Текст книги "Сталки. Затмение (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Часть 3. Контратака: 3. Движение к будущему

Спутник Сталкерры, 12:49.

– …Миронов был звездой факультета спецразведки. То и дело приходилось слышать слухи о его выдающихся успехах: например, на экзамене по аналитике якобы получил на десять баллов больше максимума, без единого удара утихомирил пятерых хулиганов и так далее в таком же духе.

Я же был одним из лучших курсантов-контрразведчиков, но тогда до Александра мне было как от Земли досюда пешком. Мы почти не пересекались, так как оба не очень любили пышные мероприятия, ни у кого из нас не было девушки и интересы у нас были разные. Пользуясь получаемыми в университете знаниями, я незаметно взял его в разработку и узнал, что он любит интеллектуальные компьютерные игры, коллекционирует оружие и проводит немало времени в тире. Я же помимо основной подготовки интересовался компьютерными системами (это помогло мне, когда я ставил защиту для здешнего ретранслятора) и имплантами…

Фокс в задумчивости прищёлкнул пальцами правой руки, потом словно опомнился, посмотрел на свою руку и поспешил продолжить под внимательным взглядом Зелмы:

– Но суть не в этом. Я старался быть как он, всегда учиться на «отлично», помогать сокурсникам… даже придумал себе русское имя – Иван Лисичкин. И когда на экзамене по военной информатике я получил на десять баллов меньше максимума, а пара моих одногруппников – меньше порога и их теперь должны были отчислить, они попросили меня немного подправить отчётность, чтобы и они не вылетели, и я мог подправить себе средний балл, который немного «просел» от моей невнимательности.

Себе я ничего исправлять не собирался – согласился исключительно ради них. И хотел провернуть это дело так, чтобы оправдаться перед собой за свой небольшой прокол на сессии.

Собрал данные об университетской компьютерной системе, изучил точки подключения, нашёл отвод к резервной базе данных, написал пару вирусов, подобрал время, когда трафик локальной сети ещё высокий, а бдительность операторов уже ослаблена… Подключился с «левого» комма из кафе рядом с кампусом к системе и взломал её…

Фокс вдруг прервался, нервно хихикнул и повернулся к разведчице. На его лице было выражение досады, горечи и иронии одновременно. Выглядело это немного жутко, и Зелма еле удержалась от того, чтобы передёрнуть плечами.

Вскоре главарь мятежников отвернулся и, горько усмехнувшись, вновь заговорил:

– Правда, я не учёл, что там было две резервные базы данных. Причём вторая была скрыта так искусно, что хакеру такого уровня, на котором находился я тогда, заметить её было почти невозможно. Наверное, это было рассчитано как раз на таких, как я, потому что тем асам взлома, которые могли обойти и это препятствие, лезть в базу оценок Военного университета было бы просто незачем.

Меня тут же отследили, и как раз когда я, сделав дело и выключив комм, заканчивал обедать, в кафе вошли двое и приказали мне проехать с ними в отдел по киберпреступлениям…

Фокс помолчал немного с отобразившейся на лице болью от неприятных воспоминаний. Зелма не задавала вопросов, не открывала рот для какого-нибудь обнадёживающего замечания: в этом не было нужды. Фоксу просто нужно было выговориться.

А уж теперь разведчице точно будет что доложить Миронову.

– Из универа меня сразу же выперли, – продолжил вскоре «начальник» базы на спутнике планеты, – перспективы контрразведчика вмиг улетучились, а перед носом маячил срок за кибератаку. Но я смог вывернуться. Точнее, меня «вывернули» из цепкой хватки органов.

Отец заплатил кому надо, и меня отпустили. Но, везя меня на флаере из управления по киберпреступности, генерал Фокс сказал, что это последний раз, когда он меня выручает. И я должен буду отработать своё «спасение».

Я тогда не знал, чем на самом деле занимается отец; думал, что он предложит мне подработку где-нибудь в военной сфере, – поэтому согласился. А он, когда мы приехали к нему домой, всё мне рассказал о своей настоящей деятельности.

И я – всё ещё в острой обиде на Федерацию, попытавшуюся меня наказать за мои побуждения, и с досадой на себя – согласился.

