Текст книги "Восьмая могила во тьме (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 8

Внимание! Буйная барышня!

Регулярно делает поспешные выводы.

Надпись на футболке

Когда мне наконец повезло справить нужду, меня уже ждала Повитуха-Кэтрин в перчатках и полной боевой готовности. Кто бы знал, как ей нравится засовывать пальцы в Вирджинию!

– Здравствуйте, Кэтрин, – поздоровалась я. – Время для очередной пытки?

Рейес был рядом и выглядел так, словно ему стыдно. Вот и хорошо. Драки с адскими псами не то, чем можно гордиться. Я бы выгнала его из комнаты, но недостаточно сильно для этого сердилась. Еще бы! Теперь у меня был козырь, которым я обязательно воспользуюсь, когда буду рассказывать о Лоэрах.

– Давайте-ка вас осмотрим, – начала Повитуха-Кэтрин. – Значит, вы упали?

– Да, в лесу.

– Вижу. – Она подняла мою футболку, и меня тут же обдало жаром.

Ничего не понимая, я посмотрела в зеркало в полный рост и увидела то, что увидел Рейес, а я не заметила раньше. Спина с одной стороны и ребра были сплошь покрыты царапинами.

Рейес ничего не сказал, но я знала, что ему очень хочется устроить мне головомойку.

– Ну что ж, переломов нет. Дышите нормально? – спросила Кэтрин.

Я кивнула. Проверив сердцебиение Пип, она предложила:

– Давайте прямо здесь все и посмотрим. Просто чтобы убедиться, что все в порядке.

Процедура оставалась прежней. Кэтрин вышла из комнаты, я сняла штаны и трусы, легла на кровать, накрылась простыней и позвала Повитуху-Кэтрин обратно. Рейес глаз с меня не сводил. Темный взгляд был одновременно и ободряющим, и тревожным. Глядя на меня из-под длинных ресниц, Рейес старательно держал себя в руках. И тут ему помогало ощущение собственной беспомощности. В этот момент я чувствовала то же самое.

Повитуха-Кэтрин раздвинула мне ноги и занялась делом. Гель, которым она пользовалась, оказался холодным, и я подскочила от неожиданности.

– Извините. Я только проверю, как у нас дела.

Как ни старалась, я не могла отделаться от навязчивых мыслей и образов. В голове толпились картинки, как Рейес затаскивает чертовых адских псов на святую землю. Все это усугублялось тяжелыми мыслями о том, что кто-то, помимо упомянутых тварей, пытается меня убить. Мне хотелось до скончания веков ненавидеть Дениз, но я ощущала ее одиночество. Причем уже много месяцев. Но, как обычно, жила в перманентном отрицании. И наконец Лоэры. Что же я натворила? Неужели собственными руками разрушила наш с Рейесом брак? Сможет ли он меня простить? Все это навалилось на меня в самое неподходящее время. Когда внутри было целых два пальца.

Прикусив губу, я закрыла глаза и затаила дыхание. Но бурлящие эмоции взяли верх. Стресс от того, что под боком постоянно ошиваются адские псы, только и ждущие шанса порвать меня на кусочки. Нет, не меня. Пип. Ощущение полной беспомощности, потому что мы никак не могли найти способ справиться с монстрами. И еще много-много всего, включая Рейеса с его выходками и меня саму с моими же тараканами. Из горла вырвалось приглушенное рыдание.

– Все в порядке, дорогая, – проговорила Повитуха-Кэтрин. – Я почти закончила. У вас небольшое раскрытие. Около двух сантиметров.

Она вытерла меня и поправила простыню, но было уже поздно. Изо всех сил борясь с бушующими чувствами, я закрыла лицо руками.

Кэтрин погладила меня по колену.

– Сейчас у вас очень эмоциональный период, милая.

Я почувствовала, как просела кровать. Меня окутало жаром Рейеса, который убрал волосы с моего лица. И вдруг меня прорвало. Словно я открутила кран, сломала вентиль и теперь никак не могла выключить воду.

