Текст книги "Данфейт (СИ)"

Автор книги: Даниэль Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Это сделано специально? – спросила Дани, отворяя тяжелую деревянную дверь.

– Да. Это развивает ловкость и реакцию во время подобных сражений.

Данфейт вошла внутрь и тут же улыбнулась своему отражению в полу.

– Плоховато выглядишь! – заметила она, подмигивая самой себе.

– Он здесь, – прошептала Эрика.

– Кто?

– Бронан. Вот сидит со своей Милашкой.

Данфейт посмотрела в сторону, куда повела головой Эрика и прищурилась.

Бронан оказался деревой, ростом метра под два и плечами, за которыми могло спрятаться несколько таких же, как сама Данфейт. Дерева восседал на скамейке возле одной из зеркальных стен. Девушка, что сидела рядом с ним, тоже была деревийкой с темными, как у всех дерев, волосами и приятными чертами лица. Она разительно отличалась от Эрики. Высокая, накачанная и… …милая.

– Что он в ней нашел? – улыбнулась Дани. – Совершенно не похожа на тебя!

– Что он в ней нашел, – поправил Данфейт Террей, указывая пальцем на Эрику. – Вся красная, с головы до пят, и рот не закрывается!

– Хочешь поговорить о тианах? – с вызовом произнесла Эрика.

Глаза ее, которые продолжали слезиться, теперь будто полыхали. Лицо побагровело, и это при ее-то оттенке кожи!

– У тебя жар, – заметила Данфейт. – Лучше тебе присесть.

– Нет. Сейчас ты подойдешь к Бронану и расскажешь ему все. А мы с Терреем побудем здесь.

– Почему бы нам не подойти вместе? – предложила Данфейт.

– Уволь, – хмыкнула Эрика и, взяв под руку Террея, прошествовала мимо Данфейт.

Данфейт уверенным шагом направилась к зрячему по имени Бронан. Мужчина, заметив ее приближение, тут же отвернулся, будто не к нему собиралась обратиться эта матриати.

– Здравствуйте! – произнесла Данфейт, остановившись напротив зрячего и его зазнобы.

Девушка приветливо ей улыбнулась и кивнула в ответ. Бронан же, наоборот, покачал головой и усмехнулся:

– Я в курсе. Можешь не докладывать.

– Меня зовут Данфейт Белови, вообще-то, – справедливо заметила Дани и протянула ладонь Бронану.

Бронан прищурился, но руку Данфейт пожал. Затем Дани протянула ладонь его спутнице, и та все с той же дружелюбной улыбкой пожала ее.

– Гритхен.

– Очень приятно, – кивнула Данфейт. – А теперь вернемся к теме нашего разговора. Меня обязали известить тебя, Бронан, о том, что твоя матриати не испугалась урода по имени Сермилли и отстояла свои никого не интересующие права на уважение и святость невредимости человеческого тела. Она защитила меня, и этого я никогда не забуду. Так что, спасибо тебе за то, что ты умудрился не задавить это существо и не стал изувечивать ту, которая с рождения является свободной.

Бронан вскинул брови и несколько секунд молча смотрел на Данфейт. А затем просто расхохотался. Этот хохот несколько раз отразился от стен и эхом прозвучал в ушах Данфейт.

– Сочувствую Кимао! – выдал он. – Нет, правда! Хуже всего, что ты сама веришь в то, что говоришь. Твоя подруга не верит, а ты вот…

– Сарказм защищает от ран, а твоя рана, судя по всему, слишком глубока, – Данфейт с наслаждением смотрела, как усмешка покидает лицо Бронана и растворяется в оскале, натянутом на его губы. – Рада была познакомиться, – она кивнула обоим деревам и развернулась, чтобы уйти.

– Эрика лишила себя свободы, когда улеглась в мою постель для того, чтобы я повлиял на своего отца и убедил его продать акции корпорации ее семье! – произнес Бронан. – Кто же знал, что она заплатит несколько больше, чем рассчитывала изначально?

– Ты говоришь о своем уязвленном самолюбии, – ответила Данфейт, не оборачиваясь. – Но забыл принять в расчет ее унижение.

– Она продалась за деньги, пусть даже и большие!

– А ты купил ее свободу. За деньги. Пусть, даже, и большие, – произнесла Данфейт и направилась к двери, в которую вошел Сермилли, Агира, ее подружка Софи и еще один зрячий.

