Текст книги "Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»"

Автор книги: Даниил Тумаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 39 страниц)

Глава одиннадцатая.
В ДЖУНГЛЯХ МАЛАККИ

«В бананово-лимонном Сингапуре»

24 ноября 1874 года пароход «Намоа», на котором плыл Миклухо-Маклай, вошел в гавань Сингапура – порта на небольшом островке того же названия, находящегося у южной оконечности полуострова Малакка. Сингапур был основан в 1819 году одним из выдающихся создателей Британской империи Томасом Стэмфордом Раффлзом на месте деревушки, населенной малайскими рыбаками и пиратами. Через пять лет англичане купили весь остров у его владельца – султана Джохора. В Сингапуре сразу же стали селиться европейцы (главным образом англичане), малайцы, китайцы, индийцы, персы, арабы и люди многих других национальностей. По распоряжению Раффлза они размещались компактными группами, по национальностям, но состоятельные торговцы не были обязаны жить в кварталах своих соотечественников. В результате на центральной городской площади соседствовали дома и лавки богатых европейцев и азиатов: цвет кожи отступал перед властью денег.

Выгодное географическое положение, гибкая торговая и иммиграционная политика английских властей обеспечили быстрое развитие города-порта Сингапура. «Солнце блещет, и все блещет с ним. Какие картины вокруг! Какая жизнь, суматоха, шум! Что за лица! Какие языки! Кругом нас острова, все в зелени, прямо, за лесом мачт, видны городские здания. Джонки, лодки, китайцы и индийцы приезжают с берега на суда и обратно, пересекая друг другу дорогу» – такой увидел в 1853 году И.А. Гончаров гавань Сингапура с возвышающимися в ней островками [583]583
  Гончаров И.А.Фрегат «Паллада». Л., 1986. С. 199.


[Закрыть]. По словам писателя, в городе и его окрестностях насчитывалось тогда около шестидесяти тысяч жителей. За два десятилетия, прошедших со времени захода в Сингапур фрегата «Паллада» до прибытия туда Миклухо-Маклая, его население удвоилось, в центре появились массивные здания, возведенные в английском колониальном стиле, открылись филиалы европейских банков, была построена большая верфь с сухими доками, на многие километры протянулись торговые склады.

Высадившись на берег, Николай Николаевич решил прежде всего поближе познакомиться с Сингапуром, который он впервые мельком увидел в 1873 году, следуя на «Изумруде» из Гонконга в Батавию. На холме, откуда открывалась великолепная панорама города и его окрестностей, размещалась резиденция губернатора. Европейский квартал состоял из уютных домов, окруженных тенистыми садами, административных зданий, банкирских контор и лавок наиболее зажиточных торговцев. Вдоль берега была проложена широкая эспланада, по которой утром и после захода солнца, когда спадал тропический зной, катались в ландо дамы из богатых семейств и прогуливались джентльмены в пробковых шлемах; они вели на поводках, словно собачек, потешно кувыркающихся обезьянок.

Но стоило путешественнику перейти по горбатому мосту через речку, впадающую в сингапурскую гавань, как он попадал в иной мир – в китайский квартал, где длинными рядами теснились друг к другу двухэтажные домишки с лавками и мастерскими внизу и жильем наверху, изобиловали харчевни и лавки менял, попадались опиекурильни, были открыты «кумирни» – буддийские и синтоистские храмы. Казалось, вся жизнь обитателей квартала проходила на улице. Здесь они стриглись и брились, обливались холодной водой, стирали белье. В тенистых закутках сидели прорицатели, писцы, которые степенно выводили причудливые иероглифы на рисовой бумаге, повсюду выступали бродячие фокусники и музыканты. Вдоль улочек были прорыты узкие канавы, по которым грязная вода и нечистоты стекались в речку или на берег моря. В устье реки скопились сотни китайских джонок, которые служили жильем и транспортным средством как источником заработка. По другую сторону от европейского квартала располагался малайский квартал с легкими домиками на сваях; стены и пол у них – из расщепленного бамбука и тростника, кровля – из сплетенных пальмовых листьев. В Сингапуре появилась и «маленькая Индия», где вокруг индуистского храма селились, преимущественно в глинобитных хижинах, неимущие единоверцы из Индостана. Сингапур чем-то напомнил Николаю Николаевичу столицу Нидерландской Ост-Индии. Но в отличие от полусонной Батавии жизнь здесь била ключом и откровенно правил бал золотой телец.