– Оставлю вас наедине. На мой взгляд, все в порядке. Никаких повреждений нет.

Я услышала, как закрылась дверь, а потом оказалась в объятиях Рейеса и всхлипнула:

– Это все чертовы шлюхомоны.

Он обнял меня еще крепче, и я от души разревелась.

***

Когда я проснулась, на улице было темно. Я лежала, прислушиваясь к глубокому равномерному дыханию Рейеса, и всем сердцем надеялась, что он действительно спит.

– Я не сплю, – вдруг сказал он.

– Который час?

– Всего девять. Тебе нужно еще поспать.

– Посплю, если ты тоже поспишь.

– Не могу.

Я приподнялась на локте и стала всматриваться в его черты. Сквозь окно с раздвинутыми занавесками сочился лунный свет, отражаясь мерцанием в невероятных глазах.

– Почему не можешь?

– Не знаю, Датч. Просто не могу. Не могу себя заставить.

– Мне кажется, ты не можешь позволить себе уснуть. Но восемь месяцев? Как такое возможно? И почему я раньше не заметила?

– Потому что дрыхнешь, как коматозник. Еще и храпишь.

– Ты не можешь присматривать за мной каждую секунду. Вдруг что-то случится, а ты слишком устал, чтобы сражаться?

– Я в курсе, уж поверь. Я не специально не сплю. Просто не могу.

От беспокойства я нахмурилась.

– О чем ты говорил с Ангелом? Что между вами происходит?

– Он занимается разведкой. По моей просьбе.

– Какой еще разведкой? Ты ведь не подвергаешь его опасности?

– Нет. – Рейес наклонился и прикусил мне ухо.

По спине побежали мурашки.

– Тогда расскажи, что конкретно вы делаете.

– Нет. – Он проложил по моей шее дорожку из легких горячих поцелуев.

– Расскажи, или мы больше никогда не будем заниматься сексом.

Рейес улыбнулся, не отрываясь от чувствительного местечка, где бился пульс.

– Я надену смокинг.

От одной только мысли мои глаза закрылись, и внутри поднялась волна желания.

– Нетушки. Сначала ты все мне расскажешь. А если нет, можешь хоть сейчас звонить адвокату.

– Я сделаю ту штуку языком.

Господи! Обожаю «ту штуку языком». Но нужно было набраться сил и стоять на своем.

– Нет, – выдохнула я слабым, как и моя решимость, голосом. – Даже при таких условиях – нет.

– Повитуха-Кэтрин оставила свой гель. Мы могли бы попробовать анальный секс.

Я чуть не рассмеялась:

– Не будем мы пробовать анальный секс. – Потом откатилась подальше и слезла с кровати. – Мне надо в душ. Но имей в виду: все, что произойдет, начиная с сегодняшнего дня, целиком и полностью на твоей совести.

– Неужели? – с любопытством спросил Рейес.

– Я тебя предупредила. И не смей меня винить, когда между нами разразится война не на жизнь, а на смерть.

– И что именно ты планируешь предпринять?

– Увидишь. Попомни мои слова, тебе это не понравится.

Я вытащила халат из шкафа с рыдающей адвокатессой по налогам и пошла к выходу. За секунду до того, как за мной закрылась дверь, Рейес заметил:

– На всякий случай напомню: я был генералом в аду. Война – мое второе имя.

О да. Скучать не придется.

***

Под горячей водой ушибы и царапины стали болеть меньше. К тому же я уже начала исцеляться.

По пути в душ я звякнула сестре Мэри Элизабет, надеясь, что еще не очень поздно. Я обещала ей позвонить и рассказать, как дела у Квентина. Жил он у них в монастыре, но теперь делил свободное время между сестрами и нами с Рейесом. Можно сказать, у нас была совместная опека.

– Как там Квентин? – спросила сестра раньше, чем я успела поздороваться.

– Порядок. Смотрит кино с Эмбер. Или варит крэк. Точно не знаю. Так как? Есть новости?

