Текст книги "Идущие на смерть приветствуют тебя"

Автор книги: Данила Комастри Монтанари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Приложение
В тени империи

Рим во времена Публия Аврелия

Когда мы пытаемся представить себе Рим времен Цезарей, наше воображение (питаемое неоклассическим искусством, скульптурами в музеях и голливудскими блокбастерами) сразу же рисует город, выстроенный из мрамора – всюду белоснежные портики, обелиски…

Мрамор в Риме, конечно, знали, но лишь как один из множества строительных материалов и отнюдь не самый распространенный. На самом же деле античный Рим – это город, построенный из кирпича, чаще всего окрашенного теми яркими красками, какие сегодняшние архитекторы используют весьма скупо. Раскрашивали римляне и почти все статуи, колонны, фризы и двери частных домов, о чем, бесспорно, свидетельствуют остатки красок, найденные на множестве зданий.

Город выглядел ярким, но неупорядоченным, хаотичным, как и многие другие поселения, возведенные слишком быстро и без определенного замысла. Рим очень отличался от других основанных римлянами колоний, которые строились по четкому геометрическому плану, вокруг перпендикулярного пересечения двух основных магистралей – cardo и decumanus.[68]68
  Cardo – главная дорога в римском военном лагере, идущая с севера на юг, decumanus – дорога, идущая с запада на восток.


[Закрыть]

Рим представлял собой огромный и для того времени самый прогрессивный с точки зрения техники и технологий город – там имелась, например, сточная канализация. Но в то же время он очень походил на сегодняшние столицы развивающихся стран. Во времена расцвета империи в нем проживало полтора миллиона человек, две трети из которых были мужчины, поскольку имелось много рабов, а работорговцы отдавали предпочтение мужчинам.

Полтора миллиона человек ютились в очень высоких и опасных insulae, в этих огромных кондоминиумах в пять, шесть и даже семь этажей, поделенных тонкими деревянными перегородками на крохотные квартирки без очага, вентиляции и санузлов.

Эти едва ли не падающие башни нередко стояли на ненадежном фундаменте, часто владельцы строили их вопреки всем императорским указам выше дозволенной нормы, увеличивая риск обрушения.

Insulae сообщались друг с другом через балконы и нависавшие над прохожими деревянные строительные леса, уставленные корзинами, бельем, вазами с травами-приправами. Таким образом, улочки между домами оказывались очень узкими.

Не приходится удивляться, что Древний Рим становился легкой добычей пожаров. Не случайно первой задачей vigiles nocturni[69]69
  Ночная стража (лат.).


[Закрыть] значилось предотвращение пожаров, а борьба с преступностью была по значимости на втором месте.

Вот таким город был в правление Клавдия. Впрочем, после разрушительного пожара во времена Нерона сгоревшие кварталы восстанавливали по более разумному плану, при этом между домами оставляли большое пространство, чтобы могла проехать хотя бы повозка с пожарными.

Римлян, однако, не так уж беспокоила непрочность их жилищ, потому что большую часть дня они проводили на открытом воздухе, на улицах, площадях и в общественных зданиях. Многие не возвращались домой даже поесть, а обедали в thermopolia и в popinae – своего рода фастфудах – или же прямо на улице, где торговцы повсюду предлагали колбаски, пироги с турецким горохом или вареным люпином.

Тем не менее жизнь в больших insulae была чрезвычайно тяжелой, особенно для тех, кто оказывался под самой крышей. Чем больше народу теснилось в доме, тем больше возникало неудобств. На чердаках ютились те, кто не имел никаких средств; почти нищие, они были вынуждены спать под дождем, протекавшим через разбитые черепицы, и носить наверх воду, поднимаясь по наружной лестнице, которая порой представляла собой лишь шаткую деревянную конструкцию.

Привилегированные римляне, проживавшие в больших особняках, domus, строившихся для одной семьи, напротив, пользовались водопроводом, санузлом и даже отоплением, но только на первом этаже и по непомерным ценам.