– А вот и дикарка Белови! – в голос расхохотался Сермилли, оставляя своих спутников у дверей и направляясь в центр зала.

– Рукопашный бой, зрячий! – во всеуслышание заявила Данфейт.

– Как скажешь, – согласился Сермилли и грациозно поклонился всем собравшимся в зале. – Кстати, где твой Кимао? Не думал же он, что я стану долго возиться с тобой?

– Ты слишком разговорчив, Сермилли, – понизив тон произнесла Дани, останавливаясь напротив него.

Сермилли начал бой первым, попытавшись ударить Данфейт кулаком в живот. Данфейт уклонилась и ответила хлопком ладони по его груди.

– Играешь? – улыбнулся зрячий.

– Нет, – хмыкнула Данфейт и, мгновенно выставив руку, нанесла по его ребрам второй удар.

Сермилли в долгу не остался и наградил Дани парой быстрых толчков по перетянутой груди. Боль несколько отрезвила Данфейт, и она начала всерьез воспринимать своего противника.

– Ты что-то умеешь? – спросила она, уклоняясь от его ударов и выставляя блоки руками.

– Что-то? – удивился Сермилли и почти ударил ее по лицу.

Почти, потому как Дани метнулась в сторону и с прыжка осадила Сермилли на пол точным ударом ноги в живот.

Окружающие не поняли, что произошло. Черная тень шмыгнула в сторону, затем к Сермилли и тот оказался лежащим внизу. Данфейт засмеялась и склонилась над ним.

– Рукопашный бой – не твой конек, Сермилли. Зато ты хорош по части унижения более слабых. Как тебе? Нравится лежать на полу перед одной из них?

Сермилли хотел ей ответить, но не мог. Его язык больше не принадлежал ему, так же, как и руки.

Данфейт наклонилась ниже и, занеся ладонь, вновь ударила его пальцами в живот. Сермилли тут же закашлялся и повернулся на бок. В зале повисло молчание. Данфейт отошла от зрячего и направилась к своим друзьям. Агира не двигалась, продолжая стоять у самых дверей.

– Попробуй это, Белови! – вдруг закричал Сермилли, и Дани отбросило в сторону, впечатав спиной в зеркальную стену.

– Ах, ты! – завопила Эрика и бросилась прямиком к Сермилли.

Террей не успел ее остановить. Данфейт осела на пол, пытаясь сориентироваться в происходящем. Эрику отбросило в сторону так же, как и Данфейт. Тианка упала на пол и проехалась по гладкой зеркальной поверхности несколько метров.

– Знай свое место, потаскуха! – Сермилли обернулся, глядя в сторону, где несколько минут назад спокойно сидел Бронан.

– «Потаскухой» будешь называть свою матриати, а к моей можешь обращаться только по имени, – Бронан оказался за спиной Сермилли и с высоты своего роста посмотрел на одного из таких же, как он сам. – А если тебе не знакомо ее имя, тогда не обращайся к ней вовсе, – был его ответ перед тем, как кулак Бронана встретился с подбородком Сермилли.

***

Кимао опаздывал на поединок. Он не беспокоился за Данфейт. Больше его волновало то, во что мог превратиться этот вызов. Семинар закончился давно, однако преподобный Матье задержал его, продолжая, почему-то, разжевывать материал по трансформации звуковых полей. Кимао попросил Айрин присмотреть за Данфейт, рассчитывая, что Айрин не допустит, чтобы Сермилли сыграл в поединке нечестно. Когда Кимао ощутил отголоски удара силового поля, он поднялся со своего места и, перебив преподобного своим «извините», покинул аудиторию. Данфейт было больно, очень больно. Странно было ощущать это самому. Будто волны ее дрожи, ее гнев и нечто, что не дает ей возможности подняться.

***

Голоса вокруг превратились в какой-то фоновый звук. Данфейт хватала воздух ртом, но это не приносило облегчения. Лицо Орайи, нависшего над ней, показалось ей ликом святого. Орайя прикоснулся к ее груди и укоризненно покачал головой. Гритхен. Она стояла за спиной Орайи и что-то кричала остальным. Остальные… Они дрались. Сермилли и Бронан переместились в другой конец зала. Террей пытался успокоить неизвестного Данфейт зрячего, который пришел с Агирой и Софи. Сами матриати смиренно стояли у двери под бдительным присмотром Айрин. И Эрика. Она лежала на полу и не двигалась.