– По поводу вашей монахини ничего найти не удалось. Но у нас нет доступа к этим архивам. В основном такие документы хранятся в Ватикане.

– Чудненько.

– Зато я нашла один очень странный случай, произошедший в вашем монастыре.

– Готова удивляться, – проговорила я, отодвинула душевую занавеску и включила воду. Все равно будет греться целую вечность.

– В сороковых там без вести пропал священник.

– Правда?

– Ага. Приехал с визитом и испарился.

– Прямо в воздухе, что ли?

– Не буквально, конечно, но да. Больше его никто не видел. А поиски организовали грандиозные. Во всех газетах об этом писали.

– Что ж, спасибо, что побеспокоились. Что слышно на другом фронте?

– Кроме того, что на небесах царит полнейший хаос? Кстати, я об этом упоминала?

– Ага.

– А я упоминала о том, как выматывает вся эта болтовня?

– Ага.

– А о том, что из-за всех этих разговорчиков я потихоньку схожу с ума?

– Не моя ведь вина, что вы слышите ангелов. Так что там по поводу адских псов?

– Ничего нового не слышала.

– Может, порасспрашиваете?

– Вопросов я не задаю, и вы это знаете. Разговоры у нас в одни ворота. Слушать я могу, но общаться, увы, нет.

– Еще как можете! Вы ведь монахиня. Значит, чистая, невинная и благотворная, как хлопья на завтрак. Вас ангелы точно выслушают. Всего-то и надо – спросить.

– Вы хоть иногда слушаете, что я говорю?

– Простите, вы что-то сказали?

– С вами весело.

– Спасибо! – просияла я. – В общем, я хотела кое о чем спросить.

– Ладно, только если речь опять не пойдет о воздержании. Не могу же я, в самом деле, снова и снова объяснять…

– Нет. Речь о том дне, когда вы узнали, что я беременна Пип. И что на небесах все как с цепи сорвались. Так вот. Почему? В смысле неужели наверху на меня злятся?

– Нет-нет! «Злятся» – не очень подходящее слово. Скорее уж «в бешенстве».

– Почему? Разве там не знают о пророчествах?

– Конечно же, знают. Но пророчества во все времена можно было обыграть. По-моему, ангелы просто удивились тому, что все происходит на самом деле. Сами подумайте. Вы вот-вот принесете в этот мир то, что… даже не знаю, как сказать… Может быть, что этому миру не принадлежит? Нет, неправильно выразилась.

– Значит, Пип не должна родиться в этом мире?

– Я вовсе не это имела в виду. Дело в том, что… такие, как она, не рождаются здесь каждый день. Не знаю, как бы это сказать, чтобы потом не идти на исповедь... В общем, насколько я понимаю, ангелы говорят о том, что на земле родится дочь бога. Но ведь это ерунда какая-то. Есть только один Бог, так что я, наверное, неправильно их поняла.

– Уверена, так и есть.

– А еще я слышала, что она изменит нечто такое, в чем ангелы никак не ожидали увидеть изменений. И это ужасно их пугает. Ну, знаете, как порой вам кажется, что в машине вот-вот закончится бензин, а вы не успеете добраться до заправки. А когда так и происходит, все равно удивляетесь.

– Ла-а-адно, – протянула я, пытаясь разобраться в сравнениях сестры Мэри Элизабет. Ничего не получилось, поэтому в итоге я бросила тщетные попытки. – Но ей ведь ничего с их стороны не грозит?

– Со стороны небес? Разумеется, нет.

– Вот и хорошо. Очень-очень хорошо. Кстати, откуда у вас сотовый? Я всегда думала, что аскетичные монашки обязаны отказаться от всякой мирской дребедени.

– Я не аскетичная монашка, а сотовый у меня есть потому, что на моей должности иметь телефон целесообразно. Так что все с одобрения руководства.

– Я хочу увидеть документы.

– Мечтать не вредно.

– А вы когда-нибудь задумывались о том, что «аскетичная монашка» звучит, как аперитив? Или название панк-группы?

– Да.