Таких господских домов, просторных и богатых, в Риме насчитывалось примерно 1700. Не все они были одноэтажными и предназначались только одной семье, над многими надстраивались верхние этажи, а помещения, окна которых выходили на улицу, сдавались в аренду торговцам, открывавшим там лавки, или ремесленникам – под мастерские.

Частных домов все же строилось довольно мало, но в то же время для наиболее бедных слоев населения существовало множество общественных зданий, просторных, удобных и таких прочных, что они выстояли века, даже тысячелетия, а многие из них существуют и поныне, приспособленные для самых разных целей.

Об их строительстве заботились не только государственные органы – налоги в Риме собирались исправно и немалые, – но и щедрые меценаты. Ни один известный политик времен республики, а позднее и никто из Цезарей никогда не упускал возможности связать свое имя с каким-либо полезным сооружением, подарив его народу.

Так возникали огромные базилики, где обсуждались дела и вершилось правосудие, строились театры, вроде театра Помпея на сорок тысяч мест, фундамент которого и сегодня виден под возведенными позднее зданиями, или театр, посвященный Марцеллу, почти полностью сохранившийся до наших дней, арены для боев гладиаторов, портики, ступени и, наконец, огромные рынки, например Мясной рынок (Macellum) Ливии и относящийся к немного более позднему времени блистательный образец торгового центра древности Траянский рынок (Mercati Traianei), сооружение, еще и сегодня способное поспорить с самыми современными зданиями подобного назначения.

Естественно, цивилизация, которая удачно сочетала телесные удовольствия с духовными, не могла обойтись без терм и библиотек.

Среди множества городских купален самые знаменитые – термы Агриппы, которые можно было посещать бесплатно. Следует обратить внимание, что вход в обычную платную купальню стоил на самом деле очень немного – только четверть асса, то есть одну двадцать четвертую часть ежедневных расходов средней семьи, включая рабов.

Один за другим Цезари (Нерон, Домициан, Каракалла и другие) старались превзойти друг друга, возводя огромные термы, колоссальные размеры которых и сегодня вызывают изумление: достаточно сказать, что вся церковь Санта Мария дельи Анджели занимает пространство одного только помещения (тепидария) терм Диоклетиана!

Наконец, и культура была не забыта. В Риме в последние годы империи насчитывалось двадцать восемь публичных библиотек, многие из которых существовали еще с самых ранних лет империи. Первая библиотека была создана в начале нашей эры Азинием Поллионом, разместившим ее между Квириналом и Капитолием, на утесе, который позднее велел снести Траян, чтобы построить знаменитые рынки.

Самая большая библиотека, посвященная Аполлону, – личный подарок римскому народу от императора Августа, чьей щедрости, не имевшей никаких популистских целей, римляне обязаны также портиком Октавии, храмом Марса Мстителя и гигантскими часами на Марсовом поле, стрелкой которых служил сам египетский обелиск.

Одним словом, масса чудес. Но как отыскать их в хаосе огромного города? В Риме не имелось адресов, которые можно было бы записать, – совсем как сегодня в некоторых больших восточных городах.

Главные улицы и некоторые второстепенные, где бывало много народу, естественно, имели названия: Священная дорога, Капитолийский спуск, Тусская улица, Патрициева улица, Аргилет и Широкая дорога, не говоря уже о крупных дорогах (Аппиева, Латинская, Тибурская, Кассиева, Соляная, Аврелиева, Пренестинская), начинавшихся от стен города.

Проблему, однако, составляли переулки и безымянные улочки. Тут приходилось отталкиваться от ближайшего памятника, указывая «третий дом после храма Януса», или «дом на углу слева от Целиевых ворот», или же «лавка позади храма Надежды» и так далее. Было трудно не только найти какое-то определенное место, но и добраться туда.

В огромном городе днем запрещался проезд всех видов гужевого транспорта, кроме повозок храма Весты. Декрет Цезаря, превративший Рим в дневное время в одну большую пешеходную зону, оставался в силе в течение многих веков. Вот почему все перевозки – для полутора миллионов жителей! – осуществлялись по ночам, когда в Риме становилось не только очень темно, но еще и чудовищно шумно.

