Текст книги "Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)"

Автор книги: Даниэль Бовуа

Февраль 1838 г., время вступления в должность нового киевского генерал-губернатора Дмитрия Гавриловича Бибикова, следует считать поворотным пунктом в царской политике по крестьянскому вопросу на Украине. С этого времени политика Петербурга будет направлена на то, чтобы максимально использовать случаи злоупотреблений польских землевладельцев в отношении крепостных, чтобы теснее связать украинское население с Российской империей. Царские власти, не реформируя крепостные отношения в самой России, пытались добиться их ослабления именно в этом регионе с целью ограничить польское влияние. Отличались ли условия крепостничества в Центральной России по сравнению с Правобережной Украиной? Ситуация была общей в том, что касалось рекрутского набора и телесных наказаний476476
  Федоров В.А. Помещичьи крестьяне Центрально-промышленного района России конца XVIII – первой половины XIX в. М., 1974. С. 241 – 245.


[Закрыть]. Привела ли замена барщины оброком к улучшению положения?477477
  Ibidem. С. 226.


[Закрыть] В данном исследовании не столь важен вопрос о том, насколько консервативная часть российских помещиков была готова к переменам, – куда важнее для нас представить степень ограниченности польских землевладельцев.

Уже в 1837 г. Комитет западных губерний на основании закона 1835 г. потребовал от губернаторов трех юго-западных губерний назначить специального чиновника для принятия жалоб от крестьян, принадлежавших помещикам или католическому духовенству, а также полицейского – для проведения соответствующих расследований478478
  РГИА. Ф. 1266. Оп. 1. Д. 42 – Журнал заседаний за 1837 г. Л. 179 – 180.


[Закрыть]. Становилось ясно, что превышение власти польскими помещиками обернется против них самих, став отличным поводом для антипольской борьбы.

7 января 1838 г. Николай I обратился к Комитету с поручением рассмотреть предложения анонимной докладной записки ярко выраженного антипольского характера. Царь не раз прибегал к такого рода приемам, желая выразить или поддержать интересные, с его точки зрения, идеи. В данном случае высказывалось два предложения: о полной конфискации земельной собственности католической церкви, к чему мы еще вернемся, и об ограничении власти помещиков над крепостными. Комитет был напуган смелостью этих предложений. Они были поддержаны лишь князем Долгоруковым; впрочем, в будущем ко второй идее еще вернутся479479
  Ibidem. Д. 22. – Анонимная записка, представленная министром внутренних дел и переданная императору.


[Закрыть]. Через десять лет она будет воплощена по инициативе Бибикова в «Инвентарных правилах». В связи с этим можно предположить, что автором анонимной записки царю был не кто иной, как Бибиков, получивший через месяц назначение на должность генерал-губернатора трех губерний. В конечном счете все инициативы этого непримиримого врага поляков вплоть до конца его карьеры в 1852 г. имели одинаковую направленность.

Сделанное предположение подтверждает и одно из первых решений нового генерал-губернатора. 16 апреля 1838 г., едва вступив в должность, Бибиков обратился к уголовным палатам каждой из губерний с требованием предоставить сведения о расследовании дел по злоупотреблениям в отношении крестьян. Это полностью отвечало духу анонимной записки к царю. Если принять во внимание то, что в это время, а также и в дальнейшем суд над крестьянами вершила польская шляхта согласно устоявшейся еще до разделов Речи Посполитой традиции, то не должно вызывать удивления, что обращение Бибикова осталось без ответа. Однако он настойчиво повторил свое требование в письме от 13 января 1839 г. Поскольку он успел зарекомендовать себя как человек крутого нрава, то на этот раз поквартальные данные за 1839 г. были представлены, хотя и не исчерпывающие.

Подольский земский суд сообщал, что в 1-м квартале 1839 г. было рассмотрено три случая злоупотреблений – избиение, ранение, жестокое телесное наказание крепостных. В двух случаях чрезмерная жестокость стала причиной смерти. Не было вынесено ни одного обвинительного приговора, каждый раз виновниками были экономы шляхетского происхождения. Во 2-м квартале было зафиксировано одиннадцать подобных случаев, пять из которых закончились смертью и один – самоубийством крепостного. Не лучше обстояли дела и в Волынской губернии – семь случаев грубого обращения в 1-м квартале (непосильный труд, насилие, выкидыши у женщин после избиения) и еще тринадцать – к концу года; большинство из них стали причиной смертельного исхода. Наказания не последовало. Перечисленные фамилии помещиков, управляющих, а также названия поместий, в которых были зафиксированы эти случаи, являются, несомненно, польскими480480
  ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 1. Спр. 2808.


