Текст книги "Страж. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Даниэль Зеа Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Мортон был не в силах это повторить.

– «Чего застыла? – произнесла за него Тильда. – Здесь приличных женихов для тебя нет… Или, может быть, ты на какого-нибудь ублюдка запала?» – она глубоко вздохнула. – Я десять лет знаю, кто мой избранник. И с каждым годом ненавижу тебя все больше. Потому что ты ничего не видишь дальше собственного носа. Дело не в твоих дурацких шутках. Мы были слишком юны, я это понимаю. Ты не знал, как меня зовут, не знал, почему я надела белое платье к Эльзе, не знал, что этот наряд был воспоминанием о моей маме, которая захотела бы оказаться в той душной комнате вместе со мной, но, к сожалению, так и не смогла этого сделать. Не за насмешки над собой я тебя виню. А за то, что, повстречав меня, ты не испытал ничего, кроме прилива дурацкого смеха. В следующий раз мы встретились в Академии. И тогда ты тоже ничего не почувствовал. Я продолжала быть пустым местом для тебя. И эти чертовы тефтели ты вывернул мне на грудь только потому, что засмотрелся на Лози Брон, с которой, кстати, потом и переспал на вечеринке.

Мортон молчал.

– Ужасно то, что я помню имена всех, с кем ты «зажигал», – Тильда произнесла это с выражением отвращения на лице. – Хотела бы забыть, но при каждом упоминании о твоих достижениях в кулуарных беседах с твоими липовыми друзьями, они врезались мне в память. Однажды я подумала, что, если пересплю с одним из твоих закадычных дружков, мне полегчает. Джеффри Рос с удовольствием лишил меня девственности. Он решил, что мне понравилось, и стал тягаться за мной. Пришлось переспать с Аланом Фриженом, чтобы Джеффри отстал. Алан считал себя великим любовником, но кичиться тем, что спит со мной, не спешил.

– Прекрати! – прошипел Мортон.

– Они даже не рассказывали тебе, что спали со мной. А еще называли себя твоими друзьями!

– Перестань! – Мортон сжал кулаки.

– Конечно! Как же им признаться, если при упоминании моего имени ты тут же начинал высмеивать меня! Как-то Дэн Ротманс, с которым я тоже, кстати, спала, спросил: «Почему вы с Мортоном постоянно грызетесь?» Хорошо, что он быстро отвлекся на мою грудь и мне не пришлось отвечать на этот вопрос.

– Замолчи!!! – закричал Мортон. – Я не хочу этого слушать!

– Ты даже минутного рассказа выдержать не в состоянии, – произнесла Тильда. – А я на все твои похождения смотрела со стороны. Много раз, много лет подряд. Любовь легко уничтожить, Мортон, ее легко убить. Надавишь ботинком посильнее на хрустальное сердечко, – она топнула и шаркнула искусственной стопой по полу, – и раздавишь тяжестью веских причин. Я собрала себя из этих осколков и склеила их ненавистью. А ты слишком поздно прозрел.

– Но ведь все-таки прозрел? – повысил тон Мортон.

– Мне очень жаль, Мортон Норама. Любить того, кто тебя ненавидит, наверное, действительно очень тяжело. Но я ведь предупреждала, что будет больно, – Тильда развернулась и направилась к двери.

– Прости меня, – тихо произнес он. – Пожалуйста, прости меня.

– На самом деле, все это уже значения не имеет, – ответила она, открывая дверь. – Из нас двоих эмоциональным инвалидом стала я, а не ты. Зато теперь мое внутреннее содержание полностью соответствует внешности, – Тильда вышла и хлопнула дверью.

Глава 10. «Прощайте, моя дорогая!»

Мортон спрятал лицо в ладонях. Все становилось на свои места. Каждая ее фраза, ее поведение, ее неожиданные периоды «перемирия», которые всегда сменялись новыми сражениями в их отношениях.

«Детка, отведи меня в спальню…»

«У меня есть имя! Ты помнишь, как меня зовут?»

«Конечно, я помню, как тебя зовут!»

«Как?!»

«Ты издеваешься?!»

«Как меня зовут!»

«Тильда, прекрати ахинею нести, ладно?»

