словно каждому здесь не терпелось узнать, что же будет дальше.

– А знаешь, – еле слышно, почти шепотом, начал Джаред, – у тебя слишком быстро бьется сердце. – Улыбка исчезла. – Я могу с этим разобраться.

Будто готовясь к смертельному удару, все мышцы в теле Кэмерона напряглись. Он сжал кулаки, стиснул зубы и тихо проговорил:

– Делай со мной, что хочешь, но к Лорелее не лезь.

К Лорелее? То есть ко мне? Я недоуменно моргнула. Мне послышалось, или Кэмерон действительно велел Джареду не лезть ко мне?

– А по-моему, это тебе нужно держаться от нее подальше. Преследовать людей, мистер Ласк, нехорошо.

Минуточку. Откуда Джаред об этом знает? Как он узнал, что Кэмерон сидит у меня на хвосте? И каким макаром я вдруг стала гвоздем программы?

– Тебе ее не заполучить, – процедил Кэмерон.

– Серьезно?

– Богом клянусь, – продолжал в том же духе Ласк. – Только попробуй – и сдохнешь с воплями.

Лицо Джареда потемнело. Глаза сощурились. Он опустил голову и уставился на Кэмерона исподлобья. Ни дать ни взять – хищник за шаг до атаки.

– Давай-ка для начала разберемся с твоим сердечком, – сказал он и поднял руку к груди Кэмерона.

– Что здесь происходит? – внезапно прогремел в столовой голос директора Дэвиса.

Джаред тут же выпрямился и опустил руку, а директор шел вперед с суровым выражением лица.

Кэмерон тоже отошел, но всего на полшага. От адреналина, текущего по венам, его грудь тяжело поднималась и опускалась. Вдруг уголок рта слегка приподнялся в намеке на улыбку.

– Не переживай, жнец. Мы продолжим чуть позже.

– Главное – доживи.

– Ни о чем другом и не мечтаю.

– Ласк, у тебя тут проблемы? – спросил подошедший мистер Дэвис.

Казалось, целую вечность ни Кэмерон, ни Джаред не обращали на него внимания, пока наконец не отвернулись друг от друга. Настолько густого напряжения я еще никогда в жизни не ощущала.

– Мистер Ковач, – сквозь зубы выдавил директор, явно не обрадовавшись игнору, – не хотелось бы видеть, что ваш первый день в Райли-Хай проходит неблагоприятно.

Медленно выдохнув, Джаред повернулся к нему:

– Мне бы тоже этого не хотелось, мистер Дэвис.

– Тогда возьми себе поесть. А ты, – рявкнул директор, ткнув пальцем в сторону Кэмерона, – пойдешь со мной.

Тут Кэмерон ухмыльнулся и шагнул к Джареду:

– Здесь ты все равно ничего сделать не можешь, жнец. Слишком много свидетелей. Я знаю правила.

– Ласк! – гаркнул директор Дэвис.

Кэмерон отвернулся и пошел за ним к выходу. Проходя мимо Джареда, Ласк заглянул ему в глаза. Плечи парней столкнулись, демонстрируя очевидный факт: конфликт далеко не исчерпан.

Как только директор Дэвис вывел Кэмерона из столовки, в помещении тут же загудели разговоры. Голоса наперебой отдавались от стен эхом, но никто не мог отвести взгляд от Джареда. Все смотрели на него и ждали, как он отреагирует на случившееся. Я тоже ждала.

Раздраженно вздохнув, он почесал пальцами лицо, а потом провел рукой по волосам. Даже сейчас его мышцы были напряжены и готовы к драке.

– Джаред, – начала я, и он повернулся ко мне, пригвоздив к месту одним только взглядом.

Взгляд этот был настолько тяжелым, что я напрочь забыла, как собиралась закончить фразу. Пришлось импровизировать.

– Джаред, я…

– Больно не будет, Лорелея, – перебил он меня, вконец озадачив. – Обещаю.

– В смысле – больно не будет?

Я снова начала вставать, и Джаред, чье лицо внезапно посуровело, сделал шаг назад. Впрочем, подняться мне не дали – Глюк по-прежнему мертвой хваткой держал меня за руку.

– Что ты имел в виду? – спросила я, но мне не ответили.

Джаред продолжать сверлить меня пронзительным взглядом, и вдруг я поняла, что под тяжестью этого взгляда трудно дышать. А потом, не говоря ни слова, Джаред развернулся и вышел из столовой через боковую дверь.

– Ну и ну! – разморозилась Бруклин. – Ничего страннее в жизни не видела.

Несколько долгих секунд я ошеломленно сидела, не шевелясь, пока не поняла, как больно сдавливают руку пальцы Глюка.

– Больно, блин! – прошипела я и треснула его по ладони.

– Извини.

Он отпустил меня, но опять схватил за руку, стоило мне подняться со стула. Да, я собиралась пойти за Джаредом и, развернувшись, смерила друга сердитым взглядом:

– Мне нужно с ним поговорить, Глюк.

– Думаю, он не в настроении для светских бесед.

– Отпусти, говорю.

– Дай ему время, Лор. Спиши все на мужские заскоки.