Почему? Я понял, что быть как Миронов можно только до того момента, когда мотивы начнут входить в противоречия с законодательством, которому наплевать на то, зачем я что-то делаю. Обнаружен факт – отвечай, и всё! А дружбу и сотрудничество можно засунуть куда подальше…

Отец уже пару десятков лет успешно руководил всем этим, – Фокс обвёл рукой зал, но Зелма поняла, что главарь мятежников говорит о всей станции, – и я понял, что однажды всё это должно перейти ко мне. А во мне тогда бурлила жажда самоутверждения, которое Федерация мне в момент начисто отрубила, и я принял предложение отца вступить в ряды «бойцов против режима».

Вы, Зелма Арсеньевна, может быть, не знаете, но для остальной Галактики человек по имени Айвен Фокс мёртв. Была подстроена катастрофа с флаером, где вместо меня сидел манекен из синтетической органики с добавлением моей ДНК, так что с экспертизами проблем не возникло. С того дня я и стал, наконец, Иваном Лисичкиным, хотя особой радости этот псевдоним уже не вызывал.

Мне сделали пластическую операцию, и пока в СМИ улегалась шумиха по поводу аварии, я уже принимал командование станцией. С новым лицом, с новым именем, с новыми мечтами и целями.

Про Миронова я забыл более чем на десятилетие, с головой погрузившись в работу по новой специальности. И вспомнил опять лишь в самом конце прошлого года по стандартному летоисчислению, когда на планете появилась база войск Федерации под начальством некоего подполковника со смутно знакомой фамилией и образованием разведчика, перешедшего на командную службу в планетарные силы…

Несколько часов назад я говорил с ним – благодарю, товарищ капитан, за предоставленный контакт, – но он меня, судя по всему, не узнал. Ещё бы, столько лет прошло… Но, возможно, к этому моменту, подключив свой аналитический ум, Миронов уже вспомнил, кто я такой, и просчитал, чего от меня можно ожидать…

Фокс на минуту замолчал, глядя на противоположную стену ярко освещённого зала, а затем повернулся к Зелме. Теперь его глаза излучали решительность и уверенность, и разведчица поняла, что главарь мятежников (если допустить, что генерал Фокс не столько его начальник, сколько прикрытие) снова стал собой, каким привык быть в последние годы.

– Ну вот, я свою часть сделки выполнил, – обратился он к Зелме. – Теперь ваша очередь.

Следующие несколько минут стали для разведчицы временем, полным унижения её гордости как федеральной военнослужащей.

Оставляя Фоксу свои секретные персональные данные, прикладывая к плоскому дисплею его браслета, включённому в специальный считывающий режим, подушечки пальцев и позволяя чужому лазерному лучу запомнить расположение сосудов на сетчатке её глаз, Зелма твердила себе одну и ту же фразу: «Так надо».

Впрочем, она не забывала о своём плане и позволила себе немного обхитрить Фокса – там, где это, как ей казалось, было возможно. Главный пароль от браслета она написала верный, а во всех остальных изменила по одному символу. Почерк она тоже постаралась исказить, когда водила предоставленным ей стилом по голоэкрану.

А потом Фокс достал из кармана пиджака её комм, отрезанный с частью рукава от комбинезона.

Зелма почувствовала, будто внутри неё что-то оборвалось. «Может, и не стоило химичить с кодами доступа? – подумала она, попытавшись внешне сохранить отстранённую невозмутимость. – А то сейчас проверит, наткнётся на защиту и отстрелит мне что-нибудь. Хорошо, хоть система безопасности в случае неправильного набора сразу удалит все данные, а потом подожжёт микроскопический термитный заряд внутри корпуса около хранилища информации».

Но произошло то, чего разведчица не ожидала. Фокс внимательно посмотрел на порядок, в котором Зелма написала на голодисплее над его браслетом тридцатизначные пароли, а потом надел на руку вместо своего комма Зелмин и одно за другим разблокировал все её меню. Удовлетворённо кивнул, выключил устройство, убрал в карман и снова надел своё.