– Помоги ей, – прошептала Данфейт.

– Заткнись, итак уже вляпалась! – зашипел Орайя.

– Помоги Эрике!!! – закричала Дани и согнулась пополам от боли, охватившей грудь.

Орайя обернулся и взглянул на тианку, лежащую в дальнем углу тренировочной комнаты на полу. Кажется, та и не дышала вовсе.

– Не двигайся, – прошептал Орайя и метнулся к Эрике.

Данфейт ощутила, как теряет нить происходящего. Безразличие, дарованное ей кем-то, погасило все эмоции. Она закрыла глаза и отключилась.

Кимао приблизился к Данфейт и приложил руку к ее носу. Дышала. Подняв тяжелое тело на руки, он кивнул Орайе, который пытался привести в чувства Эрику, и с некой злостью взглянул на Айрин. Почему он ощутил именно злость, посмотрев на нее? Теперь Айрин не казалась ему столь прекрасной, как раньше. Ее красота поблекла в море его разочарования. Он никогда не замечал, насколько она хладнокровна и никогда не думал, что ей может быть безразлична судьба даже своей сестры. Он попросил Айрин прийти сюда и помочь Данфейт в случае непредвиденных обстоятельств. А помогал Данфейт Орайя, его брат, которого он ни о чем не просил.

Айрин подошла к Кимао и открыла перед ним тяжелую дверь.

– Мои просьбы теперь для тебя ничего не значат? – произнес Кимао, устремляясь вперед.

– Я опоздала. Сермилли ударил ее раньше, чем я смогла что-либо предпринять, – Айрин прикоснулась ко лбу сестры и убрала темные пряди волос с ее лица, покрытого испариной.

– Оставь. Дальше я сам.

– Она – моя сестра. Я не оставлю ее.

– Раньше следовало вспомнить об этом, – сквозь зубы процедил Кимао.

– Ты меня обвиняешь в чем-то? – возмутилась Айрин.

– Задай этот вопрос своей совести.

– Она сама вляпалась, как всегда! И ей не пятнадцать лет, чтобы старшая сестра прикрывала ее зад перед отцом!

– А ты прикрывала? – спросил на прощание Кимао, перед тем, как двери лифта закрылись перед ним, отрезав от его глаз искаженное ненавистью лицо Айрин.

***

Данфейт открыла глаза и тут же застонала. Вокруг царил полумрак с давящей на уши тишиной.

– Где я? – спросила Дани, пытаясь повернуться на бок.

– В моем доме.

– Сколько ребер? – поинтересовалась она, сжимая зубы от боли.

– Два справа, – уставшим голосом ответил Кимао, даже не пытаясь подняться с дивана, на котором спал уже несколько часов.

– Ты опоздал.

– Так получилось.

– «Так получилось», – попыталась покривляться Данфейт, но тут же снова застонала.

– Раз тебе уже лучше, я могу идти спать к себе.

– Что с Эрикой?

– У нее пневмония и сломано одно ребро. Орайя оставил ее в больнице на попечение Бронана.

Кимао поднялся с дивана и посмотрел на Данфейт: ни капли раскаяния, ни грамма благодарности, ни единого вывода из ситуации, в которую она угодила. Одно только осуждение. Словно это были глаза самого Ри Сиа, с презрением глядящего на непослушного сына своей матриати.

– Я сделал для тебя то, чего мог не делать, – произнес Кимао, – но тебе, судя по всему, наплевать на это.

– Ты опоздал на поединок, зрячий. Достойные так не поступают.

– Не собираюсь оправдываться перед тобой. И судить меня не смей – ты не Сиа, чтобы так смотреть на меня!

– Я смотрю на тебя так, как смотрит Данфейт Белови на тех, кто ее разочаровал, – ответила она.

Кимао приподнял от удивления брови:

– А так смотрит Кимао Кейти на тех, кто его обескуражил, – хохотнул он. – «Разочаровал». Когда противник унижен, не следует поворачиваться к нему спиной. Думаю, Ри не раз повторял тебе это, перед тем, как ударить по хребту.

– Твой отец никогда не бил меня в спину, а судишь ты, скорее всего, по себе, – с достоинством отчеканила она.

