Текст книги "Сталки. Затмение (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Часть 2. Защита: 3. Стрельба, переправа и передышка

Лес (8,5 километров к югу от Сталочной), 04:46.

Врагов караульные заметили за двести пятьдесят метров.

Выведя увеличение в ультраоптике шлема на максимум (пусть и поменьше, чем у Зелмы), солдаты напряжённо всматривались с включёнными тепловизорами в темноту холодного леса, когда с северо-запада на визирах появились яркие зелёно-голубые пятнышки, которые при приближении становились жёлто-зелёными.

Заметившие это бойцы доложили обо всём Красину, который вместе с другими стоял за деревом, но – с восточной стороны периметра «лагеря». Старлей ответил:

– Всем приготовиться. Подпустить их поближе, затем стрельнуть пару раз поверх голов, посмотреть на реакцию, включив сразу все наши каналы связи. Если не услышите их, разрешаю стрелять непосредственно по ним. А пока – режим молчания.

Сто пятьдесят метров… сто… семьдесят пять…

Неизвестные шли рассредоточенно, метрах в тридцати друг от друга по фронту, этакой разрежённой стеной надвигаясь на «лагерь запаса». При этом про них никто ничего не говорил по армейским квантовым каналам, и уверенность Красина в том, что это враги, увеличилась.

«Ну вот и проверим», – подумал старлей и, когда «гостей» от периметра охраны на северо-западе отделяло уже пятьдесят метров, тихо скомандовал замешкавшимся, по его мнению, бойцам:

– Предупредительный выстрел.

Три струи плазмы ударили под углом вверх, сметая верхнюю часть стволов и ветки деревьев, попавших под удар, и поджигая верхушки соседних.

Неопознанные человеческие объекты вмиг распластались на снегу и открыли огонь в направлении, откуда были сделаны выстрелы. Солдатам пришлось срочно менять позиции, а раненым – отползать с линии огня, ведь все знали, что одно попадание плазменного сгустка могло вывести из строя внешний энергоконтур брони и демаскировать их.

Никакой ощутимой реакции по квантовой связи не последовало, и Красин понял, что догадка была верна.

– Ну а теперь – огонь на поражение, – сказал он, голосовой командой отключил всю связь, кроме как со своим отрядом, и снялся с места, чтобы лично принять участие в уничтожении вражеских боевиков.

Он считал, что тоже должен внести свой вклад в достижении победы на Сталкерре. Верил, что сможет приблизить конец разворачивающегося ада.

И надеялся, что заряда аккумуляторов хватит на поддержание энергомаскировки ещё хотя бы на полчаса, пока преимущество «невидимости» на их стороне.

* * *

Лес (1,5 километра к востоку от Сталочной), 04:48.

До берега оставалось не более двадцати метров, когда Миронов остановился и приказал:

– Всем лечь. Включить маскировку или присыпаться снегом. Так менее вероятно, что нас заметят тепловизорами. Ну!

Сталки и бойцы сопровождения выполнили распоряжение, а сам подполковник, плюхнувшись в снег рядом с остальными, стал через оптику и ИК-сканер своего шлема следить за передвижением боевиков.

Омель что-то прошептал, и Нурс передал его слова Миронову:

– В сотне сагней к северу. То есть метрах в двухстах…

Подполковник уже и сам это понял. На визире слева направо плыли зелёные пятна обнаруженных противников с голубоватыми и жёлтыми оттенками – их фронт двигался мимо группы на восток.

Вдруг, когда боевики находились почти точно к северу от отряда выживших, продвижение ближайших из них (дальних просто не было видно) замедлилось, а зелёненький цвет стал постепенно сменяться жёлтым, а потом и оранжевым.

«Всё-таки решили проверить берег», – подумал Миронов и через внешний динамик шёпотом сказал:

– Перебираемся на другую сторону. По одному, ползком до кромки льда – затем перебегаем реку как можно быстрее. Сталки – вперёд. Пошли.

Он не видел лиц сталков, которых по-настоящему ужаснула необходимость бежать по ещё не наросшему после потепления достаточной толщины льду. Лишь Нурс с Линой и более-менее Лас с Плющом смогли остаться внешне спокойными, один – передавая новость, другие – её восприняв.

Но делать было нечего: враги приближались. Это и заставило сталков парами резво поползти в сторону реки: впереди Нурс и Иша, за ними Омель и Лина, далее Лас и Ксюня. Замыкали группу военные, готовые в любой момент начать отстреливаться от мятежников.

