Текст книги "Айрин (СИ)"
Автор книги: Даниэль Зеа Рэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 48 страниц)
– За то, что опорочили ее имя своими грязными ртами, я лишу вас возможности говорить.
Тела ублюдков захрустели, как ветви иссушенных деревьев. Из ушей и носа полилась кровь. Они вывесили свои разбухшие языки, чтобы глотнуть кислород, и попадали на колени.
– А за то, что причинили ей вред, я вас убью.
Новый хруст – и лица зрячих были изуродованы той силой, что сминала их головы как мелкие зерна в жерновах ненависти Райвена. Этого ему показалось мало. Он разомкнул кулаки и развел ладони в стороны. Волна искаженного пространства разошлась по этим сторонам, превращая в пыль только что упавшие в грязь тела зрячих.
Райвен опустил ладони и направился к шару. Войдя внутрь, он поднял на руки тело Айрин и прижал ее к себе. Раздался взрыв. Пенеола приоткрыла глаза и, увидев лицо зрячего рядом с собой, вновь закрыла их. Когда поле вокруг начало сворачиваться, ослабевший Райвен рухнул на колени, продолжая удерживать Айрин на руках.
– Ты не сможешь один, – прошептала Пенеола, перед тем как собрать последние силы и помочь зрячему удержать силовое поле вокруг них обоих.
* * *
Капли дождя падали Райвену на лицо. Он приоткрыл глаза, глядя в темно-золотое небо, изливающего свою скорбь на пески вечной пустыни Сатриона. Протянув руку, он коснулся теплой ладони Айрин и сжал ее. Он действительно не ожидал встретить ее здесь. А когда говорил о глупостях, которые она могла бы натворить, имел в виду ее стремление сохранить жизнь всем и каждому, кого она встречала на своем пути. Странно даже… Айрин Белови всегда любила жизнь. Но вот о том, что и чужая жизнь для нее тоже представляла ценность, Райвен не знал. Ее сестра… Айрин позволила ему убить Данфейт. Райвен полагал, что именно ее «позволение», «разрешение» на казнь Данфейт заставили Айрин пересмотреть собственное отношение к жизни и людям, которые ее окружали. Теперь он понял, что «позволение» на самом деле не изменило ее, оно ее сломило. Уверенность, которую источала Айрин Белови, дала трещину в момент, когда она принесла в жертву свою сестру. Райвен вспомнил все те угрозы, которыми Айрин осыпала его с самого первого дня их знакомства. Вспомнил так же, как неумело она пыталась привести их в исполнение. Тогда, все это казалось ему напускной бравадой. Он полагал, что Айрин попросту хочет казаться лучше, чем есть на самом деле, и, в первую очередь, врет при этом сама себе. Не единожды он заглядывал в ее разум, чтобы уловить суть ее мотивов и стремлений. Как жаль, что в отличие от Кимао и Орайи, он так и не смог рассмотреть эту суть. Жертва Данфейт была очевидна. Жертва Айи тоже. Но жертва Айрин…
Капли дождя омывали лицо Райвена, принося телу прохладу и покой. Чтобы восстановиться, ему потребуется несколько дней. Чтобы восстановиться ей, потребуется в два раза больше времени. Значит, у них в запасе останется еще две недели. За это время он должен расставить все точки над «и» и подготовить ее к возвращению во Внешний Мир.
– Вы живы? – спросил один из воинов, наклоняясь к двум телам, распластанным на песке.
– Живы мы, – ответил Райвен. – Что с детьми?
– Кто-то убежал. Но, в основном, все полегли.
– А наши?
– Троих потеряли. И пять добровольцев, что с ней пошли.
– С ней кто-то был?
– Да. Трое воинов и пять добровольцев.
– И кто разрешил им с ней пойти?
– Старейшины. Посланнику Создателя нельзя отказать…
Райвен вспомнил, как Айрин рыдала, пытаясь его придушить. К легендам народа ami Райвен относился скептически, а вот о способности проецировать эмоциональные терзания в физические страдания оболочки, знал не понаслышке. Молодец, ничего не скажешь. Опять смогла использовать собственную слабость в угоду претворения высоких моральных ценностей в жизнь.
Засмеявшись, Райвен попытался приподняться, но не смог:
– Ну что ж, придется вам, ребята, нас нести.