Кимао вопреки своему первоначальному желанию побыстрее убраться из гостевой комнаты, куда принес ее, вдруг, передумал и подошел к Данфейт. Сжав пальцами ее лицо, он заглянул ей в глаза и прищурился.

– Сегодня я спас тебя дважды. В третий раз я очень хорошо подумаю перед тем, как это сделать.

– В таком случае, если я сдохну, на надгробной плите не забудь оставить свои инициалы.

– Договорились, – ответил Кимао и одернул руку.

Странный день. Нелогичные поступки. Зачем он привез ее сюда? Мог бы оставить ее в больнице или отвезти в общежитие. Она даже не сказала «спасибо». Как же, скажет она. Это слово, наверняка, слишком унизительное для ее огромного эго.

Данфейт снова закашлялась и, пригубив воды из стакана, стоящего у ее прикроватной тумбочки, приняла решение еще поспать. Завтра она должна найти в себе силы встать на ноги. Завтра, не сегодня.

***

Ни Данфейт, ни Айрин, ни даже Орайя не узнали о том, что Кимао вломился в особняк Сермилли и сломал ему два ребра справа.

– Еще раз тронешь то, что принадлежит мне, – я тебя изувечу, – произнес Кимао, перед тем, как покинуть дорогое жилище зрячего, хлопнув дверью на прощание.

Вернувшись домой, Кимао заглянул в комнату к Данфейт. Матриати спала на его чистом постельном белье в своем грязном костюме. Могла бы и переодеться для приличия. Тем более, что он оставил для нее в ванной новый халат.

Приняв душ, Кимао приготовил себе ужин и начал беспорядочно переключать каналы телевизора, чтобы занять себя хоть чем-то. В дверь позвонили. «Айрин», – безошибочно определил он.

Кимао открыл парадную дверь и склонил голову на бок. Впервые он увидел ее такой. Раскаяние и еще что-то, написанное на ее лице.

– Проходи, – произнес Кимао и направился на кухню, чтобы заварить любимый чай подруги.

Айри прошла за ним следом и присела за барную стойку, на которой стыл ужин Кимао. Поковыряв вилкой в его тарелке, она съела несколько кусочков мяса и пригубила сок из его бокала.

– Перед тем, как осуждать меня, подумай о том, сколько лет я терпела ее выходки. Сегодня ей не повезло, и мне очень жаль, что для нее все закончилось именно так. Да, я виновата, что не продумала ситуацию, и не вмешалась раньше, но я не предполагала, что Сермилли сможет ударить ее так сильно.

Кимао поставил заварник на столешницу и посмотрел на Айрин:

– Ты испытываешь вину, потому что виновата. Это – твой проступок и тебе нести за него ответственность.

– Но ты осуждаешь!

– Это я попросил тебя, и это меня ты подвела. Не свою сестру, а меня. Наверное, я недооценил степень вашей с Данфейт взаимной неприязни. Впредь я не повторю своей ошибки.

Айрин поднялась с места, подошла к Кимао со спины и опустила ладонь ему на плечо.

– Это ты меня прости.

Кимао обернулся и посмотрел на Айрин. Красивая она, все-таки. Но не так, как раньше. Не до боли в груди, и не до дрожи в сердце. Холодная красота, надменная. Он хотел бы увидеть в ней движение, стремление, борьбу, наконец. Он желал бы прочесть искренность и настоящие чувства, что рвутся на волю и для которых предрассудки так мало значат. Но он глядел в лицо абсолютному умиротворению, и, впервые в жизни, это разочаровывало его.

Айрин потянулась и прикоснулась к его губам, обнимая за шею и притягивая к себе. Ему всегда нравился ее аромат. А губы? Он много раз представлял себе, как целует ее.

Страх… Животный страх… Мерзкий, с которым она продолжает бороться. Она слышит, как вырывается воздух из ее груди, и это принуждает ее двигаться быстрее. Нога срывается, и камни падают вниз. Она знает, что ей нельзя оборачиваться. Рука тянется вверх и соскакивает. Камни сыплются вниз, и она понимает, что уже падает вместе с ними.

Она лежит внизу. Как больно! Как же больно!!! Ее глаза смотрят на Айрин и образ сестры меркнет в свете белого Амира.

– Говорила же, что не сможешь! – смеется Айрин.