– Ну что ж, дайте знать, если будут новости. Мне бы хотелось когда-нибудь пожить нормальной жизнью.

– Заметано.

***

Зуб даю, душ придумал Бог в качестве награды тем, кто трудится достаточно усердно, чтобы испачкаться. Я вытерлась, завернулась в обалденный халат, который купил мне Рейес, и подошла к запотевшему зеркалу. Но не успела его вытереть, как на поверхности появилась буква.

Я осмотрелась по сторонам. Никого не было. А потом появилась вторая буква, как будто кто-то водил пальцем по конденсату. Я шагнула назад, подождала, пока сообщение не появится целиком, а потом прочла вслух:

– Шпионы.

И что это значит? Неужели среди нас имеются шпионы? Прямо в монастыре? А если и так, то кто это? Нет, важнее другое: кто послал к нам своего лазутчика? Перед кем шпион отчитывается?

Поспешно вытирая зеркало, я поняла сразу две вещи. Во-первых, это был папин почерк. Абсолютно такой же, как и при жизни. Мысль, мягко говоря, пугала. Выходит, когда я умру, мой почерк останется прежним. Я-то думала, у меня есть надежда. Всегда считала, что красивый почерк – небесный бонус. Как будто после смерти нас наделяют особой ангельской каллиграфией, благодаря которой почерк становится плавным и текучим. Но оказывается, я обречена.

Во-вторых, среди нас, судя по всему, есть шпионы. Но кто? Кого могли к нам подосла…

И тут меня осенило. Сильно. Как обухом по голове. Решительно выйдя в коридор, я пошагала в спальню. Рейеса уже не было, но я хорошо знала, кто остался в комнате.

 Открыв дверцу шкафа, я схватила рыдающую адвокатессу за руку и выволокла наружу. Пока я к ней прикасалась, испариться она не могла.

Неловко поднявшись на ноги, барышня закрыла ладонью лицо и зарыдала пуще прежнего.

– Не утруждайся, – сказала я и тряхнула ее за руку. – На кого ты шпионишь? Кто тебя подослал?

На долю секунды я даже заподозрила собственного мужа. Это был бы не первый раз, когда он послал кого-то за мной приглядывать. Но зачем адвокатессе устраивать такое шоу? Нет, наверняка ее подослал тот, кто знал, что я попытаюсь ей помочь, и хотел, чтобы она подобралась как можно ближе к нам с Рейесом.

– Отвечай, иначе…

Блин, я не знала, что сказать. Что я могу с ней сделать? Я портал на небеса. Вряд ли угрозы отправить Шейлу туда развяжут ей язык.

Тем не менее, реветь она прекратила и злобно уставилась на меня.

– На кого ты шпионишь? – повторила я.

Барышня нагло оскалилась, и тут до меня дошло, что с ней можно сделать.

– Я помечу твою душу. Тебя проглотит пожиратель душ, и тебе крышка.

На миг на ее лице мелькнул страх, но она быстро пришла в себя.

– Кроме меня, есть и другие. Ты понятия не имеешь, что грядет.

– Ну так просвети меня.

– Поцелуй меня в зад.

– Как-то неохота. Лучше оставлю это дело Ошекиэлю.

У Шейлы отвисла челюсть.

– Даэва здесь?

– Фиговый из тебя шпион. – Она попыталась вырваться, но я держала крепко. – Как только я помечу твою душу, тебе от него нигде не спрятаться. – В этот самый момент до носа добрался аромат лаванды. Так пахло в шкафу, и запах пропитал душу мертвой адвокатессы. – Меня толкнула ты! – ошалела я, хорошо помня, что за пару секунд до падения с горы ощутила аромат лаванды.

Шейла молча задрала нос.

Вот черт. Ну и где паяльник, когда он мне так нужен? Может быть, сойдет утюг?

И тут адвокатесса решила открыть рот и взбесить меня до белого каления. Зря она это затеяла. Ой, зря.

– В этом мире ей ни за что не увидеть солнечного света, – явно довольная собой, заговорила она. – Он съест ее кишки на завтрак. Ты представить себе не можешь, какие у него планы на твою дочь.