– Мы справимся, хранитель.
– Спасибо за помощь.
– И Вам.
* * *
В поселении их не встретили с распростертыми объятиями. Навстречу вышли старейшины и семьи тех, кто ушел в поход вместе с ними. Вместо радостных восклицаний, стенания и плач. Вместо благодарности – немой укор за то, что они такие же дети, как и те, что полегли в пустыне. Пенеола провожала глазами лица этих людей и думала о том, что испытывает вину перед ними. Тех, кто пошел вместе с ней уже не вернуть. Они не проснуться в другом Мире бессмертными, в отличие от нее, получившей в награду за свои прегрешения вечную жизнь.
– Как думаешь, для этих людей есть свой Сатрион? – спросила Пенеола часом позже, лежа рядом с Райвеном в шатре, куда их принесли.
– Я верю, что есть для них место, куда нам дороги нет.
– Перед тем, как отключиться, я хочу задать тебе еще один вопрос.
– Я слушаю.
– Моя команда… Кто-нибудь выжил из них?
– Я не знаю.
– Не ври, Райвен. Хоть сейчас, не ври, пожалуйста.
– Шанс, что они выжили, крайне мал. Но, он есть.
Пенеола закрыла уставшие глаза и вопреки своей скорби улыбнулась. Райвен подождал, пока она не уснет, и только тогда закрыл свои глаза. Сегодня он выиграл бой. Но сражение с ней все равно продолжается. Сколько еще он сможет вот так лавировать на грани? Наверное, борьба эта – его личное наказание за совершенный грех. Вполне достойный счет, который он сам себе выписал. Но, что будет после расплаты? Наверное, это будет определять она. По крайней мере, у нее есть на это право.
Глава 9
Три дня спустя.
– Уже проснулась?
Райвен вошел в шатер с подносом и начал раскладывать еду по тарелкам.
– Вот, выпей, – он протянул Айрин кружку с густым отваром, который сварила для нее Отта.
Пенеола присела на матраце и стянула с себя покрывало, рассматривая намазанные какой-то дрянью ссадины на коленях. Кружка с «напитком» оказалось у самого ее носа и она вынуждена была взять ее в руки.
– Воняет так, что дышать не хочется.
– Отта старалась, когда готовила его для тебя.
– Только ради Отты…
Пенеола залпом опрокинула в себя все содержимое кружки и немного поморщилась.
– Ощущение, будто ко мне в желудок падают камни, а не отвар.
– Туалет? – спросил Райвен, вопросительно приподняв одну бровь.
– Всегда левая.
– В смысле?
– Ты приподнимаешь левую бровь, когда задаешь вопрос.
– Я могу приподнять и правую. Или, обе, например.
Он засмеялся, но про себя подумал о том, что никогда не следил за тем, какую бровь приподнимает, задавая вопрос.
– Ведро там?
– Да, в прихожей.
Пенеола отклонила всякое предложение о помощи и, встав на карачки, поползла к ведру. На полпути ее ноги ослабли, и она распласталась по настилу. Райвен поднял ее и усадил на ведро, придерживая рукой за плечо, чтобы она не упала.
– Знаешь, зрячий, это – полный отстой!
– Относись к этому, как к временному явлению.
– Вот, объясни мне, почему ты уже день как на ногах, а я все еще считаю мошек перед глазами?
– Потому что я быстрее восстанавливаюсь.
– Можно подумать, я этого не знала… Это был риторический вопрос. Мог не отвечать на него.
– Держи кувшин.
– Мыло подай, пожалуйста.
– Возьми.
– Отворачивайся. Уже пора.
Райвен повернул голову в сторону, рассматривая дыры в шатре.
– Платье нужно сменить, – пробурчала Пенеола.
– Сначала, я тебя оботру.
– Позови Отту.
– У Отты своих дел по горло. Кроме того, вчера ты не сопротивлялась.
– Вчера мы было плевать, кто меня обтирает.
– А сегодня нет?
– Сегодня я соображаю лучше.
Райвен рассмеялся и помог ей слезть с ведра, провожая к матрацу.
– Сейчас вернусь.
«Сейчас вернусь» означало, что он сейчас вынесет ведро с содержимым, выльет все в отхожую яму, сполоснет его, вернется обратно и поставит «горшок» на прежнее место, прикрыв его сверху деревянной крышкой.