Она не может ответить. Она не может вдохнуть.

– Отец будет в ярости, когда узнает об очередном твоем подвиге!

– Нет!!!

Кимао отстранился от Айрин и тут же отвернулся. Не это он ожидал испытать в столь ответственный момент.

– Что значит нет?! – воскликнула она.

Кимао посмотрел на нее.

– Странно…

– Что происходит, Кимао? – не скрывая своего возмущения, произнесла Айрин.

– Тебе пора уходить. Завтра у всех нас тяжелый день.

Айрин схватила его за руку и зашипела:

– Что все это значит?!

– А ты не настолько безгрешна, как всегда хотела казаться, не так ли? – усмехнулся Кимао.

– О чем ты?

– Ты поспорила с ней, что она не сможет добраться до вершины по отвесной скале. А когда она упала, ты рассмеялась.

– Откуда ты…

– Сам не знаю. Видел ее сон и все.

– Мы были детьми!

– Возможно…

– Почему ты подумал о ней? Как ты мог читать ее, когда целовал меня? – взгляд Айрин метал молнии.

– Так получилось.

– «Так получилось»? Ты в своем уме, Кимао?

– Перестань, – он отстранился от нее, – это всего лишь поцелуй, ничего больше.

– «Ничего больше»? – повторила она. – Ты знаешь, зачем я сюда пришла! И не отрицай того факта, что ты меня хочешь!

Кимао взглянул на Айрин исподлобья и покачал головой. Он не собирался с ней спать сегодня. Поцеловать – да, но не спать. «Ты меня хочешь». Он не мальчик, который обрадуется любой возможности запрыгнуть к ней в постель. Вчера спал с одной сестрой, а сегодня желает покувыркаться с другой? Он не опустится до этого. И она, как лицо, приближенное к нему и знающее его не один год, должна была это понять. Если взглянуть правде в глаза, ей вообще не следовало приходить к нему сегодня. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Не приходить до тех пор, пока он сам бы ее не позвал.

– Мне не понятны мотивы твоих поступков, – ответил Кимао. – Твоя сестра попала в рабство несколько дней назад. Теперь у нее сломано два ребра. Ты вообще знаешь, где она? Этот вопрос тебя интересует или тебе все-таки наплевать?

– Ты привез ее сюда? – удивленно произнесла Айрин.

– А куда я должен был ее отвезти? В гадюшник, в котором она живет? Или, может, я должен был бросить ее в госпитале? Действительно, пусть бы сама без гроша в кармане выбиралась оттуда.

– У нее полно денег! И она не несчастная девочка, которая не может о себе позаботиться!

– Она – твоя сестра, Айрин, и кому, как ни тебе, понимать, что одиночество – не лучший спутник попавшего в беду человека.

– Попрекаешь меня? Что ты знаешь о ней? Плевок в спину – вот ее благодарность. Она не скажет тебе «спасибо» за этот твой жест доброй воли. Эта девочка не ответила ни на одно письмо отца за все пять лет, что провела в доме Ри Сиа. О том, что она жива, папа узнавал из кратких сообщений чужого человека, которого даже ты не называешь «отцом»! Вот ее благодарность! – кричала Айрин. – Это – ее любовь к тем, кому она обязана всем!

Кимао промолчал. Нечего ему было ответить на это. Однако, для такого поведения должны были быть причины. Какие? Вряд ли Айрин о них знает. Да и вряд ли бы сама Данфейт поделилась бы этим со своей сестрой.

Айрин развернулась и направилась к выходу. Дверь ее за спиной Кимао закрыл с облегчением. Почему он оправдывал поступки Данфейт? Зачем искал причины там, где причин могло не быть? Какое мнение у него сложилось о девушке, которая стала для него матриати?

– Противоречивое, – буркнул себе под нос Кимао и принял решение отправиться спать.

Глава 9

Кимао проснулся с семь утра. Несмотря на ноющую боль в груди, которую он испытывал всю ночь, ему удалось выспаться. Он принял душ и спустился вниз, чтобы приготовить себе завтрак, когда увидел свою матриати, премило беседующую с Орайей.

– Не помню, чтобы я приглашал тебя к себе, – произнес Кимао, присаживаясь возле брата и перетаскивая с его тарелки кусок яичницы с беконом. – А ты когда успела выстирать свой костюм? – не без удивления спросил он.

