Текст книги "Восьмая могила во тьме (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 13

Не-а. В ад мне нельзя.

Сатана уломал суд выдать мне запрет на посещения.

Наклейка на бампер

Итак, в похищениях мистер Элликс был, грубо говоря, ни бум-бум. Оставалось только надеяться, что он не попробовал что-нибудь еще. Например, не изнасиловал Фэрис. Иначе ей будет еще сложнее оправиться после всего произошедшего. Но той девочке в школе Элликс, похоже, искренне хотел понравиться. Хотел, чтобы она его полюбила. Может быть, от Фэрис ему было нужно то же самое. А изнасилование явно не гарантирует ни симпатии, ни любви.

Когда придет время, я свое дело сделаю, но сейчас мне позарез был нужен ребенок. И пиво.

С красавицей-дочкой на руках я притопала в столовую. Пип пришлось буквально отдирать от Джеммы, но в колодце, извините, я доказала свое право на эту девочку, так что сестре в конце концов пришлось уступить. Я же не могла насмотреться на дочь. Не могла спустить ее с рук. Не могла прекратить снова и снова пересчитывать пальчики на ногах и руках, ежесекундно поражаясь тому, какие они длинные. Ее закутали в мягкий розово-серый плед. На головке красовалась вязаная шапочка. Кулачки Пип прижала к щечкам. Ничего милее и прелестнее я в жизни не видела! Мне все хотелось понять, на кого она больше похожа, но тут я, увы, опять впала в свое любимое отрицание. Само собой, она была копией Рейеса. Густые черные волосики. Невозможно длинные ресницы. Прямой нос с детской курносинкой на самом кончике. Полные, идеально очерченные губки. Блин, да при виде ее народ будет падать замертво! Причем, вероятнее всего, в буквальном смысле. Надо будет обязательно научить Пип пользоваться силами только во благо.

Гаррет поднял голову и явно задумался, что отобрать у меня сначала – Пип или пиво. Потом решил начать с Пип, а закончить пивом. Наверное, мудрое решение. Пока Своупс скакал по кухне с моей дочерью на руках и в красках рассказывал ей, как она спасет мир, я просмотрела стопку скопированных документов и на большинстве нашла пометки почерком Гаррета. С самого путешествия в ад (за что большое спасибо мистеру Рейесу Фэрроу) Своупс был одержим пророчествами, вообще прошлым, ну и будущим, само собой. А еще тем, как однажды Пип расправится с геенной огненной.

– Короче говоря, – начала я, радуясь, что Ош свалил если не из дома, то хотя бы из столовой, – у меня к тебе вопрос.

– Нет.

Гадство! Ош его все-таки предупредил.

– Тогда сейчас же отдай мне моего ребенка.

Со всем драматизмом Своупс уставился на меня с отвисшей челюстью. Явно играл для Пип, вот только она проспала все представление.

– Родить не успела, а уже используешь ребенка, чтобы шантажировать людей. Постыдилась бы! – Он глянул на Пип. – Вот видишь? У тебя мать – как все пациенты дурдома, закатанные рулетом в одного человека. Можешь сказать «ру-лет»?

Приплыли. И куда, спрашивается, делся крутой до мозга костей Гаррет Своупс – «охотник за головами», который принимает в грудь пули так же, как другие – занозы в пальцы?

***

За столом я просидела целую вечность, слушая, как Гаррет рассказывает Пип обо мне всякие истории, большинство из которых правдивыми можно было назвать с большой натяжкой. Приукрашивал он на полную катушку. Ну серьезно. Кто поверит, что я встречалась с Грегом Нассером, только чтобы попасть за кулисы к «Blue Öyster Cult»? Чушь чистой воды! Чтобы попасть за кулисы к «Blue Öyster Cult», я встречалась с Брэдом Старком. А с Грегом Нассером – ради билетиков на «3 Doors Down».

Потом нарисовалась Дениз. Сказала, что Пип пора купаться, а я должна научиться ее купать. Можно подумать, я не в состоянии искупать собственного ребенка! Выяснилось, что все не так просто, как казалось на первый взгляд. В основном потому, что мокрая Пип – это скользкая Пип. Которой, между прочим, купания радости не доставляют никакой. Дениз заверила, что со временем водные процедуры Пип полюбит, а до тех пор я обязательно разживусь шумоподавляющими наушниками.