– Дерьмо!!! – простонала Пенеола, откидываясь на матрац и прикрывая ладонями свое лицо.
Еще никогда, ни разу в жизни ей не было стыдно за себя так, как сейчас. Беспомощность страшила ее даже больше перспективы навсегда остаться с изуродованным лицом, так и не узнав правды о том, что с ней произошло. И этот…Райвен… В самом ужасном кошмаре она не смогла бы увидеть его таким…таким…
Пенеола застонала, потому что произнести слово «заботливым» вслух у нее язык не повернулся.
– Я вернулся. Сейчас мы поедим, а потом я тебя оботру.
Пенеола присела и уставшими глазами взглянула на свою тарелку.
– Помочь?
Айрин подняла на Райвена глаза и его передернуло. Она никогда не смотрела на него так. Ни укора, ни презрения, ни фальшивого притворства, ни страха, ни ненависти. Райвен не знал, как расшифровывается такой ее взгляд, и это его смутило.
– Ни разу в жизни я не чувствовала себя такой никчемной, – прошептала Пенеола и, взяв в руки ложку, начала ковырять ей кашу.
– Даже, когда болела в детстве?
– Я не помню, чтобы болела в детстве. Не знаю, конечно, какие из воспоминаний об этом периоде моей жизни правдивы, но я вообще не помню, чтобы хоть когда-нибудь нуждалась в ком-то так, как сейчас.
– А ранения… Ты же выжила в том крушении и две недели провела в госпитале.
– Проклятые бомбардировщики… Я не справилась с управлением и рухнула прямо на станцию.
– Ты посадила непилотируемый корабль.
– Детали опустим. Меня на неделю в сон погрузили, а когда я проснулась, уже вполне могла заботиться о себе сама. Странно…
Пенеола посмотрела на Райвена и задумалась.
– Райвен, ты ведь читал меня… Знать сам все это должен…
– Я открою тебе небольшой секрет, – Райвен улыбнулся, отправляя ложку с кашей себе в рот и быстро пережевывая, – невозможно прочесть все.
– Но, все равно ты можешь прочесть гораздо больше, чем я.
– С этим спорить не буду.
– Сейчас твое эго раздавит меня!
Он засмеялся, отворачиваясь и пряча от нее свое лицо.
– Расскажи мне немного о себе, – попросила Пенеола.
Райвен вновь повернулся к ней, приподнимая левую бровь.
– Ну, где родился, вырос. Где учился, как в Академию поступил… Должна же я знать хоть что-то о человеке, который будет в очередной раз меня раздевать?
Пенеола заметила, как в уголках глаз зрячего появляются морщинки смеха.
– Ладно. Я родился на одном из спутников Юги. Мийе.
– Мийе? Я была там.
– Да, была… В общем, семья моя была большой и нас в ней было восемь человек. Мать, отчим и пятеро моих сводных сестер.
– Какой ужас! – засмеялась Пенеола. – Пятеро сестер?
– Да. Платья, украшения, заколки для волос, сложные прически, – я разбирался во всем этом не хуже своей матери.
– А твой отец? Что с ним случилось?
– Он погиб во время одной из стачек с наемниками, которые воровали в моем поселении воду. Мне тогда было три года, и я совсем его не помню.
– Ясно. Значит, ты жил в большой и шумной семье, и родители тебя любили больше остальных, потому что ты был единственным мужчиной в доме, кроме отчима, конечно.
Лицо Райвена застыло на несколько мгновений, а потом его лоб рассекла горизонтальная морщина.
– Я не был любимым ребенком, Айрин. Отчим полагал, что день без пинка под мой зад – зря прожитый день, и такому никчемному мальчишке, как мне, требуется особый контроль и воспитание.
– Он тебя бил?
– Да. Часто и сильно. Поэтому, в возрасте одиннадцати лет я впервые дал ему сдачи. А в тринадцать мать вынуждена была отправить меня жить к своей сестре в другое поселение, потому что я чуть не убил своего отчима.
Пенеола ждала, что Райвен продолжит свой рассказ, но он молчал.
– Потом ты отомстил своему отчиму?
– Я? Нет. Хотел, но не успел. Через год на мое родное поселение напал отряд наемников и всех вырезал.
Пенеола невольно поморщилась и сглотнула застрявший в горле комок каши.