Вскоре деревья кончились, открыв взору невысокий, не больше метра, но крутой спуск к затянутой льдом Сталке. Нурс с женой замерли у его края; остальные обогнули их слева и справа и также начали смотреть во тьму, на почти неразличимые замёрзшую гладь и лес на другом берегу.

– Кто… пойдёт первым? – негромко спросила Лина.

Она вечером уже преодолевала реку таким способом, но даже осознание этого не могло полностью погасить всколыхнувшиеся внутри неё тонкие и противные щупальца страха.

– Чего застыли?! – раздался сзади гневный шёпот подползшего следом Миронова. – Враги на хвосте, вот-вот нас заметят!

– Ну, пошли тогда? – сказал велк жене, та кивнула, и они, взявшись за руки, скатились со склона, тут же вскочили на ноги и побежали по тонкой ледяной корке.

При этом был слышен лёгкий удаляющийся треск проламываемого в некоторых местах льда.

– Теперь давай мы, – сказал Лас Ксюне, и они точно так же помчались вперёд, навстречу неизвестности.

Если Ксюня бежала легко и ледок её выдерживал, то Лас то и дело поскальзывался, заставлял твёрдую корку трещать под его весом. Но и они смогли благополучно преодолеть десятиметровую речку, а потом запрыгнуть на невысокий противоположный берег, оказавшись под защитой деревьев вместе с Нурсом и Ишей.

Лина оставалась на месте и глядела им всем вслед. Осознание приближения врагов не подстегнуло её решимость, а наоборот, сковало страхом. «Меня хотят забрать… – думала сталочка. – На кой я им сдалась?.. Мне… мне страшно…»

– Ну, чего застыли?! – нетерпеливо прошептал сзади Миронов. – Быстро, быстро! Они уже на подходе! Чёрт, заметили!..

Обернувшись, Лина с ужасом заметила вспышки плазмы, летящие туда-сюда по лесу, сметающие и поджигающие ни в чём не повинные деревья.

В этот момент к руке сталочки прикоснулась чья-то тёплая ладонь. Лина повернулась обратно и поняла, что это Омель – держит её за руку и смотрит на подругу взглядом, внушающим надежду.

– Давай, Лина. Пойдём. Мы сможем, – сказал он, и Лине сразу как-то полегчало.

Кивнув и крепко сжав ладонь подростка, сталочка вместе с ним спрыгнула на лёд и побежала к другому берегу. В эти мгновения она жалела, что у неё на ногах нет «скользунов», на которых она так любила кататься по замёрзшей Сталке.

Когда до берега оставалось не больше трёх метров, рука Омеля вдруг дёрнула Лину назад и вниз. Тут же раздались громкий треск ломающегося льда и испуганный вскрик подростка.

Рывок заставил сталочку упасть на колени. Она обернулась – и пришла в ужас от увиденного в отсветах недалёких плазменных трасс. Омель, чью руку она предусмотрительно не выпустила, оказался в самой середине внезапно образовавшейся полыньи и по грудь погрузился в ледяную воду. Одной рукой он держался за Лину, которая под его весом всё сильнее наклонялась к полынье, другой лихорадочно шарил по сторонам, стремясь зацепиться за лёд и выбраться.

«Он, наверное, там провалился, где другие только что пробежали!» – с ужасом подумала сталочка, обеими руками схватила запястье подростка и изо всех сил потянула на себя.

– Ли… на… – выдавил Омель, дыша широко открытым ртом: зимой вода обжигала как кипяток, только воздействовала по-другому.

– Держись, Омель… – прошептала Лина и снова попыталась вытянуть парня из воды, но снова безрезультатно.

«Одна я не справлюсь», – поняла она и крикнула в сторону обманчиво близкого южного берега:

– Лас, Плющ, велк Нурс! Помогите! Омель под лёд провалился!

– Лина, ляг на лёд ногами к нам! – раздался с суши голос велка. – Мы вас обоих сейчас вытянем!

– Держись, Омель… – повторила Лина барахтающемуся и стонущему от жгучего холода воды подростку и выполнила распоряжение.

Тут же она почувствовала, что кто-то её тащит за ноги, и сама вскрикнула от неожиданности, едва не выпустив руку Омеля.

Тем временем подросток схватился, наконец, свободной рукой за кромку льда и вслед за Линой стал выползать из полыньи в направлении берега.