[Закрыть].

Генерал-губернатор, заинтересовавшись таким положением вещей, приказал подготовить более подробные списки по каждой губернии за период с 1838 по 1840 г. Эти списки говорят сами за себя: в одной колонке представлены случаи, рассмотренные судом, во второй – решения, вынесенные шляхетским правосудием. Трудно найти более удручающий пример обращения помещиков со своими крепостными, свидетельствующий о духе шляхетского правосудия, остававшегося неизменным со времени Литовского статута. Отмена этого Статута в 1840 г., о чем еще пойдет речь, была неизбежной.

Достаточно сопоставить несколько случаев жестокого отношения к крепостным с откровенным цинизмом вынесенных «судебных приговоров», чтобы понять суть устоявшихся взаимоотношений между помещиком и крепостными. В качестве примера обратимся к подборке, сделанной Киевской уголовной палатой на основании данных земских судов481481
  Ibidem. Спр. 3127. В том же деле представлена подобная информация по Подольской губернии, документ от 20 ноября 1840 г.


[Закрыть]:

– 16 декабря 1837 г. Эконом Л. Вежбовский избил двух больных крестьян, один из которых умер. Приговор: месяц ареста и наложенное ксендзом церковное покаяние.

– 18 декабря 1837 г. К. Коцубинский, эконом в поместье Мадейского, назначил наказание, которое привело к смерти. Обвиняемый освобожден.

– 2 января 1838 г. После избиения экономом из поместья Давидова у крестьянки произошел выкидыш. Две недели ареста.

– 7 января 1838 г. Сверчевский, помещик из Сквиры, вместе со своим экономом принуждали крестьян к работе в воскресные и праздничные дни. Два месяца ареста.

– 14 января 1838 г. После наказаний эконома Чайковского крепостная скончалась. Месяц ареста за свой счет.

– 14 января 1838 г. Главный управляющий имения Браницких Домбровский, а также экономы Пискорский, Маркевич, Вишневский и Вахновский принуждали к дополнительным работам в воскресные и праздничные дни. Поскольку крестьяне, подавшие жалобу, прекратили отрабатывать барщину, суд не рассматривал данное дело, ограничившись простым замечанием обвиняемым.

– 18 февраля 1838 г. Суд над помещиком К. Добжанским по обвинению в чрезмерно суровом наказании соседских крестьян, один из которых повесился; шляхтич был «временно» посажен под домашний арест. В отношении самоубийства крестьянина принято решение согласно часто встречающейся формулировке – «на то воля Божья».

– 11 марта 1838 г. Землевладелец Т. Тушинский до смерти забил одного из своих крепостных. Оправдан.

– 28 апреля 1838 г. Эконом князя Радзивила Я. Замброшицкий забил крестьянина до смерти. Оправдан.

– 20 мая 1838 г. Эконом Я. Козловский избил до смерти крепостного из поместья княгини Лопухиной. Не был лишен свободы, но было сделано замечание, что впредь наказание будет назначено в соответствии с законом.

– 27 мая 1838 г. Помещица Ружа Гляер забила до смерти одну из своих служанок. Дело вообще не рассматривалось судом.

– 19 июня 1838 г. Такое же преступление совершил эконом Ольшанский, он также был оставлен на свободе, т.к. смерть крестьянина наступила по «Божьей воле». Для того чтобы в будущем эконом не распускал руки, его продержали неделю за свой счет под полицейским арестом.

– 30 сентября 1838 г. Эконом З. Добровольский избил до смерти крепостного. Избежал какой-либо ответственности.

– 10 декабря 1838 г. Эконом А. Массальский избил крестьянку; она умерла через три дня. Его продержали месяц в тюрьме за свой счет (это означало, что он мог заказывать еду и иметь прислугу), затем «для очищения совести, предав его церковному покаянию по назначению духовной власти, взыскать от него прогонные деньги».

– 12 января 1839 г. Эконом Трипольских А. Новицкий ударил беременную, родившую после этого мертвого ребенка. За эту «оплошность» две недели провел под арестом в полиции за свой счет.

– 12 января 1839 г. К. Мировский, эконом помещика В. Бущинского, за избиение, приведшее к смерти, был посажен в тюрьму на три недели за свой счет, к нему была применена исключительная строгость – ему запрещалось занимать данную должность впредь.