– Повезло только моей младшей сестре Паоле, которую за плохое поведение сослали ко мне на два месяца.
– Мне очень жаль.
– Это было давно, – улыбнулся Райвен, запивая завтрак водой из кружки. – В общем, мне было четырнадцать, а я остался прихлебалой на плечах у своей тетки, да еще и с десятилетней Паолой на руках.
– И что же ты сделал?
– Пошел работать. Недалеко от нашего поселения был дом одной из богатых семей, где требовались сильные молодые руки. Я устроился туда уборщиком и начал свой карьерный рост. Спустя несколько месяцев мне доверили чистку столового серебра, а еще через полгода, я стал отвечать за тренировочный инвентарь, который можно было сравнить с арсеналом небольшой армии. Наблюдая, как старший сын хозяина дома целые дни напролет проводит в тренировочной комнате, я кое-что уяснил: только упорный труд над собой способен достать меня из той ямы, в которой я родился. И я стал помогать сыну хозяина на тренировках. То оружие подам, то «грушу» для битья подержу. Постепенно, я стал неотъемлемым атрибутом каждой из его тренировок. Мне было уже пятнадцать, когда хозяин дома вызвал меня к себе и усадил в кресло напротив своего рабочего стола. «Скажи, кто обучал тебя», – спросил он меня. Я был удивлен его вопросу. Честно говоря, я больше настраивался не на беседу по душам, а на увольнение, за то, что сам тайком тренировался по ночам в его зале. Знаешь, иногда одна фраза способна изменить целую жизнь. Для меня, этой фразой стал мой ответ: «Я сам себя обучаю». Тогда, хозяин дома протянул мне книгу и попросил открыть ее на двадцатой странице. С этим простым заданием я справился, но когда он попросил меня прочесть текст с начала главы, я понял, какая пропасть залегает между ним и мной. «Есть вещи, которым нельзя обучиться самостоятельно, но без которых ты ни на шаг не продвинешься вперед». В пятнадцать лет я прекрасно понял значение его слов. Я закрыл книгу и вернул ее хозяину, полагая, что разговор на этом окончен.
– У тебя есть сестра в поселке, не так ли? – тогда спросил он меня.
– Да, – ответил я.
– Скажи, она тоже спит по три часа в сутки?
– Да.
– Приведи ее завтра с собой. Я хочу на нее посмотреть.
Начиная с того момента, наша с Паолой жизнь изменилась навсегда. Хозяин не просто разрешил нам жить в его доме. Он позволил нам ходить на занятия вместе с его младшим сыном. За год я и Паола научились не только хорошо читать и писать. Мы проштудировали треть библиотеки дома этого человека, и поверь, там было не мало книг. В то время и три часа сна в сутки мне казалось слишком много. Я понимал, что за шанс в жизни, который нам с Паолой подарил этот человек, нам придется расплатиться. Но тогда все это казалось не столь значимым, как возможность вырваться из лап Мийи навсегда.
– Что же было дальше? – тихо спросила Пенеола.
– Когда старшему сыну хозяина исполнилось девятнадцать лет, он отправился учиться в Академию Зрячих. Мечта, которая для меня была недосягаемой, вдруг стала приобретать вполне четкие ориентиры. Я надеялся, всем сердцем надеялся, что в день моего девятнадцатилетия хозяин тоже отправит меня учиться туда.
Райвен хмыкнул и забрал у Пенеолы из рук пустую миску.
– Он не отправил тебя учиться, не так ли? – тихо спросила Пенеола, глядя на Райвена.
– Нет. Мне было восемнадцать, а Паоле – четырнадцать, когда младший сын хозяина стал проявлять к моей сестре интерес.
Пенеола, ощутив, что дальше в рассказе Райвена не будет места смеху и веселью, сжала в кулачках подол своего платья и напряглась. Райвен вновь замолчал, и тогда она взяла на себя смелость огласить то, о чем ему трудно было говорить.
– Он ее изнасиловал? – прошептала Пенеола.
– Да.
– Юга…
– Когда я пришел с Паолой к хозяину, чтобы попросить его разобраться, он объявил нас с ней «неблагодарными ублюдками» и выставил из своего дома.
– Что же стало с этим младшим братом?