Меня ослепило гневом. Не успев подумать, я пометила адвокатессу. Увидела символ, который яркой вспышкой света вплавился в ее душу, а потом исчез, и остался только выжженный след.

Взглянув на метку на груди, Шейла ахнула и отшатнулась, но я ее не отпустила.

В комнату ворвались Рейес и Ош. Рейес встал рядом со мной, а Ош едва не замурлыкал, поняв, что я сделала:

– И что тут у нас?

Адвокатесса вся сжалась, а я повернулась к Рейесу:

– Твой отец послал шпионов. Шпионов! Вы знали?

Ош виновато уставился в пол, зато Рейес продолжал смотреть на Шейлу.

– А мне рассказать ты собирался? – спросила я.

– Не сегодня.

Я офонарела, хотя понятия не имею почему. У него секретов больше, чем у Виктории.

Казалось, Шейла боится Оша, и она действительно боялась, но, как только ее взгляд остановился на Рейесе, она закричала и принялась отчаянно вырываться. За секунду до того, как я выпустила ее руку, Рейес схватил барышню за плечи и хорошенько тряхнул:

– Сколько вас?

– Не зна… – Шейла вскрикнула, когда он сильнее сжал пальцы. – Есть еще двое. Может быть, трое.

– Что он планирует?

– Не знаю. К-клянусь. Нам он не говорит.

Рейес оттолкнул ее с очевидным отвращением.

– Она твоя.

Шейла взяла себя в руки и с вызовом подняла голову, готовясь принять свою участь.

– Пора поужинать, – по-волчьи ухмыльнулся Ош.

От того, что произошло дальше, я чуточку напрудила в штаны.

Ош прижал Шейлу спиной к дверце шкафа. Но не так, словно собирался ее съесть, а так, будто хотел заняться с ней любовью.

– Он ждет подходящего момента, – предприняла адвокатесса последнюю отчаянную попытку нас запугать.

И у нее получилось. Я уж точно перепугалась.

– И когда наступит этот момент, дорогуша? – поинтересовался Ош, поглаживая ее шею легкими и нежными, как дуновение летнего ветерка, прикосновениями.

Готовясь к неизбежному, Шейла сжала кулаки.

– Когда никто не будет ждать.

Он прижался к ней всем телом и провел губами по шее.

– Мы всегда начеку, красавица.

Симпатичное лицо адвокатессы озарилось печальной и одновременно пугающей улыбкой. Барышня посмотрела на меня и улыбнулась шире:

– Не всегда.

Спросить, что она имела в виду, я не успела. Ош наклонился и поцеловал ее в губы. Со стороны это казалось таким чувственным, что я удивилась. И возбудилась. Между ртами блеснул свет. Ош отстранился, и я заметила, как душа покидает Шейлу и перетекает в даэву. Он закрыл глаза, крепко держа женщину за голову, а сама Шейла неподвижно смотрела в потолок. Казалось, она мгновенно ослабела. Кулаки разжались, руки безвольно повисли. Тело с каждой секундой становилось все прозрачнее, а потом начало рассеиваться. Частички Шейлы поплавали в воздухе, как пепел, но потом и они исчезли.

Упершись в шкаф рукой, Ош прижался лбом к двери. От тяжелого дыхания опускались и поднимались широкие плечи.

– Откуда ты узнала? – спросил меня Рейес.

– Думаю, от папы. Он сказал мне о шпионах, и я все поняла. В основном, конечно, благодаря самой Шейле.

– То есть как это? – все еще не отдышавшись, уточнил Ош.

– Так это. В ней все было странно. Слишком умно притворяться настолько расстроенной, чтобы даже не говорить со мной. Да и место она выбрала неспроста. С чего ей вдруг сидеть в комнате, где спим мы с Рейесом?

– И разговариваем, – добавил Рейес.

Он все еще держал меня за руку, когда я села на скамейку и заметила:

– Кстати, удивительное было зрелище.