Следующей появилась Куки. Видимо, Бог бы не простил, если бы под спиной моей дочери вдруг оказался матрас. Потом Кук с Джеммой по очереди ее кормили и давали срыгнуть. А я все сидела и ждала, что Рейес куда-нибудь смоется или хоть чем-нибудь займется. Все свое время он проводил со мной и Пип. Какого, блин, черта? Разве мужчины так поступают?

Тем не менее, меня переполняли только теплые и приятные чувства. Словно все мы – настоящая и самая обычная семья. И нет никакого скотча на ранах и никаких адских псов. Рейес превратился в замечательнейшего отца. Особенно когда Пип дрыхла у него на груди, пока мы сидели в кинотеатре, пытаясь приобщить ее к миру хоббитов. Уверена, что даже в холодный осенний день жар Рейеса не давал дочери замерзнуть, а наоборот, разве что не подрумянивал ей бока.

И вдруг, когда я меньше всего этого ожидала, явился дядя Боб. Оказывается, пришла его очередь посидеть с маленьким пончиком. Именно так он называл Пип. Как по мне, она больше смахивала на вишневый эклерчик. Рейес глянул на свои часы и пробормотал нелепое оправдание на тему того, что ему пора на пробежку. Ага, как же! Он в жизни не побежит, если его не будут преследовать. И даже при таком раскладе убегать от опасности – точно не про него.

– Ладненько, – сказала я, переборщив, кажется, с энтузиазмом.

Он точно собирался опять встретиться с Ангелом. Уж я-то знаю! По глазам видела.

Как бы то ни было, время Рейес выбрал самое подходящее. Где-то там была девочка, которая нуждалась в помощи. Лично я до сих пор искренне надеялась, что позвонит Кит с хорошими новостями. Но она так и не позвонила, а новости нам были очень нужны.

На всякий случай я ей звякнула. Федералы все еще прочесывали места, где жил и работал Элликс. Выбора не осталось.

Я пришла в прачечную, потому что это единственное место, куда люди просто так не заходят. Разве что им действительно нужно что-то постирать. А значит, только здесь я могла попытаться осуществить задуманное, чтобы мне никто не помешал. Пока Рейес на тайной встрече с моим детективом-предателем, самое время опробовать план. Но для начала не помешала бы капелька содействия.

Перед тем как рискнуть здоровьем и жизнью, я призвала Ангела, чтобы убедиться, что не упускаю ничего важного. Предатель появился со скучающим выражением лица. Ну, хоть не психовал.

– Опять тайно тусовался с моим мужем? – спросила я, приправив тон изрядной долей подозрений и обвинений. В основном, конечно, последним.

– Блин, pendejа[12]12
  Pendejа – (исп.) дура; чувиха.


[Закрыть], по-твоему, у меня только и дел, что быть у него на побегушках?

– То есть ты сейчас был не с ним?

– Нет. А в чем, на фиг, проблема?

 – Где ты был?

– Пялился на телочек в торговом центре.

– В «Коронадо» или «Коттонвуде»?

– В «Коронадо», а что?

– Скучаю я по нему, – внезапно загрустила я, пришибленная ностальгией по старым добрым временам, когда ходила по магазинам и не боялась, что меня в любую секунду порвут на шнурки. – Там еще есть магазинчик, где продают маленькие шарики из мороженого? Обалденная штука!

– Не знаю. Я ж не ем.

– А-а, ну да. В общем, вопрос такой: могу я навестить кого-нибудь в аду?

– Чувиха, достало меня уже повторять. Ты можешь все, что…

– Знаю-знаю, – перебила я, махнув рукой. – Я могу все, что угодно. Это ты твердишь постоянно. Ну а если серьезно, могу или нет? И если не с тобой тайно встретился Рейес, то с кем?

– Скорее всего с двумя стариками, с которыми он вечно что-то обсуждает.

Я застыла. Надолго. Ангел даже разволноваться успел.

– Что еще за старики? – наконец выдавила я.

– Он к этой парочке вечно на свиданки бегает. Имен не знаю, но они старые.