– Сегодня утром, – пробурчала Данфейт, пережевывая мясо.

– Мне показалось или мое появление действительно испортило тебе настроение?

– Показалось, – ответила Данфейт и, улыбнувшись, вновь обратилась к Орайе. – Так, что сказала Эрика, когда Бронан решил оставить ее в больнице?

– Она метнула в него стойку от капельницы, – ответил Орайя, – и зрячий едва успел увернуться.

Данфейт попыталась засмеяться, но схватилась за бок и была вынуждена быстро перестать дышать.

– Это тебе напоминание о собственной глупости, – съязвил Кимао.

– Это напоминание о том, что не все зрячие верны своим обещаниям, – парировала она.

– Уж, не сарказм ли это? – усмехнулся Кимао.

– С моим сарказмом ты, пока, не знаком.

– Вряд ли в этом вопросе ты сравнишься со мной.

– Не вижу смысла стремиться к такому «совершенству», – буркнула Данфейт.

– О-о-о! – воскликнул Орайя. – На язык она остра не менее, чем ты!

– Пока меня это веселит, пусть тешится! – захохотал Кимао.

– Чем намерена заняться сегодня? – не обращая внимания на поведение брата, спросил Орайя.

– Учебой, – сообщила ему Данфейт и, соскочив с высокого стула, вновь замерла на месте. – Спасибо за завтрак, Орайя. Все было очень вкусно.

У Кимао кусок яичницы застрял поперек горла. «Спасибо». Данфейт поблагодарила его брата за завтрак, который тот не готовил сам, а приволок из кафе, а ему, Кимао, она не сказала ни слова, хотя он приволок ее саму к себе домой вчера вечером! Ну, не плевок ли это в спину, о котором твердила Айрин?

– Ты снизошла до благодарности за возможность бесплатно поесть? – произнес Кимао, сверля Данфейт своими черными глазами.

Данфейт от этого взгляда бросило в дрожь. Теперь этот человек не казался ей столь опасным, как несколько дней назад. Нет. Теперь она смотрела в глаза своему страху и больше не испытывала ничего, кроме дрожи в ногах. Эту дрожь она рано или поздно победит, а значит, и владельца этих темных глаз она больше бояться не будет. Странно, но он, все же, преобразился. Черты его лица стали более выразительными, и, кажется, даже показались ей интересными. Он был необычным, этот мужчина. А все необычное, как водится, привлекало внимание Данфейт. Опасный и необычный. Это сочетание могло стать для нее приговором.

Дани склонила голову на бок и сложила руки на груди.

– А ты опустился до того, что вымаливаешь скупую благодарность у своей матриати? – улыбнулась она.

– Молить можно Югу, а тебя я унизил, – так же, улыбнувшись, ответил Кимао.

– Унижение – поступать правильно, ожидая благодарности взамен. Орайя поделился со мной своим завтраком без раздумий и сомнений. Это решение не далось ему столь тяжело, как твое. Все всяких сомнений, этот жест был бескорыстным, потому я говорю ему «спасибо». Ты же сделал то, что сделал, только для того, чтобы потешить свое самолюбие, иначе, почему так долго и мучительно ты принимал решение: обременять себя моим присутствием или нет?

– Не слишком ли у тебя сложные представления обо мне и моих поступках?

– Не более сложные, чем представления Айрин, которой вы оба восторгаетесь. Она, в отличие от меня, всегда говорит «спасибо», только это вовсе не означает, что она действительно благодарит.

– Ты стараешься во всем противоречить своей сестре, не так ли? – усмехнулся Кимао. – Отцу пять лет ты тоже не писала по этой причине?

Данфейт обернулась к Кимао. Конечно, сестра не могла не поделиться этим фактом с мужчиной, которого собиралась приручить. И он уже сделал свое заключение. Однако, этого мало. Он хотел, чтобы Данфейт вслух назвала себя «неблагодарной».

– Учитель сказал, что для того, чтобы вырасти, мне придется оторваться от человека, которому я обязана всем. И он оказался прав. Только спустя несколько лет я поняла, что представляю собой нечто иное, нежели младшую дочь Герольда Белови. Я выросла, но заплатила за это слишком высокую цену.

– И что же это была за цена? – рассмеялся Орайя.