Мимо пронеслась струя плазмы, и Лина невольно вжала голову в плечи, вновь впадая в полупаническое состояние. «Нет, только не сейчас…» – подумала она, уже чувствуя ногами присыпанный снегом подъём на берег.

Вдруг она всем телом ощутила сначала еле заметную, но быстро усиливающуюся вибрацию льда и, пока её затаскивали на берег с волочащимся следом Омелем, подняла голову, чтобы посмотреть, что происходит.

Мимо них, преследуемые огненными лентами, пробежали и запрыгнули на южный берег бойцы сопровождения во главе с Мироновым.

– Сказал же – быстрее! – прорычал на бегу подполковник.

Не снижая скорости, он наклонился, схватил руку Омеля и буквально закинул его на сушу – вместе с Линой, которой передалась часть энергии от этого броска.

– Уходим! – крикнул подполковник, пару раз выстрелил из плазмера по врагам, только подбегающим к месту незапланированной переправы, и махнул рукой сталкам, приказывая не терять времени.

Другие бойцы в это время стояли по бокам от собравшейся группы и держали под прицелом противоположный берег.

– Лас, хватай его – и побежали! – сказал Нурс, взял Лину за руку и потащил за собой, в глубь леса, где их всех дожидалась Иша.

Молодой сталкер так же схватил Омеля и вместе с ним направился вслед за велком.

Подросток бежал на заплетающихся ногах и то и дело спотыкался. «Эх, как бы не отмёрзло у него всё!..» – с беспокойством подумал Лас, но времени решать эту проблему не было, и юноша решил, что какое-то время это потерпит. Но – весьма недолгое.

Группа стала прокладывать себе путь прочь от деревни и так некстати обнаруженной погони. На десятерых у них имелись четыре плазмера, семь бластеров (три раньше принадлежали экологам; бластер Мики попал к Миронову поздно вечером, переданный солдатом, который подобрал оружие в лесу), три мачета, один самопал и сильное желание выжить.

Всё это – против мощи армии мятежников и готовности последних уничтожить всех, до кого можно было дотянуться.

А приказ был – дотянуться до всех, кто выжил.

* * *

Лес (1,5 километра на восток-юго-восток от Сталочной), 04:51.

Другая группа местных вместе с военными двигалась на восток по южному берегу Сталки.

Пять бойцов шли впереди, проверяя путь, ещё пятёрка (взводный через пару минут после начала движения переставил их из авангарда) охраняла группу справа от возможного нападения. Третья пятёрка, в том числе и командир, была в арьергарде и мониторила пространство сзади, а остальные окружали Зора с детьми, которых надо было спасти во что бы то ни стало.

Детям, конечно, приходилось трудно. Ноги утопали в сугробах по колено – а надо было идти как можно быстрее. В результате Зору пришлось тащить их за собой, а солдатам из кольца охраны – подталкивать сзади. Но те и сами всё понимали и поэтому старались не отставать; впрочем, им бы и не дали.

Вдруг где-то за деревьями со стороны реки замелькали какие-то рыжие всполохи. «Стреляют! – подумал взводный. – Но, похоже, не по нам… Но в кого?»

– Всем ускориться! – приказал он солдатам, и в этот миг ожил один из каналов связи.

И голос, услышанный командиром, принадлежал подполковнику Миронову.

– Лейтенант, – начал тот без предисловий, – где вы сейчас находитесь?

Взводный оценил расстояние и направление по фрагменту карты с отметками в углу голоэкрана на внутренней стороне щитка шлема и сообщил свои координаты.

– Тогда мы в полусотне метров от вас. Если видите огни выстрелов, то мы там. За нами погоня. Поэтому приказываю выделить на минуту нескольких бойцов, чтобы помочь нам справиться с вражеским отрядом. Местных уводите вперёд! Ясно?

– Так точно!

Лейтенант отдал приказания отряду.

Несколько бойцов осталось со сталками, которые продолжили идти вперёд и даже, похоже, ничего не заметили. Остальные присоединились к командиру и образовали что-то вроде линии обороны, выстроившись параллельно реке.

Взводный видел в режиме тепловизора приближающиеся жёлто-оранжевые пятна, обозначающие людей, но пока ничего не предпринимал. Если Миронов и его группа местных не под контролем боевиков (что вообще и представить почти нереально), то внезапной атаки не предвидится. Можно будет пропустить сталков вслед за ушедшими вперёд, а подполковника и бойцов сопровождения встроить в линию обороны и расстрелять врагов, если те, конечно, решатся вступить в бой.