Миклухо-Маклай поселился в большой гостинице «Hotel d'Europe» («Европейский отель»), находящейся в центре города, и на следующий день решил нанести визит губернатору Стрейтссеттлментс («поселений у пролива») – образованной в 1826 году английской колонии, куда кроме Сингапура входили остров Пинанг и порт Малакка, расположенный на западном берегу Малаккского полуострова. Но оказалось, что губернатор сэр Эндрю Кларк отправился на правительственном судне для переговоров с одним из султанов. Поэтому Николай Николаевич представился его молодой жене, которая в отсутствие супруга флиртовала, по словам путешественника, с заезжим венгерским графом [584]584
  Миклухо-Маклай Н.Н.<Первое путешествие по Малаккскому полуострову 22 ноября 1874 г. – 31 января 1975 г.> // СС.Т. 2. С. 2, 6.


[Закрыть].

Ссылаясь на несметные природные богатства полуострова, прежде всего на огромные залежи олова, английские купцы неоднократно посылали из Сингапура в Лондон петиции с призывом захватить султанаты Малакки. Кларк, назначенный губернатором в сентябре 1873 года, получил задание присоединить эти султанаты к Британской империи, не ограничиваясь самым южным – Джохором, который давно уже попал в полную зависимость от британских властей. Бравый вояка, который привык действовать решительно и не боялся брать на себя ответственность за содеянное, не дожидаясь формальных инструкций из Лондона, Кларк в течение года подчинил два больших султаната в западной части полуострова – Перак и Селангор. Он ловко использовал усобицы между местными феодалами, борьбу за престолонаследие в правящих семьях, широко прибегал к запугиванию и подкупу, назначал щедрые «пенсии» покорившимся султанам, а где необходимо – применял и вооруженную силу

Кларк вернулся в Сингапур вскоре после прибытия туда Миклухо-Маклая и радушно принял русского путешественника (ввел его в свой дом, приглашал в губернаторскую ложу в театре). Он действовал не без умысла. Для него Миклухо-Маклай был не просто известным путешественником и исследователем, а человеком, который отправится во внутренние районы полуострова и соберет информацию, которая может оказаться полезной англичанам. До сих пор во многих местностях не побывал ни один европеец, а потому у губернатора и его подчиненных не было сведений об их рельефе, реках, составе и численности населения, отношениях между местными князьками и различными племенами. Главным «консультантом» Кларка был правитель Джохора Абу Бакар, награжденный британским орденом и получивший от лондонского правительства титул махараджи. Но этот малайский властитель не имел даже схематической карты своего султаната, не мог назвать точных его границ и еще меньше знал о соседних княжествах.

Пребывание в Сингапуре оказалось полезным для Миклухо-Маклая. Здесь он познакомился с лордом Артуром Гордоном, который отправлялся на острова Фиджи, чтобы занять там высокий пост британского верховного комиссара в западной части Тихого океана, и членом лондонского Королевского географического общества военным инженером Уильямом Филдингом, который, выйдя в отставку, занялся проектированием и строительством железных дорог в Юго-Восточной Азии и Австралии. Эти джентльмены впоследствии сыграли немаловажную роль в жизни Миклухо-Маклая.

В Сингапуре Николай Николаевич встретился с Луиджи д'Альбертисом, который начинал изучение Новой Гвинеи вместе с Одоардо Беккари. Путешественники обсудили волнующие их проблемы, поделились своими планами. Из Сингапура д'Альбертис отправился в залив Папуа, откуда на маленьком пароходике дважды поднимался по Флаю – крупнейшей реке Новой Гвинеи, – достигнув внутренних районов огромного острова. По своему образу действий и отношению к «туземцам» д'Альбертис был полнейшей противоположностью Миклухо-Маклаю. Этот бывший гарибальдиец оказался отъявленным расистом, жестоким и бессердечным человеком. Не желая тратить время на установление дружественных отношений с «голозадыми дикарями», итальянец пролагал себе путь, обстреливая в «профилактических целях» картечью папуасские селения, то и дело взрывая динамитные заряды. Папуасов он не запугал, но сделал их заклятыми врагами. Более того, на протяжении полувека племена, обитающие по берегам реки Флай, мстили за его злодеяния путешественникам, которые пытались обследовать эту реку и ее протоки [585]585
  Свет Я.М.История открытия и исследования Австралии и Океании. М., 1966. С. 283-284; White О.Parliament of Thousand Tribes. A Story of New Guinea. London, 1965. P. 37. Уайт считает, что «вклад Миклухо-Маклая в изучение Новой Гвинеи качественно несопоставим с другими исследованиями, проведенными в XIX веке» (Там же.).