Я опять застыла, а мозги заныли, пытаясь найти объяснение. Может быть… Нет, невозможно. Не мог Рейес узнать о Лоэрах. Я же сама с ними познакомилась только два дня назад!

– И давно он с ними видится?

– Пару месяцев. А что? Вы разводитесь?

– Чего?! – Меня прошибло тревогой точно так же, как пятилетнего ребенка прошибает от переедания конфет. – С чего ты взял? Рейес такое говорил?

– Нет. – Ангел шагнул ближе. – Просто надеялся, что ты его бросишь ради кого-нибудь, кто тебе по возрасту ближе.

– Чувак, мне миллионы лет.

Он подошел так близко, что пришлось задрать голову. Правда, не очень сильно, потому что Ангел был выше всего на пару сантиметров.

– Возраст – это еще не все.

У него были красивые полные губы и пронзительные карие глаза. Клянусь, если он не перестанет за мной увиваться, я точно…

– Погоди-ка! – вдруг взвился он. – Ты сказала «в аду»?

Я прикусила губу.

– Ага.

– Нельзя тебе туда соваться. Между землей и адом здоровенная пустошь.

– Зато на моем муже есть карта.

– Так ведь на нем, а не на тебе.

Что ж, сейчас или никогда. Я закрыла глаза.

– К счастью, у меня прекрасная память. Если не вернусь, скажи Рейесу, что я ушла искать Элликса. – Глаза открылись. – Но я точно вернусь. Дай мне две минуты.

Снова закрыв глаза, я представила карту на теле Рейеса – ту самую, которая поможет мне пройти через пустошь, и провалилась во тьму.

***

Честно говоря, как именно работает карта, я не понимала, пока не начала следовать ее подсказкам. Шаг за шагом по почти невидимым тропкам я встречала одно препятствие за другим, но точно знала, какую дорожку выбрать, куда свернуть. Представляя карту, я целиком и полностью на нее положилась. И, пока всеми фибрами души верила, что она приведет меня, куда нужно, по пустоши едва не летела. Казалось, у меня кружится голова, но это ощущение присутствовало во всем теле. Покалывающее и холодное. Холода я не ожидала, а все же мороз буквально полз по коже, хотя никакой кожи у меня здесь не было.

Я глянула на свою руку, подвигала пальцами. Тонкий слой льда осыпался мелкими осколками, но уже через секунду новые кристаллики поползли по руке вверх и дальше, по шее и лицу. Карту я себе представляла четко и ясно, но внезапно до смерти испугалась, что могу здесь заблудиться. Само собой, Рейес меня найдет. Обязательно найдет, если я собьюсь с пути. Но было и еще кое-что, чего я никак не ожидала.

У меня были зрители.

Пусть я их не видела, зато чувствовала, как за мной следят стеклянные глаза, ощущала затылком горячее дыхание и точно знала, что у них острые зубы. Может быть, все они – заблудившиеся когда-то в пустоши демоны, которые до сих пор пытаются добраться до земли? А если и так, то сколько они здесь просидели?

Не успев понять, как это произошло, я стояла на твердой земле под порывами горячего ветра, который обжигал, как кислота. Кожа начала темнеть, будто у меня какая-то болезнь. Почернев, верхние слои высыхали и осыпались крошечными частичками, которые на лету подхватывал ветер. Везде, где отрывалась кожа, плоть под ней пылала ярко-оранжевым светом, словно внутри у меня расплавленная лава. Я горела со всех сторон. Каждый вдох обжигал горло и оседал огнем в легких. Глаза затвердели и покрылись паутинами трещин, через которые я могла хоть что-то рассмотреть. Как будто смотрела на выжженную пустыню сквозь разбитое стекло.

Собравшись с духом, я сделала один шажок, и меня окружило криками, которые в порывах палящего ветра то стихали до шепота, то превращались в мучительные стоны. Земля подо мной треснула, и под черным верхним слоем оказалась все та же ярко-оранжевая лава. Я попробовала сделать еще один шаг, но не смогла пошевелиться. Меня вплавило в землю. Я посмотрела вниз и сощурилась. В трещинах под чернильно-черной коркой были люди. Их лица исказились от боли и криков, руки тянулись ко мне. Ахнув, я тут же за это поплатилась. Легкие превратились в кипящую кислоту, сжигающую изнутри.