– Серый, Капля – шаг назад и в сторону!

В цепочке солдат ненадолго образовалась «дыра», через которую по одному проскочили шестеро местных и по жесту взводного направились вслед за остальными. А названные бойцы, пропустив всех, вернулись на свои места в строю.

Сбоку к шеренге примкнули ещё четыре силуэта. Это, как определил лейтенант, были Миронов и его «эскорт». «Вовремя», – вздохнул взводный.

– К бою!

Солдаты опустились на одно колено и нацелили плазмеры в сторону тех, кто в погоне за подполковником и сталками поспешил перебежать на этот берег и только теперь, взглянув через тепловизоры, начал осознавать свою ошибку.

Но лейтенант не собирался дать им уйти.

– Огонь!

Четырнадцать горячих газовых сгустков вырвались из стволов и устремились к целям, которых было почти вдвое меньше; точность прицела обеспечивалась высветившимся на визире шлемов перекрестьем.

И опять.

И снова…

Через несколько секунд авангард отряда погони перестал существовать. Как и пара десятков деревьев, снесённых залпами и теперь валявшихся на снегу горящими брёвнами и поленьями.

– Отличная работа, лейтенант, – сказал Миронов из внутреннего динамика шлема. – Но их было всего восемь. Ещё полтора десятка в пределах километра на том берегу, следуют за нами.

В эту секунду кто-то хлопнул взводного по плечу, и тот с изумлением понял, что подполковник уже вышел из строя и успел пройти мимо него, лейтенанта стрелковых войск Федерации. Наверное, Миронов на самом деле спешил догнать отпущенных вперёд сталков.

Поняв это, командир взвода не стал тянуть и сразу отдал приказ нагонять остальной отряд.

«Сколько-то времени у нас ещё есть, пока враги нас не догонят, – подумал он, вместе с подчинёнными и командующим устремляясь по дорожке из следов в толстом покрывале снега. – Кто знает, сколько именно?»

* * *

Лес (1,6 километра на восток-юго-восток от Сталочной), 04:55.

– Как же… ззззззз… х-х-холодно… – бормотал Омель, которого била настолько крупная дрожь, что её было заметно даже при беге.

– Ничего-ничего, не бойся… – приговаривал Лас, таща подростка за собой вслед за другими сталками, которые немного убежали от них вперёд.

Вдруг юноша остановился и стал расстёгивать куртку.

– Т-т-ты чего? – спросил Омель, тут же обхватив себя руками, чтобы хоть чуть-чуть согреться.

– Снимай куртку: поменяемся одеждой. Я гляжу, ты уж почти с меня, так что моё тебе не сильно велико будет…

– И ш-штаны тоже? И с-сап-поги?

Омель накинул протянутую ему сухую куртку и шумно, с облегчением выдохнул от накатившего ощущения тепла. При этом ноги подростка продолжали подрагивать.

– М-да, проблемка… – проговорил Лас, быстро отжал мех от части впитавшейся воды и со вздохом надел куртку Омеля на себя.

– Эй, вы там скоро? – спросил Нурс, подходя к стоящей на месте парочке.

– Велк, понимаете…

– А, точно… Поменяться решили? Ну-ну. Что хоть успел отдать, Лас?

– Куртку…

– Тогда и штаны ему свои отдай. А я обувкой поделюсь – тебе, Омель, как раз впору будет…

– С-сп-пасибо…

– Только быстрее, а то Зор за целую вресть успеет уйти…

– Эй, что тут у вас такое происходит?

Окрик командира взвода застал троицу как раз в процессе обмена нижними предметами одежды и обувью.

Лас и Омель смутились под взглядами подошедших военных, однако Нурс сделал молодым людям жест: мол, быстрее заканчивайте, – а сам, надевая кое-как отжатые от воды сапоги Омеля, вкратце описал ситуацию.

– Так, дайте-ка подумать… – пробормотала голосом Миронова одна из чёрных теней, выходя из толпы военных.

Подполковник присел на снег рядом со сталками, достал из-за спины аптечку и немного в ней порылся. Подсветив нашлемным фонариком, набрал в инъектор капельку какой-то прозрачной жидкости и сказал Омелю:

– Это согревающее. Поможет унять дрожь и не чувствовать холода. Вам тоже сделаю небольшой укол, – сказал Миронов Ласу с Нурсом под перевод последнего. – Чтобы и вы случайно не замёрзли – в мокром-то…

– Товарищ подполковник, время, – заметил лейтенант, стоящий чуть поодаль.