Посмотрел на Зелму и, очевидно, прочитав на её окаменевшем лице то смятение и шок, что царили в эти секунды в её сознании, с усмешкой заметил:

– Неужели вы думали, что сможете меня обмануть, Зелма Арсеньевна? Нам на факультете контрразведки читали кое-какой секретный курс по распознаванию ложных сведений, плюс я его доработал за годы управления всем этим хозяйством. Поэтому мне не составило труда определить, какие символы вы исказили в изначальной случайной комбинации, а затем угадать исходные знаки. А я-то ещё понадеялся, что ваши намерения и вправду искренни… Уведите её, – бросил он охранникам, спрыгивая со сцены.

Два боевика вмиг оказались рядом, подхватили Зелму под руки и потащили к выходу.

Обернувшись у самой двери, она увидела, что Фокс смотрит ей вслед. Брови его были чуть прихмурены, но на губах играла всё та же усмешка, которая сейчас приобрела немного злорадный характер.

А потом за спиной разведчицы выехала из стены на своё место стальная дверь, скрывая от взгляда Зелмы человека, которого она, по идее, должна была ненавидеть, но который теперь вызывал у неё сдержанное сочувствие и… уважение.

Начался долгий путь по коридору обратно в бокс заключения.

«Всё, больше ждать нельзя никак, – подумала Зелма. – Бежать, пока есть возможность! Иначе я могу не застать живыми подполковника и тех сталков, которые были против восстания: здесь я увидела одних лишь «бунтовщиков»… Хм, а зачем Фокс говорил про видеообращение, если вдруг решил его не записывать?.. Хотя понятно: у него же есть контакт Миронова, и позвонить, сообщить, что я фактически пошла на госизмену, – дело одной минуты… но из моих уст это звучало бы практически неопровержимо…»

Тем временем расстояние до «узилища» разведчицы было пройдено.

Увидев с левой стороны коридора знакомую дверь, Зелма немного расслабилась в цепких руках боевиков, приготовившись действовать.

Боевики подошли к двери и остановились. Левый из них стянул со свободной руки другого бронеперчатку, и правый приложил её к сенсорной панели на стальном прямоугольнике.

В этот момент Зелма, изучившая за время пути взглядом крепления, которые удерживали плазмеры за спиной у боевиков, пока те не могли держать их в руках, резко вскинула правую руку вверх, назад и в сторону, мгновенно разблокировала крепление и схватила плазменное ружьё за ствол у самого дула.

Боевик, державший Зелму за левое плечо, заметил это и попробовал сделать ей подсечку, чтобы заставить выпустить плазмер; в свободной руке он держал перчатку своего напарника, поэтому должен был её бросить, прежде чем хвататься.

Но всё решали доли секунды. Разведчица подпрыгнула и ушла от подсечки, повиснув в хватке боевиков. Пока бронеперчатка обманчиво медленно падала на пол, а левая рука противника тянулась к захваченному Зелмой плазмеру, капитан Видевская развернула в пальцах оружие рукояткой к левому боевику, а дулом – к правому, который уже разблокировал дверь и только обернулся к спутникам.

Левый схватил плазмер за рукоятку и опустил стволом вниз. Но в этот момент Зелма упёрлась ногами в бока боевиков, защищённые бронёй, и изо всех сил толкнула в разные стороны.

Пространство для манёвра чуть расширилось. Ладонь правого боевика соскользнула с плеча Зелмы на локоть, но другой рукой он схватил разведчицу за ногу. А левый уже замахивался плазмером, чтобы усмирить пленницу.

Зелма извернулась в руках боевиков, оказавшись параллельно полу, спиной вверх, ногами к тому, который был справа и выпустил от неожиданности её руку, но тут же схватил и вторую ногу Видевской.

Освободившейся конечностью разведчица поймала руку левого с плазмером, растопырила ноги и, направив ствол оружия под определённым углом назад и вниз, нажала на спуск.

Спину и ноги обожгло нестерпимым жаром, и Зелма сквозь стиснутые зубы застонала от боли. Боевик, что раньше был справа, отпустил щиколотки пленницы, и та представила себе его крик, полностью поглощённый звукоизоляцией шлема.