Еще раз осмотревшись, я поняла: то, что поначалу казалось валунами на горизонте, на самом деле к ландшафту не имело никакого отношения. Это были люди, которые медленно плавились, постепенно растворяясь в земле и вихрях ветра. Они тоже не могли пошевелиться. Видны были только глаза. Огромные, наполненные ужасом.

И сожалениями.

Все они сожалели о том, что совершили. Внезапно я стала понимать крики. Это был хор извинений и мольбы о прощении.

Я смотрела, как отрывается и уплывает на ветру моя сожженная кожа. Точно так же, как у тех, кто еще не до конца расплавился. Частички летали вокруг, как светлячки в ночи. Зрелище ужасное, но в то же время завораживающее.

Даже в самых смелых фантазиях я не представляла, что здесь будет именно так. Я знала, что будет жарко. Не зря же от Рейеса постоянно исходит жар. И понимала, что стою на поверхности, под которой тысячи и тысячи этажей. Именно там, внизу, родился мой муж. Именно там правил Люцифер.

Стало ясно: вернуться не выйдет. Я застряла в аду. Когда Рейес меня найдет, я растаю и превращусь в расплавленный комок, как и все вокруг.

Но ведь я не такая, как они. Я другая. У этого места нет надо мной власти. По крайней мере я решила так думать. Двинула ногой и еле-еле вытащила ее из блестящих зыбучих песков. Потом подняла другую ногу и усилием воли погасила бушующий вокруг меня огонь. Кожа начала исцеляться. Последний черный слой растрескался и взмыл вверх.

Найти одного человека в океане обреченных душ казалось невозможной задачей, но я знала, как с ней справиться. Сейчас Элликс – просто дух, неразрывно связанный с преисподней. Значит, я могу призвать его, как и любую другую душу.

Опустив голову, я приказала ему появиться. Передо мной оказалось нечто тлеющее, плавящееся и ничуть не похожее на человека. А потом я разглядела огромные умоляющие о прощении глаза, в которых плескались сожаления и дикий страх.

 Я решила, что ему понадобится рот. Протянула руку и коснулась того, что раньше должно было быть плечом. Элликс стал медленно обретать человеческую форму и, как только обрел дар речь, заорал от невероятной боли. Я же продолжала его исцелять, пока он не смог замолчать хотя бы на несколько секунд. Пока к нему частично не вернулся человеческий облик. Свежая кожа почернела, но не отвалилась.

Я решила начать допрос:

– Где девочка?

Приходилось кричать, чтобы меня услышали в завываниях ветра и во всех этих стонах.

Казалось, Колтон не понял, о чем речь, а потом удивился:

– Вы пришли из-за нее?

– Где Фэрис? Куда ты ее отвез?

– Значит, вы меня отсюда не заберете?

– Нет.

Надо было солгать, но ни капельки не хотелось давать Элликсу надежду, тем более что у Фэрис надежды нет. Не заслужил этот гад такой роскоши.

Поняв, что выбраться отсюда ему не светит, Колтон поник.

– Где она? – снова спросила я, все еще прикасаясь к нему кончиками пальцев.

Даже в искаженных оплывших чертах я рассмотрела злость.

– С чего мне отвечать? Что еще вы можете со мной сделать?

Я убрала руку, и он взвыл от боли, потому что лава снова начала сжигать его изнутри. Большинство людей и не догадываются, что ад – временное наказание, после которого ты просто перестаешь существовать. Муки длятся лишь определенное время, и срок зависит от того, что именно ты совершил, заработав поездочку вниз.

Вернув пальцы Элликсу на плечо, я подарила ему крошечное облегчение и наклонилась ближе:

– Я могу сделать так, чтобы это длилось вечно.

Он понимал, что для сделки предложить ему нечего, а выбирать можно между муками еще немного и муками целую вечность. И в конце концов, смиренно опустив голову, решил снискать мою благосклонность.

– Она у меня дома.

– Ложь, – хрипло сказала я, потому что от местного воздуха в горле живого места не осталось. – Там искали.