Цены на недвижимость в городе были необыкновенно высокими: аренда жалкого чердака под крышей стоила столько же, сколько хороший домик в деревне, да еще с участком земли.

Хаотичный, перенаселенный, неудобный, шумный, дорогой – античный Рим трудно назвать местом, где человеку жилось хорошо. И все же люди во всех странах мечтали жить именно там…

Гладиаторы

Бои (игры) гладиаторов, или munera, известные еще этрускам, очень скоро принял и Рим. Сохранились сведения о первом сражении. Оно состоялось в 264 году до н. э. в честь похорон Юния Брута. На этих похоронных боях традиция принесения человеческих жертв для умиротворения духа покойного соединилась с другой, столь же распространенной у народов Средиземноморья традицией – устраивать соревнования в память об усопшем.

В то время, когда завоевательные войны велись почти постоянно, римляне превозносили и храбрость побежденных, и – еще больше – мужество победителей, а потому успех этого вида зрелищ был предопределен, ведь на арене цирка воспроизводились недавние сражения, и эти представления могли увидеть те, кто оставался дома. Политики заметили огромную популярность munera: бесплатные бои на арене очень быстро превратились в отличную площадку для дебюта тех, кто намеревался проделать весь cursus honorum:[70]70
  Путь почестей (лат.), то есть последовательность занятия высших государственных должностей. Так, чтобы стать консулом, требовалось сначала стать эдилом и претором. Во времена империи, однако, из этого правила, которое было учреждено Суллой, чтобы держать под контролем будущих консулов и помешать им слишком быстро делать карьеру, допускались многочисленные исключения.


[Закрыть] одновременно с ростом числа поединков и жертв безмерно возрастала и пышность боев.

Уже в I веке до н. э. бои гладиаторов превратились в настоящее массовое зрелище, и именно тогда, во время восстания Спартака, обнаружились таящиеся в них опасности.

Знаменитый повстанец, родом из Фракии, прибыл в Рим из Капуи, где находились лучшие в империи школы гладиаторов.

Спартак и его товарищи, к которым присоединились многочисленные беглые рабы, были великолепно обучены – возможно, даже лучше легионеров. Они легко победили в первых сражениях еще и потому, что римляне, недооценив мастерство этих неожиданных противников, отправили усмирять их всего два легиона.

После неожиданного поражения, которое они потерпели по вине подлых рабов, Рим вынужден был перейти к обороне и развернул против войска гладиатора-фракийца самое большое воинское соединение, какое когда-либо выступало на поле битвы: объединенные легионы Помпея, Красса и Лукулла.

Хотя Спартак находился уже на пути в Галлию, где легко мог бы спастись, он, окрыленный первыми победами, повернул свое войско обратно и двинулся прямо на Рим. Это оказалось роковой ошибкой, повлекшей его гибель и поражение всего восстания. Шесть тысяч повстанцев, оставшихся в живых, распяли, несмотря на их высокую цену – ведь все они были великолепными обученными гладиаторами! – и их трупы долгое время висели на крестах вдоль дороги из Капуи в Рим в вечное назидание всем, кому придет в голову бунтовать против власти Рима.

Потопив в крови восстание Спартака, римляне во избежание других неприятных сюрпризов стали намного осторожнее, например, строго следили, чтобы гладиаторы не имели доступа к оружию – его выдавали только для тренировок и схватки на арене.

С рождением империи бои гладиаторов превратились в государственное дело и, как сказали бы сегодня, в бизнес, приносящий миллионы. Широко мысливший Юлий Цезарь вывел на арену тысячи гладиаторов и зверей, стремясь в своем восхождении к власти завоевать благосклонность черни. Его последователи потом только и делали, что пытались его превзойти числом участников боев и великолепием арены.

Знаменитым стало сражение naumachia – морская баталия, устроенная Августом в пруду, выкопанном за Тибром, и еще более прославилось другое, которое повелел организовать Клавдий в 52 году. Оно происходило на Фуцинском озере, которое император собирался осушить.