[Закрыть].

«Европейский отель» был переполнен туристами и коммивояжерами, останавливающимися здесь по пути в страны Востока или возвращающимися в Европу. Николаю Николаевичу докучали шум и суета, а по ночам его нередко будили крики и песни подгулявших постояльцев. Поэтому он принял приглашение Абу Бакара переселиться в его дворец в городе Джохор-Бару, столице Джохора, чтобы там продолжить подготовку к путешествию в джунгли Малакки. Узнав об этом, Кларк поручил махарадже максимально содействовать русскому путешественнику.

Миклухо-Маклай за полтора часа пересек в двухколесном экипаже остров Сингапур, а затем – на маленьком пароходе, присланном за ним махараджей, – узкий пролив, отделяющий остров от южной оконечности Малаккского полуострова. На вершине невысокой скалы, нависшей над проливом, находился дворец Абу Бакара; к нему вела широкая, отделанная мрамором лестница.

«Сам дворец представлял прекрасное двухэтажное здание, – вспоминает английский турист, оказавшийся там одновременно с Миклухо-Маклаем. – Вокруг нижнего этажа шла большая площадка, окруженная красивой резной каменной колоннадой; а над этой площадкой находилась веранда, на которую выходили все спальни» [586]586
  Четыре дня во дворце (Из записок англичанина) // Семья и школа. 1876. № 4/5. С. 449. Фамилию автора и название журнала, откуда в сокращении и в переводе на русский язык заимствован этот очерк, установить не удалось.


[Закрыть]. Парадные комнаты были украшены зеркалами и портретами британских царствующих особ и обставлены изысканной европейской мебелью. Обед, которым угостили Миклухо-Маклая и других иностранцев, мог поспорить с подаваемым в дорогом английском ресторане. Вскоре появился сам хозяин – в сюртуке от известного английского портного, но в разноцветной чалме и саронге (малайской одежде наподобие юбки). Абу Бакар прекрасно говорил по-английски, бывал в Великобритании и охотно перенимал европейские технические нововведения, но оставался верен некоторым обычаям и религии предков. Он жил на широкую ногу не только благодаря «пенсии», выплачиваемой английскими властями, но и от доходов с лесопильного завода и оловянных рудников, где работали китайцы. Махараджа по-прежнему получал феодальные подати от своих подданных, для которых он оставался повелителем, наделенным сакральной властью. Но реальные рычаги управления Джохором находились не у Абу Бакара, а у его «секретаря» англичанина Хоула, приставленного к нему губернатором Стрейтссеттлментс.

Абу Бакар снабдил Николая Николаевича охранной грамотой, написанной по-малайски арабской вязью. В ней всем джохорским чиновникам и старостам деревень предписывалось всемерно помогать «высокородному господину по имени Маклай», который желает осмотреть леса, видеть и рисовать населяющих их людей [587]587
  Миклухо-Маклай Н.Н.Чтения. С. 433-435.


[Закрыть]. В ответ путешественник обещал махарадже составить для него карту пройденного пути. Неизвестно, выполнил ли он это обещание.

В 1874-1875 годах Николай Николаевич совершил два путешествия по Малаккскому полуострову. Смерть помешала ему подготовить дневники этих путешествий к публикации. До нас дошел путевой дневник лишь первой экспедиции, включающей также пребывание в Сингапуре и Джохор-Бару, хотя из письма-отчета Николая Николаевича в РГО видно, что он исправно вел дневник и во время второго путешествия по Малакке. Но сохранились записные книжки и записи на соединенных суровыми нитками листках, а также статьи и письма, написанные, что называется, по горячим следам. Выявленные материалы позволяют составить достаточно ясное представление об этом периоде жизни нашего героя.

Путешествие по Джохору

15 декабря 1874 года Миклухо-Маклай в сопровождении Хоула выехал на канонерской лодке махараджи к устью реки Муар и поднялся по ней до укрепленного поселения Линга (Ленга). Начальник этой «станции», прочитав грамоту, данную путешественнику Абу Бакаром, сказал, что готов выполнить все его пожелания, и обещал быстро подобрать людей, которые могут быть носильщиками и гребцами. 17 декабря канонерка с Хоулом ушла в Джохор-Бару, и на следующий день Николай Николаевич приступил к путешествию по джунглям Малакки.