– Да знаю я, – ответил Миронов, поднёс инъектор к вене на ступне Омеля, которую тот ещё не успел всунуть в сапог Нурса, и легонько надавил на поршень. – Ну вот, с тобой всё, сейчас другими займусь…

Он быстро вколол препарат Ласу и Нурсу, пока их всех кольцом окружили бойцы сопровождения, ожидающие конца заминки.

– Всё, пошли! – крикнул Миронов взводному, и отряд бегом стал догонять уже две ушедшие вперёд группы.

«Чёрт, столько времени потеряли… – с досадой думал подполковник, двигаясь внутри периметра охраны рядом с Нурсом. – Чую, скоро придётся новое нападение отражать…»

Он предупредил убежавшее вперёд отделение о догоняющих сталках, а затем голосовой командой активировал канал связи с «лагерем запаса» и вызвал Красина. Но ответа не получил.

Легонько сжалось сердце: «Что у них там случилось?..»

«Спокойно, – сказал себе Миронов и стал вызывать на связь других бойцов, оставшихся в восьми километрах к югу. – Не может же, чтобы они все так быстро сдались…»

– …Ты как, в порядке? – спрочил тем временем Лас у Омеля.

– Да, всё хорошо, – ответил тот, глубоко дыша морозным воздухом, который теперь не ускорял утомление от бега, а, казалось, только бодрил.

У Омеля всё и в самом деле было хорошо. Даже кашель, то и дело напрашивавшийся после выпитой холодной воды, отступил куда-то на дно лёгких.

И снег уже не казался таким непролазно-глубоким, как раньше.

* * *

Лес (1,75 километра на восток-юго-восток от Сталочной), 04:57.

– Что они там так долго?.. – пробормотала Иша и споткнулась о корягу, которой не было видно под толстым слоем снега да ещё и в непроглядной тьме.

– Не волнуйся, мам, – ответил Плющ, помогая ей не упасть. – Я в отца верю: с ним ничего без его согласия не может случиться… Наверное, они там с Ласом из-за Омеля задержались…

– Что? Надо срочно вернуться к ним! В конце концов, провалиться под лёд – это не шутка!..

– Мам. – Плющ притормозил и положил руки Ише на плечи. Прижался щекой к её лицу. – С Омелем остались отец, Лас и ещё с десяток военных. Они точно что-нибудь придумают. Просто поверь в них, хорошо?

– Ты прав, Плющ, – выдохнула женщина между тяжёлыми глубокими вдохами. – Ты прав…

– Стойте! – вдруг раздался откуда-то перед бегущими сталками чей-то приказ на русском.

– Кажется, догнали… – с облегчением сказал Плющ и остановился, упёршись ладонями в колени и стараясь отдышаться после «марш-броска».

Мать юноши и две сталочки также затормозили, причём едва не налетели на солдат, которые сейчас могли охранять только…

– Иша, Плющ? Ксюня, Лина? – послышался из-за «линии обороны» голос «первого сталкера на планете», безошибочно определившего, кто именно пожаловал. – Хвала Первосталку, с вами всё хорошо… Если что, я всё слышал. Подождём ещё немного, и остальные нас обязательно нагонят. У нас тут небольшой отдых: дети устали…

Пока он говорил, солдаты переместились за спину вновь пришедшим и образовали новую линию уже там, чтобы встретить остальных, которые себя не заставили долго ждать.

– А вот и мы, – сказал Лас, вместе с Нурсом и Омелем просачиваясь через ряд бойцов. – Что остановились? А вдруг на нас нападут, пока мы тут отдыхать будем?..

– А лучше было бы, если бы напали, когда мы выдохлись и не могли бы даже мачет метнуть? – ответил Зор. – Не забывай, что с нами идут восемь тех, кто метнуть мачет вообще не сможет! – Он показал обеими руками на детей, жавшихся к нему. – Эх, если бы знать, где враги находятся…

– Омель? – повернулся к подростку Плющ.

Будь вокруг чуть посветлее (если бы облака не заволакивали полностью ночное фиолетовое небо), молодой сталкер увидел бы, что Омель стоит с зажмуренными глазами, прижав пальцы к вискам и стараясь сосредоточиться.

– Отсюда плохо чувствую, – немного погодя ответил тот. – Кажется, остальные из того отряда ещё на том берегу, сагнях в полутораста-двухстах и… рассеяны как-то… то ли стоят, то ли идут… Больше ничего не чувствую, но на полврести вокруг, кроме тех двух десятков или около того, никого больше нет. Ну, кроме, естественно, нас…

– Я чего-то не знаю? – осведомился Зор.