Не меньше минуты я хмурилась на друга, но все-таки сдалась. Выдернув руку из цепких пальцев, я уселась обратно за стол. Пусть Глюк скорее всего прав, но проглотить такое все равно непросто.

– Что возомнил о себе Кэмерон Ласк, будь он неладен? – недоуменно спросила я. – Почему он так себя ведет?

Глубоко вздохнув, Глюк медленно выдохнул и предложил свою версию, взяв со стола бутылку кетчупа:

– Тебе нужно сосредоточиться на истоках. Ласк не похож на остальных.

– Это уж точно, – подхватила Бруклин.

Глядя, как Глюк старательно поливает картошку кетчупом, я поняла, что друг чего-то недоговаривает. Прямо-таки чувствовалось, как за спокойной внешностью бурлит что-то тревожное.

– Ты о чем?

– О том, что он просто-напросто не такой, как все, – пожал одним плечом Глюк. – В смысле других таких в нашей песочнице нет.

Брови Бруклин сошлись над переносицей.

– Этого мало, Глюк. Тебе придется дать нам побольше. Фруктик мы уже видели, а теперь хотим сока.

Прекратив издеваться над картошкой, друг поднял голову, и его губы сложились в тонкую линию.

– Я не знаю, что вам сказать, – наконец заговорил он, будто пытался отмахнуться от нашего любопытства. – Может, у него проблемы с гневом, как это бывает у юных преступников.

Бруклин откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки.

– И это лучший сок из твоих запасов?

– Это единственный сок из моих запасов. По крайней мере на Ласка.

– Да ладно тебе! – Брук погрозила ему пальцем. – Разве однажды между вами не произошло кое-что интересненькое?

Глюк застыл.

Она права. Во втором классе, на весенних каникулах, Глюк ходил в поход в горы вместе с отрядом бойскаутов. В походе что-то случилось. Что-то плохое. Я знаю, что к этому как-то причастен Кэмерон, но подробностей мне никто никогда не рассказывал. Даже Глюк.

Бруклин еще не жила в Райли-Свитч и Глюка тогда не знала, но он очень изменился, словно ушел в себя. Прекратил ходить в школу и чуть не остался на второй год во втором классе, но родители каким-то чудом заставили его отучиться в летней программе.

Все это я помню так ярко только потому, что в тот год Глюк перестал со мной разговаривать. Раньше мы часто гуляли в парке, а еще он приходил поиграть со мной в магазине бабушки и дедушки. В общем, когда он перестал со мной общаться, мне было очень обидно, и явно не хватало мозгов, чтобы понять: друг переживает что-то болезненное. Бабушке с дедушкой пришлось все мне разжевывать. Они убеждали меня, что я должна по-прежнему оставаться ему другом, и что он вернется ко мне, когда будет готов.

В третьем классе Глюк стал потихоньку приходить в себя и постепенно превратился в веселого, озорного мальчишку. А когда в Райли-Свитч появилась Бруклин и присоединилась к нашей компашке, прежний Глюк и вовсе вернулся, словно ничего не произошло. Однако мне не давала покоя мысль, что все это лишь прикрытие. Его глаза больше никогда не сияли так ярко, как прежде, до тех злосчастных весенних каникул.

Связано ли это с тем, что с ним тогда произошло? Теперь я вспомнила, что во втором классе Глюк с Кэмероном дружили, а позже уже нет. За восемь лет они друг другу и двух слов не сказали.

Пока Глюк активно изучал состояние своей картошки, я активно изучала его. И вдруг тихим-тихим голосом, какого я из его уст никогда не слышала, Глюк проговорил:

– Он сильный.

– Сильный? – почти так же тихо переспросила я и придвинулась поближе. – В каком смысле?

На лице друга отразилось внутреннее напряжение.

– Просто сильный.

Видимо, Бруклин тоже ощутила, как Глюку не по себе, и тоже придвинулась поближе.

– Ты ведь знаешь, что можешь делиться с нами чем угодно?

Эту историю я ей рассказывала. Брук знала, что однажды Глюк уехал одним человеком, а вернулся совсем другим. Нам с ним было по семь лет, но за несколько недель он словно стал намного старше и жестче. Превратился во взрослую, уставшую версию самого себя. А еще он будто заблудился. На то, чтобы отыскать обратный путь, ему понадобилось много времени. Меньше всего на свете мне хотелось вынуждать его возвращаться к тем воспоминаниям, но так и подмывало узнать хоть чуточку больше. Похоже, в последнее время имя Кэмерона всплывает чересчур часто, и мне не терпелось понять почему.

Глюк потер пальцами рот. Он всегда так делает, когда не хочет в чем-то признаваться. Наконец после долгих раздумий он проговорил:

– Он не просто сильный, а очень, ну просто поразительно сильный.

– Тебе позарез нужен словарь синонимов, – отозвалась Бруклин, разочаровавшись в сочувственном подходе к другу.

Глюк вздохнул:

– Не знаю, как по-другому выразиться.

– Потому я и говорю о словаре.

– Хочешь сказать, он силен в неестественном смысле? – уточнила я, проявляя чуть больше понимания, чем подруга.