– Есть комната за камином. Он отодвигается. Это старое убежище из сплошного бетона. Она там. – Когда Элликс снова посмотрел на меня, его лицо выражало одно раскаяние. – Я не хотел ее убивать. Оливию Дерн. Это был несчастный случай.

Он говорил о девочке, которая пропала, когда Колтон учился в школе.

– А с Фэрис что?

– Она была моим вторым шансом. Будто мне дали знак, что я могу искупить вину. Я не причинил ей зла, клянусь. Она ведь вторая Оливия! Проверьте день ее рождения. Вы все поймете.

Я не имела представления, о чем он говорит, но мне было наплевать, потому что ужасно хотелось поскорее выбраться из этой в буквальном смысле богом забытой дыры.

Когда я отпустила Элликса, он бросился за мной, но было уже поздно. Его вплавило в землю, и он стал обгорать по новой.

– Умоляю, заберите меня с собой! – кричал он, но голос звучал будто издалека и очень скоро совсем растворился среди других голосов и криков.

Я отошла подальше и покрутилась вокруг своей оси. Складывалось впечатление, будто вся планета состоит из обугленных, расплавившихся тел. Но внизу под моими ногами, ниже покореженных лиц, сквозь гладкое раскаленное стекло виднелись огромные черные глаза демонов, острые зубы и жесткая блестящая чешуя.

Они шли за мной. Я вторглась на их территорию, и теперь они плыли по морю изувеченных тел все выше и выше, чтобы меня схватить. Отшатнувшись, я упала и обожгла ладони о тлеющую землю. Потом кое-как встала и увидела одного из них. Он шел прямо ко мне. Его кожа, как и моя, темнела на глазах, а плоть плавилась, точь-в-точь как у меня. Но это был не демон. Он шел решительно и целеустремленно, и каждый шаг казался плавным и текучим, как у пантеры. Не веря собственным глазам, я застыла. Уже через несколько секунд Рейес оказался рядом, а его рука сдавила мне горло.

***

Он ничего не сказал. Ни единого слова. Только держал меня за горло и кипел от злости. Даже здесь я чувствовала его эмоции. Почти на ощупь ощущала его гнев.

Потом мы оказались в пустоши. Рейес ни разу не отвел взгляда, даже когда за нами пробовали увязаться местные узники. Он был слишком быстрым и знал пустошь как свои пять пальцев.

Вернулся мороз. Потемневшая кожа на лице Рейеса начала светлеть. Губы покрылись тонким слоем льда. Темные ресницы замерзли и слиплись. Не успела я и глазом моргнуть, как меня обдало волной жара, а секунду спустя Рейес впечатал меня в стену.

Я застыла, чтобы дать ему время отдышаться. Вспомнить, кто я и что для него значу. Если зверь, которым он был в аду, вернется в полную силу, у меня не останется выбора. Придется его вырубить. Но ведь держал меня не кто-то там, а Рейес. Во всей своей красе. Во всей своей ярости. Это по-прежнему был Рейес.

Он пристально всматривался в меня опасно мерцающими глазами. Я знала, что он пытается взять себя в руки, подчинить эмоции разуму, и готова была ждать столько, сколько понадобится. От тяжелого дыхания поднималась и опускалась широкая грудь. Наконец Рейес сдвинулся с места. Шагнул ближе и крепче сжал пальцы, но недостаточно крепко, чтобы мне стало больно. Наоборот. Вот только он бы слишком зол, чтобы воспользоваться результатами бурлящей в его венах дикой силы. Из его груди вырвалось низкое рычание, а долю секунды спустя он ударил кулаком по стене прямо рядом с моей головой. Появилась вмятина, и с громким хрустом сломался здоровенный металлический гвоздь.

Только теперь я поняла, что мы не одни. Рядом со мной стоял Ош, готовый в любую минуту остановить Рейеса, если тот зайдет слишком далеко. Сразу за Ошем маячил Гаррет. У стиралки переминался с ноги на ногу Ангел и усиленно старался не смотреть в мою сторону. Неужели он меня сдал? Не важно. Я получила то, что хотела.

Была здесь и Куки, от которой густыми волнами шел страх. Она боялась и за меня, и за Рейеса. Он легко мог натворить такого, о чем потом пожалеет, и Куки искренне волновалась за нас обоих.