– Спасибо за перекус, – поблагодарил Ош, сложив на груди руки.

Волосы длиной до плеч закрывали большую часть лица, но вид у него, кажется, был вполне довольный.

– Наверное, не стоило мне так поступать. Это же вроде как работа Бога.

– Ты и есть бог.

– Не в этом мире.

– Ее послали из ада. Сомневаюсь, что он был бы против.

– Из ада? – удивилась я.

Рейес посмотрел на меня сверху вниз. Его присутствие ощущалось так сильно, что ужасно хотелось растаять прямо внутри него.

– Кто еще шпионил бы на моего отца?

– То есть ее отправили в ад, а Люцифер взял и послал обратно? Чтобы шпионить? Это вообще законно?

– Судя по всему, да, – ответил Ош, прислонился к шкафу спиной и запрокинул голову, все еще приходя в себя.

– А ты можешь забрать душу у того, кто еще жив? – спросила я.

– Только частично. Если душа не отмечена, я вынужден ждать, пока тот, кто отдал ее мне, не умрет. – Даэва опустил голову и уставился на меня исподлобья. От уже хорошо знакомой ухмылки его черты потемнели. – Потом душа целиком и полностью в моей власти.

– Ты не забыл, что, по нашему договору, тебе можно кушать только тех, кто своей души не заслуживает?

Хорошие люди тоже отдавали Ошу свои души. Несколько месяцев назад я спасла одного такого человека и заставила даэву пообещать выбирать души тщательнее. В ответ он молча пожал плечами. Наш договор его не радовал, но ведь он сам согласился.

– Минуточку! – вдруг спохватилась я. – Я могу пометить для тебя душу мачехи.

Рейес присел рядом.

– Не можешь.

– Всего одна малюсенькая метка. Почти незаметная.

Ош тихо рассмеялся и засунул руки в карманы.

Взяв с тумбочки бутылку воды, я поудобнее примостилась под боком у сына зла.

– Почему даэвы питаются душами?

– Их для этого создали, – ответил Рейес, тяжело глядя на Оша. – Работать. Сражаться. Развлекать. Жить за счет страданий других.

– А для чего создали тебя? – спросил даэва.

– Нести смерть таким, как ты.

– Погодите-ка, – я жестом показала тайм-аут. – Куда мы катимся? Разве не были мы все друзьями еще минуту назад?

– Все в порядке, – успокоился Ош. – Временами Рейазиэль забывает, откуда пришел. И что нас обоих создало одно и то же существо.

– Но не в одном и том же пламени, – возразил Рейес. – Не из одной и той же сущности.

Ош невозмутимо приподнял бровь.

– Может быть, ты тоже шпион, – добавил Рейес.

– Может быть, – отозвался Ош. – А может быть, ты знаешь больше, чем рассказываешь.

– Может быть.

Класс. Теперь мы, видите ли, играем в «может быть». Да что происходит? Они же суперски ладили! Я решила сменить тему и глянула на Оша:

– Расскажи мне побольше о том, как помечать души. На земле есть еще те, кто ими питается?

– Есть, – ответил он, не вдаваясь в подробности.

– И все они даэвы?

– Нет. Я единственный даэва, которому удалось сбежать и преодолеть вечную пустошь.

Все верно. Татуировки Рейеса – это карта к адским вратам. Благодаря этому ему удалось одолеть пустошь забвения – огромное пространство между его миром и землей. В буквальном смысле Рейес – портал в ад, в то время как я – портал на небеса. И мы умудрились как-то спеться. Что ж, случаются вещи и постраннее. В этом я уверена. Когда-то он мне говорил, что большинство из рискнувших пробраться из ада в наш мир затерялись в вечной пустоши, где по сей день потихоньку сходят с ума. Интересно, что будет, если одно из этих существ, проведя столетия в забвении, все-таки доберется до нашего мира? Каким окажется это существо?

От одной только мысли пробирала дрожь.

– Я тут подумала, – дошло до меня, – все двенадцать адских псов преодолели пустошь и пробрались в этот мир. Наверняка им кто-то помог.