Миклухо-Маклай, его двое слуг и нанятые им малайцы плыли вверх по Муару в больших плоскодонках, снабженных навесами из сплетенных пальмовых листьев. На пятый день они добрались до деревни Кепонг, где сменились носильщики и гребцы, а местный старшина вызвался лично сопровождать именитого путешественника до следующей малайской деревни. Дальнейший путь пролегал по узкому притоку Муара. Приходилось разбирать завалы, лавировать между пнями и лианами. Путешествие происходило в сезон дождей, многочисленные ручьи и речки вышли из берегов. Николай Николаевич с удивлением заметил, что лодки незаметно вышли из речного русла в затопленный водой лес. Продвигаясь на восток, отряд нередко делился на две части: одни люди тащили лодки, освобожденные от груза до ближайшей речки, другие вместе с Миклухо-Маклаем несли поклажу, передвигаясь по пояс в воде, прорубали тропинки через чащобы, сооружали мостки для перехода через речку и особенно заболоченные участки. Так добирались до очередной деревни, где обычно происходила смена носильщиков и проводников. Здесь можно было хоть на время просушить одежду и поспать в стоящей на высоких сваях хижине. Но малайские деревни в этой местности были очень редки, а потому часто приходилось ночевать в лесу на пригорке, где для Николая Николаевича сооружали подобие шалаша, крытого прорезиненным полотнищем.

Путешественник внимательно приглядывался к образу жизни, нравам и обычаям малайцев в посещенных им деревнях, но основное внимание уделял поиску и изучению оранг-утанов (по-малайски «лесные люди»), которые, как он полагал, могут быть родственны папуасам Новой Гвинеи и аэта Филиппин и, как эти племена, относиться к «меланезийской расе». Он справедливо не доверял рассказам малайцев о «лесных людях», в которых трудно было отличить правду от вымысла. «Лесные люди» в Джохоре в большинстве своем принадлежали к древним насельникам Малакки – протомалайским племенам джакунов. Малайцы выделяли среди них «ручных» (оранг-утан-дина) и «диких» (оранг-утан-лиар). Первые мало чем отличались от малайцев, общались с ними и вели полукочевой образ жизни, вторые скитались в джунглях, старались никогда не показываться на глаза малайцам и только при посредстве «дина» получали нужные им предметы малайского происхождения. По просьбе Миклухо-Маклая старосты малайских деревень устраивали ему встречи с «лесными людьми», а позже, в дебрях Малакки, исследователь иногда сам наталкивался на временные поселения «лесных людей», обычно расположенные на лесной поляне или речном берегу. В этих случаях он устраивал привал на день или двое суток и погружался в изучение оранг-утанов.

Николая Николаевича прежде всего интересовал их антропологический тип. Он проводил измерение голов, описывал физиологические особенности, брал образцы волос, определял по специальной шкале цвет их кожи. С большой тщательностью ученый составлял словарики ключевых слов их диалектов, отмечая сходство и отличие от малайских эквивалентов (к этому времени Миклухо-Маклай основательно изучил малайский язык). В течение дня ученый обычно делал краткие заметки и наброски будущих рисунков, а вечером при свете факела вносил более подробные записи в дневник, а зарисовки превращал в более тщательно проработанные рисунки. Несколько десятков таких рисунков уцелели и представляют большой интерес не только в научном, но и в художественном отношении. У путешественника произошли три короткие встречи с оранг-утан-лиар.

Продвигаясь далее на восток поперек полуострова Малакка, Миклухо-Маклай достиг реки Сомбронг, притока Индау (Эндау), и по последней спустился к побережью Южно-Китайского моря. В устье Эндау находился джохорский укрепленный поселок с военным гарнизоном. Отдохнув на этой «станции» и пополнив запасы риса и хинина, Николай Николаевич повернул обратно вглубь страны. Добравшись до реки Маде (Мадек), другого притока Сомбронга, он направился на юг, в сторону Джохор-Бару. Теперь путешественник плыл по мелководным речкам в маленькой плоскодонке, вмещавшей трех-четырех человек, тогда как носильщики с грузом шли посуху по прибрежным тропинкам.