Здесь была инсценирована война жителей Родоса и Сицилии. На арене сошлись в схватке девятнадцать тысяч гладиаторов – все преступники, осужденные на смертную казнь.

Это единственный документированный случай, когда прозвучало знаменитейшее приветствие: «Ave imperator, morituri te salutant!»

Отвечая благожелательно: «Aut non!» – «Да не случится!», Клавдий едва не допустил грубейшую ошибку – обреченные подумали, будто он помиловал их, и поначалу отказались сражаться. Когда недоразумение разъяснилось, все гладиаторы проявили исключительное мужество, представив первоклассное зрелище, «не щадя ни самих себя, ни противников», как вспоминает Тацит в своих знаменитых «Анналах».

Естественно, не все гладиаторы погибали на поле сражения, иначе их деятельность не представлялась бы некоторым такой желанной. Многие, если сражались с честью, получали помилование, даже потерпев поражение, как можно заключить из точнейшей статистики побед, поражений и помилований, которую вел один из зрителей в амфитеатре в Помпеях (таблица эта сохранилась до наших дней).

Тот, кто назначал и предлагал публике бои гладиаторов, имел право подарить жизнь побежденному, но при этом всегда следовал совету зрителей, которые могли кричать «Mitte!» – «Отпусти его!» – или требовать «Iugula!» – «Перережь ему горло!»

Тогда организатор боев сообщал о своем решении жестом: показывал раскрытую ладонь с поднятым вверх большим пальцем, оставляя жизнь гладиатору, или демонстрируя кулак с повернутым вниз большим пальцем, приказывая таким образом нанести роковой удар.

Если соперники оказывались равными и по мастерству, и по храбрости и бой заканчивался вничью, то жизнь нередко даровали обоим. И напротив, публика не испытывала никакой жалости к тем, кто проявлял трусость.

Мужеством, а не столько ловкостью хотели восхищаться римляне, поэтому гладиатор должен был показать, что готов умереть без единого стона, по возможности с улыбкой на устах. Кто вздумал бы просить пощады или – еще хуже – бежать с арены, того незамедлительно настигали и убивали.

У гладиаторов были разные специализации, особенной популярностью пользовались ретиарии, которые с помощью сети и трезубца сражались с противниками, располагавшими самым разнообразным оружием.

Самый типичный поединок происходил между ретиарием и фракийцем, вооруженным мечом и защищенным щитом и шлемом.

Очень любила публика и так называемую «охоту» на диких зверей, которая обычно устраивалась в первой половине дня, на специально подготовленной арене, воссоздававшей уголок леса, откуда и выгонялись звери.

Количество и разнообразие убитых в таких боях животных впечатляло. Чтобы выпустить зверей из подземелья, их доставляли в клетках прямо на арену специальными подъемниками. Модель такого античного лифта можно увидеть сегодня в Музее римской цивилизации в Риме.

Что же за люди были гладиаторы и почему они выбирали себе столь опасную профессию?

В сообщество гладиаторов вступали по многим причинам. Самый обычный случай – когда гладиатором становился военнопленный, который получал возможность не сразу сложить голову, а сразиться на публике и, быть может, спасти себе жизнь. То же самое нередко происходило и с осужденными на смерть: выбор между верной виселицей и неопределенным исходом честного боя давал какой-то шанс заслужить помилование, которое получали те, кто с честью держал оружие.

Приговор, осуждавший преступника на смертную казнь, имел три четкие статьи. Две строгие и неукоснительные, предусматривали бои с животными и с противником, вооруженным мечом, ad bestias и ad gladium, когда осужденных бросали на арену без всякой подготовки, превращая, по сути, в мясо для убийства. Третья, более мягкая статья разрешала перед этим период тренировки в Ludus, то есть в школе гладиаторов.

Самый печальный случай – это когда на арене оказывался раб, впавший в немилость у своего хозяина, решившего таким образом наказать его за какую-то тяжелую провинность.

Известен случай, когда молодой фаворит Вителлия, несколько раз уличенный в воровстве и оказавшийся недостаточно ласковым со своим могущественным любовником, был отправлен на арену. Хозяин спас его в последний момент, не сомневаясь, что подобный урок сделает слугу более уступчивым.