«Если завтра ты скажешь, что все было по пьяни и ты ничего не помнишь, я тебя удавлю».

«Что же ты, Тильда, делаешь...»

«Мщу-у-у».

«Я бы не оскорбил тебя, если бы не виски. Пожалуйста, прости меня за это».

«Господи, насколько же ты тупой…»

«Я перебрал! И ты тоже!»

«Придурок.»

«Это не ты. Это не ты, слышишь меня?»

Мортон прокручивал эти воспоминания в своей голове и все никак не мог понять, как можно было быть настолько слепым и глупым… Как можно было списать все на тефтели и не заметить, что враждебность Тильды Свен только по отношению к нему такая яркая и эмоциональная? Что именно в ее присутствии его всегда начинало «нести не туда» и совладать с собой становилось особенно трудно. Он никогда не был один. Расставался с одной девчонкой и тут же находил другую. У его спутниц был один критерий выбора: они должны были нравиться всем. Симпатичные мьерки с хорошей фигурой и покладистым характером, с которыми не нужно было спорить и что-то доказывать самому себе. Кристин Инри была такой же: симпатичной, с хорошей фигурой, покладистой. Кристин не задавала ненужных вопросов и не вступала с ним в споры. Он смеялся, что Тильду Свен никто не сможет пригласить даже на первое свидание, а его «липовые друзья», как их назвала Тильда, тем временем спали с ней и, очевидно, хохотали за спиной над его глупыми рассуждениями. И теперь он ненавидит их всех. И не только за то, что они умудрились побывать в ее постели, а за то, что не сказали Мортону правду: если Тильда была ему не по зубам, это вовсе не означало, что Тильда была не по зубам кому-то другому. Не стань она инвалидом, он бы не начал испытывать к ней жалость. Не испытывай он жалости, не согласился бы нанять ее консультантом клана Норама. Он бы не подвез ее до дому из бара на такси, и, уж тем более, выпитый виски не прибавил бы ему смелости взять да подкатить к ней. На своих протезах с этой повисшей рукой она показалась ему ослабевшей, утратившей былую невозмутимость и стальную хватку. Она уже не казалась Мортону такой неприступной, и он подумал: «А почему бы и нет? Вряд ли в таком состоянии в ее жизни присутствует секс. Так почему бы ему, Мортону Нораме, не скрасить ее вынужденное одиночество один единственный разок? Ну так, из жалости…» В этот момент он совершенно забыл о существовании Кристин, на которой, вообще-то, собирался жениться. Не подумал о том, что делает что-то неправильное, желая покувыркаться с Тильдой только ради того, чтобы поставить галочку в графе: «Утритесь! Я затащил Тильду Свен в постель!». Он соблазнял ее, как соблазнял многих до нее. Но не знал, что как только дело дойдет до ее трусиков, он захочет снять их не для того, чтобы войти, а для того, чтобы сделать кунилингус. Не знал, что потом будет мечтать о ее губах, ее груди и упругой попке, аромату ее кожи, ее прикосновениях, хриплом голосе и стонах. Он не знал, что секс с ней может стать самым волнительным и незабываемым приключением в его жизни, которое поставит крест на всех, кто были до нее. Не будь она инвалидом, он даже не стал бы пытаться покорять этот горизонт, ведь раньше проще было называть ее «стервой» и «сукой», чем взглянуть правде в глаза: он был бы не против переспать с Тильдой Свен. Зато теперь он ревнует ее даже к фонарному столбу, и жалуется на свою тяжелую участь. И такое поведение снова его не красит.

«Конечно, любить того, кто тебя ненавидит, очень тяжело. Но ведь ты сам во всем виноват, а значит, поделом!»

***

Тильда заскочила в свою палату и быстро закрыла дверь.

Столько лет! И столько боли! Быть суженной того, кто тебя не замечает и продолжает встречаться с другими, очень тяжело. Она ему слово – он ей два язвительных в ответ. Она ему три слова – он ей несколько предложений. В моменты их словесных сражений она, иногда, забывала, что ненавидит его. Порой, даже ловила себя на мысли, что эти пикировки ее забавляют. Жизнь становилась острее, веселее. Но у всего всегда был конец. Когда ей уже нечего было ответить, она показывала ему два средних пальца и уходила. Злость на него помогала ей справляться с трудностями по жизни. «Посмотри, чего я добьюсь без тебя?» «Посмотри, какой стану?» Достижения, карьера, перспективы… А потом все рухнуло вместе с несущими стенами и потолком. И не осталось никаких достижений, карьеры и перспектив. Он поздно прозрел. Он опоздал на целую жизнь, которую она прожила без него.