Тот, кто ещё сжимал левое плечо Зелмы, вырвал плазмер из её неудобного хвата и треснул одновременно оружием ей по затылку и ногой – в живот.

Из глаз от боли брызнули слёзы, а воздух застрял где-то на полпути к лёгким, но разведчица сдержала новый стон, вцепилась правой рукой в броню боевика и оттолкнулась от пола свободными теперь ногами, использовав руки как опору.

Противник ещё не успел осознать, что происходит, а Зелма уже кувыркнулась в его хватке через голову, уселась боевику на плечи и отцепила от креплений уже его собственный плазмер.

Боец оттолкнул её. Зелма отлетела к стене и тут же отпрыгнула в сторону, а на том месте, где она только что находилась, расплавил металлическое покрытие стены сгусток сверхгорячего газа.

Но у разведчицы сейчас в руках тоже был плазмер.

Шквал плазмы настиг обоих боевиков: и стрелявшего, и скрючившегося на полу от боли. Броня была рассчитана на касательные попадания плазменных зарядов или прицельные от одиночного нажатия на спуск – но не на непрерывный огненный шторм в течение десяти секунд.

Когда Зелма отпустила кнопку стрельбы и плазма быстро остыла и рассеялась в воздухе, оставив область повышенной температуры и запах озона, – на полу валялись два трупа в практически расплавленной броне. Шлемы, наоборот, почти не пострадали – а рядом с телами, у левой стены коридора, лежала одинокая бронеперчатка.

Зелма опустила плазмер и осторожно подошла к трупам боевиков. Ощутила на лице дуновение горячего воздуха, перепрыгнула через оплавленное покрытие пола, села на корточки, надела сохранившуюся одинокую перчатку и склонилась над тем из поверженных врагов, который был ближе.

Крепления шлема, к счастью, не сплавились, но разведчица даже на некотором расстоянии чувствовала исходящий от них жар. Рукой в перчатке осторожно по очереди открыла обе защёлки и стащила шлем с головы убитого охранника. Вдохнула, выдохнула и надела шлем.

Сначала ничего не происходило, а затем на экране-щитке появилась красная надпись: «Error! Connect failed!»

«Чёрт тебя побери, Фокс, ты и это предусмотрел!» – подумала Зелма, стаскивая шлем и поднимаясь на ноги.

Так, куда бежать? Вперёд – будет ближе к жилому сектору сталков (откуда-то их же должны были вести к залу! И даже если из столовой, то имело ли смысл размещать людей в километре от места, где их кормили?), назад – ближе к тому самому залу, из которого Зелму вывели три с лишним минуты назад.

А времени на выбор нет. И ошибаться тоже нет права. Ведь бой уже должны были заметить, и сюда точно спешат все боевики, оставшиеся на станции.

«Значит, вперёд. Там разберусь», – решила Зелма и, держа в руках плазмер, побежала по широкому коридору.

В условиях низкой гравитации без магнитоступов можно было мчаться длинными прыжками – в разы быстрее, чем при нормальном тяготении. Был лишь один минус: терялась устойчивость при движении.

И вскоре Зелма ощутила это на себе в полной мере.

…Стук магнитных подошв по стальному покрытию она услышала уже через полминуты после того, как закончился короткий бой около двери бокса. К этому времени разведчица достигла развилки, где после секундной остановки повернула налево (справа находился отрезок с большим количеством дверей, и вряд ли какая-нибудь из них вела в ангар с истребителями) и пробежала с полсотни метров.

Обернулась на звук. От увиденного тут же потеряла равновесие и медленно упала на пол, инстинктивно вытянув вперёд руки. А в это время над ней пронеслась обжигающая спину струя плазмы.

«Жаль, что это не бластеры. Хотя бы так горячо не было…» – подумала Зелма, коснулась руками пола, приземлилась, развернулась к преследователям и выстрелила несколько раз. Затем, не дожидаясь, пока её нагонят, оттолкнулась ногами от пола и… понеслась по стенам.

Толчок одной ногой – летит влево, другой – вправо… Зелме приходилось менять высоту «манёвров», чтобы её не настигли заряды плазмы, благо пятиметровый потолок это позволял. А попутно ещё и приходилось отстреливаться от боевиков.