Наконец, находились auctocrati, то есть волонтеры, причем немалое число. Профессия гладиатора приносила славу и быстрый заработок – точно так же, как спорт высоких достижений в сегодняшнем мире, – поэтому очень многие молодые люди, подававшие надежды, соревновались за право стать гладиатором.

Известность, слава, аплодисменты восхищенной толпы оказывались для некоторых настолько притягательными, что порой их жаждали даже богатые и могущественные люди, как, например, два сенатора времен Цезаря, которые не устояли перед желанием помериться силой с гладиаторами, или же император Коммод, который нередко шокировал подданных, выходя на арену.

Хватало, однако, и злейших противников этих кровавых мероприятий, в их числе известны многие стоики, и в первую очередь Сенека. В «Нравственных письмах к Луцилию» он писал: «Кто уже убил, должен сражаться с другими, иначе погибнет, а победителя сберегут, чтобы и его потом тоже убили…»

Однако оппозиция стоиков мало что смогла изменить, и бои гладиаторов, как и гонки на колесницах, оставались самыми популярными видами спорта в римском мире. Чтобы проводить их, в очень многих городах империи, больших и малых, строились амфитеатры. Их насчитывалось почти двести – в Европе, в Северной Африке и на Среднем Востоке.

Некоторые из этих крупных сооружений выстояли века, их «реконструировали» для других, менее кровавых зрелищ. В Италии это Колизей, Арена ди Верона, амфитеатры в Поццуоли, Капуе, Помпеях, Ареццо и во многих других городах, амфитеатры в Пуле в Хорватии и Арле во Франции, в Эль-Джеме в Тунисе и Трире в Германии. Даже в Париже, в общественном парке за Ботаническим садом, еще сегодня можно видеть ступени небольшого амфитеатра.

Театр пантомимы

Несмотря на возмущение моралистов, во времена империи пантомима оказалась самой распространенной формой театрального спектакля, превзойдя по популярности классическую комедию образца Плавта и Теренция и даже знаменитые ателланы, фарсы, в которых выводились на сцену определенные персонажи вроде Макка – дурачка, Буккона – пустослова, неизменно получавшего наказание за свое бахвальство, и Паппа – старого похотливого скряги.

В пантомиме сценарий, построенный, как правило, на адюльтере и фривольных пародиях на мифологические сюжеты, был менее важен, чем исполнительское мастерство актера, которому разрешалось импровизировать на сцене в свое удовольствие.

Представление действительно строилось на мимике и жестах, а язык персонажей бывал столь вульгарным и непристойным, что часто вызывал возмущение шокированных цензоров.

Именно яростным противникам подобного зрелища – главным образом христианским писателям – мы обязаны сегодня знанием этого вопроса: чтобы посильнее очернить пантомиму, им приходилось подробно описывать все ее низости и непристойности. Таким образом, благодаря их борьбе за нравственность мы можем сегодня достаточно точно восстановить форму и характер этого развлечения.

Дерзость и разнузданность сцен, непристойность и вульгарность текстов, обычай играть в одеждах, едва прикрывающих наготу, или вообще обнаженными, – некая Арбускула была уволена из театра из-за того, что отказалась играть уж слишком неприличные роли, – приводили в ужас порядочных людей, все время старавшихся бичевать пантомиму, однако на их бурные выступления внимания никто не обращал.

Что касается актрис, первых звезд этого театрального жанра, то та же публика, что аплодировала им, называла их «низкими людьми». Актрисы приравнивались к проституткам несмотря на то, что многие римляне, очарованные их талантом и внешностью, шли на поистине безумные поступки, лишь бы добиться расположения этих прелестниц. Об этом свидетельствует тот факт, что Август вынужден был запретить сенаторам сочетаться браком с актрисами театра пантомимы, что, впрочем, не мешало тем бывать более или менее официально на приемах в домах римских аристократов и принимать дорогие подарки от известных граждан. Так поступали, между прочим, и их коллеги мужчины, которым нередко покровительствовали богатые матроны, искавшие новых впечатлений…

Культ Исиды

Исида и Осирис – древнейшие божества, почитавшиеся в Египте еще за два тысячелетия до основания Рима. Согласно египетскому мифу, вероломный брат Сет убил Осириса и разбросал части его тела по всему свету, а богиня Исида отыскала их, поместила останки в саркофаг, перевезла, долго путешествуя, по морю и, возродив жизненную силу покойного супруга, родила ему сына Гора, который должен был отомстить за смерть отца.