Тильда подошла к кровати и присела. Опять одна, как, впрочем, и всегда. Зато теперь он правду знает, но ей от этого не легче.

– Мортон, куда ты идешь?! – слышались возгласы Лой в коридоре. – Мортон!

– Оставь меня в покое!

– Я позвоню Дамьену, и он прикажет привязать тебя к кровати!

– Звони, кому хочешь!

Дверь в палату Тильды распахнулась и в нее вошел Мортон. Он придерживался рукой за стойку капельницы и все еще немного пошатывался.

– Вернись в палату и ляг! – Тильда встала и начала быстро вытирать слезы со щек.

Мортон не послушал. Он подошел к ее кровати и сел.

В палату влетела разъяренная Лой.

– Три минуты! – она указала на брата. – Если через три минуты ты не будешь в своей палате, я позвоню Дамьену!

– Он выйдет отсюда через минуту, – пообещала Тильда.

– Достали оба! – Лой вылетела и хлопнула дверью.

– Тебе пора, – Тильда отвернулась, пряча от него лицо.

– Пожалуйста, подойди ко мне и присядь рядом.

– Мортон, сейчас тебе лучше оставить меня в покое, – она не сдвинулась с места.

– Мне не изменить прошлого, Тильда. И ошибок не исправить. Но в покое я тебя больше не оставлю. Из нас двоих ты сильнее духом. Это тебе не нужны предлоги и оправдания, чтобы смотреть правде в глаза. Это я подумал, что раз у тебя нет ног, то и по сексу ты сильно проголодалась, и потому я смогу без труда к тебе подкатить.

– О чем ты говоришь? – опасно низким голосом произнесла Тильда.

– Я вспомнил тот вечер, когда мы напились. Вспомнил, каким образом оказался в твоем доме и в твоей постели. И мой мотив был до отвращения низменным. Я хотел тебя трахнуть. Просто поиметь, потому что посчитал, что раз ты теперь инвалид, то с радостью согласишься переспать даже со мной – мьером, которого ты на дух не переносишь. Я хотел сделать то, на что у меня не хватило духу, пока у тебя были ноги.

– И ты пришел сейчас, чтобы сообщить мне об этом? – Тильда подошла и наклонилась к его лицу. – У тебя крыша поехала?

– Я сделал тебе кунилингус, – ответил он, глядя ей в глаза.

– Ты и потом его делал, – прошипела она.

– Потом – да, но до этого, – он покачал головой, – нет.

– И что теперь? – она хмыкнула. – Я должна гордиться тем, что лишила девственности твой рот?

– Да, – заявил он, – должна! И мне было наплевать, что у тебя протезы! И я назвал тебя «деткой», а ты распсиховалась и попросила озвучить твое имя. Ты подумала, что я не знаю, что делаю, но я знал, с кем и что именно делал. И мы трахались с тобой, как умалишенные, пока ты не кончила и в очередной раз не назвала «придурком»! А потом вырубилась и не услышала, как я дал тебе слово.

– Какое слово? – ее голос охрип.

– Что ты больше ни с кем не будешь больше спать, кроме меня.

– Как жаль, что поутру ты обо всем забыл, – ответила она.

– Детка, тебе в суженные достался «придурок», так что терпи.

– Еще раз назовешь меня «деткой»… – предупредила Тильда.

– Детка, ты делаешь офигенный минет.

Тильда выпрямилась.

– Чего ты добиваешься, я не понимаю… – произнесла она.

– Я хочу, чтобы ты разозлилась, – напрямую сообщил Мортон.

– Зачем? – она вскинула руку.

– Потому что лучше я буду чувствовать, как ты злишься на меня, чем видеть твои слезы и страдать из-за беспомощности что-либо изменить.

– У тебя получилось, – с уважением кивнула Тильда. – Скотина…

– Придурок, – подсказал он.