Данфейт взглянула на Орайю и ответила:

– Я утратила веру в искренность любви своего отца.

Орайя не смог сдержаться и приподнял от удивления брови.

– Ты обвиняешь своего отца в том, что он недостаточно тебя любил? – переспросил Кимао, не веря собственным ушам.

Данфейт уловила сарказм в его тоне.

– Я не говорила этого. Я сказала, что утратила веру в искренность его любви.

Ни Орайе, ни Кимао нечего было на это ответить. Они никогда не встречались с человеком, которого звали Герольд Белови. Но, кажется, по рассказам Айрин, они будто бы знали его лично. И то, что отец любил обеих своих дочерей, не вызывало сомнений. А что это значило для обоих? То, что они лишь получили подтверждение словам Айрин. Данфейт Белови была эгоистичным созданием, взращенном на излишествах и абсолютном потакании. В мире Данфейт Белови все вертелось вокруг нее и никого кроме нее. Данфейт Белови была воплощением самолюбия и эгоизма, которые многие, по ошибке, принимали за гордость. Сказать про человека, который столько сделал для нее, который вырастил ее, в конце концов, что он никогда искренне ее не любил, все равно, что плюнуть этому человеку в лицо, а не спину.

– Айрин оказалась права, – произнес Кимао. – В тебе нет благодарности. Ты на нее просто не способна.

Дани взглянула на Орайю, затем на Кимао и улыбнулась.

– Иногда, все-таки, ее уста глаголют истину, – засмеялась Данфейт. – Но это бывает так редко, что я давно перестала прислушиваться к ним, – Данфейт оборвала смех и с гордо поднятой головой покинула кухню Кимао.

– У тебя нет денег, чтобы добраться до общежития! – прокричал ей вслед Кимао.

Данфейт остановилась. Он был прав. При ней не было ее банковской карточки, а значит, не было и денег.

– Где моя карточка? – прошептала Дани, не оборачиваясь.

– У тебя их должно быть много, – ответил Кимао, заваривая себе чай.

– Где моя карточка? – медленно повторила Данфейт.

– На ней не осталось средств. За весь спектр медицинских услуг мне пришлось доплатить из своего кармана. Так что, ты должна еще осталась.

– Сколько? – спросила Данфейт, возвращаясь на кухню и останавливаясь напротив Кимао.

– Двести акроплей.

Данфейт сглотнула.

– Я отдам тебе деньги завтра.

– Ты можешь отдать их и сегодня, но для этого тебе придется попросить их у своей сестры или отца. Но, гордость, ведь, дороже, не так ли?

Дани наклонилась и приподняла брюки своего костюма. Сняв пояс с сюрикенами с голенища, она бросила его на стол.

– Как знаток оружия, ты должен знать, что они стоят не меньше тысячи акроплей.

– Они сделаны из недорого сплава.

– Они покрыты савоклей и заточены на славу, – убеждала Данфейт.

– У меня есть к тебе другое предложение, – ответил Кимао, присаживаясь на высокий стул.

– Какое?

– Что ты знаешь о ворисе?

– Это кровь каких-то зверей, которую используют фармацевты для чего-то.

– Для изготовления лекарства от вируса синей смерти.

«Синей смертью» называли пневмонию, заболев которой человек умирал от дыхательной недостаточности. Кожа зараженных в течение нескольких часов становилась темно-синей, отчего эта болезнь и получила название «синяя смерть».

– Вы добываете этот ворис, не так ли? – спросила Данфейт, присаживаясь на стул напротив Кимао.

– Да. И неплохо зарабатываем на этом.

– Почему? – не поняла Данфейт. – Почему ты предоставляешь мне возможность заработать деньги?

– Потому что ты вполне можешь это сделать, – пожал плечами он.

– Эти животные… Вы убиваете их?

– Очень редко, если другого выхода нет. Обычно, мы их усыпляем и берем то, за что другие хорошо платят.

– Айрин работает с вами? – Данфейт прищурилась. – Она тоже добывает этот ворис?

– Ты рассказал ей про ворис?! – послышался крик с порога.

– Ты не закрыл входную дверь? – обратился Кимао к Орайе.

– Нет, – покачал головой брат.

– Ты рассказал ей про ворис! – громко повторила Айрин, проходя на кухню.

– Не вижу в этом ничего крамольного, – ответила Кимао. – Чай будешь?