Прекратившийся было дождь пошел с удвоенной силой. У Николая Николаевича участились пароксизмы малярии, которые он глушил большими дозами хинина. Длительное пребывание в воде и атмосфера, насыщенная влагой, спровоцировали, как он писал, приступы ревматизма. Малярия вновь атаковала и Ахмата. В этой непростой обстановке путешественник не только не пал духом, но, судя по дневнику, временами находился в приподнятом настроении, так как местные условия напоминали ему те, в которых он жил на Новой Гвинее. «Нахожу, что я положительно чувствую себя отлично во всех отношениях при таком образе жизни, – записал он 24 января. – Чем долее я живу в тропических странах, тем более они мне нравятся. Лес, который меня окружает теперь, так хорош, что не только описать его не могу, но даже не могу подыскать для него подходящего прилагательного, поэтому употребляю самые обыкновенные. Несколько раз, несмотря на безветрие, я слышал сегодня падение больших деревьев в лесу, что я уже замечал в Гвинее» [588]588
  Миклухо-Маклай Н.Н.<Первое путешествие…>. С. 58.


[Закрыть].

Бессонными ночами, ворочаясь в волглой одежде на своем неудобном ложе под назойливое зудение москитов, Николай Николаевич предавался лирическим мечтаниям – вспоминал женщин и девушек, которых встречал на своем жизненном пути, обдумывал планы новых экспедиций. Впрочем, лирические образы возникали не только в мечтаниях и сновидениях, но и наяву. Во временном поселке «лесных людей» на реке Лундан Николаю Николаевичу приглянулась девочка лет тринадцати, по имени Мкаль, и он нарисовал ее портрет. Путешественник почувствовал, что и ей понравился таинственный чужеземец. Мкаль не отходила от него ни на шаг, а вечером, когда Миклухо-Маклай делал записи в дневнике, она уселась рядом и пристально смотрела на него затуманенным взглядом. «Положительно здесь девочки рано становятся женщинами, – гласит запись в дневнике, – и имеют то превосходство над европейскими, что во всех отношениях натуральнее и откровеннее. Я почти убежден, что если я ей скажу: "Пойдем со мною", заплачу за нее ее родственникам – роман готов» [589]589
  Там же. С. 41.


[Закрыть]. Мы не знаем, как прошла ночь, но наутро, когда наступило время продолжить путешествие, Мкаль по собственной инициативе взяла тяжелый короб с провизией и, улыбаясь, пошла вместе с Николаем Николаевичем по скользким, шатающимся мосткам к его лодке. Вероятно, она надеялась сопутствовать Маклаю. «Странное дело, – признался путешественник, – я бы охотно взял бы эту девочку» [590]590
  Там же. С. 42.


[Закрыть]. Но соображения о прозе жизни – а может, и неугасшее чувство к Сюзетте Лаудон – остановили исследователя. Что станет с Мкаль в Джохор-Бару, Сингапуре, а потом на Яве? Кодекс чести, которого придерживался Миклухо-Маклай, не допускал и мысли о том, чтобы бросить девочку на произвол судьбы или продать ее в гарем малайского вельможи. Пока поселок «лесных людей» не исчез за поворотом, Николай Николаевич видел Мкаль, которая в одиночестве стояла на краю мостков.

Добравшись до реки Джохор, путешественник быстро спустился по ней до города Котатингги. Ландшафт изменился: кругом виднелись рощи плодовых деревьев, сады и плантации. Эту местность населяли малайцы. Но Николай Николаевич увидел тут много китайцев, которые работали в оловянных рудниках, заготовляли и транспортировали ценные породы дерева. В Котатингги русского путешественника приветствовали представители махараджи. На парусном судне, присланном за ним Абу Бакаром, Николай Николаевич прибыл в Джохор-Бару и утром 2 февраля 1875 года перебрался через пролив в Сингапур. В тот же день в местной газете появилось интервью с Миклухо-Маклаем. В нем кратко описывались ход и результаты путешествия, которое заняло 50 дней, и намечалась программа следующей экспедиции. Телеграфные агентства разнесли известие о возвращении путешественника из джунглей Малакки по всему миру.

Бангкок – город контрастов

По возвращении в Сингапур Николай Николаевич собирался после короткого отдыха отправиться в новую экспедицию на Малаккский полуостров, на сей раз в султанаты, расположенные к северу от Джохора. Но плачевное состояние здоровья, которое он почувствовал, когда спал эмоциональный подъем, помогавший переносить все тяготы путешествия, заставило его отложить на несколько месяцев эту экспедицию. Особенно беспокоило его состояние ног, которые опухли от беспрестанных укусов комаров, пиявок и других насекомых и ношения сырой обуви. К тому же в правой ступне развилось сильное воспаление от укола шипом какого-то растения, пропоровшим подметку ботинка. Врач в Сингапуре избавил путешественника от этого воспаления, но многочисленные ранки и потертости на ногах плохо излечивались, мешали при ходьбе, он хромал на правую ногу. Врач назначил различные мази и припарки, посоветовал поменьше ходить и вести спокойный образ жизни.