– И я все-таки сделала тебе минет? – спросила она.

– О, да… – Мортон закивал. – Встала на колени и обслужила в лучшем виде!

– Сука… – прошипела Тильда.

– Еще какая, – подтвердил Мортон. – Есть еще слово «ублюдок». В прошлой жизни ты любила меня им называть.

– Ненавижу тебя! – выпалила Тильда ему в лицо.

– Я знаю, Детка, – Мортон взял ее за руку и притянул к себе. – Я тоже тебя люблю, – прижался носом к ее шее и стал часто дышать. – И хочу подписать капитуляцию.

– У нас война до последнего вдоха, – напомнила Тильда.

– Мне вдохнуть в последний раз? – спросил он.

– Не стоит, – ответила она и погладила его по волосам.

– Все, я капитулировал. Можешь делать со мной все, что захочешь.

– Пытки пленных меня не интересуют.

– Пытать можно по-разному, – он поцеловал ее в шею и начал водить по ней кончиком языка. – Например, губами. Ласково так, нежно, чтобы я умолял тебя о пощаде.

– Как Дэн Ротманс? – спросила Тильда.

Мортон с силой сжал ее талию.

– Бывших мы больше вспоминать не будем, – пробурчал он ей в шею. – И ты не будешь рассказывать мне, где научилась делать такой офигенный минет.

– Подсел на мой язык? – Тильда сильнее прижала его голову к себе, наслаждаясь прикосновениями его губ.

– Да, Детка, надеюсь, минет мне еще обломится, – его ладони поползли по ее спине и опустились на упругие ягодицы.

– Скажи спасибо Дэну Ротмансу, который по пьяни провел подробный инструктаж.

Пальцы Мортона сжались на ее ягодицах.

– Кстати, Дэн – гей, если ты не знал, – добавила Тильда.

Мортон оторвался от ее шеи и поднял голову.

– Как это… …гей…

– Твой друг Дэн – гей. И инструктаж он проводил на своем любовнике.

– И ты присутствовала при этом? – не понял Мортон.

– Я застукала их на вечеринке в подвале дома Саманты Грейс. И за свое молчание попросила преподать мне урок мастерства. Говорю же, мы все были пьяными, и Дэн решил не просто описать технологию, а еще и показать все на своем парне. Было познавательно, – Тильда закивала, вспоминая подробности.

– Это отвратительно, – поморщился Мортон.

– Отвратительно, Мортон, что Дэн женат на Саманте Грейс и у них есть ребенок. Вот это – отвратительно с его стороны. А гейский минет, знаешь ли, совсем нестрашный по сравнению с несчастным браком.

– Так ты спала с Дэном или нет? – спросил Мортон.

– Нет, – она покачала головой. – С Дэном нет.

– А с Джеффри и Аланом?

– Они не геи, – Тильда наклонилась и поцеловала Мортона в лоб.

– Скажи мне, что я был первым, кому ты делала минет, – попросил Мортон. – Просто скажи это, и мы навсегда закроем тему бывших.

– Я не помню, чтобы кому-нибудь делала минет. Честно, – она заглянула ему в глаза.

– Мне делала, – улыбнулся он.

– Но этого я тоже не помню, – ответила Тильда.

– Если на трезвую голову осмелишься, я всегда к твоим услугам, – он чмокнул ее в щеку.

– Мечтать не вредно, Мортон, – Тильда коснулась кончиков его ушей и погладила их.

– М-м-м, – Мортон закрыл глаза.

Она наклонилась и начала играть губами и языком с его ухом, имитируя, что ласкает вовсе не кончик уха.

Мортон запустил ладони под ее сорочку и начал поглаживать голые ягодицы под ней. Тильда отстранилась и бесцеремонно приподняла его ночную рубашку.

– Болезненная, должно быть, эрекция!

– Да, Детка, ты умеешь воодушевлять! – с гордостью заявил Мортон.

– Могу облегчить муки, – предложила Тильда.

– И в чем подвох? – Мортон смотрел на Тильду с подозрением. – Должен же быть какой-то подвох?

– Да-а-а, – она кивнула. – Мне прописали половой покой на два дня.