– 31 мая 1839 г. Эконом Браницких А. Олехневич избил до смерти крепостного. Суд решил: «Смерть крестьянина почесть естественной и дворянина не обвинять». Приняв во внимание жалобы крестьян на беспричинные наказания, он призвал помещика к большей сдержанности.

– 16 августа 1839 г. Эконом К. Кшижановский482482
  Возможными были транскрипции фамилии: Кржижановский, Крижановский. (Прим. пер.)


[Закрыть] побил до смерти крепостного. Эту смерть отнесли на счет Божьей воли, виновник, получив предупреждение, был оставлен на свободе.

– 19 августа 1839 г. Эконом С. Бжозовский483483
  Возможными были транскрипции фамилии: Бржозовский, Брозовский. (Прим. пер.)


[Закрыть] побил беременную женщину, что привело к преждевременным родам. Был под арестом две недели за свой счет.

– 12 октября 1839 г. Служанка Босючкова повесилась после порки, устроенной помещицей Г. Ероминской. Решено: «случай смерти Босючковой признать последовавшим от собственного ее произвола» и не беспокоить землевладелицу.

– 31 декабря 1839 г. Эконом Ивашкевичей Вежемский484484
  Возможными была транскрипция фамилии: Веремский. (Прим. пер.)


[Закрыть] избил до смерти крепостную, за что был лишен места и посажен на хлеб и воду на две недели. Наказание было сильнее, если жертвой оказывалась женщина, это характерно и для следующего случая.

– 5 января 1840 г. За такое же преступление 24 неделями ареста был наказан эконом Браницких, В. Городецкий. Его обязали дать сумму в 80 копеек (!) на сирот.

– 16 января 1840 г. Помещик А. Августинович избил крепостную, родившую в результате этого мертвого ребенка. Его посадили в тюрьму на три месяца за свой счет.

– 24 января 1840 г. Землевладелец Карпицкий избил крестьянина, который после этого повесился. Помещику было вынесено суровое порицание за то, что произвел наказание на Пасху.

– 24 января 1840 г. Гурский, эконом Браницких, убил двух старушек. Три дня его держали в полиции, а затем запретили исполнять обязанности, «за невнимание при наказании на болезненное положение старого человека».

– 27 января 1840 г. М. Франковский, эконом государственных имений Уманского уезда (конфискованных у Потоцкого), за убийство крестьянина был задержан на неделю в полиции и получил серьезное взыскание.

Приведенные примеры вынесенных приговоров сегодня кажутся совершенно возмутительными; они не охватывают даже трех лет и касаются лишь одной губернии. Можно представить себе, какой была жизнь украинских крепостных на протяжении многовековой рабской зависимости. Стоит отметить, что в этих приговорах, преимущественно направленных против экономов шляхетского происхождения, даже не считали нужным указывать фамилии жертв, и эта анонимность жертв усугубляет впечатление пренебрежительного отношения шляхты к крестьянскому миру.

Шляхта, жившая на Правобережной Украине, не могла себе представить, что судебные решения могли быть иными. Хенрик Жевуский в «Воспоминаниях Соплицы» (1839 г.) наивно прославляет тех шляхтичей, которые добровольно, без принуждения со стороны полиции приходили в суд и ради искупления вины определяли себе сами несколько недель покаяния (глава «Пан Лещиц»). Не тем ли самым восхищается в «Пане Тадеуше» Адам Мицкевич, вкладывая в уста Войского такие слова:

 
То время доброе давно умчалось, паны,
 
 
Когда шляхетские разнузданные страсти
 
 
Обуздывать могли без полицейской власти,
 
 
И свято верили и уважали право,
 
 
Порядок с волей был, и шла с богатством слава!
 

(Перевод С. Мар (Аксеновой))

Именно поэтому ксендз Робак с пониманием отпускает грехи Ключнику, который позволил себе «на беззащитного… поднять оружье»: убийство крепостного вообще не считалось преступлением!