Миклухо-Маклай пренебрег советами сингапурского эскулапа. Губернатор сэр Эндрю Кларк 12 февраля отправился на своей паровой яхте «Плутон» с визитом в Бангкок – столицу королевства Сиам, и путешественник воспользовался его приглашением, чтобы осмотреть этот город, расположенный в устье реки Менам, и познакомиться с местным населением. Миклухо-Маклай надеялся, что морская прогулка благоприятно повлияет на его здоровье. Он стал первым русским ученым, посетившим Сиам и оставившим о нем краткие, но интересные заметки [591]591
  Миклухо-Маклай Н.Н.Сиам // СС.Т. 2. С. 67-70; Он же.<На Малаккском полуострове…>. С. 74-76.


[Закрыть].

Николай Николаевич находился в Бангкоке девять дней, с 17 по 26 февраля. Несмотря на сорокаградусную жару и боль в ноге, он обошел город, побывал в большом буддийском монастыре, осмотрел культовые сооружения и скульптуры, сделал беглые зарисовки антропологического типа сиамцев, познакомился с искусством местных ремесленников. После полуторавековой изоляции Сиам в начале XIX века вступил на путь модернизации и развития контактов с европейцами. Николай Николаевич обнаружил в Бангкоке немало европейских купцов, преимущественно немцев; здесь появились консулы некоторых западных держав. Но Россия не поддерживала тогда никаких отношений с этим королевством.

Продолжая политику своего отца, молодой король Чулалонгкорн (Рама V) посылал десятки молодых сиамцев знатного происхождения на учебу в Европу, завел войско, вооруженное, обмундированное и обученное на европейский лад, копировал многие детали европейского этикета. Это «обезьянничанье», по словам Миклухо-Маклая, нередко принимало смешные, даже уродливые формы. Так, в дворцовом комплексе, состоявшем из старинных жилых построек и культовых сооружений, главное здание было выстроено в стиле итальянского Ренессанса, придворные дамы представляли «смесь французского с сиамским», а королевские гвардейцы обливались потом в мундирах из толстого сукна.

Поселившиеся в Бангкоке европейцы рассказали Николаю Николаевичу немало былей и небылиц о придворных нравах и гареме Чулалонгкорна. «Я сам видел молодого короля только издали, – записал в дневнике Миклухо-Маклай. – Одни говорят, что он умен, и ожидают многое от него. Другие уверяют, что он совершенно потаскан, имел уже много жен уже несколько лет. Замечательно то, что он, как говорят, насильно употребляет одну из своих полусестер, которая почему-то не захотела своего братца в мужья» [592]592
  Миклухо-Маклай Н.Н.Сиам. С. 67.


[Закрыть].

Составив негативное представление о двадцатилетнем монархе, путешественник под благовидным предлогом уклонился от назначенной ему аудиенции, но через секретаря министра иностранных дел получил нужный ему документ – письмо (охранную грамоту) сиамского короля правителям находившихся от него в зависимости нескольких султанатов Малаккского полуострова. «В письме король приказывал всем своим вассалам, – вспоминал впоследствии Миклухо-Маклай, – оказывать мне всякую услугу и пособие и доставлять в случае нужды по моему требованию людей и вообще средства для путешествия» [593]593
  Миклухо-Маклай Н.Н.Чтения. С. 435.


[Закрыть].

Справедливости ради добавим, что правы были те собеседники Николая Николаевича, которые возлагали большие надежды на молодого короля. Каковы бы ни были особенности его личной жизни, с именем Чулалонгкорна, правившего Сиамом с 1868 по 1910 год, связаны многочисленные реформы, имевшие целью модернизацию социальной структуры, укрепление центральной власти и развитие экономики страны. Эти реформы способствовали сохранению независимости Сиама (ныне Таиланд) в период усиленной колониальной экспансии европейских держав [594]594
  Зажатый между колониальными владениями Англии и Франции, Сиам пытался найти противовес в сближении с Россией. В 1897 году Чулалонгкорн нанес визит в Петербург, после чего между двумя странами были установлены дипломатические отношения, а его второй сын принц Чула Чакрабон прибыл для учебы в далекую северную страну. Здесь он окончил Пажеский корпус и некоторое время состоял корнетом в лейб-гвардии гусарском полку. Жуир и гуляка Чакрабон, путешествуя по России, влюбился в киевскую гимназистку Марию Десницкую, женился на ней и привез ее в Бангкок.


[Закрыть].