Рейес кивнул:

– Я бы сказал, что к этому приложил руку тот, кто их призвал.

– Но ведь твоему отцу далеко не сразу удалось создать сына с картой на теле. На создание портала у него ушла уйма времени. Без карты, которая есть только у тебя одного, он и сам не сможет так запросто попасть в этот мир. Правильно?

Рейес задумчиво опустил голову.

– Да.

– Ну и как тогда он мог помочь псам?

– Она права, – заметил Ош. – Тот, кто их призвал, уже должен был находиться в этом мире.

Рейес встал и принялся мерить шагами комнату. Ош задумчиво застыл с опущенной головой. Несколько долгих месяцев они пытались разгадать эту загадку. А я все еще не понимала, почему Ош нам помогает. Само собой, он ненавидит Сатану, но мне казалось, что дело тут не только в ненависти. Я чувствовала, что у Оша есть и другая причина.

И зачем ему рассказывать мне о том, что я могу делать и чего не могу? Он дал мне столько информации о моем прошлом и силах, которыми я обладаю, что хватило бы и крупицы этих знаний, чтобы уничтожить его раз и навсегда.

Решив воспользоваться моментом и узнать как можно больше, я выпалила:

– Почему я могу помечать души? То есть почему именно я?

– Это входит в список твоих сил и обязанностей, – отозвался Ош, не поднимая головы. – Только жнец может помечать души людей. Бог, конечно, тоже, но зачем ему это? Полагаю, подобные трюки по плечу и Михаилу. Ну и, разумеется, настоящему ангелу смерти.

– То есть ангел смерти существует? Самый-самый настоящий?

– Самый-самый настоящий.

– Ух ты! А что еще входит в список? – не унималась я. – В смысле какие еще есть метки?

Как-то Ош проговорился, что у меня как у ангела смерти, то есть как у жнеца, есть целых пять меток. Как пять оценок. Поскольку я могу заглянуть человеку в душу и увидеть, что он сделал со своей жизнью и как относился к другим, то имею право судить, выносить приговор и приводить его в действие. Ясное дело, мне хотелось знать, что значат все эти метки-оценки.

– У тебя есть пяток меток, и твое слово – закон. Только Бог может отменить твое решение по поводу чьей бы то ни было души. – Ош взглянул на меня и подозрительно нахмурился. – А почему ты спрашиваешь?

– Просто хочу знать, что умею.

– Ты все узнаешь, – сказал Рейес, – когда умрешь и примешь полную силу жнеца. Если, конечно, возьмешься за работу.

– С чего мне отказываться?

– С того, что ты бог. Тебе надо управлять целой вселенной. – Тут он отвел взгляд. – Зачем тебе торчать именно здесь?

– Дельное замечание, – поддразнила я мужа, но все равно поразилась, как обыденно все это звучит в их устах. – Так что там за другие метки? – снова спросила я у Оша.

Тот поглазел на Рейеса и только потом ответил:

– Ты можешь заклеймить душу меткой рая или ада. Можешь приговорить ее к уничтожению, что, по сути, и делаешь, когда помечаешь душу для меня. Если подумать, у тебя практически нет ограничений. Ты можешь поставить на душу метку странника, и эта душа никогда не обретет дом, но будет вечно скитаться по дебрям неземных миров и думать о своих ошибках. А еще ты можешь отметить душу предназначением.

– Это как?

– Ты дашь душе особую миссию на земле, и никто из сверхъестественных созданий не вправе оспорить твое решение.

– Вроде как президент назначает кого-нибудь начальником штаба?

– Вроде того. Такая душа становится неприкосновенной.

И все-таки некоторые моменты оставались неясными.

– А если я приговорю душу к уничтожению, но тебя не будет рядом, чтобы ее слопать, что тогда с ней произойдет?

– За несколько дней она сгорит, и процесс этот очень болезненный. Так что я в некотором смысле даже служу на благо народу.

– Кто бы сомневался. Напомни-ка мне, чем ты занимался, когда я тебя нашла?