Внезапно в звенящей тишине раздался едва слышный звук детского дыхания. Мы с Рейесом одновременно повернулись. Куки держала на руках Пип, и прелестное личико дочери подействовало, как бальзам на раны, которые мы только что расчесали до крови. Внутри Рейеса разразилась война. Его заметно затрясло, а с ресниц на щеку скатилась крошечная слезинка. Он отвернулся. От всех сразу.

– Все в порядке, – заверила я Оша, коснувшись его плеча. – Правда.

Потом подошла к Рейесу, и он резко схватил меня за руку. Не для того, чтобы причинить боль, а чтобы вместе со мной остановить время. Только так мы могли поговорить без свидетелей.

– Почему? – хрипло спросил он.

– Мне нужна была информация от того человека.

– По делу? – усмехнулся Рейес, словно я сморозила чушь, и отвернулся. – Ты рискнула всем ради какого-то дела?

– Я знала, что мне ничего не грозит.

В мгновение ока он повернулся и схватил меня за волосы. Почти жестоко.

– Если ты действительно так думаешь, то ты просто дура.

Я с вызовом вскинула голову. Его мнение обо мне и о моих поступках порой переходит всякие границы.

– Ты вечно твердишь, что я бог. Если это правда, то какая опасность могла мне угрожать?

Рейес отпустил мои волосы и отошел на несколько шагов. И тут меня осенило.

– Мне ничего не угрожало, но мое тело могло пострадать, так? Если бы я случайно протащила сюда одного из демонов, он мог бы убить мое физическое тело. И ты думаешь, что тогда я бы ушла.

– Я не думаю, Датч. Я знаю. У тебя не будет выбора. Но дело не только в этом.

– А в чем еще? Честное слово, я хочу понять.

Подыскивая правильные слова, он крепко стиснул зубы.

– Я не хотел, чтобы ты видела… мой мир. То место, где я родился. И, черт возьми, я уж точно никогда не хотел, чтобы ты увидела там меня. Потому что там я чудовище.

Ума не приложу, как он умудряется так беситься по пустякам и почему его это так сильно задевает. Страшно захотелось хорошенько его пнуть. Но еще больше хотелось сорвать с него к чертовой бабушке шмотки, потому что ничего сексуальнее того, что открылось мне в аду, я в жизни не видела. Рейес шел по пеплу сквозь дым. И он на самом деле, на все сто процентов был создан из огня. Его тело там было поразительно сильным, а от магнетизма захватывало дух.

Пытаясь прочесть мои эмоции, Рейес сощурился. А может быть, он уже их прочел и подумал, что все неправильно понял. Он подошел ко мне, уперся руками в стену с обеих сторон от моей головы и наклонился так низко, что между нашими ртами остались считанные сантиметры.

– Ты действительно бог, – восхищенно прошептал он, явно понятия не имея, как глубоко я восхищаюсь им.

– А тебя действительно создали из пламени греха.

– Испытываешь отвращение?

– Еще бы, – отозвалась я и за футболку притянула его ближе. – Как никогда в жизни. Просто купаюсь в нем по самую макушку.

Его реакция сказала больше любых слов. Рейес всерьез считал, что его вид в аду будет мне противен. Ага, как же! Неужели он и правда не осознает всей силы своей притягательности?

Внутри него шла нешуточная борьба. Ему хотелось злиться. Хотелось рвать и метать. А вот я могла придумать занятие поинтереснее.

С почти заметной неохотой Рейес покосился куда-то в сторону.

– Возвращается.

Он говорил о времени. Даже такой эксперт, как Рейес, не мог задерживать время надолго.

То, как я отреагировала на его слова, Рейеса просто-напросто ошарашило. Он посмотрел на застывшие вокруг нас лица, опустил руки и вышел из маленькой комнаты. Мне хотелось его окликнуть. Оказалось, я люблю его сильнее, чем вообще себе представляла, и меня до потери сознания бесило видеть, что ему больно. А еще во всей этой кутерьме я совершенно забыла сказать ему о том, что узнала в его мире. В аду Люцифера нет. По одной простой причине: он здесь, на земле.