Птолемеи, пришедшие к власти в Египте, придавали культу Исиды и ее мужской ипостаси Сераписа (отождествлявшегося с прежним Осирисом) особое значение, соединив в почитании этих божеств греческие и египетские религиозные ритуалы.

Эти новые верования вскоре вышли за пределы долины Нила и распространились на все Средиземноморье, а впоследствии вместе с римскими завоеваниями дошли и до Северной Европы.

В Италии об Исиде впервые узнали в Путеолах (сегодня Поццуоли) во II веке до н. э. от моряков александрийского флота. Исида сразу же нашла множество почитателей по всей Кампании. Любопытно, что наибольшее сопротивление распространению ее культа шло именно из Рима, где представители правящего класса начали жестокую борьбу, стремясь изгнать Исиду за пределы стен города и из сердец верующих.

Экзотические ритуалы, мощное эмоциональное воздействие, тайна, окружавшая культ Исиды, чрезвычайно тревожили римских консерваторов: они воспринимали богиню как символ Востока, распущенного и погрязшего в коррупции. Пять раз республиканский сенат приказывал разрушать статуи и алтари богини. Это делал и Август, питавший личную неприязнь к Исиде как покровительнице его главных врагов – Антония и Клеопатры, и Тиберий, решительно преследовавший сторонников культа после скандала, в который оказались вовлеченными матроны знатного происхождения.

Несмотря на преследования, число почитателей богини все же росло, и после смерти Тиберия наступил наконец долгожданный день: Калигула, новый император, велел построить в честь Исиды большой храм, а его преемники (Домициан, в частности) так обогатили святилище новым драгоценным египетским убранством, что храм превратился в один из самых впечатляющих памятников Рима.

С тех пор процессии почитателей Исиды можно было часто увидеть на римских улицах: специальные служители несли священные изображения, за ними следовали служительницы, которые одевали статую и расчесывали ее волосы драгоценными расческами из слоновой кости; факелоносцы сопровождали богиню с зажженными факелами… Последние процессии, посвященные Исиде, прошли в Риме в конце IV века.

Исида почиталась как покровительница моряков, и ежегодно в день открытия новых средиземноморских маршрутов в ее честь проводили торжественную церемонию. В ходе этого ритуала вспоминали navigium Isidis – плавание богини по морю с телом ее покойного мужа. Яркое описание этой церемонии можно прочитать у Апулея в «Золотом осле».

Вместе с Астартой, Хатор, Деметрой и Кибелой Исида стала самым почитаемым женским божеством в империи, но ее культ теперь уже имел мало общего с тем, что был в Древнем Египте: поставленная в центр сложной таинственной религии, она считалась дарительницей спасения и возрождения, матерью и сестрой смертных и бессмертных; постепенно Исида обретала черты всех других богинь.

В честь Исиды проводились очень пышные церемонии, однако неофит мог присутствовать при священных ритуалах только после соответствующего обучения, пройдя сложную церемонию инициации, означавшую его духовное возрождение.

В отличие от других языческих богов, которые довольствовались лишь некоторыми жертвоприношениями время от времени, Исида желала ежедневного поклонения и заботы – ее следовало разбудить на рассвете, одеть и надушить. А на закате статую вновь укрывали в храме, и на следующий день ритуал повторялся вновь. Эта богиня доставляла своим почитателям немало хлопот, требовала очень много внимания и даров. Взамен, однако, она открывала перед верующими двери загробного мира.