– Твою мать, – Мортон быстро опустил рубашку и отвернулся от Тильды.

– Не думаю, что врач имел в виду и минет тоже, – задумалась Тильда.

– Не подходи ко мне! – Мортон выставил руку, изображая, что обороняется. – Я не собираюсь кончать, пока ты будешь стараться!

– С такой эрекцией, думаю, стараться придется недолго, – Тильда присела на кровать рядом с ним и погладила его по бедру.

– Не надо, – Мортон повернулся к ней лицом. – Я не только минет хочу. Мне нужен полноценный акт с твоей смазкой на языке и громкими стонами перед серией твоих оргазмов.

– Какой деловой! – Тильда изобразила возмущение и надула губки.

– Я требовательный, – он взял поднял ее правую руку и стал целовать худые неподвижные пальчики.

Тильда дернулась и пальцы сжались.

Мортон прижался к ним губами и перевел вопросительный взгляд на Тильду.

– Ты чувствуешь, не так ли?

– Да.

– И это был не рефлекс.

– Они не работают, – покачала головой Тильда. – Практически не работают.

Он прижал ее ладонь к своей щеке и закрыл глаза.

– Так бы и сидел здесь вечность, – улыбнулся он.

Тильда помолчала, наслаждаясь минутой покоя и смирения. Мортон открыл глаза, прижал ее ладонь к губам и поцеловал.

– Твой дом сгорел, – он опустил ее руку себе на бедро и стал поглаживать запястье, – и сейчас самое безопасное место для тебя – это Резиденция Норама. Как только нам разрешат покинуть больницу, мы поедем туда.

– Мы с тобой и без покушений можем разрушить любую обитель, если останемся под одной крышей дольше, чем на сутки. Лучше я поеду к брату.

– Далий, конечно же, примет тебя, но не забывай, что у него только налаживаются отношения с Эйлин, и им будет весьма накладно решать свои проблемы под одной крышей с тобой.

– Тогда я напрошусь пожить у Тирия, – ответила Тильда и резко перестала улыбаться.

Мортон понял, что Тильда на мгновение забыла, что ее друзей больше с ней нет.

– Все будет хорошо, – он коснулся ее щеки, стирая с нее медленно ползущую слезу.

– Ты прав, лучше я буду злиться, – она поджала губы, пытаясь взять себя в руки. – Скажи еще какую-нибудь гадость, чтобы вывести меня из себя.

– От твоих протезов несет дымом. Нужно сдать их в чистку.

– Я попросила гадость сказать, а не правду.

– Когда приедем в Резиденцию Норама, я сразу же затащу тебя в свой кабинет, усажу на стол и качественно отымею.

– Отымеешь стол в моем присутствии? – она хмыкнула. – Да ты еще и фетишист!

– Я не представляю, как можно отыметь стол, – Мортон спрятал улыбку. – Но ты, судя по всему, и такое в своей жизни видела! Вуайеристка!

– Озабоченный!

– Извращенка!

– Придурок!

– Было уже, – подсказал Мортон.

– Ублюдок? – Тильда изогнула бровь.

– Тоже было, – он похлопал ее по искусственной коленке.

– Идиот!

– Ты плохо стараешься, – поморщился Мортон. – Придумай что-нибудь более интересное.

– Ненавижу тебя!

– Я тоже тебя люблю.

Дверь в палату распахнулась и в ней застыла недовольная Лой.

– Вы наговорились, наконец? – спросила она.

– Все подслушали, Ваше Высочество? – Тильда обернулась к ней и улыбнулась.

– Очень смешно! – прищурилась Лой и указала на Мортона. – Пора на боковую, дорогой брат.

Мортон сжал челюсти и промолчал.

– А она, как всегда, без мыла, – прокомментировала Тильда.

– Детка, как же хорошо ты меня понимаешь, – он поцеловал ее в губы, затем встал, оперся на стойку капельницы и побрел к Лой.

– Я знаю, что вы имели в виду, Тильда, – Лой взглядом сверлила дыры в ее голове.

– Ну, вы же умная мьерка, – Тильда пожала плечом. – На глупой Принц бы не женился.

– Это ни в какие…

– Лой! – повысил тон Мортон. – Не стоит.