Дети, столпившиеся вокруг «первого сталкера», не видели в темноте самого Омеля, но смотрели на то место, откуда доносился голос подростка, с распахнутыми глазами, поражённые услышанным – теми возможностями, которых у них самих в данный момент нет.

«И не будет», – подумал Нурс, представив себе всё это, но вслух ничего не сказал.

Омель снова сбивчиво, но почти без подробностей рассказал Зору о своей открывшейся способности.

Как только он закончил, «первый сталкер» тут же достал вредомер, до этого предусмотрительно не включённый, и вывел молоточек из застопорённого положения. Прибор стукнул один раз, затем ещё пару и примерно с такой же амплитудой продолжил отсчитывать радиационный фон на этом участке леса.

Нурс попросил одного из солдат, которые к тому времени окружили их всех (в том числе и Миронова, стоявшего в стороне от сталков, но также внутри охранного периметра), включить нашлемный фонарь. Боец возразил было, но, услышав по оперативной связи команду от начальника, находящегося в трёх метрах от него, просьбу исполнил.

В свете одинокой лампочки, поставленной на самую малую мощность, от чего сталки всё равно поспешили заслонить глаза, стали видны показания прибора, который показывал около четверти вреда – или, как определил Миронов, вспомнив рассказ Зелмы о местных единицах измерения, примерно двадцать микрорентген в час. Нормальный фон, который был в этом месте и до Звездопада. Может быть, самую малость выше.

– Вот же Первосталк! – воскликнул Зор. – Получается, если мы отдалимся от деревни с её радиацией настолько, что туда ничего долетать не будет, то и все способности наши там пропадут! Лас, а что с твоим «дальновидением»?.. Тьфу ты, ведь не видно же вообще ничего…

– Даже если и было бы видно, велк, – послышался вздох Ласа, – то всё равно я ничего сделать бы не смог. У меня вообще ничего не выходит…

– Всё, наговорились? – раздался внезапно голос Миронова откуда-то рядом со всеми. Нурс тут же опомнился и перевёл вопрос для несведущих сталков. – А теперь послушайте. Вы ведёте себя так, словно не понимаете, что нам всем грозит опасность – господа велки, вас двоих я не имел в виду. Если ваши сверхспособности без радиации станут фикцией, то на нас могут напасть в любой момент. Поэтому два совета: заткнитесь и шевелите ногами.

– Враги на севере приближаются, – сказал Омель звенящим от напряжения голосом. – Сагнях в ста уже… И как-то странно рассеиваются – выстроиться стеной хотят, что ли… чтобы либо так на нас попереть, либо окружить… И их, кстати, больше, чем военных вокруг нас.

– Так, всем быстро – отход на юго-восток! – рявкнул Миронов, как только перевод закончился. – Если успеем, то отыграем часть потерянного времени…

– Товарищ подполковник, – раздался в канале связи голос взводного, когда отряд в максимально возможном темпе выдвинулся в указанном направлении, – мы никого не заметили, хотя наши тепловизоры вроде бы рассчитаны на такое расстояние работы. Если у них такая же броня, как у нас, это значит, что и у них есть режим энергомаскировки.

Миронов пробурчал что-то в ответ и снова переключился на связь с «лагерем запаса», пробуя коды вызова теперь уже всех тамошних бойцов без разбору – в том числе и раненых.

И, как ни странно, на этот раз ответ он получил. И настроение, которое и без того было препротивным, испортилось окончательно, заставив скрипнуть зубами и тихо взвыть от досады.

Затем он связался с другими взводами и отделениями, и сквозь стиснутые зубы вырвался вздох, показавший, что напряжение немного спало.

Две десятки, курсировавшие по южному берегу, врага пока не обнаружили. А взвод, которому пришлось всё-таки оставить деревню, ушёл от преследования, перебив половину гнавшихся за солдатами боевиков, также перебрался через Сталку и уже направился в сторону командующего и спасённых местных жителей.

«Хоть что-то внушает надежду на счастливый исход, – криво усмехнулся Миронов, держа постоянную скорость бега и благодаря особым режимам оптики шлема видя в полной темноте деревья и торчащие из земли под снегом корни. – Но как там Зелма? Она-то хоть жива?.. Впрочем, в этом я уверен: она найдёт способ выжить. Обязательно».