Но и за дорогой следить приходилось. Полторы сотни метров по коридору – и ни одной двери. Значит, с большой вероятностью разведчица на правильном пути. Надо только ещё немного потерпеть…

Дверь появилась неожиданно. Зелма заметила её, как раз когда спрыгивала на пол, спасаясь от очередного выстрела, – стальной прямоугольник в правой стене. И так близко…

По инерции разведчица пробежала несколько метров вперёд, затем развернулась, выстрелила пару раз в преследователей, которые уже почти догнали её, а потом нацелила плазмер на дверь, которая должна была открыть путь либо к спасению, либо к гибели.

Сталь явно была толстая и качественная, поэтому прожглась насквозь за целых три секунды. «Ну, космос в помощь», – подумала Зелма, пригнулась и вбежала в проделанную дыру в двери, перепрыгнув через лужу расплавленного металла, за пару мгновений до того, как боевики подбежали бы на расстояние вытянутой руки.

С замранием сердца разведчица оглядела помещение… и с облегчением выдохнула.

Отсек был громадным даже по сравнению с залом, где она говорила с Фоксом. В длину минимум метров сто, двадцать – до противоположной от входа стены, до потолка было не допрыгнуть даже при такой низкой гравитации. И на полу в один ряд стояло более десятка истребителей – носом к внушительного вида стальным створкам, за которыми находились шлюзы, а за ними – безбрежное космическое пространство.

Удача, судя по всему, была на стороне Зелмы. Всё-таки на Сталкерре она не до конца растеряла квалификацию – и смогла по косвенным признакам угадать расположение ангара.

Но времени на оценку боевой мощи врага не было. Как и желания попасться в руки боевиков в считанных шагах от спасения.

Зелма бросилась к ближайшему истребителю. Подбежала, запрыгнула на крыло и попыталась откинуть фонарь кабины. Но то ли у здешних пилотов был какой-то особый протокол разблокировки летательного аппарата, то ли силы у разведчицы было недостаточно – а кабина не открывалась.

В этот момент остатки двери, оплавленные по краям, буквально вылетели из проёма внутрь помещения, и в ангар ворвались боевики. Увидели Зелму и помчались к ней, рассредотачиваясь, чтобы окружить её.

В минуту опасности мозг или соображает быстрее, чем обычно, или не соображает вообще. Видевская относилась к первой категории, и это её спасло.

Разведчица заметила крепления, которыми фонарь кабины удерживался в закрытом положении, и недолго думая расплавила их выстрелами из плазмера. Рукой в чужой бронеперчатке откинула панель из прочнейшего металлостекла, ударила прикладом боевика, который как раз собирался запрыгнуть на крыло машины, и влезла внутрь.

Нашла глазами скобу и потянула за неё, закрывая кабину. В последний момент чьи-то пальцы просунулись под панель, и Зелма ощутила, что уже почти опущенная панель медленно поднимается вверх.

«Вот же…» – со злостью подумала разведчица, села в пилотское кресло и резко ударила плазмером по руке мешающего ей боевика. Давление снизу на миг исчезло, и Зелма воспользовалась этим.

Быстро рванула скобу вверх, а затем вниз, чтобы прищемить панелью чьи-то наглые пальцы. Сработало: руку отдёрнули, и Видевская смогла-таки закрыть кабину.

Автоматически включились светильники на внутренней стороне панели и система герметизации. «А вот с этим Фокс прокололся, – мысленно усмехнулась разведчица. – Получается, кто угодно может сесть в кабину и оказаться под защитой бортовых систем. Надо только открыть кабину – по местным правилам или же с помощью плазмера».

Она окинула взглядом приборы. Ничего нового – обычная для «F-444» система управления. На курсах военной подготовки в университете подробно изучались истребители последнего поколения, в том числе и эта модель. И Зелма могла здесь отличить рычаг управления двигателем от гашеток бортового лазера и ракетомётов.