Все-таки я тогда была рядом с Глюком, видела, через что ему пришлось пройти, и тысячу раз задавалась вопросом, что же случилось во время похода. Даже намеренно прикасалась к другу. Осторожно, конечно, чтобы он не заметил. Но я и правда не раз трогала его за руку, чтобы вызвать видение. К сожалению, мои видения сами решают, где и когда им всплыть.

Щеки Глюка покраснели.

– Вам покажется это глупым.

Мое любопытство на порядок возросло.

– Не покажется.

– Да нет же! Точно покажется. Когда я говорю, что Кэмерон сильный, я имею в виду, что силы в нем немеряно. Он ненормально, сверхъестественно силен.

Бруклин поджала губы, и Глюк скрипнул зубами:

– Говорил же, вам покажется это глупым.

– Ничего подобного, – возразила Брук. – Просто я не могу понять, что именно ты имеешь в виду.

Поскольку она не велела ему заткнуться и не подняла его на смех, Глюк почувствовал себя увереннее и выпрямился на стуле.

– Сами подумайте. Вы замечали, чтобы он когда-нибудь ввязывался в драку? И при этом никто к нему не докапывается. А когда он идет по забитому людьми коридору, они расступаются перед ним, как воды Красного моря – перед Моисеем.

Мы с Брук одновременно кивнули и пожали плечами. Подруга явно ничего такого не замечала, как и я. Кэмерон всегда был отщепенцем и редко привлекал к себе внимание. Но нам с Брук жуть как хотелось хоть что-нибудь узнать.

– На то есть причина, – продолжал Глюк. – Никто не станет драться с Кэмероном, потому что не посмеет. Даже Айзек Джонсон, самый здоровый защитник в команде Райли-Хай, убирается с его пути подобру-поздорову.

– Ха! – воскликнула Бруклин и ткнула пальцем в Глюка. – А ведь я чуть не купилась! Айзека Джонсона никто не заставит убраться с дороги.

– Кэмерон Ласк – далеко не «никто»! – громко прошипел Глюк, осмотрелся по сторонам, убедился, что никто не подслушивает, и только потом добавил: – Это я и пытаюсь вам втолковать. Вы понятия не имеете, на что он способен.

– Ла-а-адно, – протянула я, ухватившись за шанс выяснить, что случилось во время каникул. – И на что же он способен?

Я затаила дыхание, всеми фибрами души надеясь, что Глюк наконец-то откроется. Но он, как всегда, поступил с точностью до наоборот:

– Не знаю. На всякое.

– Фиг с тобой, – вздохнула Бруклин, но в ее голосе все же звучали нотки любопытства. – Давайте на время отложим недоверие и допустим, что ты прав, и Кэмерон на самом деле неестественно сильный парень. Во-первых, откуда ты это узнал? А во-вторых, почему мы ни разу не слышали о его необычайной силе?

– Не знаю, – повторил Глюк таким тоном, будто огрызнулся. – Может, это мужской заскок.

– Еще один?!

– Видишь ли, мы не кричим на каждом углу, насколько мощны и сильны другие парни.

– И все же, если он и правда настолько сильный, – слегка надавила я, – наверняка мы хоть разочек, но услышали бы об этом.

– Мы о таком не говорим, ясно? Не говорим, и точка.

Внезапно до меня дошло, что Глюк не просто избегал темы насчет силы Кэмерона, а в прямом смысле слова скрывал этот факт.

Я подалась ближе и заглянула в зеленые глаза:

– Что тогда случилось, Глюк?

Он глубоко вздохнул – мальчишеские плечи поднялись и опустились. Я подумала, что он вот-вот расколется. Несколько секунд Глюк не мигая смотрел на меня, словно у него в голове заново проигрывались воспоминания о тех каникулах, а потом опустил голову и уставился на гору из кетчупа.

– Забей, – покачал он головой, будто разочаровался в самом себе. – Я вообще не должен был об этом говорить.

Я коснулась его руки. Отчасти – чтобы оказать поддержку, и отчасти – надеясь на видение.

– Глюк…

– Мы должны предупредить Джареда, – перебила Бруклин.

Я громко ахнула. Мне и в голову не приходило, что все это может значить для Джареда.

– Ты права. Надо его найти.

– Ну, не знаю, Лор. – Глюк схватил меня за руку раньше, чем я успела вскочить из-за стола. – Этот твой Джаред, похоже, вполне способен сам за себя постоять. А ты до сих пор мне не ответила: Кэмерон Ласк тебя преследует?

– Да нет. И вообще это чепуха.

Я выудила из кетчупного месива кусок картошки, старательно делая вид, что не замечаю недоверчивого выражения на лице друга.

– А по-моему, куда важнее понять, – беспокойно проговорила Бруклин, – что, фиг его дери, имел в виду Джаред? Что именно не будет больно?

При напоминании о словах Джареда внутренности болезненно сжались. Друзья смотрели на меня во все глаза, словно мне известно, почему он дал такое странное обещание. Что ж, они ошибались. Наверняка я знала лишь одно: меня это тревожит куда больше, чем любого из них.