Стоит отметить, что снисходительное отношение к преступлениям такого рода практиковалось только в отношении шляхты. Когда же виновником становился крестьянин, которому повезло (а это, как уже говорилось, было редкостью) стать экономом, то его наказывали по всей строгости. Так, 13 сентября 1839 г. тот же Киевский суд присудил 25 ударов розгами крестьянину-эконому, который с согласия своего помещика С. Ясинского наказал крепостного, покончившего затем жизнь самоубийством. Эконома вскоре выслали, участие помещика не было принято во внимание. Подобная история произошла и с Беньковским, экономом Браницких, чье шляхетское происхождение вызывало сомнения. 26 ноября 1839 г. за принуждение крепостных к работам он был приговорен к трем месяцам тюрьмы и крупному штрафу, ему также было запрещено в дальнейшем занимать должность эконома. Итак, отношение к крепостным хуже, чем к скоту, было исключительной привилегией шляхты и дворянства. Все это осуществлялось при молчаливом согласии внимательно следившей за происходящим судебной власти, которая также состояла из людей шляхетского происхождения.

28 сентября 1839 г. Бибиков, принимая во внимание всю серьезность ситуации, подготовил «Проект предложения уездным предводителям дворянства» и поручил гражданским губернаторам трех губерний распространить его среди заинтересованных лиц. В этом проекте высший представитель царской власти говорит о гнетущем впечатлении, которое на него произвели полученные донесения, и призывал предводителей шляхты проявить здравый смысл, ссылаясь на моральные принципы и благо крепостных. Подобный текст был распространен и среди исправников, уездных полицейских начальников, с призывом следить за порядком485485
  Ibidem. Ф. 442. Оп. 789а. Спр. 288.


[Закрыть]. Разоблачая злоупотребления, Бибиков одним выстрелом убивал двух зайцев: с одной стороны, закладывал фундамент для верховенства центральной российской власти над судебными органами, действовавшими на Украине, а с другой – подрывал среди поляков доверие к возможным сторонникам «друга народа» Ш. Конарского. После ликвидации «заговора» царские власти превратились в единственного защитника крепостных.

Пополняя свое досье, генерал-губернатор 28 ноября 1839 г. просил предоставить данные о количестве крепостных, сосланных помещиками в Сибирь за предыдущий год. Однако в этот раз результаты не оправдали его ожиданий. Сведения поступили лишь от трех шляхтичей из Подольской губернии – Седроцкого, Ижицкого и Сулатицкого и двух русских помещиков из Киевской губернии (Ф. Уварова и М. Протопопова). Однако это не помешало губернскому прокурору предложить в письме к Бибикову от 4 декабря 1839 г. лишить польскую шляхту права ссылки крестьян в Сибирь. «Многие, – писал прокурор, – без сомнения питают мщение к крестьянам своим», часто выдававшим их властям во время Ноябрьского восстания. Он подчеркивал, что помещики держат зло на крестьян и за то, что те осмеливаются подавать жалобы царским властям. И хотя в 1826 г. предводителям дворянства предлагалось вести тайное наблюдение и противодействовать высылке крепостных, прокурор не питал к ним доверия, поскольку они, «принадлежа сами к сословию помещиков, едва ли могут быть всегда бесстрастными в сем отношении». Он предлагал отменить статью 601 т. IX и статьи 319, 320, 321 т. XIV Свода законов, где предоставлялось это право землевладельцам, а надзор за крестьянами – полностью передать в ведение государственной полиции486486
  Ibidem. Спр. 372.


[Закрыть].

Через полгода, 2 июля 1840 г., Бибиков обратился к представителям шляхты по крестьянскому вопросу в более торжественной форме, выслав с подтверждением о получении уездным предводителям циркуляр, напечатанный на трех больших листах. Он отмечал, что в трех порученных ему губерниях крестьяне подвергаются слишком большой эксплуатации и притеснению, а также винил за пренебрежение своими обязанностями тех владельцев, которые передавали всю власть управляющим. В следующей главе мы убедимся в том, что злоупотребления части помещиков станут основанием для безжалостной борьбы с огромной группой безземельной шляхты и для проведения широкомасштабной акции по пересмотру ее статуса, которая приведет к ее деклассированию. Пока же отметим, что генерал-губернатор затеял беспроигрышную игру и, опираясь на соответствующие судебные документы, мог утверждать, что экономы вышли «из низшего класса людей, не образованные и нимало не понимающие возлагаемой на них обязанности». Эти люди, подчеркивал Бибиков, избирались на основании шляхетской солидарности и были привязаны к своим хозяевам долговыми обязательствами. Все их мысли были направлены лишь на то, как забрать у крестьян последнее, и с этой целью они шли на неслыханные меры, заковывали крепостных в кандалы, брили наголо и т.п. Далее он затрагивал один из наиболее возмутительных моментов в отношениях между крепостными и помещиками – огромное количество самоубийств. Бибиков подчеркивал, что их процент выше, чем в остальной части Российской империи. Страх перед наказанием был настолько велик, что несчастные решались умереть, чтобы избежать издевательств помещиков. За два года и пять месяцев пребывания на должности генерал-губернатора Бибиков зарегистрировал свыше 500 случаев крестьянских самоубийств. Документ заканчивался напоминанием о распоряжении от 6 сентября 1826 г., согласно которому предводителей дворянства обязывали своей властью предотвращать преследования помещиками крепостных, а также информировать об имевших место злоупотреблениях487487
  Ibidem. Оп. 1. Спр. 3125. Согласно отчетам гражданских губернаторов, число самоубийств среди крестьян ежегодно было высоким: как правило, на каждую губернию приходилось по 100 – 150 случаев в год. Часто случались самоубийства детей в возрасте от 8 до 16 лет, главным образом из-за страха перед наказанием за кражу. В 1853 г. киевский гражданский губернатор запретил публикацию в печати всякого намека о 114 анкетах по делам о самоубийствах. См.: Ibidem. Спр. 10526 – 10640.