– Ему отомстила Юга. Синяя смерть унесла его жизнь где-то через месяц, и деньги его отца не смогли сотворить чуда. У самого хозяина в то время уже начались проблемы с Советом Зрячих, и он покончил жизнь самоубийством, накинув в туалете петлю себе на шею.
– Ужасная смерть.
– Мне не было жаль ни его, ни его сынка.
– А что стало с вами, тобой и сестрой? Куда вы отправились после того, как вас выгнали?
– Я понимал, что вернуться в поселение, все равно, что поставить крест на всем, чего мы достигли. Перед нашим уходом из того дома, я прихватил с собой несколько раритетных «игрушек» из тренировочной.
Пенеола рассмеялась.
– Значит, деньги у вас были.
– И не малые, поверь.
– А хозяин? Он не заявил на тебя?
– Он понимал, что если мы с сестрой раскроем свои рты, он не отмоется и за все свое состояние. Пусть мы были никем, но поднять шум тоже могли.
Райвен убрал посуду на поднос и оставил его в прихожей.
– И… – в нетерпении подгоняла Пенеола.
Райвен улыбнулся и вернулся в шатер, присаживаясь напротив нее.
– В то время на Мийе шел набор в Военную Академию Юги. Зачисляли всех с возраста двенадцати лет. Требовалось лишь сдать вступительные экзамены.
– И вы поступили туда?
– Да. Мы поступили туда. Следует сказать, что те два года, что я провел там, были самыми безоблачными за всю мою жизнь. Я начал встречаться с девушками, я понял, что намного опережаю и превосхожу тех, с кем учился рядом. Я был лидером и на меня ровнялись. Я содержал сестру, не позволяя ей работать, чтобы она не отвлекалась от учебы, хотя пахать одному за двоих было довольно тяжело. Время пронеслось быстро. За два года я прошел программу четырехлетнего обучения и получил свое первое офицерское звание: младший лейтенант. Дороги всей системы Амира казались мне открытыми. Пока Паола продолжала обучение в Академии, я поступил на службу в воздушно-космический флот. И тут мои радужные представления о блестящем будущем лопнули как мыльный пузырь. Ты знаешь, что значит поступить в двадцать лет на службу на огромный военный космический комплекс в звании младший лейтенант?
– О-да! – закивала головой Пенеола.
– В общем, за неуставное поведение меня наказывали с периодичностью раз в месяц. Дела мои шли из рук вон плохо, и я понимал, что если ничего не смогу изменить, так и останусь прозябать на задворках высшего военного общества.
Райвен поднялся на ноги и вышел в прихожую. Оттуда он вынес большую миску с водой и чистую тряпку.
– Когда ты успел это принести сюда?
– Это Отта. Она заглядывала несколько минут назад.
Пенеола внимательно посмотрела в сторону прихожей и глубоко вздохнула.
– Кажется, мне пора прилечь.
– Давай только платье сразу снимем.
Протестовать, сопротивляться или покрываться красными пятнами у Пенеолы не было сил. Поэтому она позволила Райвену себя раздеть и улеглась на матрац.
– В общем, мне нужен был человек – союзник – который помог бы мне продвинутся по карьерной лестнице.
Райвен намочил тряпку и начал протирать лицо Айрин.
– И кто же стал этим человеком?
– Их было много. Дочери, сестры, любовницы и даже жены. Моя внешность в этом вопросе все упрощала до пары мимолетных взглядов и быстрого погружения в постель.
– И что ты чувствовал при этом? – прошептала Пенеола, ощущая, как он обволакивает прохладной тряпкой ее шею.
– Ничего. Эмоций не было вообще. Я совершенствовал свое мастерство соблазна, ублажая их в постели только ради того, чтобы добиться своего. Я узнал о женском теле практически все. Зоны, точки, даже секретные потайные места, о которых мало кто из мужчин вообще задумывается, занимаясь сексом.
Влажная ткань тряпки коснулась груди Пенеолы. Она закрыла глаза, чтобы не смотреть на красивое лицо Райвена в этот момент. Чувство усталости начало все больше и больше напоминать Пенеоле негу, в которой она могла бы томиться бесконечно долго. Вот он провел тряпкой по ее соску, зацепив его почему-то слишком теплым пальцем. Вот, прохладная ткань окунулась в складки под ее грудью. И вновь тепло его кожи коснулось ее соска. Пенеола почувствовала, как во рту у нее пересыхает. Если он продолжит, а она все еще не отключится… Амир… Он повел руку вниз, вдоль линий мышц ее живота.