***

Как только я пришла в себя, мы с Куки позвонили Кит. Сначала мы в офисе сидели, потом стояли, потом ходили из угла в угол, по очереди держа Пип на руках. Агент Уотерс пытался спорить и при каждом удобном случае напоминал, что Кит чокнутая и попусту тратит со мной время, потому что они уже прочесали дом Элликса вдоль и поперек. Под конец я не выдержала, сказала ему перестать быть козлом и ехать спасать племянницу.

Дом находился в Берналильо, а Карсон с Уотерсом – в Альбукерке, поэтому Кит первым делом послала туда патрульных. Мы с Куки ждали, затаив дыхание. Пришла Джемма и стала ждать вместе с нами. Потом Дениз забрала Пип, чтобы переодеть, и принесла обратно. А нам так никто и не позвонил.

Когда приехал педиатр, я с радостью ухватилась за возможность отвлечься. Мы ушли наверх. Врач задал мне тысячу вопросов. Хорошо хоть Дениз была рядом и помогала, чем могла.

Пришел Рейес. По лицу было видно, что ему не по себе после того внезапного бегства из прачечной, и все же взгляд был упрямый, а зубы крепко стиснуты. Мы смотрели, как педиатр ее раздевает (Пип, разумеется, а не Дениз), чтобы провести осмотр. Оказалось, что «разгуливать» голышом нашей дочери не нравится ни капельки. Зато у меня появился еще один шанс хорошенько на нее насмотреться. Я снова пересчитала пальчики на ногах и зацеловала Пип пятки, а Рейес тихонько поглаживал пушок, покрывавший все ее тело. В который раз мы оба поражались тому, какая она удивительная.

– Любопытно, – вдруг заявил доктор с ближневосточным акцентом, и мы с Рейесом одновременно уставились на него.

– В чем дело? – резким тоном спросил Рейес.

– Причин для беспокойства пока нет. Однако у вашей прелестной малышки декстрокардия.

От ужаса я застыла.

– Что-то серьезное?

– Нет, – добродушно усмехнулся врач. – Это всего лишь означает, что ее сердце находится с правой стороны.

Ну да. Я же знала это слово. Просто он застал меня врасплох.

– Сам я никогда такого не видел. – Тут он зачем-то принялся тыкать в Пип пальцами усерднее, чем напрочь взбесил пациентку. – Похоже, все органы расположены зеркально. На всякий случай нужно провести кое-какие анализы.

– Но с ней все в порядке?

– На вид – вполне. Будем знать наверняка, когда вы привезете ее к нам. Завтра утром вас устроит?

Ни Рейес, ни я не знали, что сказать.

– Даже очень, – ответила за нас Дениз.

– А еще у нее весьма необычное родимое пятно.

– Какое еще пятно? – уточнила я, присматриваясь к дочери повнимательнее.

Док посветил фонариком отоскопа на левое плечико Пип.

– Очень-очень светлое. Никогда такого не видел.

Я лишилась дара речи. Мы с Рейесом ошалело уставились на дочь. Светлые, едва заметные невооруженным глазом завитки и линии с точностью повторяли татуировки Рейеса. На Пип была карта к вратам ада. Ключ от преисподней.

– Блин, страннее некуда, – потрясенно пробормотала я.

– Но я бы сказал, что все в полном порядке, – продолжал док. – У вас была хорошая акушерка. Я только возьму у нее кровь и сразу же оставлю вас в покое.

– Вам нужна кровь моей акушерки?

– Чувство юмора – это замечательно. Значит, вы быстро поправляетесь.

– Ага, на мне все заживает, как на собаке.

– Вот и хорошо. С вами свяжутся, когда будут готовы результаты анализа, но я уверен, что ваша дочь прекрасно себя чувствует. На первый взгляд, ребенок полностью здоров, легкие сильные, сердцебиение в норме, хотя само сердце с другой стороны. Я попрошу своих сотрудников подыскать для вас соответствующую литературу. Завтра все и заберете. – Док достал коробочку для забора крови со скарификатором и маленькой стеклянной колбой. – Часов в девять позвоните мне в офис. Пегги скажет, когда привезти девочку.

– Спасибо, – промямлила я, все еще не отойдя от новостей о «родимых пятнах».