[Закрыть].

Ответы предводителей шляхты на это развернутое письмо были достаточно лаконичны. Они подтверждали его получение и обещали действовать в соответствии с законом. Часть указывала на то, что в этом направлении уже приняты некие меры. Два уездных предводителя позволили себе высказать замечания, крайне характерные для миропонимания польских помещиков того времени.

Предводитель дворянства Овруцкого уезда считал, что ослабление дисциплины сложно было бы осуществить на практике, поскольку крестьяне отличаются особой ленью и нерадивостью. Кроме того, добавлял он, не следует верить всем жалобам. Реакция Бибикова была жесткой – умело используя имеющиеся аргументы, он указал на необходимость подчиниться данному распоряжению: «Ибо по долгу звания вашего и лежащей обязанности стремиться к пользам предводительствуемых вами дворян, невозможно вам не знать в подробности положения, быта, образа жизни и поступков владельцев…»488488
  Ibidem. – Ответ Бибикова, 20 июля 1840 г.


[Закрыть]

Ответ предводителя Винницкого уездного дворянства В. Здзеховского, в свою очередь, дает представление об особенностях шляхетского сознания и умении с легкостью находить готовые объяснения, когда речь идет о крестьянских бедах. Причиной самоубийства крепостных, по его мнению, чаще всего было чрезмерное пьянство, а не крайняя жестокость господ. Подобным образом обстояли дела и с кражами. Предводитель выражал сожаление, что из-за подобных случаев помещики попадают под подозрение правительства, и приводил контраргумент, который повторялся шляхтой на протяжении не только XVIII, но и XIX в.: в действительности, пишет В. Здзеховский, виной всему евреи, травящие крестьян водкой. Именно из-за них не удается улучшить положение крепостных. Доведенные евреями до крайней черты бедности, крестьяне совершают самоубийства. Те же из крестьян, кто действительно совершил преступление, на подобные меры не идут, а бегут в бессарабские и херсонские степи, не думая о возвращении. Избавление от евреев, писал Здзеховский, приведет к тому, что крестьяне станут здоровее; пока же таких, судя по рекрутским наборам, найти все сложнее. В том, что касалось злоупотреблений экономов, предводитель, напротив, отмечал лишь их моральные добродетели и чувство приязни к простому люду…

Бибиков был вынужден признать, что из 500 самоубийств за два года «лишь» 50 были следствием жестокости помещиков. Он не согласился с тем, что остальные случаи были вызваны пьянством. В то же время и он не видел корня проблемы, а именно того, что крестьяне доведены до крайней бедности и отчаяния489489
  Ibidem. Ответ В. Здзеховского, 1 марта 1841 г. Свидетельства чиновников о бедности и отчаянии крестьян, а также примеры из народных песен, записанных в том числе Т. Рыльским, см.: Крижановська О.О. Соціальні настрої та уявлення селян Правобережної України у 20 – 50-х рр. 19 ст. // Український історичний журнал. 2007. № 2. С. 130 – 142.


[Закрыть].