– Когда нет эмоций, все становится очень простым и понятным. Я смотрел, как ими овладевают животные инстинкты и в этот момент одерживал свою победу. Понятия «любовь», «привязанность», «страсть» для меня были больше абстрактными, нежели реальными.
Пенеола цеплялась за его тихий, низкий голос своим сознанием, но чем больше он говорил, тем менее понятной становилась для нее суть его слов. Палец, обмотанный в ткань тряпки, обвел ее пупок и погрузился внутрь. Трогал ли ее кто-нибудь когда-нибудь там? Прикасался ли к этому месту хоть один человек, кроме нее самой? Райвен вновь убрал руку и смочил тряпку в воде. Пенеола не двигалась, желая только одного: побыстрее отключиться. Но, проклятые силы, которые она так старательно просила оставить ее в этот раз, словно тиски удерживали ее сознание включенным.
– Исследуя обнаженное женское тело можно очень много узнать о характере его обладательницы. Чем пахнет это тело. Чем пропитана его кожа. Бережет ли хозяйка то, что дала ей природа, или пытается исправить недостатки, подаренные Югой. По телу можно понять, к чему готова женщина и на что она может пойти, ради воплощения своих самых сокровенных фантазий.
Горячая ладонь легла на лоно Пенеолы и двинулась вниз. В этот момент Пенеола не понимала, что с ней происходит. Откуда брались амирские силы для пребывания ее сознания здесь, почему воздуха вокруг вдруг стало катастрофически не хватать, и по какой причине ее сердце глухо заклокотало в груди, откликаясь на движения его пальцев там, внизу.
– Но все это… – Райвен запнулся, пытаясь сглотнуть ком, застрявший в его пересохшем горле, – все это ничто, по сравнению с тем, что дарят эти знания, когда действиями начинают управлять эмоции.
Пальцы погрузились в ее тело и надавили на нечто запретное… Выдох застрял в груди Пенеолы, прорываясь дальше вместе с глухим и тихим стоном.
– Юга… – прошептала она, зажмуриваясь и отворачиваясь от него, будто бы пытаясь не выдать себя и спастись от его насмешливого взгляда.
Она ведь забыла, что так бывает. А бывает ли так? И было ли с ней когда-нибудь? Она могла бы оттолкнуть руку Райвена. Она могла бы оттолкнуть его от себя. Она могла бы… Была в состоянии это сделать, но…продолжала тихо лежать, отворачиваясь от него и зажмуриваясь, что было сил. Пальцы раскрылись внутри, словно лепестки цветка на рассвете, погружая ее тело с истому, испытывать которую Пенеоле было стыдно. Ладонь заскользила по ее лону вверх и вниз, нарочито сильно лаская ее клитор. Рот Пенеолы приоткрылся, издавая слабый протяжный стон. Пальцы вцепились в настил над матрацем, сминая его и наматывая на кулаки… Продолжать, значит соглашаться… Продолжать, значит знать, что в действиях его нет ничего из того, что можно было бы назвать «эмоцией». Согласна ли она на это? Может ли она принять все это, и продолжать держать свои глаза закрытыми, дабы не смотреть правде в глаза? Урода невозможно хотеть! У урода нет права «на хотеть»! У нее нет этого права!
Райвен замер, глядя на лицо Айрин. Амир…
Пенеола распахнула глаза и повернула к нему голову.
– Амир… Кажется, я ошибся…
Смотреть, как ее глаза наполняются кровью было невыносимо. Видеть, как прекрасные черты идеального лица вновь покрываются рубцами, растягивая кожу в разные стороны и будто бы раздирая ее на части.
– Нет… – прошептал Райвен, припадая к ее лицу и поглаживая его своей рукой. – Нет…
Словно в приступе безумия, он начал ее целовать, пытаясь исправить все, все, что только что с ней произошло.
– Что… Что ты делаешь… – простонала Пенеола, закрывая глаза и встречая его губы.
Тогда… В омовенной… Она смотрела на него…так долго… Изучая каждую из черт его лица, она не раз задерживала свой взгляд на его губах. Но, даже в самых скрытых, самых потаенных желаниях своей устрашающей оболочки, она и представить не могла, что значит прикасаться к этим губам.