– Прошу прощения, но всем нужно есть. К тому же я всего-навсего заключаю сделки на души, которые люди отдают мне по собственной воле.

– Но для этого ты обводишь людей вокруг пальца.

Соглашаясь, Ош развел руками:

– Это был старый я. Теперь я совсем новехонький.

– То есть ты больше никого не обманываешь?

– Еще как обманываю. Потому что это проще простого. Но только всяких гадов, – быстренько добавил он, заметив, как я помрачнела. – Растлителей малолетних и иже с ними. – А потом наградил меня лукавым взглядом: – Как ты и просила.

– Не забудь про тех, кто разговаривает в театре.

Один уголок его рта приподнялся.

– Ни в коем случае.

Рейес подошел к окну и выглянул во двор. Было уже темно, но мы все равно видели призраков.

– Как-то я съел одну женщину… – начал Ош.

– Чувак, не надо мне такое слышать.

– Точнее съел ее душу, – исправился он.

– В следующий раз с этого и начинай.

– В общем, на вкус она была просто ужасна. Как пепельница с керосином.

Я с трудом переборола рвотный рефлекс.

– Да ладно!

– Самое смешное – она никогда в жизни не курила.

– И почему же она тебе досталась? Наверняка ведь не родилась приговоренной на ад.

– Все ее жутко боялись. Она была безжалостным наркобароном. Убивала каждого, кто вставал у нее на пути. В ее расправах погибло множество людей. В том числе и дети. На всех нас остаются следы наших решений.

– И это отражается на вкусе души?

– Да.

– Интересно, какая на вкус душа у меня.

Ош улыбнулся во все зубы:

– Как вишневый пирог. Очень кислый вишневый пирог.

– Тебе-то откуда знать?

Не обращая внимания на угрожающий мрачный взгляд, которым наградил его Рейес, даэва подмигнул.

– Ты меня попробовал?! Господи, меня как будто изнасиловали.

– Я тебя умоляю! Считай, я всего лишь лизнул.

– Ей-богу, надо было больше внимания уделять изучению Библии в школе.

– Сомневаюсь, что вам бы рассказывали о даэвах. Мы не настолько важны, чтобы заслужить хотя бы крошечное упоминание в ваших книжках.

Я сощурилась:

– Почему-то мне кажется, что тут нет ни толики правды. – А потом спросила у Рейеса: – Их стало больше?

– Намного.

Широкие плечи целиком загораживали окно, поэтому мне пришлось подлезть Рейесу под руку. Он обнял меня и отодвинулся. Все верно. Призраков на тусовке стало значительно больше.

– Думаешь, среди них есть шпионы?

– Да. – Рейес глянул на меня. – Но они могут быть где угодно. И любой из них может быть шпионом.

Я кивнула.

– Об этом вы сегодня говорили с Ангелом на поляне? – Рейес опять не ответил, и я укоризненно поцокала языком. – Имей в виду, дорогуша, ты навлек на себя гнев самого ан… жнеца. Кстати, – я оглянулась на Оша, – о людях, которые разговаривают в театре. Я пошутила.

– Вот блин, – притворился расстроенным даэва.

Оставалось только как-то убедить мужа хоть немного отдохнуть. Жаль, что для этого нет специальной метки.

Я отправилась узнать, как дела у Куки, но перед тем, как закрыть за собой дверь, посмотрела на Рейеса, решив дать ему последний шанс во всем признаться.

– Это твой последний шанс во всем признаться, – заявила я без всяких церемоний.

Он расселся на кровати и сложил за головой руки.

– Я серьезно. Если не расскажешь, о чем вы говорили с Ангелом, я за себя не отвечаю.

Рейес усмехнулся.

Я нетерпеливо постучала ногой по полу.

Улыбка стала шире.

– Что ж, война так война. Но должна тебя предупредить…

Засыпать его угрозами не удалось. Мне в лицо полетела подушка. Я униженно застыла и закрыла глаза, слушая, как тихо хохочет мой благоверный.

Ну все, допросился.