Врач взял кровь из пятки Пип. Я-то думала, это она раньше была в бешенстве. Как только все закончилось, я завернула ее в пеленку и дала бутылочку. Мне казалось, что сейчас не самое подходящее время переводить дочь на диету Угрозы и Уилл Робинсон. Вот когда Пип немного успокоится…

Попрощавшись с доктором, я с отвисшей челюстью уставилась на Рейеса:

– Как?.. Почему?..

– Не знаю, – ответил он и кивнул на Дениз.

– Ну да, точно, – буркнула я себе под нос.

С этим придется подождать. А пока порадую себя тем, что замучаю мачеху вопросами о декстрокардии.

– Это всего лишь означает, – закудахтала Дениз, – что существует более высокая вероятность врожденных дефектов. По определению, декстрокардия сама по себе является врожденным дефектом, но это вовсе не значит, что с Пип что-то не так. На вид с ней все в полном порядке. Но тесты нужно провести обязательно.

– Дениз, я же тебе говорила, – сказала я, когда мы уже спускались вниз. – Мы не можем отсюда уехать. – Я глянула на Рейеса. От беспокойства черты его лица посуровели. – Что же нам делать?

– Пока не знаю, – ответил он.

– Я отвезу ее к врачу, – предложила Дениз.

Я остановилась прямо на лестнице и обернулась, потому что мачеха была на пару ступенек выше.

– Звери, о которых я тебе говорила, охотятся не только на нас с Рейесом, но и на Пип.

В конце концов, пророчества об уничтожении Люцифера касались именно ее. Главная угроза для него – Пип. Не я. И даже не Рейес.

– Почему?... – начала Дениз, но не договорила. – Чарли, ее нужно обследовать. Декстрокардия значительно повышает риск возникновения всевозможных осложнений. Нельзя просто…

– Мы с этим разберемся, – перебил ее Рейес и потащил меня вниз. Но я точно знала, что волнуется он не меньше моего.

Когда мы наконец спустились на первый этаж, я как можно скорее отвела его в сторонку и затараторила:

– Не успела тебе сказать. Я кое-что узнала, когда была… ну, сам знаешь где.

При упоминании о моем путешествии на его родину муж ощетинился.

– Твоего папочки дома нет.

Мы подождали, пока Дениз пройдет мимо, и только потом он спросил:

– И где же он?

– Насколько я поняла, здесь.

Целых несколько секунд Рейес молчал.

– Если он в этом мире, нужно как можно скорее переезжать.

– Нельзя, пока Пип не пройдет обследование. Если у нее какое-то серьезное заболевание, мы должны об этом знать независимо от того, куда нам придется уехать.

Рейес понизил голос почти до шепота:

– Если ее найдут, будет уже не важно, здорова она или нет. Она умрет еще до того, как успеют провести хоть один треклятый тест.

– Значит, ее не найдут, – тихо отозвалась я, одним только взглядом умоляя его согласиться.

***

Часа не прошло, а я опять металась из угла в угол, потому что не могла спокойно сидеть. Не могла не беспокоиться о тестах, которые нужно пройти Пип. О карте под ее кожей. Не могла перестать надеяться, что Фэрис все-таки отыщут. Рейес тоже метался, но где-то на улице, и ломал голову в поисках решения. Если только он не собирается купить все необходимое оборудование, мы будем вынуждены отвезти Пип к врачу. Выбора нет. А весь наш план по побегу на райский остров придется отложить.

Наконец зазвонил телефон, и я бросилась к нему.

– Она жива! – крикнула Кит в трубку раньше, чем я успела сказать «Алло».

Я показала Куки большой палец, и та от радости подскочила со стула. Правда, осторожно, потому что держала на руках Пип.

– Еле дышит, но все обойдется. Чарли… – Голос Кит оборвался из-за бурлящих в ней эмоций. – Даже не знаю, с чего начать. Джонни очень… благодарен вам за помощь. Мы оба благодарны.

– Передайте ему, что я была рада помочь. Кстати, вы же в курсе, что он в вас до сих пор влюблен?

В трубке воцарилась тишина.

– Он… он никогда меня не любил.

– Ага, продолжайте себя в этом убеждать.

– Чарли, я…

– Отпразднуйте. Пригласите его завтра на ужин отпраздновать спасение племянницы. Лучше повода не придумать. Там и посмотрите, что да как.