Когда он оказался сверху? Почему ее руки вместо ткани покрышки сминали рубаху на его спине? Почему рука его вернулась в то место, от которого он отнял ее? Язык… Его язык у нее во рту. И он ласкает так же, как и губы его, от которых нет сил оторваться… Нет сил оторваться… Нет сил…оторваться… Нет…сил…
* * *
Пенеола открыла глаза и присела, обнимая себя руками и пытаясь понять, где она находится и что с ней произошло.
– Эй-эй… Ты чего это…так резко…
Испуганный взгляд метнулся в сторону Райвена, который спокойно лежал рядом и, кажется, тоже спал.
– Где я, – пробурчала Пенеола, ощупывая свое тело под новым чистым платьем, которое на нее кто-то надел.
– Ты в шатре, – пробурчал Райвен.
– Я спала?
– Часов восемь, не меньше, – хмыкнул Райвен, подползая к ней и пытаясь вновь уложить на матрац.
Пенеола убрала его руки и отстранилась, пытаясь собрать свои мысли в общую кучу.
– Когда… Когда я уснула?
Райвен в ответ просто пожал плечами:
– Когда я тебя мыл.
– И…
– Что «и»? Я тебя домыл, переодел и накрыл пледом.
– И все?
– А ты еще чего-то хотела?
Пенеола, насупив брови, сначала просто хмыкнула, а затем, очевидно, осознав всю абсурдность того бреда, что ей приснился, с заметным облегчением выдохнула.
– Нет. Ничего. Спасибо.
– Эй, ты как вообще? Тебе лучше?
Пенеола осмотрелась по сторонам и медленно поднялась. Слегка пошатнувшись, она ухватилась за вовремя протянутую руку Райвена, и смогла удержать равновесие.
– У тебя прогресс! – улыбнулся Райвен. – Такими темпами, к завтрашнему дню ты вновь начнешь носиться по поселению взад и вперед.
– Где ведро? – перебила его Пенеола.
– В прихожей. Пошли.
– Кажется, меня тошнит.
– Только этого нам не хватало.
Райвен подвел ее к ведру и усадил на него.
– Сейчас миску подам. Потерпи.
Пенеола начала глубоко дышать и внезапный позыв на рвоту минул.
– Вот, держи.
– Не нужно. Отпустило уже.
– Воды дать?
– Да.
– Это от того, что ты поднялась так быстро. Нельзя так, Айри. Ты еще слишком слаба.
Пенеола искоса посмотрела на Райвена и мысленно согласилась с тем, что сокращенное «Айри» она вполне в состоянии стерпеть. Вода принесла облегчение. Вернув Райвену кружку, она попросила его не просто отвернуться, а вообще выйти из шатра, после чего самостоятельно поднялась с ведра и даже накрыла его крышкой.
– Все! – прокричала она, укладываясь на свое постельное место и натягивая на ноги плед.
Райвен, по неизвестной причине, все не появлялся.
– Я сказала, что уже все! Ты можешь возвращаться!
Опять тишина. Закатив глаза, Пенеола встала на карачки и медленно поползла в прихожую. Отодвинув полог, она посмотрела на улицу и притихла. Райвен разговаривал с каким-то мужчиной в цветастом платье на местном языке. Судя по тону голоса Райвена, он явно был чем-то недоволен.
Подслушивать дальше оказалось бессмысленно, потому как Пенеола не знала этот амирский язык. Вздохнув несколько раз перед обратным путешествием к матрацу, она вновь стала на колени и успела преодолеть дистанцию как раз до того момента, как Райвен вернулся в шатер.
– Ты долго. Что-то случилось? – спросила Пенеола.
– Нет. Ничего. Отта приходила узнать как у тебя дела. Я сказал, что все в порядке.
– А почему она не зашла?
– Не думаю, что девочке будет полезно видеть тебя в таком состоянии.
– Понятно… – протянула Пенеола и откинулась на матрац.
– Я скоро вернусь.
– Хорошо.