– Я не позволю…

– Лой, – повторил Мортон, – не стоит.

Сестра демонстративно отвернулась и вышла.

– Спасибо, – произнесла Тильда.

– Не стоит, – в третий раз повторил Мортон и вышел.

***

– Здравствуй, Дамьен, – Эйлин передала свой телефон охраннику и вошла в кабинет Дамьена.

– Привет, Эйлин, – Дамьен кивнул охраннику, чтобы тот закрыл дверь.

– Извини, что явилась без приглашения, но мой клиент, Андреа Дебуа, просил выполнить одну его просьбу.

– Здесь нет моего телефона, поэтому основную часть послания можешь пропустить, – он подошел к ней и указал рукой на диван. – Присаживайся.

– Благодарю, – Эйлин опустилась на диван и поняла, что сейчас закроет глаза и отключится.

– Передай своему отцу, что клан Норама пока повременит с выводами и обвинениями. Но долго тянуть мы не сможем. Если у Фийери будут конкретные предложения – я весь во внимании.

– Я ему передам, – Эйлин устало выдохнула. – Как думаешь, сколько по времени я должна была передавать тебе послание?

– Еще несколько минут, – ответил Дамьен.

– Что ты будешь делать потом?

– Поеду в библиотеку искать метрики, – Дамьен присел в кресло.

– Я согласна с Тильдой: пора снимать шапки.

– Посмотрим, что предложит твой отец.

***

– Я предлагаю выйти на улицы и открыто заявить миру о себе, – произнес Фийери, глядя на Дамьена.

Они сидели за столом друг напротив друга в читальном зале библиотеки Сообщества. Глава клана Норама и Король Сообщества решали судьбу всех мьеров среди фолиантов, хранящих тайны и великие достижения их предков.

– Не боитесь, что всех нас перестреляют прямо на этих улицах?

– На виду у всех – не посмеют, – Фийери покачал головой. – Но когда вернемся домой… – он утвердительно закивал, – могут.

– Если бы вас так не прижало, вы бы в жизни не предложили ничего подобного, – заметил Дамьен.

– Ты же хороший политик. Неужели не воспользуешься шансом поквитаться с «Кольдом»?

– Воспользуюсь, – кивнул он, – но с одной оговоркой.

– Слушаю, – Фийери вопросительно изогнул бровь.

– Если Совет Сообщества продолжит свою работу и после нашего «выхода», я хочу добавить еще пять мест к имеющимся двадцати для представителей клана Норама.

– Двадцать пять мест есть только у Сообщества, – Фийери свел брови в прямую линию.

– Ваши мьеры и мои мьеры будут рисковать своими жизнями одинаково. Зачем им это делать?

– Чтобы быть свободными, – напомнил Фийери.

– Не говорите мне о свободе, – Дамьен лукаво улыбнулся. – В социально развитом обществе никто не может быть по-настоящему свободным. Мы всегда будет подчиняться Закону, и наказывать тех, кто его нарушает. Да и от философии я уже устал, – он поморщился. – Не думайте, что я не понимаю, каким именно образом вы собираетесь отделаться от Теренса Кита. Если мы массово нарушим мирное соглашение с «Кольдом» и выйдем из союза с этой организацией, договор, заключенный в 1947 году между «Кольдом» и Советом Сообщества утратит силу. Следовательно, утратит силу и новый «Кодекс Мьеров», который был изменен на основании соблюдения условий мирного соглашения с «Кольдом». Произойдет автоматический откат законодательной системы Совета Сообщества к «Кодексу Мьеров», существовавшему до 1947 года. А в старой формулировке законов есть слово «законнорожденный». Вам необходим этот шаг назад, этот момент полного разлада устоявшейся системы, чтобы раз и навсегда избавиться от ветви Дебуа. На все про все у вас будет всего несколько дней, ведь на фоне всеобщего скандала мы будем вынуждены собрать Совет Сообщества в экстренном порядке, чтобы обсудить коллапс законодательной системы, с которым столкнемся. Конечно, все кланы предложат повторно принять «Кодекс Мьеров» в его формулировке от 1947 года с некоторыми исправлениями, которые будут касаться мирного договора с «Кольдом». Но вам будет необходимо вернуть слово «законнорожденный» в строку о правилах наследования престола Сообщества в этот закон. Вы рассчитываете, что Норамы поддержат вас, потому что сохранить трон за вами в наших интересах. Голоса Посвященных из Сообщества и клана Норама обеспечат вам абсолютное большинство в Совете Сообщества. По сути, переворот – это повод изменить «Кодекс мьеров», чтобы убрать с пути наследника Дебуа и сохранить престол за собой. Я поддержу Вас, – Дамьен взглянул на Фийери. – Я и представители клана Норама проголосуем за внесение изменений в Кодекс мьеров, если, конечно, после этого переворота хоть кто-то из нас будет жив. Но рисковать собой и своими мьерами ради большого и светлого будущего, которое, возможно, нас даже не ждет, просто так я не буду. Двадцать пять голосов в Совете Сообщества для клана Норама, Ваше Величество. Если мое предложение вас не устраивает, что ж, – Дамьен цокнул языком и погладил корешок копии метрической книги Рочестерской епархии, – придется беседовать на эту тему с другим Королем.