Но по-настоящему летать разведчице ещё не приходилось. Только пара занятий на симуляторе – так, для общего развития. И поэтому ей снова должно очень повезти, чтобы она долетела до Сталкерры и смогла приземлиться в нужном районе. В нужном полушарии…

«В любом случае я должна попробовать, – подумала Зелма. – Либо от меня этого не ждут, и тогда на моей стороне эффект внезапности и небольшой выигрыш по времени – либо… Чёрт, если Фокс и мой побег предвидел, то я же, если всё удастся, приведу боевиков прямиком к Миронову! Значит, надо катапультироваться километрах в десяти от деревни и разыскать подполковника и уцелевших сталков. Уверена: если пролечу над районом боевых действий, на меня обратят внимание. От чужих я скроюсь, свои найдут».

Она пристегнулась, вынула из-под штурвала кислородную маску и надела её. Поставила плазмер на предохранитель и сунула под ремни безопасности дулом от себя. Глубоко вздохнула, придвинула кресло в приборной панели и принялась высматривать нужные кнопки.

Первым делом Зелма включила обзорные экраны. Высветилось внутреннее пространство ангара… озаряемое рыжими вспышками плазмы.

Боевики стреляли по машине.

Голопроектор высветил дисплей бортового компьютера, в данный момент мигавший красным и оповещавший о включении энергетической защиты.

«Ещё чуть-чуть – и это ненадолго перестанет иметь значение», – подумалось Зелме, и она продолжила запуск систем истребителя.

Отключила тормоза, запустила двигатель. Мягкий толчок вверх – это машина поднялась на полметра над полом.

При обычном взлёте следующими шагами должны были стать разгон силовой установки и медленный вылет из ангара через шлюз в открытый космос. Но у Зелмы не было на это времени.

Разведчица вдохнула, выдохнула – а затем взялась за ручку управления лазером и нажала на гашетку.

Несколько быстрых движений – и куски створок шлюза, разрезанных лучом света, осыпались на пол ангара.

«А теперь – как повезёт», – мелькнула мысль у Зелмы, а потом думать стало некогда.

Разведчица нацелила главный ракетомёт в проделанную дыру и, задержав дыхание, выстрелила.

Истребитель чуть качнулся от импульса выпущенной ракеты. В следующий миг впереди расцвела ослепительно яркая вспышка от взрыва, и Зелма до упора двинула от себя рычаг мощности двигателя.

Перегрузка в несколько единиц вдавила ослабленное низкой гравитацией тело в мягкое кресло и вышибла из лёгких воздух. Из глаз брызнули слёзы, и сознание будто заволокло полупрозрачной тёмной пеленой.

Яркий свет от взрыва надвинулся – и остался позади. Теперь обзорные экраны показывали лишь непроглядную черноту космоса с маячащим прямо по курсу и почему-то немного затенённым сине-зелёным шаром Сталкерры.

Зелма вырвалась из плена. Но у неё были считанные минуты до того, как её нагонят истребители мятежников.

Надо было уходить в отрыв, чтобы выиграть как можно больше времени.

Разведчица сморгнула непрошеные слёзы, чуть сбавила мощность двигателя и включила варп на двадцатикратное сжатие пространства – максимум для этой модели.

Ей хотелось смеяться от облегчения, но она понимала, что ещё рано. До цели её полёта оставались десятки тысяч километров, и это расстояние казалось Зелме самым опасным, самым ответственным квестом в её жизни. И она должна была пройти этот уровень игры с одной попытки.

Узнав прошлое своего врага и преодолевая настоящее, Зелма двигалась к будущему – её собственному, сталков, Миронова, Фокса и всей звёздной системы в целом.

* * *

Лес (5,5 километров к северо-северо-западу от Сталочной), 13:18.

Ксюня открыла глаза и увидела вокруг себя всё то же тёмное пространство леса.

«Я что, заснула? – подумала она, успокаивая почему-то тяжёлое и срывающееся дыхание. – С одной стороны, и хорошо: отдохнула хотя б…»

Сталочка вспомнила, что ей снилось. Она точно видела Зелму, которая куда-то бежала и в кого-то стреляла, а потом запрыгнула в какую-то крылатую машину и сквозь огонь вылетела на ней в космос… И Ксюня могла представить только одно место, куда отправилась бы сейчас разведчица.