Его «скоро» длилось около часа. За это время Пенеола умудрилась обшарить весь шатер в поисках… Пенеола сама не знала, что ищет. Но вот закрытый на замок ящик, заваленный тряпками, привлек ее внимание. Что-то было не так. То ли поведение Райвена, вдруг ставшего каким-то слишком человечным… То ли этот закрытый на ключ ящик, неизвестно кем оставленный здесь… Мало кому удавалось обхитрить Пенеолу Кайдис. Наверное, это у нее от Айрин Белови осталось. Пенеола хмыкнула и, оставив замок в покое, приняла решение чуть позже раздобыть заколку для волос у Отты и взломать с ее помощью эту «депозитарную ячейку» Райвена.
Когда Райвен вернулся в шатер, Пенеола преспокойно сидела на своей матраце, обмотанная старым шарфом, найденным в куче сваленных на ящике вещей.
Райвен остановился в прихожей, разглядывая ее наряд, а затем вошел внутрь и каким-то непривычно грубым тоном спросил:
– На хрена тебе этот платок?
– А мне нравится, – хмыкнула Пенеола, пожимая плечами.
Райвен приблизился к ней и, ухватившись за край тряпки, начал стягивать ее с Пенеолы.
– Ты не имеешь права этого делать! – верещала Пенеола, пытаясь его остановить.
– С каких пор ты стала стесняться своего лица в моем присутствии?! – кричал Райвен в ответ.
– Оставь меня! Не трогай его!
Сорвав с Пенеолы платок, Райвен отшвырнул его в сторону.
– Имей мужество признать свою уязвимость и наплюй на нее, как всегда это делала!
На Пенеолу будто вывернули ушат ледяной воды. Она никогда не считала свое уродство уязвимостью. Ее лицо было ее оружием против тех, кого оно пугало. Черная Кайдис устрашала своей маской, а без маски она вообще была непобедима. Тогда… С чего, вдруг, ей пришла мысль надеть на себя платок теперь?
Потупив свой взор, Пенеола опустила глаза в пол и улыбнулась сама себе.
– Рядом с тобой я кажусь себе еще более страшной, чем есть на самом деле. И я не желаю испытывать этот дискомфорт, когда ты на меня смотришь.
Райвен отвернулся от нее и плюхнулся рядом на матрац.
– Так что, может мне в платок замотаться?
Пенеола хмыкнула, представляя себе всю абсурдность подобной затеи.
– Тебе бы пошел платок.
– Лучше заткнись, – хмыкнул в ответ Райвен и распластался на матраце, стягивая с ног Пенеолы плед и накрываясь им.
– Я бы хотела услышать продолжение твоей истории.
– Кажется, ты уснула во время ее озвучивания.
Пенеола откинулась на матрац и свернулась калачиком рядом с Райвеном, пристально глядя на его вымученную сдержанную улыбку.
– Ну, Райвен… Расскажи…
– Не заслужила.
– Райвен… Ну, расскажи…
– И тогда ты отстанешь?
– Да. Обещаю!
– Ладно. На чем мы остановились?
При звуке этих слов Пенеоле захотелось накрыться покрывалом и удавиться. Главное, чтобы сейчас ему не пришло в голову ее прочесть и узнать все подробности ее цветного бреда.
– Ты поступил на службу и начал продвижение по карьерной лестнице.
– Да. Лестница была крутой и высокой, а мой подъем стремительным и быстрым. В двадцать один год я стал капитаном, а еще через четыре месяца – майором.
– Не слабо!
– И вот, будучи майором, мне поручили одну важную миссию: сопровождать Главу и его спутницу (как потом оказалось, его матриати) во время посещения ими одного из экспериментальных объектов нашего подразделения.
– Что за объект?
– Не дождешься.
– Ну, скажи, что вы там разрабатывали…
– Амир, ты умеешь ныть как ребенок.
– Я знаю, – засмеялась Пенеола и тут же прикусила язык, подумав, что и впрямь ведет себя сейчас слишком вольготно.
– Ничего особенного там не было. Очередная модификация управляемого беспилотника. В общем, тогда и произошло мое личное знакомство с господином Роэли Гвеном и его матриати Пире Савис.
– Дальше можешь не продолжать.
Все веселье Пенеолы сошло на «нет». Она перевернулась на спину и тяжело вздохнула.
– Тебе не интересно, что было дальше?
– Это и тупой поймет. Ты переспал с Савис, за что она пристроила тебя в Академию. И там ты начал продолжать свои подвиги, заняв одно из теплых мест среди приближенных к Главе.