– О сестре и ее ребенке ты не думаешь? – спросил его Фийери.

– Думаю, – Дамьен перевел взгляд с книги на Короля. – Двадцать пять мест, Фийери. Или я сейчас же ухожу отсюда и еду в Службу Стражей писать на вас заявление.

Фийери отвернулся.

– По рукам, – произнес он, глядя на книжные стеллажи.

– Тогда, было бы неплохо и приказ сейчас набросать, – ответил Дамьен.

– Не веришь моему слову? – Фийери медленно повернул голову к нему.

– Нет, – честно ответил Дамьен.

***

– Как у тебя дела, Теренс? – Эйлин прошла в комнату, где взаперти удерживали Теренса Кита.

– Не жалуюсь, – ответил он и с подозрением взглянул на Эйлин.

Она заметила, что он что-то рассматривал в окне, но, с ее появлением, резко отошел в сторону и сделал вид, что интересуется картиной, висящей на стене.

– Тебе нравится Резиденция? – Эйлин подошла к журнальному столику и взглянула на вчерашние газеты, которые Теренсу принесли почитать.

Похоже, что он к ним даже не притронулся.

– Я толком ее и не видел, – Теренс присел на край кровати. – Мне долго еще сидеть здесь? – он пригладил джинсы на коленях и поджал ноги, обутые все в те же старые кроссовки.

– Все зависит от того, насколько быстро ты расскажешь мне правду, – Эйлин обернулась к нему.

– Я и так уже все рассказал.

– Ты знал, что твоя мама написала завещание всего за месяц до своей смерти? – спросила Эйлин.

– Да, мне об этом сразу сказали, – буркнул Теренс.

– А тебе не показалось странным, что мама потратила деньги на услуги юриста и оформление этого завещания, а не, скажем…

– Купила себе дозу? – с презрением произнес Теренс и вскинул голову.

– Кроссовки, – ответила Эйлин и подошла к нему. – Не купила тебе новые кроссовки.

– Маме было лучше знать, на что тратить деньги, – он снова уставился на свои коленки.

– Как думаешь, почему она не подала на твоего отца в суд и не добилась выплаты элементов на твое содержание? Вы с ней могли бы вести совсем другую жизнь.

– Я не знаю, почему она молчала и ничего не делала.

– Думаю, твой отец ее запугал, – Эйлин взяла стул, поставила его напротив Теренса и села. – Иначе зачем жить впроголодь, если у нее был ребенок от состоятельного и влиятельного мьера?

Ладони Теренса замерли на коленях.

– Вы ничего не знаете о моей маме.

– Так расскажи мне о ней, если я ничего не знаю, – попросила Эйлин.

– Зачем? – Теренс перевел взгляд на нее.

Это не был взгляд запуганного ребенка. На Эйлин смотрели светлые глаза Андреа Дебуа, со свойственным ему проницательным и «повидавшим виды» прищуром.

– У кого она покупала себе героин? – Эйлин чуть заметно наклонилась вперед, внимательно наблюдая за мимикой Теренса. – Ты был знаком с ее поставщиком?