– Она не полетит с нами, ясно? – заявила Айрин. – Я не допущу, чтобы из-за ее тупости пострадали вы двое.

– «Тупой» ты давно меня не называла, – хмыкнула Данфейт.

– Найди другой способ заработать! – Айрин указала на нее пальцем. – А на Атрион не лезь. Это – не очередное путешествие за водой для несчастных мийян, где можно приплатить охране и взять то, что тебе нужно. Это место, где способность анализировать определяет все!

– Что знаешь ты о путешествиях за водой? – прошипела Данфейт. – Что знаешь ты о засухе и о мийянах, сотни лет существующих там, где от тебя через неделю ничего не останется?!

– Я говорю «нет». Ты не полетишь с нами, поняла?

– Может, все-таки, выпьешь чаю? – едва ли сдерживая свой гнев, произнес Кимао.

Данфейт посмотрела на сестру, затем на Кимао и, наконец, задержала взгляд на Орайе:

– Ты одолжишь мне десять тысяч акроплей на три недели?

Орайя прищурился и улыбнулся в ответ:

– А если одолжу?! Каковы гарантии, что ты вернешь их мне?

– Айри расплатиться, если что…

– Не слишком ли это нагло с твоей стороны? – заявила раздраженная Айрин.

– В случае моей гибели, ты унаследуешь все состояние, – Данфейт с вызовом взглянула на нее. – Думаю, десять тысяч вполне сгодятся в качестве последнего жеста доброй воли.

– Говоришь о смерти, словно насмехаешься над ней, – повысила тон Айрин. – Так ведут себя те, кто никогда не заглядывал ей в глаза!

Данфейт наклонилась к сестре и прищурилась. Кимао схватился за голову и потер веки.

– Что с тобой? – забеспокоился Орайя.

– Ничего.

Кимао ослеп на мгновение. Белые блики, чей-то плачь и чувство, будто прикасаешься к холодной неживой коже. Его голова закружилась, и так захотелось закричать, закричать и убежать прочь.

– Что случилось? – не поняла Данфейт, глядя на Кимао, который явно чувствовал себя не очень хорошо.

– Почему ты ослепла? – спросил Кимао, устремляя взор на Данфейт.

– Опять рылся в моей голове?! – закричала Дани и хлопнула ладонью по столу. – Я не давала на это своего согласия!

– Если не хочешь, чтобы я капался в твоих мыслях, научись выставлять нормальную блокировку, потому как твоих «дохлых кроликов» я раскалываю за несколько секунд.

Дани закрыла глаза, несколько раз глубоко вдохнула, а затем, как ни в чем не бывало, обратилась к Орайе:

– Так что, ты одолжишь мне десять тысяч?

– А почему на три недели? – спросил тот.

– С двумя сломанными ребрами я не смогу отправиться за ворисом сейчас. А вот через две с половиной недели – вполне.

– Не смей, Орайя! – покачала головой Айрин. – Нет!!!

– А почему я должен слушать тебя? – хмыкнул Орайя.

– Тебя заносит, тебе так не кажется? – зашипел Кимао, с грохотом ставя заварник на стол. – Охота на каируса – это не игрушки.

– Ладно, – произнесла Айрин. – Хорошо, я все поняла. Она полетит с нами. Теперь ты доволен?

Данфейт повернулась к сестре и приподняла от удивления брови:

– Правда? Ваша милость соизволила?

– Уж лучше ты будешь под моим присмотром, чем вляпаешься в историю, из которой тебя потом придется вытаскивать.

– Жаль тебя огорчать, Айрин, но с тобой я никуда не полечу.

– Что?

– Что слышала. С тобой я никуда не полечу, – отчеканила Данфейт.

– Тогда ты вообще никуда не полетишь.

– Орайя, так ты принимаешь мое предложение или нет?

Орайя покачал головой в ответ.

– Извини, но в данной ситуации ты поступаешь неблагоразумно.

– Соскочил, – ответила Данфейт, отворачиваясь от него.

Она начала прокручивать в голове возможные варианты добычи денег на свое новое предприятие. Заложить на эту сумму у нее было нечего, просить денег у отца она не собиралась. Значит, придется найти нужного человека и предложить ему сделку.

– Я принимаю твое предложение.

Дани, Орайя и Айрин уставились на Кимао.