Поскольку было невозможно добиться немедленного изменения в отношениях помещиков к крепостным, генерал-губернатор хотел, по крайней мере, очистить от польских управляющих конфискованные имения, перешедшие под казенное управление. К тому времени в трех украинских губерниях насчитывалось 464 казенных имения, из которых 404 арендовали поляки, на которых, по мнению Бибикова, нельзя было положиться, а потому насущной задачей было полное устранение их с должностей. О необходимости проведения подобной чистки уже говорилось в 1839 г. В данном случае в списке из 12 антипольских мер, представленных в Комитет западных губерний и рассмотренных на заседаниях 3, 20 и 28 апреля 1840 г., это предложение было внесено под 11-м пунктом.

Интересно, что даже заядлые сторонники русификации в Комитете колебались по поводу идеи устранения польских арендаторов, управляющих и экономов и признали эту задачу невыполнимой. Граф П.Д. Киселев, министр государственных имуществ, несомненно, с радостью отправил бы на украинские земли русских или прибалтийских экономов, которые «по нравственным своим качествам предоставляют ручательство в несомненной их преданности правительству», но где было их взять? И высшему лицу в Министерстве государственных имуществ пришлось сделать признание, в корне противоречащее общим обвинениям киевского губернатора, а именно что лишь поляки имеют опыт управления этими имениями и в этом деле они незаменимы. Петербургские власти, таким образом, смягчили занятую киевскими властями позицию и восстановили мнимое равновесие. Оказалось, что, несмотря на проявление очевидной жестокости к крепостным, большая часть поляков знает свое дело. Кроме того, Киселев отмечал, что «поспешность в сих мерах, единственно с целью быстрого преобразования края, в видах исключительно политических, может иметь совершенно противные последствия». Он считал ошибочным ради отдаленных целей назначать управляющими русских, незнакомых со спецификой этой работы, поскольку это могло бы привести к ухудшению положения крепостных и нарушению экономического развития этих земель, напрямую зависящего от умелого управления.

Комиссия признала польские методы ведения хозяйства единственно способными обеспечить рентабельность конфискованных имений в сложившейся ситуации, подтвердила существующее положение дел, однако в то же время среди первоочередных задач назвала обеспечение благосостояния крестьянства490490
  РГИА. Ф. 1266. Оп. 1. Д. 26 – Журнал заседаний за 1840 г.


[Закрыть].

Однако этого оказалось недостаточно, чтобы сдержать рвение Бибикова. 12 августа 1841 г. Комитет рассмотрел его подробный отчет, в котором он еще раз изложил обвинения против польских экономов, которых, по его мнению, ничто не объединяло с крестьянами: ни религия, ни язык, ни верность трону и родине. Зная, что подобные рапорты сначала читает Николай I, крайне чувствительный к такого рода аргументам, Бибиков добавил, что в ряде случаев крепостные, выдававшие повстанцев в 1831 г., после конфискации имений были переданы в управление женам и родственникам последних. «Как это быть могло?» – пометил царь на полях рапорта. Киселев был вынужден долго объяснять, что, согласно законам, подобных ситуаций избежать невозможно, но в 1840 г. палаты государственных имуществ получили тайную инструкцию о замене по мере инвентаризации государственных имений польских управляющих русскими или прибалтийскими немцами, а в случае их отсутствия – поляками, служившими в царской армии, на которых можно было бы положиться. Киселев также обратился к губернаторам с просьбой подать списки возможных кандидатов на эти должности из числа русских, а к рижскому генерал-губернатору – с просьбой опубликовать в газетах перечень имений, где нужны новые управляющие. Оказалось, продолжал министр (и это пришлось признать даже Бибикову), что в трех украинских губерниях «вовсе нет лиц, коих он признавал бы достойными к занятию администраторских мест».

Тем не менее киевский генерал-губернатор, пользовавшийся поддержкой царя, смог одержать верх над министром. Киселеву пришлось вернуться к первоначально отвергнутому им плану действий. Стремясь доказать свое повиновение, он сообщал, что в прессе уже объявлен список казенных имений и уже появилось несколько желающих. При повторной публикации количество русских, желающих стать управляющими, должно было, по его мнению, возрасти. С целью скорейшего изгнания поляков он предлагал отдавать имения русским «в безотчетную администрацию». Киселев также получил от Комитета одобрение проекта о предоставлении новым управляющим после двенадцатилетней службы 30 % прибыли, а не 12 %, как это было в прибалтийских землях. Кроме того, по его мнению, особую привлекательность эти должности могли получить после принятия закона, позволяющего арендаторам участвовать в дворянских собраниях491491
  Ibidem. Д. 28.


[Закрыть].