– Нет, я не знал, где она достает наркотики, – ответил Теренс.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

– Врешь, – Эйлин еще немного наклонилась вперед. – Подросшие дети наркоманов очень часто знают, в каком притоне найти своих родителей, и к какому дилеру подойти на улице, чтобы купить дозу, когда родителей ломает.

– Эти байки вам в вашем Университете рассказали? – лицо Теренса по-прежнему выражало спокойствие.

– Ты обнаружил тело матери дома?

– Да.

– И разве тебе не захотелось отомстить тому дилеру, который продал ей товар?

– Виноват покупатель, а не дилер.

Короткие ответы Теренса полностью соответствовали крайней сосредоточенности в его взгляде. Эйлин пришла к выводу, что сейчас парень спрятал настоящие эмоции глубоко внутри себя и демонстрирует то, что должен, то есть ничего.

– А если убить ее приказал твой отец? – спросила Эйлин.

– Зачем Дебуа так поступать?

– Чтобы ты остался один. Чтобы ему было легче добраться до тебя и манипулировать.

– Моя мама умерла от передозировки героина, который принимала долгие годы.

– Такое ощущение, что ты сам себя в этом убеждаешь, – Эйлин отклонилась назад и сложила руки на коленях. – Какой у вас с отцом план, Теренс?

Теренс поморщился и изобразил на лице удивление:

– Какой план?

– Ты изменился, Теренс, – устало произнесла Эйлин и встала. – Перестал прикидываться. Финал близко, я права?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – Теренс вопрошающе смотрел на нее.

– Ладно, мне пора идти, – Эйлин подошла к двери.

– Вы думаете, что вы хорошая мьерка? – бросил ей в спину Теренс.

– Я стараюсь такой быть, – ответила Эйлин, не оборачиваясь.

– Стараются только те, кто знают, что внутри они не такие светлые и чистые, какими хотят показаться окружающим.

Эйлин оглянулась на Теренса.

– Тогда мы с тобой очень похожи, – ответила она и вышла.

***

– Пауль, едем в офис, – Эйлин села на заднее сидение автомобиля.

– Да, Ваше Высочество. Не забудьте пристегнуться.

Эйлин перекинула ремень безопасности и демонстративно пристегнулась.

– Теперь мы можем ехать? – спросила она.

– Извините, мэм, вы знаете протокол, – кивнул Пауль и завел двигатель.

– Знаю, – она отвернулась к окну и поджала губы.

Она злилась и только что едва сдержалась, чтобы не выплеснуть гнев на водителя. Пауль не был ни в чем перед ней виноват: водитель всего-то выполнял свою работу. Дело не в ремне безопасности, а в ней, Эйлин. Насколько же плохо она разбирается в окружающих? Какой-то восемнадцатилетний парнишка ловко обвел ее вокруг пальца. Но почему Теренс перестал прикидываться? Почувствовал себя в безопасности? Понял, что его раскусили, и больше не считает нужным прикидываться?

– Пауль? – Эйлин взглянула на затылок водителя.

– Да, мэм.

– Скажи, я хорошая мьерка? Или ты тоже считаешь, что я только прикидываюсь хорошей?

– Мэм, Вы хорошая мьерка, – ответил Пауль и кивнул ей в зеркале заднего вида.

– А если ты отвечаешь так только потому, что не можешь ответить Принцессе ничего другого? – спросила Эйлин.

Пауль задумался.

– Что важнее, мэм: то, что о Вас думают окружающие, или то, что Вы думаете о себе сами?

– Важно все. Мы можем думать, что мы – положительные герои, а на самом деле для окружающих мы – последние сволочи.

Пауля рассмешили ее слова.

– Эйлин, мэм, Вы очень хорошая мьерка. Не позволяйте себе в этом усомни…

Удар в машину был настолько сильным, что Эйлин на мгновение отключилась. Когда открыла глаза, не сразу поняла, что сидит среди раздутых подушек безопасности вниз головой. Где-то в стороне звучали выстрелы и, кажется, кто-то пытался открыть дверь машины.

– Пауль? – прошептала она. – Пауль, ты слышишь меня?

Никто не ответил.

«Прощайте, моя дорогая!» – прозвучал голос Дебуа в голове.

– Прощайте, – пробурчала Эйлин и провалилась в забытье.