На плечо легла знакомая рука, и голос Ласа встревоженно прошептал:

– Ксюня, с тобой всё хорошо?

– Да, – выдохнула сталочка. – Лас… я видела во сне Зелму. По-моему, она направляется сюда. В смысле – на планету…

Юноша не ответил. Он понял, что здесь, в радиоактивной части леса, у подруги вновь проявилась её сверхспособность – «вещие сны». А значит, вероятность того, что разведчица и вправду летит на Сталкерру, была очень и очень высока.

Лас встал и прошёл несколько шагов к дереву, у которого в одиночку сидел велк Нурс и поигрывал бластером.

Заметив приближение молодого сталкера, Нурс тихонько сказал:

– Я всё слышал. Сейчас передам Миронову…

Лас кивнул и вернулся к Ксюне, которая теперь, прикрыв глаза ладонью от света ореола вокруг солнца, вглядывалась в фиолетовое небо, полностью очистившееся от облаков. Сталочка словно мечтала высмотреть в вышине крылатую машину, на которой Зелма должна была прилететь обратно на планету.

А велк встал сам и направился прямиком к Миронову, сидевшему чуть поодаль в раздумьях и оживившемуся при виде Нурса.

– Что случилось? – негромко спросил подполковник.

Щиток его шлема был надвинут лишь на глаза, поэтому внешним динамиком Миронов сейчас не пользовался.

– У меня есть новость для вас. По непроверенным данным, капитан Видевская только что вылетела на истребителе к Сталкерре. Скорее всего, за ней будет погоня. Но если всё пройдёт удачно, Зелма высадится на планету через полчаса-час… может, чуть позже. Не хочу излишне обнадёживать, но… думаю, уже сегодня днём она присоединится к нашему отряду.

Сказав это, Нурс развернулся и пошёл обратно.

Если бы вокруг было посветлее, глаза Миронова не были прикрыты поляризованным щитком, а велк задержал в этот момент взгляд на его лице, то увидел бы стоящие в глазах подполковника слёзы.

* * *

Спутник Сталкерры, 13:20.

Фокс сидел на краешке сцены в пустом зале и болтал ногами, глядя на движущуюся по голоэкрану над браслетом яркую точку. И на лице номинального главаря мятежников застыла всё та же усмешка с оттенком злорадства.

«Эх, Зелма, Зелма… – думал Фокс. – Я ведь тебе говорил, что серьёзно занимаюсь имплантами. А ты оказалась менее сообразительной, чем я от тебя ожидал. Впрочем, тебя винить не за что: ты просто сделала то, чего от тебя ждали все. И Миронов, и выжившие сталки, и я. Но подвох, похоже, оказался спрятан чересчур основательно, и ты его ещё не заметила. А если и подумала о чём-нибудь этаком, то вряд ли дошла до истины…»

Он набрал на плоском дисплее комма код командира истребительной эскадрильи и щелчком пальцев переключил вызов в микронаушники.

– Хоук, приём, ответь Фоксу.

– Фокс, слышу вас, жду указаний.

– Следуйте на расстоянии от цели, постепенно приближаясь. Создайте видимость погони. Но не переходите грань, иначе придётся вступить в бой, а тогда есть вероятность не довести цель до места. В атмосфере сделайте один касательный выстрел, чтобы машина пошла на аварийную посадку. Потом наматывайте витки вокруг планеты до моей следующей команды. Затем – вариант «Зет». Как поняли?

– Понял вас, выполняю.

– Если всё-таки вступите в бой, то всеми силами стремитесь завершить миссию по сценарию. Если не получится, я буду очень разочарован. Всё, конец связи.

Фокс отключил канал и снова посмотрел на дисплей, где было видно, как яркая точка в разы увеличила свою скорость, уходя от скопления других, менее ярких.

Усмешка на губах стала чуть шире.

Ничего, не уйдёт. Пускай и будет считать, что ей это удаётся.

Фокс глядел на полупрозрачный экран и видел на нём будущее – тот его вариант, который хотел видеть. И ради которого был готов на что угодно.