Осирис-Серапис тоже имел огромное значение. Супруг Исиды, он умер и возродился, – точно так же и верующий в него умрет и возродится к новой жизни. «Сколь верно, что Осирис жив, столь же верно, что и вы будете жить», – записано в одном религиозном египетском тексте.

Исей, храм Исиды, имелся в каждом городе Римской империи. При храме всегда был пургаторий – чистилище, предназначенное для священных омовений, которые как элемент очищения составляли основную особенность культа.

Вино и пиво в Древнем Риме

В Древнем Риме вино и его опьяняющие свойства были хорошо известны. В первые годы республики его запрещали пить детям, рабам и, самое главное, женщинам. Традиция даже установила право главы семьи целовать всех живущих в доме женщин в губы, дабы убедиться, что они не пили вина. Последний приговор, вынесенный матроне-пьянице, относится к 194 году до н. э. Во времена империи вина уже никто не боялся, и его с удовольствием употребляли и мужчины и женщины.

Пили главным образом после ужина в количестве, определенном одним из сотрапезников, который избирался другими в качестве magister bibendi – арбитра возлияния. Во время возлияний часто забавлялись тем, что заставляли гостя выпить столько кубков вина, сколько букв в его имени. По мнению тогдашних врачей, воздержанный человек должен был выпивать только три кубка – один с тостом, провозглашенным за столом, второй за любовь и третий для хорошего сна. Большее потребление вина приводило, как известно, к насилию, драке и общему безумию.

Подобная осмотрительность ныне может только удивлять, поскольку крепость древнего вина, сильно разбавленного, редко превышала пять градусов. В чистом виде пить вино было практически невозможно: то, что римляне называли вином, хоть и состояло из перебродившего виноградного сока, не имело ни запаха, ни вкуса нашего вина – различные способы хранения полностью уничтожали его особенности.

Технология приготовления, в то время еще довольно примитивная, не позволяла спасти вино от закисания даже в бочках, которые для этого обмазывались смолой. Вот почему вино приходилось подслащивать медом.

Candidum и atrum, белое или красное, вино так или иначе считалось «тяжелым» и разбавлялось водой, в отношении по меньшей мере три к двум, если даже не три к одному. Чтобы улучшить вкус, гурманы добавляли в вино морскую воду, как в знаменитом греческом вине с Коса, а также экстракт из роз, фиалок, лаванды или букета ароматических трав.

Зимой вино пили горячим и со специями, как сегодняшнее vin brulé – вроде глинтвейна, а летом его подавали с охлажденной водой и добавляли другие ингредиенты, благодаря которым оно походило на современную испанскую сангрию.

Важна была дата изготовления: лучшие вина, двадцатилетней выдержки, имели на кувшине отметку – год сбора винограда. Вина исключительные по выдержке или качеству отличались специальной этикеткой на горлышке кувшина. Лучшим годом выдержки считался год, когда правил консул Опимий, – тот год действительно оказался совершенно необычным, с тех пор лучшие вина часто назывались опимиями.

Существовали также аперитивы, которые следовало пить небольшими глотками перед ужином или с закуской. Между прочим, римляне изобрели и современный вермут, который получил свое название от немецкого wermut – абсент (по-латыни absinthium).

Альбанское, калийское, сетийское, тибурское, фундийское, трифолийское, лабикийское – это лишь некоторые римские вина, среди которых выделялось знаменитое фалернское, известное благодаря всем классическим авторам.

Наконец, в завершение необходимо назвать марсельское вино – одно из худших, которое считалось даже ядовитым: патриции, страдавшие скупостью, но вынужденные ежедневно угощать своих клиентов, желая сэкономить, подавали именно его.

В любом случае – хорошее или плохое – вино считалось напитком для цивилизованных людей, чего нельзя сказать о пиве – cervesia, которое было широко распространено в Египте, Галлии и в Иберии и которое римляне с презрением называли варварским алкогольным напитком. Изготовляемое из пшеницы и ячменя, но еще без хмеля, это пиво было не таким горьким, как наше сегодняшнее. В Риме его использовали только как укрепляющее средство для больных, и здоровым употреблять этот напиток не рекомендовалось.